Просторный зал космопорта был практически пуст. Только три человека в пилотской форме коротали время у стойки автоматического бара. Неожиданно за спиной у них послышались быстрые шаги, и зал решительной походкой пересекла высокая блондинка в модном блестящем комбинезоне. Пилоты проводили ее взглядами. Она же, не обращая на них внимания, подошла к двери с табличкой «Начальник порта» и сунула в щель идентификационную карточку. Спустя несколько мгновений дверь открылась. Полноватый человек лет сорока слегка приподнялся навстречу посетительнице.
      – Джефферсон Браун, – представился он. – Чем могу...
      – Можете. Вчера мой корабль совершил здесь посадку из-за какой-то неисправности. Меня заверили, что я без проблем найду другой корабль. А сегодня с утра все в один голос твердят, что ни одного корабля нет и не предвидится еще неделю.
      – Все правильно. В моем распоряжении действительно нет ни одного звездолета.
      – Что значит – нет? Я своими глазами видела на космодроме полтора десятка!
      – Это военные корабли, мисс.
      – Не думайте, что я ничего в этом не понимаю. Среди них четыре гражданских.
      – У меня приказ командующего флотом направить все корабли в его распоряжение, в том числе и гражданские.
      – Послушайте, вы, возможно, не обратили внимания на мое имя. Я Эмили Клайренс, дочь Реджинальда Мармадьюка Клайренса. Мне необходимо послезавтра быть на Элджероне-3, и я готова за это заплатить.
      – Сожалею, но ничем не могу вам помочь, мисс Клайренс. Идет война.
      – Война идет в Дальнем космосе, а это Средний.
      – Война идет везде, и я не могу нарушить приказ. Вряд ли вы сможете улететь на Элджерон раньше, чем через неделю, если, конечно, не отремонтируют ваш корабль.
      Дочь Реджинальда Клайренса поняла, что настаивать бесполезно, и вышла в состоянии крайнего раздражения. Когда она шла через зал, один из пилотов отделился от стойки и направился ей наперерез.
      – Мисс Эмили Клайренс?
      – Да?
      – Мне кажется, я тот, кто вам нужен. Меня зовут Роберт Уайт. Вы хотите попасть на Элджерон, не так ли?
      – Откуда вы знаете?
      – Я торчу в этой дыре уже шестой день и деградировал до такой степени, что стал читать светскую хронику. Послезавтра на Элджероне должна состоятся ваша помолвка с Фредриком Коллинзом Младшим. Я берусь вас туда доставить.
      Эмили оглядела пилота с недоверием.
      – Начальник порта сказал мне, что все корабли заняты военными.
      – У меня свой собственный корабль. Всего за двадцать тысяч он к вашим услугам.
      – Двадцать тысяч? Это, вероятно, настоящий лайнер, если вы хотите такую цену.
      – Это настоящий крейсер. Вызовите робота, пусть доставит ваш багаж.
      – У меня нет багажа. Я не собиралась застревать на этой планете. Все самое необходимое у меня в сумочке.
      – О'кей. В таком случае идемте. Если б вы знали, до чего мне наскучила эта дыра.
      Они вышли из здания и направились в сторону летного поля. Однако Уайт повел свою пассажирку не к главному космодрому, где стояли большие звездолеты, а к вспомогательным площадкам, где ютились в основном планетарные катера, челноки и беспилотные грузовозы.
      – Вот мы и на месте, – пилот остановился.
      – Где же ваш корабль? – удивилась Эмили.
      – Перед вами.
      Эмили с изумлением воззрилась на обшарпанное сооружение, которое она сперва приняла за межпланетный катер. Кабина была слишком маленькой даже для челнока. Только непропорционально большая двигательная установка выдавала в видавшем виды корабле звездолет.
      – Это ваш крейсер?! – Эмили задохнулась от возмущения.
