*Конкретная ее разработка принадлежит, по-видимому, ученику Пифагора Филолаю.
      Почему именно 10? Потому, что десятка совершенна и содержит все иные числа.
      О трудностях того времени в восприятии неба говорит хотя бы такое открытие, приписываемое Пифагору,- он первым отождествил Геспер и Фосфор, то есть утреннюю и вечернюю Венеру!
      Пифагорейская модель - отнюдь не единственный вариант строения Вселенной, с которого стартовала греческая натурфилософия. Эффектную картину создал, например, ученик Фалеса Анаксимандр (610-546 гг. до н. э.), автор идеи об особой первоматерии апейроне. Анаксимандр первым вырвался из заколдованного круга бесконечных споров о четырех стихиях. Его апейрон сам по себе не обладает определенными качествами, но способен выделять из себя противоположности - светлое и темное, теплое и холодное и т. п. Обособленная совокупность этих элементарных свойств порождает наблюдаемые вещи, в частности, любую из четырех стихий. Таким образом, апейрон как бы заключает в себе принцип возникновения и гибели вещей в непрерывно меняющемся мире.
      Вселенная Анаксимандра появляется из своеобразного зародыша - влажного и холодного ядра, окруженного огненной оболочкой. Ядро высыхает, а пары раздувают оболочку, которая лопается, распадаясь на "колеса" (особые материальные огненные кольца), и в центре образуется цилиндрическая Земля. По представлению Анаксимандра, это сплющенный цилиндр с высотой, составляющей треть диаметра основания. Светила рассматривались очень оригинально - как отверстия в темных воздушных трубках, окружающих огненные кольца, вращающиеся вокруг Земли. Размеры такой Вселенной были весьма скромны. Ближе всего располагались звезды _ на расстоянии 9 радиусов основания земного цилиндра. В 2 раза дальше находилась Луна и в 3 раза дальше - Солнце. Космология Анаксимандра циклична - периодически мир должен был поглощаться апейроном.
      В этой картине хорошо видна еще одна трудность, не до конца преодоленная древними,- известная слитность географических и космологических представлений. Цилиндрическая модель Земли взята вовсе "не с потолка" - она основана на огромном арсенале наблюдений, согласно которым греческая ойкумена того времени гораздо сильней (примерно в 3 раза!) вытянута с запада на восток, чем с севера на юг...
      Многие замыслы пифагорейской школы нашли блестящее выражение в философской концепции Платона (427-347 гг. до н. э.). Видимо, он впервые дает более или менее четкую картину особого теоретического знания, имеющего дело с идеальными математизированными моделями.
      За всякой наблюдаемой вещью, согласно Платону, стоит некая идея (эйдос) - как бы проект вещи, созданный универсальным божественным разумом, и потому доступный сколь угодно точному теоретическому анализу. Реальные, чувственно наблюдаемые вещи постигаются лишь приближенно сквозь призму идеальных моделей. Атомы и молекулы Платона - треугольники и правильные многогранники - представляют собой одну из самых ранних и глубоких попыток объяснить свойства и взаимопревращения четырех основных стихий. Его Космос создан неким Демиургом (творческой силой) как идея и представляет собой живое существо, наделенное душой и умом. В акте творения создается и Время в образе абсолютной сферы, в центре которой заключена душа.
      Выделение особой области теоретического знания и разработка логических правил вывода заключений - пожалуй, главное достижение нескольких столетий развития греческой натурфилософии. Здесь удалось не только преодолеть многообразное наследие магического типа мышления, но и заложить краеугольные камни будущей науки, точнее, тех методов, которые позволили найти естественнонаучный подход к проблеме строения Вселенной.
      Для самой астрономии античного периода важнейшую роль сыграло построение геоцентрической модели. Исходное ее положение в том, что наблюдаемое движение небесных тел обусловлено равномерным вращением многих концентрических сфер с центром на Земле, но с разной ориентацией осей. Оно было, по-видимому, сформулировано Евдоксом Книдским (400-347 гг. до н. э.) и значительно развито учеником Платона Аристотелем (384-322 гг. до н. э.).
