Оба задохнулись от такой перспективы. Целая цистерна!

— Мыться каждый день можно, — мечтательно сказал Сандерс.

. — Вот ведь сука — Элла, я имею в виду. Сидела на бабках тишком, пока мы тут… А нагреватель у них там не продается? — осенило Майкла. — Чего мы холодной-то мыться будем?

Нагреватель уменьшил сумму на счету, но незначительно. Подумав, Майкл добавил и походную душевую кабину, скромную — без массажера и разборного бассейна. Зато она была совместима с выбранным нагревателем и легко подключалась к цистерне. Ну и, конечно, набор туалетной косметики. И смену одежды.

— Может; чего пожрать закажем? — неуверенно Ргросил Майкл. — Все равно они нам цистерну со всем этим барахлом повезут.

Заказали и еды. Вкусной. Много. Потом вспомнили про постельное белье. Разумеется, натуральное. К белью потребовались подушки и покрывала. И легкие диваны с шелковой обивкой.

— Два, идиот, два! — заорал Сандерс, когда обкурившийся Майкл чуть не отправил заказ с одним диваном и одним комплектом белья. — Мы ж на одном ни хрена не поместимся! И доставку срочную поставь, я не собираюсь тут в грязи до утра мариноваться!

— Джон, — вдруг вспомнил Майкл, — а Элле чего-нибудь тоже надо заказать, а?

— Она сука, ты сам сказал. Ну ладно, ладно, я понял, мы не такие, мы добрые и ее прощаем. Закажи ей… вон, закажи трусы. И устрицы. Правда, я не знаю, любит ли она их. В крайнем случае сами сожрем.

Линкер вдруг щелкнул и отказался отправлять заказ.

— Сумму кредита превысили, — недовольно произнес Майкл. — Что-то вычеркнуть надо.

— Трусы, — не раздумывая, решил Сандерс.

Без трусов заказ приняли. На экране появилась улыбающаяся дамочка лет сорока, прикидывающаяся двадцатилетней:

— Ваш заказ передан в комплектовочный отдел и будет доставлен по указанному адресу через один час пятнадцать минут. Благодарю за покупку и сообщаю, что при размещении у нас следующего заказа вам будет предоставлена скидка в три с половиной процента.

Экран тут же погас. Майкл на всякий случай еще раз загнал карту в сканер. Сканер выплюнул кредитку, сообщив, что баланс равен нулю и необходимо пополнение счета.

— А что мы скажем Элле? — запоздало опомнился Сандерс. — Вдруг она развопится? Мы все ее деньги потратили.

— Не последние же! Да ладно, скажем, что ее тоже подозревают в убийстве, но блокировать счет открыто боятся, чтоб не спугнуть, а потому заменили мессагу на такую. А про воду и все остальное скажем, что Борис купил.

Заказ доставили точно в срок. Майкл и Сандерс ждали снаружи, стараясь разглядеть на горизонте грузовик торговой компании. Едва не подпрыгивали от нетерпения.

Цистерну пришлось ставить на улице: в барак она не проходила по высоте. Что ж, они были согласны мыться и на глазах у многочисленных обитателей колонии, разбуженных непривычным шумом. Остальные покупки приятели складировали частично в кухне, частично в мастерской.

Проснулась Элла. Спустилась вниз, кутаясь в порядком заношенную накидку. В резком свете лампы стало заметно, как подурнела и осунулась она за эти недели: нос заострился, сухая кожа туго обтягивала выпирающие скулы. А ноздри шевелились, словно у голодного животного, почуявшего запах пищи.

— Это заказ Бориса доставили, — поспешил объяснить Сандерс, старательно загораживая спиной диванчики: делить удобное спальное место он не собирался. И уж тем более — играть в джентльмена и уступать кроватку даме. — Он гонорар в городе получил.

Элла кивнула. Жадные ее глаза, Майкл был уверен, успели выхватить буквально все детали. Она шумно сглотнула слюну, жалобно сказала:

— Пить хочется. И есть. Так вкусно пахнет!

