Глава 11

Изнемогавшие от усталости и жуткого желания спать, Михаил и Гена провели всю ночь на улице Новаторов, карауля подъезд Инны. Они видели её, вернувшуюся с работы, затем она пошла в магазин и вернулась с продуктами. И все. Больше не выходила…

Кондратьева не было. На мобильный телефон Михаила позвонил разгневанный Живоглот и сообщил, что «Лерочку» забрал из особняка Гнедого авторитет Барон, насмерть запугав его людей.

— А кто такой этот Барон? — спросил Михаил.

— Так, чудодей. Артист своего дела… Бомбанул пару лет назад один замечательный лохотрон. Его хотели на распыл пустить, но он поделился деньгами с кем надо, и было дано указание его не трогать. Живёт на даче по Ярославскому шоссе недалеко от Загорска, собак выращивает… Гнедой его уважал. И охрана его знала, бывал он там как почётный гость… Вот и лоханулись капитально, падлы позорные… Даже догнать не смогли, он как сквозь землю провалился на своей серой «восьмёрке».

— А что, нельзя его там, на его даче, замочить, раз знаете, где он живёт? — удивился нерасторопности Живоглота Михаил.

— А за что его мочить? Мы что, беспредельщики? Мочить авторитета за то, что он какую-то их общую шлюху увёз, молокососам по рожам надавал и волыной их попугал? Тут тоже законы есть… Ты разве что поедешь, замочишь, — усмехнулся он. — Тебе это раз плюнуть, специалист по мокрухе, Лыко крутое…

Напоминание об убийстве Мойдодыра было всегда очень болезненным для Михаила. Он боялся даже вспоминать о том мартовском холодном утре, когда своими нежными пальчиками, которыми в отцовском доме на Ленинградском проспекте он играл гаммы и собачий вальс, он давил крепкое горло Мойдодыра, преодолевая омерзение от его острого шевелящегося кадыка, выпученных бесцветных глазёнок и источаемого им смрада.

— Не знаю, — проворчал он. — Если она была подослана, чтобы шпионить за Гнедым, а этот Барон её увёз, вполне возможно, что и он в этом деле участник…

— Может быть, так, а может быть, и не так, я этого точно сказать не могу и ответственности за такое дело на себя брать не буду. Гнедой по бабской части, сам знаешь, какой жучара был. Порой с ним крутые люди разбираться хотели за баб, которых он от них уводил. Один раз в кабаке при мне один блатарь волыну вытащил из кармана и шмальнул в Гнедого, и в башку бы попал, если бы хозяин не увернулся. Тот у него накануне одну фотомодель увёл и поглумился над ней вдоволь. Шмальнул, а Гнедой поначалу перетрухал, но потом оклемался, дело-то при братве было, трухать себе дороже, и тоже волыну вытащил и палить стал, правда, явно стараясь в блатаря не попасть, это я чётко видел. Но тут к ним подбежали, волыны отобрали и постарались помирить. Так что… бывали по этой части разные случаи…

— И тем не менее последить за домом этого Барона не хило было бы, — настаивал Михаил.

— Подумаю, — проворчал Живоглот. — А пока твоё дело за Кондратьевым следить, вернее, отыскать его хоть из-под земли. Что бы там ни было, в этом деле он явно главный участник…

— Значит, тут всю ночь сидеть? — уточнил Михаил. — А как же казино?

— А плевать мне на твоё гребаное казино! — заорал Живоглот. — Не развалится без тебя, там Игоряха пока делами поворочает. Раз больше пока искать Кондратьева негде, так сиди на стрёме там, у его бывшей бабы, и карауль… Твоё дело — его найти, понял? А найдёшь — глаз не спускать… Мудак ты, Лыко, как я погляжу — от этого же жизнь твоя зависит… Пока ты её поддерживаешь — догадку высказал верную, потом ты его найдёшь, потом кто-нибудь, ты или ещё кто, замочат его, и все… Думаешь, с меня не спросят за гибель Гнедого? Мне тоже отвечать придётся, не ссы, Лыко!

