Когда он пробился вперед, Фрейя, расплывшееся серебристое пятно где-то сбоку, походила на стальной шквал, который несется сквозь стаю, расшвыривая по сторонам трупы и части тел: она рубила, резала, колола, сокрушала и лягалась.
      Но хотя враг падал один за другим и в воздухе стояло предсмертное зловоние волков, грохотал гром и раздавались крики раненых, на поляне возникали все новые и новые Сыны, которые поднимались по склону холма, чтобы вступить в бой.
      Возможно, эта масса оборотней похоронит под собой даже Фрейю.
      Зачем? Какой во всем этом смысл? Зачем Сынам Торсены, Фрейя и Арни... зачем?
      Сквозь шум сражения откуда-то слева донесся вполне человеческий стон, и Йен принялся пинать, кромсать и рубить, прокладывая себе дорогу сначала к крыльцу, а потом на крыльцо, где Арни прижали к стене четверо здоровенных тварей, которые щелкали зубами и уворачивались, когда он размахивал молотом.
      С левой руки Арни сорвали латную рукавицу; окровавленная, она бессильно висела. Все, что Арни мог сделать, это не дать Сынам подойти ближе. Если он метнет сейчас Мьёлльнир, на него прыгнет по меньшей мере один волк.
      Йен отшвырнул ногой ближайшего Сына и вонзил "Покорителя великанов" в шею другого. Корчась и завывая от боли, Сын отпрянул, едва не вырвав меч из руки Йена. Он еле успел вытащить клинок из тела врага, но на Арни прыгнул еще одни волк, и хотя один-единственный удар Мьёлльнира превратил его грудь в мешанину крови и костей, сзади подбегали все новые и новые Сыны...
      - А ну уйди от него! - крикнул Йен. Кольцо Харбарда больно сжало его палец.
      Сын остановился и попятился, спрятав хвост между ногами, поскуливая от боли и страха.
      Йен расстегнул тарнкаппе и накинул плащ на плечи Арни. С легким мерцанием тот исчез.
      - Извини, малыш, - раздался в воздухе слабый шепот. - Я говорил тебе, что не особо гожусь в дело.
      - Слушайте меня! - произнес Йен, возвысив голос. - Бойтесь меня!
      Кольцо Харбарда сдавило его палец как тиски, но вой и ворчание постепенно стихли.
      - Я - Йен Серебряный Камень, друг Фрейи и Громовержца. Бойтесь меня, о Сыны Фенрира!
      Волки подняли скулеж, и свора, висевшая на Фрейе, отпрянула назад. Вокруг покрытой кровью богини на земле валялись тела, но с нее сорвали шлем и часть доспеха. На боку чешуйчатая броня была продрана от бедра до лодыжки, и серебристые лохмотья свисали с бедра, обнажив кровоточащую ногу.
      Все глаза были прикованы к Йену. Удерживая Сынов силой воли, Йен убрал в ножны "Покорителя великанов" и поднял руки.
      - Бойтесь меня! - снова возгласил он, шагнув вперед, на волков. Кажется, он сказал то, что надо.
      Сыны раздались в стороны, как Красное морг перед Моисеем, кое-кто из них с почти смехотворной неловкостью пятился по телам и обрубкам, сплошь усеявшим поляну. Йен и забыл, что часть Сынов - волки-оборотни, а часть люди-оборотни и что люди-оборотни, со смертью теряя способность оборачиваться, снова приобретали человеческий облик - вне зависимости от того, в каком обличье их настигла смерть.
      Йену вспомнились картины Иеронима Босха: в неровном свете мерцающих факелов трупы и части тел волков в и людей усеяли всю вершину холма, белые кости торчали из зловонной мешанины как обломки раковин из песка на пляже. Почти у самых его ног лежала на земле голова женщины с длинными темными волосами; мертвые, забитые грязью глаза смотрели вверх, на него. Половина Сынов в посмертии становилась людьми; лучше бы все они оставались волками.
      Самый здоровенный Сын, тот самый, с рваным ухом, один остался стоять на пути Йена: он скулил, показывая клыки.
      - Бойся меня, - сказал Йен.
