– Верно, но они не знают, когда имеют дело с голографической проекцией, а когда – с реальностью: когда видят меня или пустое кресло? Или и то, и другое – голограммы? Землянина такие нюансы заботят мало, но для средневековой психологии гхордератцев имеет большое значение, позволено ли им лицезреть самого Божественного Императора или только его изображение. И я никогда не рассеиваю их сомнений.
– Полагаю, что сейчас вы действительно присутствуете здесь, ибо любая передача на расстояние повышает риск утечки информации.
– Вы сообразительны. Ведь это именно вы догадались, кто я такой?
– Как вы это узнали?
– Иначе вы не появились бы здесь. Людям вашего уровня не доверяют подобных тайн, если только они не проникнут в них сами. Мне нравится чувство юмора моего племянника.
– Юмора?
– Послать ко мне именно вас, доставившего нам столько хлопот – очень остроумно. На какое-то мгновенье я подумал, что это могла быть ваша инициатива. Но нет, вы просто впутались в слишком крупную игру, а когда осознали размер ставок, отступать было уже поздно.
– Я должен вернуться на Землю целым и невредимым, – поспешил напомнить Роберт. – В этом заинтересованы и вы, и ваш племянник.
– Вы пытаетесь угрожать Императору Коррингарта? Забавно.
– Речь идет не об угрозах, а о взаимной выгоде.
– Ну что ж, я готов выслушать ваши предложения... точнее, предложения Реджинальда.
«Разве все не изложено в письме?» – удивился Роберт, а вслух сказал: – Не могли бы вы распорядиться о кресле для меня? Не слишком удобно вести переговоры стоя.
– В присутствии императора сидеть не полагается, – наставительно заметил старый Клайренс. – Я не требую от вас соблюдения церемониала – мне не нужно фальшивое поклонение, у меня хватает настоящего – но не ждете же вы, что я прикажу ради вас переоборудовать зал аудиенций?
– Ну хорошо, – согласился Роберт. – Итак, в настоящее время ваша тайна известна лишь очень узкому кругу лиц. Вы освобождаете мисс Эмили, и нежелательная для вас информация никогда не станет достоянием государства.
– И это все? Вы что-то говорили о взаимовыгодной сделке. Пока я вижу лишь примитивную попытку шантажа.
– Реджинальд Мармадьюк готов уплатить выкуп. Вы не можете не знать об этом от своих агентов.
– Меня не интересуют деньги или их эквивалент в виде редких металлов. Я достаточно богат. Я владею Империей.
– Зачем вам понадобилась девушка? – спросил Роберт.
– А вы как думаете?
– Я думаю, из нее не получится наследница престола.
– Из нее может получиться мать наследника.
Роберту, наконец, стал ясен замысел императора.
– Почему вы не взяли с собой в экспедицию женщин, мистер Клайренс?
– По-вашему, я идиот? – император, похоже, был рассержен. – Я не из тех людей, кто сам создает себе проблемы! Мне совсем не нужно было змеиное гнездо под боком. Бесчисленные интриги, идиотские страсти, раздоры среди моих людей! Нет уж, я не настолько глуп. Что же до полового влечения, то медицина еще в мое время умела без вреда для здоровья регулировать его, в том числе сводя до нуля.
– Да, это давно известная методика, – кивнул Роберт, – но, к сожалению, до сих пор не так уж много людей ею пользуются. Вы чертовски правы, мистер Клайренс. Мне жаль, что мы оказались по разные стороны баррикад. Но, тем не менее, теперь вам женщина понадобилась. Почему это должна быть именно Эмили?
Император молчал.
– Понимаю, – догадался Уайт, – гены Клайренсов. Но ведь можно найти другой генетический материал, не хуже. Разве для столь разумного человека, как вы, имеет какое-нибудь значение кровное родство?
– Имеет, Уайт. Вы не знаете, что такое фамильное дело, особенно столь грандиозное, как моя Империя или «Клайренс Энтерпрайзис». Вам нет дела до того, кто будет вашим наследником, ибо, – император усмехнулся, – вам нечего ему передать.
– Какая мне разница, что будет после меня? – пожал плечами Роберт. – И я не вижу никакого смысла в богатстве сверх того уровня, которым обеспечивается личный комфорт. Но, предположим, Эмили произведет вам наследника. Отпустите вы ее после этого?
– Может быть. Но, конечно, после физического промывания памяти.
