Город богов

— Сюл! — удивленно воскликнул Галладон.

Раоден покачал головой, не зная, что сказать. Друзья ожидали, что он растворится в озере; они не знали, что вода не заберет элантрийца, пока тот сам не попросит.

— Пошли, — хрипло выдавил он, поднимаясь.

Несмотря на энергичные действия Люкела и неистовую атаку Шудена, остальные горожане тупо стояли и смотрели на разворачивающуюся битву. Люкела зажали трое солдат, и он едва сохранял голову на плечах — в основном благодаря тому, что больше уворачивался и крутился, чем махал мечом. Когда помощь наконец подоспела, она пришла из неожиданного источника — от женщин.

Фехтовальщицы Сарин подхватили из кучи топлива палки и выстроились прзади Люкела, отражая удары с мастерством, о котором он не мог и мечтать. Их успех подкрепила неожиданность, и на секунду Люкела охватила безумная надежда, что им удастся отбиться.

Но вдруг меч монаха пронзил руку Шудена, и тот, вскрикнув от боли, упал. Как только джиндосец прервал боевой танец, развеялась его невидимая защита, и одного удара дубинкой по голове оказалось достаточно, чтобы он выбыл из битвы. Королева Эшен пала следующей, пронзенная мечом в грудь. Ее крик и вид текущей по платью крови так перепугали остальных женщин, что они побросали палки. Тут один из солдат наконец понял, что Люкел не умеет сражаться, и достал его мечом, оставив длинный порез на бедре.

Люкел закричал от боли и упал на мостовую, зажав рану рукой. Фьерденец даже не потрудился его добить.

Раоден спускался со склона на пугающей скорости. Принц перепрыгивал участки спуска, оступался и скользил, как будто пару минут назад не лежал без чувств. При такой скорости один неверный шаг — и он покатится до самого подножия горы.

— Долокен! — ругался Галладон, стараясь не отставать от друга.

Если гонка не замедлится, они доберутся до Каи за несколько минут.

Сарин, затаив дыхание, пряталась в темноте за спиной неожиданного спасителя.

Хратен глянул наверх через щели в досках пола. Когда они вбежали в дом, джьерн первым заметил дверь в погреб и втолкнул туда принцессу. Там, в кромешной темноте, они обнаружили перепуганную до смерти семью. Все вместе они теперь ждали, пока дахорцы осмотрят дом и уйдут.

Выждав несколько минут после хлопка входной двери, Хратен кивнул.

— Пойдем, — позвал он и откинул крышку люка.

— Оставайтесь здесь, — посоветовала прячущимся Сарин. — Не вылезайте наверх без крайней необходимости.

Клацая доспехом, джьерн вскарабкался наверх и осторожно заглянул в комнату. Он махнул принцессе и перешел в маленькую кухню в глубине дома. Там он начал методично снимать доспех, бросая пластины на пол. Хотя жрец ничего не объяснял, Сарин поняла его без слов. Кроваво-красные доспехи джьерна узнают везде; лучше лишиться защиты, чем привлекать ненужное внимание.

Девушка невольно обратила внимание на вес брони.

— Неужели ты два месяца постоянно носил боевой доспех? Он же неподъемный!

— Таковы тяготы моего призвания. — Хратен стянул последнюю пластину. Алая краска поцарапалась, а на поверхности виднелись вмятины. — Я более не достоин его.

Он задумчиво перевел вгляд на пластину, потом тряхнул головой и снял толстую полотняную поддевку, которая смягчала трение доспеха. На Хратене остались только тонкие, до колена, штаны и кусок ткани, обмотанный рукавом вокруг правой руки.

«Почему у него завязана рука? — Сарин снедало любопытство. — Часть одежды дереитского жреца?» Но у нее имелись другие, более насущные вопросы.

— Почему ты пошел против своих воинов, Хратен?

Он помолчал и отвел глаза.

— Поступки Дилафа чудовищны.

— Но твоя вера…

— Я верю в Джаддета — бога, который требует от людей поклонения. Бойня не принесет ему славы.