      – Самый настоящий, – подтвердил Уайт и указал на борт своего корабля, где значилось название. Корабль назывался «Крейсер». – Немного неказист, но имеет отличные летные качества. На нем можно добраться вдвое дальше, чем на любом другом корабле той же массы. Все свое состояние я вложил в двигатели, так что остальное смотрится не слишком эффектно.
      – Нет, это очень эффектно! Да ваш драндулет развалится в воздухе!
      – До сих пор с ним такого не случалось. Я уверяю вас, это очень хороший корабль, просто у него страдает внешнее оформление.
      – Но вы хотите двадцать тысяч! Каюта первого класса в транслайнере обошлась бы значительно дешевле!
      – Что ж, пойдите и поищите транслайнер.
      – Не говорите вздор! Вы сами знаете, что здесь нет свободных звездолетов.
      – Вот именно. Монополист диктует цену, не так ли? И вообще, с вашими-то миллионами можно и не быть такой прижимистой.
      – Уайт, я с большим удовольствием проломила бы вам череп!
      – У вас нет никакой фантазии. Я бы придумал для вас более изощренный способ казни.
      Усилием воли Эмили сдержала бешенство.
      – Ваши деньги вы получите только после благополучной посадки в срок.
      – Я и не ждал от вас аванса. Идемте внутрь.
      Крохотный жилой отсек «Крейсера» состоял из пилотской рубки, соединенной коридором со склад-отсеком, и двух пеналообразных кают по бокам коридора.
      – Я обычно выбираю правую каюту, – сказал Уайт. – Так что на вашу долю остается левая.
      Эмили заглянула внутрь. Почти всю каюту занимало универсальное приспособление, используемое в качестве мебели на малогабаритных кораблях: нажатием кнопки его можно превратить в койку, кресло или стол и стул. В данный момент это была койка, и длины каюты едва хватило бы, чтобы вытянуться на ней в полный рост.
      – Этот карман вы называете каютой? Она запирается изнутри?
      – Вы боитесь, что я стану приставать к вам во время полета? Спешу вас разочаровать – этого не случится.
      – Я никого не боюсь, тем более вас, мистер Уайт. Но на всякий случай хочу заметить, что, если со мной что-нибудь случится, Астропол достанет вас из черной дыры.
      – Не сомневаюсь. В течении ближайших восьми часов можете тешить себя этой мыслью. Из других развлечений могу предложить видео и музыку, – Роберт показал соответствующие кнопки. – Да, и если вам будет совсем скучно, нажмите эту кнопку – для связи со мной.
      – Вы, кажется, сказали – полет продлится восемь часов?
      – Совершенно верно.
      – Тогда можете не беспокоится – за это время мне не станет скучно до такой степени.
      Роберт не счел нужным парировать и повернулся, чтобы уйти.
      – Подождите!
      – Да?
      – Сколько лет вашему летательному аппарату?
      – Двигатель у него совсем новый.
      – Зато остальное, вероятно, времен высадки Армстронга на Луну. Когда, по крайней мере, он проходил последний техосмотр?
      – На провокационные вопросы не отвечаю.
      – Сама не понимаю, почему я с вами связалась.
      – Потому что больше не с кем. Пристегнитесь, через пять минут взлетаем.

      Предсказание Эмили не оправдалось: через семь часов она все-таки нажала кнопку связи.
      – Я вижу, вы все же соскучились, – отозвался Роберт.
      – За те деньги, что я вам плачу, вы должны лучше развлекать меня. Фильмы у вас на борту – такое же старье, как и сам корабль. Может, вы расскажете мне что-нибудь поновее?
      – Например?
      – Вам приходилось бывать в Дальнем космосе?
      – Вас, видимо, интересует, не встречался ли я с коррингартцами? Должен сказать, я побывал во многих мирах, но этой встречи мне удалось благополучно избежать.
      – Это понятно. Однако я думаю, что здесь, возле Границы, о них знают достаточно.
      – Разве на Земле о них не знают?