– Но какой в этом смысл? – удивился Роберт. – Ведь ваша тайна известна и другим людям.
– Ей известно больше, чем вам или Реджинальду.
Роберт задумался, вспоминая свои инструкции. Если он вернется с таким ответом к Р.М., не видать ему острова...
– Нет, – твердо сказал Уайт, – это исключено.
– Это ваши проблемы, – ответил Клайренс.
– Они станут вашими! Как вы думаете, понравится ли вашим подданным узнать, что во главе их стоит землянин – главный враг коррингартцев и к тому же, по их мнению, самое отвратительное существо в Галактике?
– Откуда же они об этом узнают?
– Даже я уже имел возможность рассказать им об этом!
– Хотите, проведем эксперимент. Я вызову охрану, и вы попытаетесь изложить им свое открытие. Вас растерзают прежде, чем вы кончите говорить.
– Да, у ваших подданных хватает фанатизма. По этой причине земляне до сих пор мало использовали в войне пропаганду. Но теперь у нас будет что сказать коррингартцам. Пусть большинство отвергнет это с негодованием, но ведь найдутся и те, кто задумается. А задумавшись, поймут, насколько логично земная пропаганда объясняет все факты.
– А если бы я согласился отпустить Эмили – какие были бы гарантии, что информация не будет распространена все равно?
– Репутация Клайренсов. Реджинальд не заинтересован в огласке.
– Как насчет вас?
– Ваш племянник способен позаботиться о моей лояльности.
– Разумеется. Но вы не марионетка и не кретин. Отправляясь сюда, вы перестраховались минимум дважды – от Реджинальда и от меня. Значит, информация хранится еще в каких-то независимых источниках, откуда она выйдет в случае несчастного случая с вами – не можем же мы исключать такую вероятность – вашей нечестной игры или элементарной утечки. Нет, такие гарантии не кажутся мне надежными.
– Но подумайте об альтернативе.
– Напрасно вы придаете этому такое значение. Ваше появление здесь было для меня неприятным, но не таким уж неожиданным. Я подозревал, что рано или поздно кто-то из землян поднимет старые архивы и докопается до истины. Это случилось сейчас, это может повториться потом. Я готов принять меры против земной пропаганды... тем более что коррингартцы не слишком-то склонны доверять землянам.
«Что это? Блеф или реальная ситуация? Но если не блеф, тогда зачем вообще эта аудиенция?» – Роберт чувствовал, как рушатся его планы. Дело шло уже не только об острове – если он не найдет выход, то сгинет в коррингартских лабораториях. Клайренс завладевал инициативой. Следовало немедленно сбить его с пути, смутить неожиданным выпадом, пусть и рискованным.
– Мистер Клайренс, – Роберт вплотную приблизил лицо к разделявшей их мембране, – сколько еще вы надеетесь прожить? – и сразу сменил вкрадчивый тон на резкий: – Десять лет? Двадцать? Вы не хуже меня знаете, что это предел для медтехнологии вашей эпохи. Искусственные органы можно менять сколько угодно, но мозг неумолимо разрушается! В любом случае у вас не хватит времени, чтобы вырастить наследника!
– Я рад, что вы принимаете близко к сердцу мои проблемы, – насмешливо произнес император, – но их решение давно найдено. Власть будет передана регенту из числа коррингартцев. Он будет править от моего имени, для него уже изготовлены плащ и маска.
– Неужели вы думаете, что, когда придет срок, он отдаст власть наследнику?
– Уайт, не будьте так наивны. Существует масса способов умертвить живое существо в заданный момент времени – от имплантированного механизма до индивидуально ориентированного вируса с длительным инкубационным периодом. Разумеется, регент не будет даже подозревать о том, что обречен.
– Но не постарается ли он все равно обезопасить себя, уничтожив наследника?
– Регент не будет знать о нем. Воспитанием наследника на секретной базе займутся компьютеры. Они будут контролировать его развитие, они определят момент, когда он будет готов взять власть, они обеспечат необходимые процедуры скрытого перехода управления от регента к новому Клайренсу.