— Вирн думает иначе.

Хратен не ответил. Он выбрал из сундука плащ и протянул принцессе, затем вытащил еще один для себя.

— Пошли.

Ступни Раодена сплошь покрывали синяки, ушибы и царапины, ему казалось, что он стоит в двух озерах обжигающей боли.

И все же он продолжал бежать. Принц знал, что, если остановится, боль снова захватит его в плен. Он еще не освободился от нее, а всего лишь получил свой разум взаймы, чтобы исполнить единственную задачу. Стоит ее закончить, забытье снова может накрыть его белой пустотой.

Почти на ощупь Раоден хромал к Каи.

Люкел плохо понимал, что происходит, когда Джалла оттащила его к толпе перепуганных горожан. Нога горела, и он чувствовал, что слабеет от потери крови. Жена, как смогла, перебинтовала рану, но Люкел понимал, что ее старания бессмысленны. Даже если удастся остановить кровь, солдаты все равно убьют всех.

В отчаянии он наблюдал, как один из страшных воинов бросил на кучу элантрийцев горящий факел. Облитые маслом тела вспыхнули ярким пламенем.

Демон кивнул солдатам, они вытянули из ножен оружие и начали с мрачной решимостью смыкать ряды вокруг горожан.

— Что он делает? — спросила Карата, когда они добрались до подножия склона.

Спустившись с горы, Раоден не остановился, а продолжал бежать на заплетающихся ногах к низкой городской стене Каи.

— Не знаю, — ответил Галладон.

Впереди Раоден подхватил с земли длинный прут и побежал снова, таща прут за собой.

«Что ты задумал, сюл?» — недоумевал дьюл. И тем не менее, упрямая надежда в душе Галладона не оставляла его.

— Что бы он ни делал, — вслух произнес Галладон, — это необходимо. Мы должны дать ему возможность довести дело до конца.

И он побежал вслед за принцем.

Через несколько минут Карата выкинула вперед руку.

— Вон там!

Вдоль внутренней стороны стены шагал отряд из шестерых фьерденцев, скорее всего, они рыскали по городу в поисках прячущихся жителей. Солдат впереди заметил Раодена и поднял руку.

— Пошли. — Галладон припустил к принцу. — Что бы ни случилось, не допусти, чтобы ему помешали!

Раоден, как в тумане, слышал чьи-то шаги, и на короткое время перед ним мелькнули Галладон и Карата, с отчаянием обреченных прыгнувшие на солдат. Друзья не имели при себе оружия; краем сознания принц отметил, что им не удастся выиграть много времени.

Раоден продолжал бежать, пальцы сжимали прут мертвой хваткой. Он не знал, откуда взялась уверенность, что он нашел нужное место. Он ощущал его.

«Еще немного. Еще совсем чуть-чуть», — вертелось у него в голове.

Его схватили за руку и рявкнули что-то по-фьерденски. Раоден споткнулся и упал, но удержал прут, не отступив от линии ни на дюйм. Через секунду он услышал хриплый вскрик, и его отпустили.

«Еще немного!»

Вокруг него завязалась битва, Галладон с Каратой отвлекали солдат на себя. У принца вырвался животный всхлип отчаяния; он продолжал ползти, таща за собой прут. Ботинок тяжело опустился на землю в нескольких дюймах от его руки, чуть не сломав пальцы, но, несмотря ни на что, Раоден продолжал двигаться.

Он поднял голову, когда приблизился к цели, и успел увидеть, как фьерденец одним взмахом отделил голову Караты от тела. Галладон медленно валился на бок с двумя мечами в животе; солдат указал на Раодена.

Принц сжал зубы и завершил линию.

Массивное тело дьюла с глухим шумом рухнуло на землю. Голова Караты ударилась о низкую каменную стену. Солдат сделал шаг вперед.

Из земли ударил ослепительный свет.

