– Да ничего, – сказала Лорен. – Как ты думаешь, не вернуться ли нам в зверинец, чтобы посмотреть, что делают местные обитатели?

Когда они вернулись в кабинет Жаннет, журналистов уже не было. Она сидела за письменным столом, Кэрролл и Жак напротив нее, а Филипп и Марлон на диване. Кэрролл встал и поцеловал Лорен в щеку.

– Ты просто прелесть, ласточка, – сказал он с чувством. – Мы тут для тебя кое-что придумали.

– Не понимаю, – удивилась Лорен. Он засмеялся.

– Ты теперь звезда, крошка. Главная сенсация показа. Каждый фотограф в городе хочет тебя снять. Я сказал Жаку, чтобы выбрал самых лучших.

Лорен повернулась и взглянула на Жаннет.

– Ты мне ничего об этом не говорила.

– А я об этом и не знала ничего до показа, – ответила Жаннет.

– Правильно, – поддержал ее Кэрролл. – Кто бы мог подумать? Но так получилось. Нравится тебе или нет, но ты звезда.

– Я думала, мы поедем в Сен-Тропез, – сказала Лорен, глядя на Жаннет. – Я договорилась встретиться там с Харви в конце недели.

Жаннет не успела ответить, как вмешался Кэрролл.

– Сен-Тропез никуда не денется. Надо ковать железо, пока горячо.

Лорен помолчала.

– Я участвовала в показе, чтобы позабавиться. Если бы я знала, что придется делать что-то еще, то не связывалась бы.

– Но ты связалась, – сказал Кэрролл. – Теперь уж никуда не денешься.

Лорен повернулась к Жаннет.

– Это обязательно? Патрик обещал отвезти нас на своем самолете туда завтра же. � яхта его уже в порту.

Жаннет посмотрела на нее.

– Ты не должна делать того, чего не хочешь, chérie. Раздраженный Кэрролл повысил голос.

– О чем ты, черт подери? – закричал он на Жаннет. – Она должна это сделать, и все тут. Мои ребята уже планируют для нее рекламную кампанию в Штатах. Я им звонил и велел все подготовить.

Жаннет посмотрела ему прямо в глаза.

– Скажи им, пусть придумают что-нибудь другое. Лорен приехала сюда не работать. Она приехала навестить меня.

– Да плевал я, зачем она сюда приехала, – завопил Кэрролл. – Не собираюсь я вкладывать два миллиона в сделку, если каждая молоденькая дурочка станет решать, что она будет делать, а что нет. Заставь ее!

Голос Жаннет был обманчиво мягок.

– А если я откажусь?

– Тогда никакой сделки! – рявкнул Кэрролл. – Тебе тоже пора понять, что не одна ты теперь решаешь, я тоже теперь имею право голоса.

Жаннет некоторое время смотрела на него, потом повернулась к Лорен.

– Договаривайся с Патриком на завтра насчет Сен-Тропеза.

Кэрролл в ярости уставился на нее.

– Подумай как следует. Ты мне уже должна сто семьдесят тысяч, так что, прежде чем принимать решение, сообрази, как ты будешь их отдавать.

Лорен взглянула на сестру.

– Если очень нужно… – начала она нерешительно. Жаннет мягко прервала его и заговорила по-французски.

– Не бери в голову, chérie. Рано или поздно эта свинья должна понять, что не все можно купить за деньги. – Она повернулась к Кэрроллу и продолжила по-английски. – Предлагаю тебе подумать. Что касается меня, я уже все решила.

– �оганну это не понравится, – пригрозил Кэрролл.

– �оганну еще больше не понравится, что ты собирался воспользоваться его подопечной, – заметила Жаннет.

– Мы же договорились, – рявкнул Кэрролл.

– Договаривался ты со мной, а не с Лорен, – ответила Жаннет. – К тому же ничего еще не подписано. Так что никакой сделки, по существу, нет.

– Кроме того, что ты должна мне сто семьдесят тысяч, – сказал Кэрролл.

– Приходи завтра в контору, и я их тебе верну, – сказала Жаннет.

– Да у тебя нет денег, – крикнул Кэрролл. – Я просмотрел балансовые отчеты твоей компании.

– А это тебя не касается, – сказала Жаннет. – Приходи завтра и получишь свои деньги.

Он злобно посмотрел на нее.

– Ты не можешь заключить сделку с Байдерманом, пока не расплатишься со мной.