      Тот и боялся, от страха обмочив себе задние лапы, но стоял неподвижно, рыча и тяжело дыша.
      - Я Йен Серебряный Камень, - продолжал Йен, - убийца Сынов. Всякий Сын, что осмелится приблизиться ко мне, умирает. - Йен понизил голос. - И ты, пес, уже умираешь. Ты не можешь вздохнуть...
      Рычание и сопение прекратились.
      - ...твои задние ноги как вата...
      Сын осел на землю, и Йен двинулся налево, к Фрейе.
      Сын поднял голову, блеснув оскаленными зубами. Он пытался рычать, но, поскольку он поверил Йену, что не может дышать, ему оставалось лишь щелкнуть зубами.
      - ...и твое сердце перестает...
      - Нет! - Голос Валина перекрыл волчий скулеж. - Довольно, прошу тебя, перестань. - Валин стоял на крыльце, подняв руку. - Ты победил; ты убил множество Сынов и отпугнул остальных. Прошу тебя, оставь этого в живых. Незачем больше убивать. - Цверг спустился с крыльца, прищелкнув языком. Пожалуйста, Йен.
      Йен почувствовал приближение Фрейи.
      - Как пожелаешь, мой Серебряный Камень. Не вижу в том вреда. - Богиня тяжело оперлась о его плечо. - Сейчас.
      Йен посмотрел на Сына.
      - Ты сможешь дышать, и ноги тебя послушаются - но только если ты побежишь прочь от меня. Так что беги... Все вы бегите отсюда, пока можете. А ну кыш!
      Целые и невредимые Сыны бросились в разные стороны, раненые захромали следом. Валин кивнул:
      - Спасибо тебе, Йен.
      И тут до Йена дошло: цверг говорил не на своем языке и не на берсмале, а на английском, и всякое подобострастие его покинуло.
      - Весьма ловко проделано, Братец Лис, - сказала Фрейя. - Мне даже в голову не приходило.
      Валин хихикнул.
      - А должно было прийти. Я так надеялся, что ты одолжишь Йену один из самоцветов. Ведь он хотел как лучше... - Его губы изогнулись в улыбке. Конечно, ты хранишь их - или один из них? - где-то неподалеку. Я бы поискал здесь, но, думаю, это не самое безопасное из занятий, не так ли?
      - Совершенно безопасное, - ответила Фрейя с холодной неприязненной улыбкой. - Ступай поищи. Может, даже найдешь. Не думаю, что мы в силах помешать тебе. Нет, Арни, не надо! Я понятия не имею, что произойдет, если ты швырнешь в него Мьёлльнир, но он сам уж об этом подумал.
      - С другой стороны, вполне возможно, - произнес Валин, - что я обманываю вас и не могу отразить удар Мьёлльнира точно так же, как не могу отрастить крылья и улететь.
      Наклонившись над телом мертвого Сына, он прищелкнул языком.
      - Ты мог отрастить крылья и улететь, - сказала Фрейя. - Из всех асов ты лучше всех умел оборачиваться.
      Валин - то есть Локи - фыркнул:
      - Лучше всех? Я был, конечно, самым одаренным оборотнем. Самым сведущим. Но никак не самым лучшим. Хоть раз мне была от этого польза?
      - Держись-ка подальше, - сказал Арни Сельмо, вешая через левую руку Йена тарнкаппе и поворачиваясь лицом к Локи. В правой руке он все еще сжимал Мьёлльнир. Тяжелый боевой молот легонько покачивался в его руке, словно весил столько же, сколько пестик фармацевта.
      Двигаясь - впервые - как старуха, Фрейя медленно убрала меч в ножны.
      - Не надо сражений, Арнольд, - сказала богиня. - Пока все кончено. Она с восхищением кивнула Локи. - Весьма ловко проделано... Значит, за всем этим стоял ты?
      - Тебе понравилось?
      Локи уже начал превращаться и, подойдя к Фрейе, выглядел как высокий мужчина с широкой грудной клеткой, одетый в черный костюм с расшитым жилетом, как будто бы специально скроенным под основательное брюшко. Хотя покрой и стиль Йен не опознал, они смутно напоминали о вестернах. Сверкающая белизной гофрированная сорочка походила на манишку.
