ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ДОРОЖЕ ТЫСЯЧИ СЛОВ

Беглецы возвратились в Тир-на-н'Ог на следующий день, войдя в лес далеко от линии фронта. На протяжении всего утреннего перехода ощущалось, как нарастает напряжение между Кэлси и Тинтамаррой. Леджер неоднократно замечал, что Тинтамарра бросает сердитые взгляды в сторону эльфа, хотя, как казалось Гэри, Кэлси не обращал на это внимания, а если и обращал, то сохранял видимость безразличия.

Между тем Тинтамарра продолжал яростно сверкать глазами, и наконец, когда все оказались под защитным покровом могучих деревьев, его недовольство прорвалось наружу.

– Всех пленников, кроме принца Гелдиона, ты отведешь в лагерь, где можно будет осмотреть их раны и оказать необходимую помощь, – сказал Тинтамарре Кэлси.

Это представлялось вполне разумным распоряжением и было произнесено уважительно.

– А что же тогда будет с принцем? – поинтересовался Тинтамарра, чьи губы сморщились от гнева.

Было видно, что резкий ответ застал Кэлси врасплох. Прежде чем ответить, он долго и пристально смотрел на своего соплеменника.

– Он останется со мной, пока я не решу, какой участи он заслуживает, – сказал Кэлси.

– Ты принимаешь слишком много единоличных решений, Келсенэльэнельвиал, – возразил Тинтамарра.

– О каких именно ты говоришь? – спросил Кэлси, по-прежнему сохраняя спокойствие, поскольку осажденным тильвит-тегам меньше всего сейчас был нужен раскол в собственных рядах.

Тинтамарра угрюмо оглядел попеременно всех пленных, затем вновь повернулся к Кэлси.

– Еще больше раненых солдат мы оставили в сарае, – проговорил он, словно этим все было сказано.

– Они не могли передвигаться, – объяснил Кэлси, не понимая подвоха.

– Мне думается, Тинтамарра имеет в виду, что тебе следовало убить тех людей, – вмешался Микки.

Тинтамарра промолчал, но выражение его лица явно подтверждало догадку лепрекона. Тем временем пленные беспокойно толпились возле своего охранника, начавшего поспешно рассуждать о том, не означают ли все эти слова, что их дальнейшая судьба повисла вдруг на волоске.

– Это же глупо, – порывалась встрять Диана, отбиваясь от Гэри, поскольку он, более знакомый с суровыми и опасными манерами поведения тильвит-тегов, тщетно пытался закрыть ей рот. – Почему бы вам самому не прикончить раненых? – не унималась Диана, подойдя к Тинтамарре, причем, как считал Гэри, слишком близко.

Гэри тоже приблизился к нему, сразу же решив: если Тинтамарра поднимет на нее меч, он испробует укус копья Донигартена. Однако уверенности у Гэри не было. Тильвит-теги поспешно хватались за оружие, и он искренне опасался, что любые ответные действия, которые он предпримет, будут местью за убийство его жены.

Но упрямая Диана продолжала бесстрашно наседать, забыв о себе.

– Неужели вы действительно убийца? – недоумевала она.

Даже Кэлси, который в этом споре находился на ее стороне, сжал кулаки.

Джено, поставленный стеречь пленных, некромко хмыкнул, думая, что дрожащий от гнева эльф вот-вот собьет женщину с ног.

– Успокойся, девонька, – умолял Микки.

Тинтамарра продолжал хранить молчание; Гэри представил себе, что под иссиня-черными волосами эльфа стремительно горит бикфордов шнур.

Диана попробовала заговорить снова, но Гэри схватил ее и силой оттащил в сторону, делая все, чтобы она замолчала.

– Ее слова – это болтовня безмозглой девчонки, – промолвил наконец Тинтамарра.

– Безмозглой девчонки, которая спасла тебе жизнь, – быстро напомнил ему Кэлси.

Бешеный огонь, полыхавший в глазах Тинтамарры, целиком обрушился на предводителя эльфов.

– Они враги леса, – заговорил он. – Мы понапрасну отвлечем множество воинов, если заставим их стеречь пленных, число которых быстро растет.

– И что ты предлагаешь нам сделать? – спросил Кэлси.

– Поступить с ними так, как мы всегда поступали с врагами леса, – мрачно ответил Тинтамарра.

– Тогда мы стали бы убивать потенциальных союзников, – возразил ему Кэлси.