Так и пришлось не спать всю ночь. Доверяться глупому Гене он не решился, врубил магнитолу, курил беспрестанно, так и не заснул, тёр глаза и виски, ерошил волосы… Рядом безмятежным сном спал Гена…

Утром хорошо одетая, прекрасно выглядящая Инна вышла из дома и отправилась на работу. Гена уже проснулся, продирал глаза.

Она шла по направлению к Ленинскому проспекту. Гена тихо тронул машину вслед за ней. Она перешла подземный переход, и Гена, грубо нарушив правила, развернулся на сплошной линии. Остановил машину за остановкой автобуса. Она села в автобус, машина тронулась за ней. Доехала до метро «Юго-Западная». Пошла к метро. Михаил выскочил из машины и, стараясь быть незаметным, последовал за ней.

Инна прошла через турникет, а Михаил замешкался, так как понятия не имел, как нужно проходить в метро. В последний раз он бросал в щёлочку пятак, а как теперь? Был час пик, толпа начала затирать Инну, вот-вот она исчезнет из поля зрения, а там ищи-свищи…

Отчаявшийся Михаил схватил за талию какую-то девицу и проскочил вместе с ней через турникет.

— Стой! — заорала толстая контролёрша. — Держите его!

— Извините! — на ходу крикнул Михаил девице. — Денег нет… Обокрали только что, пятачок вытащили… — Несмотря на серьёзность ситуации, ему вдруг стало жутко смешно.

Он мчался вниз по эскалатору и наконец в самом низу увидел светлый модный пиджачок Инны.

Она уже села в переполненный вагон, за ней втиснулась орава народу, последним в этот вагон влез тяжело дышавший невыспавшийся Михаил…

Только в этом переполненном вагоне он оценил всю прелесть личного автотранспорта. На него напирали, ему в лицо смрадно дышали, кто-то дотронулся пальцами до его причинного места, на что Михаил грубо выругался, получив примерно то же в ответ. Одно радовало его в этой кошмарной давке — Инна не видела его. А это было самое главное…

Она вышла на станции «Кропоткинская». Он последовал за ней. Она пошла по бульвару и повернула на Сивцев Вражек. Прошла метров двести и зашла в какую-то дверь. Михаил прочитал вывеску и позвонил на мобильный телефон Гене. Сказал, куда ему надо приехать. Сам же примостился на удобном месте, закурил, стараясь не заснуть стоя… И только когда наконец приехал Гена, причём на другой машине — темно-синей «четвёрке», но с тонированными стёклами, он сел на заднее сиденье, строго наказал Гене следить за входом и заснул крепчайшим сном, словно провалившись в какую-то сладкую мягкую тьму…

Но долго поспать ему не удалось. Он почувствовал сильный толчок в бок и вздрогнул.

— Она, Михаил Гаврилыч, — произнёс Гена. — Извините, сами велели будить, если выйдет…

Инна вышла из подъезда с кейсом в руке и села в припаркованную около старинного трехэтажного здания чёрную «Волгу». Водитель уже был на месте. Машина тронулась.

— За ними? — спросил Гена.

— Поехали за ними, — с каким-то отчаянием в голосе произнёс Михаил. Ему показалось, что слежка за Инной нелепа и бессмысленна. Она же никакого отношения к Кондратьеву давно не имеет. Ведь не кто-нибудь, а лично он, Михаил Лычкин, отвечал за создание угнетённого состояния у подследственного Кондратьева и поссорил их навсегда. Но из этого вытекала другая проблема — было непонятно, где искать Кондратьева. Вряд ли он поедет к родителям в Сергиев Посад… И все — никаких концов, ни дома, ни семьи… Появляется неизвестно откуда и исчезает неизвестно куда…

— Поехали за ними, — занудным голосом повторил Михаил. — Да что же ты не едешь, едрена мать?

А не ехал Гена потому, что в «четвёрке» что-то забарахлило и она никак не заводилась. Гена, чертыхаясь, открыл капот и сунул туда свою круглую голову.