      - Мне следовало догадаться, что это ты.
      - Неужели? И это после того, как я приложил столько трудов, чтобы так долго сидеть в стороне от неприятностей? - Он щелкнул по манжетам и поправил запонки; запонками ему служили черепа каких-то мелких животных, Йен понятия не имел, каких именно. Потом Локи согнул руку. - Прошу, - произнес он, подавая Фрейе руку.
      Богиня оперлась на нее, не обращая внимания на сердитый взгляд Арни.
      - Помедленнее, - сказал Локи, пока она ковыляла к дому, поддерживаемая с одной стороны Йеной, а с другой - Локи. - Незачем торопиться.
      Лицо у Локи было широкое и круглое, в волосах и черной бороде, окаймлявшей его подбородок, виднелись нити седины. Большой нос и кожа оливкового оттенка придавали ему сходство скорее с левантинцем, нежели со скандинавом.
      - Все же я решил, что овчинка стоит выделки. Открывалось несколько возможностей. - Локи покачал головой. - Должно быть, мне следовало подольше поразмыслить - всегдашняя моя слабость: я терплю до определенного предела, а потом... Эх!
      Проклятие Одина, насланное на Отпрыска?.. Сыны, появившиеся здесь и посланные за Торри в Миннеаполис?.. Локи улыбнулся Йену.
      - Да, о почтенный, - сказал он. - Как Орфиндель всегда может рассчитывать на любовь вестри, так Отец Фенрира может рассчитывать, в общем и целом, на добровольные верность и послушание Сынов Фенрира.
      Йен сжал губы.
      - Значит, Херольф лгал.
      - Пфуй, - откликнулся Локи. - С чего ты взял? Он верен Доминионам - не забывай, что Сыны живут стаями, и хотя они сражаются за положение в стае, они преданны, как предан хороший пес. - Он покачал головой. - Нет. Я заручился помощью Южных Стай, не Северных. - Локи вздохнул, носком оттолкнув с дороги отрубленную кисть, чтобы было куда поставить собственную ногу. Бедняги... Ты не видел их щенков? - Локи улыбнулся - нежно, но явственно по-волчьи. - Очень, очень милы - в обоих обличьях, хотя сукам первое время приходится держать двуногих отдельно, чтобы их не поранили. Не хочешь ли отправиться со мной и познакомиться с ними? Тебя хорошо примут. Если кого Сыны и уважают больше отца, их Отца, так это человека, который в состоянии напугать целую стаю.
      Йен стиснул челюсти.
      - Ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию?
      - Ну да! Я довольно долго таскал по горам твое барахло. Как насчет ответной любезности? - Удивительно, но в улыбке Локи не ощущалось никакой угрозы. - Да и потом, есть неплохие шансы, что я довольно скоро доберусь до нужного количества самоцветов Брисингамена, и раз уж это случится, ты, наверное, захочешь обзавестись другом в следующем Цикле - а кто подходит для этого лучше, чем Бог следующего Цикла, а? - Он огляделся по сторонам и кивнул. - Думаю, этот пейзаж я оставлю. Недурное местечко.
      Фрейя покачала головой:
      - Сомневаюсь, Братец Лис. Мнится мне, что ты обречен на неудачу.
      - Обречен? Ты опять о роке? - Локи пожал плечами. - Я знаю норн [* В скандинавской мифологии норны - низшие женские божества, определяющие судьбу людей при рождении.], я спал с парками и фуриями, все они славные девочки, но когда я соберу достаточно камней... Тогда мы посмотрим, как я буду командовать роком и судьбой. Осторожнее на поворотах, старушка, ты ведь не хочешь причинить себе лишней боли. - Он улыбнулся Йену, и улыбка его казалась искренней. - В самом деле приятель, бросай ты этих старых авторитариев и свяжи свою судьбу со мной. Готов пообещать тебе гораздо больше того, на что тот старый хрыч хотя бы намекал тебе.
      - В самом деле? - Фрейя рассмеялась. - Ох, Локи...