      56 прозрачных сфер в Аристотелевой Вселенной образуют 9 небес - 7 из них принадлежат Луне, Меркурию, Венере, Солнцу, Марсу, Юпитеру, Сатурну, 8 небо - сфере неподвижных звезд и, наконец, 9 небо отводится некоему духу, понимаемому как космический перводвигатель и обеспечивающему движение всего гигантского механизма. В подлунном мире, то есть между Землей и Лунным небом, последовательно доминируют низшие элементы (земля, вода, воздух, огонь), а остальные области состоят из совершенного элемента - эфира.
      Сфера, в соответствии с философскими воззрениями античности, считалась наиболее подходящей идеальной фигурой для небесных движений. Этот же образ был положен Аристотелем в основу представлений о форме Земли и небесных тел. Впоследствии Эратосфену из Кирены (234-196 гг. до н. э.) удалось очень точно измерить длину земного меридиана. Конкретно он измерял тень гномона* в Сиене (нынешнем Ассуане), когда в Александрии тень полностью исчезала. Расстояние между этими городами было известно (5 тыс. египетских стадиев), и, оценив угол между солнечным лучом и гномоном в 1/50 часть окружности (360°/50), Эратосфен нашел длину меридиана - 252 000 стадиев, или 39 690 км (современные данные: 40007 км!).
      *Гномон - один из древнейших приборов, вертикальный стержень, укрепленный на горизонтальной площадке и отбрасывающий на нее тень. По длине и направлению тени фиксировались высота и азимут Солнца, и в этом плане в древности гномон использовался не только для разметки светлого времени суток (как солнечные часы), но и в качестве астрономического и геодезического инструмента. Гномон был известен в Египте и Месопотамии еще во 2 тыс. до н.э., использовали его и в других регионах планеты.
      Велики достижения греческой наблюдательной астрономии. Во второй половине 5 века до н. э. Метон открывает 19-летний лунно-солнечный цикл (метонов цикл), соответствующий 235 месяцам (125 30-дневных и 110 29-дневных). На основании этого цикла длительность солнечного года была определена в 365 - суток, то есть всего на полчаса отличалась от точного значения.
      Во 2 веке до н. э. Гиппарх Никейский (190- 125 гг. до н. э.), вероятно, первый вполне профессиональный астроном античности, составил весьма точные таблицы солнечных затмений, разработал теорию движения Солнца и Луны. Незадолго до смерти он завершил составление лучшего каталога своего времени, включающего 850 звезд, разделенных по блеску на 6 классов. Гиппарх вел также обширные исследования по хронологии и географии - ему приписывают идею задания координат небесных тел широтой и долготой. Наиболее известно его блестящее по точности измерение расстояния до Луны - 30 диаметров Земли, что с учетом диаметра, определенного Эратосфеном (12800 км), дает удивительную величину - 384 000 км, всего на 395 км меньше современного среднего значения этого расстояния. Гиппархов цикл (304 года с 3760 месяцами) давал для продолжительности года 365 75/304 суток, то есть отличие от точного значения не превышало 5 минут.
      Истинным венцом античной картины мира стал труд Птолемея "Великое математическое построение астрономии в 13 книгах" ("Альмагест" по традиции арабского перевода), написанный во 2 веке н. э.
      Птолемей, основываясь на идеях александрийского математика Апполония Пергского (3 век до н. э.) и Гиппарха, заменил сферы системой окружностей эпициклов. Некий центр, связанный с каждой планетой, должен двигаться вокруг Земли по начальному эпициклу - деференту. Вокруг этого центра по определенному эпициклу вращалась планета. Иногда приходилось вводить два или три эпицикла - ровно столько, сколько необходимо было точного описания движения. В общем, дело сводилось к подбору достаточно сложной комбинации круговых движений, которыми можно было бы описать результаты длительных наблюдений. Огромная работа, проделанная Птолемеем, позволяла довольно точно предсказывать положение светил, и хотя он сам считал геоцентрическую картину лишь одной из возможностей (однако наиболее простой!), именно его труд положил начало безраздельному многовековому царствованию этой картины.
      Немалую роль сыграла тут и многогранность достижений автора. Птолемей создал "Руководство по географии в 8 книгах", охватив весь известный грекам мир - от Скандинавии до Египта, от Атлантики до азиатского побережья Тихого океана. Важную роль для датировки событий (в частности, астрономических) сыграл его "Хронологический канон царей", а в своей "Оптике" Птолемей подытожил античные исследования зеркал. Даже в области астрологии, к которой он обратился в конце жизни, его "Тетрабиблос" ("Четырехкнижие") стал энциклопедией для следующих поколений*.