– Знаю, – спокойно сказала она.

– Так я приду в девять утра за чеком, – сказал Кэрролл.

– Он будет тебя ждать, – ответила Жаннет. – Можешь получить его в расчетном отделе.

– Смотри, чтобы он был действителен, – сказал он злорадно, – потому что оттуда я пойду прямо в банк.

Жаннет молча встала, вышла из-за стола, остановилась напротив Кэрролла и посмотрела ему в глаза.

– Ах ты, свинья поганая! – сказала она голосом, полным презрения. Рука ее стремительно взметнулась, и в комнате раздалась звонкая пощечина. Он отступил назад. На багрово-красной щеке четко отпечатались все ее пять пальцев. – Убирайся, пока я не приказала тебя вышвырнуть!

Она вернулась за стол, не дав ему возможности ответить. Он прикоснулся рукой к щеке и злобно взглянул на нее.

– Совсем рехнулась!

– Убирайся! – неожиданно закричала она. – �ли я тебя прикончу!

Он резко повернулся и направился к двери, потом обернулся. – Филипп, Марлон, – сказал он. – Пошли!

Модельер и его дружок неловко поднялись и молча пошли к выходу, стараясь не встречаться с Жаннет глазами.

Кэрролл улыбнулся.

– Теперь с тобой покончено. Филипп уже подписал со мной контракт с будущего года. Я знал, что ты можешь меня надуть, и принял меры.

Не говоря ни слова, Жаннет проводила их глазами, потом повернулась к Лорен.

– Ты не возражаешь, если Патрик отвезет тебя домой? – спросила она спокойно. – Нам с Жаком надо закончить кое-какие дела.

– Я могу подождать, – предложила Лорен.

– Не стоит, – ответила Жаннет. – Лучше тебе уехать. Мы здесь можем до утра проторчать. А тебе нужно поспать перед отлетом в Сен-Тропез.

Лорен обошла стол, наклонилась и поцеловала Жаннет в щеку.

– Прости, я не хотела доставлять тебе столько неприятностей.

– Не беспокойся, chérie. Твоей вины здесь нет.

– Если хочешь, я могу поговорить с папой, – предложила Лорен.

Жаннет с трудом улыбнулась.

– Спасибо, chérie, но в этом нет нужды. Я сама разберусь с этим ублюдком. А теперь иди и отдохни. – Она взглянула на Патрика. – Проследи, чтобы она сразу легла спать.

Патрик улыбнулся.

– Слушаюсь, мамочка.

Жаннет рассмеялась.

– Какой послушный мальчик. Вот так и надо себя вести. – Она повернулась и снова поцеловала Лорен. – Спокойной ночи. Встретимся утром.

Еще один быстрый поцелуй в щеку, и дверь за ними закрылась. Жаннет повернулась и взглянула на Жака.

– Ну вот, все как прежде. Ничего не изменилось. Только ты да я.

Жак в гневе ударил кулаком по ладони.

– Подонки продажные! � ведь слова не сказали. Я уничтожу этого ублюдка. Только подожди, я шепну кому надо, что вся коллекция была твоей идеей, не его. Они его на клочки разорвут. Они ведь уже знают, что ты забраковала первую коллекцию.

– Меньше всего меня волнует Филипп, – сказала Жаннет. – С ним мы всегда разберемся. Сейчас нужно достать деньги для Кэрролла.

– Может, он передумает? – с надеждой в голосе спросил Жак.

– Даже если так, мне он не нужен. Коллекция доказала, на что мы способны. Как только я от него откуплюсь, подвернется кто-нибудь еще.

– Сейчас три часа утра, – сказал Жак. – Где добыть миллион франков за шесть часов?

– Миллион франков, – задумчиво повторила Жаннет. Она посмотрела на Жака. – Не эту ли сумму Морис собирался вложить в наше дело?

Жак кивнул. Жаннет встала.

– Так чего мы ждем? Поедем к нему, разбудим и узнаем, правду ли он говорил.

– Ты же знаешь Мориса, – сказал Жак. – С ним не просто иметь дело. За эту помощь придется платить – так или иначе.

– У тебя есть другие предложения?

– Как насчет твоего приятеля Патрика? Компания его семьи купила „Кенсингтон Миллз» в Штатах. Я слышал, они собираются заняться розничной торговлей. Могут соблазниться этой сделкой.