      - Я совершенно серьезен, - продолжал Локи. - Со мной не пропадешь. Я знаю самые шумные бары в Париже, искусных портных в Гонконге, живописнейшие дороги Доминионов и стоянки в Монголии... Черт, да у меня открытый счет в лучшем борделе финнаварского Притона! Пойдем со мной, и чудесно проведем время, даже если не найдем камни.
      - Нет.
      - Прошу тебя, о почтенный, - произнес Локи голосом Валина. - Я даже обещаю застилать твою постель!
      Йен ни на мгновение не выпускал рукоять "Покорителя великанов".
      - Какую букву в слове "нет" ты не расслышал?
      - Не выйдет из тебя хорошего бизнесмена, малыш. Прежде чем отвечать "нет", убедись сначала, что партнер уже выложил все козыри.
      Локи шагнул к Йену и мягко положил ладонь на его лоб.
      На этот раз все будет лучше.
      Йен лежал на старой скрипучей кровати, положив руки под голову. Отец и его Новая Подружка должны вот-вот вернуться домой с вечеринки. НП поставит в микроволновку кружку, выпьет теплого молока с маслом и медом и ляжет спать она говорила, что молоко помогает уснуть, - но отец сначала отправится к бару за ночной дозой.
      Чего тут плохого? Стаканчик в конце дня - это привычка, не порок.
      У Йена для него сюрприз. Однако нет в мире совершенства. Йен полагал, что заслужил по биологии "отлично", но мистер Фаско не разделял его точку зрения: Мало работал в классе, сказал мистер Фаско, да еще пропуски тренировки по фехтованию не пересекались с уроками, но Йену надо было дополнительно готовиться к важному соревнованию - и несколько опозданий. Биология по вторникам и четвергам шла сразу за физкультурой, а в спортзале у Йена всегда находились важные дела, шла ли речь о том, чтобы стащить с Бобби Ададжана шорты во время футбольного матча, или о том, чтобы с горячим энтузиазмом и полным отсутствием навыка прыгать по баскетбольной площадке в ту четверть, когда учитель физкультуры считал нужным заниматься с учениками баскетболом. Если Йен проявлял достаточно энтузиазма и занимался хотя сколько-то сносно, мистер Дэниэлс брался за рапиры и маски, чтобы дать мальчику коротенький урок, пока остальные доигрывали партию. В молодости мистер Дэниэлс едва не попал в олимпийскую сборную, и Йен пытался перенять его обманчиво оборонительный стиль. Он занимался до последнего, потом быстро бежал в душ и иногда опаздывал на следующий урок, но это же пустяк!.. По крайней мере ничего страшного. Все равно мистер Фаско первые десять минут занятия любезничает со старшеклассницами.
      Хороший получился табель. Кроме одного "хорошо", в нем сплошные "отлично". Даже по вождению, хотя это не считалось.
      Впервые у него был табель, которым можно гордиться, а не прятать подальше.
      Йен, как обычно, прикинется спящим, и если не услышит раздраженных голосов, сделает вид, что они его разбудили; потом, пошатываясь и протирая глаза, поднимется полестнице из своей подвальной комнаты, предоставив отцу возможность обратить внимание на табель. Ну, отец наверняка что-нибудь скажет по поводу "хорошо", но и ему придется согласиться, это практически безупречный табель - для столь небезупречного Йена.
      На улице хлопнули дверцей машины, зажужжала автоматическая дверь гаража. Затем приглушенно зарокотал мотор - "понтиак" заезжал в гараж, затем чек-чек-чек - мотор не сразу выключился, потом снова захлопали дверцы, раздались шаги, открылась и закрылась дверь, снова шаги, и из прачечной донеслись негромкие голоса входящих.
      - Спит, - произнес хрипловатый голос НП.
      Коротко зашипела ее зажигалка.
      - Хорошо. И комната почти в порядке. Впрочем, наверняка не помыл посуду.
      - И что?
      - Ничего. Утром помоет. У нас уговор: я готовлю ужин, а он моет посуду.
      И они отправились вверх по лестнице.
      Йен собирался встать с кровати и надеть рубаху, чтобы пойти наверх, как на лестнице раздались шаги отца.
      Дверь распахнулась. В падающем из коридора свете был виден только силуэт. Йен снова удивился, как это невысокий человек ростом в пять футов и семь дюймов ухитряется казаться таким большим.
