– Да, Сэм. Бедный Сэм. Он знал, что представляла собой Нора, когда женился на ней, но надеялся, что сможет заставить ее измениться. Но, думаю, после того, как она встретила Риччио, Сэм сдался. Это из-за Риччио Сэм развелся с ней и был вынужден пойти на раздел имущества.
– Должно быть, в таком случае Сэм настроен против нее? – предположил я.
– Он был настроен против обоих.
Дверь за ее спиной открылась, и в библиотеку вошла горничная.
– Обед подан, мэм.
Мы поднялись, и старая леди улыбнулась мне.
Я улыбнулся ей в ответ.
Стоянка была забита, и мне пришлось оставить свою машину в нескольких кварталах отсюда. С улицы до центрального входа вела дорожка, изгибающаяся меж аккуратно подстриженных кустов, которые приводил в порядок садовник в комбинезоне. Когда я прошел мимо него, то увидел, как под лучами утреннего солнца на лбу его блестели капельки пота.
На стеклянной двери в обрамлении золотых листьев была надпись крупными буквами:
ШТАТ КАЛИФОРНИЯ
ГРАФСТВО САН-ФРАНЦИСКО
Молодежный суд
Департ. инспекции
Совет по делам молодежи
Войдя, я оказался в большом холле, заполненном репортерами и фотографами. Блеснуло несколько вспышек, и меня окружили журналисты. Но они уже не были так напористы, как в первый день.
– Можете ли вы что-нибудь сказать нам относительно планов защиты вашей дочери, полковник Кэри?
Я покачал головой.
– Нет, не могу. Насколько я разбираюсь в законах этого штата, тут нет такого понятия, как суд над несовершеннолетним. Просто это заседание будет первым из слушаний о режиме содержания.
– Будете ли вы пытаться получить опеку над дочерью?
– Решение зависит от суда. Не сомневаюсь, что первым делом будут учитываться интересы моей дочери.
– Вы видели ее?
– Я посещал ее в воскресенье днем.
– Была ли с вами ее мать?
– Нет, она плохо себя чувствовала.
– Посещала ли вообще мать своего ребенка?
– Не знаю. Но мне известно, что она отправила ей передачу.
– Вы знаете, что в ней было?
– Одежда, книги, печенье.
– О чем вы говорили со своей дочерью?
– Ни о чем особенном. Как обычно говорят отец с дочерью.
– Рассказала ли она вам что-нибудь о событиях пятницы вечером?
Я посмотрел на человека, который задал этот вопрос.
– Мы вообще не говорили на эту тему.
– Выяснили вы что-нибудь, что может пролить свет на происшедшее?
– Нет, – ответил я. – Кроме того, что мне довелось услышать на рассмотрении дела у коронера, я ничего не знаю. Не сомневаюсь, что большинство из вас тоже там были. А теперь, если вы будете настолько любезны…
Они раздались, пропуская меня.
Молодежный суд располагался слева от центрального входа. Следуя за указателем, я прошел по длинному коридору и повернул за угол. Еще один указатель показал, что я должен спуститься. Открыв стеклянные двери, я вошел в зал Молодежного суда.
Он был невелик и в дальнем его конце находилась приподнятая платформа. Перед местом для судьи располагался длинный стол с несколькими стульями вокруг него. Чуть в стороне, неподалеку от скамеек, была конторка со стулом. Стены были выкрашены в привычный официальный охряно-коричневый цвет, а вдоль длинной стены протянулись четыре окна. Все остальное пространство было занято стульями и скамейками.
Пока я рассматривал зал, из дверей за креслом судьи вышел какой-то человек и остановился, увидев меня.
– Здесь ли будет слушаться дело Даниэль Кэри? – спросил я.
– Да, но вы пришли слишком рано. Суд начнется не раньше девяти часов. Вы можете подождать в зале ожидания. Вас вызовут.
– Благодарю вас.
В зале ожидания было несколько скамеек. Я посмотрел на часы. Было тридцать пять минут девятого. Я закурил.