— Тут уж моей вины нет, Михаил Гаврилыч, — разводил он руками. — Мне позвонил Живоглот, я ему все рассказал, и он потребовал, чтобы я пересел на эту тачку, сказал, что она не могла не заметить слежки. Так что не наша тачка, и не та и не эта, не наша и вина, что чужие машины барахлят…

— Да ты делай, делай, что искать виноватого? — заныл раздосадованный Михаил, и вдруг гнев и досада его сменились бурной радостью. — Стой и ковыряйся в машине, — сказал он Гене. — А меня нет, я опускаю стекло. — И добавил, чтобы Гена не подумал, будто у него поехала крыша: — Нашли мы с тобой, кого искали, Генашка, понимаешь, нашли… Только, ради бога, не оборачивайся… А тачку все равно делай, пригодится…

Радость Лычкина была вызвана тем, что он увидел в боковое зеркало припарковавшуюся неподалёку от них на той же стороне улицы вишнёвую «девяносто девятку». А из этой машины вышел не кто иной, как хорошо одетый, стройный, с коротким ёжиком седых волос его бывший начальник Алексей Николаевич Кондратьев. Вышел и, поглядывая по сторонам, нет ли за ним слежки, зашёл в то самое учреждение, откуда пять минут назад вышла Инна.

Значит, не зря он провёл бессонную ночь, не зря толкался в переполненном вагоне. Он нашёл его, потому что он умен, потому что изобретателен. И он не пропадёт от того, что погиб Гнедой. Небесные силы на его стороне, они спасли его, сделав вмятину на машине, они помогут ему и теперь…

Михаил немедленно позвонил Живоглоту.

— Я нашёл его, — гордо произнёс он. — Он на Сивцевом Вражке в фирме «Бриз», контролируемой Фондом ветеранов Афганистана. А она там работает, только что выехала куда-то на служебной «Волге». Наверное, по делам, скоро приедет обратно…

Живоглот, однако, не собирался хвалить его.

— Так почему один из вас не поехал за ней, а другой не остался караулить Кондратьева? — проворчал он.

— А потому что машину ты нам подсунул туфтовую, — неожиданно сам для себя рявкнул Михаил. — Она не заводится…

— Имей свою, — ничуть не разозлился на его выпад Живоглот. — Не делай вмятин и не вози в багажнике трупы крутых авторитетов. И тогда, Лыко, все у тебя будет о'кей… Ладно, не кипятись, все равно молодец, что нашёл его… Мы подстрахуем тебя. Скоро будем… А она и впрямь от нас никуда не уйдёт. Теперь он у нас на крючке…

…Алексей же в это время входил в кабинет Олега Никифорова.

— Леха! — закричал, вставая с места, цветущий богатырь Олег. — Алексей Николаевич, дорогой! Ну порадовал, вот кого я не ожидал увидеть… А, впрочем, наша бухгалтер уже похвасталась! И я ожидал, ожидал, только не так скоро. Ну, дай я тебя обниму, старина!

Он подошёл к Кондратьеву, и они крепко обнялись.

— Да… — протянул Олег. — Гляжу на тебя и не могу понять — то ли постарел ты, то ли, наоборот, помолодел… Но то, что изменился, это точно… Ведь семь лет прошло, не семь дней… Глаза другими стали, совсем другие у тебя глаза, Алексей Николаевич… И все же, ты хорошо выглядишь — настоящий супермен, подтянутый, седой, загорелый, в джинсах, в кожанке… Прямо из американского боевика…

— Да и ты, Олег, все цветёшь и цветёшь… Ещё выше стал и увеличился в размерах… Любо-дорого на тебя смотреть, впрочем, как и в прежние времена…

— Эх, прежние времена, — тяжело вздохнул Олег. — Иных уж нет, а те далече… Какими мы были наивными тогда, в начале девяностых. Мы-то думали в простоте душевной, что только теперь начинается настоящая жизнь, что мы строим демократическое общество… А такого понастроили, не пойму никак — явь это или страшный сон, кошмар… Воистину криминальное государство, ни прибавить, ни убавить, Алексей. Дела-то какие… Сколько наших там полегло, на Востряковском… И Серёга, и Олег Шелест, и Володька Хохлов… Лучшие люди…

— Дело, говорят, к суду идёт, — сказал Алексей.

