– Пожалуйста, садитесь, Энрико.
      Старик опустился на сиденье, низко опустив голову.
      – Мигуэль, я был несправедлив к тебе, и нет мне прощения. – Его голос прервался. – Я отдал бы много лет жизни, чтобы изменить прошлое. Но моей жизни мало, чтобы восстановить крах, который я навлек на тебя и твою семью.
      Он полез в карман и достал поблекший пергамент. Его рука дрожала. Он протянул бумагу Мигуэлю.
      – По праву, она твоя. Я никогда ею не пользовался. У меня не было прав на нее.
      Недоумевая, Мигуэль открыл древний документ. Это была ценная грамота на право владения Испанским Ангелом. Он взглянул на старика.
      – В течение многих лет, со времени, когда я был маленьким мальчиком, я молился, чтобы вы не умерли раньше, чем я убью вас… Я жил мыслью о мести.
      Энрико закрыл голову своими руками, покрытыми синими венами. Его тело сотрясалось от рыданий.
      – Энрико, я вижу теперь, что никогда не смог бы наказать вас так, как вы наказали себя сами.
      Де Вега поднял голову. Слезы струились из его глаз.
      – Я не мог не казнить себя. Ведь все было задумано мной. Я чувствовал себя, словно это я сам убил этих людей. Эти картины будут преследовать меня до самой смерти. – Он покачал головой. – Ты по праву жаждал мести. Что еще оставалось Мигуэлю Сандовалу?
      Энрико медленно поднялся.
      – Я уложил вещи, которые мне принадлежат. – Он оперся о спинку стула. – Если ты одолжишь мне свой экипаж, я уеду через час.
      Мигуэль встал. Он не знал, что сказать. Он мог бы чувствовать себя победителем. Но этого не произошло. Ему вернули Испанского Ангела, и его старый враг был повержен и одинок. Все, во имя чего он боролся все эти годы, исчезло. Но печаль в его груди говорила, что это не стало его торжеством.
      Глядя в лицо Энрико, он не видел врага, а только надломленного старика, кто был отцом Елены и скоро станет дедом его ребенка. Он положил руки на плечи Энрико.
      – Время для мести ушло. Я не хочу, чтобы вы уезжали. – Он улыбнулся старику, в глазах которого засветилась радость и надежда. – Я хочу, чтобы мой ребенок знал своего дедушку.
      – Дедушку? – дрожащая рука Энрико схватила Мигуэля за плечи. – Ты имеешь в виду…
      Мигуэль кивнул.
      – У нас с Еленой будет ребенок.
      – Внук.
      Энрико заплакал. На этот раз это были слезы радости.
      Вытерев и свои глаза, Мигуэль взял документ и вернул его Энрико.
      – Это никому из нас не принадлежит, мой друг. Ангел принадлежит будущим поколениям, нашим детям и детям Консиции. Мы обязаны его сохранить для них.
      Мигуэль выглянул в окно, наблюдая, как за остроконечными холмами садилось солнце.
      – С прошлым покончено. Будем держаться друг друга и будем сильными. Я уверен, что еще предстоит борьба, если кто-то захочет у нас это отнять. – Он качнул головой. – Я не знаю, как все обернется. Но сейчас у нас установлено священное доверие.
      Он поглядел в глаза Энрико, к нему вернулись гордость и, решимость. Мигуэль улыбнулся.
      – А теперь я предлагаю вам распаковывать вещи. У нас еще очень много дел.
      Энрико расправил плечи.
      – Я за всем этим прослежу сейчас же.
      Мигуэль засмеялся.
      – Завтра будет в самый раз. После завтрака! С этого времени мы будем обедать вместе. Это время, когда собирается вся семья, не так ли?
      Энрико кивнул головой.
      – Я всегда этого хотел. – Счастье светилось на его лице, – может быть, у нее будет мальчик! – Он взглянул на Мигуэля. – Но внучка – тоже хорошо.
      Он вышел, бормоча о своих планах на внуков.
      Мигуэль улыбнулся, надеясь, что со временем Джуан найдет прощение в своем сердце и раскроет старику его тайну. Он вздохнул, подумав, что у него тоже есть секрет для Елены.
      Он обернулся и увидел жену, стоящую за дверью. Ее лицо было бледным, как шелковый халат, который она набросила на тонкую ночную рубашку.
      – Елена?
      Она подняла на него свои глаза цвета топаза.
      – Ты Мигуэль Сандовал? – в ее голосе была боль.
      – Ты слышала?
      Она кивнула.
