– Присядьте, мисс Нэш, – сказал он голосом судебного присяжного, его интонации завораживали многих свидетелей.

Она не двинулась с места, и краем глаза Джейсон отметил реакцию Закари. Того все это только забавляло, ведь его доля наследства была сравнительно небольшой. Старик вообще вычеркнул его из завещания, когда узнал правду о нем и своей молодой жене. Однако позднее смягчился и предоставил Заку ранчо – все, что, собственно, тому и было нужно. Это случилось после того, как Закари согласился внести свой вклад в реставрацию отеля «Денвере». Ответный жест не заставил долго ждать: Зак унаследовал ранчо в местечке Бенд – десятки акров плодородной земли. Пусть это был лишь маленький кусочек большого пирога, но и он чего-то да стоил. Тот факт, что Зак хотел получить именно его, давал Джейсону повод для подозрения. Старший брат никак не мог доказать, что Зак вынудил старика расщедриться, однако вряд ли стоило сомневаться в том, что он так же корыстен, как и остальные члены клана.

При появлении Лонды доля Зака сведется почти к нулю. Никакие акции ему не принадлежали, одно лишь ранчо, которое уменьшится, как «шагреневая кожа», если ему придется отдать Лонде причитающуюся ей долю. Ну а Джейсон, Трейси и Нельсон понесут куда более серьезные убытки, потому что Уитт, черт бы его побрал, по завещанию оставлял пятьдесят процентов всего наследства, включая и ранчо, своей младшей дочери. Пятьдесят чертовых процентов! И лишь через пятьдесят лет – пятьдесят лет! – можно будет все суммарное богатство разделить поровну. К тому времени Джейсон уже будет стоять одной ногой в могиле.

Дьявол, что за абсурд!

К счастью, лишь немногие знали условия завещания. И слава богу! Иначе липовым претенденткам на богатство не было бы конца.

И вот одна из них с вызовом смотрит на него. Поразительно похожая на Кэт, которая была отменной красавицей на заре его молодости. Да, его мачеха могла вскружить голову любому. Он грезил о ней, представляя себя с ней в постели, а она не спускала глаз с Закари, с десятилетнего мальчишки.

Зак всегда был эгоистом, но женщины липли к нему, как мухи к банке с медом. Кэт была первой в этой необозримой череде. Похоже, именно эта незаинтересованность Зака в женщинах и вводила их в раж. Они начинали его преследовать. Джейсон всего этого понять не мог или просто не хотел. Но в глубине души признавался себе, что изрядно завидовал брату…

– Послушайте, – Адриа говорила спокойно, высокомерно подняв подбородок, – почему бы вам не просмотреть запись?

– Непременно это сделаем, – заверил ее Джейсон и посмотрел на часы. – Но мы могли бы подождать еще несколько минут, пока приедут Нельсон и Трейси.

– Небольшая семейная вечеринка, – цинично заметил Зак, подытоживая ситуацию. – Весело будет.

– Говорю тебе, Трейси, это кажется чем-то невероятным. – Нельсон притормозил перед гаражом. Джип Зака и «ягуар» Джейсона были уже припаркованы. – Я будто совершил путешествие на двадцать лет назад. Она удивительно похожа на Кэт.

На Трейси это не произвело никакого впечатления. Эти сходства ей приходилось видеть много раз и раньше. Нельсон слишком восприимчив.

– Так чего же она хочет?

– Никто толком не знает. Полагаю, ей нужны деньги.

– И откуда она приехала?

– Я же говорю тебе, никто ничего о ней не знает.

– Не считаешь ли ты целесообразным сначала все про нее разведать, а потом уже вести с ней какие-либо разговоры?

– Джейсону не хотелось приглашать ее на званый вечер по" случаю открытия отеля: уж слишком там много было репортеров…

– …Й он пригласил ее сюда. Великолепно. – Трейси вылезла из «кадиллака» Нельсона и с шумом захлопнула дверцу. – На все эти игры у меня нет времени. Уже сотни женщин претендовали на то, чтобы называться Лондой Денвере, и таких будет еще немало. Чем же эта отличается от остальных?

Ее нужно было образумить либо просто откупиться от нее. Самозванки берут дешево. Предложите такой штучке чек на пять или десять тысяч долларов, и она сделает все, что от нее потребуют.