— К суду-то к суду, да судят кого? Наших же ребят, Краснова, Бартеньева… Меня хотели привлечь, столько таскали, ты не представляешь… Алиби проверяли тысячу раз, всю душу вытрясли…

— А кто на самом-то деле все это организовал? Не имеешь понятия?

— Разное болтали… Но доказательств никаких… А, что говорить? Разве у нас такие дела когда-нибудь до конца расследуются? Против ребят тоже ничего нет, а их до сих пор держат в Бутырке, уже второй год… Якобы Краснов метил на место Шелеста, а Бартеньев — на место Серёги. И якобы крутые бабки между собой не поделили… Откуда у Серёги были бабки? Он же бессребреник, а они его задним числом в преступники и расхитители записали, сволочи… Ладно, — вздохнул он. — Ты, вообще-то, ко мне или к Инне?

— Я, вообще-то, Олег, вот по какому поводу к тебе пришёл, — понизил голос Алексей. — Тут вчера кое-что произошло, но это только между нами… Одного авторитета взорвали в его же «Мерседесе», не слышал?

— Слышал, по телевизору передавали. А что?

— Тут кое-кто подозревает, что он был организатором и взрыва, и убийства того самого Мойдодыра, из-за которого меня посадили, и ограбления нашего склада, и исчезновения Дмитриева… А поэтому вешают этот взрыв на меня. Понял?

— А на самом деле это ты или не ты? — с испугом в голосе спросил Никифоров.

— А черт его знает, — многозначительно усмехнулся Алексей, подмигивая Олегу. — Дело не в этом. Дело в том, чтобы обезопасить Инну. И я прошу тебя…

Никифоров прервал его.

— Молодец, — шепнул он. — Просто молодец. Ты настоящий герой, Леха… А то, что от меня зависит, я сделаю. Будь спокоен. Но какой же ты, однако, молодец, — не уставал восхищаться он, ходя взад-вперёд по кабинету.

— Да какой я герой? — досадливо произнёс Алексей. — Мне идёт сорок второй год, и чего я добился в жизни? Семь лет провёл на нарах, служил в «горячих точках», результатом чего стала гибель жены и сына. Нет ни дома, ни семьи, ни денег…

— Какие наши годы? — улыбался белыми зубами Никифоров. — У тебя все впереди, и дом будет, и семья, и дети… Зато кто может похвастаться такими делами, как ты? Только прибыл оттуда, и уже успел разобраться со своим главным врагом… Отомстил за наших ребят… Нет, молодец, и все… Я горжусь тем, что работал под твоим началом…

— С главным врагом я не разобрался, — возразил Алексей. — Насчёт того, что отомстил, это большой вопрос… И вообще, я ничего не делал и ничего тебе не говорил. Я только прошу об одном — дай Инне отпуск или что угодно. Она не должна появляться здесь. И хорошо бы вывезти её в безопасное место. Инна — это моя ахиллесова пята, и об этом наверняка догадывается тот, кому нужно…

— Слушай, Леха, — предложил Олег. — Я построил дачу, правда, далековато, под Наро-Фоминском. Хорошая, большая, газ недавно провели. А что, если её туда?.. Конечно, она у нас главный бухгалтер, ведает финансами, и без неё я как без рук, но раз такое дело, какие могут быть разговоры? Сейчас она поехала в банк, приедет через часика полтора, бери её и вези на мою дачу. Ключи у меня с собой, я объясню, как ехать. Там легко найти, если знаешь. А уж недоброжелатели черта с два её там найдут, будь спокоен…

— Спасибо, Олег, — пожал ему руку Алексей. — Я верил в тебя, ты хороший парень… Так и сделаем, я обязательно воспользуюсь твоим предложением, чтобы переждать опасный момент. Сколько только он продлится? — тяжело вздохнул он.

— Сколько продлится? — призадумался Олег. — Слушай, Алексей, мне вот какая мысль вдруг в голову пришла — ты знаком со своим тёзкой Алексеем Красильниковым?

