Глава 37

1970 год

«Шоу Салли Аллен» продержалось в эфире двадцать один год, но все-таки вышло в тираж. Американская публика потеряла интерес к варьете. Салли не расстроилась. Ей уже шел шестой десяток, и она полагала, что слишком стара, чтобы танцевать в трико и петь. Однако Джеку не хотелось ее терять, и он предложил ей главную роль в фильме, сделанном «Карлтон-хауз продакшнс». Поскольку все съемочные площадки использовались для производства телепрограмм, Джек предложил Лену, который писал сценарии, ограничиться только натурными съемками. Лен ограничился. Написал трогательную комедию, действие которой разворачивалось в летнем коттедже в Малибу. Сценарий, однако, требовал доработки, и Сара порекомендовала Брента Крейтона. В результате получился шедевр. Любовная история двух супружеских пар. Вторую женскую роль Мо Моррис предложил Джони.

Дик Пейнтер, несмотря на все его недостатки и неуемное честолюбие, обладал отменным нюхом на программы, вызывающие зрительский интерес. За три сезона, прошедшие после его ухода, компания потеряла определенную долю рынка. Мэри Карсон даже предложила вновь пригласить Пейнтера. Джек отказался наотрез. Однако он сознавал, что им нужен специалист, способный потакать портящимся на глазах вкусам американской публики. Мэри переманила одного из вице-президентов Си-би-эс, Теда Уэллмана. Ярый сторонник ситкомов[124] и полицейских саг (Джек называл их «шоу для безмозглых»), Уэллман быстро поднял рейтинг Эл-си-ай. Джек качал головой, но не вмешивался. Он по-прежнему не находил в Джеке Бенни ничего забавного.

С одной стороны, Джек остался один, с другой — не замкнулся в своем одиночестве.

Хотя он перестал регулярно спать с Линдой, она никогда не отказывала ему, если возникала такая возможность. Ребекка Мерфи часто приезжала из Бостона, чтобы провести с Джеком уик-энд. Тридцатипятилетняя невестка и пятидесятилетняя женщина-детектив дарили ему сочувствие и любовь, но ни одна из них не могла претендовать на место третьей миссис Лир.

Однако летом 1970 года он начал встречаться с женщиной, которую те же самые обозреватели сразу же назвали преемницей Кимберли и Энн.

Валери Латэм Филд принадлежала четверть состояния Латэмов и половина наследства, оставленного ее покойным мужем Ралфом Уиггемсом Филдом. То есть миллионы и миллионы долларов. В самых консервативных изданиях ее называли исключительно миссис Латэм Филд. Для всех остальных она была просто Вэл.

Каждое лето в Гринвиче проводился благотворительный матч по поло. Спонсоры устраивали по этому поводу ленч с шампанским в павильоне, где собирались самые богатые и известные горожане.

Джек и Энн много лет участвовали в этом торжественном мероприятии. В 1969 году Джек на матч (и соответственно на ленч) не пошел. В 1970 году Линда уговорила его пойти. И вот в солнечный воскресный день он появился в павильоне под руку с Линдой.

Вэл кружила среди гостей, продавая билеты благотворительной лотереи. Раньше они с Джеком только здоровались, не поддерживая более близких отношений.

— Джек, как я рада тебя видеть.

— Вэл, это моя невестка, Линда.

— Добрый день, — кивнула Вэл. — Уговорите Джека купить побольше билетов. Это ожерелье — один из призов.

Шею Вэл украшало ожерелье с изумрудами и бриллиантами. Оно наилучшим образом скрывало морщинки, которые появились на коже пятидесятишестилетней Вэл. Компанию ожерелью составляли бриллиантовые серьги и браслет. А наряд этой миловидной блондинки — белый льняной пиджак и ярко-оранжевая юбка, пусть не мини, но гораздо выше колен, — показывал, что она ориентируется исключительно на собственный вкус и при выборе одежды не нуждается в чьем-либо одобрении.

Джек купил дюжину билетов по пятьдесят долларов каждый, отдал их Линде, и во время розыгрыша она выиграла ожерелье.