До сих пор претендентки действительно за умеренную плату подписывали соглашения о том, что не будут больше выдавать себя за Лонду Денвере и докучать семье. Трейси подозревала, что некоторым из них еще и удавалось переспать с Джейсоном. Он, кажется, перетрахал всех женщин, которые хотя бы немного напоминали Кэт. Трейси, конечно, было на это наплевать, главное, что самозванки исчезали, экономя массу времени и сокращая расходы на адвокатов. Любопытно будет посмотреть, удастся ли Джейсону и эту затащить в постель.

Тем временем Нельсон твердил свое:

– Да, шумиха сейчас совсем некстати. Моя должность…

– …Не стоит выеденного яйца. Ты работаешь на публику – вот и все, – напомнила Трейси. – Если не выколотишь чеки из трастового фонда, загнешься от уплаты налогов.

– Ты же знаешь, почему я взялся за эту работу. Это еще одна ступенька наверх, Трейси. – Нельсон с прищуром посмотрел на сестру.

– Политика, – иронически заметила она. – Ты так же испорчен, как и отец. Мания популярности.

– Политика – это власть, Трейси. И нечего иронизировать: твоя слабость к власть имущим хорошо известна.

– Не лезь не в свое дело. – Это прозвучало как пощечина. И как предостережение. Он был не прочь сыграть на слабостях других людей. Иногда Трейси недоумевала: да есть ли какие-нибудь семейные секреты, которые ее брат не использовал бы в свою пользу. Правда, он тоже не был безгрешен. – И тогда не будут лезть в твои дела.

Когда подошли к входной двери, она посмотрела на часы. Было уже за полночь, и она чувствовала себя усталой. Открытие отеля прошло с успехом, и ей гораздо приятнее было бы остаться с гостями, чем тащиться сюда, в этот дом, наполненный призраками, где так часто предавали и лгали.

Трейси полезла в сумочку за портсигаром. Задержавшись в фойе, она щелкнула зажигалкой и с удовольствием затянулась сигаретой «Салем». Ей бы что-нибудь покрепче, а еще того лучше – чуть-чуть кокаина… Затягиваясь сигаретой с ментолом, она неспешно прошла дальше, стараясь не позволить этому дому пробудить в ее памяти ничего пугающего – например, воспоминаний о том, как отец узнал про ее связь с Марио Полидори. Черт побери, все-таки вспомнилось…

– Ты хотела наплевать мне в душу! – выкрикнул Уитт, дрожа от злости.

– Нет, папа, я люблю его…

– Любишь? – не успокаивался отец, с презрением глядя на дочь. – Любишь его!

– Я хочу выйти за него замуж.

– Да не приведи господи! Ни за него, ни за любого другого вонючего итальяшку! Ты что, не знаешь, кто такие Полидори? Какой урон они нанесли нашей семье?

– Я люблю его, – твердо проговорила она. В глазах стояли слезы.

– Тогда ты дура, Трейси. Я мог подумать о тебе что угодно, но чтобы ты оказалась такой тупицей – никогда.

Ее всю передернуло, но она расправила плечи.

– Ты ненавидишь Марио из-за мамы. Из-за того, что она спала с Энтони…

Резкая пощечина отрезвила ее, и она отвернулась к стене ненавистного кабинета отца.

– Чтоб ты об этой женщине больше не заикалась! Слышишь? Она проститутка! Эта мерзкая тварь оставила мой дом немедленно после того, как открылась ее связь с Полидори. И ты смеешь мне говорить о своей любви к сыну все того же итальянского выродка?

– Ты не понимаешь.

– Нет, Трейси, это ты не понимаешь! Чтоб больше с ним не виделась! Тебе все ясно?

Закрыв глаза, чтобы не видеть разъяренного отца, она в душе отказывалась повиноваться. Она любила Марио. Да, любила. Трейси сжала кулаки, слезы так и катились по щекам. Ей стало ясно, что ее отец – гадкий, уродливый злодей, который печется лишь об одном: о своей бесценной доченьке Лонде. Трейси отбросила выбившуюся прядь и постаралась сдержать истерику. Она ненавидела Уитта Денверса и готова была сделать все, чтобы ему досадить!

И годы спустя ее ненависть к нему не убавилась. Даже его смерть ничто не изменила. Только теперь отец контролировал жизнь своих детей уже из могилы. Он «держал в узде» все свои финансы, а их заставлял прыгать через скакалочку…

Она сделала затяжку и направилась в кабинет.

