Охота за островом

И полному обожествлению мешало лишь одно обстоятельство – ни один из правителей не обладал одним из главных атрибутов бога, то есть бессмертием. Первый из Божественных Императоров Коррингарта решил эту проблему с помощью костюма, полностью скрывающего индивидуальные особенности. Даже голос, ретранслируемый репродуктором, может быть как угодно изменен. Таким образом, императоры, конечно, оставляют потомство и умирают, как и все, но это держится в глубокой тайне. В день смерти правителя наследник облачается в плащ и маску своего предшественника. Конечно, это связано с некоторыми неудобствами, зато позволяет поддерживать версию о бессмертном и божественном... Впрочем, возможно, существо в маске – просто дистанционно управляемый робот, а настоящий император живет в секретной резиденции или даже среди простых смертных. Так или иначе, столь простое и очевидное объяснение не приходит коррингартцам в головы. То есть, конечно, у них может существовать подпольная оппозиция, но по тем данным, которыми располагаем мы, официальная идеология стоит незыблемо.

33

      Гигантский лес кончился, уступив место бескрайней степи с разбросанным там и сям небольшими рощицами; потом на горизонте показались горы. Катер миновал невысокий хребет и несколько минут летел над унылым каменистым плато, лишенным всякой растительности. Затем ландшафт внизу снова начал оживать, голубые ленты рек зазмеились между зелеными холмами, и вскоре началась страна озер, над которой Роберту пришлось увеличить высоту, чтобы избежать столкновений с бесчисленными птицами. За озерами вновь потянулись леса, но уже не такие высокие, как по ту сторону гор – пожалуй, ни одно дерево не достигало здесь сотни метров. Наконец впереди показалась обширная проплешина – там находилась имперская база. Роберт снизил скорость.
      – Послушайте! – воскликнула вдруг Эмили, пораженная неожиданной мыслью. – А ведь наши действия – это нарушение Бетельгейзианских соглашений!
      – Нет, – покачал головой пилот. – Бетельгейзианские соглашения касаются только масштабных боевых действий во Внутреннем космосе. Но в истории еще не было случая, чтобы даже не находящиеся в состоянии войны стороны принимали на себя обязательства о полном отказе от разведки... или мелких диверсий.
      В этот момент динамик, из которого на протяжении полета несколько раз раздавались требовательные фразы, вновь ожил. На этот раз Роберт счел нужным пошевелить что-то внутри развороченного микрофона.
      – Пусть думают, что у нас вышел из строя передатчик.
      Катер медленно поплыл над базой. Роберт поворачивал голову из стороны в сторону, рассматривая серые вытянутые параллелепипеды казарм, внушительные коробки ремонтных мастерских, цилиндры резервуаров, полукруглые ангары и склады, большие чаши антенн, лучеметы на сторожевых башнях, купола административных корпусов, посадочные площадки и далекое бетонное поле космодрома с высокими и тонкими шпилями коррингартских кораблей.
      Из динамика прозвучала очередная команда, и Роберт качнул катер с боку на бок.
      – Что вы делаете? – спросила Эмили.
      – Они велели подтвердить, что я их слышу. Сейчас нам покажут, куда садиться.
      Катер неподвижно завис над квадратной площадкой, по краям которой ритмично вспыхивали сигнальные огни, и начал медленно снижаться. К месту предполагаемой посадки подъехали две машины – возможно, медики и пожарные или техническая служба. Вдоль одной из сторон площадки выстроились солдаты. Бластеры у них висели за плечами – видимо, солдат прислали сюда не для боя, но на всякий случай все же дали оружие.
      – Ну, Эмили, теперь держитесь, – Роберт положил на колени бластер убитого пилота. – Видите тот купол? Это диспетчерский пост, не главный – тот под землей, но тоже важный...
