Перед его глазами развертывался спектакль, смысла которого он не понимал. За широким, низким диваном (3800 долларов) две божественные женские ножки, казалось, порхали в воздухе, совершая мягкие и ритмичные движения вверх-вниз. Ступни этих ножек опирались на старинный столик, купленный тоже им у итальянского торговца антиквариатом за сумасшедшие деньги. Бесшумно ступая, он обошел диван и увидел обнаженную незнакомую девушку, которая азартно отжималась от пола. На ней были длинные, до локтей, перчатки из черного шевро и соломенная шляпка, украшенная цветочками. Обладательница шляпки вполголоса вела счет:
      – Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
      Поза, в которой она находилась, не позволяла ей видеть Арнольда. Ошарашенный красотой этого восхитительного тела, он не мог решить, что ему делать: то ли уйти, то ли продолжать наслаждаться спектаклем? В конце концов, он все-таки у себя дома.
      – Двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре…
      Он жадным взглядом рассматривал ее несколько тяжеловатые груди, которые при каждом опускании касались пола. Если бы еще и ее лицо, закрытое волосами, было таким же прекрасным, как эти бедра!..
      – Тридцать, тридцать один, тридцать два…
      Арнольду хотелось, чтобы она считала до тысячи. Но на счете «тридцать пять» девушка рухнула на пол, перевернулась на спину, разбросив руки, и только теперь увидела его.
      – Сдыхаю,- сказала она.- Когда я в форме, могу отжаться пятьдесят раз. А вы?
      Арнольд хмыкнул.
      – Не знаю. Я всегда забываю считать.
      Она без всякого смущения встала с пола и взяла бутылку молока, стоящую рядом с диваном.
      – Хотите?
      Арнольд терпеть не мог молоко. Растерявшись, он сказал:
      – С удовольствием!
      Она сделала большой глоток прямо из горлышка и протянула ему бутылку.
      – Не знаю, куда Пэппи подевала стаканы. Такой у нее везде бардак!
      Глаза Арнольда без устали путешествовали между ее лицом и темно-коричневым волосяным покровом лобка.
      – Удивительно!.. Вы похожи…
      – Я знаю.
      – Меня зовут Арнольд. А вас?
      – Марина.
      – Пэппи о вас мне не рассказывала.
      – Если вы тот, с кем она трахается, я балдею! Вы же ей в дедушки годитесь!
      Удар пришелся в солнечное сплетение, но ему удалось по-отечески улыбнуться.
      – Я – Арнольд Хакетт!
      Краем глаза он следил за ее реакцией, но его имя не произвело на нее ровно никакого впечатления.
      – Я забыл здесь свой бумажник. С вашего позволения, я поищу его.
      Он прошел в ванную. На полу, сброшенные в кучу, лежали вещи Марины. Он поднял ее рубашку и жадно потянул носом, прижавшись к ней лицом. Затем вытащил из кармана банного халата бумажник и возвратился в комнату. По-прежнему голая, Марина сидела верхом на стуле, широко разведя ноги. Под ее пристальным взглядом он неожиданно покраснел.
      – Наверное, плохо быть старым?- спросила она.
      Из шестидесяти тысяч служащих фирмы «Хакетт», мужчин и женщин, никто и никогда не говорил ему более грубых слов. Но, странное дело, сказанные прелестным ртом Марины, они даже не задели его. Наоборот, он попытался вызвать в своих глазах «маленький веселый огонек».
      – Будь у меня выбор, я предпочел бы ваш возраст.
      Было бы глупо не давать отчета прожитым годам, и оставшееся ему время было бесценным. Не упускать ни одной возможности! Брать! Брать сразу! Он уже знал, что готов на любое безумство за право хоть одним пальцем прикоснуться к телу этой девушки. Зачарованно глядя на распустившиеся лепестки ее «цветка», он хрипло произнес:
      – Послушайте, Марина… Мы едва знакомы, но у меня есть для вас привлекательное предложение…
 

