Поэтому те, кто слишком много думают, могут и дальше упускать. Только те, кто чувствуют, способны войти в соприкосновение. Помните: этот сдвиг должен произойти обязательно - вы обязательно должны перейти от размышления к чувству. Чувство ближе, ближе к тому в вас, что называется интуицией. А размышление - самая далекая от интуиции точка. Размышление - это своего рода продукт обучения. Вас научили другие - это продукт обучения. А то, чему вас не учили, что само расцветает в вас - это интуиция. Никто вас не учил - ни в какой школе, нив каком университете, ни в каком колледже. Никто ничего вам о ней не говорил. Она сама распускается в вас - вот что такое интуиция. Вам не нужно никуда идти - вам нужно только войти в самих себя. И чувство ближе к интуиции.
      Я не жду невозможного. Я не говорю: будьте интуитивными - это не в вашей власти. Если вы что-то и можете сейчас сделать, так это двигаться от мысли к чувству - и этого будет достаточно. И тогда от чувства до интуиции будет рукой подать. А вот двигаться от мысли к интуиции очень сложно. Они не встречаются, это полярные противоположности. Чувство же находится ровно посредине. Чувство, мысль и интуиция находятся на одинаковом расстоянии друг от друга. Если вы пойдете этим путем, вы достигнете мысли, если вы пойдете тем путем, вы достигнете интуиции.
      В чувстве и то, и другое встречаются и соединяются. В чувстве остается что-то от мысли и что-то от интуиции. И тогда вы можете выбирать.
      Найти Мастера - значит изменить что-то в своем уме: вы непременно должны стать более чувствительными. А если вы отправитесь к Мастеру с роем мыслей в голове, мысли эти не позволят вам быть там. Мысли не будут работать как мосты - они сработают как стены.
      Люди так одиноки, потому что они не наводят мостов: они возводят стены - и потом страдают. А ведь стены созданы вами. Когда вы ищете Мастера, помните, что вам неизбежно придется переходить от мысли к чувству. Когда вы приходите к человеку, которого вы можете чувствовать как присутствие... Даже если вы поглощены своими мыслями, присутствие все равно почувствуется. Оно так наполнено жизнью, что вы его обязательно почувствуете - однако тогда вы должны будете допустить его, и вам ничего не останется как все больше и больше сдвигаться в пространство чувства, чтобы вы все больше и больше входили в соприкосновение с присутствием, которое здесь есть. Но стоит только случиться соприкосновению, как оно увлечет вас в труднейшее путешествие в вашей жизни, в величайшее приключение, величайший экстаз.
      Первый шаг, говорят суфии - это войти в присутствие того, кто присутствует. До этого все тщетно, до этого нет жизни. И только после этого возникает жизнь. Жизнь возникает только тогда, когда вы соприкоснулись с Мастером. До этого был просто сон, мираж. До этого были сплошные мысли, мысли, мысли и голая пустыня. Одни только мысли не цветут - мысли не цветут никогда. Мысли очень непродуктивны, лишены творчества, потому что они заимствованы. Они никогда не бывают оригинальными. Ни одна реальность не может быть создана мыслью, ни одна реальность не может быть открыта мыслью. Мысль совершенно бессильна. Все, что известно, известно благодаря чувству; все, что открыто, открыто благодаря чувству; все, что создано, создано благодаря чувству.
      Второй шаг - это сдача, и потом шагов уже не остается. Весь путь умещается в два простых шага: один - это соприкосновение с тем, кто соприкоснулся с Богом, и второй - сдача ему. Суфии говорят, что достаточно этих двух простых шагов. В два шага завершается многомильное путешествие. Первый шаг - самый трудный. Но стоит только вам войти в присутствие, как вы постепенно начнете сдаваться. Вы будете не в силах долго сопротивляться. Главное - это войти в соприкосновение.