– Патрик к семейным делам не имеет никакого отношения. У них своя жизнь, у него своя. И никаких дел друг с другом иметь не желают. Патрик исключается. Придется идти к Морису.

Она направилась к двери, потом внезапно остановилась и посмотрела на него.

– Что мы сделали не так, Жак?

– Ты о чем? – удивился он.

– Я вот чего понять не могу. Мы выиграли или мы проиграли?

От Лидо на Елисейских Полях до дома было всего десять минут езды. Патрик заговорил, когда они уже почти доехали.

– Тебе и правда пора спать? – спросил он. – Я весь заведен. Не засну.

– Устала смертельно, – ответила Лорен. – К тому же ты слышал, что сказала сестра.

– Да – В голосе Патрика звучало восхищение. – Ты что-нибудь подобное видела? Как она вмазала Кэрроллу? Я думал, у него голова слетит с плеч.

Лорен засмеялась.

– Неплохо было бы. Моя сестра – девушка крутая. Патрик кивнул.

– Очень даже крутая. Не хотел бы я испытать на себе ее гнев. Она в самом деле может убить человека.

Лорен снова рассмеялась. Машина остановилась напротив дома.

– Ну, так далеко она не пойдет, мне кажется.

Шофер выскочил из машины и открыл дверцу большого серебристого „роллс-ройса» Патрика. Лорен наклонилась и поцеловала его в щеку.

– До завтра.

Патрик посмотрел на нее.

– Как насчет того, чтобы тебя потрогать минуточку? Потом я всю дорогу буду облизывать пальцы и наслаждаться.

Лорен хихикнула.

– Не дури, – сказала она, выбираясь из машины. Патрик последовал за ней и подождал, пока она нажимала кнопку звонка.

– Интересно, что сейчас делают Жаннет и Жак?

– Она сказала, у нее еще много работы, – ответила Лорен.

– Любопытно, большой у него член? – сказал Патрик.

– Не в курсе дела. И мне это безразлично, по правде говоря, – ответила Лорен. Дверь открылась. Она еще раз быстро чмокнула его в щеку. – Спокойной ночи. До завтра.

– Подожди секунду, – попросил он, увидев, что она направилась в дом. – А во сколько завтра?

Лорен обернулась и взглянула на него.

– В полдень. Годится?

– Вполне, – ответил он. – Я буду здесь с машиной. Она закрыла за собой дверь и начала подниматься по лестнице, когда ее окликнул дворецкий.

– Все прошло хорошо, мадмуазель Лорен?

– Великолепно, – ответила она. – Вечер был незабываемый.

Харви скатился с матраса и спрятался от палящего августовского солнца под зонтик.

– Сукин сын! – выругался он. Лорен повернула к нему голову.

– Ты о чем?

– Тридцать франков за матрас и зонтик, – объяснил он. – Грабеж среди белого дня.

Лорен засмеялась.

– Это Франция.

– Л что, если я захочу просто поваляться на песке? Безо всего?

– Где? – спросила она, показывая на переполненный пляж, забитый людьми, лежащими на матрасах.

– Я там подальше видел пляж. Люди приносят туда свои матрасы и зонтики.

– И ты можешь. Это общественный пляж, – объяснила она.

– Давай пойдем туда, – предложил Харви. – По крайней мере, не будем чувствовать, что нас обобрали.

– Можно завтра попробовать, – согласилась Лорен.

– Солнце то же, вода та же.

– Ладно, – сказала она. – Завтра. Он взглянул на нее.

– У тебя сиськи поджарились.

Она села и потянулась к сумке за лосьоном от солнца.

– Намажусь-ка я опять этим снадобьем. Он уставился на нее.

– Похоже, мне к этому не привыкнуть. В жизни своей столько сисек не видел. Интересно, что они делают с верхней частью купальника? Они же ее никогда не надевают!

– Откуда я знаю? – ответила Лорен.

– Наверное, кто-то их скупает. – Он усмехнулся. – Только подумай! Ведь неплохая идея, верно?

Лорен засмеялась.

– Что ты с ними будешь делать?

– Не знаю, – ответил Харви. – Что-нибудь придумаю. – Он увидел, как она достала бутылку с лосьоном. – Подожди-ка, у меня есть кое-что получше. – Он выудил из своей сумки небольшую керамическую баночку. Снял крышку и протянул ей. – Вот попробуй. Но сначала смочи кожу водой.