***

 
      Сказать Кристель об увольнении или промолчать? Как объяснить ей, что сегодня он не будет ужинать дома?
      – Кристель! Кристель!
      Ее не было ни в прихожей, ни на кухне. Самуэль молил Бога, чтобы ее не оказалось и в гостиной.
      – Кристель!
      Но она была там: сидела, глубоко вжавшись в кресло, и с нескрываемым упреком смотрела на него.
      – Почему ты так громко кричишь? Ты знаешь, который сейчас час? Надень домашние тапочки.
      – Я ухожу.
      Глаза ее округлились, и она посмотрела на него так, как если бы перед ней стоял инопланетянин.
      – Что ты сказал?
      – Я ужинаю с Аленом Пайпом.
      – Забудь этого неудачника и иди мыть руки. Ты никуда не пойдешь!
      – Я обещал…
      – Ты бросаешь меня из-за этого мерзкого типа, который только тем и занимается, что трахается с проститутками?
      Впервые за все годы супружеской жизни Баннистер взорвался:
      – Эти проститутки бывают лучше иных добропорядочных…
      Он повернулся к ней спиной и направился в коридор.
      – Самуэль, ты куда?
      Охваченный какой-то дикой, до сих пор неведомой ему радостью, он, не оборачиваясь, бросил:
      – Иду напиться с проститутками!
      – Сэмми, у тебя поехала крыша.
      – Очень заметно?
 

