Глава 33

Жизнь на Тьерра дель Соль изменилась. Мисс Эмили была счастлива, что ее племянник вернулся домой, и разгуливала по большому дому, напевая что-то чистым высоким голосом. Радость добавила краски ее бледным щекам и блеск светло-голубым глазам. Пекос взял за правило каждый день проводить несколько минут в компании своей дорогой тетушки. Эмили, казалось, была больше похожа теперь на его старшую сестру, чем на тетю. Пекос обожал ее и помнил о том, что она всегда была самым важным человеком в его жизни. Если он обещал ей, что они вместе рано позавтракают, она являлась на кухню чуть свет, еще до восхода солнца. И Пекос тоже всегда держал свои обещания, данные мисс Эмили.

Делорес также была счастлива, что Пекос дома, как и мисс Эмили. Словно по волшебству, ужины превратились в настоящие пиры, а сервировка превосходила все ожидания. Отнюдь не по случайному совпадению на стол всегда подавались блюда, которые больше всего любил Пекос. Делорес сновала по кухне весь день, отдавая приказания помощникам и напоминая забывчивым поварам, что Пекос МакКлэйн любит, чтобы мясо было поджарено до хрустящей корочки снаружи, но оставалось розовым и сочным внутри. Если огромный кусок говядины оставался в духовке слишком долго, ругань разгневанной мексиканки разносилась по всем этажам большого дома, а меню мгновенно изменялось.

То же самое творилось и с ковбоями и вакеро, которые работали на огромном ранчо. Большинство работников знали Пекоса еще с тех пор, когда он был мальчиком. Все они уважали его за справедливость и готовность подниматься ни свет ни заря. Работая с ним бок о бок, они давно заметили и полюбили его манеру общения и прекрасное чувство юмора. Не принимая себя слишком всерьез, Пекос также часто бывал объектом шуток. Да и сам подшутить любил, но всегда по-доброму, стараясь никого не обидеть.

Тяжелый изнурительный труд был менее утомительным, когда этот обаятельный молодой человек присоединялся к работникам ранчо. Совершенно не похожий на своего недавно умершего отца, Пекос не выжимал последние соки из своих людей. У него был настоящий талант чувствовать, когда чьи-нибудь руки слишком уставали и не могли выполнить ту или иную работу. И он всегда старался сделать так, чтобы этому человеку предоставили работу полегче. Гордость ковбоя была не затронута, и когда его силы вновь восстанавливались, он испытывал естественное желание вновь усердно работать на молодого МакКлэйна.

С тех пор, как Пекос вернулся на ранчо, здесь было сделано много полезного. Скот согнали в стада ближе к внутренним пастбищам, и животным подвезли тысячи снопов сена. Сотня призовых британских бычков была заказана для стада. Амбары перекрашены и отремонтированы, корали починены, а загоны побелены. Седла перемыли и начистили, сбруи починили, лошадей осмотрели ветеринары, необъезженных мустангов постоянно тренировали.

С возвращением Пекоса все на Дель Соль ожило. Хотя первые три дня он провел в доме с Анжи, все знали, что он вернулся к управлению хозяйством и скоро будет среди рабочих. Сознание этого придавало им силы и желание работать.

Пекос МакКлэйн был дома!

Такого счастья Анжи не испытывала за всю свою жизнь ни разу. Если бы кто-нибудь сказал ей, что этот страстный вспыльчивый Пекос МакКлэйн на самом деле — удивительно чуткий и ласковый человек, она никогда бы не поверила. Но теперь она знала, что так и было. Жизнь с таким человеком была прекрасной.

Анжи смотрела на огонь, который лизал верх камина, и думала о прошедшей ночи. Пекос крепко обнимал ее, пока она плакала, повторяя снова и снова, что он любит ее, что никогда не причинит ей боль и не позволит никому обидеть ее. Перед ее мысленным взором стояли его серые глаза, в которых светилась нежность; его красиво очерченные губы, покрывающие поцелуями ее лицо, его голос, глубокий и успокаивающий, наполняющий ее безмятежным покоем.