      * В 1978 году американский астроном Роберт Ньютон опубликовал книгу "Преступление Клавдия Птолемея", где на основе тщательного поглавного анализа "Альмагеста" показано, что многие наблюдательные результаты, использованные Птолемеем, попросту поддельны, а некоторые математические выкладки грубо ошибочны. Обвинение выглядит очень веско, особенно с учетом того, что в астрономии даже самые древние наблюдения играют отнюдь не только историческую роль - они используются для долговременных прогнозов, и даже небольшая их фальсификация приводит к неприятным для науки последствиям. История науки не вынесла по этому поводу окончательного заключения - все-таки речь идет о событиях почти 20-вековой давности. Мы достаточно мало знаем о жизни самого Птолемея, чтобы как-то оценить цель, с которой он стал бы намеренно искажать достижения своих предшественников. Важно и то, что Клавдий Птолемей вряд ли может рассматриваться как узкий специалист в области астрономии, скорее он - истинный энциклопедист в духе эпохи позднего эллинизма.
      "Альмагест" оказал огромное влияние не только на ход будущих астрономических исследований, но и на мировоззрение в целом. Геоцентризм слился с религиозной идеологией христианства и на долгие века определил каноническое видение Вселенной.
      МОДЕЛЬ ПТОЛЕМЕЯ
      Античность знала и альтернативные модели. Так, Гераклид Понтийский объяснял переменный блеск Меркурия и Венеры тем, что эти планеты вращаются вокруг Солнца.
      Казалось бы, от пифагорейской картины с центральным огнем до гелиоцентрической модели один шаг. Тем более что шаг этот и был сделан уже в первой половине 3 века до н. э. Аристархом Самосским. В своем труде "О размерах и расстояниях Солнца и Луны" Аристарх поместил Солнце в центр Вселенной, а планеты должны были двигаться вокруг Солнца по идеальным окружностям, и вся эта превосходная конструкция заключалась в сферу неподвижных звезд.
      Разумеется, такая картина была весьма непривычна для своего времени, и в немалой степени из-за нее Аристарх подвергся гонениям в родных Афинах.
      Однако серьезные критики Аристарха (а среди них был и Гиппарх) атаковали его модель не столько с общих мировоззренческих позиций, сколько по конкретным несоответствиям. Главным из них было то, что, если Земля равномерно вращается по окружности, времена года должны иметь строго одинаковую продолжительность, чего, разумеется, нет. Играли роль и некоторые неточности в аристарховых наблюдениях.
      Главная беда, из-за чего правильная точка зрения на Солнечную систему законсервировалась на целых 18 столетий, крылась в ином. Модель Аристарха (как впоследствии и модель Коперника без учета ее развития Кеплером) была недостаточно революционна. Гелиоцентрическая модель с идеально круговыми орбитами не выдерживала конкуренции с аристотелевой и тем более птолемеевской картинами. А для введения эллиптических орбит нужно было слишком многое, пожалуй, новый стиль мышления...
      Аристарху противостояла мощная система представлений, где Земля считалась естественным центром хотя бы потому, что на нее падали все тела, даже "звезды" (метеориты). Отдельная модель, оторванная от развитой системы - цельного и, казалось бы, очевидно подтверждаемого мировоззрения,была обречена. Человек античности еще не мог взглянуть на свой город, как на одно из тысяч поселений, на свою страну, как на одну из многих территорий, и тем более на свою планету, как на захолустный шарик, вращающийся вокруг ничем не примечательной звезды.
      В аналогичную изоляцию попадали и многие другие важные идеи. Так Анаксагор (500-428) из Клазомен, первый атомист античности, выдвинул гипотезу о естественной природе небесных тел. Солнце и звезды представлялись ему огромными раскаленными камнями, а Луна - холодным камнем, который способен светить только отраженным светом. Его последователь в атомистике Демокрит (470- 380), один из величайших мыслителей античности, дошел даже до представления о естественном возникновении жизни и, что самое любопытное, до схемы, в которой человек вовсе не занимает высшее место в иерархии живых существ*.