Сияя, Вэл сняла его и под аплодисменты надела на Линду.

Потом Вэл села рядом с Джеком. Они поболтали, посмеялись. Этого вполне хватило, чтобы дать толчок лавине слухов. Праздник еще не закончился, а в павильоне уже говорили о романс Валери Латэм Филд и Джека Лира.

Он ничего не замечал. Зато Вэл без труда догадывалась, о чем говорят вокруг. Ее это забавляло. И когда Джек пригласил ее на обед, Вэл тут же согласилась. Из павильона они ушли втроем: Линда по одну руку Джека, Вэл — по другую.

В том августе они виделись пять раз, обычно обедали вместе, но однажды сходили на бейсбольный матч на стадион «Янки». В сентябре Джек решил слетать в Лос-Анджелес, посмотреть, как идут съемки в Малибу. Он пригласил Вэл составить ему компанию.

На борту реактивного самолета Эл-си-ай, пролетавшего на высоте сорок тысяч футов над Миссисипи, Джек впервые поцеловал Вэл. У него не было необходимости торопить события: в конце концов, если у него возникало такое желание, он мог переспать и с Линдой, и с Ребеккой. Джек прекрасно понимал, что напирать на такую женщину, как Вэл, нельзя, она просто откажет ему от дома. Джек и Вэл вскоре выяснили, что очень часто их взгляды совпадают. Он восхищался и самой Вэл, и ее компанией, но вот насчет романтических чувств… Тут уверенности у Джека не было.

А вот в салоне самолета у него возникло внезапное желание обнять ее и поцеловать.

Она ответила на поцелуй.

— Надеюсь, мы не будем сожалеть об этом, — прошептала Вэл.

Остаток полета они просидели, тесно прижавшись друг к другу, но больше не целовались.

Джек спросил, не будет ли она возражать, если они поселятся в его «люксе» с двумя спальнями. Вэл улыбнулась и пожала плечами.

Они отправились на съемочную площадку, провели там пару часов. Вечером пообедали с Джони, Дэвидом, Сарой и Брентом, а потом вернулись в «люкс».

Когда Вэл открыла дверь своей спальни, Джек поцеловал ее в губы. И вновь она ответила на поцелуй, обмякнув в его объятиях.

— Джек… это глупо, не так ли? — прошептала она, указывая на двери двух спален, и широко распахнула дверь своей. — Заходи.

Такой, как Вэл, у Джека не было никогда. Она разделась. Легла на кровать, ожидая его. Широко раздвинула ноги, чтобы у него не возникло проблем. Она пристально вглядывалась в его лицо, зато ее лицо напоминало маску, своих эмоций она не выдавала. А вот ее тело чутко реагировало на все движения Джека. Несколько раз с губ Вэл срывался легкий стон, дыхание заметно учащалось, она чуть улыбалась, не закрывая глаз. Когда же она почувствовала, что он кончил, улыбка ее стала шире и руками она потянула Джека на себя. Ему не хотелось придавливать ее своим весом, однако он все-таки уступил. Но Вэл, похоже, нравилось, что мужское тело припечатывает ее к кровати.

Она подняла руку, взъерошила его волосы.

— Молодец! Мсье Ле Метр, вы оправдываете ожидания.

— Да нет же, Вэл! Я не Ле Метр.

— А кто же еще? Как тебе удалось напоить этого сморчка перед съемкой? Влил в него виски с нембуталом?

1971 год

На Сент-Крой, где вся семья собралась между Рождеством и Новым годом, Джек приехал с Вэл. Только она умела кататься на водных лыжах. Джек пробовал, но всякий раз плюхался в воду.

Когда молодежь покинула остров, Джек и Вэл полетели в Нью-Гэмпшир, где у Вэл был домик в горах. Джек на горных лыжах не катался, зато Вэл обожала мчаться по крутым склонам. Каталась она и на коньках.