— Это Борисово, — буркнул Сандерс.

— Да ладно, — осадил его Майкл. — Он не обидится, если Элла съест немножко. Ты же знаешь, Борис щедрый.

До сих пор Майклу не приходилось одновременно принимать душ и поглощать пиццу. Он глотал, почти не жуя, изворачиваясь под струйками, стараясь и уберечь еду от излишнего намокания, и влезть в воду целиком. Потом блаженствовал, оттирая кожу мягкой мочалкой. Сандерс, ожидавший своей очереди, покашливал под дверью переносной кабинки, но Майкл его игнорировал.

На рассвете они, разморенные чистотой и сытной едой, разрешили помыться Элле. Она упоенно плескалась, а приятели, развернув на крыше диванчики, хихикали: пусть помоется за свои денежки!

Майкл уже задремал, когда Элла поднялась на крышу и закатила истерику, увидев, что ей не хватило диванчиков и белья. Она трясла Сандерса за плечи, и в конце концов он швырнул ей верхнее покрывало — на, отстань. Элла пыталась выдернуть из-под него еще и подушку, но Сандерс рявкнул что-то угрожающее. Девушка расплакалась и ушла за ширму, где долго возилась на пенопрессовой раскладушке, бессвязно жалуясь на жизнь.

— А на хрен за нами поперлась?! Мы тебя звали?! — не выдержав, рявкнул Майкл. — Думала, в шоколаде ходить будешь?!

Элла затихла, а Майкл наконец-то уснул, не обращая никакого внимания ни на пробуждающуюся жизнь колонии, ни на поднимающееся солнце. Ему было хорошо.

Скандал из-за израсходованной кредитки разразился во второй половине дня. Элла орала дурным голосом; при каждом вскрике она непроизвольно пукала, а Сандерс мерзко хихикал, что злило ее еще больше. Майкл отмалчивался и держался в стороне — идея не моя, и задницу Элле тоже порвал не я, так что пусть Сандерс отлаивается. К тому же истериковать было бесполезно — денежки уже потрачены.

Когда Элла сорвалась на визг, он не выдержал и спустился вниз. Постоял в мастерской. Отчего-то сегодня ему все виделось в ином свете. Еще вчера его донимала вонь и подташнивало, когда он представлял, как Борис запускает обе руки в чан с дерьмом. Борис, конечно, не копался в фекалиях и работал всегда в перчатках: некоторые нюансы приходилось отрисовывать пальцами, а не кистью. И в чан он лазил специальным ковшиком, который тщательно мыл после каждого использования. Мыл не водой, а растворителем. Все для того, чтоб не смешивать опенки. Строго говоря, Борис был страшным аккуратистом и педантом. Но все равно Майкл так и не смог пожать ему руку, знакомясь.

А сегодня профессия Бориса казалась ему почти заслуживающей уважения. Человек живет как хочет. И делает, что хочет. Не зависит от моды, ни под кого не подстраивается, думает своей головой. Кому от этого хуже, если на то пошло? Вот то-то, что никому. Вполне безобидная причуда, приносящая незначительный доход.

Старательно обходя завещенные чистыми тряпками — чтоб краски не выцвели — зажимы с неоконченными картинами, Майкл добрался до кухни. Вздохнул, увидев беспорядок. Вчера они с Сандерсом свалили продукты как попало, выхватив лишь несколько упаковок, содержимое которых радостно слопали. Надо бы глянец навести, подумал Майкл, а то Борис расстроится, когда приедет и застанет подобный бардак.

Он деловито раскладывал коробочки и баночки по полкам многочисленных шкафов, преимущественно пустовавших. Временно переселил линкер на подоконник — в ящике свое законное место заняли овощи в стерильной упаковке. Заполнил и холодильник. Оглядел кухню хозяйским взором, поймал себя на мысли: а здесь неплохо, черт возьми! «Много ли человеку для счастья надо, — философствовал Майкл, в качестве завершающего аккорда заталкивая линкер на нижнюю полку кухонной тумбы. — Всего лишь небольшое количество вещей, с которыми он привык связывать понятие комфорта. Нет вещей — он несчастен. Есть вещи — и вот он уже как дома».

