21. КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ

Когда Содружество вступило в период смут и беспорядков, нелегкая обязанность держать в повиновении расы чужаков легла в основном на плечи правителей планет.

Зачастую это были очень неординарные люди, наделенные полномочиями говорить и действовать от имени Содружества. Одной из самых колоритных фигур является Селимунд (6888—6970 гг. г.э.), который не только обладал яркими политическими способностями, но также стал основателем Музея древнего оружия на Делуросе VIII.

«Человек. История двенадцати тысячелетий»

Никаких упоминаний ни о Селимунде, ни о его сказочной коллекции в книге «Происхождение и история разумных рас» не обнаружено.

«Пожалуй, в должности правителя имеются свои преимущества, — подумал Селимунд, — даже если при этом приходится сидеть на пороховой бочке».

Мирзам X являлся одним из самых взрывоопасных миров, но зато его правитель пользовался куда большим авторитетом, чем все прочие. С другой стороны, коренные обитатели планеты испытывали такую жгучую ненависть к людям, что Селимунду практически не приходилось с ними общаться.

И главное, конечно, эта должность дает несравненные возможности для пополнения его чудесной коллекции.

Человека всегда снедала страсть собирать вещи и раскладывать их около себя в определенном порядке. Возможно, это цивилизованное проявление древнего инстинкта своей территории, а возможно, и нет, кто знает. Сам Селимунд именовал свою страсть «инстинктом сороки», хотя, конечно же, ни одна из представительниц этого достойного племени не заботилась о своих побрякушках столь усердно, как Человек. В природе Человека имелось что-то такое, что заставляло его плясать от счастья, когда ему удавалось завладеть той или иной вещью, или же с безмерным наслаждением предаваться составлению бесчисленных реестров: списков уже приобретённых вещей, списков вещей, которые надо всенепременно заиметь. Алфавитные списки, тематические и прочие, прочие, прочие. Коллекционирование можно было бы сравнить с накоплением денег, но лишь отчасти, ибо многие коллекционеры тратили невероятное количество времени и средств на то, что для всех остальных людей не представляло никакого интереса.

За многие тысячелетия коллекционирование, как и все остальные области человеческой деятельности, стало узкоспециализированным. Когда-то, в незапамятные времена, один человек успевал за свою жизнь овладеть всей суммой научных знаний. Но теперь, когда раса людей рассеялась по Галактике, человек с трудом успевал стать специалистом в одной-единственной, невероятно узкой области. Образование в том виде, в каком его понимали древние, умерло навсегда. Коллекционирование также не избежало этой участи. По-прежнему можно было попытаться собрать все книги одного автора, все работы одного художника, все марки одной планеты, но коллекционирование литературных произведений одного жанра или, скажем, все марок какого-то определенного периода галактической истории стало занятием абсолютно нереальным, невозможным.

Человек, как и прежде, получал удовольствие от обладания различными вещами и коллекционировал все, что попадалось ему под руку, — от монет и марок до произведений искусства. Поводом для создания коллекции могла стать самая невероятная прихоть, порожденная воображением или жадностью, и люди по-прежнему собирали самые удивительные вещи.

Очень немногие из коллекционеров могли бы сравниться в умении, упорстве и удачливости с нынешним правителем Мирзама X. По никому не ведомым причинам Селимунд, который никогда даже отдаленно не был связав с военной службой, с самых ранних лет твердо решил, что нет на свете более завораживающего объекта изучения и, следовательно, коллекционирования, чем огнестрельное оружие чужаков. Законы Содружества строго-настрого запрещали производить и хранить такое оружие, но подобная мелочь не могла смутить целеустремленного Селимунда. Напротив, некоторый риск придавал коллекционированию в его глазах еще большую привлекательность.