У Роберта на мгновение захватило дух от этого проекта. Компьютеры, способные самостоятельно воспитать ребенка, существовали уже давно, но до сих пор ни одна страна не решалась на подобный эксперимент – во всяком случае, официально. Даже в сиротских приютах компьютеры были лишь помощниками воспитателей-людей. Компьютерный Маугли, не знавший общества себе подобных, но знакомый с тщательным анализом их слабостей, мозг, максимально очищенный от животных страстей и повинующийся лишь законам логики... Мизантропическая натура Уайта не могла не оценить эту идею. Но уже в следующий момент он вспомнил о собственном отчаянном положении. Он исчерпал свои доводы, и Клайренс знал это. Неужели император затеял весь этот разговор без практической цели, из одного садистского удовольствия? Роберт знал, что подобный фактор нельзя списывать со счетов.
Меж тем Клайренс молчал, явно наслаждаясь смятением пилота.
– Что же, в свою очередь, вы хотите предложить? – спросил, наконец, Роберт.
– Очевидно, ваши предложения исчерпаны? Я же говорил, что у моего племянника превосходное чувство юмора... У вас на борту находился маленький опечатанный металлический контейнер. Вам известно его содержимое?
– Нет, – ответил Роберт, понимая, что лгать бессмысленно.
– Так же, как и содержание письма... В контейнере, мистер Уайт, находятся пять законсервированных зигот из Генетического Банка Клайренсов. Пять зародышей мужского пола. Кроме того, в моем распоряжении имеются готовые к оплодотворению яйцеклетки Эмили; она сама об этом не знает, так как находилась в наркотическом сне. Правда, первоначально я полагал сделать ее не только генетической, но и фактической матерью; однако она так упорно сопротивляется этому плану, что, похоже, проще подыскать суррогатную мать.
«Значит, все это была игра! – понял Роберт. – Чертов старый ублюдок! Эмили фактически больше не нужна ему; он забавлялся со мной, как кошка с мышкой. Но теперь должно последовать какое-то предложение.»
– Есть кое-что, что интересует меня, Уайт, – сказал император. – Ваш корабль.
– Мой корабль? Но разве он не в вашем распоряжении? – попытался прикинуться простачком Роберт.
– Вы знаете не хуже меня, что речь идет не о челноке. Эта скорлупка может прыгнуть максимум на парсек. Меня интересует то, что доставило ее в окрестности этой системы.
– Что же в нем вас интересует? («Откуда, черт побери, он может знать об особенностях „Призрака“?»)
– Ни один сторожевой буй не засек эту штуку! А между тем она обладает не такой уж маленькой массой, раз несла на борту челнок от самого вашего Среднего космоса. Энергетический всплеск при выходе из транспространства должен был быть заметен. Уже почти трое суток множество аппаратов скачет через транспространство по окрестностям системы, пытаясь засечь волны этого импульса – и ничего. Очевидно, земляне вышли на новые технологии невидимости.
– Но я не могу рассказать вам об этих технологиях. Я знаю, как управлять некоторыми системами, но мне неизвестен принцип их действия.
– Разумеется, пославшие вас не настолько глупы. Но мне не нужны ваши рассказы. Мне нужен сам корабль.
«Я не имею таких полномочий», – хотел было сказать Роберт, но вовремя осекся. Кажется, выход найден! Но перед его мысленным взором уже мелькали строки подписанных им документов: «Совершенно секретно... государственная тайна... подписка о неразглашении... квалифицироваться как государственная измена...»
– Это не так просто организовать, – сказал Уайт.
– Это уже ваши трудности. Вы прибыли сюда выкупить Эмили Клайренс? Отлично, она продается. Ее цена – корабль, доставивший вас из земной зоны.
75
– Вы хотите получить корабль... вместе с экипажем? – настороженно спросил Роберт, готовясь пуститься в объяснения, почему это невозможно.
– Меня устроит только корабль. Подозреваю, что люди на его борту либо бесполезны, либо не дадут себя захватить.
– Если мы отдадим вам корабль, то как вернемся в земную зону?
– В ваше распоряжение будет передан имперский звездолет.
Роберт задумался. Если Коррингарт получит в свои руки новые технологии, то построит корабли, способные незамеченными появляться во Внутреннем космосе землян. А это, в свою очередь, ставит под угрозу хрупкий баланс Бетельгейзианских соглашений... Хотя, напротив, это сейчас баланс нарушен землянами. Однако восстановление его на новом, более рискованном уровне потребует большего здравого смысла от правителей. Предположим, командование Коалиционных Сил Земли – не самоубийцы, так же как и Ричард Клайренс; но что будет, когда имперский престол займет регент-коррингартец? С другой стороны, коррингартцы отстают от землян по технологиям; для того, чтобы разобраться в системах корабля-призрака, им потребуется много времени, Земля за этот срок может разработать новые системы защиты... К черту большую политику! У него, Роберта, есть проблемы поважнее. Выдать Коррингарту новейшую военную разработку землян – Р.М. ничем не обмолвился о подобной возможности... Не обмолвился? Ну как же! «В критической ситуации вы будете думать не об интересах человечества, а о своем острове.» Это и есть инструкция, отданная устно и прекрасно завуалированная. Но к самому Реджинальду не придерешься, он уходит от ответственности.