      Иногда бывает так, что вы сдаетесь, не войдя в соприкосновение. И сдача ваша тогда фиктивна, сдача ваша тогда исходит от ума, сдача ваша тогда не более чем ложь. Вы тогда претендуете на то, что уже сдались. Но вы не сдались. Это всего-навсего стратегия: вы хотите поэксплуатировать человека присутствия. Однако эксплуатировать его невозможно. Вы хотите что-то выудить. Вы думаете: «Ладно уж, сдача - это условие - так и быть, сдамся». Однако сдача ваша не может быть сдачей. Сдача непременно должна случаться, вы не можете ее устроить, не можете осуществить ее усилием воли. Если вы осуществляете ее усилием воли, вы можете забрать ее обратно. Если вы ее устраиваете, вы можете ее прекратить. А, между тем, сдача случается.
      Поэтому идите шаг за шагом. А шагов только два. Первый - быть залитым присутствием Мастера, опьянеть - и сдача тогда приходит сама собою. Вы начинаете чувствовать, что преклоняете колена. Не спешите. Иногда бывает так, что вы все делаете в спешке - спешка, особенно в наше время, становится одной из проблем. Все спешат, стремятся сделать все как можно скорее. Поэтому, если вы приходите к Мастеру и слышите, что необходима сдача, вы уже готовы сдаться. Вы говорите: «Почему бы и нет? Посмотрим. Если что-то случится - хорошо, если ничего не случится - терять все равно нечего». А, между тем, такая сдача не поможет. Это не та сдача, о которой говорят суфии, поэтому они и говорят, что это второй шаг, а не первый. Первый - это быть в присутствии Мастера.
      Здесь есть один саньясин, Прагош, который снова и снова пишет мне: «Ошо, с чем это связано? Вы кажетесь мне совсем обычным». Я ему пока не ответил, но сейчас настал подходящий момент. Я не кажусь обычным - я есть обычный. Однако в чем его проблема? Меня не волнует моя обычность, я ей неописуемо рад. Но что беспокоит Прагоша? Его беспокоит то, что он ждет от меня чего-то весьма и весьма необычайного: что я должен быть человеком-чудо или чем-то еще в этом духе. Голова его заполнена каким-то вздором. Ему хочется, чтобы я был глупым: вызывал из небытия пепел или швейцарские часы или проделывал бы еще какие-нибудь чудеса. Он ищет мага, а не Мастера.
      И этот поиск есть поиск эго. Ему хочется, чтобы я был весьма необычным, чтобы его эго могло бы себя вполне недурно чувствовать, оттого что сдалось необыкновенному человеку. Если бы я лечил людей прикосновением, если бы я прикосновением оживлял мертвых, Прагош был бы тогда очень счастлив: такому человеку стоит сдаваться. Но в таком случае вы не будете мне сдаваться. Это будет путешествием эго. Вы будете чувствовать себя хорошо и удовлетворенно оттого, что вы ученики такого необыкновенного человека.
      А, между тем, суфии не верят в чудеса. Они думают, что все это глупости, и что только глупые люди пленятся чудесами. Мастер обычен. Мастер - это нормальный человек, вполне обыкновенный. Мастер до того обычен, что в нем нет ни малейшего намека на эго. Все необычное - это, так или иначе, эго. А Мастер - это просто никто. Его необычность - это просто никтовость. Только люди, страдающие комплексом неполноценности, ищут необыкновенное. Но если человек приходит домой, поиска необыкновенного уже не бывает, поиска особенного уже не бывает. Быть обычным - это же так необычайно прекрасно. Впрочем, мне понятно его беспокойство. Ему хочется с моей помощью совершить путешествие эго. Вот он и беспокоится: «Ошо не проделывает никаких чудес». Он саньясин - но что это за сдача? Это не сдача. Он еще даже не вошел в мое присутствие, он еще не обрел того, что я называю соединенностью. Он еще не затронут мною, и пока еще не прикоснулся ко мне. А, между тем, он саньясин. Должно быть, он поспешил. Ему бы следовало немного подождать.
