Они. Роберт вспомнил об Эмили и похолодел. Когда все это началось, она оставалась в запертой каюте, никем не предупрежденная. Сначала страшная болтанка, стоившая жизни Сэндерсу – ему ли одному? Потом еще сильная перегрузка при посадке... Конечно, койки во всех каютах обладают противоперегрузочными свойствами и ремнями, позволяющими мгновенно и надежно пристегнуться, но ведь всем этим надо успеть воспользоваться. Роберту представилась страшная картина – Эмили с переломанными ребрами валяется на полу каюты, а он в этот момент начинает торможение. Острые обломки костей вспарывают внутренние ткани, протыкают легкие...
Пилот повернулся к мониторам скрытых камер. Два экрана были разбиты; остальные также не подавали признаков жизни. Вообще похоже было, что выстрелы и удары повредили пульт значительнее, чем Роберту показалось на первый взгляд. Но панель, контролировавшая люки и двери, кажется, действовала. Роберт не знал, какая кнопка соответствует нужной каюте, и открыл все двери жилого отсека. Так же он поступил и с внутренней связью: включил все микрофоны и все динамики.
– Мисс Клайренс! – крикнул он, и репродукторы разнесли его голос по всему кораблю. – Вы живы?
Некоторое время тянулось томительное молчание, а затем из панели связи донесся неуверенный голос:
– Кажется, да. Я, видимо, уже начинаю привыкать к посадкам по-уайтовски.
Тревога Роберта моментально сменилась раздражением.
– Черт возьми, вот ведь женская логика! Да с другим пилотом в такой ситуации вы бы вообще не сели!
– Я и с вами могла не дожить до посадки. Это просто чудо, что, когда все это началось, я лежала на койке и успела схватиться за ремень. Но все равно я вся в синяках.
Роберт хранил оскорбленное молчание, вращая верньеры внешних детекторов. Коррингартская база была совсем рядом, и очень странно, что он до сих пор не поймал ни одного сигнала...
– Ну ладно, Роберт, я понимаю, что вы сделали, что могли. Расскажите же, где мы и что происходит?
– В двух словах ситуация такова. Сэндерс мертв, а мы совершили вынужденную посадку на имперской планете. В настоящий момент мы сидим по уши в болоте – точнее, по носовой отсек. Само по себе это не опасно – положение наше устойчиво, и мы в любой момент можем взлететь. Но недалеко имперская база, а кроме того, рубка разгерметизирована и центральный пульт поврежден. Сейчас я пытаюсь определить масштабы повреждений. Можете пока отдыхать. Кстати, где вы?
– Я перебралась в свою старую каюту... Послушайте, а вам обязательно заниматься ремонтом на планете? Вы же говорите, мы можем взлететь. Может, лучше заняться пультом на орбите? Я имею в виду, мне не нравится соседство коррингартской базы.
– Ну нет, неисправный пульт – не такая вещь, с которой стоит выходить даже в околопланетный космос, и я не хочу делать ремонт в скафандре. К тому же на орбите нас засекут скорее, чем у себя под носом, в болоте – если, конечно, до сих пор не засекли, что выглядит странно... Вообще с этой базой что-то не так: она не дальше чем в десяти километрах, а я все еще не могу обнаружить никаких сигналов. Впрочем, мы ведь уже не в коррингартском тылу, а в Дальнем космосе, и база вполне может хранить радиомолчание, если они по каким-то причинам не приняли трансграмму Сэндерса – а судя по всему, так оно и вышло. Но как они могли не заметить космический корабль, да еще садившийся так, будто он терпит бедствие... Они давно должны были выйти на связь и спросить, что случилось – ведь они считают нас своими...
43
Наконец Эмили наскучило страдать в одиночестве, и она поднялась в рубку. Роберт, обернувшись на звук открывшейся двери, заметил, что дочери Клайренса действительно досталось: она прихрамывала, и скулу ее пересекала красная полоса – очевидно, след удара о койку. Эмили остановилась, с отвращением и любопытством глядя на труп Сэндерса и, видимо, не решаясь через него переступить.
– Вот видите, до чего доводит американское стремление всегда быть первым, – нравоучительно изрек Роберт. – Еще недавно вы не знали о людях, работающих на Коррингарт. Полюбуйтесь на одного из них. Его кровь такая же, как у любого человека, он рос и учился, как другие, и даже проходил проверку на брэйнсканере при поступлении на службу. А потом решил, что его карьера продвигается недостаточно быстро...