— Нет, не знаком, но наслышан. Кто мне только про него не рассказывал. Горю желанием познакомиться.

— Мы вместе с Алексеем служили в Афганистане под командованием Сергея Фролова. Сейчас он основал частную охранную фирму, и очень крутую, должен тебе заметить. «Крыша» у неё более чем солидная. И ты вполне можешь обратиться к нему. Алёшка тоже про тебя наслышан и, полагаю, после известных событий тоже хочет с тобой познакомиться. Там телеграф быстро работает…

— Знает, знает про известные события, — подтвердил Алексей, вспомнив информацию Барона. — И очень им радуется, хоть и сожалеет, что не от его, как говорится, рук…

— Вот, тем более… Давай-ка я ему сейчас позвоню. Человек он своеобразный, в общении довольно сложный, и жизнь у него была сложная, порой с ним просто невозможно разговаривать, до того он горяч, так и ждёшь, что начнёт крушить вокруг себя все подряд… А поговоришь с ним по душам, он оттаивает, начинает что-то про себя рассказывать… Ведь у них убили обоих родителей, когда они были маленькими. А семья большая — пятеро детей. Четверых раскидали по детдомам. Старший, Григорий, их потом разыскивал. Двоих нашёл, третьего не успел, умер он в детдоме для детей-инвалидов. Именно он присутствовал при убийстве родителей и остался на всю жизнь инвалидом. А сестру и двух братьев Григорий отыскал. Пытался как мог уберечь их от всяких бедствий. Но в настоящее время, сам понимаешь, сделать это проблематично… Потом Алексей, как ты знаешь, в Афгане воевал, а затем — в тюрьму угодил. Когда вышел, нам кое-чем помогал, в разрешении некоторых скользких вопросов, например. Спасся вот случайно при взрыве на Востряковском, благодаря тому, что проспал с перепоя… Так что иногда и похмелье бывает полезно для жизни… Так что, я звоню ему? — спросил он Кондратьева.

— Давай, — согласился тот. — Такие люди нам очень нужны… В одиночку в наше время что-то сделать трудно. Такое только в боевиках бывает, один против всех…

Никифоров набрал номер частного охранного агентства, где работал Красильников. Но там ему ответили, что Алексея Григорьевича нет на месте. Дали номер его мобильного телефона, а там сообщили, что абонент вне пределов досягаемости.

— Ладно, позвоним попозже, — сказал Олег. — Я сам ему позвоню… Давай пока попьём кофейку и подождём Инну… А потом поедем ко мне за ключами…

Но только им принесли кофе, как в кабинет ворвался весь взмыленный Валера, шофёр их служебной «Волги».

— Олег Ильич, — тяжело дыша, произнёс шофёр. — Я ничего не мог сделать… Только что похитили Инну Федоровну…

Глава 12

Живоглот своё слово сдержал. Уже через двадцать минут на помощь Лычкину и Гене подъехали две машины с замазанными грязью номерами. Они слегка мигнули фарами Михаилу и остановились неподалёку от него. Гена, хоть уже и отрегулировал зажигание в машине, продолжал делать вид, будто что-то там ремонтирует…

Вскоре появилась и чёрная «Волга». Михаил подал знак людям в машинах. И как только из «Волги» вылезла Инна, они моментально подскочили к ней и потащили её в свою машину. Михаил пригнулся, чтобы Инна не увидела его.

Из «Волги» выскочил водитель и бросился на помощь к Инне. Но один из нападавших мощным ударом в печень заставил его согнуться. Затем другой нанёс ему удар ногой в челюсть… Пока водитель приходил в себя, Инну уже затолкнули на заднее сиденье серебристой «Ауди» и обе машины рванули с места.

Гена подбежал к водителю «Волги».

— Я видел, я все видел… — бормотал он. — Какое варварство… Надо немедленно обратиться в милицию… Я позвоню, у меня есть мобильный телефон, их догонят…

Водитель «Волги» бросился в офис. Через несколько минут оттуда выскочили Алексей и Олег Никифоров. За это время темно-синяя «четвёрка» успела исчезнуть.