      *Конечно, идея напоминала модель с самозарождением мелких организмов из неорганики или примитивной органики. Но она колоссально опередила свое время и была переосмыслена теорией эволюции только в 20 веке.
      К сожалению, все эти изумительные рывки мысли так и не сложились в систему науки, характерную для более поздних времен. Иным было отношение к эксперименту и практической деятельности вообще, а логической стройности и красоте дискуссий придавали едва ли не большее значение, чем соответствию с наблюдаемыми явлениями. Новый прогрессивный тип социальных структур основывался на старых методах производства. Мускульная энергетика не сменилась чем-то более эффективным, и это тормозило развитие техносферы. Возможно, здесь и кроется основная причина того, что демократические полисы не сумели решить проблему создания более крупных и по-прежнему мобильных социальных организмов, способных противостоять деспотиям восточного образца.
      БИБЛЕЙСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ
      Древнееврейские племена пришли на территорию Палестины в 13 веке до н. э., а на протяжении двух последующих столетий здесь сложилось Израильско-Иудейское государство. В 928 году до н. э., после смерти царя Соломона, оно распалось на две части - северную (Израильское царство) и южную (Иудейское царство). Первое из них пало под ударами Ассирии в конце 8 века до н. э., а второе было завоевано армией Навузарадана, полководца вавилонского царя Навуходоносора II, около 586 года до н. э. Значительная часть населения была выведена в плен. Примерно через полвека Вавилон захватывают персы, которые и распоряжаются на палестинской земле вплоть до походов Александра Македонского. После 332 года до н. э. древние евреи последовательно попадают под власть греков, египетской династии Птолемеев и сирийской династии Селевкидов, и лишь в середине 2 века до н. э. на небольшой исторический промежуток - около 80 лет - здесь возникает самостоятельное Хасмонейское царство. С 63 года до н. э. устанавливается римский протекторат, а с начала нашей эры эта территория превращается в римскую провинцию Иудею и окончательно теряет самостоятельность.
      Краткая справка о датах и событиях позволяет в некоторой степени оценить трудности в развитии израильско-иудейской цивилизации. Начиная с прихода на территорию Палестины и филистимлянских войн (12 век до н. э.) и до завоевания арабами в 640 году - почти непрерывная цепочка войн, распадов и вторжений. С 6 века до н. э. достаточно долгих периодов стабильности здесь вообще не было.
      В такой исторической ситуации сложилась ярко выраженная монотеистическая религия с немалым числом весьма древних и жестко закрепленных традиций и предписаний. Возможно, именно это и давало единственный шанс выжить в условиях многовековой оккупации, сохранив более или менее выраженное национальное самосознание*.
      *Стоит иметь в виду, что иудаизм выпадает, строго говоря, из ряда так называемых национальных религий, и соответственно следует понимать его кажущуюся резкую замкнутость, нетерпимость к иным богам, иконоборческие традиции. Богоизбранность народа, принявшего Завет, не тождественна обычной выделенности того или иного племени относительно своего племенного бога. Еврейский народ выделяется Библией не столько по собственно национальному, сколько по авангардному признаку - богоизбраны те, кто осознает существование супербожества, принципиально неотобразимого антропоморфными (и тем более зооморфными) понятиями, осознает и несет это осознание другим людям. При этом очень важно, что открыто признается эволюция религиозных представлений различных народов (в т.ч. и древних евреев), которые должны пройти пути духовного развития от местных богов-идолов до сверхабстрактного единого надвселенского Бога. Отсюда - огромное общечеловеческое значение авангардных традиций развитого иудаизма, традиций, составивших неоценимый вклад в мировую культуру и цивилизацию и в то же время породивших многие трагические аспекты еврейской истории - от эпохи эллинизма до современности...
      Иудаистский Бог, Яхве, по происхождению антропоморфный покровитель объединения скотоводческих племен, несколько предубежденный в отношении крупных земледельческих государств и вообще городской цивилизации, в конечном счете - предельно абстрактизированное супербожество.