Весной в Гринвиче она приобщила Джека к прогулкам верхом. Он мог держаться на лошади, но честно признался Вэл, что предпочитает автомобиль. Если же она прыгала на лошади через изгородь, Джек и не пытался повторить ее подвиг. Потом пришел черед гонок под парусом. Приятелям Вэл принадлежала яхта океанского класса, и Вэл нисколько не уступала им в мастерстве. Джек попытался стать моряком, тянул за веревки, на которые ему указывали, но не понимал, зачем он это делает. Более того, он не играл в гольф.

Вэл же обожала занятия спортом на открытом воздухе. Но не играла в бридж. Хотя Джек в последнее время редко садился за карточный стол, он оставался грозным соперником. Знали об этом и в кругу близких знакомых Вэл. Иной раз в открытом море, пока Вэл и ее друзья-яхтсмены боролись с ветром и волнами, Джек и еще трое мужчин сидели в каюте и с удовольствием играли в бридж. Вэл это раздражало.

Зато с сексом проблем не возникало. Вэл любила новизну и с готовностью откликалась на все предложения Джека. Однако после года близкого общения оба пришли к выводу, что недостаточно совместимы, чтобы связать воедино свои судьбы. Джек продолжал приглашать Вэл на обед, а она иной раз спала с ним в его манхаттанском особняке. Но случалось такое все реже и реже.

В восемьдесят один год Кэп Дуренбергер ушел на пенсию. Его примеру последовал банкир Джозеф Фримен. Вместо них акционеры выбрали в совет директоров Билли Боба Коттона и Теда Уэллмана. Доктор Фридрих Лоувенстайн вошел в совет еще раньше, заменив Пейнтера.

Как-то раз, в самом конце рабочего дня, Джек заметил в коридоре Кэти Маккормак и подошел к ней.

— Разве я не уволил вас?

— Да, сэр. Пять лет тому назад.

— И?..

— Миссис Карсон вновь взяла меня на работу.

— Пройдемте в мой кабинет.

Кэти присела у стола Джека. Она носила все ту же униформу, что и во времена Пейптера: белую блузку и черную юбку. Джек попытался вспомнить, сколько ей лет. Решил, что около шестидесяти.

— Я уволил вас, потому что Дик Пейнтер оказался лжецом, обманщиком и вором. А вы были его женщиной, во всех смыслах.

Она кивнула:

— Да, была. Но я не видела Дика Пейнтера с того дня, как вы запретили пускать его на работу. В моей квартире оставались кое-какие его вещи. Он даже не пришел за ними.

— А миссис Карсон…

— Пожалела меня, мистер Лир. Я вновь лишилась работы. Слишком стара.

— Слишком стара?

— Да, сэр.

— И кому вы храните верность теперь, мисс Маккормак?

— Я верна тому, у кого работаю. Когда я работала у Дика Пейнтера…

— Но вы не просто работали у него.

Она опустила глаза.

— Все так.

— Он вас бросил.

— Вероятно, у него не было выхода. Он думал, что его посадят в тюрьму.

— Вы нашли другую работу, но вас выгнали, посчитав слишком старой?

— Видит Бог, другой причины я не нахожу.

Джек пристально смотрел на нее.

— У меня и в мыслях не было, что вы можете оказаться на улице, Кэти. Мне представлялось, что вы опытный и знающий секретарь, и я думал, с работой у вас проблем не будет.

Она покачала головой.

— Однако они возникли.

— И что вы теперь делаете?

Она вновь опустила глаза.

— Работаю на подмене.

— Господи… — Джек взглянул на часы. — Вы, наверное, уже собирались домой. Не хотите выпить со мной по стаканчику?

Кэти кивнула:

— Да, сэр.

Выпили они в его квартире. Потом пообедали в «Плюшевом жирафе». Ночь Кэти провела с Джеком.

Шесть недель спустя секретарь, проработавшая у Джека десять лет, по его настоятельной просьбе вышла на пенсию, и за стол в приемной села Кэти Маккормак.

1972 год

После Рождества Джек взял с собой Кэти на Сент-Крой. Она не встречала Рождество в гринвичском доме, поэтому семья более чем удивилась. Кэти ничем не напоминала Валери Латэм Филд, которая сопровождала Джека годом раньше. Кэти, уступая просьбам Джека, надевала бикини, но фигура выдавала возраст. Да, Кэти умела держаться в обществе, обладала врожденной интеллигентностью, но она была секретарем, и причина ее появления на Сент-Крое ни у кого не вызывала сомнений.