      Совсем недавно приходила его женщина - Урми. Она плакала и жаловалась: «Что делать, Ошо? Прагош возносит меня на такой высокий пьедестал. Он считает меня, чуть ли не богиней, а потом заставляет испытывать вину за то, что я человек. Он ждет от меня поведения богини и, если я не веду себя как богиня, он заставляет меня испытывать вину». В то время как она рассказывала мне о своем несчастье, я думал: «Он и с тобой проделывает то же самое». Именно это он хочет проделать и со мной, и по отношению ко мне. Он хочет вознести меня на высокий пьедестал - пьедестал человека-чуда или чего-то необычного, чего, однако, не происходит.
      Но стоит только вознести меня на высокий пьедестал, как он станет держать меня под контролем. Тогда он будет иметь надо мной власть, потому что будет контролировать. Если он захочет низвергнуть меня с пьедестала - это ведь его пьедестал - он волен это сделать. Именно это он проделывает и по отношению к своей женщине. Сначала он возносит ее на высочайший пьедестал, а потом начинает ее мучить. Он становится могущественным.
      Как же эго упорно в проделывании трюков! Вы обязательно должны пронаблюдать. С виду это кажется чем-то прямо противоположным: он-де такой смиренный, возносит свою женщину так высоко, что она становится богиней. Вы сочтете его весьма смиренным. Однако он не таков. Он очень хитер, очень политичен. Причем он может не делать это сознательно, это может быть просто бессознательным путешествием эго. Стоит только вам вознести женщину до уровня богини, как вы получаете власть. После этого она уже не сможет быть человеком, и вы тогда сможете находить в ней недостатки, и она станет вас бояться. Бояться, потому что вы можете в любой момент ее низвергнуть. Именно это он хочет проделать и со мной.
      Сначала он хочет вознести меня на высокий пьедестал, после чего он получит власть. А теперь взгляните на эту игру. Даже ученик хочет господствовать над Мастером. Если я буду обыкновенным, у него тогда уже не будет власти, и ему тогда уже не удастся низвергнуть меня. Я просто стою на ровной земле - куда он будет меня низвергать? Тогда у него уже не окажется власти. А иначе он сможет прийти и сказать: «Ошо, вы же стоите так высоко - не делайте этого, не говорите того».
      Мне уже доводилось такое наблюдать. За эти двадцать лет я контактировал с миллионами людей, и это было одним из моих наблюдений: каждый хочет контролировать Мастера. Люди приходят ко мне и говорят: «Вам не следует этого говорить, потому что это повредит вашему образу. Вам не следует этого говорить».
      Всего несколько дней назад ко мне пришел один индус и сказал: «Вам не следует говорить о гомосексуализме, даже если кто-то задает этот вопрос. И даже если это не является неверным, вам не следует этого говорить, иначе люди подумают, что вы поддерживаете гомосексуализм». Он говорил, что это опорочит мой образ.
      Что только не советовали мне люди на протяжении этих двадцати лет: не делайте этого, не говорите того. Обычно я жил в семьях джайнов. И они увещевали меня: «Вам не следует есть по вечерам, ведь если вы будете есть по вечерам и кто-то придет за разъяснениями, он будет удивлен: какой же вы святой?» И если я хочу быть на их пьедестале, мне придется голодать.
      Я жил в одном ашраме - ашраме Винобы - и вставал в шесть часов. А Виноба вставал в три. Поэтому ко мне приходили его ученики и говорили:
      «Что вы делаете? Вы же должны вставать в три часа, иначе люди из этого ашрама станут удивляться: что вы за святой? Потому что мы привыкли к тому, что святой встает в три часа».
      Я сказал: «А вы не думайте, что я святой - и я буду спать до шести. То, что вы обо мне думаете, не имеет значения. Я не собираюсь разрушать свой сон для того, чтобы быть вашим святым. Забудьте об этом».