Он поднимался из грязи серебристой рекой, растекаясь в воздухе вдоль начерченной Раоденом линии. Сияние поглотило принца, но оно было не простым светом. Ввысь рвалась незамутненная белизна, чистая сила под названием Дор. Она омыла принца, покрыв его текучим теплом.

И впервые за последние два месяца боль отступила.

Свет бежал вдоль начерченной Раоденом линии, которая брала начало от кайской стены. Поднимающееся из земли свечение двинулось по стене, окружая город замкнутым кругом. Но и тут оно не остановилось. Свет метнулся по короткой дороге между Каи и Элантрисом; он все разрастался и теперь омыл также и стены великого города. От Элантриса он двинулся к трем внешним городам чьи руины лежали в забвении со времен реода. Вскоре сияние охватило все пять городов, превратив их в пять блистательных колонн энергии.

Комплекс городов представлял из себя огромный эйон, фокус элантрийской силы. Требовалось добавить линию Разлома, и символ ожил снова.

Квадрат с четырьмя кругами по углам: эйон Рао. Дух Элантриса.

Раоден стоял в потоке света, и выпущенная на свободу мощь развевала на нем одежду. Он чувствовал, как возвращаются силы, далеким воспоминанием исчезает боль, а раны затягиваются. Он и без зеркала знал, что на его голове растут мягкие белые волосы, что кожа сменила болезненный серый оттенок на неяркое серебристое сияние.

В эти мгновения он испытал самое радостное ощущение за последнее время: подобно мерному набату, снова забилось сердце. Шаод завершил превращение.

Со вздохом сожаления Раоден вышел из света, вступив в мир преобразившимся. Потрясенный Галладон поднимался с земли; его кожа отливала темным серебром.

С ужасом на лицах солдаты пятились прочь. Некоторые осеняли себя охранными знаками, взывая к своему богу.

— Даю вам один час. — Раоден вытянул сияющий указательный палец по направлению к докам. — Уходите.

Люкел крепко прижал к себе жену; рядом с ними ревущее пламя поглощало живое топливо. Он шептал ей на ухо о любви, а солдаты подходили все ближе. За спиной тихо бормотал отец Омин, вознося Доми молитву за души горожан и их палачей.

И тут, словно зажженный гигантской рукой факел, Элантрис взорвался светом. Город встряхнуло, казалось, его стены растут и выпрямляются под властью неведомой силы. Людей внутри окружил водоворот энергии, по улицам неслись порывы ветра.

Так же внезапно все замерло. Люкелу почудилось, что они стоят в центре небывалого белого урагана, огражденные стеной слепящего глаза блеска. Горожане испуганно кричали, солдаты ругались и в страхе оглядывались на бьющее в небо свечение. Люкел не обращал внимания на городские стены — его взгляд был прикован к погребальному костру и колыхающимся внутри теням.

Один за другим, не спеша, из пламени выступали элантрийцы. Их кожа сияла ярче, чем огонь, который не причинил им вреда.

Горожане онемели от удивления. Только двое демонических воинов нашли в себе силы сдвинуться с места; один негодующе закричал и с занесенным мечом бросился на элантрийцев.

Через площадь пролетела вспышка энергии и ударила монаха в грудь, мгновенно испепелив. Меч со звоном упал на камни мостовой, а чуть позже на него опустились куски обугленной плоти.

Люкел потрясенным взглядом высматривал, откуда подоспела помощь. В открытых воротах Элантриса с поднятой рукой стоял Раоден. Принц светился, как восставший из могилы дух: кожа переливалась серебром, волосы блестели ослепительной белизной, а лицо озарял восторг победы.

Последний демон закричал по-фьерденски, проклиная Раодена и называя его свракиссом. Без слов принц поднял руку и начал чертить в воздухе, за пальцами оставались горящие белым светом линии, кипящие той же энергией, что окружала элантрийскую стену.

Раоден закончил и держал руку занесенной над эйоном Даа — знаком силы. Он с вызовом смотрел на монаха по другую сторону светящегося символа.

Тот чертыхнулся и медленно опустил оружие.