Из всей семьи Джека на Сент-Крой не прилетел только Эль-Джей: «Майамские дельфины» вышли в плей-офф Американской конференции. Правда Эль-Джей прилетал на пару дней в Гринвич с Глорией, роскошной девицей из группы поддержки. Лиз сразу прозвала ее Обезьянкой.

Эль-Джей не мог не похвастать своими успехами. «Дельфины» проводили один из лучших своих сезонов, а журналисты называли Эль-Джея в числе лучших крайних.

Лиз продолжала презирать брата. Весной она заканчивала Принстон, и ее уже приняли в Юридическую школу Гарварда, чем она очень гордилась, рассуждая о том, что ей делать дальше: становиться практикующим адвокатом или податься в преподаватели? Она встречалась и регулярно спала с одним молодым человеком из Ричмонда, но еще не познакомилась с его семьей и не знакомила молодого человека со своей. Лиз решила, что приведет его в дом, когда ее громила-братец будет где-нибудь подальше.

Дочери Джони, Мишель, исполнилось шесть. Она знала, что Дэвид — ее отец, и звала его папой. Мишель была еще слишком мала, чтобы волноваться из-за того, что ее родителей не связывают узы брака. Джек убеждал Джони и Дэвида пожениться хотя бы ради дочери.

В ту неделю на Сент-Крое Джони отметила для себя, что ее отец, похоже, всем доволен. Он сумел-таки примириться со смертью Энн, конечно же, не до конца, но в той степени, чтобы жить дальше. Подметила Джони в отце и еще одну удивительную перемену: он начал ценить покой. В этом году ему исполнялось шестьдесят шесть. Бизнес ставил перед ним немало проблем, и ему не хотелось сталкиваться с дополнительными проблемами еще и в личной жизни. Джони поняла, что именно из-за этого он и разошелся с Вэл, та требовала, чтобы Джек к чему-то стремился, покорял новые вершины. А вот Кэти — пусть у Джони и сложилось о ней не самое лучшее мнение — никуда его не гнала, и Джек был с ней счастлив. Что же, если он этого хотел… Однако Джони считала, что ее отец еще слишком молод для того, чтобы застыть на месте, отбросив былые устремления. Энн этого бы не допустила.

В апреле в возрасте восьмидесяти пяти лет умер Дуглас Хамфри. Мэри Карсон унаследовала основную часть его состояния, включая, разумеется, и акции «Лир коммюникейшн, Инкорпорейтед». Вскоре после смерти отца она пригласила Джека на обед в свою манхаттанскую квартиру. Сказала, что хочет обсудить наедине перспективы компании.

Квартиру Мэри отделала в юго-западном стиле. Шерстяные ковры, сотканные индейцами, кактусы в кадках, диван и кресла, затянутые светло-коричневой кожей. Гостиную украшала большая картина Джорджии О'Киф[125].

Мэри встретила Джека в том же наряде, в котором была на работе, — розовом мини-платье с серебряными пуговицами. Она предложила Джеку сесть.

— Шотландского? — спросила Мэри.

— Не откажусь.

Мэри прошла на кухню и вернулась с двумя стаканами и серебряным блюдом с закусками.

— Ты очень хорошо знал биографию моего отца. В первую мировую войну он был капитаном пехоты. Его ранили, наградили. По возвращении он сразу женился, потом родился мой брат Дуг. Мать Дуга умерла в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. В двадцать шестом отец женился на моей матери и появилась я. Дуг тоже был пехотным капитаном. Он погиб на Омаха-Бич. Отец едва сам не умер от горя. Моя мать умерла незадолго до того, как ты с ним познакомился. Отец заработал миллионы, но жизнь приносила ему трагедии и разочарования.

— Я говорил Дугу, что с тобой ему повезло.

Джек отпил шотландского и потянулся к блюду с закусками.