      «Вам не следует делать того-то, вам не следует быть таким-то, вам не следует говорить то-то, вам не следует комментировать то-то», - так много советчиков. И все они думают, что любят меня, и все они считают себя последователями, учениками. А сами просто помогают своему Мастеру хорошо играть на публику. И продолжают втолковывать: «Мы не говорим, что вы не правы. Мы говорим это из-за вашего образа в глазах окружающих».
      И вот теперь этот Прагош хочет вознести меня на высокий пьедестал, после чего он получит власть. И тогда, если я захочу оставаться на этом высоком пьедестале, мне поневоле придется оглядываться на Прагоша. Где Прагош? А то я, чего доброго, больше не буду на таком высоком пьедестале. Кто вознесет меня на такую высоту? Помни, Прагош, ждущий от меня чего-то необычного: это просто твое эго. Тебе хочется быть учеником необыкновенного человека, и тогда твое эго почувствует себя весьма и весьма возвеличенным, удовлетворенным.
      А я обычен, абсолютно обычен. Я не кажусь обычным - и это опять же трюк. Он спрашивает меня: «Почему вы кажетесь таким обычным?» Он не говорит: «Вы обычный». Он не в состоянии поверить, что я обычный. Быть может, я только претендую на обычность, и тогда в нем живет какая-то надежда, что рано или поздно я продемонстрирую свои необыкновенные чудеса. Прагош, ты еще надеешься, не оставляешь надежду. Но этого никогда не произойдет. Я совсем обычный. Дело не в том, что я претендую или играю в игру обычности. Я на самом деле обычен. И оттого, что я обычен, у тебя есть возможность сдаться. Я не собираюсь проделывать ничего такого, что может вызвать у тебя представление о моей необычности. Я не собираюсь ничего проделывать. Только тогда сдача твоя будет полной.
      Если ты сможешь сдаться обычному человеку, эго исчезнет. Суфии никогда не проделывали чудес. Суфии всегда были весьма и весьма обычными людьми. Это одна из основ суфизма, ведь Мастер существует для того, чтобы помочь тебе сдаться, и он может помочь тебе сдаться лишь в том случае, если он никто. Если же он кто-то, тогда связь с ним заставит тебя почувствовать себя кем-то. Ты будешь хорошо себя чувствовать оттого, что ты необычный человек - ты связан с необычным человеком, и поэтому ты сам необычен.
      Связь с никем - вот что такое сдача. И, благодаря сдаче, ты сможешь увидеть, что обычная жизнь так наполнена красотой и благословением. Эти деревья обычны, эти птицы обычны, это небо обычно, эта земля обычна, и Бог обычен. Здесь нет эго - кому тогда беспокоиться о необычном? Существование обычно, но обычность эта так красива, это сама красота. Быть обычным - значит быть религиозным.
      Те, кто здесь со мной, и те, кто действительно связаны со мной, узнают, о чем я веду речь. Откуда эта жажда необыкновенного? В Прагоше, должно быть, есть какой-то комплекс неполноценности, и потому он ищет кого-то, кто бы всех превосходил. Сам он не может всех превзойти, но он, по крайней мере, может быть последователем того, кто всех превосходит. Однако это побуждение исходит из комплекса неполноценности. В сдаче ты сдаешь все - свой комплекс неполноценности, свой комплекс превосходства, свое эго, свою смиренность - ты сдаешь все. Сдача обязательно должна быть полной. Ты кладешь себя в узел, бросаешь его к ногам Мастера и говоришь: «С этого мгновения я исчезаю». И с этого мгновения вопросов больше не существует.
      Как с этого мгновения может существовать вопрос? Ты тогда уже не задаешь Мастеру вопросов. С этим покончено. До твоей сдачи вопросов было столько, сколько тебе хотелось их задавать, но стоило тебе сдаться, как это перестало быть нужным. А если спрашивание еще продолжается, если ты все еще охвачен подозрениями и сомнениями, значит, сдача еще не произошла.
      Первый шаг - это соприкосновение с Мастером, второй - сдача. И после этого, говорят суфии, завершается все путешествие.