Он начал с ручного огнестрельного оружия Двойного Канфора и Лодина периода Демократии. По мере роста коллекции Селимунд постепенно раздвигал рамки своих интересов. Он пользовался заслуженной известностью как наиболее крупный знаток оружия периода поздней Демократии, и к нему нередко обращались за экспертизой различных предметов того времени. Презрев закон, он выставил на всеобщее обозрение свою коллекцию на Делуросе VIII. После своей смерти Селимунд завещал ее в дар Содружеству. Стоимость коллекции оценивалась в 22 миллиона кредиток, хотя, конечно, для истинных знатоков она была бесценна.

Из своей коллекции Селимунд никогда ничего не продавал, но иногда соглашался на обмен. Именно с этой целью сегодня к нему должен был прибыть Барос Дормин, известный торговец древним оружием, который, по слухам, нашел недавно целый склад старинных пистолетов. То ли Дормин был богат и не нуждался в данный момент в деньгах, то ли хотел пополнить свои запасы, но во время предварительных переговоров он заявил, что согласен только на обмен. Селимунд не знал, что именно хочет предложить ему Дормин, но, помня о тех замечательных вещах, что он не раз покупал у этого торговца, правитель Мирзама так и сгорал от нетерпения.

В положенное время Дормин, великан с огромными ручищами и зычным голосом, появился в апартаментах правителя. Его сопровождали два помощника, с трудом тащившие большой, замысловато украшенный сундук.

— Привет, Барос! — Селимунд в нетерпении вскочил на ноги. — Ну, где ваша фантастическая находка?

— Вы не поверите, губернатор, пока не увидите собственными глазами, — прогудел Дормин. — Открывайте, ребята.

Помощники отомкнули замки и откинули крышку сундука. Селимунд заглянул внутрь, тщетно пытаясь придать лицу безразличное выражение. Торговец извлек из сундука небольшой предмет, плотно обернутый мягкой шелковой тканью. Он аккуратно развернул материю и молча протянул Селимунду пистолет. Тот с благоговением взял его в руки и принялся рассматривать.

— Лазерный пистолет, — прошептал он, — ранняя Демократия… хотя нет, скорее, конец Республики. Ручная работа. Четыре минуты без перезарядки. Приклад сделан под руку, напоминающую человеческую. Я бы сказал, что это Эмра IV или, быть может, Лемм. — Он на секунду задумался, потом покачал головой:

— Нет, это не Лемм. У них никогда не было лазерного оружия. Скорее, все-таки Эмра. Хорошая работа. И выглядит почти как новый. — Он поднял глаза на Дормина. — Где вы раздобыли такое сокровище?

— Извините меня, губернатор, — усмехнулся торговец, — но это мой профессиональный секрет.

Селимунд кивнул. Вопрос был риторический, и ответа правитель не ждал.

Следующие несколько часов он провел, рассматривая один за другим извлекаемые из сундука оружейные шедевры, восхищаясь искусством безвестных мастеров и прикидывая стоимость всего этого богатства. Семнадцать чудесных пистолетов. Оружие было в превосходном состоянии, казалось, что оно только что сошло с конвейера. Металл блестел, всё части были хорошо смазаны, стволы и приклады приятно холодили кожу. Все пистолеты оказались творениями либо эмранцев, либо очень похожей на них расы — они были сделаны под один и тот же тип руки: три или четыре длинных пальца и один более короткий, кисть чуть меньше человеческой.

— И что вы хотите за все? — спросил наконец Селимунд.

— Ну, если бы речь шла о деньгах, то я бы сказал — полмиллиона кредиток. Но деньги мне не нужны. Как я уже говорил, эти пистолеты я хочу только обменять. Мне нужна атомная пушка с Дорадуса IV, та, что я видел на вашей выставке на Делуросе. И еще два пистолета ранней Республики с Торгуала и Проциона III.

— Только не пушка! — воскликнул Селимунд. — Она стоит в два раза больше, чем все это.

— Это можно поправить, — ответил Дормин. — Ведь здесь лишь часть клада. — Селимунд замер.

— Почему бы вам не принести все остальное завтра утром? Тогда и поговорим о деле.