— Давай поговорим о делах до обеда, чтобы потом к этому не возвращаться, — предложила Мэри. — Тебе шестьдесят шесть лет. Ты — как мой отец, наследника у тебя нет. Да, дети у тебя прекрасные, но никто из них не собирается сменить тебя на посту президента Эл-си-ай. Я права?

— Пожалуй, да. Пока никто из моих детей такого желания не высказал.

Мэри накрыла руку Джека своей.

— А вот я высказываю. Не сейчас. Только когда ты сам захочешь отойти от дел. Но я на двадцать один год моложе тебя. Я бы хотела работать с тобой в тесном контакте, Джек чтобы, когда придет время, смена руководства прошла без катаклизмов, максимально ровно и спокойно, не отражаясь на работе компании.

Он кивнул.

— Я пока не думал о пенсии.

— Разумеется, нет. И едва ли разговор об этом зайдет в ближайшем будущем. Но со временем… Что ты на это скажешь?

— Не нахожу причин сказать «нет».

— Я хочу стать исполнительным вице-президентом, чтобы всем стало понятно, что я Номер два. Твоя преемница. Не возражаешь?

— И вновь у меня нет причин сказать «нет».

— Я могу назвать тебе такую причину. — Мэри опустила глаза, чувствовалось, что она борется с собой. — Хочу доверить тебе один секрет. Только тебе. Ты понимаешь?

— Конечно.

— Помнишь мою дочь Эмили? Ей было девять, когда ты впервые увидел ее в бассейне моего отца. — Мэри чуть улыбнулась. — Голышом.

— И ее это нисколько не смущало, — добавил Джек.

Мэри кивнула.

— Да… так вот, маленькая девочка теперь выросла. И она в тюрьме. Отбывает срок — ей дали от пяти до десяти, в зависимости от поведения, — в федеральной женской тюрьме в Олдерсоне, в Западной Виргинии. Раз в месяц я летаю к ней.

— Господи! Как так вышло?

— Наверное, причина в том, что я оказалась плохой матерью. Держала ее на слишком коротком поводке. Вот она и сорвалась. Убежала из дому. Пристрастилась к героину. Стала революционеркой, вступила в подпольную организацию. Она — ужасный скелет в шкафу твоего возможного исполнительного вице-президента.

Джек покачал головой.

— Ты мне ничего не говорила, Мэри. Я ничего не слышал, — заверил он ее. — Разумеется, если эта история когда-нибудь выплывет наружу, я скажу, что все знал и тем не менее назначил тебя на этот пост.

— Спасибо тебе, Джек.

Глава 38

1972 год

В пятницу вечером, 10 ноября 1972 года, во время обеда с Мэри Карсон в «Лутеке», у Джека случился инфаркт. Он потерял сознание, и его увезли в Колумбийскую пресвитерианскую больницу.

Первые двадцать четыре часа врачи не могли поручиться за то, что Джек выживет. Мэри Карсон послала принадлежащий компании «Лир джет» в Лос-Анджелес за Джони и Сарой, а «бичкрафт» — в Бостон за Лиз. Эль-Джей прислал телеграмму, сообщив, что прилетит в Нью-Йорк после воскресной игры.

Два дня Джек лежал на кровати, без единой кровинки в лице, накачанный лекарствами, вдыхая кислород из вставленных в ноздри трубок. Только в воскресенье он узнал Джони и сжал ее руку.

В понедельник, 11 декабря, машина «скорой помощи» привезла его в Гринвич. У его кровати круглосуточно дежурили медицинские сестры. Вновь прилетели все дети, за исключением Эль-Джея: «Дельфины» продолжали беспроигрышную серию.

Верная Присцилла поставила две рождественские елки, одну — в гостиной, вторую — у бассейна. Она проследила и за тем, чтобы подогреть воду в бассейне, кардиолог Джека рекомендовал ему купание в спасательном жилете и легкие физические упражнения.

Джек теперь большую часть времени проводил у бассейна, наблюдая, как плещется в воде маленькая Мишель. Пятнадцатилетняя дочь Линды, Нелли, принесла к бассейну свою виолончель и наигрывала дедушке рождественские мелодии.