Анжи лениво поднялась на ноги и посмотрела на часы, врезанные в мраморную каминную полку. Вздохнула. Всего два часа. Еще несколько часов до того, как Пекос вернется. Она спала, когда он выскользнул из их теплой постели на рассвете. И не видела с прошлой ночи, когда он был с ней так внимателен и заботлив.

Нетерпение охватило Анжи. Пекос не занимался с ней любовью прошлой ночью. Она понимала, что это было проявлением доброты и заботы, а не холодности или невнимания. С горящими щеками она вспомнила тот вечер, когда они в последний раз любили друг друга. Мурашки побежали у нее по спине при воспоминании о том, как их тела сплелись перед камином на полу, и как потом, на рассвете, Пекос целовал ее всю, любя так, как никогда она и не…

Анжи повернулась и поспешила прочь из библиотеки. Очнулась от воспоминаний лишь в своей комнате. Она выбрала пару шерстяных брюк и голубую шелковую блузу, решив выйти на холод. Если же прогулка заведет ее к коралям, где Пекос помогает рабочим чинить и приводить все в порядок, ну что ж, это будет простым стечением обстоятельств.

Анжи обернула вокруг плеч плотный черный шерстяной плащ и застегнула его под подбородком. Выпростав свои длинные светлые волосы из-под воротника, она рассыпала их по спине тяжелой массой. Весело улыбнулась и вышла во двор.

Большая часть снега уже растаяла, и сверкающее зимнее солнце быстро подсушивало сырую землю. К завтрашнему дню дорога на Марфу будет пригодна для поездки. Она велит подготовить экипаж и поедет в офис поверенного. Грязь хлюпала у нее под ногами. Анжи направлялась прямиком к окраинным постройкам ранчо. Задолго до того, как увидела работающих людей, она услышала их пение. Их смех и выкрики звенели в холодном воздухе, и Анжи поежилась. Самый глубокий, самый приятный голос из всех принадлежал Пекосу. Он распевал романтическую испанскую песню о любви вместе с каким-то вакеро. Анжи не знала испанского, но смысл слов был ей понятен. Анжи обогнула угол большого побеленного амбара и остановилась. В пяти ярдах впереди Пекос сидел верхом на высоком заборе с молотком в руке, коротая время песней и забивая гвозди в свежесрубленное дерево. Его шерстяной пиджак был сброшен, а рабочая рубашка покрыта пятнами пота. Мускулы на его широкой спине напрягались каждый раз, когда он поднимал молоток.

Песня закончилась, довольные рабочие одобрительно засвистели и зааплодировали. Анжи тоже мысленно захлопала в ладоши. Словно почувствовав ее присутствие, Пекос повернулся. Он увидел ее, и широкая улыбка осветила его лицо. Сердце Анжи бешено заколотилось, когда он перекинул длинную ногу через забор и проворно соскочил на землю. Глядя на свою возлюбленную, он выпустил из рук молоток, и тот упал на землю. Обернувшись, Пекос что-то сказал своим людям по-испански.

Потом он пошел к ней. Анжи едва удержалась, чтобы не броситься ему навстречу и не упасть в объятия. Она стояла как зачарованная, глядя на него. Его мужественность и сила потрясли Анжи. Она внезапно испугалась, что сделала большую ошибку, придя сюда. Но она хотела видеть его прямо сейчас, и не была уверена, что сможет подождать до наступления ночи.

— Привет. — Его низкий голос был ласков, а дыхание согрело ее замерзшее лицо.

— Привет. — Она робела, почти боготворила его.

— Чем я обязан такому неожиданному удовольствию? — спросил он, ласково погладив пальцами ее шею, и повел Анжи в сторону от кораля.

— Я… я… Пекос, ты не сердишься, что я пришла?

— Моя красавица, ты никогда и ничем не сможешь меня рассердить. — Он протянул к ней руки и прижал к себе. — Я очень рад, что ты пришла посмотреть, как мы работаем. Все потихоньку налаживается; мы закончим к завтрашнему вечеру.