– Неужели ему тоже платили редкими элементами? – спросила вдруг Эмили. Роберт улыбнулся такой наивности.
– Нет, конечно. Империя расплачивается натуральным продуктом лишь с самыми крупными своими партнерами. А те уже переводят деньги на счета мелкой сошки вроде Сэндерса... Пожалуй, надо убрать его отсюда, пока не начал разлагаться.
– Очень хорошая мысль. Когда вы думаете этим заняться?
– Как только мы отправимся в экспедицию.
– Мы? В экспедицию?
– Видите ли, рубка серьезно повреждена. Мы еще можем кое-как выйти на орбиту, но о межзвездном перелете не может быть и речи. Здесь ремонту на несколько дней, причем на борту нет нужных мне деталей.
– Где же вы их возьмете?
– Очевидно, на всей планете есть только одно подходящее место – имперская база.
– Но это же безумие!
– Вовсе нет. Я все больше склоняюсь к мысли, что база в настоящий момент... не функционирует.
– Вы хотите сказать – разрушена?
– Может быть – вспомните, как это случилось с земной базой в аналогичном районе космоса. А может, какая-нибудь эпидемия или срочная эвакуация по неизвестной нам причине... Мало ли что могло случиться. Разумеется, мы примем все меры предосторожности. Скафандры, оружие...
– Вы говорите – мы. Вы уверены, что мы должны пойти оба?
– Я не думаю, что вас следует отпускать туда одну, тем более что вы не знаете, какие детали мне нужны, – невозмутимо ответил Роберт и обернулся, чтобы насладиться произведенным эффектом. Эмили успела сменить раздраженную гримасу на презрительную.
– Я снова повторю вам – я не намерен вдвое сокращать свою армию, – серьезно добавил пилот. – И так будет до тех пор, пока мы не доберемся хотя бы до Среднего космоса.
– Мне казалось, вы заинтересованы в моей безопасности, – неприязненно заметила Эмили.
– Конечно; но не больше, чем в своей собственной.
– Но как вы намерены выйти наружу? Наш шлюзовой отсек глубоко в болоте.
– Верно, но в носовом есть аварийный выход, он прямо над рубкой. Что же касается форсирования болота, то я надеюсь подыскать что-нибудь в местном арсенале спасательных средств – здесь он богаче, чем на нашем прошлом корабле.
В конце концов Эмили пришлось в очередной раз смириться с неизбежным.
– Когда вы хотите отправиться? – покорно спросила она.
– Ну, мне надо еще кое с чем здесь разобраться... да и отдохнуть перед дорогой не помешает. Думаю, часов через шесть.
– Надеюсь, это будет не ночью?
– О, об этом не беспокойтесь. Я уже провел кое-какие астрономические наблюдения. День на этой планете длится почти двести часов... а сейчас только полдень.
– Вы говорите, до базы десять километров. Может, стоит перелететь поближе?
– Вы знаете, мне все больше нравится положение нашего корабля. Он прекрасно замаскирован: деревья загораживают его с земли, а его нос, торчащий из болота, трудно заметить сверху. К тому же с этими повреждениями полет в горизонтальной плоскости практически невозможен.
– Понятно... – Эмили повернулась, чтобы выйти из рубки. На пороге она остановилась, пораженная неожиданной идеей.
– Роберт! А почему мы должны выбираться отсюда самостоятельно? Ведь у нас есть транспередатчик! Мы можем просто вызвать помощь!
– Не думайте, что эта мысль не приходила мне в голову, – ответил пилот. – Вообще-то нам пришлось бы несколько дней дожидаться помощи на вражеской планете, причем без бортового оружия... Но дело даже не в этом. Панель транссвязи полностью выведена из строя. Я не смогу починить ее ни сейчас, ни после похода на базу.
44
Шесть часов истекли. За это время Роберт успел полностью определить все повреждения и даже устранить некоторые из них, а также подготовить все для экспедиции. Среди снаряжения он отыскал короткие и широкие лыжи – по-видимому, с их помощью можно было перебраться через болото. Земляне не могли воспользоваться скафандрами корабля – разница в анатомии людей и коррингартцев не слишком велика, но все же существенна – но Роберт использовал шлем одного из них, чтобы починить свой собственный. Взял он также и ранцы. Однако приделать к земному скафандру коррингартские регенераторы воздуха так и не удалось, поэтому пилот смирился с необходимостью дышать воздухом планеты в респираторном режиме. Выполнил Уайт и еще одну, малоприятную задачу: избавился от трупа. Он вытащил тело Сэндерса через аварийный люк и столкнул в болото без каких-либо слов и церемоний; Роберт не видел смысла в ритуалах, да и, к тому же, коррингартский шпион, по его мнению, и не заслуживал лучшего погребения. Исполнив все это, Уайт вздремнул; разбудил его сигнал часов, чей аккумулятор, конечно, снова был заряжен.