Через несколько минут появился еще один мужчина. Посмотрев на меня, он тоже закурил и расположился рядом.
– Судьи еще нету?
Я отрицательно покачал головой.
– Черт возьми, – сказал он. – Ручаюсь, что мне это обойдется в зарплату за полдня. Каждый раз, как я сюда являюсь, это мне влетает в копеечку. Они никогда не берутся за мое дело раньше второй половины дня.
– У вас тут ребенок?
– Ага, – мотнул он головой. Пепел с сигареты упал на грязную рабочую куртку. Он не обратил на это внимания. – Они притащили сюда мою девку. Она всего лишь шлюха, вот и все. Говорил я им, что когда она в следующий раз окажется у них, пусть они и оставят ее себе. Но нет, каждый раз мне вручают ее обратно.
Он уставился на меня.
– Слушай, а я тебя откуда-то знаю, – сказал он. – Я тебя мог тут раньше видеть?
– Нет. Я тут в первый раз.
– Браток, ты тут еще будешь бывать. Они будут таскать тебя и таскать, пока не уговорят забрать свое потомство домой. Как они со мной поступают. Ей только пятнадцать с половиной лет, говорят они. Вы должны предоставить ей возможность жить нормальной жизнью, они говорят. Ну, и что получается? Через пару дней ее уже вытаскивают из мотеля, где она обслуживает всех клиентов за пять долларов с каждого. Копы взяли ее, и вот я опять здесь.
Он прищурился от сигаретного дыма.
– А ты уверен, что мы раньше не виделись?
Я кивнул.
Он еще несколько секунд присматривался ко мне, а потом щелкнул пальцами.
– Так я тебя знаю! Я видел тебя в газетах. Ты тот мужик, девчонка которого прикончила приятеля своей мамаши!
Я ничего не ответил.
Наклонившись ко мне, он заговорил доверительным шепотом.
– Ну не сучка ли? Что за дети пошли нынче! Слушай, а тот парень с ней тоже занимался? Ни капельки не удивлюсь, если так оно и было. В газетах и половины правды не говорят.
Я с силой сжал кулаки, но потом заставил пальцы разжаться. Не имело смысла выходить из себя. Нужно привыкать к таким вещам. Я почувствовал, как сдавило сердце. Дани тоже придется привыкать. И это хуже всего.
Вошли еще две женщины. Они походили на мексиканок, и оживленно болтали по-испански. Увидев нас, они внезапно замолчали и, подойдя к скамейке, сели. Та, что помладше, оказалась беременной.
Еще через несколько секунд появилась цветная женщина, а затем пришли мужчина с женщиной. Лицо у нее было опухшим и исцарапанным, а под глазом красовался синяк. Мужчина попытался взять ее за руку и усадить рядом с собой, но она сердито вырвала руку и расположилась у дальней стены. Она не смотрела на него.
Цветная женщина заговорила с одной из мексиканок.
– Думаешь, они вернут тебе девчонку обратно, милашка? Беременная женщина вскинула руки в классическом жесте незнания.
– Понятия не имею, – сказала она с легким испанским акцентом.
– Считай, что тебе повезло, если они решат оставить ее у себя, милашка. Уж я-то знаю. Если она будет здесь, это обойдется тебе всего в сорок баков в месяц за ее содержание. А если заставят взять ее домой, она будет тебе обходиться не меньше, чем в семьдесят. А это уже деньги, радость моя.
Беременная пожала плечами. Она что-то сказала по-испански другой женщине и они оживленно заспорили. Женщина с синяком под глазом начала тихонько плакать.
В зале понемногу начали скапливаться люди, и скоро все скамейки были заняты. Остальные заполнили коридор. В пять минут десятого появился Харрис Гордон в сопровождении Норы и ее матери. Я встал встретить их.
Харрис Гордон посмотрел сквозь стеклянную дверь.
– Однако полно народу.
– Похоже, что не только у нас неприятности, – сказал я. Он понимающе взглянул на меня.