      Как найти Мастера? Уж конечно, не с помощью размышления. Размышляя, ты продолжаешь держаться в той же самой колее, в той же самой старой колее, в прошлом. Размышляя, ты остаешься прежним, пресекая все возможности для нового. И обрати внимание: ты непрерывно думаешь, и внутри - непрекращающаяся болтовня, вечное говорение. Даже когда ты меня слушаешь - взгляни на себя, хотя бы на секунду: болтовня продолжается, продолжается непрекращающееся внутреннее говорение.
      Это внутреннее говорение отделяет тебя от реальности. Но стоит только этому внутреннему говорению умолкнуть, пусть даже на несколько мгновений, как ты становишься един - един с реальностью, един с Мастером, един с любимым человеком, един с Богом. Всякий раз, когда тебе захочется быть с чем-то единым - с твоей женщиной, с твоим мужчиной, с твоим Мастером, с твоим Богом, с существованием - всякий раз, когда тебе захочется быть с чем-то единым, в унисоне, это внутреннее говорение должно быть прекращено. Оно - единственная преграда.
      Не отбросив внутреннего говорения, ты не сможешь найти Мастера. В головах многих людей возникает вопрос: «Как найти Мастера?» Тебе придется научиться молчанию. И когда ты войдешь в присутствие того, кто присутствует, молча сядь. Соберись, успокойся, не думай - ведь думанье - это деятельность; просто будь. Это будет трудно, но если ты постараешься, это произойдет через несколько мгновений. То будут очень и очень быстротечные мгновения, всего лишь промежутки, они приходят и уходят. Но и в эти промежутки на тебя снизойдет что-то похожее на проблеск. Ты будешь соединяться, разъединяться, соединяться, разъединяться, но это произойдет И стоит только тебе прикоснуться к тому, кто есть, пусть даже на одно мгновение, как ты узнаешь этот вкус. Даже капля этого даст тебе этот вкус. И тогда все прочие вкусы начнут исчезать, тогда вкус этот станет твоим единственным вкусом. И все желания тогда начнут сходиться в одно желание: как быть с этим человеком, как быть полностью с ним? И с каждым днем оно будет расти. И однажды ты внезапно обнаружишь, что ты, оказывается, сдался. Да, однажды ты обнаружишь, что ты сдался. Сдача берет тебя бессознательным, ты и не собирался сдаваться - это уже произошло.
      Внутреннее говорение - путь старой самости, способ по-прежнему висеть в прошлом, способ оставаться в эго. И вы постоянно думаете изо дня в день. Мысль присутствует всегда, как подводное течение. Но стоит только этому нарушиться, как вы погрузитесь в мир интуиции.
      Интуиция скрыта здесь, как раз за этим слоем внутреннего говорения, поэтому учитесь жить без внутреннего говорения. Только так можно найти Мастера. Вам легче будет этому научиться, сидя у моря, глядя на ревущие волны - тогда здесь будет особо не о чем думать, и вы сможете просто смотреть и смотреть. Лежа на траве и глядя в небо, на звезды в ночи, наблюдая деревья - здесь особо не о чем думать. Нет надобности, думать о звездах. Они здесь, они так прекрасны. И вы можете просто быть с ними.
      Сначала научитесь быть с природой, потому что природа молчалива. Она не отвечает, она не знает языка. И поэтому вы сможете погрузиться глубже уровня внутреннего говорения. И тогда начнется исследование, тогда начнется поиск людей, которые обладают присутствием. Когда вы подойдете к человеку, у которого есть присутствие, вы внезапно заметите, что вы наполнились энергией, что вы вибрируете в новом ритме. Что в вас вошел танец. Что пульсирует каждая клеточка, каждый фибр вашего существа. И вы очень близки к чему-то огромному, к чему-то невероятному.