Теперь Эмили уже была рада экспедиции: дочь миллиардера страдала от скуки. Правда, она не хотела брать с собой тяжелый бластер, полагая, что с нее вполне довольно пистолета; но пилот настоял, что на чужой и враждебной планете оружие не бывает лишним.
Как и предполагал Роберт, земляне благополучно форсировали болото и добрались до внутренней кромки кольцевого леса. Здесь они оставили лыжи и страховочный трос, другой конец которого был закреплен в тамбуре аварийного выхода. Деревья в лесу были не выше тридцати футов, зато толстые и необычайно ветвистые; ветви начинали расти у самой земли и переплетались так густо, что у Роберта даже мелькнула мысль, что весь этот лес – это единый организм, одно многоствольное дерево или гигантский куст. Он попробовал раздвинуть ветки, но они даже не шевельнулись. Пилот снял с плеча бластер, но затем передумал и обратился к Эмили:
– Вы когда-нибудь стреляли из такой штуки?
– Вы бы еще спросили, не служила ли я в частях специального назначения! Разумеется, нет.
– Тогда самое время научиться. Нам надо проделать проход в этих зарослях.
Он показал ей, как обращаться с оружием. Эмили сперва неуверенно, а затем решительно прочертила лучом контуры прохода. Это напомнило ей детство, компьютерные игры в системах виртуальной реальности; но на этот раз все было на самом деле. Срезанные ветки посыпались на землю, сталкиваясь со странным звуком. Пилот поднял пару веток, оказавшихся неожиданно тяжелыми, постучал ими друг о друга, безуспешно попытался сломать одну из них и поглядел на срез.
– Все-таки жизнь во вселенной очень многообразна, – заметил он. – Никогда не встречал такой крепкой древесины. Камень, настоящий камень! Должно быть, они растут многие сотни лет.
Прорезая себе путь лучами бластеров, земляне выбрались из леса. Теперь перед ними простиралась бескрайняя, плоская, как стол, степь, заросшая желтоватой травой.
– Ну вот, – сказал Роберт, – база в восьми-девяти километрах к юго-востоку. Думаю, за пару часов будем на месте... если, конечно, то, что я мельком видел при посадке, действительно база.
– Вы хотите сказать, что мы можем проделать весь этот путь впустую? – возмутилась Эмили.
– Ну, у меня не было времени внимательно разглядывать... Да успокойтесь, это было явно искусственное сооружение. Что еще это могло быть, кроме базы?
С этими словами Роберт шагнул в траву. На протяжении первых двух шагов она не доходила ему до колен; пилот сделал еще шаг и вдруг провалился по пояс, а еще через пару шагов – по грудь. Эмили, последовавшая было за ним, испуганно остановилась.
– Роберт, что это? Опять болото? Вам нужна помощь?
– Нет, все в порядке. У меня под ногами твердая почва, но она все время понижается. Впрочем, стойте пока на месте.
Пилот пошел дальше и вскоре исчез в траве с головой. Некоторое время трава шевелилась, отмечая его перемещение; затем и это движение исчезло.
– Здесь настоящие травяные джунгли, мисс Клайренс, – звучал в шлеме его голос. – Пожалуй, могут водится и хищники. Я все еще спускаюсь. Да, хорош бы я был, если бы послушал вас и перелетел из болота на склон такого холма! Корабль сразу бы опрокинулся. Просто удивительно, до чего прочные стебли у этой травы – выдерживают высоту в несколько метров и не сгибаются. А ведь гравитация здесь даже побольше земной, правда, ненамного. Кажется, я достиг дна. А, вот и подъем начался.
Прошла еще пара минут, и шлем пилота вынырнул из травяного моря в двухстах метрах от Эмили. Еще несколько шагов – и Уайт стал виден в полный рост.