– Вы хотите получить новый военный корабль, – задумчиво произнес Роберт, – но неужели для Империи и для вас лично не было бы более выгодно мирное сотрудничество с Землей? Клайренсы по обе стороны Границы могли бы объединить усилия по достижению мира.
– Существуют объективные причины, вынуждающие меня продолжать войну. Подобно большинству индивидуалистов, вы переоцениваете роль личности в истории, – назидательно изрек Клайренс. «И это говорит человек, изменивший историю двух цивилизаций!» – мелькнуло в сознании Роберта.
– Какие у меня гарантии? – спросил он.
– Те же, что и прежде. Моя незаинтересованность в разглашении тайны моей личности.
– Меж тем ваши гарантии увеличиваются!
– Разумеется, – император вновь оценил его сообразительность. – Если Реджинальд или вы решитесь на разглашение, вам придется доказывать свою непричастность к передаче противнику секретных военных разработок, а это будет очень непросто.
– Не слишком-то выгодный расклад, – пробормотал Роберт.
– Разве у вас есть выбор?
– Хорошо, – решился Уайт. – Мы должны обсудить технические детали.
– Все очень просто. Вы возвращаетесь на корабль в сопровождении имперского эскорта...
– Нет, условия обмена буду диктовать я.
– В самом деле?
– Мистер Клайренс, на борту «Призрака» находится экипаж, не защищенный, в отличие от меня, никакими гарантиями. Если мне не удастся убедить этих людей, что операция обмена безопасна, они попросту не станут выполнять моих распоряжений.
– Ну допустим... и каков же ваш план операции?
– Прежде позвольте вопрос. Эмили находится на Гхордерате?
– Не имеет значения. В любом случае обмен состоится не здесь.
– Хорошо. Значит, вы сообщаете координаты планеты и время нашего прибытия. Никакого эскорта и никакой слежки за челноком – иначе «Призрак» просто не подойдет ко мне или откроет огонь по вашим кораблям. После нашего прибытия к цели мы выйдем на низкую орбиту. Прежде, чем сесть, мы должны получить прямую связь с Эмили – чтобы убедиться, что она действительно там и ее психофизическое состояние удовлетворительно.
– Но вы понимаете, что часть ее памяти нам придется стереть.
– Только после нашей беседы – вы же знаете, физическое стирание вызывает осложнения, что может затруднить идентификацию. Мы должны быть уверены, что имеем дело с реальным человеком, а не с компьютерным монтажом. В то же время ваши люди («гм, люди!») смогут контролировать, чтобы она не сказала ничего лишнего.
– Хорошо, Уайт, только не пытайтесь меня обмануть. Ей не удастся передать вам информацию жестами, мимикой и прочими уловками. Я сам Клайренс и знаю эти хитрости.
– Мое дело – вызволить Эмили, а не проникать в ваши тайны. Итак, если все идет благополучно, мы высаживаемся на космодроме, где стоит подготовленный для нас корабль...
– Что значит «высаживаетесь»? Вы хотите оставить «Призрак» на орбите?
– Да.
– Не пойдет. Судя по всему, в космосе он слишком неуловим. Вы должны приземлиться.
– Ладно, если вы настаиваете. После этого часть наших людей осматривают имперский звездолет, чтобы убедиться, что все системы в норме и нет никаких «сюрпризов»...
– А наши специалисты делают то же самое на «Призраке»...
– Потом на звездолет доставляют Эмили и туда переходят остальные. И мы улетаем.
– Ну что ж, план вполне подходящий. На ваш челнок будет доставлен пакет с координатами планеты и необходимыми паролями. Когда вы хотите покинуть Гхордерат?
«Немедленно!» – хотел ответить Роберт, но прежде спросил, сколько времени он уже находится на центральной планете. Император ответил.
– Через четыре часа, – сказал пилот, оценив время до конца второго 36-часового цикла.
