- Да-да-да, - сказал Ивар дель Хивал, - и на ладонях у них растет шерсть, и совсем не потому, что они сами с собой развлекались. Позвольте представить моих друзей Хрольфа и Луфена. Их послали со мной по приказу Отпрыска, чтобы помочь вам разобраться с тем Сыном, про которого нам стало известно. Они, как и я, тоже не хотят, чтобы их подстрелили. Честное слово.
      - Билли...
      - Я тут. - Билли, не поворачиваясь спиной к отверстию в земле, взял с полки в будке новый, с иголочки, сотовый телефон. - Какой номер?
      - Торсенов, чей же еще?
      - Может, у тебя есть идея получше...
      - Просто нажми на вызов, а потом на цифру "три".
      - Готово. А потом на кнопку "продать"?
      - Ты хочешь сказать, "передать"? Да.
      - У тебя ведь раньше не было сотового телефона?.. О, добрый день, мистер Торсен. Извините за беспокойство, мы тут с Джеффом караулим Скрытый Путь, и если это не доставит вам с Торри больших хлопот, не могли бы вы подъехать? Нет-нет, все просто чудесно - по крайней мере мне так кажется. Просто ваш старый друг - Ивар... как бишь там его?.. Ну не важно, Ивар как бишь его там, да, это он... Только что появился и привел с собой парочку друзей. Я думаю, все нормально, но, видите ли, проблема заключается в том, что это Сыны Фенрира.
      Билли мгновение слушал, затем улыбнулся:
      - Сеанс связи окончен. Полагаю, это значит, что он скоро здесь появится, как ты думаешь?
      L'ENVOY
      Норна
      [* Посылка (фр.) - так называется заключительная четырехстрочная строфа классической французской баллады, где автор обращается к лицу, которому посвящена данная баллада.]
      Весна приближалась, в воздухе уже ощущался ее запах. Почки на деревьях раскрылись за ночь, вскоре, безо всякой, казалось бы, промежуточной стадии, они превратятся в полностью развернувшиеся листья. Дальше к северу весна бы напоминала своей стремительностью взрыв.
      Однажды - давным-давно, хотя она и не помнила, когда именно, - Минни слышала, что именно такова весна в Сибири. Если у вас достаточно терпения, вы и в самом деле можете увидеть, как на ветвях раскрываются почки. Здорово было бы на это взглянуть, но она слишком стара, чтобы путешествовать.
      Нет, она, конечно, крепкой породы: мать Минни была в девичестве Хансен.
      Рак не сгложет ее внутренности, артрит не разрушит ее суставы; не будет никаких прогрессирующих или изматывающих болезней. Просто с каждым днем она будет становиться все слабее и слабее; каждый спуск по лестнице будет пугать ее все сильнее и сильнее; каждая трапеза будет казаться все более безвкусной, пока однажды вечером она не уснет в своей постели - тогда-то все и откажет. Совсем как в "Одноколке" Холмса. [* Холмс, Оливер Венделл (1809-1894) - американский романист, эссеист и поэт.]
      Минни покачала головой. Сейчас этот стих уже не проходят в школе: слишком много приходится объяснять. А жаль.
      Встал пастор на ноги устало
      И что ж глазам его предстало?
      Я вам открою без утайки!
      Обломки бедной таратайки.
      Понятно даже простакам,
      Что разом, а не по кускам
      Вдруг развалился фаэтон.
      Так ткнешь пузырь - и лопнет он.
      Хансены - они как эта самая старая одноколка. Бывает и хуже.
      Раз пузырь пока не лопнул, она тепло оденется, выберется на холод через черный ход, оставив открытой наружную дверь и не до конца захлопнув внутреннюю, возьмет старое деревянное коромысло и, повесив на него два возмутительно ярких оранжевых пластиковых ведра, спустится по ступенькам и потащит свои старые кости в лес по натоптанной тропинке.
      Минни шла с преувеличенной осторожностью, примериваясь к обратной дороге. То и дело попадались островки снега, а под черной грязью земля еще не успела оттаять. Как бы не поскользнуться и не сломать бедро, навернувшись.
      Извиваясь, тропинка вела ее через лес к любимой березовой роще. Березки были сеянцами в тот год, когда Минни начала преподавать в школе; теперь они походи на тянущиеся к небу костлявые великанские пальцы.
      Целая дюжина пластиковых ведер, ярких, точно цветные карандаши, висела на вогнанных в стволы втулках, ловя медлительные капли.
      Минни поставила на землю ведра и положила коромысло. Одно за другим она опустошила пластиковые ведра, переливая водянистый березовый сок в те ведра, что принесла с собой, а затем развесила ведра обратно на втулки. В каждое накапало с кварту сока, не больше. На сегодня хватит одной ходки. А завтра надо будет положить в карман пальто дрель, чтобы пробурить ещё отверстия под втулки.