— Прекрасно. У меня есть еще четырнадцать пистолетов.

— Ну тогда, я думаю, мы поладим, — Селимунд перевел дух. — Если хотите, можете оставить все здесь на ночь. Я поставлю охрану и лично гарантирую вам сохранность ваших сокровищ.

Дормин на секунду задумался и дал согласие. Потом попрощался и удалился.

Селимунд же, основательно закусив, включил канал новостей. Тот почему-то не работал, и мысли правителя вернулись к оружию, лежавшему в его кабинете. Какое-то время он боролся с искушением, но потом все-таки решил еще раз взглянуть на вожделенные сокровища. Он отпустил охрану, тщательно запер двери и осторожно разложил пистолеты на столе.

После тщательного изучения Селимунд решил, что три пистолета принадлежат Эмре со всей определенностью, еще четыре с большой вероятностью. Остальные же являются творениями другой расы, хотя и весьма похожей на эмранцев. Довольно странно, что все эти пистолеты были спрятаны в одном месте, но Селимунд решил не забивать себе голову загадками. Пускай они тревожат Дормина. У него есть заботы и поважнее — надо придумать, как заполучить эти превосходные образцы в свою коллекцию.

Хорошенько поразмыслив, Селимунд пришел к выводу, что Дормин назвал очень скромную сумму. Только эти семнадцать пистолетов стоили никак не меньше 750 тысяч кредиток, а оставшаяся часть клада вполне могла удвоить эту сумму.

Он откинулся в кресле, не сводя любовного взгляда с оружия. Как же хорошо они станут смотреться в витринах его музея на Делуросе VIII! Великолепная находка! Честно говоря, Селимунд и не надеялся, что за отпущенные ему судьбой годы он сумеет собрать столь чудесную коллекцию. И черт с ней, с этой пушкой! Не такая уж это и редкость. Да и кроме того, он никогда не испытывал к ней особо теплых чувств. Вот пистолеты — совсем другое дело. Все это походило на чудесный дар какого-то явно благосклонного к нему божества.

Медленно и осторожно Селимунд взял в руки один из старомодных пистолетов. Это было не лазерное, а пороховое оружие — огромная редкость. Пистолет был прекрасно сбалансирован, а реставрационная работа, проделанная, по-видимому, одним из людей Дормина, выглядела безупречной. Никаких следов коррозии или износа движущихся частей!

Он аккуратно начал разбирать оружие, ни на секунду не переставая восхищаться искусством старых мастеров. В этой смертоносной игрушке не было ничего лишнего, ее создали с одной-единственной целью — убивать. Самое изящное из когда-либо существовавших орудий убийства.

Заметив, что на хорошо смазанных деталях остались отпечатки его пальцев, Селимунд извлек из ящика стола кусочек мягкой ткани. Он тщательно протер все детали и уже хотел было снова собрать пистолет, как вдруг увидел на тряпке следы пороха.

Странно. Такого просто не может быть! Он осторожно положил пистолет на стол и удивленно уставился на него. Селимунд знал о старинном оружии достаточно, чтобы понимать — ни при чистке, ни при реставрации следов пороха остаться не могло. Но с другой стороны, нельзя не верить собственному носу и собственным глазам! Несомненно, это порох!

Каким образом он мог здесь оказаться? Из такого пистолета не станут палить по мишеням. Он стреляет разрывными пулями, и одного выстрела достаточно, чтобы разворотить половину его дворца.

Селимунд призадумался. Немного погодя он связался со своими службами и попросил выяснить, на каких мирах происходили военные столкновения с момента окончания войны между сеттами и Содружеством. Ответ пришел быстро: действительно имели место стычки на Двойном Канфоре и, возможно, еще на дюжине миров, но все они были благополучно подавлены. Тогда Селимунд попросил проинформировать его о передвижениях Дормина за последний год. Выяснилось, что торговец много путешествовал, но ни на одной из подозрительных планет не бывал.