– Мне нравится ваша выдержка, – кивнул император, и кресло опустело.
76
Челнок неподвижно висел в пустоте межзвездного пространства. На самом деле он удалялся от солнца Гхордерата со скоростью двадцать миль в секунду, но здесь, в паре световых лет от ближайшей звезды, не было никаких ориентиров, позволяющих заметить это движение. Сканеры молчали, космос был пуст на миллионы миль вокруг. Поэтому отчетливый голос из динамика прозвучал для Роберта неожиданно.
– Видим вас, Уайт. Курс тэта 3 фи 16, скорость прежняя. Идем на сближение.
Роберт скорректировал курс, с интересом поглядывая на пустые экраны. Очевидно, «Призрак» пользовался защитными системами, высматривая, нет ли за челноком нежелательного «эскорта». Лишь через несколько минут на кормовом экране замерцало бледное пятнышко, которое спустя минуту компьютер классифицировал как корабль.
Наконец челнок плавно вошел в шлюз, и Роберт, откинув шлем, вздохнул с облегчением и потянулся. Наконец-то в безопасности! Конечно, его миссия еще далека от завершения; но теперь, по крайней мере, у него будет передышка, прежде чем «Призрак» достигнет новой цели.
– Я договорился об условиях освобождения мисс Клайренс, – сказал Роберт, входя в центральный отсек. – Здесь координаты планеты, – он протянул Спириту вскрытый пакет. Но пакет тут же оказался в руке Ковальски. Бывший десантник ознакомился с вложенной внутрь карточкой, а потом отдал ее капитану.
– Нам передадут мисс Клайренс там? – спросил Спирит.
Роберт кивнул.
– Но у нас не хватит топлива на обратный путь, – заметил капитан. Ковальски вопросительно взглянул на Уайта.
– Это не имеет значения, – сказал Роберт.
– Идемте в мою каюту, мистер Уайт, и все обсудим, – распорядился Ковальски.
– Послушайте! – возмутился Роберт. – Я только что прилетел и хочу отдохнуть. У нас впереди еще двое суток для разговоров!
– Мы должны прибыть на место через 56 часов, – уточнил бывший десантник. – Капитан, сколько времени реально займет этот перелет?
Один из пилотов уже вводил данные в компьютер.
– 28 часов, сэр, – ответил он.
– Ну вот видите, у нас достаточно времени, чтобы все обсудить перед прыжком в транспространство. Но я не хочу задерживаться здесь, в самом центре Империи.
Пришлось Роберту, чертыхаясь, последовать за Ковальски. Не вдаваясь в подробности аудиенции – ибо Ковальски, так же как и остальные члены команды «Призрака», ничего не должен был знать о подлинной личности императора Коррингарта – Роберт рассказал о достигнутом соглашении.
– Отдать корабль? Хм... – по лицу Ковальски, как обычно, нельзя было судить о его мыслях.
– Мистер Клайренс санкционировал подобный шаг.
– Прямо – нет, но по существу вы правы. Человек на моем посту имеет дело не только с явными инструкциями. А скажите, Уайт, насколько вы уверены, что коррингартцы не заманивают нас в ловушку?
– Эта сделка выгодна для них, – пожал плечами Роберт, – и, в любом случае, это единственный выкуп, который они согласны принять.
– Что ж, так тому и быть, – решил Ковальски. – Эх, велик соблазн прибыть туда раньше срока и понаблюдать за ними вблизи, но полная невидимость жрет слишком много энергии, а при частичной рядом с планетой нас засекут, – он нажал кнопку внутренней связи. – Капитан, подтверждаю план Уайта. Вылетаем сейчас, но не выжимайте максимум скорости. Транспространство для нас сейчас – самое безопасное место; прибудем к цели в указанное время, – Ковальски отключил связь. – А вы, Уайт, пока ничего не говорите остальным. Я сделаю это сам, когда придет время.
«Верный сторожевой пес, – подумал Роберт. – Когда он служил в Коалиционных Силах, то арестовал бы меня за одно лишь предложение о передаче врагу военных секретов. Но теперь у него другой хозяин.»
Неожиданности начались на второй день полета. Сигнал вызова оторвал Роберта от компьютерной игры. На экране появился Ковальски.
– Уайт, вам, очевидно, известно, что незадолго до старта в компьютер корабля введена дополнительная информация, прямого доступа к которой не имеет никто на борту.
– Никто, кроме меня, – кивнул Уайт.