— Это просто прекрасно, — сказала она и улыбнулась. — Я должна отпустить тебя работать, но я… Пекос, ты не замерз?

Пекос усмехнулся.

— Нет, детка, но держу пари, что ты замерзла. Ты не должна выходить на мороз… — Он замолчал, вспомнив ее реакцию на его дразнящие слова о порке прошлой ночью. Быстро поправившись, пробормотал:

— Я рад, что ты пришла. — Он поцеловал золотистую макушку и дотронулся до ее маленьких холодных пальчиков. Нежно сжав их, прошептал:

— Пойдем со мной, малышка.

Его шаги убыстрились, и Анжи приходилось чуть не бежать, чтобы поспевать за ним. Они удалялись все дальше и дальше от кораля. Анжи уже поняла, куда он ее ведет. Эта пустая конюшня была именно той, где она впервые увидела Анжелу. И Диаболо. Анжи ничего не сказала; она лишь посмотрела Пекосу в лицо, но не смогла прочесть его мысли. Они подошли к воротам кораля. Пекос распахнул их и ввел Анжи внутрь. Вновь взял ее за руку, и вскоре они очутилась в загоне. Пекос задвинул щеколду, запирая их изнутри в полутемном, набитом сеном амбаре. Анжи медленно повернулась и посмотрела на него.

— Знаешь, что произошло на этом месте? — Пекос лениво прислонился к двери, его глаза медленно обводили помещение. Потом остановились на ней.

— Расскажи. — Анжи чувствовала, как от него исходит тепло.

— Иди сюда.

— Нет, — возразила она, — ты иди ко мне.

Пекос оттолкнулся от двери и медленно подошел к ней. Он остановился совсем рядом и коснулся ее волос у левого уха. Запахи пота, табака и свежеспиленного дерева вскружили ей голову. Она с легким стоном глубоко вдохнула этот запах и положила руки на его теплую грудь. Загнув пальцы за отвороты полурасстегнутой рубашки, она почувствовала, как ослабели ее ноги. Глаза Пекоса смотрели на ее рот, и ее губы начали дрожать. Его длинная рука обвилась вокруг ее талии, и он придвинул ее ближе.

Анжи затаила дыхание. Пекос откинул ее тяжелые светлые волосы в сторону. Его зубы начали нежно покусывать ее чувствительную шею, а рука скользнула с талии ниже. Анжи затрепетала и бессознательно запрокинула голову. Пекос продолжал полупокусывать, полуласкать ее теплую шею. Жар быстро растекся по ее дрожащему телу, а сердце забилось быстрее. Нежное подрагивание сводило низ ее живота. Теплые открытые губы Пекоса поднялись к ее уху. Он медленно распахнул длинный плащ Анжи и прижал лицо к ее покрытой шелком груди. Его жаркое дыхание проникало сквозь шелковую блузу. Обхватив узкую талию любимой двумя руками, Пекос терся щекой о мягкие округлости ее груди, и его нос нежно касался напрягшихся, твердеющих от страсти сосков. Легкие вздохи сорвались с приоткрытых губ Анжи. Она выгнула спину, теснее прижимаясь к нему.

Пекос распрямился и вновь посмотрел на нее. Его глаза горели страстью, дыхание было хриплым. Его взгляд обжигал ей лицо, а рука в это время проникла между прижатыми друг к другу телами, чтобы расстегнуть пуговицы ее брюк. Анжи дрожала от прикосновений этих теплых пальцев, слегка поглаживающих ее живот. Ее дыхание участилось. Она почувствовала, как напрягается и пульсирует его плоть рядом с ее бедрами.

— О, малышка… — хрипло прошептал он, — ты позволишь мне…

Не дыша, она кивнула:

— Возьми меня, Пекос. — Это была мольба.