      До земли осталось каких-нибудь четыре метра. Солдаты уже могли разглядеть пилота с черным лицом под легким шлемом и кого-то в скафандре рядом с ним, но еще не видели, есть ли кто-нибудь в глубине кабины. В этот момент катер резко развернулся и рванулся в сторону купола, одновременно открывая огонь из обеих лучевых пушек. Ослепительные лучи вспороли серебристый металл. Солдаты схватились за бластеры, самые проворные успели вскинуть оружие, но было уже поздно. В вихре разлетающихся обломков катер ворвался в пробитую дыру, тяжело ударился об пол и, с визгом царапая покрытие посадочными опорами, остановился в центре круглого зала. Пятеро операторов в ужасе вскочили со своих мест у расположенных по периметру пультов и бросились к выходу. Но в этот миг прозрачный колпак кабины откинулся назад; Роберт, вскочив с бластером в руках, полоснул лучом над головами коррингартцев и выкрикнул какую-то повелительную фразу, с непривычки давясь кашляющими и хрипящими звуками языка безгубых существ. Операторы покорно легли на пол, сцепив на затылке шестипалые руки. Роберт, обращаясь уже, по-видимому, не к ним, прокричал еще несколько фраз, а затем полуобернулся к Эмили, не спуская глаз с заложников:
      – Держите палец на кнопке. Мы угрожаем взорвать базу.
      – О'кей, – машинально кивнула Эмили, изумленная неожиданным открытием: – Вы знаете коррингартский?
      – Ну, знаю – это громко сказано... Мой словарный запас крайне беден, произношение ужасно, а грамматика безнадежна, но, учитывая ситуацию, полагаю, меня поймут. Впрочем, я потребовал, чтобы дальнейшие переговоры велись только через транслятор, так что больше никаких разговоров в полный голос.
      Эмили кивнула. Трансляторы – портативные компьютеры для перевода устной речи – использовались на Земле уже не одно столетие; разумеется, они были и у коррингартцев.
      Вероятно, поиск транслятора затягивался. Роберт снова, теперь уже более нервно, выкрикнул свои угрозы; на этот раз ему ответил голос из динамика.
      – Просят немного подождать, – перевел он и тихо добавил, указывая на операторов: – Эмили, вы сумеете их связать?
      – Вы смеетесь? Да мне на них смотреть противно, не то что дотрагиваться.
      – Ладно, я сам. Держите бластер и не забывайте про кнопку. АНГ-мина – наш главный козырь.
      Роберт подхватил заранее вынутый из ранца трос и побежал к коррингартцам. Он быстро связал им руки за спиной, а потом, секунду подумав, ноги. Испуганные пленники не сопротивлялись. Едва пилот вернулся, голос из динамика сказал по-английски:
      – Подойдите к центральному монитору пульта напротив вас. С вами будет говорить его превосходительство комендант.
      Роберт решил, что идти – это ниже его достоинства, да и не стоит отлучаться от катера, а потому, демонстрируя пилотское мастерство, оторвал машину от пола, пролетел три метра и, опрокинув стул оператора, посадил катер как раз возле указанного монитора. Экран засветился, и на нем возник коррингартец в роскошном синем мундире с золотой нашивкой в виде стилизованной птицы на рукаве. Широкая прядь витых серебряных шнуров, пропущенных через тяжелую золотую пряжку – вероятно, знак различия – свешивалась с его левого плеча на грудь. На правой стороне груди блестели три многолучевые звезды разной формы и размеров – по-видимому, награды.
      – Я комендант базы граф Гхорт зир Ратхерн, – голос был лишен всякой интонации – очевидно, коррингартец пользовался дешевой моделью транслятора. – Кто вы такие и что вам нужно?
      – Если я скажу, что мы – путешественники, попавшие в аварию, вы ведь все равно не поверите, – усмехнулся Роберт. – Можете называть меня Смит. Мы хотим покинуть планету и вернуться в земной космос. Если вы не выполните наших условий или попытаетесь напасть на нас, мы взорвем базу АНГ-миной.
      – Земляне, сознаете ли вы, что нарушаете Бетельгейзианские соглашения?
      – Ничуть не бывало. Мы – не десант и не станем причинять вам вреда, если вы выполните наши требования.