      Слегка согнув спину и колени - так и спина, и колени болят меньше, Минни наклонилась за коромыслом, чтобы положить его на плечо.
      - Вам помочь, миссис Хансен?
      Минни подняла глаза. Перед нею стоял Йен Сильверстоун - через одну руку перекинут плащ, другой рукой вешает свой рюкзак на сук. Подъемы его ботинок и колени джинсов перемазаны красноватой грязью, совсем не похожей на землю Дакоты, а на правой щеке красная опухшая рана, неаккуратно заштопанная. На поясе меч, и Йен вроде бы не собирается его снимать.
      Минни спросила бы, давно ли он дома, но она задавала вопросы, ответы на которые знала и так, только в классе. Или когда это могло принести пользу.
      - Конечно, помочь! Или ты думаешь, я ради удовольствия таскаю тяжелые ведра?
      - Я так и подумал, - улыбнулся Йен, снимая коромысло с плеча Минни с той досадной легкостью, которую выказывают молодые, совершая какие-либо физические действия. - Я человек не лесной, - продолжал он, когда они двинулись по тропинке обратно к дому, - но, по-моему, это березы, а не клены.
      Минни фыркнула:
      - Если кто-то варит кленовый сироп сам, вместо того чтобы задешево покупать его в "Рэйнбоу" в Гранд-Форкс, то сам создает себе лишние проблемы. А вот березовый сироп... понимаешь, если любишь березовый сироп, приходится делать его самому. Либо обходиться без него.
      - А женщины семейства Хансенов всегда любили березовый сироп, да?
      - Я приготовлю тебе на завтрак гренки по-французски. Судя по твоему виду, еда тебе не повредит. - Минни бросила на Йена острый взгляд. Кто-нибудь знает, что ты вернулся?
      - Осия. Торсены. И все.
      Минни подняла бровь:
      - Да ну. Неужто ты ухитрился проскользнуть мимо часового у дыры?
      Йен слабо улыбнулся:
      - У меня свои способы. Не хочу вдаваться в объяснения: я так думаю, что ненадолго вернулся, еще надо утрясти кое-какие дела.
      - Правда? - Минни приподняла другую бровь. - И ты, такой занятой, зашел меня повидать? Польщена.
      Йен кивнул:
      - Да, я пришел вас повидать.
      - Иди вперед и просто толкни дверь, - произнесла Минни. - Я ее не захлопывала.
      Потом она велела Йену перелить содержимое ведер в соковарку, стоявшую на старинной плите, а сама тем временем зажгла горелку, привычно щелкнув электрозажигалкой, и убрала газ, чтобы голубые языки пламени еле касались закопченного дна соковарки. Потом быстро ткнула внутрь пальцем: воды было достаточно, но Минни взяла с полки над раковиной старую фарфоровую кофейную чашечку с отбитым краем и долила воды - так, чтобы стояла вровень с краем.
      - У Арни дома воды все еще нет? - спросила она.
      - Наверное. Я там пока не был.
      Минни указала пальцем на стенной шкаф с бельем и на ванную дальше по коридору.
      - Возьми чистое полотенце и старый халат моего мужа. Халат должен быть тебе впору. В ванной есть ванна, а в подвале - душевая, рядом со стиральной машиной и сушилкой. Выбирай сам.
      - Я...
      - Да-да, молодые люди вечно куда-то торопятся. Но раз у тебя есть время позавтракать, ты ведь не погибнешь, ополоснувшись в душе и быстренько простирнув одежду - или тебе сначала раны перевязать?
      Йен неуверенно улыбнулся, словно испуганный мальчик:
      - Горячий душ - это здорово, не вопрос.
      - Тогда вперед. А я пока приготовлю гренки по-французски и соберу нам позавтракать.
      К тому времени, когда Йен поднялся по лестнице, повесив ножны с мечом через плечо и обеими руками вытирая свои давно не стриженные волосы старым пестрым полотенцем, которое у Минни все никак не получалось пустить на тряпки, хлеб для гренок уже намок, кофе сварился, а маленькие сосиски не только разморозились, но и подрумянились, шипя и потрескивая на старой черной чугунной сковородке с ручкой.
      - Как ты любишь яйца?
      - Приготовленные, в смысле? - Теперь Йен улыбался более непринужденно. - Я люблю болтунью, и сильно недожаренную.
      Он повесил меч на спинку стула и тяжело опустился на сиденье.
      Минни давно не приходилось готовить на молодежь, но она не разочаровалась в Йене: несмотря на свое худощавое телосложение, тот умял четыре сосиски, яичницу из трех яиц, два тоста и высокий стакан апельсинового сока. И лишь после всего этого Минни поставила перед ним гренки по-французски.