– Идите, я подожду вас здесь, – позвал он. – Кажется, нас ждет не такая легкая прогулка, как казалось. Вообще эта планета мне не не нравится. Сплошные ловушки: поляна в лесу оказывается болотом, идеально ровная степь – сильно пересеченной местностью, заросшей травой разной высоты... Я, пока шел, не заметил ничего подозрительного и хочу вас предупредить: не стреляйте без крайней необходимости – может начаться пожар, а скафандры «Крейсера» слишком дешевые, чтобы выдерживать огонь. Впрочем, не знаю, горит ли эта трава... но сейчас лучше не проверять, тем более что выглядит она достаточно сухой. Кажется, я понимаю, как образовалось это травяное море. Каждая травинка этого вида растет до тех пор, пока верхушка стебля не окажется на солнце, причем так, чтобы не попадать в тень в течение всего дня. Поэтому все они дорастают до одного уровня – уровня вершин холмов, а высота каждой из них зависит от того, откуда она начала расти. Таким образом, на вершинах трава достигает только нескольких сантиметров, а между холмами – многих метров.
Эмили преодолела расстояние, отделявшее ее от пилота, и дальше они пошли вместе, то спускаясь на дно растительного океана, то вновь поднимаясь на «поверхность». Скрытый желтоватой травой рельеф оказался довольно причудливым, извилистые гребни и ложбины тянулись в разных направлениях, крутые склоны сменялись пологими, попадались и совершенно ровные участки. Роберт подумал, что, зная карту этой местности, можно, при желании, все время идти поверху или, наоборот, все время скрываться в глубине зарослей. В наземной войне местность идеально подходила бы для скрытной переброски небольших мобильных групп... Каждый раз, когда травяные джунгли вновь смыкались над головой, рука пилота непроизвольно сжимала рукоятку бластера.
Однако степь казалась лишенной всякой фауны, если не считать мелких насекомых, ползавших по жестким стеблям. Единственной неприятностью были постоянные спуски и подъемы; Эмили жаловалась на повышенную гравитацию, Роберт отпускал саркастические замечания, но чувствовал себя не лучше. Несколько раз земляне останавливались на вершине гребня, чтобы отдохнуть и освежиться несколькими глотками тонизирующего напитка. Прошло не меньше четырех часов, прежде чем с очередной вершины они увидели базу. Пилот снял ранец и долго изучал ее в бинокль, также найденный среди спасательного снаряжения корабля, поочередно прикладываясь к окуляру то одним, то другим глазом (ибо бинокль был рассчитан на глаза, расставленные шире человеческих).
– Стандартная оборонительная система для малоопасных планет: колючая проволока под током по периметру и лазерные турели по углам... Никаких признаков жизни, – объявил он, убирая бинокль в ранец. – Кроме того, там, похоже, имеются следы разрушений... хотя и не настолько сильные, как если бы базу разбомбили с воздуха.
Эмили вспомнила воронки на месте базы землян и спросила: – А почему они не спрятали свою базу под землю? Ведь мы, кажется, не в тылу, и им есть чего бояться.
– Должно быть, коррингартцы обосновались на этой планете совсем недавно. То, что мы видим перед собой – времянка, призванная прикрыть строительные работы. Позднее они бы, конечно, зарылись под землю и демонтировали сооружения на поверхности. Но что-то им помешало...
45
Имперская база размещалась на ровном участке степи, полностью очищенном от травы. По мере того как земляне приближались к ней, становились все заметнее признаки сражения: выжженные проплешины, вдававшиеся далеко в степь, поваленная металлическая ограда и обвисшая разорванная проволока, какие-то большие темные предметы вокруг базы и на ее территории. Это зрелище все больше успокаивало Эмили, которая как-то забыла, что сила, разрушившая базу, может угрожать и им.
– Странно, – сказал Роберт, в последний раз рассматривая базу в бинокль с расстояния каких-нибудь ста метров. – Эти оплавленные дыры в стенах строений ни с чем не спутаешь. Станцию атаковали с применением лучевого оружия.
– Значит, это были земляне! – отозвалась Эмили, которой такое положение дел казалось вполне естественным. – Может, они еще где-то здесь?
– Нет, мои часы не фиксируют никаких излучений, кроме фоновых. Но, если это были земляне, которые почему-то атаковали базу не из космоса и даже не с воздуха, а с поверхности – стволы турелей направлены вниз – если это были земляне, то они почему-то не понесли серьезных потерь. Здесь повсюду должны валяться обломки боевой техники. После такой атаки всегда остается несколько машин, превращенных в полный металлолом – их дешевле бросить и заменить новыми, чем увозить и ремонтировать. Но здесь только эти черные груды... заметьте, с той стороны базы их особенно много – очевидно, атака шла оттуда.