      – Почему мы должны верить вам, что предмет в кабине катера – действительно АНГ-мина?
      – У меня есть только один способ доказать это, но нам не хотелось бы к нему прибегать.
      – Вы не осмелитесь взорвать базу. Здесь находятся земные пленные.
      – Я ценю ваше чувство юмора, граф. Неужели вы полагаете, что если под угрозой моя собственная жизнь, то я стану заботиться о чьей-нибудь еще? Но мы теряем время. Если вы знаете, что такое АНГ-мина, то понимаете, что это значит.
      – На какой срок у вас хватит энергии?
      – Мина сожрала все наши ресурсы. Если бы нам не удалось захватить ваш катер, мы стали бы потоком фотонов еще два часа назад. Сейчас мина питается от аккумуляторов катера. Их хватит еще максимум на четыре часа, и то если отключить все системы. Однако я не намерен так затягивать дело.
      – Хорошо. Я слушаю ваши требования.
      – У вас на космодроме восемнадцать кораблей. Из них по крайней мере четырнадцать – звездолеты, из которых четыре – беспилотные грузовозы...
      – Пять.
      – Хорошо, пусть даже пять. Остается девять кораблей. Все они должны быть полностью подготовлены к полету. Мы выберем один из них и улетим.
      – Один из этих кораблей – новейший секретный образец. Я не допущу, чтобы он попал в руки землян – даже ценой гибели базы.
      – Ладно, граф, но это последняя уступка. Итак, все восемь звездолетов должны быть снаряжены за двадцать минут.
      – Вы в своем уме, землянин? Вы знаете, сколько времени требует одна только заправка?
      – Для кораблей такого класса – как раз двадцать минут, и то если заправлять с нуля. Но заправка не препятствует параллельному выполнению других операций. Боевой Устав Коалиционных Сил Земли отводит в экстремальных условиях ровно двадцать минут на подготовку корабля к старту. Или вы хотите сказать, что коррингартцы не способны сделать то же, что земляне?
      Лицо коменданта было лишено мимики, а транслятор не передавал интонации, но чувствовалось, что Ратхерн разгневан.
      – Для коррингартца нет ничего невозможного, но лишь тогда, когда он служит своему Императору, а не помогает его врагам!
      – Не кипятитесь, граф. Я же не предлагаю помочь нам из чистого альтруизма. Взгляните на вещи трезво. Что является большей бедой для Империи – спасение двух землян, пусть даже с потерей корабля, или гибель прекрасно оснащенной базы? Итак, корабли должны быть полностью заправлены, батареи заряжены, приборы исправны. Со всех компьютерных систем сняты пароли. На каждом корабле должен быть запас пищи и воды на двадцать человек на две недели полета.
      – Но ведь вас только двое!
      – Это вас не касается.
      – Но я не могу отдать вам столько продуктов – это означает обречь на голод персонал базы!
      – Не забывайте, что мы воспользуемся лишь одним кораблем, так что большая часть останется вам. И без всяких фокусов! У нас есть с собой реактивы, необходимые, чтобы обнаружить яды или бактерии.
      – Что дальше?
      – Мы улетим и оставим вам катер. Мина будет настроена на взрыв по прекращению радиосигнала. Мы будем вести передачу с борта в течение двух часов – этого хватит, чтобы уйти в транспространство. Характер сигналов будет меняться со временем, чтобы вы не могли их смоделировать.
      – А что потом?
      – Вам хватит этого времени, чтобы транспортировать катер на безопасное расстояние.
      – Так не пойдет. Нам нужны гарантии. Что помешает вам прекратить передачу сразу после старта?
      – Не прикидывайтесь простачком, граф! Нам тоже нужны гарантии. Не пытайтесь заверить меня, что в этой звездной системе у Империи нет ничего, кроме вашей базы. Наверняка в космосе хватает боевой техники. Она обеспечит возмездие в случае нашего вероломства, а мина – в случае вашего.
      – Я не могу сразу принять ваши условия. Мне необходимо связаться с командованием.
