Глава 9

Весь день она провела будто во сне. В душе девушка была снова Миген Сэйерс — обаятельной, любящей развлечения дочерью богатого плантатора. Всю свою жизнь Миген мечтала именно о таких чувствах, какие испытывала сейчас, когда шла по Третьей авеню и прислушивалась к смеху Лайона Хэмпшира.

На протяжении двух недель, скрываясь под именем Миген Саут, якобы горничной леди, ей было труднее всего запомнить это вымышленное имя и привыкнуть к своему новому социальному положению. А точнее, Миген Сэйерс страстно желала забыть это. И вот уже несколько часов бездумно позволяла себе размышлять над тем, является ли Лайон частью ее сна? Сможет ли он тоже забыть разыгранный маскарад? Позволит ли не вспоминать об этом ей?

Миген была бы поражена, если бы прочитала мысли самого Лайона, ибо они были удивительно похожи на ее. Капитан не мог вспомнить, когда же в последний раз чувствовал себя таким раскрепощенным. Увидев переодевшуюся Миген, Лайон даже вздрогнул от неожиданности. Она выглядела очень изысканно, за какие-нибудь пятнадцать минут ей удалось полностью преобразиться.

Миген надела то самое сиреневое муслиновое платье, в котором была вечером во время их совместного ужина в таверне.

Цвет платья придавал ее коже кремовый оттенок и подчеркивал темно-фиалковые, окруженные черными ресницами глаза. Лайон рассматривал нежные оживленные черты лица, озаренного ярким солнцем, и чувствовал себя очарованным этой загадочной девушкой. Зажигающая взволнованность сияла не только на ее румяных щеках и сверкала в прекрасных глазах, но давала о себе знать в звонком голосе Миген, искреннем смехе и ее энергичной походке.

— Вы всегда приглашаете слуг на дневной променад? — спросила она, и на ее щеках появились очаровательные ямочки.

— К сожалению, — рассмеялся Лайон, — большинство моих служащих мужчины, и поэтому со мной это случается не слишком часто.

Миген искоса посмотрела на него. Ей нравилось, как улыбка задерживается на его губах и как тонкие морщинки разбегаются от напоминающих синеву моря глаз, когда он смеется.

— Я никогда не бывала в Филадельфии, — заметила она.

— Неудивительно, ведь это довольно далеко от Виргинии.

А вы вообще когда-нибудь покидали границы родного штата?

— О да! — Миген подавила желание фыркнуть при воспоминании о путешествиях вместе со своими родителями в Бостон, Нью-Йорк, Лондон и Париж после окончания войны за независимость Северной Америки.

В этот момент их поприветствовал вышедший из небольшого двухэтажного дома приятной наружности мужчина:

— Добрый день, мистер Хэмпшир! Как вы чувствуете себя в эту прекрасную весеннюю погоду? Разрешите мне пожелать вам всего наилучшего в связи с предстоящим браком.

Уильям Вистер в ожидании вежливо смотрел с сияющей улыбкой на Миген. Она взглянула на Лайона из-под густых ресниц, и ей показалось, что тот выглядит скорее раздраженным, чем испуганным.

— Благодарю вас, мистер Вистер. Есть ли какие-нибудь новости из Грамблторпа?

— Все в порядке. Если такая погода продержится, то через несколько дней я съезжу туда.

— Мой привет вашему брату. Я передам ваши поздравления своей невесте. Всего хорошего, мистер Вистер!

Лайон и Миген продолжили свой путь, чувствуя спинами удивленный взгляд этого мужчины.

Лайон беззаботно рассмеялся:

— Я, вероятно, дал повод для серьезных пересудов. Ха-ха!

Подождем, пока мистер Вистер не увидит Присциллу и не поймет, что именно она — моя невеста!

— Я не понимаю… — Миген была озадачена.