И это означало очень многое. Селимунд понял, что опасность, исходившая от чужаков, куда серьезнее, чем это принято считать. От кого бы ни получил Дормин. Свои пистолеты, этот кто-то должен иметь очень большие запасы оружия, в противном случае он вряд ли пожелал бы расстаться с таким арсеналом. И кто знает, быть может, где-то в закромах у чужаков заботливо припрятано оружие аж за последние семь тысяч лет, да еще в полной боевой готовности!

И потом, зачем Дормину могла понадобиться атомная пушка? Ни один коллекционер Галактики в здравом уме и твердой памяти не отдал бы за нее тридцать два редчайших пистолета! А торговец оружием, который подыскивает для своего клиента по-настоящему мощное оружие, не задумываясь отдаст за пушку и сотню таких пистолетов. А те два, что Дормин просит в придачу к пушке? Быть может, это его комиссионные? Неплохой, однако, заработок — 35 000 кредиток за одну сделку.

Один за другим Селимунд разобрал остальные пистолеты. Он ничего не мог сказать о лазерном оружии, но среди пистолетов, стреляющих разрывными пулями, семь из одиннадцати носили явные следы недавних выстрелов. Вероятно, кто-то испытал это старинное оружие и забраковал его — современных бунтовщиков его эффективность и впрямь вряд ли устроила бы.

Но как бы там ни было, пистолеты были прекрасны. Замечательный образчик мастерства древних! Какая находка для музея! А вот этот лазерный пистолет надо повесить здесь, в кабинете. Запаянный в прозрачный контейнер, он станет самым прекрасным украшением! Пожалуй, нужно будет только снабдить его небольшой бронзовой табличкой…

Селимунд энергично вскочил на ноги. Хватит предаваться мечтам! Сейчас надо думать о том, как найти этих бунтовщиков. Определить, насколько они сильны и когда собираются выступить. А затем следует послать доклад на Летающее Королевство. Если все сделать правильно, то Директор будет благодарен ему по фоб жизни, и его кошелек изрядно потолстеет.

Селимунд вздохнул. Проблема состояла в том, что деньги его не интересовали. Ему нужно было старинное оружие времен Республики и Демократии. Он со вздохом собрал все пистолеты, сложил их обратно в сундук, кликнул охранников и отправился спать. Всю ночь он непрестанно ворочался и встал утром совершенно разбитым.

Наскоро позавтракав, Селимунд поспешил в свой кабинет, чтобы в последний раз взглянуть на пистолеты. О, они были так дьявольски прекрасны! Но правитель уже принял решение — он арестует Дормина, а оружие послужит вещественным доказательством вины торговца. Пистолеты придется конфисковать и отправить на Летающее Королевство. А это значит — он никогда больше не увидит это чудо, к которому успел прикипеть душой. Всю прошедшую ночь Селимунд размышлял о том, как избежать разлуки с сокровищем. Он даже подумывал, не устроить ли небольшой несчастный случай, жертвами которого станут торговец и его помощники, но в конце концов решил не делать глупостей. Нужно провести официальное расследование. Правитель не может нарушить свой долг даже ради Коллекции.

Но наступил день, а Селимунд все никак не мог решиться и отдать приказ. И чем дальше, тем больше он колебался. А собственно, какая, к черту, разница для Содружества, исполнит он свой долг или нет! Что, в конце концов, может противопоставить одна-единственная планета, пусть даже вооруженная до зубов, объединенной мощи почти двух миллионов миров? Жалкая буря в стакане воды. Конечно, ядерная пушка обладает невероятной разрушительной силой, но что с того? Ведь механизм ее можно испортить, а уж потом передать Дормину. Возможно, раса, сумевшая восстановить эти пистолеты, разберется и с устройством атомной пушки, но ведь не наверняка. Это же такое сложное устройство! Да что там, эта задача не по зубам остолопам-чужакам! Во всяком случае, Селимунд предпочитал думать именно так.