Он знал, что Тинтамарра не разделяет его симпатий к людям, которые вынуждены были терпеть беззаконное правление короля Киннемора, поэтому попытался урезонить своего соплеменника, избрав более прагматичный довод.

– Многие перешли к нам, чтобы сражаться на нашей стороне, воевать вместе с копьеносцем, – продолжал рассуждать Кэлси. – Хватка Киннемора не так уж крепка, или, точнее, он слишком давит на свою армию, выжимая из людей все соки. В его рядах мы обнаружили союзников. Разве ими не были те двое коннахтских солдат, которые привели нас к катапультам? Они погибли за нашу…

– Погиб только один, – поправил лепрекон.

Кэлси и Тинтамарра недоуменно посмотрели на него.

– Я летел с ним вместе, – пояснил Микки. – Парень получил небольшую встряску, только и всего. А сейчас он находится в лесу, разговаривает со своими товарищами и привлекает новых бойцов на сторону копьеносца и на сторону тильвит-тегов. Еще одна неделя сражений, и я думаю, что людей, охраняющих границы Тир-на-н'Ог, будет столько же, сколько и эльфов.

Сказав это, лепрекон вскочил и побежал догонять Гэри и Диану, отошедших на некоторое расстояние. Тинтамарра не ответил ни Микки, ни Кэлси.

– Горькие времена, – заметил Кэлси, стараясь рассеять замешательство своего досточтимого соратника. – Но мы не должны забывать, кто мы такие и почему дело наше правое. Мне думается, Киннемор вскоре запросит перемирия. Он все время теряет солдат, а теперь… – Кэлси бросил быстрый взгляд на Гелдиона, сидевшего среди пленных и имевшего жалкий вид. – Теперь он потерял своего сына.

Тинтамарра кивнул и поклонился в знак согласия, затем повернулся и посмотрел на Джено и пленных.

Кэлси стоял неподвижно, размышляя над своими последними словами. Он действительно верил, что король Киннемор вскоре призовет к прекращению военных действий и это, несомненно, убережет Тир-на-н'Ог от бедствий, которые могли бы нанести лесу новые сражения. У Керидвен не было особой уверенности, что ей когда-либо удастся завоевать гордых тильвит-тегов. Кэлси знал: ведьма будет далее рада, если они уйдут с ее дороги.

Для Тир-на-н'Ог и тильвит-тегов перспективы казались светлыми. Однако Кэлси, чьи взгляды на мир стали шире и у которого возрастало сочувствие к тем, кто не принадлежал к его племени, искренне опасался, что старейшины Тир-на-н'Ог примут предложение о перемирии.

– Мне всегда хотелось познакомиться с принцем, – обезоруживающим тоном произнесла Диана, усаживаясь на ковер из клевера рядом с Гелдионом, который демонстративно отвернулся и отвел взгляд в сторону. – Я принесла вам поесть, – объяснила она и протянула ему миску с кашей.

Вопреки своему намерению держаться отчужденно по отношению к своим захватчикам, Гелдион не мог оставить без внимания этот жест. Он не ел почти сутки, и его желудок недвусмысленно давал об этом знать.

Вскоре после полудня группа Кэлси повстречалась с отрядом тильвит-тегов и разделилась: Тинтамарра и рядовые пленники ушли с эльфами, тогда как Кэлси повел остальных дальше на юг, в направлении фронта и туда, где находились правители эльфов. Ближе к вечеру их группа вновь разделилась: Микки и Гэри отправились с Кэлси, оставив Джено, Диану и принца на поросшем клевером лугу, окаймленном высокими мощными соснами. Надвигались сумерки, и косые лучи солнца окрашивали траву в оранжевый цвет, а деревья, что стояли по западному краю, бросали на поле длинные тени.

– Ты взял пищу, значит, ты будешь говорить со мной, – весело сказала Диана.

Гелдион уткнулся в миску с кашей, однако его маленькие темные глаза сверкнули из-под густых бровей на женщину.

– Не трать понапрасну силы, – посоветовал Диане Джено, сидевший неподалеку. – У этого принца слишком мало слов, достойных того, чтобы их слушать.

Диана была иного мнения. Она запустила руку в сумку, ощутив пальцами аккуратно убранные фотокамеры и весьма знаменательный снимок, который она вложила между ними.

– Что чувствуешь, будучи принцем? – спросила она.

– А что чувствуешь, будучи настырной девкой? – холодно парировал Гелдион.