***

 
      Ален пришел в заведение, принадлежащее уважительному китайцу Ман Лину, чуть раньше условленного времени. Когда-то они с Самуэлем часто здесь обедали. Место было недорогое, симпатичное и спокойное.
      Когда Самуэль подошел к столику, Ален заметил, что лицо у него бледное и покрыто испариной.
      – Что-то случилось?
      Самуэль молча взял бутылку вина, налил себе полный бокал и залпом выпил.
      – Э! Сэмми! Я с тобой разговариваю или…
      Баннистер посмотрел на него грустными глазами и сказал:
      – Меня тоже…
      – Что «тоже»?
      – Уволили!
      – Ты шутишь?
      – Он отомстил мне.
      – Но это невозможно! Когда ты разговаривал с ним? Что конкретно он сказал?
      – Досрочный выход на пенсию с первого января. Меня натянули, как засранного пидора. Устроиться на другую работу в моем возрасте практически невозможно.
      – Он не имеет права…
      – Он получил его.
      – Кристель в курсе?
      – Еще нет.
      – Он объяснил тебе причину?
      – И не попытался…
      – Действуй! Твой адвокат… профсоюз… Шевелись, защищайся! К тому же тебя хорошо знают. А твои связи? Ты можешь устроиться где угодно… в «Байер», в «Скауэб» или «Глэксо»…
      – Слишком стар.
      – В сорок шесть лет?
      – Угомонись, у меня свой подсчет.
      – Суки,- не выдержал Ален,- сволочи и еще раз сволочи… Одним словом, поганые твари.
      – Что будете заказывать?- спросил как из-под земли выросший официант.
      Ален не стал даже смотреть меню.
      – Жареные креветки, весенний салат, курица под миндальным соусом и говядина с пряностями.
      Приняв заказ, официант удалился. Самуэль впился взглядом в глаза Алена и произнес глухим голосом:
      – Я хочу отомстить.
      – Да,- согласился Ален,- это без вопросов…
      – С тобой это произошло вчера, со мной сегодня, а завтра наступит очередь других ни в чем не повинных… Нами манипулируют, как пешками! Угрожают, унижают, не объясняя почему, выбрасывают на улицу!.. С меня достаточно! Я хочу кусаться!
      Ален сделал вид, что полностью разделяет его негодование. Баннистер схватил его за запястье и крепко сжал.
      – Я отомщу! Ты понимаешь, что я имею в виду?
      – Да, да…
      – Раздавить их! Уничтожить!.. Они вздрючили нас, я вздрючу их…
      Ален осторожно высвободил руку.
      – Они сильнее нас, Сэмми. Мы заранее проиграли.
      – Все равно я их вздрючу,- не мог успокоиться Баннистер.
      – Вдвоем мы эту систему не перевернем.
      – Я хочу увидеть, как они агонизируют!
      – Мюррей?
      – Мюррей – винтик, шурупчик, шут гороховый… Я хочу голову… Хакетта! Да, именно так… самого Хакетта.
      – Мне хочется разорить его!
      – Пятьсот миллионов годового дохода, шестьдесят тысяч специалистов и рабочих по всему миру, поддержка банков, благословение правительства… А теперь скажи, что можно сделать с этим десятиголовым монстром?
      – Не знаю еще, но сделаю. Ты со мной?
      Ален нервно хихикнул.
      – Это похоже на объявление Монако войны Советскому Союзу.
      Они замолчали. Официант поставил на стол заказанные блюда.
      – Десерт?
      – Чуть позже,- сказал Ален.- Принесите еще бутылку такого же вина.
      Он потянулся за бокалом, но задел локтем лежавший на столе пакет, и тот упал на пол.
      Ален поднял его и положил на край стола, ближе к Баннистеру.
      Самуэль вопросительно посмотрел на него.
      – Капуста,- равнодушным голосом сказал Ален.
      Брови Баннистера взметнулись вверх, глаза выпучи
      лись.
      – Денежки из банка «Бурже». Двадцать тысяч долларов,- безжалостно добивал его Ален.- Что скажешь на это?
      Самуэль торопливо сделал большой глоток вина.
      – Здесь… у тебя… д-д-двадцать тысяч д-долларов?- от неожиданности он начал заикаться.
      Ален небрежно ковырнул острием ножа упаковку и предложил:
      – Посмотри…
      Из разрезанного пакета на Баннистера смотрели аккуратные пачки долларов.
      – Черт!- вырвалось у него.- Они настоящие?
      Он протянул руку, собираясь пощупать купюры, но в последний момент заколебался, и его рука зависла в воздухе.
      – Смелее,- приободрил его Ален и выложил на стол несколько ассигнаций.
      – Это… тогда это значит, что «Хакетт» на самом деле…
      – Я пытаюсь с самого утра вбить тебе это в голову,- перебил его Ален.- Миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов – МОИ!
      Баннистер со всего размаха ударил по столу кулаком.
      – Этот первый миллион родит нам следующие…
      – Не забывай только об одной детали,- холодно заметил Ален.- Да, в банке у меня действительно больше миллиона, но моих там – ни цента.
      Баннистер ласково, как живое существо, погладил пакет с деньгами и неожиданно крикнул:
      – А это что? Говно?
      – Не мои! Я даже пинцетом не притронусь к ним!
      – А с работы тебя вышвырнули пинцетом или ногой под зад? Ты кого-нибудь ограбил? Кто и в чем тебя может упрекнуть?
      – Деньги не мои,- не давал себя переубедить Ален.- И не пори чушь! На моем месте ты сделал бы точно так же.
      – Меня бы только видели… Деньги лежат на твоем счету, тебе не надо никаких разрешений, воспользуйся удачей, олух! Чем, в принципе, ты рискуешь?
      – Оказаться за решеткой. Меня такой финал не устраивает.
      – Ты знаешь, почему мы оба нищие? Популярно объясняю: у нас никогда не было стартового капитала. Всегда не хватало одного доллара, чтобы сделать десять. Теперь другое дело – этот капитал у тебя есть. Последний из кретинов может легко утроить миллион в течение недели.
      Ален открыл рот, собираясь возразить, но Баннистер, сверкнув глазами, рявкнул:
      – Заткнись! Мы достаточно поработали на дядю! Я совершенно точно знаю, что надо делать. Выслушай меня и не перебивай.
      – Я не буду ничего слушать до тех пор, пока не узнаю, откуда появилась ошибка, сделавшая меня миллионером.
      Баннистер расстреливал его глазами.
      – Плевать, откуда она появилась! Главное, с умом воспользоваться этими деньгами, сколотить капитал и отомстить подонкам из «Хакетт».
 