На пороге возник Сандерс.

— Я пообещал Элле, что мы возьмем ее с собой.

Майкл потерял дар речи. Сел на край стола, глядя на приятеля. Сандерс некоторое время еще сохранял победоносный и решительный вид, затем виновато выкрикнул:

— А что мне оставалось делать?! У нее действительно больше нет денег, ни цента! Я-то думал, у нее в загашнике еще пара-другая кредитов, а у нее — ни фига! И там как раз на билет до Земли хватало… А теперь она никак туда добраться не сможет.

Майкл быстро наливался дурной кровью. Наверное, лицо у него стало страшным, потому что Сандерс попятился:

— Ты что?! Успокойся!

В эту минуту Майкл запросто мог бы его убить. И наплевать, что Сандерс на десять фунтов тяжелее и на дюйм выше. Убил бы. С одного удара…

Потом Сандерс лил ему на затылок холодную воду.

Майкл тяжело дышал, сжимал кулаки, хрустел зубами. И все-таки не выдержал. От удара в грудину Сандерс отлетел, красиво раскинув руки, спиной врезался в тщательно выстроенную Майклом горку из коробочек с продуктами.

— Ты, fucking bastard, — сипел Майкл, — sunuva-bitch, ты… Ты, чтоб твою жену похоронили с твоими яйцами в кулаке… чтоб у тебя хер на лбу вырос и не вставал… КТО ТЕБЯ ЗА ЯЗЫК ДЕРГАЛ ГОВОРИТЬ, ЧТО МЫ ЛЕТИМ НА ЗЕМЛЮ?!

Он наступал на съежившегося Сандерса, тот уползал и прятался под коробочками. Майкл выдавил его из кухни, тогда Сандерс, не поднимаясь с четверенек, рысью устремился в мастерскую. Майкл только этого и ждал; догнав его в два шага, ухватил за шиворот и попытался макнуть в ближайший горшок-накопитель. Сандерс, сука, вертелся и извивался, размахивал руками, один раз угодив-таки в горшок и едва его не опрокинув. Майкл не отставал, наклоняя голову приятеля к вонючему отверстию с маниакальным упорством…

Задыхаясь и обливаясь потом, они сидели на полу в разных углах. Сандерс гадливо морщился, обнюхивая изгвазданную в дерьме по локоть руку.

— Сволочь ты, — сказал он наконец, — лучшего друга — и в дерьмо.

— А я думал, тебе понравится. Вчера, вон, Элле в задницу лазил. Вдруг тебе и в горшке по приколу показалось бы?

Сандерс метнул в его сторону уничтожающий взгляд и ничего не ответил.

— Короче, сам Элле скажешь, что мне покласть с прибором на ее планы. Если мы отсюда выберемся, и выберемся на Землю, то она меня здесь заколебала, и только того мне не хватало, чтоб я там ее истерики терпел. Недовольна, что бабки потратили? Могла бы сама воды заказать, между прочим! А то пока у нас нормальные хаты были, жила за наш счет и угрызений совести не испытывала. Так ей и скажи: типа квартплату взяли. Здешний курорт самый модный, пусть еще спасибо скажет, что не заставили дополнительно отрабатывать.

— Ну ты и сволочь! — заметил Сандерс уважительно. Покосился на горшок: — Борису дерьмо перемешали… Оно ж у него там слоями отстаивалось, а мы все испортили… Обидится мужик.

— Разберемся, — решил Майкл.

…Ожидание затягивалось. Давно уже стемнело, и колония погрузилась в сон. Чем дольше Борис задерживался, тем сильней Майкл волновался. О том, что «преступный дуэт» водил знакомство с художником, копы проведали вряд ли. Но у Бориса и без Сандерса хватало приятелей с сомнительной репутацией.