А если взглянуть на ситуацию с другой стороны? Положение дел в Галактике далеко от безоблачного и ухудшается с каждым днем. Бунты и волнения случались все чаще и чаще, и наверняка оружием балуются не только те чужаки, с которыми имел дело Дормин. Скорее всего в Галактике найдется немало рас, столетиями собирающих оружие в надежде устроить грандиозную бучу и вырваться из-под пяты Содружества. Одним бунтом больше, одним меньше, какая разница! Однажды сорвавшуюся лавину уже не остановить.

Число рас, готовых восстать против Человека, исчислялось не одной тысячей. А у него только одна-единственная коллекция, и другой возможности пополнить ее столь драгоценными экспонатами не представится больше никогда! И кроме того, межзвездная связь никогда не отличалась особой секретностью. Где гарантия, что к тому моменту, когда флот доберется до цели, чужаки не припрячут как следует свой арсенал? Тогда арест Дормина станет лишь жестом бессилия.

Селимунд сам не заметил, как один из пистолетов снова оказался у него в руках. Так он там и пребывал, когда в дверях кабинета появилась грузная фигура торговца. За спиной у него пыхтели с очередным сундуком помощники.

— Вот остальное! — провозгласил Дормин и принялся бережно выкладывать содержимое сундука на стол.

Селимунд пожирал глазами новые сокровища. Внезапно сердце его подпрыгнуло.

— Боже мой… — у него перехватило дыхание.

— Я так и знал, что вам понравится, — довольно улыбнулся торговец.

— Это же Земля, двадцать седьмой век, — благоговейно прошептал Селимунд. Он протянул дрожащие руки к пистолету, возраст которого исчисляется не одной тысячей лет. — Я видел его на рисунках, но никогда…

— Он прекрасен, не правда ли? — горделиво спросил Дормин. Селимунд молча кивнул.

— Я знаю, что вы специализируетесь на оружии чужаков, — продолжил торговец, — но когда видишь такую редкость… Она одна стоит целой коллекции. Вот почему я хочу получить взамен пушку.

Селимунд бросил на него тяжелый взгляд, но потом снова склонился над пистолетом.

— Согласен, — коротко сказал он.

И через мгновение правитель забыл уже обо всем на свете, нежно лаская пальцами обретенное сокровище, любовно поглаживая переживший тысячелетия металл. Кому-то в Галактике взбрело в голову пополнить свой арсенал? Пускай его!

22. БУНТОВЩИКИ

Седьмое тысячелетие подходило к концу, когда над Человеком и его положением властелина Галактики нависла страшная угроза.

Удивительно, что эта угроза исходила не только извне, но и изнутри. Люди в который уже раз затеяли грызню промеж себя.

Одним их первых, кто предал интересы своего племени, был Лоран Бэйрд — кадровый офицер Звездного Флота, который по одному ему ведомым причинам…

«Человек. История двенадцати тысячелетий»

Именно союз двух безумных мечтателей — Брастилиуса с Канфора VII (6977—7202 гг. г.э.) и Лорана Бэйрда с Альдебарана X (6955—7020 гг. г.э.) — стал первым звеном в той цепи событий, что привела не только к гибели Монархии, но и к краху владычества Человека над прочими обитателями Галактики. Будучи представителями враждующих рас, они все же нашли способ заключить договор о доверии и дружбе. Это привело к тому, что…

«Происхождение и история разумных рас», т.9

Все летело к чертям.