      – В последние годы на Земле считается дурным тоном говорить о войне. Люди хотят наслаждаться жизнью, им неприятно сознавать, что в Дальнем космосе не все в порядке. Все делают вид, что никакой войны нет. В учебниках ей посвящена одна фраза, что-то вроде «Земля оказалась втянутой в военный конфликт с Империей Коррингарт, принявший в результате Бетельгейзианских соглашений характер локальных стычек на Границе.»
      – И это все?
      – Специалисты, конечно, знают больше.
      – Тогда можете считать меня специалистом. Да, здесь мы все информированнее. Хотя я не уверен, что даже специалисты могут все вам разъяснить. Вся история с Коррингартской Империей – сплошная нелепость.
      – Почему?
      – Начнем с того, что разумная жизнь – большая редкость во Вселенной. За все время исследования космоса мы обнаружили немало планет с биосферами, но лишь на нескольких из них местные жители добрались хотя бы до бронзового века. Фактически Коррингарт – единственная цивилизация нашего уровня. По идее, нам ничего не мешало разойтись мирно, двум цивилизациям хватит простора в Галактике для экспансии. Однако они напали на нас и не желали слушать ни о каких переговорах, пока мы не приперли их к стенке. Сам по себе этот факт опрокидывает вековые теории. С давних времен существует тезис о невозможности звездных войн: цивилизация, не сумевшая обуздать свою агрессивность, уничтожит себя раньше, чем сумеет выйти в Большой Космос. Здесь же мы имеем случай, когда технический прогресс на сотни лет опережает социальный. Звездолеты, компьютеры, галактическая экспансия – и все это в средневековой империи с абсолютной монархией и феодальной иерархией!
      – Неужели их технический уровень не уступает нашему?
      – Уступает, но не одной техникой выигрывается война. Мы, люди, за последние столетия стали слишком высоко ценить свою жизнь. У них иной подход. Против одного нашего автоматического истребителя они выставляют десяток пилотируемых. Каждый из них в отдельности не продержался бы и десяти секунд, но все вместе они одерживают верх. В итоге мы теряем дорогую технику, а они – дешевую плюс несколько солдат. Они несут потери в живой силе, немыслимые при демократии.
      – Говорят, они отвратительны на вид.
      – Да, мне приходилось видеть голограммы. Вообразите себе оживший труп человека, сожженного заживо, и вы получите весьма близкое представление об их внешности. Особенно отвратительна голова – круглая, как бильярдный шар, без волос и ушей, с растянутой щелью безгубого рта, в которой видны желтые зубы, с выпученными глазами, которые кажутся гнойными нарывами. Все это вместе образует безобразную гримасу, которая никогда не меняется – у них нет мимики, что увеличивает их сходство с трупом.
      – Какая гадость!
      – Военные тоже так считают. Многие из них были против Бетельгейзианских соглашений – по их мнению, следовало «очистить Галактику от коррингартской мрази». Действительно, когда после нескольких лет войны в Дальнем космосе мы обнаружили их родную планету, это казалось возможным. Но надо же быть реалистами. В любую минуту они могли найти Землю, и что тогда? Следовало заключить Соглашения, пока козырь был у нас на руках. Соглашения выгодны обеим сторонам, так как теперь обе цивилизации могут сколько угодно воевать за колонии во Внешнем космосе, не подвергаясь опасности уничтожения во Внутреннем.
      – Но вы же сами говорите, что они фанатики. Вдруг им вздумается нарушить Соглашения?
      – Будем надеяться, этого не случится. Вообще-то мы очень мало знаем о них. В звездной войне пленные редки: слишком велика сила оружия, ты или выигрываешь, или погибаешь. Но судя по тому, что нам известно, Империя – мир полного пренебрежения к личности. Медицина, социология, история, литература находятся у них в зачаточном состоянии. Развита только техника, способная обеспечить военное превосходство. Они способны пожертвовать любым количеством своих граждан ради величия государства, но не самим государством. Это для них высшая ценность, и в этом наши гарантии... Между прочим, через минуту мы выходим из транспространства.
      Корабль вздрогнул и завибрировал. На какое-то мгновение наступила перегрузка, и тут же вернулась нормальная тяжесть.
