15

— Он приедет, — мрачно произнёс Фефилов, напряжённо вглядываясь в лицо своего почти невидимого врага, сидящего рядом с ним. И с ужасом осознавал, что не ошибся в своей догадке.

— Так. Отлично, Иван Никифорович. А теперь сделаем вот что…

Воспользовавшись растерянным состоянием Фефилова и тем, что Сапёр боится смотреть назад, чтобы не встретиться взглядом с шефом, которого он так позорно предал, Андрей положил один пистолет на сиденье слева от себя, вытащил из кармана шприц и быстро ввёл снотворное в руку Сапёра, благо тот был в одной рубашке с короткими рукавами. Тот так и не обернулся. Вздрогнул только, и вскоре его коротко стриженная голова откинулась на сиденье. Он спал мёртвым сном…

— Ну что, Грач? — улыбнулся в темноте Андрей. — Как самочувствие?

— Ты… — прошептал Фефилов. — Я давно догадался, что это ты, Стрельцов… Андрей Стрельцов.

— Подслеповаты стали, Иван Никифорович, на старости лет. И доверчивы… Разве можно доверять таким, как этот? Да и вам доверять тоже чревато. Каждый из вас борется только за собственную шкуру, поэтому с вами так легко и работать.

— А зачем тебе все это понадобилось, не могу взять в толк. Ты же получал такие деньги… Неужели Хмельницкий заплатил тебе больше? Неужели он и впрямь на кого-то работает?

— А вот этого вы в толк взять не сможете. Вам этого не понять. Вы же привыкли измерять все только личной выгодой. Но у меня нет времени на объяснение с вами. Сейчас сюда придёт Заказчик. Николай сюда придёт. Закатайте свой рукав.

— Что?!

— Рукав, говорю, закатайте, Иван Никифорович, — повторил Андрей.

— Ты сошёл с ума! Ты понимаешь, с кем ты разговариваешь?! Вспомни, мы же с тобой работали вместе столько лет! Разве мало я тебе сделал хорошего? Опомнись, Стрельцов!

— Вы взываете к моей совести? — усмехнулся Андрей. — Не надо, Иван Никифорович, умоляю вас, не надо! У меня свои понятия об этой категории. И я не для того родился на свет, чтобы беспрекословно выполнять ваши чёрные замыслы. Теперь я прекрасно понял, что вы из себя представляете и во что собирались превратить меня. Все! У меня нет времени! Либо снотворное в руку, либо пуля в лоб! Выбирайте! Ну!!!

Фефилов больше ничего не произнёс. Он медленно закатал рукава плаща и пиджака. И Андрей ввёл ему снотворное.

— Спокойной вам ночи, Иван Никифорович, — произнёс он.

Вскоре Фефилов уже спал на заднем сиденье автомобиля.

Андрей отстегнул наручники от рук спящих, закурил и стал спокойно ждать следующего.

Прошло пятнадцать минут. Андрей внимательно глядел за проходящими мимо людьми. Так… Вот это, кажется, и есть Волокушин. Лет пятидесяти, невысокого роста, крепкого сложения. Одет в кожаную чёрную куртку и кожаную кепочку.

Он вышел из машины. Приветливо улыбнулся Волокушину.

— Здравствуйте, Александр Фомич, — сказал он. — Я телохранитель Ивана Никифоровича Фефилова. Он просит вас сесть к нему в машину. Вот сюда, пожалуйста.

Волокушин не заподозрил ничего подозрительного в его поведении и спокойно подошёл к машине.

— Сюда, пожалуйста, — галантно приоткрыл Андрей перед ним правую переднюю дверцу «Ауди». Волокушин так же спокойно сел на переднее сиденье, а Андрей быстро впрыгнул на заднее. И не успел Волокушин ничего понять, увидев рядом с собой спящего человека, как Андрей проверенным движением набросил сзади удавку на его шею.

— Оглянитесь назад, Александр Фомич, — сказал Андрей, слегка ослабляя верёвку. Тот оглянулся, увидел сзади спящего Фефилова. — Да не смотрите вы так на него. С ним все в порядке, он просто спит. Скажите мне лучше вот что — меня вы не узнаете?

— Нет… — хрипел покрасневший от удушья Волокушин, выпучив на него глаза.

— А вот я, в отличие от вас, сразу же узнал ваш голос, Александр Фомич. Очень хорошо я знаю ваш голос. Странно, что вы мой не узнаете. Очень странно, господин или, точнее сказать, товарищ Николай, мой загадочный невидимый Заказчик… — произнёс Андрей.