Пекос задрожал от ее слов. Его губы жадно приникли к ее рту, и тут же страсть охватила огнем обоих. Анжи слабо извивалась в его объятиях, прижимаясь своим мягким нетерпеливым телом к возлюбленному. Ее руки скользили по его спине вниз к крепким бедрам. Их жадные пламенные поцелуи продолжались и тогда, когда Пекос медленно опустился на пол, увлекая ее за собой. Стоя на коленях, они все еще не разнимали губ. Пекос расстегнул тяжелый длинный плащ Анжи и сбросил его с ее плеч на солому. На этот расстеленный плащ они и легли. Его глаза пылали страстью, когда он наклонился и стянул узкие брюки с ее бедер и ног. Обнаженная ниже пояса, Анжи застонала, когда его смуглые пальцы легли ей на живот, и он прошептал:

— Ты такая красивая, такая сладкая.

Его рука начала дразняще поглаживать покрытую шелком грудь, а губы покрывали теплыми поцелуями ее подрагивающий живот. Чувствуя, что вот-вот сгорит в охватившем ее пламени, Анжи погрузила пальцы в его густые волосы и пробормотала чуть слышно:

— Я люблю тебя, я люблю тебя.

Стащив свои брюки на бедра, Пекос, не обращая внимания на пропитанную потом рубашку, упал рядом с ней. Властная рука погрузилась в волосы Анжи, а губы опять завладели ее ртом, пощипывая, играя, упиваясь им. Одна нога перекинулась через нее, а согнутое колено осторожно просунулось между ее раздвинутыми бедрами, тесно прижимаясь к ее самому сокровенному уголку. Анжи с силой прильнула к нему. Она закрыла глаза, когда Пекос ласково перевернул ее на живот. Его сильная рука скользнула к ее обнаженным ягодицам, и он прошептал хрипло:

— Позволь мне любить тебя, дорогая.

Анжи не отвечала. Она не могла. Ее горло пересохло, а чувства были в смятении. В этот момент Пекос мог делать с ней все, что пожелает. Она все позволит ему! Ее нетерпение возрастало. Она хотела, чтобы он обладал ею любым способом, который ему больше нравится. Прижавшись щекой к шерстяному плащу, Анжи вздохнула, когда сильные руки взяли ее за талию и, скользнув к бедрам, подняли их вверх. Она стояла на четвереньках, хотя лицо ее все еще прижималось к плащу.

Пекос встал сзади на колени. Придвинув ближе ее бедра, он вонзил в нее столб пламени. Анжи задохнулась от наслаждения, когда он начал мощными движениями проталкиваться в нее все глубже. Его руки ласкали ее ягодицы, стоны наслаждения вырывались из его горла.

Пекос наклонился над Анжи и оперся на ладони, поставив руки по бокам от нее. Она чувствовала, как его теплое тело прижимается к ее спине, и вздохнула, когда его пылающие губы коснулись ее шеи. Удовольствие Анжи усилилось, когда он глубже вошел в нее и прошептал:

— О, небо, детка, ты такая…

Затем Пекос выпрямился, поднимая ее за плечи. Он сел на пятки, ее мягкая трепещущая попка крепко прижималась к его твердым бедрам, его мужественность пульсировала глубоко в ней. Он начал ласкать ее покрытые шелком груди, его пальцы водили вокруг затвердевших сосков. Анжи задохнулась и повернула к нему лицо, прижимая голову к впадине между его плечом и шеей.

— Пекос, — выдохнула она, и он покрыл страстными поцелуями ее прекрасное лицо. Анжи тяжело дышала, водя бедрами. Его рука двинулась вниз, ласково отыскивая чувствительную трепещущую плоть меж ее ног. Анжи чуть не зарыдала, когда Пекос начал ласкать ее тем, увеличивая наслаждение.

То, как он сейчас любил ее, было новым и необычным для Анжи. Вся сдержанность исчезла куда-то, и она забыла, что они были цивилизованными людьми. Она задохнулась от счастья и застонала, поглощенная лишь ощущением мощного самца рядом с собой, проникающего в нее с неиссякаемой настойчивостью и силой. А для Пекоса обладать ею, золотоволосой возлюбленной, таким примитивным способом было пределом его мечтаний. В его ноздрях смешался запах сексуального возбуждения и свежего влажного сена, сердце гулко стучало под рубашкой, прижатой к мягкой шелковистой спине Анжи. На его мускулистых бедрах ее мягкие атласные ягодицы двигались со все возрастающей скоростью, ее влажная теплота восхитительно поглощала его. Он застонал, бормоча слова восхищения и одобрения того, что она делала с ним. Они предназначались только этой обольстительной чудесной женщине. И никому больше.