      – Все было частью твоей мести, не так ли? Наш брак, – она опустила голову, – даже наш ребенок?
      – Да, – сказал он, медленно подходя к ней, – но все это было до того, как я влюбился.
      – Как ты можешь говорить о любви, когда ты не доверял мне, не сказал правду!
      Мигуэль ввел ее в комнату и усадил на кушетку. Сел рядом.
      – Я боялся. Как я мог сказать, не рискуя потерять тебя? – Он взял ее руки в свои ладони. – Ты была частью плана, но после того, как я взял твою невинность той ночью в горах, я мог думать только о тебе. Я сопротивлялся. Считал, что меня околдовали. Вспомни, тогда я считал, что это была твоя сестра. Я не мог понять, почему я все эти чувства испытываю к Консиции, ведь она мне даже не нравилась. Я был в шоке, когда узнал, что это была ты, но сердце мое уловило это с самого начала. Потом, когда я узнал, что тебя отдают за Гулермо, я не мог вынести мысль, что чьи-то руки тебя коснутся. Я понял, что должен сделать тебя своей.
      Он грустно ей улыбнулся.
      – Знала ли ты, какие муки я испытывал в нашу первую брачную ночь? Я сходил с ума от желания близости с тобой. Но что еще хуже, как муж я имел право на это, но из-за своей маскировки не мог позволить. Я попал в путы собственного обмана. – Он поднес руку к ее губам. – Знаешь ли ты, что я видел тебя в первую ночь, когда ты скакала к пруду? Когда я увидел, что за тобой следует Джуан, то решил, что он твой любовник. Я обезумел от ревности. Умчался от своих людей, выбросив золото из головы. Я только хотел вернуться, чтобы все выяснить. Когда тебя не оказалось дома, я знал, что нужно что-то предпринять. Я всю ночь ожидал твоего возвращения.
      – Вот почему ты вел себя так странно – сказала Елена. – Я никогда тебя таким не видела. Диего так всегда заботился о своей внешности.
      Мигуэль простонал.
      – Диего! Такая мука! Я всегда ненавидел всякую мишуру. Тяжело было видеть отвращение в твоих глазах, когда я так тебя любил. Потом, когда я узнал, что ты симпатизируешь Диего, и твоя симпатия мешает тебе быть ему неверной, я должен был разрушить это к нему доверие, чтобы только я, Эль Гато, смог завоевать твое сердце. Елена, милая, простишь ли ты меня когда-нибудь?
      Она печально взглянула на него.
      – А как с ребенком?
      – С ребенком?
      – Да. Ты действительно хотел и хочешь ребенка, или тебе нужна моя беременность, чтобы удержать ранчо за собой?
      – Когда я узнал, что ты ждешь ребенка, я был потрясен. Но ранчо интересовало меня уже в последнюю очередь. Я был так счастлив узнать, что стану отцом, но меня мучила мысль, что ты можешь остаться одной и беззащитной. Ведь как Эль Гато я мог быть убит в любой день. Я понял, что ранчо – это не важно. Моей жизнью была ты и ребенок.
      Его глаза умоляли, чтобы она поняла его.
      – Елена, милая, без тебя я ничто. Но если ты не простишь меня, я уеду.
      С серьезным лицом она изучающе смотрела на него.
      – Ты не доверял мне. Я могу забыть все, кроме этого, Мигуэль. Без доверия все ничто.
      Мигуэль закрыл глаза от боли в душе. Он почувствовал себя так, как будто она ударила его. Он был уверен, что их любовь победит все. Он поднялся и пошел к двери, не в силах ответить.
      – Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, я оставлю адрес, где меня найти.
      Держа ручку двери, он обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на нее, запомнить ее облик на всю жизнь.
      Начав с ее изящных маленьких ног, его взгляд скользнул по линии бедер, по ее округлившемуся животу, задержался на полной груди, которой она вскоре будет кормить его ребенка. Когда он посмотрел ей в лицо, то заморгал от удивления. Она улыбалась!
      С упреком покачав головой, Елена подошла к нему.
      – Вот, ты еще не доверяешь мне. Разве ты не знаешь, что я никогда не позволю тебе уехать? – она подняла руку и ласково прижала ее к его щеке.
      Изумленный, он уставился на нее.
      – Елена, что мне с тобой делать?
      Она приникла к нему.
      – Люби меня, Диего, Эль Гато, Мигуэль – кем бы ты себя сегодня не называл. Она смотрела на него глазами, полными любви. – Люби меня!

Эпилог