      Но на этот раз все будет в порядке.
      - Хорошенькие дела...
      Что-то не так. Голос отца звучал спокойно и ровно. Так он говорил, когда пытался сдерживаться.
      - Ну, я хочу сказать, в общем... - непонимающе начал Йен. - Ведь всего одно "хорошо"? Это почти идеально.
      Отец фыркнул:
      - Ага, конечно. Готов поспорить, ты надеялся, что если согнешь табель и прилепишь его к бару скотчем, я не замечу, что в этой четверти у тебя пять прогулов и семь опозданий. Почему ты мне не сказал? Да, мне не нравится, что ты пропускаешь из-за фехтования школу. Я это как-нибудь переживу, но нельзя сказать, что это доставляет мне удовольствие. Я горжусь твоими успехами на фехтовальной дорожке, но школа важнее. Однако, пока в общем и целом у тебя такие хорошие оценки, мне, наверное, не стоит жаловаться. Просто в следующий раз говори мне сразу... Нет, неплохая работка, сынок!
      Казалось, губы отца вот-вот растянутся в улыбке.
      Он сделал шаг вперед и...
      Йен отпрянул. Пошатнувшись, он толкнул Фрейю, та потеряла равновесие и всем весом навалилась на юношу. Рука Йена до боли крепко стиснула рукоять меча.
      - Ну что ж... - Локи пожал плечами. - За спрос не бьют, верно?
      - Ах ты, ублюдок... - сказал Йен. Лишь железный самоконтроль удерживал клинок в ножнах. Если не стоило нападать на Локи раньше, то не стоило нападать на него и сейчас. Йен услышал низкое рычание и, осознав, что оно исходит из его собственной глотки, заставил себя стихнуть.
      - В чем дело, Йен? - спросил Арни, не сводя глаз с Локи ни на мгновение. - Я видел только, что он на секунду прикоснулся к твоему лбу.
      Лицо Фрейи посерело.
      - Я поняла, что он сделал. Это жестоко, Братец Лис.
      - Вовсе нет, старушка. Честное и прямое предложение. - Локи развел руками, поворачиваясь обратно к Йену. - Я был бы счастлив взять тебя на самую высокую гору и показать тебе все царства мира и славу их, но подумал, что нечто, скажем, более личное и интимное подействует лучше. Ты можешь получить в следующем Цикле и это, и многое другое. Просто давай работать вместе. С какой стати мне нарушать свое обещание? Ты можешь получить все, о чем когда-либо мечтал; все, что ты способен вообразить, будет для меня как капля в море.
      Да, все, что Йен способен вообразить. Локи дьявольски умен. Он мог бы пообещать Йену много больше, но он сыграл на его слабости. Отец в видении не был чужаком или незнакомцем; Бенджамин Сильверстейн собственной персоной только нормальный. Абсолютно узнаваемый, за исключением того факта, что он не обращался с сыном как с дерьмом.
      Выведай тайный исток чужой боли, и ты сможешь управлять теми, кто недостаточно силен. Йен достаточно силен, но это видение будет преследовать его до конца жизни.
      За одно это он был готов прикончить Локи без малейших колебаний, а потом повесить его тело на дерево, на корм воронам. Йен успел вытащить из ножен около шести дюймов "Покорителя"...
      - Решай сам, - негромко произнес Арни. - Если что, я рядом.
      - Нет, Йен, - сказала Фрейя. - Не здесь и не сейчас.
      ...и с громким стуком загнал клинок обратно в ножны. Нет. Не здесь и не сейчас.
      Но однажды наступит день, подумал Йен... Любого, кто способен подобным образом манипулировать чужими слабостями, следует держать подальше от самоцветов. Пусть эта жалкая пародия на божество мнит, будто Йен не способен себя контролировать; пусть недооценивает Йена. Это хорошо.
      Но настанет день, когда он воткнет "Покорителя великанов" сначала в запястье врага и заставит его выронить оружие, а затем вгонит меч между ребрами Братца Лиса.
      Йен повернулся спиной к Локи, и они с Арни помогли Фрейе доковылять до дома.