– Но кто, кроме землян, мог напасть на имперскую базу, да еще с лучевым оружием? Не думаете ли вы, – Эмили сама испугалась этой мысли, – что в космосе объявилась еще одна высокоразвитая цивилизация?
– Нет, конечно, мы бы узнали об этом раньше. К тому же эти кучи не похожи на боевые машины какой бы то ни было цивилизации. Скорее всего это трупы животных... очень больших животных. Думаю, мы скоро выясним, что здесь произошло. Прежде всего я хочу взглянуть на базу сверху.
– Сверху?
– Видите эти грибообразные сооружения? Это и есть турельные башни. Поменьше – автоматические, побольше – управляемые. Сейчас мы поднимемся в одну из них. Честно говоря, я буду чувствовать себя гораздо уверенней, положив руки на рычаги управления, особенно если оружие башни еще функционирует.
Земляне подошли к подножию башни, действительно напоминавшей гигантский гриб: десятиметровую цилиндрическую ножку венчала металлическая сфера с вертикальной прорезью, из которой торчали стволы спаренных лучеметов. Роберт перешагнул через спутанную колючую проволоку и подошел к открытому люку, ведущему внутрь башни. Пилот с интересом потрогал покрытый вмятинами и царапинами край люка. Внутри было темно.
– Никаких сомнений – этот люк открыли снаружи, причем с помощью грубой силы, без всякого лучевого оружия. Хм, похоже, что в башне нет электричества. Но мы все-таки войдем, – Роберт зажег фонарик и, держа бластер наготове, двинулся внутрь. Эмили ничего не оставалось, как последовать его примеру.
По металлической спиральной лестнице они поднялись в кабину оператора. Внутри сферы ничего не было, кроме расположенного в самом центре кресла с высокой спинкой. Каждый его подлокотник оканчивался рычагом с гашеткой. Роберт моментально плюхнулся в кресло и положил руки на рычаги.
– Это – рабочее место оператора башни, или, проще говоря, стрелка, – объяснял он Эмили, которая тоже была бы не прочь присесть с дороги. – Движение рычагов вверх-вниз поднимает и опускает лучеметы, влево-вправо – поворачивает башню, точнее, саму сферу. Ее внутренняя поверхность – ничто иное, как большой обзорный экран. Поворот сферы и лучеметов может осуществляться очень быстро. Таким образом, простреливается все окружающее пространство, кроме основания башни и очень узкой зоны вокруг него – сектор обстрела составляет 3,8 «пи» стерадиан, или 95 процентов...
– Вы, кажется, очень хотите поразить меня своей эрудицией, – сухо заметила Эмили.
– Просто хочу объяснить вам, что это довольно мощная штука, – смутился Роберт. Подобно большинству мужчин, он питал слабость к оружию. – Но сейчас она совершенно бесполезна, – он подергал рычаги, которые даже не шевельнулись. – Нет энергии. К сожалению, экран из-за этого тоже не работает, так что мы не можем даже взглянуть на базу.
– В таком случае, может, мы пойдем отсюда, если, конечно, вы не решили здесь поселиться?
– Вы правы, пошли, – Уайт поднялся и направился к люку. Когда он сделал пару шагов вниз, луч фонарика скользнул по полу, и пилот остановился.
– Ну, что вы там? – нетерпеливо позвала Эмили, которая была уже внизу.
– Интересно, интересно... Да, без сомнения, засохшая кровь. Знаете, мисс Клайренс, я готов прозакладывать свой остров против суммы, которую ежемесячно жертвует на благотворительность ваш папаша, что тот, из кого вытекло столько крови, не был убит лучевым оружием.
Земляне вышли из башни и вступили на территорию базы. Повсюду царило спокойствие смерти. Бетонные плиты были во многих местах прожжены лазерами; кое-где виднелись пятна крови, уже занесенные пылью. На солнце блестели осколки стекла. Во всех строениях были открыты входные люки – чаще наполовину или на треть. Роберт подошел к ближайшей черной груде; это действительно оказалась обгоревшая туша огромного животного – при жизни оно, по-видимому, было в полтора раза выше и вдвое длиннее слона. У зверя были толстые короткие рога и три пары конечностей.