– Что это? – спросила она, разглядывая баночку.

– Гумбольдская глина, смешанная с особым маслом.

Индейцы пользуются этой смесью для лечения кожных болезней. Опять же загораешь быстрее и не обгораешь. Она понюхала открытую баночку.

– Странный запах.

– Естественный, – сказал он. – Во все дерьмо, что ты покупаешь, добавляют духи.

– Где ты это взял? – спросила Лорен.

– Да ее полно вокруг фермы. Мать Джонни сама смешивает. Годится для самых разных целей. Порезы, укусы насекомых, всякое другое.

– И помогает? – скептически поинтересовалась Лорен.

– Сам пробовал, – ответил Харви. – Я здесь всего два дня, а загар у меня уже темней, чем у тебя.

– Ладно, – сказала она поднимаясь. – На минутку залезу в воду, а потом намажусь.

Облокотясь на локоть он смотрел, как она идет к воде. Лорен здорово изменилась. Странно было слушать, как она трещит по-французски. В Калифорнии ему как-то не приходило в голову, что она француженка. Она была такой же, как все остальные девушки. Но за тот месяц, что они не виделись, в ней многое изменилось.

Она даже ходила по-другому. Вроде бы прямее, сильнее виляя бедрами. Раньше она просто шагала, а теперь двигалась так, как будто ее бедра соединялись с ногами, а не с талией.

И еще она похудела, проглядывали ребра, лобковые кости больше выдавались вперед, линия внизу живота плавно переходила в бедра. Внезапно он понял, в чем дело. Она стала гораздо сексуальнее. В Калифорнии он знал девочку, а теперь перед ним была полудевушка полуженщина.

Он машинально стал шарить в сумке в поисках косячка. Потом вспомнил, что находится во Франции. Здесь травку на пляже не закуришь. И не только потому, что закон слишком суров, а люди невероятно правильные. Никто слова не скажет, если ты напьешься в стельку или натрахаешься до упаду. Им на это плевать. Но если хочешь покурить мархушку, залезай в клозет.

Она вышла из воды и села рядом с ним на матрас.

– Что теперь? Вылить на себя? Он покачал головой.

– Возьми немного на ладони, потри их, пока мазь не размягчится, и мажься. Тонким слоем. Много не надо.

– Ладно, – сказала она.

Он с минуту наблюдал за ней.

– Если хочешь, могу намазать тебе грудь. Она засмеялась.

– Это я и сама могу. Но, если хочешь, можешь помазать спину.

– Вот люди, последних радостей жизни тебя лишают, – проворчал он. – Господи, как есть хочется. Когда мы пойдем?

– Патрик должен подойти с минуты на минуту, – ответила она. – Он сказал, что будет с нами обедать.

– Ничего у него не выйдет, – заметил Харви, – если учесть, в каком он вчера был состоянии. Он так накурился, что хорошо, если к концу недели очухается.

– Придет, – засмеялась она. – Ты зря дал ему вчера твой номер восемь.

– Так он сам напросился, – ответил Харви. – Он все талдычил, что никакое наше дерьмо не сравнится с его марокканским гашишем. – Он рассмеялся. – Ты видела его лицо после двух затяжек? Полный улет.

Лорен тоже засмеялась.

– Точно. Никогда его таким не видела. Но он встанет, нюхнет кокаинчику и будет здесь. – Она перевернулась на живот. – Теперь мажь мне спину.

Патрик просыпался с трудом. Медленно открыл глаза. В главной каюте яхты было абсолютно темно, ни один луч света не пробивался сквозь двойные занавески, которыми были задернуты иллюминаторы. Он протянул руку назад и нажал кнопку над кроватью. Постепенно, по мере того как занавески поползли в стороны, в каюту стал проникать свет.

Он заставил себя сесть и, повернув голову, уставился па голый зад рядом с собой, единственное, что виднелось из-под груды одеял, накрывавших спящую девушку. Он слегка шлепнул по попке.

– Анна, просыпайся.

Она поерзала по постели, и голос из-под одеяла сказал:

– Я не Анна, я Мэг. Он еще раз шлепнул ее.

– Все равно вставай. Потом протянул руку к телефону, стоящему у кровати.

Ответил стюард.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро. Который час?

– Час дня, милорд.

– Принеси мне чаю, – сказал Патрик.