– Люди в беде редко остаются одни. Подождите здесь. Я попробую найти секретаря и выясню, когда судья собирается заняться нашим делом.
Он исчез в коридоре. Я повернулся к Норе.
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо спросил я.
Она кивнула, не сводя с меня глаз, дабы убедиться в отсутствии саркастической усмешки.
– Теперь все в порядке. После вчерашнего суда я вернулась домой и сразу же свалилась в постель. Я была совершенно без сил.
– Могу себе представить. Тебе нелегко пришлось.
– Но я справилась. Я не хотела говорить ничего лишнего. Я с трудом заставила себя принести присягу, но ведь у меня все равно не было выхода, не так ли?
– Совершенно верно. Выхода у тебя не было. Вернулся Гордон.
– Долго ждать нам не придется, – сказал он. – Наше дело третье по счету. Первые два займут не более пятнадцати минут каждое, сказал секретарь.
Я снова закурил и прислонился к стене. Дверь из зала суда открылась, и я услышал чью-то фамилию. Повернувшись, я увидел, как поднялись две мексиканки. Дверь за ними закрылась.
Их дело заняло у суда не больше десяти минут. Когда они выходили, беременная женщина плакала. Секретарь назвал другую фамилию. Поднялся мужчина, что пришел сразу же за мной.
Он тоже вышел минут через десять, и на лице его ясно читалось удовлетворение. Направившись к лестнице, он остановился передо мной.
– На этот раз они сказали, что ее необходимо оставить. Для ее же блага. Я посоветовал им запереть ее и забросить ключи!
Я ничего не ответил. Повернувшись, он затопал по лестнице. За спиной я услышал голос секретаря.
– Кэри.
Покинув зал ожидания, мы зашли в помещение суда. Секретарь указал, что мы должны сесть вдоль длинного стола напротив места судьи, и одарил нас утомленным взглядом.
– Вы здесь в первый раз?
Мы кивнули.
– Судья на минутку вышел. Он сейчас будет.
Едва он успел сказать это, как дверь за его спиной открылась.
– Всем встать! – объявил секретарь. – Суд идет! Доводится до всеобщего сведения, что Молодежный суд штата Калифорния, графства Сан-Франциско под председательством досточтимого судьи Самуэля Э. Мерфи приступает к слушанию.
Судья был высоким человеком, лет шестидесяти с лишним. У него были густые седые волосы, а сквозь стекла очков в роговой оправе проницательно смотрели голубые глаза. На нем был мятый коричневый пиджак, белая рубашка и строгий черный галстук. Он кивнул секретарю.
Тот встал и подойдя к двери с правой стороны, открыл их.
– Даниэль Кэри.
Войдя, Дани остановилась и огляделась. Увидев нас, она сорвалась с места. Нора полуприподнялась, и они обнялись.
– Мама! – плакала Дани. – Мамочка, с тобой все в порядке?
Я не расслышал, что шептала ей Нора. В этот момент я отвернулся. Я не мог поверить, что Нора и наполовину была захвачена теми же чувствами. В дверях появилась еще одна фигура. Это была мисс Спейзер, инспектор по надзору. Она остановилась, глядя на Нору и Дани.
Я посмотрел на судью. Он тоже наблюдал за происходящим. Мне показалось, что эта сцена была как-то важна для него и поэтому он очень внимательно следил за ней.
С той же стороны открылась другая дверь и вошел офицер в форме, шатен среднего роста. Нашивка с сине-золотым щитом на его плече говорила, что он из офиса шерифа графства Сан-Франциско. Закрыв двери, он прислонился к ним.
Оставив Нору, Дани кинулась целовать бабушку, а затем повернулась ко мне. Глаза ее сияли. Она поцеловала меня в щеку.
– Папочка, и мама пришла. Мамочка пришла!
Я улыбнулся ей.
– Я же тебе говорил, что она придет.
Войдя в зал суда, мисс Спейзер села у края стола.