– А вот этот бифштекс точно зажарен с помощью лучеметов, – заметил пилот. – Такое впечатление, что базу разрушило стадо взбесившихся бизонов-переростков. Но, конечно, даже очень крупные и агрессивные звери не могли это сделать.
– Так, может, эти существа разумны? – предположила Эмили, которую в данный момент больше всего радовало то, что шлем защищает ее от запахов.
– Современная наука считает почти невероятным возникновение разума у столь крупных зверей, – покачал головой Роберт. – У них не может быть достаточно опасных врагов, им незачем отращивать мозг. Тот случай, когда, как говорили в старину, сила есть – ума не надо. К тому же взгляните на эту челюсть, – он провел стволом бластера по оскаленным зубам мертвого гиганта. – Я, конечно, не зоолог, но готов поручиться, что эти существа – травоядные. А разум, насколько нам известно, может развиться только у всеядных или у хищников. И уж, конечно, такая громадина не могла влезть внутрь башни и прикончить стрелка. Но вообще-то на планете могут быть туземцы, правда, совсем дикие – иначе коррингартцы оборудовали бы свою базу более мощной системой защиты.
– Но, если на базу напали не земляне, значит, это сделали туземцы?
– Трудно поверить, чтобы дикари могли захватить современный военный объект... К тому же как быть с лучевым оружием? – Роберт шагал между строениями базы, поводя бластером из стороны в сторону и не решаясь пока зайти ни в одно из зданий. – О! Любопытно... – он ногой вытолкал что-то из-под бока очередного мертвого зверя и склонился над этим. Эмили подошла, чтобы взглянуть, но тут же брезгливо отвернулась.
Перед Робертом лежала рука, отрезанная лазером выше локтя. Она не могла принадлежать ни человеку, ни коррингартцу; на ней было всего четыре длинных пальца с короткими коготками. Руку покрывала сморщенная серая кожа, похожая на кожу ящерицы.
– Ну вот, картина проясняется, – сказал пилот. – Видимо, действительно туземцы. Победители унесли трупы своих и врагов, но проглядели вот этот сувенир. А все эти крупногабаритные звери, вероятно, не более чем боевые кони. Но все равно не понимаю, как они могли победить. Даже если им удалось ворваться на территорию базы, каменные топоры и костяные наконечники бессильны против лазеров. Вот этот бункер в центре весьма похож на главный энергетический блок. Разве с такой стеной что-нибудь можно сделать каменным топором? О, какая дыра! И, конечно, топор тут ни при чем. Это сделано крупнокалиберным лучеметом, можете мне поверить, – Роберт обернулся и вдруг замер. Лучеметы одной из башен смотрели прямо на него.
46
Эмили заметила, как вдруг побледнело лицо пилота, и остановилась, как вкопанная. Ее охватил ужас; она не осмеливалась даже повернуть голову и взглянуть на источник опасности.
– Роберт, что... что там? – прошептала она одними губами.
Пилот, не отвечая и неотрывно глядя в одну точку, осторожно шагнул боком в сторону, затем еще и еще. С каждым шагом его скованность пропадала, и наконец он рассмеялся и непринужденно облокотился о стену бункера.
– Вот теперь все встало на свои места, – довольным тоном заявил он. – Имперскую базу погубило то, что в экстремальной ситуации опаснее самой этой ситуации, а именно паника и неразбериха.
– Так что же все-таки произошло? – не удержалась Эмили.