— Это вы?!!! — воскликнул Волокушин, поняв наконец, с кем он имеет дело. — Вы что, с ума сошли? Что вы делаете?! Опомнитесь!

— Я опомнился, Александр Фомич, теперь-то я наконец опомнился. Хорошо, что вовремя.

— Вас что, кто-то перекупил? — хрипел Волокушин. — Вам что, мало того, что мы вам платили?! Сколько же вам надо?

— Мне много надо, Александр Фомич. Очень много.

— Тридцать? Сорок?

— Гораздо больше. Только вам этого не понять, так же, как и ему, вот этому господину Куратору.

— Прекратите молоть вздор! Говорите свои условия! — крикнул Волокушин и вдруг резким движением одной руки попытался сорвать удавку со своей шеи, а другой полез в карман.

Но Андрей отработанным движением затянул удавку на его могучей шее.

Несколько судорожных движений, предсмертный хрип и… Волокушин затих. Все было кончено.

Да, этот день воистину был насыщен удивительными событиями. Именно он, его Заказчик, стал четвёртым. Именно он, а не тот, кого он заказал Андрею.

Сапёр и Фефилов спали беспробудным сном на своих местах, Волокушин спал уже сном вечным.

Теперь надо было ждать самого главного и опасного противника — Вадима Филипповича Павленко.

Павленко, безо всякого сомнения, был самым опасным противником из всех, с кем пришлось сегодня иметь дело Андрею. И разобраться с ним он решил быстро и решительно…

Прошло примерно полчаса, когда во дворе появился чёрный «Мерседес». Андрей понял, что это приехал именно тот, кого он ждёт.

Лимузин остановился, Андрей вышел из «Ауди» и медленной твёрдой поступью направился к машине Павленко. Подошёл поближе.

Водитель, мощный, коротко стриженный парень, подозрительно поглядел на подошедшего к ним человека.

— Иван Никифорович просит господина Павленко пройти к нему в машину, — произнёс Андрей.

Приоткрылась задняя дверца, и оттуда вылез Вадим Филиппович.

— Ну что там стряслось у нашего дорогого Ивана Никифоровича? — спокойно произнёс он.

— Все идёт хорошо, Вадим Филиппович. Прошу вас в его машину. Иван Никифорович хочет переговорить с вами.

— Пошли, — махнул рукой Павленко и пошёл вслед за Андреем.

— Ты-то кто такой? — спросил он, презрительно глядя на Андрея. — Вид у тебя какой-то протокольный. Странные кадры стал набирать Иван Никифорович. Стареет, что ли?

— Почему же вы такого низкого мнения обо мне? — спросил Андрей.

— Мнения, — презрительно протянул Павленко. — Да я вообще никакого о тебе мнения. Не дорос ты ещё до того, чтобы я был о тебе какого-нибудь мнения. Это вот Иван Никифорович стал о себе, очевидно, настолько высокого мнения, что не соизволит сам выйти из машины и встретить меня. А вместо себя посылает черт знает кого с протокольной рожей. Ну что, где он там? Стекла затемнены, никого не видно.

— Сюда, пожалуйста, — произнёс Андрей, галантно приоткрывая перед Павленко заднюю дверцу автомобиля. Там на заднем сиденье как раз сидел спящий Фефилов. Павленко увидел его, но в каком он находится состоянии, разглядеть в темноте не сумел. Сел в машину рядом с Фефиловым.

Андрей бросил быстрый взгляд назад на машину Павленко. Водитель остался в машине.

Андрей тут же резким движением втолкнул Павленко внутрь и сел рядом сам.

— Ты что, с ума сошёл, грязная собака? — прошипел Павленко, замахиваясь на него.

Это были его последние слова в жизни. Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, попала ему прямо в сердце. Он откинулся на сиденье.

— Вот так-то, — прошептал Андрей. — Жизнь, она у всех одна — и у крутых, и у жидких. Все вы теперь тут собрались — и Куратор, и Заказчик, и исполнитель, и Шеф. И я с вами до кучи…

Он вышел из машины и направился к водителю «Мерседеса».

— Вот, отправили погулять, — виновато улыбнулся он, стоя около передней левой дверцы. — Курить охота, сил нет… Дай закурить.

— Не курю и тебе не советую, — пробасил водитель. — Здоровье береги.