Раздался голос Мэг, все еще приглушенный одеялами.

– А мне апельсиновый сок и кофе.

– Еще апельсиновый сок и кофе, – добавил Патрик.

– Слушаюсь, милорд. Сейчас принесу.

Патрик положил трубку и уставился на голый зад.

– Надо сказать, у тебя премиленькая попочка. Девушка зашевелилась, повернулась и села. Потрясла копной рыжих вьющихся волос. Все, даже улыбка, выдавало ее ирландское происхождение. Когда она улыбалась, ее веснушчатое лицо сморщивалось, а уголки голубых глаз приподнимались.

– Ты то же самое говорил и вчера вечером, но заснул, прежде чем я вернулась из сортира.

Он засмеялся.

– Этот американский друг Лорен вчера раздавал что-то вроде бомб с замедленным действием.

– Сам виноват, – сказала она. – Все требовал еще и еще.

– Не помню, – удивился он. – А что случилось с Анной?

– Она встала пораньше. Сказала, что хочет пойти на пляж.

Раздался деликатный стук в дверь, и вошел стюард с подносом.

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, мисс. – Он поставил поднос на кровать перед ними.

Патрик взглянул на него.

– Никто ничего не передавал?

– Да, милорд. Звонила мисс Жаннет. Она сказала, что прилетает в Ниццу шестичасовым рейсом вместе с другом, и просила прислать за ней вертолет.

Патрик кивнул.

– Позаботься об этом. – Он потянулся за чайником. – Скажи капитану, пусть ведет яхту к пляжу Мореа. Я кое-кому обещал, что буду там в два.

Стюард удалился, а Мэг села в постели. Прикрывавшая се простыня упала до талии.

– Можно я разолью чай?

– Пожалуйста. – Он смотрел, как она разливает чай. Полные упругие груди слегка покачивались, когда она наклонялась над чайником.

– С молоком?

– Да, спасибо, – ответил он, все еще разглядывая ее бюст.

– Достаточно? – спросила она, держа молочник в руке. – У тебя странное выражение лица.

– У меня сюрприз. – Он улыбнулся, откидывая одеяло и демонстрируя восставший член. – Я готов к бою.

Она поставила молочник и слегка похлопала его по пенису.

– Очень мило, – заметила она. Он снова улыбнулся.

– Как насчет минетика?

– Сколько угодно, – ответила Мэг. – Только потерпи минутку. Я ничего не могу есть, пока не выпью апельсиновый сок и кофе.

Казалось, все изменилось, как только Жаннет вышла из вертолета и ступила на зеленую лужайку перед домом. Солнце спускалось за горы на западе, за Сен-Максимом, и Харви показалось, что она возникла прямо из земли в золотых лучах, просвечивающих ее белое платье, которое она прижимала ладонями, сбегая по трапу под медленно вращающимися лопастями винта.

Минутой позже, едва она успела поздороваться со всеми, показалось, что все население Сен-Тропеза высыпало па лужайку. Одна за другой подъезжали машины, люди со всех сторон спешили встретить Жаннет. Через час обычно тихая вилла превратилась в бедлам. Все кричали, вопили и смеялись, не слушая друг друга. Может быть, Харви так просто показалось, он ведь почти не понимал, о чем идет речь. По-французски он не говорил ни слова.

Он с трудом пробрался через набитую людьми гостиную к лестнице. Шампанское было не в его вкусе. Куда лучше – несколько хороших затяжек.

Лорен остановила его на первой ступеньке.

– Куда это ты?

– Требуется курнуть, – ответил Харви. Она оглядела комнату и улыбнулась.

– Мне тоже, пожалуй.

В его комнате было тише, особенно, когда он закрыл дверь. Он быстро скрутил косячок и. прикурил. Несколько раз затянулся и передал ей.

– Здесь что, всегда так?

Она пожала плечами и глубоко затянулась.

– Откуда мне знать? Для меня это тоже впервые.

– Мне больше нравилось, когда мы тут были одни, – заметил он.

– Она хозяйка, – сказала Лорен.

– Знаю, – ответил Харви. – Я не жалуюсь. Твоя сестра – нечто особенное. Тут кто-нибудь есть в городе, кого бы она не знала?

Лорен хихикнула. Травка начинала действовать.

– Наверное, нет.

– А тебе нравится? – спросил он.

– Нет. Но я ведь, как и ты, здесь только гостья. – Она отдала ему сигарету. – Здорово. Какой номер?