      – Прибыли, – сообщил Роберт. – Через час сядем. Можете пройти в рубку и полюбоваться... – его голос внезапно осекся.
      – Что-нибудь не так? – обеспокоилась Эмили.
      – Да не то чтоб очень...
      Но Эмили уже направилась в рубку. Роберт сидел в пилотском кресле перед обзорным экраном, на котором на фоне звезд висел желто-зеленый шар.
      – Это Элджерон-3? – спросила Эмили.
      – А вы как думаете?
      – Что за манера – отвечать вопросом на вопрос?
      – Хорошо, – на одном из экранов высветилась строка текста, и Роберт обернулся. – Пилот управляет кораблем в обычном пространстве. Курс через транспространство рассчитывает компьютер, человеку это не под силу. На этот раз компьютер ошибся. От меня это не зависело.
      – Еще как зависело! Если бы ваша консервная банка вовремя прошла техосмотр...
      – Мне все это нравится не больше, чем вам. И вообще, не время выяснять отношения.
      – Ситуация так серьезна?
      – Я только что получил наши координаты. Это не Элджерон и не что-нибудь подобное. Мы в Дальнем космосе.

      – Горючего у нас нет, – объяснял ситуацию Роберт, – я собирался заправиться на Элджероне. В каталогах эта планета не значится, так что на орбитальную гостиницу надежды мало. Воды у нас на один глоток, пищи и того меньше. Торчать на орбите бессмысленно. Судя по данным спектрального анализа, в атмосфере планеты есть кислород. Я предлагаю посадку.
      – И что дальше?
      – По крайней мере, у нас будет шанс выжить. Вы, помнится, говорили, что Астропол способен найти вас даже в черной дыре? Самое время ему этим заняться.
      – У вас на борту есть аппаратура транссвязи?
      – Если бы она была, не было бы проблемы. Я могу послать только радиосигнал. Лет через двести он достигнет ближайшей из обитаемых планет.
      – По-вашему, нам не выбраться отсюда?
      – Мы находимся в районе боевых действий. Имеется отличная от нуля вероятность, что рано или поздно здесь опустится военный корабль землян.
      – Или коррингартцев!
      – Совершенно верно, – невозмутимо подтвердил Роберт. – Впрочем, от нежеланных гостей мы, вероятно, сможем спрятаться.
      – Черт меня дернул связаться с вами!
      – Мисс Клайренс, упреки делу не помогут. Сядьте в кресло и пристегнитесь. Мы садимся.
      Корабль вошел в плотные слои атмосферы. Роберт смотрел на экраны приборов, выбирая место для посадки. Планета была бедна водой: здесь не было океанов, были лишь крупные и мелкие озера и реки, удаленные друг от друга. Вокруг водоемов простирались степи, переходившие по мере удаления от воды в полупустыни и пустыни. Горы встречались редко, в основном их заменяли длинные гряды холмов. Роберт выбрал подходящее место в холмистой стране на берегу озера, возле речного устья, и быстро повел «Крейсер» на снижение.
      В это время в сотне километров под ними система автоматического слежения засекла корабль и послала запрос «свой-чужой». Не получив в установленное время ответа, компьютер военной базы отдал команду системе наведения. Вспучился дерн, и из-под земли показался ствол лучевой пушки. На пульте дежурного офицера вспыхнул сигнал тревоги.
      – По крайней мере, воздух и вода у нас будут, – заметил Роберт, глядя на экран. – Даже если местная эволюция не изобрела ничего съедобного, около месяца мы продержимся.
      – А что потом?
      – Потом тот, кто протянет дольше, съест другого.
      – Вы не боитесь подавиться?
      – Скорее уж отравиться.
      Эмили не успела ответить. Корабль сильно тряхнуло, и в ту же секунду вспыхнули красные транспаранты и загудел сигнал тревоги. «Крейсер» заваливался набок.
      – Что это? – испуганно вскрикнула Эмили.