На закате Майкл решил проведать соседей — на предмет восстановления запасов травки. Ну, и в надежде— скоротать вечер в гостях. Может, тут все безумно скучают без общения.

Сандерс догнал его на пороге.

— Элла достала, — пояснил коротко. — У нее опять истерика. Пойду с тобой.

Майкл не возражал. Про себя в который уже раз пожалел, что не выкинул ее из машины в гараже Катрин. Подумаешь, кости бы ей поломал. Зато от обузы избавился бы. Правда, тогда и воды сейчас не было бы.

Когда копы раскрыли последнюю «лежку» Сандерса, тот впал в легкую истерику. И заявил, что теперь им остается лишь закопаться с головой в навоз, потому что туда-то копы лезть побрезгуют. Потом выяснилось, что навоз был не риторической фигурой, а приятель подразумевал эту колонию. Майклу показалось, что идея неплохая, а Элла стремилась разделить все их мытарства с упорством, заслуживающим лучшего применения. В колонии она первые трое суток блевала, а Майкл тихо злорадствовал. Потом тошнить по всякому поводу ее перестало, но кушала она с подчеркнуто страдальческой миной. И все равно не уезжала. Непонятно, какого черта она так липла к беглецам, хотя ей ничего особенного не грозило. По крайней мере, если верить известным обстоятельствам. Возможно, Элла слишком много узнала от Катрин и боялась мести. Возможно, у нее были виды на Сандерса, который, за неимением указанной в завещании наследницы, по умолчанию получал доступ ко всем счетам клана — если ему удастся оправдаться. Возможно, она рассчитывала соблазнить Майкла. Возможно. Он не хотел об этом думать. Он просто устал от присутствия Эллы.

По пути к соседнему бараку Майкл еще раз подивился почти военной дисциплине, задающей основную ноту в общей мелодии жизни колонии. Здесь было чисто, как на стартовой площадке космодрома, никто не болтался без дела, и даже сплетни на привозе звучали предельно лаконично. А вот интересно — контрабандные деньги делятся на всех или поступают в общак? Майкл склонялся к мысли, что второе: он ни разу не видел, чтобы на привозе рассчитывались за воду. Каждый заполнял принесенную тару, причем кто-то брал ведро, а кто-то — четыре. И никто не возмущался, не скандалил. Скорей всего, квота жидкой «валюты», как и прочих товаров, доставляемых централизованно, определялась заранее по неизвестным Майклу критериям.

К его легкому разочарованию, приглашать в дом незнакомых людей здесь было не принято. Сосед разговаривал с ними через порог — приветливо, но внутрь не позвал. Травки подбросить согласился легко, но ему, похоже, в голову не пришло раскурить ее вместе с незваными гостями.

— Они здесь такие, — вздыхал потом Сандерс. — Сам понимаешь, они ж нас не знают…

Майкл еле удержался, чтоб не ударить приятеля, — взбесил легкомысленный и заискивающий тон.

«Я устал, — понял он. — Я зверски устал от всего этого».

…Как приехал Борис, Майкл не видел: лег подремать перед ужином. Проснулся уже ночью. За ширмой слышалось посапывание. Майкл на цыпочках подкрался — точно, Элла спит. Украла у Сандерса подушку и спит. Да и черт с ней. Сандерс вернется — отберет.

Перегнулся через парапет, глянул вниз: ага, окно кухни освещено. Значит, хозяин вернулся. Может, с добрыми вестями.

Спустился в дом, постоял на пороге кухни. Борис встрепенулся:

— О, Майк! А я поднимался на крышу, гляжу — ты спишь! Я и решил не будить. Ты заходи, вот, к столу…

Глаза у него и у Сандерса подозрительно блестели. Всю кухню затянуло дымком от раскуренной травы.

— Есть будешь? Тут вот… — Борис показал на распечатанную банку маринованных грибов. — Так-кая вкусная вещь эти грибы… А то покури… — он пододвинул к Майклу тарелочку, где рядком лежали пять заготовленных «флейт».

— Спасибо. Я бы кофе, — кивнул Майкл. — Как съездил?