– Садись со мной, Дани.
Дани разместилась рядом с ней и посмотрела на Харриса Гордона.
– Здравствуйте, мистер Гордон.
– Здравствуй, Дани. Судья откашлялся.
– Нам предстоит очень необычное слушание. Так что я хотел бы знать, кто тут присутствует. Представьтесь, пожалуйста.
– Разрешите мне, ваша честь?
Судья кивнул.
– Прошу вас, мистер Гордон.
– Слева от меня Нора Хайден, мать девочки. Справа – мисс Сесилия Хайден, ее бабушка со стороны матери. Рядом с ней полковник Люк Кэри, отец ребенка.
– Вы выступаете, как защитник интересов девочки?
– Да, ваша честь, – подтвердил Гордон. – А также как законный советник семьи.
– Понимаю. Не сомневаюсь, что все вы знакомы с мисс Мариан Спейзер, инспектором по надзору, которая занимается этим делом?
– Знакомы, ваша честь.
– Тогда, я думаю, мы можем начинать. – Он поднял к глазам лист бумаги, лежащий на его столе. – Вечером в прошедшую пятницу, отдел полиции, действовавший на основании раздела номер 602 Закона о молодежном суде штата Калифорния, задержал Даниэль Нору Кэри, несовершеннолетнюю, и передал ее инспектору по надзору. Основанием послужил тот факт, что вышеупомянутая несовершеннолетняя совершила убийство, преступив тем самым законы штата Калифорния. С того времени, за исключением первой ночи, когда по совету врача для сохранения ее здоровья несовершеннолетняя была вверена заботам мистера Гордона, адвоката, она, в соответствии с законом, содержится в специальном исправительном заведении для несовершеннолетних.
Также мы должны выслушать заявление, поданное отделом по надзору о порядке дальнейшего содержания несовершеннолетней в заключении на то время, которое инспекция сочтет достаточным для исследования всех фактов жизни несовершеннолетней, что позволит ей окончательно предстать перед судом.
Положив бумагу, судья посмотрел на Дани. Голос у него был мягким и вежливым. – Несмотря на все, что я сказал, Даниэль, это не суд, не разбирательство уголовного дела. Ты здесь потому, что совершила противозаконный поступок, очень противозаконный, но мы здесь собрались не для того, чтобы наказывать тебя. Мы хотим, если удастся, помочь тебе, чтобы в дальнейшем ты никогда больше не совершала таких дел. Ты это понимаешь, Даниэль?
На бледном, как полотно, лице Дани выделялись лишь ее большие испуганные глаза.
– Думаю, да, – помедлив, сказала она.
– Я рад, что ты это понимаешь, Даниэль. Для тебя важно уяснить, что, хотя ты не подлежишь уголовному преследованию за свои действия, ты не можешь избежать определенных последствий за свой неправомерный поступок. Закон обязывает меня проинформировать тебя об этих последствиях и правах, которыми ты обладаешь перед судом. Ты следишь за моей мыслью?
– Да, сэр.
– Данный суд обладает властью взять тебя из дома и поместить в молодежное исправительное заведение штата, пока ты не достигнешь соответствующего возраста. Или направит в больницу для наблюдения за твоим поведением. Мы даже можем поместить тебя в специальный интернат, если сочтем, что твое возвращение в семью или к кому-либо из родственников не пойдет тебе на пользу. Во всяком случае, пока ты под юрисдикцией данного суда, ты будешь находиться под надзором, так что, с кем бы ты ни жила, тебе придется поддерживать контакты с офицером по надзору до тех пор, пока суд не сочтет возможным освободить тебя от этой обязанности или же пока ты не достигнешь соответствующего возраста. И я бы хотел, чтобы ты это помнила. Любое решение суда будет продиктовано не стремлением наказать тебя, а только тем, что, по его мнению, будет служить твоим интересам. Ты понимаешь это, Даниэль?
Дани кивнула. Она уставилась в стол перед собой. Я видел, как она нервно ломала пальцы.