      – Двигатели вышли из строя, – ответил сквозь зубы Роберт, выключая звуковой сигнал. Транспаранты по-прежнему ритмично вспыхивали.
      – Ваши хваленые двигатели!
      – Они не виноваты! В корпусе дыра насквозь! Нас подстрелили!
      «Крейсер» падал, беспорядочно кувыркаясь. Тело Эмили беспомощно моталось на пристяжных ремнях. Она чувствовала, что скоро потеряет сознание.
      Неожиданно болтанка уменьшилась и вскоре почти прекратилась. Правда, корпус теперь сильно вибрировал, но ощущение падения сменилось перегрузкой. Эмили открыла глаза.
      – Мне удалось привести в чувство один из тормозных двигателей, – сказал Роберт. – Если он протянет еще тридцать секунд, у нас есть шанс.
      У Эмили не было ни сил, ни желания смотреть на часы. Она лишь вздрогнула, когда вибрация прекратилась и двигатель смолк.
      – Мы разобьемся?
      – Теперь уже нет, – ответил Роберт с явным облегчением, – хотя это будет не самая мягкая посадка в моей жизни.
      Затем последовал удар.

      Эмили очнулась и некоторое время не двигалась, приходя в себя. Она обнаружила, что лежит в помещении с пластиковым потолком, с которого лился искусственный свет. Боль от ушибов еще чувствовалась, но серьезных повреждений, видимо, не было. Эмили попыталась встать, но что-то мешало ей. Приподняв голову, она убедилась, что лежит на койке и пристегнута к ней ремнями. Краем глаза она заметила какую-то фигуру. Превозмогая отвращение, Эмили повернула голову – и вздохнула с облегчением: рядом с койкой сидел, несомненно, человек, молодой мужчина в военной форме.
      – Я рад, что вы пришли в себя, – сказал он, хотя в его голосе не ощущалось радости. – Советую вам не запираться и рассказывать всю правду.
      – Это недоразумение. Где я нахожусь?
      – Вопросы буду задавать я.
      – Говорю вам, это недоразумение! Я Эмили Клайренс!
      – А я Генри Морган Третий.
      – Но почему вы мне не верите? Проверьте мою Ай-Си!
      – Неплохая идея, – ответил военный, поднося к лицу Эмили ее идентификационную карточку, – особенно учитывая, что она размагничена.
      – Это результат аварии!
      – С какой целью вы проникли в запретную зону?
      – Мой корабль сбился с курса из-за ошибки компьютера. Пилот может это подтвердить.
      – Он сейчас дает показания в другой комнате. Кто и когда дал вам задание проникнуть в запретную зону?
      – Послушайте, я не собираюсь отвечать на ваши идиотские вопросы. Свяжитесь с Астрополом, меня, вероятно, уже ищут по всей Галактике.
      Внезапно взревела сирена, и с потолка хлынул пульсирующий красный свет.
      – Что это? – воскликнула Эмили.
      – Боевая тревога, – военный вскочил с места, – ваши дружки пожаловали. Не надейтесь, они вам не помогут.
      Он выбежал в люк, и Эмили осталась одна. Некоторое время она пыталась освободиться, но безуспешно. Сирена смолкла, освещение снова стало нормальным, и сразу же вздрогнул пол. В отдалении послышался грохот, затем еще, сильнее и сильнее. Комнату несколько раз встряхивало, словно при землетрясении. Свет судорожно мигнул и погас. Раздались новые взрывы. Свет зажегся в половину мощности и так и остался, тусклый и мерцающий. Затем наступила тишина.
      Эмили показалось, что прошло очень много времени, прежде чем люк открылся, и на пороге появился никто иной, как Роберт Уайт.
      – Свет, – сказал он, – это замечательно.
      – Вы? Что все это значит?
      – Все очень просто, – он освободил ее от ремней. – Мы выбрали для посадки место, которое случайно оказалось занято секретной базой. Нас, естественно, приняли за шпионов и сбили. У них тут имеется один брэйнсканер. Меня допросили с его помощью и убедились, что я чист. Потом должна была наступить ваша очередь. Но тут началась атака. Судя по всему, она оказалась успешной.