— Замечательно! — Борис покачнулся. Трудно сказать, сколько травы они на пару с Сандерсом употребили, но, судя по реакциям, немало. — Ты, парень, везунчик. На Ста Харях сейчас гостит один очень уважаемый человек. И даже, как выяснилось, он тебя знает.

— Силверхенд?! — выдохнул Майкл.

На такую удачу он и рассчитывать не мог.

— Тсс! — зашипел Борис, разом отрезвев и оглянувшись. — В общем, ты понял, да? Этот человек в курсе твоих проблем. Ну, сказал мне, что у него вроде как должок есть, потому он рад сквитаться. Сандерс его тоже не обременит.

Это за «персональную смерть», понял Майкл.

— Он снимается через трое суток. А послезавтра вечером он заберет вас двоих…

— Троих.

Скрежещущий голос Эллы резанул по ушам.

— Троих, — повторила она, и в ее тоне явственно прозвучали торжествующие нотки. — Иначе я пойду в полицию и все расскажу. Вашего Силверхенда расстреляют на орбите, я знаю, на Ста Харях есть орудия.

Майкл бросил взгляд на Сандерса — тот глупо моргал. А Борис испугался. Ему совсем не хотелось терять добрые отношения с контрабандистами. Они ж люди лихие.

— Ты не дойдешь до полиции, — невыразительно произнес Майкл. — Я тебе сейчас горло распишу, а потом мы тебя зароем за домом. Тут все равно раскопки вести еще лет с тысячу не будут, так что никто тебя не доищется.

Элла нечленораздельно булькнула.

— Майк, ты что?! — прошептал Сандерс.

— А ничего. Убьем ее, и дело с концом.

— Да нет, Майк, ты этого не сделаешь. Мы же не убийцы, нет. Я тебе не позволю, — бормотал Сандерс.

Да, вот его реакции Майкл не учел. И промахнулся. Сандерс, несмотря на бахвальство и хамские выходки, был обыкновенным богатым балбесом, в жизни не стрелявшим из серьезного оружия. И трупы он увидал впервые в собственном доме — на кровати Катрин.

— И как же ты собираешься мне не позволить? — с нехорошей иронией уточнил Майкл. — За руки держать станешь? Или вместо нее под нож пойдешь?

Элла круто повернулась и исчезла.

— Куда она? — испугался Сандерс. — Майк, давай за ней, она же сейчас убежит и заблудится тут!

Интуиции Майкла хватило на то, чтобы дернуть Сандерса за одежду. От рывка оба не устояли на ногах, и хорошо, что не устояли: в следующий миг над их головами со свистом пролетел горшок и врезался в полки на противоположной стене. По мебели потекли густые ручейки, а по кухне распространился характерный запашок.

— С-с-с-сука, — прошептал Борис, заикнувшись и потеряв голос от злости. Глаза его медленно налились кровью. — Сука! — выкрикнул он фальцетом. — Ты, дрянь, ты что… Ты… Это же краски… Ты!

И кинулся на нее, шипя и плюясь.

Элла была как минимум на полголовы выше тщедушного художника, да и в корпусе пошире, но растерялась. Борис успел надавать ей пошечин и оплеух за рекордно короткий срок — от силы за пять секунд. Потом Элла опомнилась, вцепилась одной рукой в волосы обидчику, а второй норовила расцарапать ему щеку. Они покатились по полу, рыча и визжа.

Разнять их удалось не сразу. Майклу расцарапали предплечье, Сандерс обзавелся фингалом на левой скуле.

— Сука! — еще раз выкрикнул Борис. — Тварь!.. — ыркнул на Сандерса. — И ты! Ты кого в мой дом привел?! Короче, чтоб послезавтра духу вашего тут не было! Всех троих! И меня не колышет, что вы с этой шлюхой сделаете! Но если она пойдет в коповник…

Элла вякнула неразборчиво, но тут ей врезал Майкл. И врезал на совесть — она поняла, что еще немного, и в самом деле убьет. Тогда она упала и разрыдалась.