— Забирай своих солдат, — произнес Раоден. — Садитесь на корабли и уплывайте прочь. Если по истечении часа в Арелоне останется хоть один дереит или дереитский корабль, они испытают на себе силу моего гнева. Я буду рад, если кто-то посмеет дать мне повод.

Не дожидаясь окончания речи, солдаты уже бежали мимо Раодена в ворота и терялись на улицах города. По сравнению с величественной красотой короля-элантрийца перекошенное тело монаха вызывало не страх, а жалость.

Раоден убедился, что все фьерденцы покинули Элантрис, и повернулся к горожанам:

— Люди Арелона! Элантрис восстановлен.

Люкел заморгал, у него перед глазами все расплывалось На секунду он испугался, что появление принца — не более чем видение, посланное утомленным разумом. Но когда в ушах зазвенело от криков радости, он убедился, что ему не мерещится, что они действительно спасены.

— Какая приятная неожиданность, — провозгласил Люкел, прежде чем с достоинством потерять сознание от потери крови.

Дилаф бережно потрогал сломанный нос; он с трудом сдерживал желание заорать во весь голос от боли. Дахорские монахи выстроились позади. Они легко перебили гвардейцев Эвентио, но умудрились потерять в схватке не только короля и принцессу, но и предателя Хратена.

— Найдите их! — приказал Дилаф, поднимаясь на ноги.

В его ушах шелестел голос мертвой жены, умоляя о мщении, ее просьбы перекрывали звенящий гнев и страстная вера в Джаддета. Он отомстит. Армаде ни за что не выйти из бухты вовремя, к тому же в городе уже находятся его дахорцы. Полсотни монахов заменят любую армию; каждый превосходил по мощи сотню обычных людей.

Они захватят Теод, несмотря ни на что.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Сарин и Хратен медленно продвигались по улице, плотно закутавшись в плащи. Джьерн еще натянул капюшон, чтобы скрыть темные волосы. Теоданцы толпились на улицах, недоумевая, почему король приказал армаде войти в бухту. Многие спешили к докам, и принцесса с Хратеном затерялись в толпе, пытаясь не выделяться среди горожан.

— Попробуем договориться о проезде на одном из купеческих судов, — вполголоса говорил жрец. — Как только армада выйдет в море, они поспешат покинуть Теод. В Хровелле можно найти места, где дереиты не появляются месяцами; мы спрячемся там.

— Ты говоришь, как будто точно знаешь, что Теод падет, — прошептала в ответ Сарин. — Можешь уезжать, но я не покину родину.

— Если тебе дорога безопасность твоего королевства, то придется, — отрезал джьерн. — Я знаю Дилафа — он не успокоится, пока не отомстит. Если ты останешься в Теоде, он также останется здесь. Но если мы уплывем, есть шанс, что он последует за нами.

Сарин заскрипела зубами. Слова жреца имели смысл, но, возможно, он преувеличивал, чтобы заставить ее следовать за ним. С другой стороны, зачем ему добиваться общества принцессы? Они враждовали с момента встречи.

Они шагали не торопясь, чтобы не выделяться среди толпы зевак.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — прошептала девушка. — Почему ты пошел против своей веры?

Хратен какое-то время шагал молча.

— Не знаю. Я следовал путями Дерети с детства: меня всегда привлекали ее порядок и смысл, поэтому я и поступил в монастырь. Я… я считал, что искренне верую, но, как оказалось, я верю не в Шу-Дерет. Я пока не знаю, во что.

— Шу-Корат?

Хратен покачал головой.

— Слишком просто. Вера — это не Корати, или Дерети, или любая другая религия. Я все еще верю в учение Дерети; у меня разногласия с вирном, а не с богом.

Хратен моментально устыдился того, что обнажил перед девчонкой сокровенные слабости, и, зажав сердце в кулак, приготовился к последующим вопросам. Да, он предал Шу-Дерет; да, он изменник. Но почему-то сейчас, стоило ему принять твердое решение, на душе полегчало. Он начал кровавую резню в Дюладеле, но не допустит повторения ошибки.