Лайону потребовалась секунда, чтобы оценить ситуацию. Да, он позволил себе окунуться в нормальную жизнь и радоваться компании этого вселяющего бодрость «подростка». Но тут Лайон вдруг вновь осознал свое истинное положение — и ее.

— Я и не хотел, чтобы вы поняли, — невозмутимо сказал он. — Просто радуйтесь жизни.

Они шли молча. Миген была разгневана. «Ну что же! Лайон, конечно, поставил меня на место! Но почему же он не принял решения — кто я для него! Друг и союзник, как он говорил раньше, или покорная рабыня?»

Лайон украдкой взглянул на Миген, сердито вышагивающую рядом, и к нему вернулось чувство юмора.

Бриз отбросил назад черные блестящие локоны Миген, открыв упрямое, возмущенное лицо. Лайон отметил негодующие искорки в ее фиалковых глазах и решительно приподнятый изящный подбородок. И тут же использовал шанс, чтобы нарушить все еще продолжающееся молчание, когда перед ними предстал купол церкви Святого Петра.

— Ну вот! — воскликнул он. — Это наша знаменитая церковь Святого Петра! Поскольку вы новичок в Филадельфии, я уверен, что она произвела на вас надлежащее впечатление. Не правда ли?

Миген взглянула на красивое здание и с сомнением посмотрела на Лайона.

— Довольно милое сооружение, — холодно допустила она.

— «Довольно милое»! — драматично воскликнул Лайон, словно раненый прижав руку к своей манишке. — Эта церковь — шедевр и гордость Светского холма! Оценив ее так низко, вы многим рискуете. Имейте в виду, что живущие рядом господа не снесут безропотно ваши слова.

— О, все в порядке! — заметила Миген, стараясь скрыть свое удовольствие. — Это замечательное сооружение, и я от восхищения просто потеряла дар речи.

— Так уже лучше. — Лайон пристально смотрел на Миген, пока она не подняла лицо, чтобы встретить его взгляд. — Перемирие?

— Это не так легко, мистер Хэмпшир. Вы приложили немало усилий, чтобы убедить меня забыть о моей роли служанки в вашей компании. Я не позволю использовать мое положение в обществе ради вашего удовольствия. Точнее, в зависимости от того, как и что вам в данный момент вздумается.

Лайон остановился у ограды церкви Святого Петра и взял Миген за руку. Его прикосновение обожгло ей кожу.

Здравый смысл говорил, что надо отстраниться, но она, казалось, застыла на месте.

— Вы, Миген, правы. Я буду впредь учитывать ваше мнение. Обещаю никогда больше не оказывать вам покровительства.

И хотя совершенно очевидно, что вы не одобряете мои действия, я вынужден просить вас не вмешиваться в мои личные дела.

С ее губ готовы были сорваться еще более злые слова, но Миген не смогла выговорить их вслух. Она подняла руку и прикрыла его рот своей ладонью.

— У вас такие восхитительные руки, — пробормотал он. — Такие мягкие.

Желая скрыть вновь вспыхнувший румянец, Миген отвернулась, чтобы взглянуть на церковь, и была благодарна порыву ветра, разметавшему по ее лицу локоны.

— Это действительно красивая церковь. Вы ее посещаете? — вежливо спросила она.

— Раньше — да, и то очень редко. Однако думаю, что в будущем я стану по субботам заходить в нее, — усмехнулся Лайон.

— Почему в Филадельфии называют это место Светский холм? Потому что здесь живут богачи?

— Сейчас многие считают, что это так. Но я полагаю, такое название дало «Светское общество негоциантов». Оно было основано столетие назад и построило здесь свои склады и контору недалеко от нашей гостиницы. Так или иначе, это название постепенно закрепилось и в конце концов оказалось весьма подходящим. Даже церковь возвели ради богатых прихожан, которым было утомительно брести по грязи в церковь Христа, что на Хай-стрит.

Пока Лайон говорил, Миген немного успокоилась и, немного поколебавшись, спросила:

— Кто был тот мужчина, который нам встретился?