      Глава 30
      Багровое небо
      Яркие и веселые лучи утреннего солнца заливали пространство перед домом, где всего лишь несколько часов назад произошла резня. О лужах крови и трупах напоминали только темные пятна в траве и вонь волчьего дерьма, которая уже начинала выветриваться.
      Куда Локи подевал трупы и части тел? Наверное, кое о чем лучше не знать.
      Йен откинулся на спинку грубого стула. Он для мягкости подложил под себя тарнкаппе, рядом стояла дымящаяся чашка с кофе... Пусть Фрейя спит.
      - Сходить посмотреть, как она там?
      Арни Сельмо улыбнулся; старик сидел на соседнем стуле с Мьёлльниром на коленях, как будто не мог расстаться с молотом ни на минуту.
      - Конечно, Йен. С ней все в порядке, но сходи глянь.
      Йен зажал под мышкой тарнкаппе и зашел в дом. Он не стал ждать, пока глаза привыкнут к полумраку, а вместо этого снял со стены лампу.
      Вытянувшись как труп на мостовой, Фрей неподвижно лежала на их с Арни кровати, укрытая тонкой простыней. Ее грудь вздымалась и опадала ужасно медленно. Если бы белое перышко, которое кто-то - Арни, больше некому подвесил на невидимой нити на стропило, не колебалось в воздухе каждые несколько секунд, Йену бы захотелось приложить к ее носу зеркало, чтобы проверить, дышит ли она.
      Простыня обрисовывала все выпуклости ее идеального тела, но никакой эротики в этом не было.
      Она больше не привлекает Йена?
      Да нет. Невозможно противиться очарованию твоей первой богини плодородия.
      Но она лежала такая безжизненная и неподвижная, что возбуждение при виде этого зрелища попахивало своего рода извращенной некрофилией.
      Следы когтей на ее шее и лице уже затягивались. Через день или два останутся малозаметные шрамы, через неделю - всего лишь воспоминания. Фрейе есть что вспомнить.
      Арни был прав, с ней все в порядке.
      Йен задул лампу и вышел обратно на крыльцо, на мгновение сощурившись от дневного света. Высоко в небе кружил Мунин - надо полагать, следил, не появятся ли Сыны, хотя Йен был уверен, что теперь Сыны еще долго будут обходить этот холм.
      ...если, конечно, Локи не пошлет их за алмазом.
      Что ж, раз он не собирается забирать алмаз у Фрейи, значит, алмаз останется здесь, а раз он останется здесь, это будет ее проблема.
      Или кого угодно.
      - Дерьмо, - сказал Йен.
      Арни поднял бровь:
      - Это ты о ситуации в целом или о чем-то в частности?
      - О ситуации в целом.
      - Тогда да, дерьмо. - Арни взмахнул флягой. - Он все убрал, как и обещал.
      Двор-то Локи привел в порядок, но что до остального... Отпрыск умирает из-за проклятия, которое наслал на него Локи, а Йен, Арни и Фрейя сильно изранены. Нет, она-то через пару дней поднимется на ноги, как будто ничего не случилось.
      - Я такого не ожидал, - сказал Арни. - Я всегда думал, что он... ну, больше похож на дьявола, а не на политика, который направо и налево всем руки пожимает. - Старик поморщился и снова отхлебнул из серебряной фляжки. В обаянии ему не откажешь.
      - В обаянии?
      - Угу. - Арни кивнул. - Обаяние - это каким ты кажешься, а не какой ты есть на самом деле. Он выглядит вполне свойским парнем, - тут Арни покачал головой, - но когда небо наливается кровью и все накрывает тьма, думаешь, сидящий в темноте Локи должен улыбнуться и произнести "Да будет свет"?
      - Нет.
      - Я тоже так не думаю. - Арни повернулся к Йену. - Не хочешь пробыть тут еще пару деньков?
      - Конечно. Почему бы и нет?
      - Знаешь, - промолвил Арни, глядя на фляжку, - что-то меня тянет напиться в стельку, нажраться по-свински. Твоей фляжки мало, но в сундуках есть несколько бутылочек кой-чего совершенно замечательного, и я собираюсь опустошить немало этих бутылок. Я не обычный пьяница, я глупый пьяница... Как, переживешь?