Когда-то джьерн убедил себя, что падение республики хоть и трагично, но необходимо. Теперь самообман развеялся.

Он поступил с Дюладелом не лучше, чем Дилаф собирался обойтись с Теодом. После того как глазам открылась правда.

Хратена начала мучить вина за содеянное в прошлом.

Только одно удерживало его от полнейшего отчаяния — сознание, что, к чему бы ни привели его поступки, что бы он ни совершил в будущем, он всегда сможет честно сказать, что следовал зову сердца. После смерти Хратен предстанет перед Джаддетом с высоко поднятой головой.

Не успела последняя мысль промелькнуть в голове джьерна, как он почувствовал в груди укол боли. С хриплым вздохом он засунул руку под плащ и удивленно осмотрел пальцы: их окрасила кровь. Ноги ослабели. Хратена шатнуло, и он ухватился за стену дома, вызвав у Сарин испуганный вскрик. Джьерн недоуменно оглядывал толпу, и тут его взгляд выхватил убийцу. Он знал этого человека — его звали Фьен, верховный артет кайской часовни, которого Хратен отослал во Фьерден в день приезда. С того времени прошло два месяца. Как Фьен ухитрился найти его сегодня? Как? Невероятно.

Фьен улыбнулся и исчез в толпе.

Зрение затягивала темнота, и Хратен позабыл все вопросы. Его мысли заполняло взволнованное лицо склонившейся над ним Сарин. Она стала причиной его падения, из-за нее он отверг лживые утверждения, которым верил всю жизнь.

Сарин никогда не узнает, что он полюбил ее.

«Прощай, принцесса, — подумал джьерн. — Пусть Джаддет милостиво примет мою душу. Я всегда поступал так, как считал правильным».

Сарин смотрела, как гаснет свет в глазах Хратена.

— Нет! — воскликнула она. В тщетной попытке остановить кровь девушка зажала рану рукой. — Даже не вздумай покинуть меня сейчас!

Джьерн не отвечал. Она боролась с ним за судьбу двух королевств, но так и не поняла, что он за человек. Теперь она никогда не узнает его.

Испуганный вопль вернул Сарин к реальности. Вокруг собралась небольшая толпа, перепуганная видом умирающего на улице человека. Принцесса с ужасом поняла, что стала центром внимания. Она прикрыла лицо рукой и попятилась в сторону, но поздно. Из ближайшего переулка к ней уже спешили оголенные до пояса демоны; на лице одного из них засохла кровь — результат недавно сломанного носа.

Фьен выскользнул из толпы, его одолевала радость оттого, как просто удалось совершить первое убийство. Ему говорили, что задание легкое — надо зарезать всего лишь одного человека, и его примут в рэтборский монастырь, где обучат навыкам наемного убийцы.

«Ты был прав, джьерн, — подумал Фьен. — Я получил новую возможность послужить империи Джаддета, причем более важную, чем прежняя должность».

Забавно, что ему поручили убить именно Хратена. Откуда вирн узнал, что Фьен найдет его на улицах теоданской столицы? Воистину пути лорда Джаддета неисповедимы. Как бы там ни было, Фьен исполнил свой долг, и испытательному сроку подошел конец.

С легким сердцем Фьен вернулся в таверну, где остановился, и заказал завтрак.

— Оставь меня, — страдальчески простонал Люкел. — Я на пороге смерти, спасай остальных.

— Прекрати ныть.

Раоден начертил над раненым другом эйон Йен, пересек его линией Разлома, и рана на бедре купца мгновенно затянулась. На сей раз принц не только знал нужные уточнения, но и Эйон Дор подпитывалась пылающей вокруг них энергией Элантриса. С воскрешением города элантрийская магия снова обрела легендарную мощь.

Люкел оглядел ногу, попробовал ее согнуть, потыкал пальцем туда, где секунду назад зияла рана, и нахмурился.