      Космологическая картина, рисуемая в первом разделе "Бытия" (первой книги Моисеева "Пятикнижия"), выглядит весьма поэтично. В первый день Бог сотворил небо и землю, но было темно, и тогда он сотворил свет и отделил его от тьмы. День второй ушел на создание небесной тверди, на третий день была создана суша, моря и растительность, на четвертый - "светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов", Солнце и Луна. Пятый день был посвящен творению пресмыкающихся из воды, а также рыб и птиц, шестой - диких животных и скота. Именно в шестой день Бог создал мужчину и женщину по образу своему*. На седьмой день Бог отдыхал.
      *Известный сюжет о творении Адама из праха земного, образовании Эдема в Месопотамии и, наконец, творение Евы из Адамова ребра содержится во втором разделе "Бытия".
      Этим все и ограничивается. В соответствии с расчетами архиепископа Ушера Ирландского, акт творения человека имел место 23 октября 4004 г. до н. э. ровно в 9 часов утра. Исходя из этой даты вела отсчет человеческой истории англиканская церковь. Русское православное духовенство отыскало иную опорную дату - 1 марта 5508 г. до н. э., иудаистская традиция вводила, пожалуй, самый молодой мир, сотворенный 7 октября 3761 г. до н. э. Существенно то, что в любом варианте глубина исторического зрения ограничивалась несколькими тысячелетиями, фактически порогом вступления в эпоху цивилизаций. Хорошо видно, что даже в картину шестидневного творения довольно жестко заложен геоцентризм - земля возникает одновременно с небом, а процессы образования суши, моря и растительности предшествуют рождению звезд, Солнца и Луны. И эти обстоятельства служили мощнейшим заслоном на пути любых идей естественной эволюции.
      Специально целостная картина строения мира в Библии нигде не приводится, однако по отдельным образам, мелькающим в тех или иных ее книгах, можно восстановить нечто весьма нехитрое. Скажем, Яхве иногда обитает на обычной горе: "Тогда узнаете, что Я Господь Бог ваш, обитающий на Сионе, на святой горе Моей..." ("Книга пророка Иолия"), или "И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы" ("Книга пророка Исайи"). Это немного напоминает греческий Олимп, однако Яхве, в отличие от Зевса, не превращает свою гору в коммунальное жилище - других богов там нет.
      Библейское небо - твердь или купол шатра, а Земля - плоский круг, своеобразная арена под небесным куполом: "Он есть Тот, который восседает над кругом земли, и живущие на ней - как саранча пред ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья" ("Книга пророка Исайи"), или: "Он устроил горние чертоги Свои на небесах и свод Свой утвердил на земле" ("Книга пророка Амоса"). В последнем фрагменте особенно хорошо виден геоцентризм.
      Библейские светила движутся вокруг Земли, что косвенно усматривается в знаменитой притче об Иисусе Навине, преследующем войска пяти царей Аморрейских после битвы под Гаваоном. Желая продлить светлое время дня, дабы завершить разгром врагов, Иисус Навин взывает: "...стой, солнце, над Гаваоном, и, луна, над долиною Аиалонскою!" В результате: "И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим". Военно-космическая хитрость Иисуса Навина упоминается и в "Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова", причем с уточнением сроков: "Не его ли рукой остановлено было солнце, и один день был как бы два?"
      Нечто похожее библейский Бог демонстрирует больному царю Езекии через пророка Исайю - заставляет солнечную тень отступить на 10 ступенек*.
      * Вероятно, этот образ связан с древнеегипетскими ступенчатыми солнечными часами. Это сооружение, позволяющее отсчитывать единицы времени между восходом и заходом Солнца по ступенькам, на которые падает тень, было похоже на небольшую усеченную квадратную пирамиду. С верхней площадки шли две лестницы по 6 ступенек в каждой - на восток и на запад. Высота подбиралась так, чтобы в момент восхода первая ступенька западной лестницы была в тени, потом тень переходила на вторую ступеньку и т. д., а после полудня перемещалась соответственно на восточную лестницу. Таким образом, светлое время дня делилось на 12 частей.
      В "Книге пророка Аввакума" есть прямое упоминание божественного управления ходом небесных тел: "...солнце и луна остановились на месте своем пред светом летающих стрел Твоих, пред сиянием сверкающих копьев Твоих".