Отец никогда не любил ее, совсем не любил. Он обожал лишь свою младшенькую, и теперь она – а может, очередная самозванка – вернулась, чтобы запустить свою когтистую лапку в мешок с добром. Но Трейси готова отразить любое нападение. Лонде повезло – успела улизнуть, а остальным довелось изо дня в день видеть отца, заискивать перед ним, трепетать, «целовать в задницу», чтобы, не дай бог, он не вычеркнул их из завещания.

Все пресмыкались, кроме Зака. Ему достало сил сначала послать папашу к дьяволу, а затем хватило ума сделать благородный жест и получить то, что хотел. Трейси ненавидела своего брата за хитрость и двурушничество, с ее точки зрения. И за умение увернуться от удара, которым не обладала.

Что же касается Адриа Нэш, то даже если она и докажет подлинность своего происхождения, ни цента ей не достанется. В этом Трейси поклялась. На ее долю не выпали унижения„скорбная жизнь с бессердечным тираном, каким всегда был Уитт Денвере. Лонда не заслужила отписанной ей половины богатства. Но к чему так заводиться? Эта женщина – просто еще одна искательница легкой наживы…

– О чем ты думаешь? – спросил Нельсон, насупив брови.

– Да так, ни о чем. Он ей не поверил.

Прошу тебя, Трейси, веди себя в рамках приличия и выслушай ее. Она выглядит так, как наша покойная мачеха лет двадцать назад…

Несмотря на такую подготовку, Трейси чуть не оступилась, когда они вошли в кабинет и она взглянула на «очередную искательницу легкой наживы». Сходство было необыкновенным, хотя этой незнакомке не хватало чувственности Кэт. По мнению Трейси, это был лишь безжизненный слепок с того, что представляла собой ее мачеха Кэтрин.

Кто-то, вероятно Нельсон, подал Трейси стакан виски, и она тут же отпила глоток. Зак представил женщину, но Трейси и виду не подала, что та ее заинтересовала, однако то была лишь маска. Трейси душным туманом окутали воспоминания, и сердце защемило так, что она забыла о сигарете, пепел которой падал на ковер. Господи, неужели?.. Она сделала еще глоток, чтобы успокоиться. Джейсон что-то говорил…

– …Так вот, мы и решили повременить до вашего приезда. Адриа нас заверяет, что это то доказательство, которое нам необходимо. – Он включил видеомагнитофон, и Трейси перевела взгляд с женщины, столь похожей на Кэт, на экран телевизора.

Закари остался стоять у окна, со злорадством глядя на натянутые улыбки братьев и сестры. Да, Адриа им не уступит. Никому из них не уступит. Они это поняли и заволновались. Впервые за двадцать лет.

Услышав незнакомый голос, он тоже посмотрел на экран. Лысый мужчина лежал на госпитальной койке и говорил, с трудом двигая языком:

– Полагаю, мне следовало бы сообщить об этом раньше, но по причинам, о которых я еще скажу, и по эгоистическим мотивам я умалчивал о тайне твоего рождения, Адриа. Однако тогда, когда ты меня спрашивала об этом, я, клянусь Господом, и сам не знал правды, позднее… ну, я не мог проговориться.

Я и твоя мать, упокой, Господи, ее душу, всегда хотели иметь детей, но, как ты знаешь, Шерон не могла забеременеть. Это постоянно угнетало ее, она воспринимала это как наказание Господне. Почему, я не понимаю. Поэтому, когда у нас появилась ты… когда нам тебя передали, она стала благодарить Бога, молясь беспрестанно.

Нам помог мой брат Эзра. Ты, наверное, его и не помнишь. Он умер в семьдесят седьмом году. Но именно ему мы обязаны тем, что у нас есть ты. Эзра был юристом и имел практику в местечке Боземан. А нам было уже далеко за сорок, ферма – в долгах. Он понимал, что власти не разрешат нам удочерить или усыновить ребенка…

Человек замолчал, отпил немного воды из стакана, затем откашлялся и опять посмотрел в камеру.

– Брат сказал мне, что одна из наших дальних родственниц оказалась в затруднительное положении. Вирджиния Уотсон развелась с мужем и осталась без гроша в кармане. У нее была пятилетняя дочь, которую она не может содержать. Все, что ей нужно, это знать, что Адриа, ее дочурка, пристроена в добрую семью. Эзра, будучи холостяком, не хотел брать ребенка себе, но знал, что Шерон и я мечтали о малютке.