      Говорят, что Будда почувствовал день своего просветления за несколько часов, почувствовал, что в этот день, который вот-вот настанет, произойдет что-то потрясающее. Это сводило его с ума. Он не мог понять, что это, но что-то ждало его совсем рядом, что-то обещало произойти. Безотлагательность эта стала пронзительной. И в самый последний момент, всего за несколько часов до того, как ему стать просветленным... Это было почти как с беременной женщиной. Ее девять месяцев подходят к концу, и это может случиться в любое мгновение, должен случиться ребенок. А между тем, беременная женщина знает, у нее есть зримый симптом: ребенок, брыкающийся у нее в животе. Но когда вы собираетесь родиться заново в буддовость, в сатори, самадхи, ничего не бывает заметно. И все же что-то бьется в животе.
      Будда сидел под деревом, где он стал просветленным, и какая-то женщина принесла ему чашу со сладостями. Он съел сладости, подошел к реке и вымыл чашу. И это уже приближалось, наполняя собою все; он чувствовал это. Это стало до того настоятельным, что он сделал что-то, чего никогда не делал прежде. Он опустил чашу в реку и сказал, не кому-то конкретно, а самому существованию: «Если что-то должно произойти, дай мне какой-то знак. Не своди меня с ума».
      Будда не верил ни в какого Бога, поэтому он не мог обратиться к Богу. Он не говорил кому-то конкретному - он просто говорил существованию, или просто говорил самому себе. «Дай мне видимый знак. Пусть он будет таким, если эта чаша начнет плыть против течения, тогда я успокоюсь - что-то произойдет». История эта прекрасна. История говорит, что чаша поплыла против течения. Не прошло и нескольких секунд, как она скрылась из глаз, плывя против течения. И Будда был удовлетворен. После этого он сел отдохнуть под дерево. «Да, это произойдет». И к утру это произошло.
      Это всего лишь притча. Не воспринимайте ее буквально. Не думайте, что чаша и в самом деле начала плыть против течения. Это просто говорит о том, что связь с Богом - такое же абсурдное явление, как чаша, плывущая против течения. Это противоречит всем, так называемым, законам, противоречит всем законам гравитации. Это противоречит всем, так называемым, законам, которые мы держим у себя в голове. Это новое явление, это проявление нового закона. Все переворачивается с ног на голову. То, что никогда не происходило раньше, обещает произойти. Сознание всегда было пусто, а теперь оно обещает быть наполненным. Сознание всегда было направлено наружу, а теперь оно направляется вовнутрь. В этом смысл чаши, плывущей против течения. Сознание всегда шло вниз - теперь оно поднимается ввысь. В этом смысл чаши, плывущей против течения. В действие вступает новый закон.
      Связь с Мастером - это начало нового мира, новой вселенной. Но ради нее мы должны будем пожертвовать прошлым. Для того чтобы пожертвовать прошлым, не потребуется ничего другого, кроме одного лишь отказа от внутреннего говорения. Оно держит все в плену старой реальности. Это и есть тот самый мир, который должен быть отброшен, это и есть тот самый мир, от которого нужно отречься. Это и есть то, что называется сдачей. Когда вы увидели что-то новое, чего вы никогда не видели прежде, когда вы почувствовали присутствие человека, который есть, который есть человек Бога, тогда бывает необходимо именно это: вы сдаете свое внутреннее говорение, вы преклоняете колена. На Востоке это было символичным: ученик кладет голову к ногам Мастера. Это лишь символ, это не имеет никакого отношения к вашей физической голове, это просто символ размышления, ума. Ученик кладет свой ум к ногам Мастера и говорит: «Теперь позаботьтесь вы». И Мастер заботится.
      На самом деле, когда вы сдаетесь Мастеру, вам нечего сдавать. Никогда, ни одной секунды не думайте, что в вас есть что-то большое. На самом деле, Мастер проявил подлинное сострадание, что принял вас, потому что теперь ответственность будет возлагаться на него. Вот в чем смысл этой истории:
       Однажды жил суфий, который хотел быть уверенным в том, что его ученики после его смерти найдут для себя подходящего учителя.