— Уильям Вистер? Ничего особенного из себя не представляет. Но тем не менее довольно известная личность, главным образом благодаря своей семье. Вистеры в Филадельфии люди весьма уважаемые. Они здесь живут по меньшей мере семьдесят пять лет. Его брат, Дэниэл, владеет прекрасным участком к северу отсюда, в населенном немцами городке, который называется Грамблторп. Вы, наверное, слышали о цветущей багровой глицинии. Так вот, именно в честь этой семьи она была названа «вистерия».

Лайон вдруг остановился у построенного в форме буквы "Г" кирпичного особняка. Миген ждала, что он скажет.

— Это мой дом. Вам нравится?

Здание производило впечатление. Но Миген постаралась этого не показать. Не было никаких сомнений, что это был самый красивый дом в квартале: в три этажа, с тремя слуховыми окнами и множеством дымовых труб. Первые два ряда окон были прикрыты чистыми белыми ставнями. Свежей выглядела даже краска на парадной двери. Пока Лайон очищал свою обувь о специальный скребок, Миген изучала мраморную плиту, на которой было начертано: «1787».

— Так вот почему свежая краска! — с улыбкой поддразнила она Лайона, открывающего перед ней дверь.

— Я купил этот дом через год после того, как он был построен. Но проводил здесь очень мало времени.

Узкий вестибюль, в котором они стояли, вел прямо в сад, что был разбит позади дома. Миген могла рассмотреть ажурную арку в сад. «У этого дома, — размышляла она, — есть нечто такое, что затмевает особняк Бингхэмов при всем его богатстве».

Солнечные лучи пробивались в вестибюль через витраж над парадной дверью, отбрасывая треугольные узоры на сверкающий пол. В этот момент послышались мягкие и быстрые шаги, и на лестничную площадку вышел крошечный, странно выглядевший человечек.

— Мисса Лайон, моя так шаль!

Появление дворецкого очень удивило Миген. Мужчина с восточной внешностью был на фут ниже своего хозяина, его желтоватого оттенка кожу лишь подчеркивал завитой белый парик. На дворецком были черный костюм из тонкого сукна, шелковый жилет в черно-белую полоску, белые по колено чулки и черные ботинки с золотистыми пряжками. Когда он доброжелательно посмотрел на Миген, его квадратное лицо осветила яркая белозубая улыбка.

— Мисси Присцилла, я ушасно рад синакомиться с вами!

— Уонг! — вмешался Лайон. — Это не Присцилла. Эта юная леди — новая горничная, нанятая мною. Сейчас она работает у мисс Уэйд. Ее зовут Миген Саут. Миген, это — Уонг Вашингтон, мой камердинер, который занимается моими личными делами и не имеет никакого отношения к управлению домом.

— Уонг Вашингтон? — не могла сдержаться Миген.

— Моя хочу быт американсем! — улыбнувшись, провозгласил Уонг. — Вот пошему я взял еще другой имя.

— О, оно, конечно, американское! — рассмеялась Миген.

— Уонг приплыл сюда из Китая в прошлом году, — пояснил Лайон. — Он нанялся ко мне, когда мы стояли в порту, а Браун болел. Таким образом у меня появился второй камердинер, от которого с тех пор я никак не могу отделаться, несмотря на все героические усилия с моей стороны!

— Он мое лубит! — громко прошептал Уонг на ухо Миген. — Он потерять без меня!

Лайон не сделал ни малейшей попытки опровергнуть его слова, и лишь улыбнулся Миген, глядя через голову китайца.

— Послушайте, Уонг. Я хотел бы обсудить с вами меню для ленча. Миген, почему бы вам не подождать меня в библиотеке? Налейте себе бокал вина, и через минутку я к вам присоединюсь.

Лайон показал ей на дверь у лестницы, а сам отправился на кухню, положив руку на узкие плечи Уонга.