Глубокий оргазм начался у Анжи, и она исступленно замотала головой, выкрикивая со страстью его имя. Пекос продолжал проникать в нее. Она парила все выше и выше, пока не достигла полного наслаждения. И тогда Анжи упала вперед, а Пекос, сжимая ее бедра, входил в нее с неослабевающей силой и настойчивостью, содрогаясь от небывалого экстаза.

… Анжи лежала на животе, крупное тело Пекоса накрывало ее. Никто из них не произнес ни звука. Их сердца громко стучали в унисон, и они лежали, не в состоянии пошевелиться, испытывая благоговейный страх перед силой их взаимного притяжения.

Наконец, обретя способность двигаться, Пекос слегка отодвинулся от Анжи и лег рядом с ней. Она не пошевелилась. Глаза мужчины заскользили по ее разметавшимся волосам, блузе и обнаженной попке. Его сердце переполняла нежность и любовь к ней. Когда же она лениво повернулась на спину, его рука легла ей на живот, и он пробормотал:

— Любимая, я не сделал тебе больно?

Анжи откинула его руку и села.

— Нет, — сказала она и начала счастливо смеяться. Потом тихонько улыбнулась и посмотрела на своего откинувшегося навзничь любовника.

— Что такое, детка? — Его рука коснулась ее голого бедра. — Что случилось?

Анжи склонилась ближе к нему и погладила его щеку. Ее пальцы повторили контур его полных губ, и она сказала мягким дразнящим голосом:

— В конце концов, лошади не такие уж глупые животные, да?

Глава 34

На рассвете следующего дня Анжи сидела, обхватив руками колени, посреди теплой постели и смотрела, как Пекос одевается перед камином. Ей никогда не надоедало смотреть на него, и она радовалась, что холод в большой комнате вынудил его натягивать одежду перед огнем, чтобы не замерзнуть. Она не могла представить себе более счастливого начала нового дня, чем смотреть, как ее прекрасный возлюбленный согревает свое большое обнаженное тело перед пляшущими языками пламени. Она подозревала, что Пекос знает, как он хорош при свете огня, так как он явно растягивал время, медленно одеваясь и красуясь перед ней. Если это и так, она только одобряла этот спектакль и сказала ему, что надеется начинать каждое утро всей жизни, наблюдая, как он одевается.

Когда Пекос застегнул плотную шерстяную рубашку у горла и натянул узкие брюки и высокие сапоги, он подошел к кровати. Улыбаясь, положил руку на растрепанные волосы Анжи и сел рядом с ней, глядя ей в лицо. Наклонившись, он поцеловал ее, нежно прикасаясь к мягким влажным губам.

— Дорогая, — прошептал он у ее губ, — почему бы тебе не нырнуть под одеяло и не поспать еще немного?

Анжи положила руки на грубую ткань рубашки, покрывающую его грудь, и отклонилась немного назад. Таинственно улыбаясь, она сказала:

— Я не могу; у меня сегодня много дел.

— Не скажешь — каких? — Его рука скользнула с ее волос на обнаженное теплое плечо.

Анжи помотала головой.

— Это мой сюрприз, ты все узнаешь вечером. — Она играла его воротником. — Я скажу тебе все, но немного позже; мы будем ужинать здесь, в моей комнате, потому что мне многое надо тебе рассказать, и я не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал.

Большой палец Пекоса пощекотал ее ключицу.

— Возможно, я и не пойму весь твой секрет, но побыть с тобой наедине всегда для меня очень приятно.

Анжи тихо вздохнула и припала к его губам. Поцеловав его, она мягко пробормотала:

— Пекос, ты ведь знаешь, что все, что у меня есть, принадлежит тебе, да?