      Он будет помогать вам не только при жизни. Мастер позаботится и о том времени, когда уйдет. Он будет все предусматривать, потому что те, кто доверились ему, не должны оставаться посредине. Этот суфийский Мастер уже на смертном одре. У нескольких учеников все получилось, несколько учеников достигли, но многие еще только пытаются это сделать.
      Запомните: многие ученики этого Мастера должны были уже достичь. Почему бы им не стать учителями? Но ведь знать - это одно, а помогать людям - совсем другое. Не всякий просветленный - Мастер, и не всякий учитель просветлен. Есть люди, из которых выходят хорошие учителя, великие учителя, они могут превосходно обучать. Это могут быть люди, ясно излагающие свои мысли, с незаурядными способностями обучать или что-то разъяснять, однако они могут не знать самих себя. И тогда все, чему они пытаются учить, становится заимствованным и мертвым. И есть люди, которые могут знать, однако лишены способности учить, - потому что обучение не имеет ничего общего с познанием.
      Например, вы можете увидеть прекрасный восход солнца. Однако это не значит, что вы можете изобразить его на холсте, что вы можете прийти домой, написать его кистью для своих детей и показать им, какое прекрасное утро вы увидели. И, возможно, что если вы опишете это прекрасное утро кому-то, кто его не видел, но кто может изобразить его на холсте, то он сможет изобразить его, не видя его. И его картина будет лучше вашей. Ваша картина будет ничем. Она не дает никакого представления о том, что вы видели или о чем ведете речь.
      То же самое относится к внутреннему путешествию. Есть учителя, которые не слышали, но умеют ясно излагать свои мысли: и есть Мастера, которые познали, но не могут этого ясно выразить. И редко случается, когда Мастер бывает еще и учителем, когда просветленный может также ясно выражаться. Он познал это, но при этом обладает способностью, искусством, помочь познать это другим.
      И этот суфий умирал. Скорее всего, у него было несколько учеников, которые стали просветленными, но не были учителями. И его, должно быть, волновало, что станется с теми, кто посредине? Мастер должен все заранее предусмотреть. Должен отыскать для них способ найти себе Мастера.
      Суфии работают очень и очень странно, но они знают, как работать. Мастер ведь мог сказать: «Идите к Хазрату Али», - Хазрат Али был зятем Мухаммеда. «Идите к Али», - мог сказать он. Это было бы так легко. Однако это было бы неправильно. Он хотел, чтобы они нашли его сами - потому что, когда вы находите что-то сами, это обладает несравненной ценностью. А когда кто-то что-то говорит и вы это делаете, это уже не так ценно. Вы, в таком случае, выполняете свой долг.
      Если Мастер, умирая, скажет: «Когда я умру, идите к Хазрату Али», - вы послушаетесь старика. Вы скажете: «Нам ничего не остается делать, как идти к Хазрату Али». Хазрат Али вам может нравиться или не нравиться - но это будет какой-то обязанностью, долгом. И тогда будет упущено главное. Мастер хочет, чтобы вы сами искали нового Мастера. Мастер хочет, чтобы вы ощупью пробирались в темноте, чтобы, найдя, вы почувствовали, что вы нашли. Это один из самых важных моментов, который необходимо запомнить.
      Те люди, которые нашли Мухаммеда, обрели неоценимую помощь. Но теперь существуют миллионы мусульман. Они не нашли Мухаммеда сами, их направили их отцы. Это не был их собственный поиск. И теперь они лишь так себе, тепловатые мусульмане - такие же тепловатые, как христиане. Первые ученики, которые искали Иисуса и нашли его, трепетали. Они действительно нашли что-то сами. Вся их жизнь была преображена. А теперь твой отец говорит: «Христос - это спаситель. Христос спасает. Он есть спасение. Иди к Христу». И ведет тебя в церковь. И ты неохотно идешь, потому что никому не нравится истина кого-то другого. Так, в своей основе, устроена жизнь. Это подстраивание - никому не нравится истина кого-то другого, потому что истина кого-то другого для вас - ложь.