— Ладно, извини, пойду до ларька сгоняю… — сказал Андрей и вразвалочку направился к арке. Больше его водитель не видел. Андрей растворился во тьме. А там, во тьме, он снял с себя парик и вытер от грима лицо.

Он внимательно поглядел, нет ли кого поблизости «Ауди». Когда они с Сапёром въехали во двор, Андрей велел ему остановиться подальше от стоящих во дворе машин. Хорошо, что двор был достаточно просторен, и они стояли совершенно на отшибе. Нет, слава богу, время позднее, погода скверная, вокруг никого — ни людей, ни машин… Ближе всех «Мерседес» Павленко. Но и он в безопасности.

Он ещё раз взглянул на «Ауди» и нажал кнопку пульта, лежащего у него в кармане. Раздался оглушительный взрыв. «Ауди» разлетелся на куски. Андрей был готов к тому, что из «Мерседеса» сейчас выскочит водитель Павленко и бросится за ним вдогонку. Но дверь лимузина даже не открылась — видно, своя рубашка все же ближе к телу…

Андрей скрылся в темноте арки и вышел на Ленинский проспект. Его поразило то, что, несмотря на взрыв во дворе дома, на улице царило полное спокойствие, как будто бы вообще ничего не произошло. Разумеется, через некоторое время тут начнётся такое… Приедут из МУРа, из прокуратуры, из Управления внутренних дел, разумеется, журналисты из газет и с телевидения. Но это будет только через некоторое время, наверное, даже очень скоро. А пока… Никого и ничего. Взрыв и ночная тишина…

Андрей перешёл дорогу, стараясь быстрее уйти от этого дома. Он шёл по направлению к троллейбусной остановке. Там он хотел поймать машину. Но тут как раз подошёл троллейбус, и он решил сесть в него. Уже сидя в почти пустом салоне троллейбуса, он видел двух милиционеров, бежавших по направлению к арке и что-то говоривших в рацию. Проехав две остановки, он вышел, встал на обочине, закурил и стал ловить машину, чтобы ехать в Орехово-Борисово… По противоположной стороне мчались на бешеной скорости и с оглушительным рёвом сирен несколько милицейских машин.

— Ну что, Олежка, — прошептал Андрей, стоя на обочине с поднятой вверх рукой. — Говорил, что спасу тебя — и сдержал своё слово. Так что с тебя кружка пива. Думаю, я её заслужил…

16

— Ты, самое главное, ничего не бойся, — сказал Андрей Олегу, уверенно сжимая баранку машины, быстро мчащейся по Ленинградскому шоссе. — Надо прекращать бояться всего на свете. Мне приходилось неоднократно заниматься различными документами, и пока все проходило удачно. И паспорта и визы совершенно подлинные, и пройдёте вы контроль в самом лучшем виде.

— Да я особо и не боюсь, — улыбнулся Олег. — Устал я всего бояться, Андрюха. Да и вообще, за последнюю неделю столько всего произошло, иному на целую жизнь хватит.

— Да и не на одну жизнь, — добавила Алла с заднего сиденья. Рядом с ней сидела её дочка Надя.

Через два часа из «Шереметьево-2» должен был отправиться самолёт рейсом на Нью-Йорк. Именно на этот самолёт у них были куплены билеты. Летели они как граждане России Ивановы Михаил Петрович, его законная супруга Инна Павловна и дочь Надежда Михайловна. За неделю Андрей сделал им шикарные документы.

— Эх, ребята, — вздохнул Андрей. — Произошло немало, это точно. Но если бы мы не начали бороться, то произошло бы совсем другое. И что именно — вы сами прекрасно знаете. И тогда вам ничего уже не надо было бы бояться, ни за что не надо было бы бороться… А через пару дней немногочисленная родня отметила бы девятый день вашей кончины. Только и всего. Так что, считайте, что вы оба родились во второй раз.

Он поглядел в зеркало заднего вида на мало что понимающую в их разговоре двенадцатилетнюю Надю и подмигнул ей.

Наде было сказано одно — мама и дядя Олег в большой опасности, и им немедленно надо покидать Россию. Она не возражала, ей было интересно. Не куда-нибудь летят — в Нью-Йорк. Но во всех трех документах её имя было единственно подлинным — мало ли что, она могла бы не откликнуться на другое имя и вызвать подозрение. Надя так Надя…

Собственно говоря, вернувшись тогда, неделю назад, поздней ночью на Ореховый бульвар, Андрей не стал подробно распространяться о том, что произошло. Он лишь дотронулся до плеча Олега и усталым голосом произнёс:

— Давай рубль на пиво.