      – Снова шутите, граф? Как будто вы не знаете, что, пока сообщение дойдет и вы дождетесь ответа, пройдет несколько часов!
      – Мы объясним вам, как подключить мину к электросети базы.
      – Ничего не выйдет. Вы немедленно выполните мои требования – или взлетите на воздух.
      – Вы забываете, что тоже погибнете.
      – А разве вы на моем месте устояли бы перед искушением погибнуть, прихватив с собой целую вражескую базу?
      – Я – это другое дело. Имперский военный аристократ ставит честь и долг выше жизни. Но вы, земляне, на это не способны. Вы развращены гнилым республиканским духом.
      – Пожалуй, поэтому мы не собираемся умирать. Мы просто бросим мину здесь и улетим. Ее аккумулятора хватит на тридцать секунд, за это время с максимальным ускорением можно убраться достаточно далеко.
      – Не выйдет. Половина лучеметов базы нацелена на ваш купол. Вас расстреляют в воздухе.
      – Очень может быть. У нас один шанс на тысячу. Может быть, на десять тысяч. Но помните, что у вас не будет ни одного шанса. Хватит заговаривать мне зубы, граф! Немедленно начинайте готовить корабли.
      – Подождите немного. Если мы не можем связаться со штабом, необходимо собрать Совет офицеров...
      Вместо ответа Роберт взял какой-то металлический инструмент и аккуратно уронил его на клеммы в открытой части пульта катера. Сверкнула искра, раздался треск.
      – Что вы делаете?
      – Только что я разрядил один из аккумуляторов. Теперь до взрыва в лучшем случае три часа – если, конечно, ваше поведение не заставит его ускорить.

34

      – Хорошо, – вид металлического предмета, занесенного над следующей парой клемм, убедил коменданта. – Но вооружение кораблей будет демонтировано или приведено в негодность. Если, как вы утверждаете, ваша единственная цель – вернуться в земную зону, вы не станете с этим спорить.
      – Не станем. Оставьте только бластеры с полным боекомплектом.
      – Но не на двадцать человек!
      – Согласен, на двоих.
      Зир Ратхерн исчез с экрана, чтобы отдать нужные распоряжения. Роберт тем временем надел поверх коррингартских доспехов свой скафандр (который, впрочем, после этого не застегнулся) и, уже в обеспечивающих изоляцию перчатках, принялся возиться с пультом катера. Он вытащил наружу часть проводов, разрезал их и прикрепил куски к откидному колпаку кабины и люку с внутренней стороны, затем приделал в местах разрезов металлические пластины для лучшего контакта, несколько раз открыл и закрыл колпак и люк и, по-видимому, остался доволен результатом.
      – Граф или кто там еще! Я знаю, что вы за нами наблюдаете. Вы поняли, что я сделал? Теперь приемник катера работает только тогда, когда колпак и люк закрыты. Когда мы улетим, не пытайтесь влезть в кабину и обезвредить мину, иначе наш сигнал прервется и – сами понимаете... Где я еще провел провода внутри кабины, вы не видели, так что резать стенки тоже не советую.
      К этому времени истекли отпущенные Робертом двадцать минут, и он, недовольно глядя на часы, хотел уже напомнить об этом, когда на экране вновь появился комендант.
      – Звездолеты готовы.
      – О'кей, граф. Ну, Эмили, поехали выбирать корабль.
      – У меня к вам одна просьба, Роберт. Выбирайте корабль с душем.
      Это было так неожиданно, что Уайт рассмеялся.
      – Черт, а это не самая глупая идея! Ладно, постараюсь. Так, развязывать ли этих типов? Трос жалко бросать... Впрочем, на корабле должен быть такой же, – Роберт опустил колпак и включил двигатели.
      – Постойте!
      – Тише, тише, Эмили. Что случилось?
      – Вы мне напомнили. Пленные... здесь есть пленные земляне. Мы должны потребовать их освобождения.