– Во время слушания дела, – продолжал судья, – ты, конечно, имеешь право обращаться к своему советнику. Ты имеешь право вызывать своих свидетелей, задавать свидетелям любые вопросы, ответы на которые, как ты считаешь, могут пойти тебе на пользу. Ты понимаешь, Дани?
– Да, сэр.
– Я обязан так же сообщить твоим родителям, что у них есть такие же права относительно вызова свидетелей, обращения к адвокату и перекрестного допроса.
– Итак, мы открываем слушание с обращения инспектора по надзору. Мисс Спейзер, не будете ли вы так любезны изложить суду ваши соображения в пользу дальнейшего содержания несовершеннолетней под надзором.
Инспектор встала. Она говорила спокойным ясным голосом.
– Есть две причины для данного решения, ваша честь. С одной стороны, характер ее поступка свидетельствует о гораздо более глубоком эмоциональном потрясении, перенесенном ребенком, чем это удалось установить в ходе предварительных психологических и психиатрических исследований. Для благополучия девочки мы хотели бы более тщательно обследовать ее, для чего надо соответствующее время и условия. Во-вторых, нам нужно время для изучения ее окружения и условий жизни в семье, что позволит представить соответствующие рекомендации относительно ее дальнейшей жизни.
Она села.
Судья повернулся к нам.
– Есть ли у вас какие-либо возражения по поводу данного заявления?
Поднялся Харрис Гордон.
– Нет, ваша честь. Мы с глубоким уважением относимся к опыту и знаниям инспекции по надзору, которые, по нашему мнению, позволят ей соответствующим образом оценить все факторы, имеющие отношение к данному делу.
– Благодарю вас за выраженное доверие, мистер Гордон. Мы постараемся не обмануть ваших ожиданий. – В голосе судьи явно проскользнула насмешка. Он знал, что Гордон не может сказать ничего иного, что у него нет выбора. Такие заявления всегда удовлетворялись.
Помолчав несколько секунд, он продолжил.
– Суд постановляет, что прошение отдела по надзору в отношении Даниэль Кэри, несовершеннолетней, подлежит удовлетворению, и с настоящего времени она будет находиться под юрисдикцией данного суда, пока не будет принято окончательное решение. Назначаю дату полного всестороннего слушания данного дела через неделю, начиная с сегодняшнего дня. К тому времени, надеюсь, будут присутствовать все стороны и передо мной будут все доказательства и результаты исследований. Также надеюсь, что все планы и предположения относительно порядка содержания данного ребенка, которые должны способствовать его благополучию, будут представлены мне в письменном виде, не позже, чем за двадцать четыре часа перед началом слушания. – Он осторожно стукнул молотком по столу.
Посмотрев на Дани, он снова обратился к ней с тем мягким и добрым голосом, который совершенно не походил на только что прозвучавшие официальные интонации.
– Ты все поняла?
Дани кивнула.
Судья посмотрел на инспектора по надзору.
– Прежде, чем вы заберете Даниэль обратно, вы можете пройти с ней и ее родителями в мой кабинет, мисс Спейзер.
Кивнув, инспектор встала. Мы тоже поднялись.
– Благодарю вас, ваша честь, – сказал Гордон. Судья кивнул, и мы проследовали за мисс Спейзер.
Судейские апартаменты состояли из двух комнат, в меньшей из которых размещался его секретарь, а в большей – он сам. В нее-то и привела нас мисс Спейзер. Вдоль одной стены стояли полки с юридическими книгами и справочниками, а другая была увешана фотографиями и дипломами в рамках. Небольшой письменный стол и несколько стульев дополняли обстановку.
– Устраивайтесь поудобнее, – тактично предложила мисс Спейзер. – Я на несколько минут выйду в свой кабинет и сразу же вернусь.
Когда за ней закрылась дверь, Нора повернулась к Дани.