Олег понял.

— Коньяк пойдёт? — спросил он, внезапно сильно побледнев. — А то неохота за пивом бежать.

— Пойдёт и коньяк. Все пойдёт, что на пользу здоровью.

— А… они?.. — пробормотал Олег.

— Потом, Олежка. Все потом. Я страшно устал, страшно… Скажу одно — пока можешь быть спокоен. А потом… Тебе надо будет уехать. Далеко уехать. Я помогу и в этом.

Дамам Андрей вообще ничего рассказывать не стал. Он выглядел очень спокойным и жутко усталым. Выпил коньяка, постоянно курил. Говорил мало, старался шутить.

А потом они вповалку легли спать в маленькой Таниной квартире. Олег с Аллой на раскладном диване, Таня на кушетке, а Андрей в кухне на раскладушке.

Смертельно уставший Андрей уснул мгновенно. Под утро во сне он видел родителей, молча глядевших на него с какой-то укоризной.

«А что было делать, мама?» — спросил Андрей. Но мама молчала, так же глядела на него. Из глубины памяти встал вокзал в Волжанске, он сам, стоящий в тамбуре отъезжающего поезда и машущий рукой. И мама на перроне, вытирающая с глаз слезы. А глаза такие печальные, печальные… Она как будто бы знала, что видит сына в последний раз. А он был весел, полон сил, счастлив, что едет в Москву к друзьям, к интересным впечатлениям.

Он больше не увидел маму, только в гробу, с неузнаваемо обезображенным, грубо загримированным в морге лицом…

А вот она смотрит откуда-то из глубины сна… И Андрей видит, как её большие глаза наполняются радостью.

«Все хорошо, Андрюша», — шепчут её губы. — «А отец?!» — кричит Андрей, боясь, что он проснётся и родители снова исчезнут. — «Папа-то что молчит?» — «А что ему тебе сказать, сынок? Вы оба выбрали опасные профессии, мужские… И ты поступил, как настоящий мужчина, как настоящий друг. Прощай, сынок… Счастья тебе…»

И все растворяется в чёрной мгле…

А вот Олег напротив никак не мог заснуть. Он не понимал, что именно имел в виду Андрей, когда сказал ему, что все в порядке и на некоторое время они с Аллой будут в безопасности. Неужели же он?..

Олегу было страшно от всего, что происходило в последние дни. Он понимал, что и сам уже в настоящее время мог быть трупом, но не хотел ничьих других смертей. Он вообще не понимал и не принимал этой жуткой действительности, когда люди делают свои дела, шагая по трупам, плавая в чужой крови.

Он не мог закрыть глаза, ему постоянно представлялись какие-то страшные оскаленные морды, на него глядели стволы пистолетов, происходили какие-то оглушительные взрывы, летели в разные стороны человеческие руки, ноги, головы… А в ушах звучал некий шелест, как в лихорадочном бреду.

— Спи, Олежек, — прошептала Алла, прижимаясь к нему своим тёплым телом. — Спи, дорогой мой. Все будет в порядке.

— Ты думаешь? — спросил он.

— Я в этом уверена. Мы все рядом друг с другом. И нас не так уж просто победить.

Через некоторое время Олег уснул… А когда проснулся, то Андрея уже в квартире не было.

В комнату вошла Таня и молча протянула ему записку:

«Никуда отсюда не уходите. Ждите моего звонка. Андрей».

— Значит, будем ждать, — улыбнулся Олег и отправился в ванную. Потом Таня позвала его на кухню завтракать. Алла ещё спала.

— Какой он… ваш друг, — неожиданно произнесла Таня, наливая Олегу чай.

— Какой именно?

— Странный какой… Я никогда не видела таких людей. У меня такое ощущение, что вчера он сделал что-то такое… Слов не могу подобрать. Может быть, он убил человека. И даже не одного…

— Да что вы, Таня? — улыбнулся Олег, хотя он и сам был почти уверен в правильности её слов.

Ему вообще был странен и этот разговор, и собственные мысли и надежды. А как иначе мог бы Андрей решить его проблемы? На что именно он рассчитывал, когда рассказал обо всем старому школьному другу? Очевидно, на это самое и рассчитывал.

А теперь и ему, и Татьяне, у которой трагически погиб, а точнее, был убит любимый муж, решительные действия Андрея кажутся чем-то из ряда вон выходящим.