      Самое же непосредственное описание картины движения светил дается в 18-м Псалме, прославляющем небеса: "Он поставил в них жилище солнцу, и оно выходит, как жених из брачного чертога своего, радуется, как исполин, пробежать поприще: от края небес исход его, и шествие его до края их, и ничто не укрыть от теплоты его". В несколько сокращенном виде это же сказано и в "Книге Екклесиаста": "Восходит солнце и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит".
      Эти внешне безобидные фрагменты библейской картины мироздания легко согласовывались с гораздо более развитой философией Аристотеля и системой Птолемея, и они же, эти фрагменты, сыграли важнейшую роль в борьбе с идеями Пифагора и Аристарха, а впоследствии - в попытках опровергнуть и запретить коперниковскую модель, в организации процессов над Бруно и Галилеем. Концепция богоизбранности народа, связанного с библейским Яхве особым договором (Заветом), вела к представлению об особой выделенности земли, где этот народ обитает,- своеобразному "палестиноцентризму". Последующее христианство преломило эту идею по-своему - во всемирном масштабе, в форме геоцентризма не только астрономического, но и общемировоззренческого.
      Библия сформировалась как сборник древнееврейских религиозных книг в период между 8 и 2 веками до н. э. Не исключено, что некоторые тексты имеют и более почтенный возраст, но в целом указанный промежуток - наиболее вероятен для сведения отдельных фрагментов в целостную библейскую систему. Очевидно, эпоха создания Библии совпала со многими несчастьями, разразившимися в израильско-иудейских землях, и авторам было попросту не до космологии.
      Но поневоле всплывает вопрос: как же получилось, что относительно примитивная библейская картина легла в основу европейского мировоззрения, примерно на полтора тысячелетия оттеснив гораздо более развитые и утонченные схемы древних греков?
      Явление это действительно очень интересно, хотя и не слишком загадочно.
      Христианство, возникшее в первые века нашей эры, прежде всего как этическое учение и идеологический протест против римского угнетения, положило в свою основу Библию как целое. Первоначально оно развивалось среди низов общества, мало интересующихся метафизическими проблемами и вполне принимающих любую не слишком сложную картину мироздания. По мере роста влияния и тем более в период превращения в государственную религию римской империи христианство стало активно впитывать идеи, истоки которых лежали в орфикопифагорейских учениях и которые достигли высокой степени общности в трудах Платона, Аристотеля и их последователей.
      Как говорится, "свято место пусто не бывает", и крайне простая библейская картина мироздания фактически дополнилась всей мощью античных натурфилософских построений геоцентрического толка, а вместе с тем астрономическими достижениями эллинского периода. Птолемеевская модель была как бы канонизирована церковью, и большое счастье, что ее не догадались присоединить к текстам Священного писания... В этом плане примитивность библейской космологической картины объективно сыграла даже положительную роль. Но еще более важную роль сыграл резко выраженный библейский монотеизм. Как мы увидим в 3 главе, именно сквозь него пролегает многовековой путь к европейскому научному мировоззрению.
      Заполнив библейский вакуум в смысле строения Вселенной, античная натурфилософия и астрономия не смогли предложить ничего конкретного в отношении космогонии. Они просто вынуждены были принять модель шестидневного творения, которая при отсутствии собственно научных взглядов казалась ничуть не хуже любой другой.
      ... И ДРУГИЕ
      Завершается наша экскурсия по древнейшим космологическим взглядам. Мы задерживались в основном на более изученных и традиционно-выделяемых цивилизациях. Было бы опасно создавать впечатление, что только там закладывалось космическое будущее человечества.
      Большое влияние оказала на соседние народы древнеиранская картина мира. Учение Заратуштры (по некоторым данным 630-553 гг. до н. э.) содержало интересное представление о творении мира в противоборстве двух начал Аша Вахишта (дух света и огня) и Антра-Майнью (дух тьмы).
      Космос сопоставлялся с колесницей, влекомой 4 конями, олицетворяющими огонь, воду, воздух и землю. Конец мира должен был сопровождаться великой катастрофой, в которой конь-огонь поглотит остальных.
      Идея борьбы противоположностей и своеобразный огнецентризм древнеиранских культов несомненно сказался на идеях Пифагора и другого крупнейшего древнегреческого мыслителя Гераклита Эфесского (544-475 гг. до н. э.), отстаивавшего первоначальность огня и непрерывную изменчивость окружающего мира.