– Я запросил у компьютера вероятность успеха нашей операции. Без учета дополнительных данных получилось около 90% с низкой точностью. С учетом – 48. Компьютер считает, что вероятность успеха менее половины! Я хочу знать, в чем дело.
– Хорошо, – нахмурился Роберт, переводя свой компьютер в режим терминала и вводя пароль.
«Доступ открыт», – ответила машина.
– Какой характер носят закрытые данные?
«Сведения о Ричарде Герберте Клайренсе.»
– Почему эти сведения снижают вероятность успеха операции?
«Анализ основан на психологических характеристиках Р.М.Клайренса. Он не любит менять свои планы и никогда не платит за то, что можно получить даром. За то время, что он правит Империей, эти качества должны были сильно развиться – возможно, до той степени, когда человек забывает об осторожности.»
– Ты считаешь, он по-прежнему склонен с авантюрам?
«Его склонность к авантюрам усиливается его привычкой к безнаказанности и верой в собственное всесилие.»
– Но ведь он не глуп! Он должен понимать, что куда надежнее получить «Призрак» в обмен на Эмили, чем пытаться захватить его.
«Анализ сведений об имперских тактических силах показывает, что операция по захвату „Призрака“ после посадки вполне осуществима, учитывая, что коррингартцы получат доступ на борт. Вероятность успеха такой операции более 60%.»
– Черт возьми, и он отказывается от стопроцентной гарантии только потому, что не хочет выпускать из своих рук Эмили!
«Нельзя утверждать, что он отказывается. Можно говорить лишь о высокой вероятности подобного решения.»
– Но он должен понимать, что мое невозвращение на Землю чревато разглашением его тайны!
«Он может считать, что это столь же невыгодно для Р.М.Клайренса, а посему последний примет меры для локализации информации и продолжит переговоры.»
– В самом деле, что еще останется бедняге Реджинальду – дочери-то он не получит... Но я как следует о себе позаботился – если я исчезну, локализовать информацию не удастся.
«Р.М.Клайренс не знает этого наверняка.»
– Но это безумие! Неужели он столько поставит на карту ради своего каприза?!
«Натуры, подобные Р.М.Клайренсу, склонны к подобным шагам.»
– Ладно. Уничтожь протокол беседы, – Роберт отключился от главного компьютера. Черт знает что такое! Будучи сам убежденным рационалистом, Роберт с трудом принимал в расчет страсти других людей. Он, разумеется, знал, что люди постоянно делают глупости и поступают вопреки собственным интересам; но его подсознание отказывалось верить, что умный человек – а Ричард Клайренс не был дураком – может предпочесть рискованную авантюру гарантированному компромиссу. И вот теперь о силе человеческих эмоций ему сообщает бесстрастный компьютер... Но информацию в компьютер закладывают люди. Роберт всегда был невысокого мнения о психологии как науке: человек слишком индивидуален, чтобы подогнать каждого под единый шаблон, он способен осознать свое поведение и влиять на него, что лишает чистоты любой эксперимент. Психология хорошо объясняет поведение среднестатистического быдла, но ломается на натурах незаурядных – таково было убеждение Роберта. И все же, хотя он по-прежнему верил в здравый смысл императора, предупреждением компьютера не следовало пренебрегать. Уайт снова связался с Ковальски и сообщил ему, что компьютер считает реальной угрозу захвата «Призрака» после посадки.
– Как это связано с закрытыми данными?
Роберт сделал неопределенный жест.
– Могу лишь сообщить вам, что этот вывод основан на одних лишь предположениях и не кажется мне слишком убедительным.
– То есть я должен верить вашей субъективной оценке вместо оценки компьютера? («Что же делать, – подумал Роберт, – если Р.М. так осторожен, что не доверил тайны даже своему сторожевому псу.») Вот что, Уайт, собираемся все в центральном отсеке. Нам надо обсудить наши дальнейшие действия.
Придя в центральный отсек, Роберт обратил внимание на отсутствие людей Ковальски – очевидно, им отводилась лишь функция исполняющих приказы.
Роберт коротко изложил план обмена. Идея не вызвала энтузиазма: на некоторых лицах отобразилось удивление, другие недовольно нахмурились.
– Отдать «Призрак» коррингартцам? – Спирит решительно покачал головой. – Нет, это недопустимо.
– Речь идет о технологиях чрезвычайной важности, – поддержал его Уильямс, один из инженеров, – они не должны попасть в руки врага.