Миген оказалась перед длинной стеной книг, красные и зеленого цвета корешки обложек которых блестели золотистыми буквами. «О, — подумала она, — я могла бы заблудиться в этой комнате. Или могла бы спрятаться здесь на целые дни».

Она стала искать кушетку или кресло и в этот момент увидела девушку. Миген удивилась, как могла не заметить ее. Золотистые волосы девушки были такими же яркими, как и волосы Лайона. Пока она не заговорила, Миген не верила в ее реальность, настолько та была совершенна. Ее лицо, обрамленное солнечными локонами, небесной синевы глаза, ее восхитительная шея, твердые груди, чуть выступавшие из отделанного кружевами декольте.

— Вы.., вы и есть та самая?.. Та, на которой он собирается жениться?

— На мне?.. О нет. Меня зовут Миген. Я просто одна из служанок. Фактически я горничная мисс Уэйд.

Прозрачные капельки скатились с длинных ресниц на щеки.

— Так это, значит.., значит, правда? — Она начала плакать, но Миген отметила с завистью, что лицо ее не покраснело.

Миген прошла вглубь библиотеки и робко присела на край кресла, раздумывая о том, как повести себя в сложившейся ситуации. Решения она, однако, не приняла, так как дверь открылась, и в комнату ворвался разгневанный Лайон.

— Проклятый Уонг! Если бы только у него не было сообразительной головы, то он давно бы потерял ее! Мне положиться на него, Миген, и направить вас сюда, где уже Кларисса!.. — Лайон внезапно умолк, увидев, что Кларисса Клоссен плачет. — Черт побери! Что здесь происходит? — резко спросил он.

Миген с болью увидела, как Кларисса поднялась и бросилась в объятия Лайона, как он прижимал ее к себе, шепча что-то в ее влажную розовую щеку и нежно лаская ее льняные локоны. Миген была готова выброситься в окно, — О, Лайон, — сквозь плач проговорила Кларисса, — как вы могли так поступить по отношению ко мне? Когда я узнала об этом, то просто не поверила. Но сегодня я увидела ее вместе с Энн Бингхэм. Я просто предположила, что это была она! Я шла по Второй авеню и даже не стала ждать свой экипаж… Я всю дорогу сюда бежала. А потом.., потом… Уонг даже признал…

Лайон взглянул на Миген и попросил:

— Подождите меня в гостиной рядом с холлом.

Она быстро прошла мимо них, бросив взгляд на то, как Кларисса потянулась к губам Лайона и прильнула к ним. Миген почувствовала боль в сердце, как от удара ножа, но объяснила себе это примитивным чувством голода.

Гостиная была очаровательна и элегантна. Миген обошла комнату, прикоснулась к роскошной обивке и теплому отполированному дереву, из которого была сделана мебель.

«У Лайона, — решила она, — безупречный вкус, если только он сам продумал интерьер комнаты». Миген остановилась перед красивой каминной полкой из мрамора, размышляя над тем, что же только что произошло в библиотеке.

Затем послышался звук открывающейся в холл двери, и она заметила две золотоволосые головы. Более спокойный плач был прерван твердым голосом Лайона. Миген не могла устоять и взглянула в окно: хозяин провожал Клариссу к экипажу.

Миген быстро отошла от окна. Лайон был мрачнее тучи. Он молча пересек комнату и остановился рядом, с силой ударив кулаком по каминной полке. Девушка невольно вздрогнула. Ее фиалковые глаза стали размером с блюдце. Рот Лайона неожиданно свело судорогой, но он тут же рассмеялся, взглянув на смущенную и напуганную гостью.

— Миген, вы бесценны — прошептал он у самой ее щеки. — Когда вы рядом, я не могу оставаться в дурном настроении. Как мне хочется, чтобы вы сейчас увидели свое лицо! — И Лайон снова рассмеялся. — Вы думаете, что я вас отругаю? Неужели я действительно похож на великана-людоеда? Мне кажется, что вы можете прекрасно защитить себя, если только возникнет такая необходимость.