— А перед этим чтоб все чисто здесь было, ясно?! — гремел Борис. — Чтоб ни пылинки!.. И пол помыть!..

Майкл наклонился над поверженной Эллой. Намотал ее локоны на кулак, дернул вверх. И очень спокойно уточнил:

— Поняла? Сейчас извиняешься перед Борисом, потом берешь швабру и моешь пол. Тщательно. Я проверю.

И разжал пальцы. Элла по инерции стукнулась лбом об пол, но возражать не посмела.

— Вот так-то, — сказал Майкл.

Взял с тарелки «флейту», перешагнул через девушку и направился к выходу из дома. Сел на порог, закурил. Горький дым заполнил легкие, выдавливая из них вонь разлитого дерьма.

Сзади осторожно приблизился Сандерс. Повздыхал. Уселся рядом. Тоже с «флейтой», уже запаленной.

— Там Борис ругается, — обронил он. — Но уже почти успокоился. Элле еще разок врезал — и успокоился. Расстроился — столько «красок» пропало!

Майкл промолчал.

— Слушай, а ты на самом деле мог бы убить Эллу?

Майкл кивнул. Сандерс поерзал, но не отстал:

— Но ведь она… она же живая!

— А была бы мертвая. И у нас не было бы лишней проблемы.

— Так нельзя, Майк, — убежденно сказал Сандерс. — Мы не убийцы.

— Ты это Элле скажи. Которая собралась настучать на нас. Ты когда-нибудь падал с орбиты? — он повернулся, глянул недобро. Внезапно разозлился, рванул футболку. Ткань поехала, с треском отлетел кусок горловины. — На, смотри!! — заорал Майкл, почти сунув Сандерсу в лицо свое плечо, изукрашенное шрамами. — На, гляди! Я падал, да! И я был в капсуле, в капсуле своей яхты! И все равно меня за яйца с того света вытащили! Вот чего хотела твоя Элла — чтоб от нас мокрого места не осталось! От нас и еще от чертовой уймы классных парней, которые согласились вытащить нас из жопы! Вот чего она хочет! Это она убийца, а не я! — остыл Майкл почти так же резко, как и вспылил. Посмотрел на перекошенное лицо Сандерса, усмехнулся одними губами: — Не ссы, я детей не трогаю.

Отвернулся, уставился на звезды в небе.

— Извини, — с неподдельным раскаянием произнес Сандерс. — Знаешь, я просто не мог себе представить, что мы… что мы вот так вот… просто возьмем и убьем ее.

Майкл пожал плечами. Он и сам не представлял, как бы резал ей глотку. Почему-то казалось, что он убивал бы ее именно так. Хотя разумней было бы задушить.

— Посмотрим, — пробормотал он. — Может, и не придется ее убивать,

Сандерс вздохнул с облегчением:

— Хорошо бы. Слушай, но ведь она же не совсем .дура, да? Должна же понимать…

— Ни хрена она не понимает. Мы ее запрем где-нибудь. Пока выберется, успеем улететь. А там — пускай идет, куда хочет.

— Хорошо бы, — повторил Сандерс уже мечтательно. Помолчал. — А знаешь, каким горшком она в нас запустила?

Майкл приподнял бровь. Вряд ли в темноте Сандерс разглядел, но расценил молчание как заинтересованность.

— Тем самым, который мы в мастерской свернули!

— Да? Ну вот, а ты боялся, что Борис ругаться будет.

— Ну! Слушай, может, в дом пойдем? У меня «флейта» кончилась.

В доме было почти тихо. Несчастный Борис все еще причитал над утерянными запасами «красок», Элла, красная и зареванная, неумело отмывала пол в кухне.

— Борис так никогда и не узнает, что мы его дерьмо попортили, — улучив мгновение, шепнул довольный Сандерс. — Черт, Майк, как тебе постоянно удается выходить сухим из воды?

— Планида у меня такая, — с оттенком самолюбования ответил Майкл.