– Конечно, на планете есть туземцы. Дикари, однако умеющие приручать домашних животных. Когда коррингартцы высадились здесь, они отнеслись к аборигенам с естественным для цивилизованной расы презрением – скажем, построили базу на священном месте, или охотились на туземцев, или еще что. Впрочем, может быть, они ничего особенного не делали, просто дикари очень не любят чужаков. Если бы туземцы были более цивилизованными, то, пожалуй, побоялись бы нападать на оснащенную лучевым оружием базу – но их цивилизация находится еще в том младенческом возрасте, когда кажется, что количеством можно заменить любое качество. Это была грандиозная операция... Наверняка атака была проведена ночью – на планете, где ночь длится в среднем сто часов, существа, занявшие высшую эволюционную нишу, должны прекрасно ориентироваться в темноте. Это несмотря на то, что они, вероятно, стоят ближе к рептилиям, чем к млекопитающим, то есть принимают температуру окружающей среды... Впрочем, ночи здесь хотя и длинные, но теплые. Итак, представьте себе: черная безлунная ночь. Все коррингартцы сидят на базе – в это время суток бессмысленно проводить какие-либо работы или исследования за ее пределами. Вдруг из травяных джунглей неожиданно – вы сами видели, там можно спрятать что угодно – неожиданно появляется целое стадо этих слонобыков и несется прямо на базу. Естественно, объявляется тревога; стрелки занимают свои места, автоматические турели готовы к бою, зверей пытаются ослепить прожекторами, по ним бьют лучеметы, но стадо мчится вперед. Оно ведет себя не так, как обычное стадо: звери появляются из неожиданных мест, резко меняют направление движения, бросаются на ограду со всех сторон – ведь животными управляют их хозяева. Кстати, знаете ли вы, какие программы закладываются в автоматические турели – что у нас, что у коррингартцев? В первую очередь следует поражать более быстрые, более близкие и более крупные цели. Эта стратегия оптимальна почти всегда – за исключением того случая, когда менее быстрые, менее близкие и менее крупные цели более разумны. К тому же учтите, что стоит ночь, прожекторов на базе не так уж много, а инфракрасные датчики не очень хороши для поиска цели, имеющей температуру окружающего воздуха. Таким образом, пока лучеметы лупят по животным, туземцы подбираются к самой базе почти без потерь. Тут их ждет колючая проволока под высоким напряжением – неприятный сюрприз, однако некоторым животным все же удается прорваться сквозь огонь, и они сносят ограждения. Вы представляете себе, на что способна такая масса, помноженная на скорость... Итак, вся территория базы заполнена аборигенами и их зверями, которые мечутся и пытаются крушить все вокруг. Град стрел и копий обрушивается на прожекторы и разбивает многие из них. Темнота, хаос, рев сирен, рев зверей, воинственные крики, тяжелые удары в стены и двери. Вполне естественно, что в такой ситуации некоторые стрелки поворачивают турели внутрь и начинают стрелять по врагам на территории базы. А поскольку, повторяю, дело происходит в темноте и неразберихе, некоторые выстрелы попадают по зданиям, и, прежде чем комендант базы успевает запретить такую стрельбу – а может, он и не понял, в чем дело, и решил, что в руки туземцев каким-то образом попало лучевое оружие – стрелок одной из башен разносит главный энергоблок. После этого на всей станции вырубается питание. Конечно, в помещениях и на башнях есть автономные батареи, но их хватает ненадолго. Вскоре вся база полностью беспомощна. Конечно, заблокированный изнутри люк открыть непросто, но у туземцев есть время и животные, чья сила вполне сравнима с силой портового робота. Конечно, у многих коррингартцев – не у всех – под рукой личное оружие, но заряд бластера также ограничен, а кроме того, в тесном помещении бластер имеет не такое уж большое преимущество перед стрелой или дротиком.
– Выходит, все они погибли?
– Во всяком случае, попали в руки туземцев. Но дикари обычно жестоко расправляются с пленными. Впрочем, мы еще не осматривали помещения; но не думаю, что там есть что-нибудь, опровергающее мою версию.
– Вы думаете, идти туда не опасно?
– Вряд ли там окажутся живые коррингартцы или засада аборигенов. Судя по всему, со времени сражения прошло несколько дней – земных дней, я имею в виду.
– А чего вы испугались, когда осматривали дыру?
– Видите ли, я неожиданно заметил, что вон те лучеметы направлены прямо на нас. Я не сразу понял, что они уже давно застыли в таком положении.
«Вот будет здорово, если они сейчас шевельнутся», – мелькнула у Роберта шальная мысль. Но лучеметы, естественно, остались неподвижны, и пилот решительно направился к входу в ближайшее здание.
У самой двери он остановился, показывая Эмили на валявшиеся на бетонных плитах грубо отесанные колы. Концы двух из них были расщеплены, один сломан пополам.
– У местных жителей не только сильные животные, но и сильные мозги, – сказал Роберт с уважением. – Видите, с помощью чего они открывали люки? Наше знакомое каменное дерево... Они уже знают, что такое клин и рычаг.
Эмили, не разделявшая его восторгов, с беспокойством поправила ремень бластера.
47
Дальнейшие исследования базы значительно уменьшили уважение Роберта к туземцам, ибо те, проникнув в здания с помощью простейших механизмов, подвергли самому варварскому разрушению все более сложные устройства.