— Слава Богу, — поддразнил он ее, охватывая взглядом ее полные груди, — я бы не вынес мысли, что ничего не получу взамен за все то время, что провел в твоей постели. — Он опять посмотрел на нее и улыбнулся.

Сбросив его руку с плеча, Анжи рассмеялась и натянула на себя одеяло.

— Убирайся отсюда, ковбой, — включилась она в игру. — Жду, что вернешься в мою постель сегодня вечером, и предупреждаю, я потребую много любви.

Пекос поцеловал ее вздернутый носик и встал. Широко улыбаясь, он самонадеянно сказал:

— Мадам, заверяю вас, вы получите то, что хотите. Как и я. — Он подмигнул ей, надел шляпу и пальто и пошел к двери.

— Пекос, — позвала она. — Я… Дорогой, я… Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить.

— Я надеюсь на это, моя дорогая. — Он открыл дверь и, улыбнувшись, вышел.

Анжи тоже улыбнулась.

Анжи сидела на заднем сидении великолепного крытого экипажа, ехавшего в Марфу. Погода стала теплее, солнце ярко сияло, а мокрые грязные дороги быстро подсыхали. Ее лицо светилось от счастья. Она поплотнее запахнула свой длинный серый бархатный плащ и рассеянно терлась подбородком о мягкий, отороченный лисьим мехом воротник. Мыслями вновь и вновь она обращалась к тому, что должно произойти сегодня.

Приехав в город, Анжи направится прямо в офис поверенного МакКлэйнов Дональда Уорса. Она известила его, чтобы он ожидал ее в своем офисе на втором этаже над банком ровно в 11 часов утра. Зайдя к нему в контору, она попросит его составить все необходимые документы для передачи прав на владение Дель Соль и другим имуществом Пекосу МакКлэйну. Подождет, пока все будет улажено, подпишет все документы в присутствии свидетелей и возьмет себе копию.

Анжи улыбнулась. Когда наступит ночь и Пекос встретится с ней на романтическом ужине в их комнате, они откупорят бутылку превосходного шампанского, и она подарит ему документ, делающий его полным владельцем огромной империи, каким он и должен являться по праву своего рождения. Раз и навсегда все недоразумения между ними будут улажены. Она расспросит его, почему он принимает ее за какую-то девушку по имени Ангел, которая была в Пасо дель Норт. Она докажет ему, что это ошибка, даже если на это потребуется вся ночь. Она расскажет ему и о том, что брачный обет, данный его отцу, не был выполнен. Она поклянется ему, что именно он, Пекос, и никто другой, лишил ее невинности, что ни один мужчина не прикасался — и не прикоснется к ней. Она принадлежала ему одному; и всегда будет принадлежать.

Уверенная, что сможет заставить его поверить в то, что говорит правду, Анжи откинула голову на высокое кожаное сиденье экипажа и строила планы на их совместное счастливое будущее. Уверенная, что он так же сильно любит ее, как и она его, Анжи решила, что в этот вечер она докажет ему, что она — честная женщина. Несмотря на то, что случилось за последний год, Анжи все еще верила в святость брака. И хотя она так любила Пекоса, что согласилась бы жить с ним в грехе, если бы у них не было возможности пожениться, но все же она отчаянно хотела стать его женой.

Возбуждение охватило Анжи. В этот же день на следующей неделе они, возможно, будут мужем и женой. И в этот же день на следующий год, как залог их любви, может появиться на свет дитя. Маленькая затянутая в перчатку рука бессознательно легла на покрытый бархатом живот, и улыбка на ее счастливом лице стала шире. Вспоминая страстное занятие любовью на конюшне днем раньше, Анжи со вспыхнувшими щеками вдруг подумала, что, возможно, жизнь внутри нее уже зародилась. Это было даже очень вероятно. И она не могла представить себе ничего более прекрасного, чем ощущение, что ребенок Пекоса растет в ней.