***

 
      Оскару Вленски было не по себе. Когда Фишмейер впадал в ярость, здание банка «Бурже» сотрясалось до основания.
      Оскар допустил неосторожность высказать в его присутствии свое мнение, вместо того чтобы ограничиться, как обычно, словами «Да, мистер» или «Нет, мистер».
      – Я удивлен, мистер, мой компьютер никогда не делал ошибок.
      – Вленски, вы говорите глупости. Хотите, я сейчас же прикажу службе сейфов принести прямо сюда, и к тому же наличными, вклад нашего клиента?
      – В этом нет необходимости, мистер.
      – Значит, вы верите мне на слово?
      – Разумеется, мистер.
      – Благодарю вас, Вленски!
      Последние слова, как плевок, полетели Оскару в лицо. Фишмейер угрожающе ткнул в него толстым, как сосиска, указательным пальцем.
      – Если подобная ошибка повторится еще раз, мы с вами навсегда расстанемся, Вленски. Клиент банка «Бурже» – это священно!
      Вленски должен был бы на цыпочках выйти из кабинета, возвратиться к себе и закопаться в корзину для бумаг, но он, к своему несчастью, вспомнил фразу, сказанную Галилеем, хотя тому она чуть не стоила жизни. Не двигаясь с места, опустив голову, он рассеянно пробормотал:
      – И все-таки она вертится…
      – Что вы сказали?- побагровел Фишмейер.
      – Вы тысячу раз правы, мистер! Но в подобных ситуациях я – человек непреклонный.
      – И вы можете позволить себе такую роскошь?
      – Исключительно в подобных ситуациях. В тот момент, когда я визировал для юридической службы необеспеченный кредит нашего клиента… совсем незначительный, я…
      Фишмейер остервенело смотрел на него, но отступать было поздно. Оскар с трудом сглотнул и закончил начатую мысль:
      – Мистер, он на самом деле – должник.
      – Что вы мне морочите голову!- взревел Фишмейер. – Я сам видел карточку мистера Пайпа. На его счете больше миллиона долларов! Вы сумасшедший! Хотите, чтобы он перевел деньги нашим конкурентам? С этого момента приказываю вам обеспечить ему эксклюзивное обслуживание! Вы поняли? ЭКСКЛЮЗИВНОЕ! До свидания, Вленски!
      В расстроенных чувствах, Оскар вышел из кабинета. Он не знал, кому верить: компьютеру или Фишмейеру?
      Приблизительно в это же время Самуэль Баннистер посмотрел на часы: девять утра. Он бросил незаметный взгляд в сторону Пэтси, которая увлеченно занималась своими ногтями и плевать хотела на папку с запутанной документацией по фтору. Неожиданно у Самуэля начался сильный приступ кашля. Пэтси быстро сунула пилочку для ногтей под стопку документов.
      – Принести воды, мистер?
      Лицо Баннистера покраснело, кашель усилился.
      – Мне что-то нездоровится, Пэтси. Болит голова, знобит… Сходите в аптеку за пилюлями.
      Она встала из-за стола.
      – Каких?
      – Спросите у провизора, он должен знать…
      Едва за ней закрылась дверь, он тотчас снял трубку телефона и набрал домашний номер Арнольда Хакетта. Всю ночь он ломал голову над тем, как раздобыть этот номер, а нужно было лишь полистать телефонный справочник.
      – Мистера Хакетта, пожалуйста.
      – Кто спрашивает?
      – Оливер Мюррей, начальник отдела кадров «Хакетт».
      – Мистера нет дома.
      – Вы не подскажете, как я могу с ним связаться?
      – Не думаю, чтобы мистер Хакетт хотел с кем бы то ни было контактировать. Миссис и мистер уехали на отдых за границу.
      – Извините мою настойчивость, но мистер Хакетт сам просил меня связаться с ним. Речь идет о деле чрезвычайной важности. Думаю, что мистер Хакетт ничего, кроме благодарности, вам не выразит, если вы сообщите мне место его пребывания.
      – Отель «Мажестик». Канны. Франция.
      – Благодарю вас,- задушевно сказал Баннистер и скороговоркой выпалил:- Но я нахожу совершенно безобразным то, что Арнольд греет свою дряблую задницу под солнышком, а я вкалываю в Нью-Йорке. До свидания!
      Дрожа от радостного возбуждения, он снова принялся накручивать диск телефона.
      – Ален, я выяснил, где дислоцируется враг! Ты едешь завтра.
      – Куда?
      – Во Францию! Отель «Мажестик»! Канны!
      Он нажал пальцем на рычажок и набрал номер международной справочной.
      – Мне нужен номер телефона отеля «Мажестик» в Каннах. Да… да… Франция… Жду…

Глава 7