Кастор V наотрез отказался присоединиться к Содружеству, и тут же еще около пятидесяти миров поспешили последовать его примеру. Более того, некоторые из приграничных планет, почувствовав свою силу, попытались взбунтоваться и вырваться из-под опеки Содружества. Все восстания были подавлены, но далось это Человеку уже без той легкости, что обычно сопутствовала его карательным операциям. А потом разразилась настоящая катастрофа. Спика VI, огромный промышленный мир, специализирующийся на строительстве звездолетов и населенный исключительно людьми, заявил вдруг о своей независимости и выходе из Содружества. Летающее королевство, припертое к стенке, сделало единственное, что ему оставалось — собрав все свои силы, нанесло по бунтовщикам массированный удар. Жители Спики сражались до последнего, и когда короткая, но чрезвычайно кровавая война завершилась, на поверхности планеты осталось почти два миллиарда трупов, которые некому было убрать. Некогда процветающий мир представлял собой отныне страшные руины. Таким он и остался навсегда.

— Проблема заключается в том, — заявил Бэйрд, — что никто не взял на себя труд организовать все эти чертовы восстания, объединить их усилия. Но так успеха никогда не дождаться.

Его собеседник удивленно поднял глаза.

— О каком объединении вы толкуете? — спросил он. — Мы имеем дело с тысячами различных рас, с одной стороны, и большой группой людей — с другой, и между ними нет ничего общего.

Ничего, кроме ненависти к Летающему Королевству. Они никогда не доверяли друг другу, никогда не сотрудничали и не боролись против общего врага. Почему вы думаете, что теперь они изменят своим привычкам? Поймите, вы — Человек! И ни один канфорит, лодинит или эмранец, находясь в здравом уме, не станет вам доверять.

— Я понимаю ваши сомнения, Джэннис, но дело идет к тому, что им придется доверять мне, так же как я буду вынужден доверять им.

— И вы действительно хотите решиться на это безумие? — Джэннис недоверчиво улыбнулся.

— Если не будет другого выхода, то да, — угрюмо ответил Бэйрд. — По этой причине я и связался с вами. Вы долгие годы занимаетесь торговлей на Канфоре VII и умеете обращаться с тамошними тварями. Вы можете организовать мне встречу с одним из их лидеров подполья?

— Я подумаю, во сколько вам это обойдется, — пожал плечами Джэннис. — Но почему именно Канфор? Почему не какая-нибудь другая раса? Трудно ненавидеть людей сильнее, чем ненавидят нас канфориты. Они бунтовали на протяжении пяти тысячелетий, ненависть к людям у них в крови.

— Двойной Канфор — лидер чужаков, и если мы собираемся свергнуть тиранию Содружества, то нам не обойтись без их помощи.

— Я не ослышался, и вы сказали «мы»? — спросил Джэннис. — А кого именно вы представляете?

Лицо Бэйрда окаменело.

— Это я скажу только канфоритам, — после паузы ответил он.

— Похоже на то, что вы проверили меня и не сочли заслуживающим доверия, — сухо заметил Джэннис.

— Вероятность провала очень высока, — спокойно ответил Бэйрд. — Так что, чем меньше вы будете знать, тем лучше. — Он пододвинул внушительную стопку банкнот, лежавшую перед ним на столе, к своему собеседнику. — Так вы возьметесь за это дело?

Джэннис взглянул на пачку кредиток и кивнул:

— Полагаю, переговоры пройдут на одном из внешних миров? Канфориты ведь наверняка захотят сами выбрать место, а вы, разумеется, не решитесь лететь к ним в систему.

— Черта с два не решусь! Они должны осознать серьезность наших намерений.

— Тогда, может быть, Канфор III? В любом другом случае ваше согласие будет изрядно смахивать на капитуляцию.

— Нет, — твердо ответил Бэйрд. — Только на одном из Близнецов: VI или VII, какой именно, значения не имеет.

Джэннис пожал плечами.

— Это будет вашим концом.

Он встал, сдержанно поклонился и направился к дверям.

«Нет, — подумал Бэйрд, провожая его взглядом, — это будет концом Содружества. Пусть не сегодня, не завтра, пусть не через год и даже не через столетие, но конец империи близок. И начало будет положено сейчас».

Через несколько дней Джэннис связался с ним. К великому изумлению торговца, канфориты согласились на встречу. Они разрешили двум представителям людей прилететь на Канфор VI.