      – Погодите. Вы слишком бодро выглядите для прошедшего брэйнсканирование.
      – Эта процедура утомительна только для тех, кто пытается что-то утаить. Когда человек беспрепятственно позволяет копаться в своем сознании, все проходит легко.
      Эмили встала, подошла к выходу и выглянула в коридор. Там было темно.
      – Там, откуда вы пришли, тоже нет света?
      – Я же говорю, база разгромлена. Удивительно, что свет есть хоть где-нибудь. Нам вообще повезло, мы оказались в дальнем боковом крыле и не попали под удар. Не исключено, что мы единственные оставшиеся в живых.
      – Слушайте, Уайт! – Эмили почувствовала, что теряет самообладание. – Из-за вас я влипла в эту историю, и вы обязаны меня вытащить! Мне плевать, как вы это сделаете, но вы должны это сделать!
      – Прекратите истерику. Я вам ничего не должен. Наш контракт не предусматривал выплату неустойки. Между прочим, из-за вас я угробил свой корабль. И я желаю выбраться не меньше вашего. Идите за мной.
      – Но здесь совсем темно!
      – Не совсем. Можно привыкнуть. Давайте руку. Ну? Так.
      – Куда мы идем?
      – К центру базы. Вряд ли здесь есть выход на поверхность.
      – А там не опасно?
      – Мой счетчик Гейгера молчит. Это были не ядерные и не аннигиляционные заряды.
      – Счетчик Гейгера?
      – У меня в часы вмонтированы датчики всех опасных излучений. Чертовски полезно в Дальнем космосе. Меня сейчас занимает вопрос, почему они не применили тяжелое вооружение. Или это была легкая эскадра, не имевшая такого оружия на борту, или они собираются здесь высадиться и исследовать развалины базы.
      – Тогда мы придем к ним прямо в лапы!
      – У вас есть конструктивная альтернатива?
      – Подождать.
      – Сколько времени? Когда они высадятся и сколько здесь пробудут? Разгерметизированы ли эти отсеки и, если нет, на сколько нам хватит воздуха?
      – Роберт... Что с нами будет, если нас поймают?
      – Во всяком случае, – усмехнулся Уайт, – за честь свою можете не беспокоиться. Вы им не менее отвратительны, чем они вам. А вообще, пленные в этой войне большая редкость и, следовательно, большая ценность. Это увеличивает их шансы на жизнь и уменьшает шансы на освобождение.
      Они миновали последний едва тлеющий плафон аварийного освещения и погрузились в полную тьму. В темноте можно было разглядеть только светящиеся цифры на часах Уайта.
      – Жаль, что на Земле вышла из моды фосфоресцирующая косметика, – заметил он. От вас сейчас было бы значительно больше пользы. Хотя, с другой стороны, в случае чего было бы труднее прятаться.
      – Уайт, ваши попытки острить... – Эмили вдруг споткнулась о камень и едва не упала.
      – Откуда здесь этот булыжник? – удивилась она.
      – Думаю, с потолка. А вот и еще один, – Роберт остановился. – Я так и думал. Здесь проход завален, нам придется искать другой путь.
      Они медленно двинулись назад, ощупывая стены в поисках нового прохода. Несколько раз они натыкались на двери, но те были закрыты и заблокированы.
      – Слушайте, Уайт, – спросила Эмили, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, – почему нас подозревали в шпионаже? Разве есть люди, работающие на Империю?
      – Вне всякого сомнения. Думаю, не одна корпорация поставляет им оружие и технологии через колонии на Границе. То, что никто из крупных бизнесменов еще не попал за это под суд, говорит лишь о плохой работе наших спецслужб.
      – Но ведь с Коррингартом никогда не было торговых отношений. У нас нет общей валюты. Как же они расплачиваются?
      – Натуральным продуктом. В основном – редкоземельными элементами и драгоценными металлами.