– Ты похудела. И почему ты не надела то прелестное платьице, что я тебе прислала? Какое впечатление, по-твоему, ты должна была произвести на судью? Он может подумать, что мы настолько не заботимся о тебе, что даже не могли одеть соответствующим образом. Откуда на тебе эти ужасные вещи? Я никогда раньше не видела их на тебе.
Я наблюдал за Дани. На лице ее появилось странное, терпеливо-снисходительное выражение. Переждав, пока завершится норина вспышка, она ответила ей с легкой ноткой сарказма в голосе.
– Здесь не школа мисс Рандольф, мама. Я должна носить то же, что и остальные девочки. Тут тебе дают такую одежду.
Нора уставилась на нее.
– Я уверена, что если бы ты попросила, тебе позволили бы носить собственные вещи. Наверно, они так поступают потому, что у большинства остальных нет своей одежды.
Дани не ответила. Я вынул сигареты. Она посмотрела на меня. Я кинул ей пачку, и она молча поймала ее.
– Дани! – ужаснулась Нора.
– Ох, да успокойся, Нора, – с раздражением сказала старая миссис Хайден. – Аудитории больше нет, так что можешь не выступать. Ты отлично знаешь, что она курит. Я сама столько раз просила положить этому конец. Но ты сказала, что не видишь тут никакой беды. – И она посмотрела на Дани. – Иди ко мне, ребенок.
Дани подошла к ней.
– Да, бабушка.
– Они хорошо к тебе относятся?
– Да, бабушка.
– Еды хватает? Дани улыбнулась.
– Более, чем достаточно. Хотя есть мне не хочется.
– Ты должна есть, чтобы у тебя были силы. Мы не хотим, чтобы ты заболела, когда все кончится.
– Я не заболею, бабушка.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе послала? Дани покачала головой.
– Ничего, спасибо, бабушка. Старая леди поцеловала ее в лоб.
– Делай, как судья говорит, Дани. Будь хорошей девочкой, не спорь ни с кем, и мы скоро заберем тебя отсюда.
Дани кивнула. В глазах ее была какая-то странная мудрость, словно она лучше этой старой женщины знала, что должно случится с ней. Но смолчала. Вместо этого она повернулась ко мне:
– У тебя по-прежнему стоит в Ла Джолле та лодка?
– Нет, Дани, – покачал я головой.
– Как плохо. А я хотела бы снова поплавать на ней.
– Может быть, когда-нибудь и поплаваешь, Дани. Когда выйдешь отсюда.
Она снова кивнула, но я видел, что она не верит моим словам.
– Одна из надзирательниц сказала, что видела фото твоей жены в газете. Она говорит, что твоя жена очень красивая. – Она посмотрела мне в глаза. – В газете говорится, что она не смогла приехать с тобой потому, что ждет ребенка.
– Это верно, Дани.
– Когда?
– Теперь уже очень скоро, – сказал я. – И доктор сказал, что ей лучше бы не трогаться с места.
– Значит, в газетах, в самом деле, написали правду. Я очень рада, – ее лицо осветилось улыбкой.
– Правда, – улыбнулся я ей в ответ. – Неужели ты думаешь, что какая-нибудь иная причина, кроме этой, помешала бы ей приехать?
Краем глаза Дани посмотрела на Нору. Та тщательно красила губы, всем своим видом показывая, что наши разговоры наводят на нее тоску.
– Не знаю, – тихо сказала Дани. – Сначала я подумала, что она не приехала потому, что ненавидит меня.
Я засмеялся.
– С чего тебе пришла в голову такая идея? Опять она искоса глянула на Нору.
– Не знаю. Так просто.
Открылась дверь, и появилась мисс Спейзер. В коридоре я заметил надзирательницу.
– Теперь ты должна покинуть нас, Дани.
– О'кей, – раздавив в пепельнице окурок, она поцеловала меня. – Пока, папа.
Поцеловав бабушку, она подошла к матери. Нора обняла ее, заглянув ей в глаза.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, Дани, не так ли?
Дани кивнула.
– Больше, чем кто-либо другой?