Анжи все еще витала в своих приятных мечтах, когда экипаж прогрохотал по деревянной мостовой и остановился прямо перед зданием Первого государственного банка Марфы. Взглянув на второй этаж массивного строения, Анжи прочитала табличку с черными буквами на окне: «Дональд М. Уорс, адвокат». Зная, что юрист будет ждать ее, Анжи поспешно вошла в банк, направляясь прямо к лестнице на другом конце вестибюля.

— А вот и вы, миссис МакКлэйн. — Голос Рэндольфа Хаффа остановил ее.

— Доброе утро, мистер Хафф. — Она улыбнулась приземистому человеку со свиными глазками. Ее счастье делало ее благожелательно настроенной ко всем.

Рэндольф Хафф поспешил ей навстречу, взял за локоть и сказал чуть слышно:

— Можете войти прямо ко мне в контору, миссис МакКлэйн.

Озадаченная, Анжи посмотрела на него:

— Мистер Хафф, боюсь, что не…

Ведя ее к застекленному угловому офису, Рэндольф Хафф понимающе улыбнулся:

— Погодите, пока мы не войдем внутрь. Я прекрасно понимаю, что вы не хотите быть подслушанной.

Думая, что он, должно быть, действительно хочет с ней поговорить о чем-нибудь важном, Анжи нетерпеливо сказала:

— Очень хорошо, но я тороплюсь, я…

Они вошли в контору, и он закрыл за собой дверь.

— Не хотите присесть? — Он указал пухлой рукой на кресло.

Совершенно сбитая с толку, Анжи спросила:

— Вы хотите поговорить со мной, мистер Хафф? — Она продолжала стоять.

Он ухмыльнулся, заплывшие глазки совершенно исчезли в складках жира.

— Как раз наоборот, ведь так, моя дорогая молодая леди?

Видите ли, Пекос был…

— Пекос? — глухо переспросила она.

— Ну, разумеется. Пекос, мистер МакКлэйн. — Он покачал головой. — А разве вы не затем сюда приехали, чтобы подписать вексель на заем для Пекоса?

Анжи смотрела на него во все глаза:

— А почему вы так решили?

— Пожалуйста, пожалуйста, сядьте. — Он продолжал улыбаться. — Он взял ее за руку и ласково опустил в кресло, затем обогнул свой стол и сказал:

— Неужели я ошибаюсь? Я подумал, что вы приехали в банк, чтобы помочь Пекосу получить деньги, которые ему нужны.

Холод закрался в сердце Анжи. Она плотнее запахнула свой бархатный плащ.

— Пекос… ему нужен заем?

Банкир уселся в кресло, склонился над столом и положил на него свои ладони.

— Да как же иначе, зачем же еще он вернулся в Марфу? Пекос пришел ко мне через минуту после того как сошел с поезда, и попросил денег. Естественно, я был вынужден отказать ему. Он не имеет платежеспособной силы без… без…

— Без меня, — закончила она за него.

— Именно так, — весело констатировал банкир. Его улыбка стала шире. — Ах, и он… Уверен, что Пекос может быть очаровательно убедителен, когда этого хочет. — Его бровь приподнялась.

— Что вы имеете в виду, мистер Хафф?

— Ничего, ровным счетом ничего. Послушайте, миссис МакКлэйн, не буду слишком щепетильным. Вы вдовеете уже несколько месяцев, и никто не видел вас в компании джентльменов. Если вы и Пекос хотите…

С сузившимися глазами Анжи холодно оборвала его:

— Вы полагаете, что…

— Я ничего не полагаю. — Он пожал круглыми плечами. — Я просто говорю, что Пекос приехал сюда за деньгами. — Свиные глазки забегали из стороны в сторону. — И если у него есть что-нибудь, что вы бы хотели обменять на небольшую сумму денег…

Анжи встала и бросила на него гневный взгляд, ее щеки покрылись пятнами:

— Вы неправы, мистер Хафф! Я сюда приехала не за тем, чтобы получить деньги для Пекоса МакКлэйна. Но даже если бы я приехала и за этим, вас это не касается. У вас грязные мысли, и я не желаю больше выслушивать оскорбления. Ноги моей не будет в вашем банке. Все мои деньги будут немедленно переведены в банк Альпины, и я…