      – Я, кажется, нашла еще коридор.
      Они свернули туда и сделали несколько шагов, как вдруг Уайт остановился, услышав какой-то шорох. В тот же момент лязгнула открываемая дверь, и им в лицо ударил луч света, показавшийся нестерпимо ярким.
      – Не двигаться! – предупредил голос из темноты. – Кто вы такие?
      – Экипаж корабля, сбитого несколько часов назад, – ответил Роберт.
      – Мне сообщили о вас. Роберт Уайт и женщина, называющая себя Эмили Клайренс.
      – Послушайте, вы! – воскликнула Эмили. – Что значит «называющая себя»?
      – Предоставьте вести переговоры мне, – прошипел ей на ухо Роберт. – Мы будем вам признательны, сэр, если вы также представитесь.
      – Майор Майкл Сэндерс. Что вам известно о состоянии базы?
      – Думаю, не больше, чем вам, – пожал плечами Роберт. – Насколько я могу судить, база полностью разрушена. Коридор, по которому мы пришли, завален. Слушайте, вы не могли бы опустить фонарь?
      – Всему свое время, – ответил Сэндерс. – Слушайте меня. Ситуация действительно такова, как вы говорите. База разрушена, и вряд ли кто-нибудь еще остался в живых. Нам надо выбираться. Вы, Уайт, прошли брэйнсканирование, и вам я могу доверять. В отношении вашей спутницы этого сделать не успели, и теперь уже поздно. Насколько я понимаю, вы впервые увидели ее сегодня утром и не имеете доказательств, что она та, за кого себя выдает. Однако, кем бы она не оказалась, ей так же важно выбраться отсюда, как и нам. На данном этапе у нас общие цели, и мы должны действовать сообща, – с этими словами он опустил фонарь.
      – На базе есть установка транссвязи? – спросил Роберт.
      – Была, но теперь, видимо, уничтожена. И учтите, я не собираюсь рассказывать вам, что и для чего здесь было. Достаточно сказать, что мы находимся в резервном крыле на глубине в несколько сот метров, и единственный путь на поверхность – аварийный лифт. Идите за мной.
      Майор двинулся вперед, освещая путь фонариком. Эмили хранила оскорбленное молчание. Роберт поинтересовался, велики ли шансы на исправность лифта.
      – У него автономное энергопитание, – ответил майор. – Если мотор уцелел, все будет нормально.
      В нескольких местах стены и потолок бороздили трещины, и на полу лежали мелкие камни и кучи песка, но непроходимых завалов больше не было. Наконец луч фонаря уперся в двери лифта. Сэндерс нажал кнопку. Прошло несколько весьма неприятных секунд, прежде чем послышалось гудение, и двери раскрылись. Кабину залил свет, и Сэндерс погасил фонарь.
      Подъем продолжался около двух минут, и наконец лифт остановился. Прежде чем двери открылись, Сэндерс вытащил из кобуры лучевой пистолет.
      – Прошу прощения, мисс, – сказал он, – но до тех пор, пока ваша личность не установлена твердо, я вынужден буду требовать от вас полного повиновения. Мистер Уайт, не вздумайте возражать.
      – Я и не собираюсь, – пожал плечами Роберт. Эмили наградила его ненавидящим взглядом.

      Все трое вышли на склон холма. Потайной люк за ними закрылся, и поверхность холма вновь обрела естественный вид.
      Некоторое время все молчали, обозревая картину недавнего сражения. Громадные воронки указывали местоположение разгромленной базы землян. Но и коррингартцам пришлось несладко: то тут, то там возвышались бесформенные груды оплавленного металла – все, что осталось от боевых кораблей. У подножья отдаленного холма в конце широкой полосы содранного дерна лежал изувеченный «Крейсер».
      – Бедняга «Крейсер», – вздохнул Роберт, – полюбуйтесь, майор, что вы наделали! Правда, он был застрахован, но это не такое уж большое утешение в сотне парсеков от ближайшей страховой компании! Между прочим, я уверен, что именно его бренные останки привлекли столь нежелательное внимание имперских кораблей.