— Знаешь, мог бы и шрам оставить. Мне эта рана досталась тяжелым трудом; ты бы видел, какие я творил чудеса храбрости! Внуки расстроятся, что у меня нет шрама.

— Переживут. — Принц отвернулся и зашагал прочь.

— Что с тобой творится? — возмущенно спросил вслед Люкел. — Я думал, мы победили.

«Мы победили, — мысленно ответил Раоден, — но я проиграл». Элантрийцы обыскали город и не нашли следов Сарин, Дилафа и Хратена. Раоден допросил заблудившегося фьерденца, но тот твердил, что ничего не знает, так что принц с отвращением его отпустил.

Пока Раодена одолевали мрачные мысли, горожане праздновали победу. Несмотря на убийства, несмотря на почти полное разрушение Каи, жители радовались от души. Фьерденцев изгнали, а Элантрис снова засиял былой славой; в Арелон вернулась эра богов. Но принц не мог заставить себя наслаждаться победой без Сарин.

К нему неторопливо подошел Галладон, за которым следовала группа элантрийцев. В большинстве новоявленные божества не понимали, что происходит, — ведь многие провели годы в бессмысленном существовании хоедов и ничего не знали о последних событиях в королевстве.

— Они будут… — начал дьюл.

— Лорд Раоден! — прервал его знакомый принцу голос.

— Эйш? — насторожился Раоден, выискивая глазами сеона.

— Ваше величество! — Эйш, зигзагом лавируя между людьми, влетел на площадь. — Со мной только что связался сеон из Теода. Принцесса в Теоде! На мое королевство напали!

— В Теоде? — не веря своим ушам повторил Раоден. — Как, во имя Доми, она туда попала?

Сарин попятилась; она отчаянно мечтала о любом оружии. При появлении Дилафа и странных монахов с недобрым огнем в глазах горожане в страхе разбежались. Инстинкт настаивал, чтобы принцесса последовала их примеру, но она понимала, что при попытке к бегству тут же попадет в руки Дилафа. Его воины уже успели растянуться по улице дугой и отрезать путь к отступлению.

Дилаф медленно приближался к девушке. Его лицо покрывали потеки засохшей крови, на оголенной груди, даже в холодном климате Теода, блестел пот, на губах играла злобная усмешка. Затейливые узоры под кожей монаха вспучились, проступая все явственнее. Сарин успела подумать, что в жизни не видела более ужасной картины.

Раоден взлетел на элантрийскую стену, прыгая через две ступеньки; теперь его тело двигалось быстрее и увереннее, чем до шаода.

— Сюл! — тревожно позвал сзади Галладон. Он гнался по пятам за принцем.

Раоден не отвечал. Он протолкался через толпу горожан, которые сверху осматривали нанесенные Каи разрушения; люди узнавали его и расступались, некоторые с шепотом «ваше величество» опускались на колени. В их голосах звучал благоговейный восторг: для них ко-роль-элантриец в первую очередь означал возвращение к прежней жизни, полной достатка, еды и удовольствий. Жизни, о которой забыли даже мечтать за последнее десятилетие.

Раоден прорвался на северную стену, что выходила на привольные голубые воды Фьерденского моря. По другую сторону моря лежал Теод.

— Эйш, — позвал принц, — укажи мне точно, где находится теоданская столица.

Сеон задумчиво повисел и перелетел ближе к Раодену, отмечая точку на горизонте.

— Если плыть в Теод по морю, то нужно держать курс туда, ваше величество.

Раоден кивнул, он доверял врожденному у сеонов чувству направления. Торопливой рукой принц начал эйон Тиа, пальцы вычерчивали линии, которые он знал наизусть, хотя не надеялся когда-либо применить. Теперь, когда Элантрис придавал эйонам силы, они не просто светились — они взрывались сиянием. Белое свечение лилось наружу, как будто рвалось из-за преграждающей путь плотины, где пальцы прорезали узкий проход.

— Сюл! — догнал его наконец Галладон. — Сюл, что происходит?