      – Мисс Клайренс, вам своих проблем мало? Нельзя злоупотреблять гостеприимством хозяев. Откуда вы знаете, сколько этих пленных и в каком они состоянии? Вы решили стать сестрой милосердия? Подумайте, ведь над ними могли ставить опыты. Они могут оказаться носителями чумы или чего-нибудь похуже.
      – Но Роберт! Участь подопытного кролика – это же хуже смерти! Мы не можем бросить здесь этих несчастных! На корабле наверняка есть все условия, чтобы организовать карантин.
      – Я сказал вам – нет. Я не из тех, кто сам себе создает проблемы.
      – Но подумайте, Роберт, Земля не забывает подобных заслуг.
      – Хотите прельстить меня лаврами героя? Мордоворот в генеральском мундире прицепит мне на грудь медальку из дешевого сплава, будет долго трясти руку и говорить напыщенную чушь, обо мне напишут в газетах, я получу двадцать девять писем от поклонниц и два – от поклонников, и какая-нибудь фирма пригласит меня в свою рекламную кампанию: «Как вам это удалось, мистер Уайт? – Жуйте Stellar Gum, ребята, это единственный ключ к успеху!» Ну нет, благодарю покорно. Я уже объяснял вам, что я абсолютно не тщеславен.
      – Вы кончили? Я только хотела сказать, что по недавно принятому закону поступки такого рода награждаются не только медальками, но и солидными денежными премиями.
      – Ха! Вот мысль, которая никогда не придет в голову коррингартцам: они бы гроша ломаного не дали за своих пленных. Ну хорошо, допустим, вы меня убедили. Я попрошу графа, но не буду очень настаивать: не хотелось бы ссориться с ним из-за пустяков.
      Роберт вновь поднял колпак. Комендант, который не мог понять, почему катер не взлетает, еще оставался на связи.
      – Граф, у нас возникло дополнительное требование. Надеюсь, оно вас не затруднит. Мы требуем освобождения земных пленных.
      – Еще недавно вы хотели только улететь с планеты.
      – Аппетит приходит во время еды. Но я клянусь вам, что это последнее условие. Мы даже не просим для них дополнительных продуктов.
      – Они и не потребуются. На базе только один пленный.
      – Я вам не верю, – Роберт прикинул, что размер премии пропорционален числу спасенных.
      – Это ваше дело, – огрызнулся зир Ратхерн.
      – Ну хорошо, хорошо. Значит, этот пленный должен быть доставлен на летное поле, пока мы будем выбирать звездолет.
      – Ладно. Но больше никаких условий.
      – О'кей.
      Щелкнул, закрываясь, колпак. Катер поднялся над полом, развернулся и вылетел из купола.
      Вопреки ожиданиям Эмили, Роберт посадил машину на самом краю космодрома, за пределами летного поля.
      – Нажмите среднюю кнопку и держите, – велел он своей спутнице. – Они должны быть уверены, что как только вы ее отпустите, произойдет взрыв.
      Эмили предстояло сыграть этот спектакль отнюдь не в отсутствие зрителей: вооруженные солдаты уже окружали катер.
      – Не скажу: не бойтесь, но, по крайней мере, не показывайте своего страха, – посоветовал напоследок пилот и вылез из кабины. Эмили видела, как он, сжимая бластер, быстрым шагом пересек бетонное поле и исчез в люке одного из кораблей. Она не смогла бы сказать, сколько он пробыл там; казалось, время остановилось, и она теперь вечно будет сидеть, скорчившись в душной кабине над бесполезной кнопкой, в окружении безобразных лиц коррингартцев, под дулами их бластеров... Но, наконец, Уайт вышел из корабля и, не подав никакого знака, направился к следующему.
      Он обошел все восемь звездолетов, сопровождаемый молчаливым эскортом солдат, которым, впрочем, он не позволял заходить внутрь. Эмили заметила – или ей только показалось? – что в каждом следующем корабле Роберт задерживается дольше предыдущего, да и походка его изменилась: если вначале он почти перебегал от корабля к кораблю, то теперь шел медленно и словно неуверенно. Наконец, выйдя из последнего звездолета, пилот обратился к офицеру конвоя, у которого на шее висела плоская коробочка транслятора. Тот протянул ему переговорное устройство. На мгновение их руки соприкоснулись, и оба вздрогнули от отвращения.