Находившийся поодаль Джено замычал и вскочил на ноги, удерживая наготове свои молоты. Но Диана сердито посмотрела на него и жестом велела порывистому дворфу успокоиться.

– Весьма учтиво, – усмехнулась она, взглянув на Гелдиона. – Мне просто было интересно узнать о твоем отце и вашей жизни в Коннахте.

Гелдион снова пробуравил ее глазами, но сейчас он казался чуточку менее самоуверенным.

– Ведь он как-никак король, – непринужденно продолжала Диана, оглядываясь по сторонам (на самом же деле ее внимание было целиком сосредоточено на принце). – Судя по тому, что я слышала, он намерен править всем миром. Я подумала, что будет разумно побольше узнать об этом человеке.

Гелдион вновь занялся кашей.

– И больше узнать о его сыне, – хитро добавила Диана. – О принце, который в один прекрасный день станет королем.

– Хотя сейчас он и сидит в цепях в лесу у эльфов, – с радостью вмешался Джено.

Гелдион метнул сердитый взгляд на дворфа, и Диана, которой помешали, – тоже. Ее высказывания строились по определенному плану, по методу, позволявшему ей оценивать реакции Гелдиона вне зависимости от того, отвечал он словесно или нет.

– А каким королем будет Гелдион? – спросила Диана.

Принц недоверчиво ухмыльнулся, и женщина замолчала, оценивая его реакцию. Не потому ли Гелдион отметал ее вопрос, что считал ее просто настырной девкой, не достойной его объяснений? Или же мысль самому сделаться королем вообще кажется ему нелепой?

– Будет ли Гелдион человеком добрым, который печется о нуждах своих подданных? – наступала Диана. – Или же он…

Гелдион отшвырнул полупустую миску с кашей, отчего Диана умолкла на середине фразы. Принц презрительно посмотрел на нее и отвернулся.

Его гнев подсказал Диане, что второй путь ее рассуждений оказался верным. Гелдион не верил, что когда-либо он будет королем. «Но почему?» – задавалась вопросом Диана. Тильвит-теги не станут убивать его, он это знал. Они договорятся с Киннемором и вернут его отцу, когда соглашение будет заключено.

Значит, дело в отце, который будет ему мешать, сообразила Диана и снова протянула руку к той выразительной фотографии.

На другом конце лужайки Джено громко хмыкнул.

– Королем чего? – спросил дворф, подвигаясь к кипевшему раздражением принцу. – Королем сожженного дотла города, который когда-то назывался Коннахтом? Ибо это все, что от него останется, когда народы страны единодушно поднимутся против Киннемора!

Бахвальство дворфа вывело Гелдиона из его невеселых раздумий.

– Киннемор будет править страной! – провозгласил. он. – А все дворфы будут перебиты либо загнаны глубоко в их вонючие горные норы!

Диана думала, что Джено наверняка набросится на принца, но дворф лишь расхохотался в ответ на угрозу Гелдиона.

– Киннемор будет править страной, – вновь упрямо произнес Гелдион.

– Тебе ведь предстоит хлебнуть того же горя, что хлебнул Гэри Леджер, – пропыхтел Джено и щелкнул пальцами (щелчок этот был чем-то похож на звук взводимого затвора крупнокалиберной винтовки), отходя прочь и смеясь на каждом шагу.

Гелдион не отпустил каких-либо замечаний вслед дворфу. За эти два дня он подслушал рассказ об утрате Гэри и потому понял, о чем толковал Джено.

Диану же повергло в изумление, что принца, похоже, вовсе не задело мрачное предсказание дворфа.

Гэри, Кэлси и Микки возвратились на луг к следующему утру. В этот день лес был спокоен: впервые со времени взятия Дилнамарры Тир-на-н'Ог не проснулся под звуки сражения. Диана восприняла это как доброе предзнаменование, Джено – тоже, и даже Гелдион казался более спокойным.

Диана думала, что принц выглядит невозмутимым из-за очевидного поворота событий, и ее предчувствие тут же подтвердилось, когда Кэлси сделал свое заявление.

– Король не пойдет на уступки ради спасения жизни своего сына, – сообщил эльф.

Выражение лица Гелдиона сказало Диане очень и очень многое. Несомненно, он упал духом, но это его не удивило. Не удивило! Диана свела воедино все, что ей удалось узнать из рассказов Гэри о Керидвен, из ее собственных бесед с Микки и Гелдионом, не забыв про снимок, что лежал у нее в сумке. Теперь Диана понимающе кивнула, убежденная, что все куски этой головоломки встали точно на свои места.