      - Конечно.
      Арни поглядел Йену прямо в глаза.
      - Нет, серьезно, переживешь? Я могу подождать, пока она не встанет с постели. Просто хочется покончить с запоем, пока она не проснулась, понимаешь?
      - Да все в порядке, Арни.
      Было бы неплохо провести пару дней, обдумывая, что предпринять дальше, да и Йен не в состоянии сейчас путешествовать. К тому времени, как он оправится, Арни тоже будет готов. Они, конечно, вернутся в Старую Крепость, поделятся с Отпрыском плохими вестями и доставят Осию домой в целости и сохранности.
      А что потом?
      Он чертовски хорошо знал, что потом. Нечего жалеть о прошлом, но Йена уже не вдохновляла идея отдать Фрейе остальные самоцветы. Однако еще меньше его вдохновляла идея оставить самоцветы Брисингамена на милость Локи и ему подобных.
      Хорошо ли охраняют изумруд и сапфир? Наверное, очень хорошо. Но сможет ли Локи добраться до них?
      Нет. Это даже не вопрос - сможет ли. Правильный вопрос - как именно он до них доберется?
      Вот об этом стоит поразмыслить.
      Йен откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Сначала поспать, потом полечиться... Хорошо бы уметь забываться сном без сновидений, теплым и успокоительным, чтобы проснуться свежим и отдохнувшим...
      Кольцо Харбарда слегка сжало его палец.
      Глава 31
      Гости
      Кофе был горячий, а сандвичи - очень вкусные, даже на морозе. Так, свежевыпеченный хлеб, салат-латук, маслины... но что это за солоноватый привкус рыбы, который гармонизирует все компоненты? Джефф снова откусил от сандвича. Не сардины. Может, анчоусы?
      Да не так уж и холодно на этой неделе. Даже к морозу привыкаешь, приспосабливаешься к нему и душой, и телом. После того как неделю простоял мороз за минус двадцать, сейчас установилась просто теплая погодка. Даже хочется выйти на улицу в одной рубашке.
      Ну, не то чтобы хочется. Однако и Джефф, и его напарник расстегнули парки и сняли перчатки.
      - Пан-бане, - произнес напарник в нос, с французским акцентом. Буквально - "обмакнутый хлеб". Хорошая и основательная крестьянская пища; я подумал, что это подойдет.
      - Вкусно, - кивнул Джефф, прислонившись спиной к стенке караульной будки и не сводя глаз с дырки в земле - разве что изредка косясь на Билли, который стоял, прислонившись к открытой двери.
      - Ну, ты же сам сказал, что обычно в таких случаях пробавляются сандвичами. И ты знаешь, что я просто раб традиций.
      Джефф не мог не улыбнуться. Все, кто дежурил у кайрна, одевались в парки и иногда нахлобучивали на головы ушанки; те хоть и выглядели глупо с точки зрения некоторых - ну, с точки зрения всех, - зато исправно согревали уши и голову.
      А Билли вырядился в теплый комбинезон, сшитый из какой-то мерцающей голубой материи, которая ни сном ни духом не походила на натуральное волокно, с золотыми полосками по бокам. И в результате выглядел на редкость неуместно в обнимку с дробовиком "Моссберг-500" - словно охотник на уток в засаде на крупную дичь.
      Уши Билли закрывала лыжная лента-наушник из того же материала, что и его... зимний костюм, только чуть потемнее. Единственной уступкой условностям была пара поношенных зимних ботинок и продранные гетры. Джефф узнал их: гетры принадлежали отцу Билли.
      Он взглянул на часы. 12.35, а значит, ему осталось караулить чуть меньше трех часов. Потом надо пробежаться по городу - возможно, заглянуть к Хансенам, посмотреть, как там Дэвид Петерсон, - и домой, принять душ и переодеться. Сегодня среда, стало быть, обедают они у Аарстедов.
      - Какие у тебя планы на обед, Билли?
      - Во-первых, я планирую пообедать. - Билли улыбнулся. - Сегодня я готовлю обед дома, у Ольсонов. А во-вторых, не усердствуй ты так. - Он посерьезнел. - Сегодня заглянешь к Торсенам?