      – Граф, вы меня слышите?
      – Слышу, – донеслось из динамика.
      – Я выбрал корабль. Где пленный?
      – В машине у космодрома.
      – Слушайте последние инструкции. Велите своим солдатам отойти от катера на сорок метров. Те, что таскаются за мной, пусть отойдут на край поля. Сейчас я начну радиопередачу, и мой товарищ покинет катер. Пока он будет идти к кораблю, ни один солдат не должен двигаться. Когда он подойдет, подвозите пленного. Машина должна быть открытой и остановиться в десяти метрах от корабля. Все.
      Роберт вернул переговорное устройство и направился к звездолету (совсем не к тому, из которого только что вышел). Едва он скрылся внутри, как ожил динамик в кабине катера.
      – Эмили, слушайте внимательно. Дождитесь, пока солдаты отойдут и пока в динамике послышатся отчетливые сигналы. После этого нажмите правую кнопку и только потом – слышите: потом! – отпустите среднюю. Откройте люк и вылезайте. Смотрите при этом на часы. Люк должен оставаться открытым 25 секунд – я хочу разрядить аккумуляторы мины – ровно 25, не меньше и не больше. Потом как можно быстрее идите к кораблю. Ничего не перепутайте, иначе мы взлетим на воздух. Повторяю: нажать правую, отпустить среднюю, 25 секунд. Все.
      Эмили, как она ни была взволнована и напугана, не могла не восхититься этой речью. Коррингартцам, прослушивавшим разговор, вряд ли могло придти в голову, что это спектакль. Вот только плохо, что пилоту пришлось назвать ее по имени. Эмили понятия не имела, почему это плохо; но ведь неспроста же Уайт назвался Смитом. Впрочем, если бы он назвал ее по фамилии, было бы гораздо хуже...
      Она старательно выполнила все инструкции по обращению с миной и быстро, почти бегом, устремилась к кораблю, в котором скрылся пилот. Солдаты стояли неподвижно, но это не была неподвижность статуй – это была неподвижность видневшихся впереди космических кораблей, готовых к старту в любую секунду. Палило солнце, и ни единый ветерок не колебал раскаленный воздух, поднимавшийся над разогретым бетоном. Над летным полем тяжело нависла неестественная тишина, нарушаемая лишь звуком торопливых шагов Эмили.
      Но вот тишину разорвал шум мотора. Эмили обернулась. Легкий колесный кар мчался в сторону звездолета. На заднем сиденье сидели трое, и лицо у того, что в центре, было белое. Но Эмили понимала, что у нее еще будет время познакомиться с освобожденным землянином, и не стала замедлять шаг. Как раз тогда, когда она ступила на трап, кар затормозил в десяти метрах у нее за спиной.
      – Быстрее поднимайтесь, – донесся из люка голос Роберта, усиленный репродуктором внутренней связи. – Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, – удивленно добавил про себя пилот.
      Эмили обернулась, чтобы взглянуть на бывшего пленника, который уже вылез из машины, и тоже не смогла сдержать удивленного восклицания:
      – Майор Сэндерс!

35

      – Мисс Клайренс, поднимайтесь ко мне в рубку, – Роберт по-прежнему распоряжался через репродуктор, – а вас, майор, я попрошу занять кресло в третьем отсеке. Я включил там внутреннюю связь; сообщите, когда будете готовы к старту. Вы хорошо себя чувствуете, майор? Я буду взлетать на четырех g.
      – Со мной все в порядке, благодарю вас, – крикнул Сэндерс в сторону микрофона шлюзового отсека.
      – Вы могли бы и меня спросить, Уайт! – раздраженно заметила Эмили.
      – Что касается вас, то я по опыту знаю, что вы можете выдержать значительно большую перегрузку, – невозмутимо ответил пилот.