      Положила сверху кусочек масла и залила все березовым сиропом.
      - Пожалуйста, миссис Хансен, не надо, я уже наелся...
      - Ты спрашивал насчет сиропа, - отрезала Минни, указывая на горку гренок. - Так попробуй.
      Лицо Йена выразило скепсис, он отрезал себе на пробу маленький кусочек и засунул в рот. И тут его брови всползли на лоб.
      - Да это... вкусно. Производит впечатление.
      - Я надеюсь, хорошее впечатление, а, молодой человек? - спросила Минни.
      - Угу, - ответил Йен, откусив еще кусок. - Удивительное. Вот если бы мускатная шипучка была не шипучка, а сироп, это было бы похоже. Только тот сироп был бы невкусный, а ваш - вкусный.
      Он и не заметил, что Минни не поставила тарелки для себя. Она проголодалась, но было бы неловко завтракать на глазах у Йена: ведь он тогда увидит, как мало она теперь ест.
      Вместо этого Минни налила себе кофе и села за стол напротив Йена, ожидая, чтобы он начал разговор.
      - Я хочу вас кое о чем спросить, - произнес наконец юноша.
      Минни кивнула и подняла бровь.
      - Не посторожите ли для меня одну вещь?
      - Долго? - Минни покачала головой в ответ на его кивок. - Не думаю, что тебе имеет смысл рассчитывать на меня.
      Йен широко улыбнулся:
      - Я уже знаю, как решить эту проблему.
      - И как же? - спросила Минни.
      * * *
      - Помедленнее, говорю вам! - раздался снизу голос Йена, когда Джефф Бьерке последний раз проверял импровизированную обвязку перед тем, как начать опускать Минни в дыру.
      Веревка врезалась ей под мышками, но большую часть своего веса она перенесла на руки, одетые в перчатки: ими она цеплялась за веревку. И всего через несколько мгновений оказалась на дне ямы.
      Йен Сильверстоун подергал за узлы, а затем, полный юношеского нетерпения, достал острый ножичек и освободил Минни.
      - Сюда, - сказал он и двинулся в темноту туннеля; пояс с ножнами и рюкзак висели на левом плече, так что в правую руку он взял простой металлический складной стул.
      Минни последовала за ним в темноту и...
      ...тусклый полумрак и беззвучие.
      Если бы Минни могла удивляться, она удивилась бы, обнаружив, что ее тело больше не чувствует привычной боли. Но это не было возвращением силы и здоровья: просто ее покинули все ощущения.
      Словно твоими глазами смотрит на мир кто-то другой.
      Йен поставил стул как можно ближе к вогнутой стене туннеля, Минни опустила рядом свою сумку с вязанием и села на стул. Это был простой металлический стул из подвала церкви, но неудобства он не причинял. Казалось, неудобству здесь не место.
      - И сколько мне здесь ждать? - спросила она.
      Йен покачал головой:
      - Не знаю. Но у вас получится ждать, миссис Хансен.
      - Значит, Джефф Бьерке или кто-нибудь еще будет спускаться сюда раз в несколько месяцев, проверять, как я тут... - Когда Йен рассказывал ей о Путях, в его слова было нелегко поверить, но теперь Минни ощущала, что спокойно просидит здесь столько, сколько надо. - Ничего, если я попрошу его принести мне еще пряжи?
      - Думаю, ничего, - ответил Йен Сильверстоун.
      Он достал из кармана куртки кожаный мешочек и положил ей на колени.
      - Вам виднее. - С этими словами он снял со своей руки массивное кольцо и надел ей на большой палец.
      Кольцо пришлось точно впору. Минни взвесила на ладони кожаный мешочек и прикоснулась к стягивавшему его ремешку.
      - Откройте, если хотите, - сказал Йен. - Только никому не отдавайте, пока не поймете, что так и надо поступить. А если тут кто-нибудь появится и захочет забрать у вас мешочек, просто скажите ему, что ему надо идти отсюда, и он вам поверит. Когда кольцо рядом с одним из камней, вы можете убедить кого угодно в чем угодно.
      - Ты уверен?
      Йен кивнул:
      - Именно так я и добыл камень.
      Он опоясался мечом и опустился на колени, чтобы отвязать скатанный плащ от пряжек рюкзака. Дернул за завязки, встряхнул плащом, переложил его из руки в руку, навьючивая на себя рюкзак.
      - До встречи, - сказал Йен, накидывая плащ на плечи.
      И ушел. Издалека эхом доносился шум его шагов, потом все умолкло.
      Она бросила один-единственный взгляд на зеленый огонек внутри мешочка, затем тщательно завязала ремешок и положила мешочек обратно себе на колени. Наклонившись, взяла в руки вязание.
      Сколько бы времени ни заняло ожидание, Минни Хансен умеет ждать.