      – Нет, – покачал головой Сэндерс, – это была заранее спланированная атака. Они точно знали расположение базы.
      – Как вы думаете, все их корабли погибли?
      – Не знаю, – ответил Сэндерс, – во всяком случае, большинство. Но часть эскадры могла остаться на орбите. Кстати, поскольку небо безоблачно, они вполне могут наблюдать за нами в эту минуту с помощью оптических систем.
      – Не слишком приятная мысль. И каковы наши ближайшие перспективы?
      Майор покосился на Эмили, но, видимо, решил, что нет смысла скрытничать.
      – Не знаю, успели ли связисты отправить сообщение, но, скорее всего, да. В этом случае в ближайшие часы его примут в штабе сектора. Некоторое время они будут ждать сообщения об исходе боя, и, не дождавшись, поймут, что бой проигран. При этом у них не будет никакой информации о численности и вооружении захвативших планету врагов. Естественно, в таких условиях они не смогут решить, стоит ли отбивать планету назад и если да, то какими силами. Не исключено, что они вообще решат махнуть на планету рукой как на малоценную, и тогда мы застрянем здесь на неограниченный срок. В остальных случаях они пошлют сюда звездолеты-разведчики, оснащенные всеми системами маскировки – мы не увидели бы их даже с помощью специальных приборов. Остается слабая надежда, что они нас заметят и подберут; это может случиться не раньше чем через трое-четверо суток. Если нас не заметят, остается ждать прибытия экспедиции для строительства новой базы. Вы, конечно, знаете, что скорость движения в транспространстве зависит от энергии, а ее потребление зависит от массы, так что большим кораблям потребуется на этот путь недели две. Что касается вас двоих, то я не знаю, как скоро вам удастся попасть во Внутренний космос. С одной стороны, они заинтересованы как можно скорее отправить вас отсюда, чтобы вы не стали свидетелями строительства секретного объекта, а с другой стороны, межзвездного катера у них может не оказаться, а большой звездолет ради вас гонять не станут.
      – Что касается меня, – сказала Эмили, которой надоело презрительно молчать, – то, как только я доберусь до транспередатчика, за мной пришлют лайнер, но я не уверена, мистер Уайт, что на нем найдется место для вас.
      Роберт пропустил это мимо ушей.
      – Насколько эта планета подходит для жизни? – поинтересовался он.
      – Здесь, как вы видите, есть воздух и вода, – ответил майор. – Что же касается пищи, то местная эволюция не поднялась выше членистоногих.
      – Приятная новость, мисс Клайренс: нам придется есть пауков, – сказал Роберт, с удовольствием наблюдая брезгливую гримасу на лице Эмили.
      – Нет, – возразил майор, – в реке водятся жирные моллюски. Правда, нам не приходилось их пробовать – у нас ведь был синтезатор пищи, но теперь он погиб вместе с базой.
      Роберт повернулся и пошел к вершине холма. Сэндерс и Эмили последовали за ним. Пилот неспешной походкой вышел на вершину и вдруг рухнул в траву, как подкошенный. Майор немедленно последовал его примеру, увлекая за собой Эмили. Вдвоем они подползли к Уайту.
      – Взгляните, – тихо сказал тот, показывая вниз.
      По эту сторону холма также валялись обломки сбитых кораблей. Но было здесь и нечто новое.
      Эмили никогда раньше не видела коррингартских звездолетов и сразу обратила внимание на необычность формы. У земных кораблей высота значительно меньше ширины – это удобно как при полете с ускорением, так и при постоянной силе тяжести, когда корабль стоит на планете: пассажирам не приходится постоянно сновать вверх-вниз, с яруса на ярус. Имперские же звездолеты высокие и тонкие, похожие на старинные ракеты – при такой форме взлет сквозь атмосферу требует меньших затрат энергии, и коррингартцы, чьи двигатели менее совершенны, чем земные, не могут себе позволить пренебречь этой экономией.