— А вообще-то, он мне очень понравился, — призналась Таня. — С ним как-то легко и просто общаться. И совершенно нет никакого самомнения, он не гордится своей силой, а, я бы сказала, чуть ли не стесняется её.

— Это прекрасный человек, — согласился с ней Олег. — Вы знаете, я, наверное, ни к кому не питал таких тёплых и нежных чувств, как к нему. Сам теперь удивляюсь, как я мог так долго жить без него. Дружба — это самое высокое чувство.

— А любовь?

— Любовь тоже. Но это другое. Любовь может пройти, — вздохнул он, вспоминая Лену. — А вот дружба… Это на всю жизнь. Если, разумеется, это именно дружба, а не простое приятельство и тем более не деловые отношения.

— Да уж эти деловые отношения… Будь они прокляты, эти деловые отношения, эти деловые люди, — произнесла она с горечью и тяжело опустилась на табуретку. Сделала глоток горячего чаю. — Мы летим в пропасть, мы потеряли все человеческое, Олег Михайлович. И я так рада, что на свете есть Алла, есть вы, есть Андрей Петрович… Сколько раз я думала о самоубийстве. Мне совсем не хотелось жить после смерти Валеры. Я почти сошла с ума… Мне предлагали лечь в психиатрическую больницу. А я не хотела. И правильно поступила. Из этой болезни надо выходить по-другому…

— Как же именно? — спросил Олег.

— А вот по-другому, и все. Вы знаете, вчера был момент, когда у меня словно камень свалился с плеч. Это произошло вчера вечером, когда Андрей Петрович ушёл и велел нам всем сидеть и ждать. Так вот, примерно через час после его ухода мне вдруг стало на душе гораздо легче. Тревога жуткая, всю буквально трясло, но на душе стало легче.

— Я, кажется, понимаю, почему вам стало легче, — сузил глаза Олег и уставился в одну точку. — Но не будем об этом. Это не предмет для кухонного разговора. Будем ждать, как и вчера, вестей от нашего Андрюхи. А можно ещё чаю, Таня?

— Ребята! — послышался из комнаты голос Аллы. — Скорее сюда! Вы что, не слышите? Я вас зову, зову, а вы закрыли дверь и ничего не слышите.

Они вбежали в комнату. Алла в накинутом на плечи Танином халате смотрела телевизор. Передавали «Новости».

— Итак, возвращаемся к главной теме выпуска. В Москве совершено очередное громкое заказное убийство, — сказал с суровым выражением лица диктор. — Как мы уже сообщали, вчера в двадцать три часа около дома номер … на Ленинском проспекте в автомашине «Ауди», припаркованной во дворе, был произведён взрыв магнитной радиоуправляемой мины. В момент взрыва в машине находились директор банка «Роскапиталинвест» Вадим Филиппович Павленко, начальник отдела кадров того же банка Иван Никифорович Фефилов, директор охранного агентства «Барс» Александр Фомич Волокушин и водитель-охранник Фефилова. О взрыве буквально через несколько минут сообщил правоохранительным органам водитель-охранник Павленко, находящийся в момент взрыва неподалёку в автомашине «Мерседес», обслуживавшей директора банка. Водитель-охранник Павленко и сообщил приметы предполагаемого убийцы. Возбуждено уголовное дело по статьям сто пятой — умышленное убийство — и двести пятой — терроризм…

Все трое многозначительно переглянулись.

— Вот так Андрюха, — еле слышно прошептал Олег.

— Выпуск завершают «Новости спорта» и прогноз погоды, — сказал диктор и тут же оглянулся направо. Ему подали листок бумаги, он быстро пробежал его глазами. — Извините, ещё одно срочное сообщение, которое мы только что получили. На чердаке дома номер… на Ореховом бульваре обнаружен труп мужчины с пулевым ранением в сердце. Труп принадлежит некоему Конышеву Игорю Александровичу. Конышев работал водителем в банке «Роскапиталинвест». Вряд ли это можно считать простым стечением обстоятельств. Скорее всего, имеются основания считать эти убийства широкомасштабной операцией конкурентов банка.

— Это он убил Валерия! — вдруг закричала Таня, вскакивая с места. — Он! Точно он! Я помню его глаза, когда я рассказывала ему о том, как Валерию плохо. Они были страшные, эти глаза, бегающие, жуткие. Я тогда ничего не поняла, я ему верила. Он говорил о судьбе… А вчера… А вчера… Андрей…