Она снова кивнула.
– Как я тебя люблю, дорогая?
Я видел, что они принялись за игру, которой часто занимались раньше. И я не мог сказать, значила ли она что-нибудь для Норы на самом деле или нет.
– Больше всех, мамочка.
Нора посмотрела на меня, дабы убедиться, что я слышал этот ответ. Я засмеялся. Повернувшись, Дани удивленно взглянула на меня. Должно быть, в самом деле есть такая штука как телепатия, потому что в этот момент я был уверен, что она знает, почему я засмеялся. Повернувшись, она, поцеловала мать.
– Пока, мама.
Нора посмотрела на меня. Лицо ее пылало, искаженное гневом. Она начала было что-то говорить, но, закусив губу, замолкла.
– Так как все здесь, – спокойно начала мисс Спейзер, закрыв дверь за Дани, – я хотела бы договориться о встречах с вами. Они позволят нам заметно упростить дело. – Подойдя к письменному столу, она села. – Могу ли я навестить вас завтра днем, мисс Хайден?
– Лучше бы в четверг, – отозвалась Нора. – Прислуги не будет, и мы сможем поговорить наедине. У нас будет достаточно времени для беседы.
– Было бы куда лучше, если бы дома присутствовала и прислуга, – сказала мисс Спейзер. – Я хотела бы и с ними поговорить о Дани.
Нора посмотрела на Гордона.
– Не знаю, – несколько растерялась она. – Я не очень одобряю идею говорить со слугами о моих делах. Мне кажется, что они с удовольствием займутся сплетнями. Многого вы от них не узнаете…
– Это моя работа: как можно больше выяснить о вашей дочери, мисс Хайден. Могу вас заверить, что я буду предельно сдержана.
Нора снова посмотрела на Гордона. Тот кивнул. Она повернулась к инспектору.
– Можете ли вы прибыть ко мне завтра утром?
– Днем мне было бы удобнее. Я договорилась утром побывать в школе мисс Рандольф.
– Тогда в среду днем, – нетерпеливо согласилась Нора. – В два часа.
– В два часа меня вполне устроит. – Мисс Спейзер посмотрела на мать Норы. – Вас устроит четверг?
Старая леди кивнула.
– В девять утра не слишком ли рано для вас?
– Я рано поднимаюсь, – ответила она. Мисс Спейзер повернулась ко мне.
– Какое время устроило бы вас, полковник Кэри?
– Любое. Как вам удобно.
– Я не знаю ваших планов, полковник Кэри. Мне известно, что ваша жена беременна. Не знаю, может быть, вы захотите вернуться в Чикаго и прилететь только на слушание дела. Предоставляю решать вам.
Я хотел дождаться конца разбирательства, надеясь, что в моем дальнейшем присутствии не будет необходимости. Но ждать больше теперь не имело смысла. Я понял, что мне надо остаться. Мне придется сегодня позвонить Элизабет и сказать, что не смогу вернуться, как предполагал.
– Я буду на месте, мисс Спейзер, – сказал я. – Назначайте время.
– Спасибо, полковник Кэри. В пятницу, в четыре часа, у вас в мотеле.
– Отлично.
– Теперь мы можем уйти? – спросила Нора.
– Только еще одна вещь, мисс Хайден.
– Да?
– Судья попросил меня с вашего разрешения получить копию решения по бракоразводному процессу между вами и полковником Кэри.
– Да это просто смешно! Не вижу никакого смысла копаться в моем прошлом. Дани была совсем ребенком, когда мы развелись, – взорвалась Нора.
– Суду нужна вся информация, которая имеет отношение к благополучию вашего ребенка. Думаю, вы с этим согласитесь. Вы же знаете, что суд имеет право затребовать такие документы. Так что не лучше пойти навстречу?
– Вы угрожаете, что будете держать мою дочь у себя, пока не получите этих документов? – ледяным тоном спросила Нора.
Но мисс Спейзер не так легко было запугать. Она спокойно посмотрела на Нору.