Улыбка задержалась в уголках его рта, пока он наполнял бокалы — один бренди, а другой вином. Вручив последний Миген, Лайон посмотрел ей в глаза и произнес тост:

— За самую жизнерадостную женщину, которую за многие годы мне довелось встретить!

— Очень жаль, что здесь нет мисс Уэйд, чтобы лично оценить предназначенный ей комплимент, — ответила Миген, надеясь, что выразилась достаточно точно.

Лайон рассмеялся с нескрываемым удовольствием.

— Даже несмотря на встречу с Клариссой, сегодняшний день в конце концов предоставит некоторые благоприятные возможности.

Миген последовала за ним к кушетке, но затем села в стоящее на некотором расстоянии большое кресло. Солидный глоток вина подкрепил ее отвагу.

— Присцилла, конечно, милая девушка. Если вы простили мои слова, то я все-таки сказала бы, что никак не могу понять, зачем было совершать дальнюю и утомительную поездку в Виргинию, чтобы предложить выйти за вас замуж Присцилле Уэйд, если здесь была эта девушка и она явно хотела…

— Для этого у меня есть собственные резоны, — резко перебил Лайон.

Довольно долго он пристально смотрел на Миген, но вдруг, рассердившись на ее проницательность, внезапно для самого себя закричал:

— Поскольку вы настойчиво вмешиваетесь в мои дела, я полагаю возможным изложить вам причины этого брака. Хотя бы для того, чтобы заставить вас замолчать!.. Так слушайте Я хочу на следующих выборах попасть в конгресс, и мое скандальное прошлое вынуждает меня жениться, что должно показать некоторым, как я остепенился.

Услышав подобное объяснение Лайона и отметив охвативший его без каких-либо очевидных причин гнев, Миген от удивления замерла в кресле. Ее наивный взгляд и привлекательность лишь подтолкнули Хэмпшира на дальнейшие откровения:

— Вы шокированы? Полагаю, теперь вы принимаете меня за бесчувственного негодяя! Но позвольте напомнить, что ваша госпожа, сразу дав согласие на наш брак, оказалась столь же бесчувственной. Поэтому-то мы и подходим друг другу. Не так ли?

— Но.., почему…

— В моих планах на будущее нет времени для томящейся от любви невесты. Если бы мне были нужны только любовь и красота, то позвольте вас заверить, что в своей жизни я встречал не одну лишь Клариссу. Правда заключается и в том, что мне не нужна женщина, которая все время цеплялась бы за меня…

— И?.. — поощрила его Миген, совершенно игнорируя мрачный взгляд Лайона.

— Я хочу жену из безупречной семьи — такой, которая восполнила бы пробел в моей биографии. В наши дни Виргиния является гнездом респектабельности.

— Ну что же, должна признать, вы хорошо разработали свои планы!

— Моя милая, вы абсолютно правы.

— И поэтому в них не должно быть места ни человеческим эмоциям, ни ошибкам?

— Вот их-то, Миген, я и должен избегать любой ценой.

— При этом не важно, что вы кому-то можете сделать больно? Даже Клариссе?

— Кларисса далеко не ангел чистоты, каким могла показаться вам, — решительно парировал Лайон и разразился коротким, но горьким смехом. — Эта женщина знает, что для нее всегда будет место в моей постели. Кларисса вернется ко мне, как только ее желание возьмет верх над оскорбленной гордостью.

Миген была шокирована такой откровенностью, но надеялась, что Лайон не заметил ее состояния.

— Полагаю, вы действительно ужасны. И что можно теперь сказать о ваших чувствах? Вы хотите избавиться и от них? В кого же вы превратитесь, в бездушного политикана и карьериста?