      Очень любопытные космологические схемы, по-видимому, создавались в Финикии еще в конце 2 тысячелетия до н. э. К сожалению, они дошли до нас лишь в изложении "из третьих рук" - ранние христианские авторы ссылались на ныне утраченные греческие труды, которые, в свою очередь, воспроизводили тексты финикийцев или опять-таки их переложение. Одна из схем, приписываемая Санхонйатону, в качестве первичного состояния принимает воздух и хаос, которые порождают ветер и желание, а последние - Мота, олицетворяющего одновременно смерть и жизненную силу. Мот, выступающий в образе ила, создает все остальные элементы мира. Собственно творение космоса и живых существ является следствием мировой катастрофы - пожара. Другая схема (Моха) берет за исходное состояние эфир и воздух, которые порождают творца Хусора, расщепляющего мировое яйцо на Небо и Землю.
      Эти схемы представляют большой интерес даже с учетом того, что исходные элементы, вероятно, несколько неточно восприняты греческими авторами сквозь призму развитой натурфилософии. Действительно, существует глубочайшая проблема старта этой натурфилософии. Не слишком правдоподобно, что рывок от олимпийских богов до первоэлементов (в духе воды Фалеса или Гераклитова огня) произошел без промежуточных этапов. И весьма вероятно, что некоторые из этих этапов успешно преодолевались уже в Финикии и Месопотамии, и эстафета была передана грекам, попав на самую благодатную почву.
      Гораздо северней Персии и Финикии древнескандинавские мифы, собранные в 11-13 веках Семундом Сигфусоном и Снорри Стурлусоном, рисовали величественную картину творения.
      В начале времен
      не было в мире
      ни песка, ни моря,
      ни волн холодных.
      Земли еще не было
      и небосвода,
      бездна зияла,
      трава не росла.
      Так начинается "Прорицание вёльвы" в "Старшей Эдде".
      Один и его братья - молодое поколение богов - в схватке убивают древнейшее божество злого великана Имира, бросают его в глубь Мировой Бездны. Из тела Имира создают землю, из крови - воды, из костей - горы, валуны и камни - из зубов, тучи - из мозга. Череп Имира послужил основой небосвода, а искры из страны огня Муспелль стали звездами.
      Земля представлялась скандинавам огромным кругом, плавающим в океане, на берегах которого жили великаны, а земли в глубине суши были ограждены стеной (Мидгард), сотворенной из век великана Имира. Небо связано с землей мостом Биврёст, попросту радугой.
      В отдельных случаях понимание древних мифологических систем крайне затруднено - таково, например, положение с древнеславянской картиной Вселенной. Трудно сомневаться, скажем, что среди племенных объединений дохристианской Руси второй половины 1 тысячелетия существовали достаточно обширные и своеобразные представления о происхождении и строении мира соответственно уровню развившейся здесь земледельческой цивилизации. Однако культурная эволюция после крещения Руси сильно стерла следы предшествующего мировоззрения. В результате реконструкцию идей, заложенных в древнеславянском пантеоне, поневоле приходится делать усредненно, опираясь на некие общие элементы в мифологиях индоевропейских народов.
      Сквозь эту общность можно усмотреть, например, определенную близость восточнославянской и древнегреческой (эпохи Гомера) картин мира. Так, бог неба и творец Вселенной Род (Стрибог) подобен древнегреческому Урану, впоследствии же в сознании язычников, пришедших в лоно христианства, он как бы замещается библейским Творцом. Владыка молний Перун (глава дохристианского пантеона Киевской Руси) олицетворяет воинственность и власть, и в то же время он верховный бог природы - это явный аналог Зевса. Аналогичен древнегреческому Апполону и Дажьбог, олицетворяющий солнце, свет, изобилие.
      Путешествуя по времени и цивилизациям, быстро начинаешь замечать поразительное сходство многих космологических сюжетов в крайне отдаленных друг от друга областях. Надо полагать, что сходные условия - в первую очередь близкий уровень развития социальных структур и характер хозяйственной практики - порождают сходные представления. Имена богов и детали их взаимодействия, разумеется, отличаются, но общие космологические идеи оказываются подчас на удивление близки.