– Я ни в коей мере не запугиваю вас, мисс Хайден, – тихо сказала она. – Я только информирую вас о правах, которыми обладает суд. Если вы хоть в какой-то мере думаете о благополучии дочери, вы будете сотрудничать с судом. Я точно излагаю суть дела, мистер Гордон?
– Вполне, мисс Спейзер. – Харрис Гордон повернулся к Норе. – Пока за Дани отвечает данный суд. Это означает, что она находится в абсолютной его власти. Полагаю, вы согласитесь на просьбу судьи.
– А я-то думала, что вы мой адвокат! – сердито вскинула голову Нора. – Но в суде вы лишь соглашались с судьей. А теперь вы поддерживаете эту… эту женщину! Неужели я должна оставаться здесь и подвергаться таким унижениям? Мы обязаны оставаться в этом идиотском суде? Разве они понимают, как надо обращаться с такими людьми, как мы, после того как общаются со всякой швалью? Мы можем обратиться в какую-нибудь более высокую инстанцию?
– Дани несовершеннолетняя. Это единственный суд, который по закону обязан заниматься ею.
С горящими от злобы глазами Нора уставилась на него.
– В таком случае, на черта вы мне нужны!
– Я не звонил вам, мисс Хайден, – со сдержанным достоинством ответил Гордон. – Звонили мне вы. И в любое время, когда я был вам нужен, я был к вашим услугам.
Нора еще несколько секунд смотрела на него, а затем резко развернулась.
– О, да черт с ним со всем! Делайте, что хотите. Мне плевать! Она пулей вылетела из кабинета, хлопнув дверью.
Гордон повернулся к инспектору.
– Я должен извиниться за моего клиента. Это ужасная ситуация заставила ее выйти из себя.
– Понимаю, мистер Гордон.
– Копия решения по разводу в моем офисе. Если вы несколько задержитесь, я подготовлю ее для вас.
– Благодарю вас, мистер Гордон. – Мариан Спейзер встала. – Ну что ж, тогда все будет в порядке.
Мы направились к дверям. Первой – старая леди, затем Гордон, а за ним я. Голос инспектора остановил меня.
– Полковник Кэри, могу ли я на минутку задержать вас? Повернувшись, я подошел к ней.
– Да, мисс Спейзер?
Она слегка улыбнулась.
– Я рада, что вы решили остаться, полковник. И я уверена, что Дани будет просто счастлива. Она была уверена, что вы не сможете.
– Я был бы последней дрянью, если бы это сделал. Даже чужой человек не в состоянии бросить ребенка в такое время.
Она с интересом посмотрела на меня, а затем опустила глаза.
– Я тоже так думаю, полковник.
Когда я вышел, бывшая теща ждала меня на заднем сидении «роллс-ройса». Она махнула мне, и я подошел к ней.
– Где Нора? – спросил я.
– Ушла, не дождавшись меня. – Она посмотрела на шоссе. – Где ты поставил машину?
– В нескольких кварталах отсюда.
– Влезай. Мы подкинем тебя.
Я оказался рядом с ней, и огромный лимузин величественно влился в поток движения.
– Ты звонил Сэму Корвину?
– Нет. Я предполагал связаться с ним сегодня днем.
– Выглядишь ты подавленным, – проницательно заметила она. – Мисс Спейзер сказала тебе что-то такое, что она не хотела сообщать нам?
Я посмотрел на нее.
– Нет. С какой стати ей так поступать? Просто она сообщила мне, что Дани будет рада узнать, что я остаюсь.
– Так оно и есть. Ты еще не говорил об этом своей жене?
– Нет.
– Думаешь, это ее рассердит? – спросила старая леди, но не стала дожидаться моего ответа. – Я старая дура. Конечно, она расстроится. Я бы так и сделала. Со дня на день ждать ребенка и оставаться дома одной.
Огромный «роллс» повернул за угол. И не только в этом дело, подумал я. Хватит ли у меня денег оставаться тут.