— Такие слова из уст служанки звучат довольно странно, — резко заметил он. — Я предлагаю поберечь ваше тонкое проникновение в человеческую натуру для бесед с кухаркой или дворецким.

Миген вскочила и принялась ходить взад и вперед, гневно сверкая фиалковыми глазами.

— Я поняла, что вы решили поставить меня на место. И я горю желанием наговорить столько всего! Но это создаст для меня огромные трудности в отношениях с моим работодателем! — Она саркастически акцентировала последнее слово. — Вот почему, мистер Хэмпшир, я полагаю, вы меня извините, если я теперь продолжу свой путь самостоятельно.

Лайон поднялся и схватил ее за руки. Миген посмотрела на него с откровенным презрением. Он, однако, не скрывал своего удовольствия, в то время как Миген пришла в ярость, почувствовав, что вся пылает от его прикосновения, от его близости.

— Позвольте мне уйти! Я хочу домой!

— Черт побери, да вы просто дикая кошка!

Его самодовольная усмешка терзала и одновременно ослепляла Миген, она вдруг почувствовала, что ее руки дрожат в его сильных загорелых руках.

— Я предпочитаю быть дикой кошкой, чем низкой личностью, какой, сэр, являетесь вы!

Приступ громкого смеха Лайона ошеломил ее, но уже через секунду Миген боролась, стараясь разорвать его хватку. Единственным результатом этого было то, что одним легким движением он обвил девушку крепкими как железо руками, и Миген почувствовала, что ее сердце остановилось. Она отказалась от сопротивления, когда Лайон поднял ее лицо, заставляя взглянуть в его неотразимо синие глаза.

Миген никогда до сих пор не целовалась по-настоящему. В ее жизни было несколько мальчиков, которые неуклюже пытались обниматься. Но она без всяких усилий ставила их на место.

Кроме того, манера одеваться и вести себя по-мальчишески отнюдь не способствовала тому, чтобы девушку зачислили в красавицы графства Фэрфекс. Поэтому Миген оказалась абсолютно не подготовлена к такому неожиданному открытию в себе женского начала.

Поцелуй капитана был неторопливым и настойчивым. Прикосновения его губ заставили Миген забыть обо всем на свете.

Она привстала на цыпочки и страстно ответила на усилие Лайона раздвинуть ее губы и ощутить скрывающуюся за ними неизведанную сладость.

Глава 10

В расплывчато-желтом свете Сэлли Бэче махала им на прощание рукой. Миген обернулась, перед тем как Лайон подсадил ее в экипаж, и успела еще раз увидеть милую Сэлли и освещенное окно на втором этаже.

Лайон захлопнул дверцу, сел рядом, но, к ее облегчению, не заговорил. Внутри экипажа, который загрохотал по Ориэн-стрит, было черным-черно; темноту нарушал лишь мерцающий огонек сигары Лайона.

Долгий, богатый событиями день оставил Миген мало времени для размышлений, и теперь она хотела разобраться в своих чувствах. Мягкий, навеянный хорошим вином легкий туман окутал ее мысли. Однако она попыталась развеять его.

Какой запутанной стала ее жизнь за столь короткое время!

Девушка совсем не была готова к тому, что случилось сегодня.

Конечно, все так усложнилось из-за того, что сейчас она была не Миген Сэйерс, а служанкой Миген Саут. И прожитый день стал возможен лишь в результате того, что Лайон Хэмпшир сумел навязать ей свою волю.

Внутренний голосок тихо насмехался над ней, задавая вопрос: как бы она поступила, коль скоро Лайон приказал бы ей лечь с ним в постель? Совесть Миген громогласно отвечала, что она ни за что не уступила бы ему, что, несомненно, предпочла бы расстаться со своей безопасностью, чем лишиться девственности и самоуважения.

Миген вновь и вновь убеждала себя в этом, но даже воспоминание о столь не правдоподобном поцелуе захлестывало ее странной, пугающе горячей волной…