Тут он опознал эйон и выругался.

— Долокен, куда ты собрался?

— Я отправляюсь в Теод.

— Но, сюл, ты же сам мне рассказывал, как опасен эйон Тиа. Если ты не знаешь точного расстояния до места, куда хочешь попасть, то можешь погибнуть! Ты не можешь отправляться вслепую. Коло?

— Придется рискнуть. Я должен попробовать.

Галладон покачал головой и положил руку ему на плечо.

— Бессмысленной смертью ты докажешь только свою глупость. Ты хотя бы знаешь, сколько от нас до Теода?

Рука Раодена медленно опустилась. Он знал, что до Теода по морю примерно четыре дня пути, но не обладал достаточными познаниями в географии, чтобы вычислить расстояние в милях или футах. Для эйона Тиа необходимо определить какую-то меру измерений, чтобы указать символу, на какое расстояние его перенести.

Дьюл хлопнул друга по плечу.

— Подготовьте корабль, — приказал он немногочисленным остаткам элантрийских гвардейцев.

«Мы опоздаем! — Принца охватило невыносимое горе. — Зачем мне магия и возрожденный Элантрис, если я не могу спасти любимую женщину?»

— Пять миллионов сто двадцать семь тысяч сорок два, — раздался голос позади.

Принц удивленно обернулся. За его спиной стоял излучающий серебристое сияние Адиен. Его взгляд очистился от мутной завесы, что затягивала его с рождения, и теперь в глазах мальчика светился острый ум.

— Адиен… — поразился Раоден.

Только сейчас он заметил, как поразительно мальчик похож на Люкела.

— Мне кажется, что вся моя жизнь прошла как во сне, Раоден. Я понимал все, что происходит, но не мог вмешаться, не мог поговорить с вами. Я излечился, хотя в одном остался прежним — я всегда прекрасно запоминал цифры.

— Шаги, — прошептал принц.

— Пять миллионов сто двадцать семь тысяч сорок два, — повторил Адиен. — Столько шагов отсюда до Теода. Тебе нужно измерить мой шаг и использовать его как меру длины.

— Поторопитесь, господин! — испуганно прервал их Эйш. — Она в опасности. За принцессой наблюдает Май, и он говорит, что ее окружили. О Доми! Торопитесь!

— Где? — выкрикнул Раоден.

Он наклонился и измерил длину шага Адиена при помощи полоски ткани.

— Рядом с портом, милорд. Она стоит на главной дороге, что ведет к докам.

— Адиен?

Не дожидаясь ответа, Раоден пририсовал к горящему в воздухе эйону линию, что равнялась шагу мальчика.

— Пять миллионов сто двадцать семь тысяч сорок два, — ответил юный элантриец. — Ты окажешься в порту. — Он поднял голову и нахмурился. — Не знаю, откуда мне это известно. Я был там однажды в детстве, но…

«Будем надеяться на лучшее». С этой мыслью Раоден добавил к эйону указание перенести его на пять миллионов сто двадцать семь тысяч сорок две длины последней линии.

— Сюл, ты спятил! — закричал Галладон.

Принц посмотрел на друга, согласно кивнул и широким мазком добавил линию Разлома.

— До моего возвращения за Арелон отвечаешь ты, дружище.

Эйон затрясся, выплевывая сполохи света. Раоден ухватился за середину прыгающего в воздухе символа, и его пальцы вцепились в свечение, как будто переплетение линий обрело плотность.

«Идос Доми, — помолился он. — Если ты слышишь меня, направь мой путь». С надеждой, что Эйш указал направление правильно, Раоден отдался энергии эйона, и мир вокруг него исчез.

Сарин прижалась спиной к кирпичной стене. Дилаф неторопливо приближался к принцессе, его монахи смыкали полукруг за спиной предводителя.

Все кончено. Дальше бежать некуда.

Вдруг в одного из монахов ударил луч ослепительного света, подбросив того высоко в воздух. Сарин с открытым ртом наблюдала, как тело фьерденца пролетело над головой и звучно стукнулось о мостовую. Воины Дилафа замерли, не понимая, что происходит.