– Тогда почему же в лесу тихо? – спросил у Кэлси Гэри.

– Парламентеры только что вернулись, – пояснил предводитель эльфов.

– Киннемор не пойдет на уступки ради спасения жизни своего сына, – вновь повторил Кэлси, выразительно глядя в сторону удрученного Гелдиона. – И все же соглашение может быть заключено. Вероятность потерь со стороны Киннемора возросла. Его армия прочно увязла на границе леса; Пожары вредят деревьям, но ущерб незначителен, поскольку колдуны эльфов своей магией противостоят огню. Более того, король теряет своих солдат: одни гибнут на поле боя, другие переходят на нашу сторону.

Улыбка Кэлси была поистине самодовольной, когда он снова посмотрел на Гелдиона. Принц выглядел совершенно жалким.

– Каждый из тех, кого вместе с тобой привели в лес, поклялся в верности Тир-на-н'Ог и тильвит-тегам. Много моего народу полегло, однако наших воинов сейчас больше, чем в начале сражений. Может ли твой отец похвалиться тем же?

Гелдион отвернулся, и Диана сочувственно вздохнула.

– Потому-то в лесу и спокойно, – закончил Кэлси. – А король Киннемор обдумывает условия перемирия.

Джено с силой ударил по небольшому камню, который на самом деле оказался большим валуном, глубоко зарывшимся в торф. Негодование дворфа нашло выход: выскочив из земли, обломок скалы перевернулся.

Кэлси понял причину его гнева.

– Условия, предъявленные Киннемору, предусматривают полное прекращение военных, действий, – заверил он Джено. – Тильвит-теги не упустили из виду восточные земли. Мы не забыли Бремар и Дрохит, не забыли ни булдров из Двергамала, ни гномов из Гондабуггана.

Джено кивнул. Он достаточно хорошо знал тильвит-те-гов и своего друга-эльфа, чтобы сообразить, что составление такого рода договора было делом рук Кэлси. Но хотя Джено искренне ценил его верность, он также понимал, что тильвит-теги, вероятно, примут контрпредложение Киннемора – ряд условий, которые не будут касаться чего-либо за пределами столь дорогого для эльфов их лесного дома. Тильвит-теги согласятся на любое перемирие, которое спасет Тир-на-н'Ог, даже ценою потери восточных земель.

Кэлси улыбался, стремясь убедить своего друга-двор-фа, однако его улыбка была натянутой, ибо эльф тоже не мог отрицать отчужденность своего народа по отношению к другим.

К облегчению Дианы, после этого все быстро оставили Гелдиона в покое. Она опасалась, что грубиян Джено может причинить принцу вред или, поскольку короля не интересует судьба собственного сына, Кэлси отошлет принца вместе с рядовыми пленными. Вне всяких сомнений, эльф имел здесь широкие полномочия. Отряды тильвит-тегов в ожидании ответа Киннемора перестраивали свои силы, располагаясь на тенистых границах луга, и не одна группа подходила поговорить с Гэри-копьеносцем.

Однако Диана мало обращала на них внимания. Она снова беседовала с Гелдионом и неоднократно ловила на себе озабоченные и даже ревнивые взгляды Гэри.

Когда настало время перекусить, Диана присоединилась к своим четверым спутникам. КэлсЙ продолжал пребывать в приподнятом настроении, равно как и Гэри. Зато Микки притих (странное состояние для лепрекона), да и Джено не выглядел убежденным в том, что небеса смилостивятся над Волшебноземьем в ближайшем будущем.

Едва представилась возможность, Диана перевела тему разговора на Керидвен, но Кэлси не хотел говорить о ведьме, а Джено вообще ни о чем не желал говорить. Гэри, достаточно хорошо зная свою жену, понял: ей кажется, что она напала на след чего-то важного. Это его заинтриговало, да и Микки был не прочь поболтать.

– Я слышала, что она способна превращаться в ворона и в змею, – сказала Диана.

– Во что угодно и когда угодно, – заверил ее Микки. – Для Керидвен это пустяки. Ты уже наблюдала подобное волшебство эльфов, когда они боролись с пожарами, и немного моих иллюзий ты тоже видела…

– Она сама была частью твоих иллюзий, – перебил Гэри, передразнивая сильный акцент лепрекона и добиваясь от Микки и Дианы столь необходимой сейчас улыбки.