И мы взяли тебя. Удочерение было тайным, поэтому бумаги… Их оказалось немного, насколько я помню. Мы не обращались в государственные органы. Вирджиния просто принесла тебя к нам, и с тех пор мы стали считать тебя своей дочерью…

Он помолчал, видимо с трудом подбирая слова.

– Я, конечно, понимал, что наши действия противозаконны, но старался не думать об этом. А твоя матушка была счастлива впервые в своей жизни, и я не ломал себе голову над тем, чья ты дочь. Я просто внушал себе, что кому-то этот ребенок не нужен, зато нужен нам.

Лишь годы спустя, после смерти Шерон, я начал все чаще задумываться о твоем происхождении. Тогда у меня и в мыслях не было, что ты могла быть ребенком, которого ищут родители. Ах, Адриа, но, положив руку на сердце, должен сказать, что, если бы я и узнал правду, не уверен, что мы решились бы отдать тебя. Но как-то раз, выбрасывая старые газеты, я наткнулся на статью о похищении дочки у четы Денвере. Полиция сбилась с ног, разыскивая их домработницу по имени Джинни Слейд, няню пропавшей девочки. Тогда это имя мне ничего не сказало, но две недели спустя я обнаружил в Библии составленное кем-то наше родословное древо. Тут я сразу обратил внимание на имя Вирджиния Уотсон Слейд. Согласно родословной, Джинни Уотсон была замужем за Бобби Слейдом из Мемфиса…

Человек нервно облизнул губы.

– Не считай, что у меня мозги набекрень, я еще могу сосчитать, сколько будет дважды два. Похоже на то, что ты и есть та девочка из рода Денверсов. Но я хотел найти дополнительное подтверждение, поэтому попытался разыскать Вирджинию. Однако никто не слыхал о ней вот уже много лет. Оставив тебя у нас, она точно сгинула, исчезла с лица земли. Ни телефона, ни адреса. Ее родители даже не знали, жива она или нет. Бобби Слейда тоже как не бывало. И я почувствовал облегчение. Мне не хотелось тебя терять… Виктор Нэш быстро заморгал и отпил еще глоток воды. Говоривший казался очень искренним, можно было поверить в то, что это действительно умирающий отец. Однако Зак был не из тех, кто легко заглатывал наживку. В его представлении Адриа по-прежнему была просто мошенницей.

– Я знаю, это звучит нелепо, но не мог допустить мысли расстаться с тобой, Адриа. Ты была для меня всем в этом мире. Что же касается Денверсов, то трагедия уже произошла и ничего нельзя было исправить. Конечно, удочерение не было зарегистрировано в соответствующих инстанциях… Может быть, оно было просто незаконным. Я боялся, что мне предъявят обвинения, пусть даже я и скажу, что ничего не знал. Вот я и решил унести свою тайну в могилу, а эту видеопленку оставить в сейфе возле кровати. Если кто-то захочет убедиться в аутентичности записи, пожалуйста. Сол Андерс предоставил мне видеокамеру, включил ее и сделал так, чтобы никто не знал о записи. Он понятия не имеет о содержании пленки и поклялся, что не станет ее просматривать…

На мгновение глаза старика будто остекленели.

– Ну вот, детка, это все, что я знаю. Думаю, это поможет выяснить, кто же ты на самом деле. Я же слишком сильно тебя любил, чтобы сознаться…

Он натужно улыбнулся, и на экране вдруг зарябило. Запись окончилась.

Нельсон еле слышно присвистнул. Джейсон уставился в пустой стакан. Трейси захлопала в ладоши, точно после театрального представления.

– Совсем даже неплохо, учитывая качество видеоролика! Вы что же, думаете, мы поверим этой бредовой истории?

– Не знаю, – печально сказала Адриа, и глаза ее как-то по-особенному блеснули.

Зак молчал. Но он был уверен в том, что это искусная инсценировка, а говоривший – просто актер. Но, может, и отец, решивший сорвать куш с богатых Денверсов.

– Трогательно. – Трейси явно не намеревалась скрывать своего сарказма.

– И это ваше доказательство? – спросил Джейсон, вынимая кассету из видеомагнитофона.

– Да.

– И все?

Адриа утвердительно кивнула, и напряжение Джейсона начало улетучиваться.

– Ну, мисс Нэш, этого недостаточно, как вы сами понимаете.