Между замешкавшимися монахами проскочил человек и одним прыжком загородил собой принцессу. Его кожа переливалась серебром, волосы сияли белоснежным светом, а лицо…

— Раоден? — воскликнула девушка.

Дилаф угрожающе зарычал, у Сарин вырвался вскрик, когда монах с нечеловеческим проворством бросился на ее спасителя. Но Раоден оправился так же быстро, моментально развернулся и отпрыгнул назад. Рука принца взметнулась вверх, чертя в воздухе эйон.

Из символа вырвалась вспышка, воздух изгибался и закручивался в спираль вокруг летящей стрелы света. Она ударила Дилафа в грудь и взорвалась, отбросив монаха в стену дома. Почти сразу же жрец со стоном поднялся на ноги.

Раоден выругался и схватил Сарин за руку.

— Держись, — приказал он, рисуя свободной рукой эйон. Девушке вьющиеся вокруг основного знака Тиа узоры показались неимоверно сложными, но мелькание пальцев принца не замедлилось ни на секунду. Он едва успел закончить, как дахорцы оправились от удивления и бросились на них.

Сарин пошатнулась, мир ушел из-под ног как тогда, когда Дилаф перенес ее в Теод. Ее окружил живой, пульсирующий белый свет, который через секунду рассеялся. Принцесса не устояла на ногах и упала на знакомые булыжники мостовой Теоина.

Она удивленно подняла голову. В полусотне футов ниже по улице пораженно оглядывались вокруг полуголые монахи; один из них поднял руку, указывая на беглецов.

— Идос Доми! — с досадой выругался Раоден. — Я совсем забыл! Книги предупреждали, что чем дальше от Элантриса, тем слабее действие эйонов.

— Ты не можешь перенести нас домой?

— При помощи эйонов не могу. — Раоден ухватил ее за руку, рывком поднял на ноги, и они побежали.

Голову Сарин переполняли вопросы, а происходящее казалось невероятным, сказочным сном. Что случилось с Раоденом? Как он оправился от нанесенной Дилафом раны? Девушка подавила желание задать их до более подходящего времени; пока ей хватало того, что Раоден находился рядом, живой и здоровый.

Принц лихорадочно высматривал путь к спасению. Возможно, в одиночку ему бы и удалось оторваться от монахов, но только не с принцессой. Улица, по которой они бежали, заканчивалась в доках, где тяжелые, грузно сидящие в воде боевые корабли Теода с натугой выходили из залива навстречу флоту под фьерденским флагом. В дальнем конце порта стоял мужчина в королевской зеленой мантии и торопливо переговаривался с парой адъютантов. Отец Сарин — король Эвентио. Король не заметил бегущую пару, повернулся и размашисто зашагал к боковой улочке.

— Отец! — выкрикнула Сарин, но Эвентио не услышал.

Раоден уже слышал топот ног за спиной. Он резко остановился, повернулся к преследователям лицом и толкнул девушку за спину. Ладони принца взметнулись в воздух, обе руки сразу вычерчивали эйон Даа. Пусть в Теоде мощь эйонов слабела, но они все же действовали.

Дилаф вскинул ладонь, приказав своим воинам замедлить бег. Раоден тоже замер, ему не хотелось вступать в безнадежную битву без крайней необходимости. Чего ожидал фьерденец?

С боковых улиц и переулков в доки высыпали отставшие монахи. Дилаф с улыбкой поджидал, пока соберутся его силы. В течение пары минут ряды фьерденцев выросли с дюжины до полусотни, и шансы Раодена на победу из ничтожно слабых превратились в никудышние.

— Вот тебе и спасение, — проворчала Сарин.

Она сделала шаг вперед и встала рядом с мужем, высоко задрав подбородок и презрительно оглядывая ряды демонов. Ее ирония поневоле вызвала у принца улыбку.

— В следующий раз постараюсь не забыть прихватить с собой армию.