– Это новый. Двенадцать. Прямой улет, – сказал он.

– Как дела с бессемянными растениями?

– Мы все ближе к цели, – ответил Харви. – Требуется время.

– У тебя с собой больше нет этой гумбольдской глины? Действует прекрасно. Я бы хотела дать Жаннет попробовать.

– Разумеется, – сказал он. – Она здесь долго пробудет?

– В понедельник улетает в Нью-Йорк. Какие-то дела. А хотела остаться на неделю.

– Деловая женщина, верно? Лорен кивнула.

– Что это за девица с ней? Стефани…

– Подруга.

– Подруга так подруга. А может?.. Лорен промолчала.

– Эй, я не собирался лезть не в свое дело, – извинился он.

– Ладно, проехали. – Она подошла к окну. Он присоединился к ней, и они долго смотрели на вертолет, стоящий на лужайке. – Какого ты мнения о Патрике? – спросила она.

– Мне он нравится, – ответил Харви. – Немного с приветом. Но вообще, в порядке.

– Он хочет жениться на Жаннет, – объяснила Лорен.

– Вот как! – Харви снова затянулся сигаретой, потом передал ее Лорен. – Мне показалось, у него какие-то шашни с теми двумя девицами. Которые живут с ним в одной каюте.

– Ты прав, – ответила она. – Я тоже не понимаю.

– Значит, мы тут равны, – рассмеялся он. – Совсем другой мир. И уж точно не ангельский приют.

Она тоже засмеялась.

– Что нет, то нет.

Создавалось впечатление, что никто вообще не спал. В тот вечер они ужинали на яхте Патрика «Fantasist», стоящей в порту Сен-Тропеза. Подавали холодные закуски, люди приходили и уходили когда хотели. Харви скоро потерял счет гостям. В какой-то момент ему показалось, что их больше сорока.

Звуки музыки, раздающейся из стереоколонок, натыканных по всей яхте, практически тонули в людских криках, смехе и воплях. Казалось, никто не говорит нормальным тоном. Да это было бы бессмысленно. Никто ничего не услышал бы.

Ночь близилась к концу, пустые тарелки с закусками немедленно заменялись полными. К полуночи все сильно набрались, и, похоже, не только шампанское и вино были тому виной. В воздухе отчетливо пахло травкой, и не обыкновенной марихуаной, а опиумом и гашишем. Так, во всяком случае, показалось опытному в этом вопросе Харви.

Очень скоро он обратил внимание, что большим спросом среди гостей пользуются толстые самокрутки английского типа из смеси табака и гашиша. Он тут же попробовал одну. Действовало неплохо, но с его собственной продукцией не шло ни в какое сравнение.

В час ночи они перебрались в дискотеку в дальнем конце порта. Танцевальная площадка была забита дергающимися потными людьми. На балконе играл маленький оркестрик. И здесь общий шум заглушал музыку, так все орали. Разглядывая танцующих, Харви, как ни старался, не мог отличить одну девушку от другой. Одеты все были практически одинаково. Совершенно прозрачные блузки, эластичные шорты или мини-юбки, надетые поверх трусиков-бикини или вообще на голое тело, туфли на высоком каблуке или сапоги. У всех были либо длинные распущенные волосы, либо короткие мальчишеские стрижки. Мужчины были одеты просто – черные или белые узкие брюки и пестрые рубашки. И здесь тоже чувствовался запах гашиша.

Харви танцевать не умел. Он сидел на неудобном стуле за маленьким столиком с бокалом шампанского, которое терпеть не мог, и наблюдал за танцующими парами. Во Франции парни танцевали с парнями, девушки с девушками, поодиночке, и никто ни на кого не обращал внимания. Он понаблюдал за Лорен, выделяющейся из толпы. Французы прыгали под музыку, как марионетки, вверх и вниз, а она, казалось, плыла, сливаясь с музыкой. И улыбалась своему партнеру Патрику.

Он поискал глазами Жаннет. Но ни ее, ни ее приятельницы на танцплощадке не было. Немного погодя он увидел, что они вышли из туалетной комнаты и направились к столику. Жаннет что-то прошептала на ухо Стефани, та пошла на танцплощадку и принялась танцевать в одиночестве. Жаннет опустилась на стул рядом с Харви.

– Нравится здесь? – спросила она, стараясь перекричать шум.