      Джефф покачал головой:
      - Нет, завтра, наверное, загляну. В понедельник он чувствовал себя прекрасно. Уже встал на ноги и ковылял по дому, но больше всего времени проводит в подвале - испытывает на прочность Торри и Мэгги.
      Док Шерв полагал, что Торсену следует погодить с тренировками, но, дожив до лет дока, начинаешь понимать, что не всякую битву можно выиграть.
      Джефф тоже это понимал. Назначить Билли в караул было правильно - да и нельзя сказать, что на него нельзя положиться. Джефф просто не хотел думать над тем, кто согласится, а кто не согласится сторожить с Билли, так что не стал дожидаться добровольцев, а взял Билли себе в напарники.
      - Хорошо. Остановлюсь и зайду к ним завтра, когда поеду из города.
      - Из города? Но...
      - Эгей, у меня там квартира и работа - по крайней мере еще вчера они у меня были. Шеф-повар Луи все понимает насчет личных дел и крайней необходимости, да и приятно было вернуться сюда ненадолго. Но знаешь ведь пословицу - нельзя дважды войти в одну и ту же реку?
      Джефф растерялся. Он как-то не думал насчет планов Билли - но ведь сам-то он вернулся домой...
      - Ничего, - сказал Билли, словно читая мысли Джеффа. - Это все пустяки. Мне нравится в городе - и не только потому, что там у меня гораздо больше шансов, чем здесь, встретить Его... Послушай, Джефф, даже если тебе это не нравится, это твоя проблема, не моя.
      - Как раз это я и собирался сказать.
      - И тем не менее, - Билли удовлетворенно кивнул, - хорошо, что есть возможность приехать сюда на время. - Он пожал плечами. - Да я сам знаю, что и раньше мог бы появиться.
      Джефф попинал снег носком ботинка.
      - Да, - произнес он наконец. - У тебя всегда была такая возможность.
      - Конечно. Ладно, оставим прошлое. - Билли спокойно взглянул на своего напарника. - Только скажи мне, будет ли мой старый лучший друг рад видеть меня, когда я приеду в следующий раз.
      Уж Билли-то всегда сумеет посадить Джеффа в дерьмо.
      - Ну конечно, буду.
      Улыбка Билли была красноречивее всяких слов.
      - Ладно... Что за черт! - Он схватился за дробовик и выпалил в воздух.
      В дыре ходила ходуном ветка, на конце которой развевался как безумный белый лоскуток.
      Джефф уже поднял "гаранд" к плечу, сняв оружие с предохранителя.
      - Я был бы счастлив, если бы меня не подстрелили. И если бы в меня вовсе не стали стрелять, - пророкотал знакомый бас; речь сопровождалась еще более энергичным размахиванием флага. - Это всего лишь Ивар дель Хивал и два его спутника, взыскующие укрытия от холода, куска хлеба, глотка воды и теплого угла для ночлега.
      Билли посмотрел на Джеффа:
      - Ты знаешь этого типа?
      Тот кивнул:
      - Друг Ториана Торсена. Добрый друг.
      Хорошо. Приятно будет снова увидеться с Иваром дель Хивалом. Выходит, Йен и Осия подобрали его по дороге домой.
      Но осторожность никогда не помешает.
      - Не будем торопиться, ладно?
      - Как скажете, господин офицер; я только отведу ствол в сторону и буду весело щебетать, а если велите, даже сведу щебет к минимуму.
      - Это было бы неплохо. Для разнообразия, - сказал Джефф, даже не поворачивая головы к Билли. Он опустил "гаранд" и снял с крюка в будке новую веревочную лестницу. Джефф не вполне понимал, за что ее полагается крепить, но можно будет подогнать машину и зацепить верхнюю ступеньку за прицепное кольцо.
      На дне колодца обнаружился Ивар дель Хивал, высокий толстый мужчина, одетый в оранжевое с черным; его улыбка походила на белый остров в черном море бороды. Он стоял, подняв руки и разведя пальцы, точно так же, как и двое бородатых незнакомцев, которые жались к нему, дрожа в своих тонких серых туниках и легинсах. Было в них нечто странное, больно знакомое... густые бороды и... Дерьмо!