– Коррингартцы не согласны на другие условия, – напомнил Роберт. – Более того, корабль должен быть передан им без всяких повреждений и, конечно, без мин-ловушек.
– Нам следует признать нашу миссию неудачной и возвращаться, – заявил Тарсон, другой инженер.
– Позвольте напомнить вам, господа, что вы работаете не на армию и не на правительство, а на мистера Клайренса, – подал голос Ковальски. – Речь идет не о том, патриотично или нет принимать план Уайта, а о том, удастся ли нам таким образом освободить Эмили. Компьютер считает высокой вероятность нечестной игры со стороны коррингартцев – они якобы попытаются захватить «Призрак».
– Какой смысл захватывать то, что и так идет им в руки? – удивился Харрисон, пилот.
– Взгляните на дело с другой стороны, – предложил Спирит. – Если они попытаются захватить наш корабль и потерпят неудачу, девушка все равно останется у них, и они смогут начать игру заново. Так что фактически они ничем не рискуют, кроме жизней своих солдат – но такой пустяк их никогда не останавливал.
– Я не могу объяснить вам всего, но ситуация не так проста, – вмешался Роберт. – Нечестная игра чревата кое-какими осложнениями для Империи.
– Господа, я повторяю: «Призрак» не должен достаться им ни добровольно, ни в результате захвата! – воскликнул Тарсон.
– А что такого? – возразил Харрисон. – В конце концов, они получат только то, что уже есть у нас. Это не даст им преимущества.
– И к тому же им придется изрядно попотеть, прежде чем скопировать это, – заметил третий инженер, Карпер.
– И все же это крайне нежелательно, – покачал головой Уильямс.
– Но разве у нас есть альтернатива? – пожал плечами Уайт. – Не предлагаете же вы, в самом деле, вернуться домой!
– Альтернатива есть, – спокойно сказал Ковальски, – мы можем штурмовать базу.
– Что?! – Роберт с трудом верил своим ушам. – Штурмовать имперскую базу в глубине имперского космоса силами одного небольшого корабля, надеясь при этом еще извлечь оттуда Эмили живой?
– Это не так нереально, как вам кажется, – ответил Ковальски. – Речь идет не об уничтожении базы, а о молниеносной десантной операции. «Призрак» оснащен лучшими оборудованием для подобной цели, а его специфика позволит к тому же ошеломить и полностью дезинформировать противника.
– Четыре бота и шестеро десантников? – скептически произнес Браун, один из медиков.
– И 30 боевых роботов. И 200 микророботов. И психотронное оружие, ориентированное на коррингартцев. И особенности «Призрака» плюс его огневая поддержка. Короче, компьютер оценивает вероятность успеха от 34 до 67% в зависимости от типа базы и местонахождения на ней девушки – против 48% по плану Уайта, – закончил Ковальски.
– Неплохая идея, – оценил Уильямс.
– Но это ставит под угрозу жизнь девушки, – возразил Браун.
– Мы не можем этого допустить, – согласился Мак-Нил, второй медик.
– Согласиться на обмен – значит лишь подвергнуться некоторому риску нападения. Напасть самим – значит ввязаться в бой наверняка, – сказал Харрисон.
– Но атакующий получает преимущество, – напомнил Ковальски.
– Предупрежден – значит вооружен, – возразил Роберт, который понимал, что, пока десантники воюют на планете, «Призраку» придется в космосе отражать атаку целого флота, что даже с системой невидимости не так легко. – Нам просто нужно лишний раз дать понять коррингартцам, что им не удастся захватить корабль при обмене.
– При атаке мы рискуем и кораблем, и девушкой, при обмене – только кораблем, – сказал капитан. – Я понимаю, Ковальски, ваше желание поиграть мускулами, но вспомните о цели нашей экспедиции.
– Оба ваши плана никуда не годятся, – заявил Тарсон. – Нарушить Бетельгейзианские соглашения немногим лучше, чем отдать врагу военные секреты.
– А вы, О'Бейли, ничего не хотите сказать? – спросил Ковальски до сих пор молчавшего второго пилота.
– Мне в общем-то все равно, – ответил тот, – но если вы настаиваете, я предпочитаю возможную опасность неизбежной.
– Итак, подведем итоги, – объявил Ковальски. – Хотя окончательная ответственность лежит на мне и Уайте, я хочу прибегнуть к голосованию. Кто за обмен?