      Эмили поднялась в рубку, значительно более просторную, чем на звездолете, доставившем их сюда – вообще, выбранный Уайтом корабль относился к гораздо более высокому классу. Роберт молча указал ей на кресло. Он уже успел стереть сажу с лица – впрочем, не слишком старательно, так что на коже остались грязные разводы; но даже и они не могли скрыть неестественной бледности пилота. Хотя в рубке работал кондиционер, на лбу Уайта блестела испарина, и Эмили заметила, что его руки дрожат.
      – Что с вами, Роберт? Вам плохо?
      – Последствия передозировки, о которых я предупреждал. Действие стимуляторов превращается в свою противоположность. Ничего, до входа в транспространство как-нибудь протяну. Я позвал вас, чтобы, во-первых, вы раньше времени не общались с Сэндерсом... ну и, на всякий случай... если мне вдруг вздумается потерять сознание, нажмите эту кнопку и постарайтесь поскорее привести меня в чувство.
      – Роберт... может, не надо четырех g?
      – Вы знаете, я меньше всего склонен корчить из себя героя... Но, увы, надо. У нас очень мало времени.
      – Наихудший сценарий? – улыбнулась Эмили. Пилот кивнул. В этот момент на одном из экранов панели связи возникло лицо Сэндерса.
      – Мистер Уайт, я готов.
      – Отлично. Взлетаем!
      Когда корабль вырвался из гравитационных сетей планеты, Роберт уменьшил ускорение, но лишь до 3 "g" – приемлемый уровень для того, чтобы устроить небольшое совещание, не покидая кресел.
      – Прежде всего, майор, мне хотелось бы услышать вашу историю. Это важно.
      – Ну... вскоре после того, как вы исчезли, воспользовавшись коррингартским кораблем – все же это было весьма опрометчиво с вашей стороны – на планету высадился имперский десант. Они застали меня врасплох, бежать было некуда... Меня доставили на эту базу пару дней назад и сразу допросили с помощью брэйнсканера. Целый день потом голова болела... Все время держали в маленьком помещении без окон, с искусственным освещением... Вот, собственно, и все.
      – Майор... я понимаю, вы можете считать, что откровенность не в ваших интересах. Но, раз уж мы взяли вас на борт, поверьте, мы не выбросим вас в открытый космос. На борту есть условия для организации карантина, и чем скорее по прибытии в земной космос вам окажут помощь, тем больше у вас шансов. Вы уверены, что над вами не проводили экспериментов медико-биологического характера?
      – Нет, мистер Уайт. Я понимаю ваше беспокойство, но с этим все в порядке.
      – Надеюсь, вы говорите правду. Ведь если это не так, вы рискуете не только собственной и нашими жизнями – вы подвергаете опасности множество людей там, куда мы летим.
      – Да нет же, Уайт, клянусь вам! Я абсолютно здоров.
      – Рад это слышать. Если хотите, можете подняться в рубку. Я уменьшу на минуту ускорение.
      – Ну вот еще! – возмутился Сэндерс. – По-вашему, солдат американской армии не способен подняться по лестнице при каких-то трех g?
      – Браво, майор! – улыбнулся Роберт. – Я вижу, вы и впрямь в отличной форме. «Чего нельзя сказать обо мне», – мысленно добавил он.
      Через пару минут, тяжело дыша и цепляясь за поручни – перегрузка все-таки сказывалась – майор появился в рубке и занял свободное кресло.
      – Я еще не объяснил причин спешки, – продолжил Роберт. – Дело в том, что коррингартцам не понадобится двух часов, чтобы избавиться от угрозы взрыва. Правда, катер достаточно тяжел, чтобы оттащить его другим катером, а наземной технике понадобилась бы как раз пара часов; но у них под рукой несколько готовых к старту космолетов. Я нарочно бросил катер подальше от летного поля; пока они пригонят погрузчик, пока загрузят катер в трюм, пока выйдут на орбиту – на все это уйдет время. Но, вне зависимости от того, сбросят ли они катер на другое полушарие или, соблюдая все меры предосторожности, попытаются разминировать на орбите – вся операция займет максимум полтора часа, а скорее всего, минут 70. Таким образом, у нас осталось еще чуть больше получаса на уход в транспространство. На моем «Крейсере» меня бы это не беспокоило, но у этого корабля двигатели хуже, да и масса куда больше – значит, и скорость трансперехода должна быть выше, вот и приходится гнать.