– Но это только начало, – поспешно ответила она, вставая. – Вы не обязаны мне верить. Бог свидетель, я и не ожидала, что вы поверите, но пусть это будет предостережением. Я все равно раскопаю правду. Если я не Лонда Денвере, то, поверьте, тут же уйду, исчезну из вашей жизни. Но если я та самая дочь Уитта, – она строптиво подняла подбородок, – то заткну за пояс любого вашего адвоката, который попытается усомниться. – Она схватила свою сумочку и перебросила через руку накидку. – Уже поздно и, я думаю, у вас много дел, поэтому вызовите, пожалуйста, такси. Впрочем, я могу это сделать и сама.

– Я отвезу тебя, – сказал Закари, совсем не желавший, чтобы она так вот взяла и ушла. Без нее он чувствовал себя свободнее, но вся эта история его явно заинтересовала. Кто она на самом деле?

– Не беспокойся.

– Но я хочу тебя отвезти.

– Нет необходимости.

– Нет, есть. – Он поймал на себе испытующий взгляд Трейси и колкий – Джейсона. – Вот оно пресловутое гостеприимство Денверсов, – пробурчал он.

– Послушай, Зак, не нужно делать мне одолжения, ладно? – Она решительно направилась из кабинета, он едва успел ухватить ее за локоть.

– Мне помнится, ты говорила, что тебе нужен рядом друг.

Его пальцы настойчиво передвигались вверх по руке, она слышала его дыхание, чувствовала теплоту тела, легкий запах скотча. Она вспомнила, что этот человек своей судьбой в чем-то походил на нее. У него не было прошлого в этой семье, если верить набору хранимых семейных фотографий.

– Может быть, я раздумала. – Голос прозвучал взволнованно.

– И это вряд ли разумно, леди. Думается, тебе следует обрести столько друзей, сколько сможешь.

Несколько задержавшись, она взглянула через его плечо на семейство Денвере. Ее семья. Так ли это? Судя по его тону, даже Зак считает, что она стремится их одурачить. Она отдернула руку и отстранилась от него.

– Как бы там ни было, спасибо за любезное предложение, Зак.

Из кабинета она прошла в холл, а затем – на кухню: она помнила, что там есть телефон. Зак все время шел за ней следом.

– Я думал, ты воспользуешься тем, что мы поедем вдвоем, и постараешься больше узнать о семье. Ведь тебе это нужно, не так ли?

Морщинка настороженности залегла у нее между бровями.

– На чьей ты стороне?

– Ни на чьей, – ответил он, открывая дверь, ведущую наружу. – Я преследую только личную выгоду. – Одинокий человек. Человек, которому ничего не нужно. Вот в чем он хотел ее убедить.

– Ты очень предупредителен и любезен, но мне нужна не услужливость, а правда.

Выражение его лица было непреклонным, даже суровым.

– Тогда ты, вероятно, понимаешь, что мне наплевать на семейный престиж или деньги.

– Но тебе не наплевать на ранчо. Его глаза сверкнули в темноте.

– Да, ранчо – моя слабость.

Они шли неширокой аллеей. Прохладный полуночный ветер шелестел в пушистых ветках елей. Адриа набросила на голову капюшон. Заку вечерняя прохлада, видимо, была нипочем. Она отметила его широкие плечи, твердые скулы. Хорошо сложен и довольно сексуален.

– И что же, у тебя много слабостей?

– Больше никаких нет. – Он открыл дверцу джипа, приглашая ее сесть. – Я оставил семью, когда мне было шестнадцать, перестал доверять женщинам, когда мне исполнился двадцать один год, и со временем даже бросил курить. Хотя, по моему мнению, у мужчин должен быть хоть один порок.

– Хоть один, понятно. И у тебя есть такой?

– Конечно. Я ведь не патологический лжец. – Он наклонился к рулю, и в этот момент его лицо, плохо различимое в темноте, показалось ей не просто недобрым, а злым и определенно опасным.

– Итак, зачем я тебе нужна?

Он включил зажигание и передние фары.

– Знаешь что? Давай условимся об одном. Мне от тебя ничего не нужно. – Газанув, Зак тронул машину с места. – Но у меня такое чувство, мисс Нэш, что ты их можешь капитально встряхнуть.

– Тебе-то что до этого? Что тебе это даст?

– Ничего. – Он повернул руль, и джип осторожно выехал на мокрый асфальт. Его глаза были непроницаемо темны. – И знаешь почему? А потому что я по-прежнему уверен: ты блефуешь. Может, ты – великолепная обманщица, но все это тем не менее выглядит довольно дешево.