      Итак, Мастер мог сказать: «Идите к Хазрату Али» - это было бы проще. Али жил неподалеку и был известным человеком, одним из редчайших последователей Мухаммеда, человеком великого озарения. Мастер мог сказать: «Я умираю, и вам теперь будет трудно идти по пути, по которому вы следовали со мной. Идите же к Али, он поможет». Но здесь было бы упущено самое главное: Мастера непременно нужно найти самим. Вы должны рисковать, вы должны искать, вы должны сдаться. А это было бы слишком безопасно. Вы услышали бы это от старика и сказали: «Хорошо. Когда вы умрете, мы отправимся к Али». Это было бы легко, но бесполезно.
      И поэтому старый суфий изобрел средство - весьма странное средство.
       А потому он завещал своим ученикам в наследство семнадцать верблюдов и дал такой наказ...
      То был, судя по всему, удивительный дервиш с верблюдами. Он, должно быть, бродил со своими учениками по всей стране. И теперь он оставляет семнадцать верблюдов и завещает:
       «Поделите между собой этих верблюдов, чтобы они достались троим из вас в такой пропорции: самый старший возьмет половину, средний - одну треть, а младший - одну девятую часть».
      Это очень странно, абсурдно, алогично - но Мастера алогичны, они не слишком пекутся о логике. Он использовал это как средство. Это было что-то такое, где математика была бессильна.
       Когда он умер, и воля его была оглашена, ученики сначала удивились такому неумелому распределению имущества Мастера.
      Они удивились. Ими, должно быть, овладело некоторое сомнение: что это было за распоряжение? Семнадцать верблюдов, половину нужно отдать - стало быть, одного верблюда придется разрезать? Потом нужно было отдать одну треть - значит, несколько верблюдов нужно убить? Как вы можете делить животных таким способом? Это же так абсурдно. Они, должно быть, подумали: «Может, это старческий маразм или сумасшествие? Он был так стар и, наверное, утратил всякое представление о счете. Это был такой абсурд, такой вопиющий абсурд. И должно было возникнуть сомнение; они, судя по всему, были озадачены. Таково было средство. Мастер хотел, чтобы они были озадачены. А теперь внимательно следите, и вы будете удивлены. Вы могли бы не понять этого места.
      Прежде чем вам найти другого Мастера, вы должны лишиться прежнего Мастера - иначе как вы сможете найти нового Мастера? Старик избрал превосходное средство. Оно было до того абсурдным, что они не смогли не рассмеяться. Не могли не сказать: «С этим стариком все кончено, ему лучше было умереть, и мы сейчас стали свободными. И хорошо бы теперь поискать где-нибудь в другом месте. Если бы этот человек был жив, мы бы все еще цеплялись за него, а ведь он сошел с ума». Мастер выставил себя в неприглядном виде, чтобы они не были больше привязаны к прежнему Мастеру и к памяти о нем, чтобы прошлое могло быть закрыто, чтобы эта глава была окончена, и они смогли бы открыть новую страницу своей жизни.
       Кто-то сказал: «Давайте будем владеть этими верблюдами сообща».
      Теперь вступила в действие логика, теперь они стали думать о том, что им делать. Наказ не мог быть выполнен в том виде, в каком он был дан, и поэтому им волей-неволей пришлось искать выход. Теперь вступили в действие истолкования, раздумья. Наказ был просто абсурден.
       Кто-то предложил: «Давайте будем владеть этими верблюдами сообща».Они пытались найти выход из положения.
       Другие обратились за советом и потом сказали: «Нам предложили поделить их так, как лучше всего соответствует завещанию».
       Итак, некто, мудрый человек, знающий человек, видимо, посоветовал: «Это просто. Поделите их так, как лучше всего соответствует завещанию. Не будьте глупцами. Вы же не можете разрезать верблюдов, и то, что больше похоже, приблизительно, будет правильным».