      – Вполне разумно, – согласился майор. – Кстати, я еще не поблагодарил вас за мое освобождение.
      – Благодарите коррингартскую шпионку Эмили Клайренс, своим освобождением вы обязаны ее безграничной доброте, – Роберт удовлетворил, таким образом, и любовь к справедливости, и любовь к насмешкам.
      – И безграничной жадности мистера Уайта, – пробурчала под нос Эмили. Но Роберт расслышал.
      – Ну что вы, моя жадность имеет границы. Я уже говорил, мои амбиции ограничиваются островом... Впрочем, это к делу не относится. Итак, пока все функционирует нормально, и мы должны успеть перейти в транспространство прежде, чем наш обман с миной раскроется.
      – Вы уже выбрали систему прибытия? – поинтересовался Сэндерс.
      – Да, одна из звездных систем Среднего космоса. Я уже задал курс. Этот корабль оснащен системой полной навигации – превосходная вещь. Трехмерная компьютерная звездная карта, которую можно как угодно масштабировать и поворачивать под любыми углами. Автоматический пересчет координат относительно любой звезды – не надо переводить из коррингартских координат в гелиоцентрические. Вообще этот корабль неплохо оборудован. Знаете, что здесь есть, Эмили?
      – Душ?
      – И это тоже. Но я имел в виду систему транссвязи.
      – А... вы совершенно уверены, что это именно она? – Эмили слишком хорошо помнила предыдущую ошибку.
      – На этот раз ошибки быть не может, – заверил пилот.
      – Верно, – присоединился Сэндерс. – Я хорошо знаком с аппаратурой транссвязи и могу подтвердить, что это действительно она.
      – Тогда почему мы не отправим трансграмму?
      – Надо бы, – согласился Роберт, – особенно если учесть, что мы вломимся в земной Средний космос на коррингартском боевом звездолете. Я еще не забыл, майор, какой прием вы оказали даже безобидному «Крейсеру»... Но это довольно хлопотное дело, а я еще занят нашим курсом.
      – Ничего, я могу отправить трансграмму, – предложил майор, словно желая загладить вину перед «Крейсером» и его владельцем. – Скажите только координаты получателя.
      Роберт назвал координаты звездной системы, выбранной им в качестве порта прибытия.
      – Текст, я думаю, сами придумаете, – добавил он. – Сможете перевести из коррингартской кодировки в стандартную земную?
      – Я же говорил – я разбираюсь в системах транссвязи.
      Пока майор занимался трансграммой, Роберт закончил программирование полета, но продолжал внимательно следить за индикаторами и экранами.
      – Вы бы отдохнули, – заметил ему Сэндерс, – у вас нездоровый вид.
      – Да, лишняя доза лекарств, да еще эта чертова перегрузка... Но я предпочитаю проследить за всем до конца. Я сделал все, что мог, чтобы не дать коррингартцам заминировать корабль, испортить аппаратуру, отравить пищу и воду – я заставил их сделать максимум работы за минимум времени на многих кораблях и использовать продукты из их собственного резерва. Конечно, я протестировал и основные компьютерные программы. Но вероятность, что они все же успели где-нибудь напакостить, остается... Мисс Клайренс подтвердит вам, что даже земным компьютерам не всегда можно доверять...
      Последние слова Роберт произнес уже с трудом: силы окончательно оставляли его. В глазах темнело, пилот лишь усилием воли отгонял дурноту. Казалось, что сердце колотится с трудом, и каждый его удар отдавался болью в висках. Окружающий мир утрачивал реальность, проваливался в тошнотворную пустоту, и лишь где-то там, на периферии небытия, маячили экраны навигационной системы.