Патрик стоял за штурвалом, любуясь луной и россыпью тысяч звезд в небе. Минула полночь шестого дня, с тех пор как они захватили корабль, и теперь ему было легко прокладывать курс по звездам, адом находился всего в нескольких днях плавания. Инверлейт из невозможного стал возможным и вполне реальным, но Патрик сомневался даже в последние дни, когда судно пересекало Ла Манш. Туман стал для них благословением и сложностью одновременно: «София» оставалась невидимой для враждебных глаз, но туман таил в себе свои опасности, не позволяя видеть ни звезд, ни берега, что увеличивало риск наскочить на скалы. Чтобы этого не случилось, Патрик отошел подальше от берега, после чего судну пришлось возвращаться, борясь со встречным ветром.
      И вот вечером, на закате, Патрик заметил землю.
      Джулиану Мендосу в течение последнего дня он не видел, точнее, старался с ней не встречаться, поскольку она вызывала в нем чувства, грозившие ему гибелью. Если команда решит, что он пользуется тем, в чем отказывает им, он не сможет больше командовать судном. К тому же Патрик до сих пор не решил, что делать с женщинами по окончании плавания.
      С детства он усвоил, что не должен жениться, поскольку в отличие от Рори твердо верил в проклятие, довлеющее над Маклейнами. Иного объяснения цепи несчастий, преследовавших его род, он не видел.
      Теперь он сосредоточил все свои помыслы на сплочении команды. Пока «София» следовала на север, атмосфера на судне накалялась все больше. Мавры собирались в маленькие группы, и Патрик слышал, о чем они шепчутся, – поэтому он уже знал, что они планируют захват корабля по прибытии в Шотландию.
      К тому же эти люди дали ясно понять, что не желают ступать на берег еще одной христианской страны и неверные не внушают км никакого доверия.
      – Ты прирожденный моряк, – прервал его мысли голос Макдоналда.
      – Диего лучше.
      Макдоналд нахмурился:
      – Я не доверяю ему.
      – Потому что он испанец?
      – Нет. Он слишком о многом молчит.
      – И все-таки нам без него не обойтись. – Патрик постарался сменить тему, поскольку имел аналогичные сомнения. – Ты уже смотрел груз?
      – Смотрел. Шелка с Востока, кружево и, конечно же, вино да еще небольшое количество опия. Полагаю, тебе известно о сундуке в каюте Мендосы?
      Патрик кивнул. Когда кузнец сбил с сундука замок, под крышкой обнаружилось целое состояние: золото, драгоценности, – по-видимому, это было приданое Джулианы.
      – Как видно, семейство Мендосы очень хотело, чтобы эта свадьба состоялась. – Он немного помолчал. – И где это золото теперь?
      – Надежно заперто в трюме, – ответил шотландец. – Никто не знает о драгоценностях, кроме кузнеца, тебя, меня и…
      – И Джулианы Мендосы.
      Макдоналд кивнул:
      – Опись сокровищ имеется в брачном контракте…
      – Который следует немедленно уничтожить.
      – Ты прав, я сейчас же это сделаю. – Шотландец поспешно отошел, оставив Патрика наедине с одолевавшими его мыслями.
      Кому еще он может доверять, кроме Макдоналда? Этот человек так же сильно стремился достичь берегов Шотландии, как и Патрик.
      Его взяли в заложники после Флодденского сражения и потребовали выкуп, но, хотя выкуп был заплачен, его все равно отправили на галеры.
      Макдоналд взял под контроль продовольственные припасы и оружейный арсенал; плюс к этому он обучал желающих стрелять из маленьких корабельных пушек.
      Хотя во время шторма они потеряли несколько ядер, двадцать выстрелов у них все еще оставалось в наличии.
      Что касается Диего… Макдоналд хотел вернуться домой, а чего хочет Диего, Патрик не знал, как не знал, чего хочет Феликс. Феликс относился к Патрику с показным почтением, но Патрик видел, как иногда он перешептывается с маврами.
      Во время редких часов сна Патрик запирал дверь каюты и не расставался с кинжалом, а также с заимствованной у прежнего владельца абордажной саблей: в такой компании надо было держать ухо востро.
      Словно угадав мысли капитана, рядом с ним бесшумно вырос Диего.
      – Настал мой черед нести вахту. Пожалуй, мне пора тебя сменить, – как всегда небрежно, произнес он.
      – Пока нет.
      – Но тебе тоже нужно спать хоть немного. Встанешь за штурвал, когда подойдем к береговой линии.
      После некоторого колебания Патрик спросил:
      – Ты в курсе, что готовится захват корабля?
      – Разумеется.
      – И как ты к этому относишься?
      – У меня нет желания становиться пиратом, – спокойно ответил Диего, – это слишком опасно.
      Патрик невольно улыбнулся:
      – А наше плавание разве не опасно?
      – Будь моя воля, я бы никогда в него не отправился.
      «Интересно, как далеко простирается самосохранение этого человека», – подумал Патрик. С первого дня бунта он беспокоился, как бы Диего не примкнул к тем, кто хотел увести судно в Марокко, но, похоже, у него были другие планы.
      – Что собираешься делать, когда прибудем в Шотландию?
      – Возьму свою долю и уеду куда-нибудь подальше от Испании, в Новый Свет, может быть…
      – Неужели в Испании для тебя так опасно? – удивился Патрик.
      – Кое-кто жаждет моей смерти и думает, что похоронил меня на этом судне.
      Впервые за все время Маклейн услышал в голосе испанца неподдельную ярость. И в тот же миг на него навалилась странная усталость. Диего прав: он должен сберечь силы на завтра, когда «София» пойдет вдоль шотландского берега.
      – Ты правда уверен, что тебе обрадуются в Инверлейте? – поинтересовался Диего.
      Патрик не ответил. Ему и самому хотелось бы быть уверенным, что Инверлейт все еще существует.
      – Я наследник, – в очередной раз пояснил он.
      Диего долго не отводил от него взгляда.
      – Без тебя нам не вырваться на свободу. Я буду на твоей стороне.
      Кивнув, Маклейн передал Диего штурвал, а сам направился к люку и стал спускаться по трапу.
      Почти дойдя до каюты, он вдруг услышал пронзительный женский крик и не мешкая бросился на звук.
      Мануэль неподвижно лежал перед дверью: из раны на его голове текла кровь.
      Патрик выругался: он уже знал, что сделает с тем, кто ранил мальчика.
      Дверь была заперта изнутри, но Маклейн с разбегу ударил в нее плечом, и она с треском распахнулась.
      Один из мятежников крепко держал Кармиту, в то время как другой оседлал ее, а третий прижал к стене пытавшуюся вырваться Джулиану Мендосу. В воздухе стоял густой запах эля и пота.
      Когда Маклейн вырос в дверном проеме, все участники сцены как по команде повернулись к нему.
      – Убирайтесь отсюда, живо!
      – Еще чего! Ты нам не командир, – произнес один из насильников заплетающимся языком.
      – Вон, или я убью всех! – рявкнул Патрик.
      Трое негодяев едва стояли на ногах, и он разозлился не на шутку. Он всерьез вознамерился исполнить свою угрозу, и его рука скользнула к ножнам на поясе.
      – У нас не меньше прав на них, чем у тебя, – добавил насильник, захвативший Джулиану.
      – А это мы сейчас посмотрим! – Маклейн выхватил кинжал.
      Мужчина, державший горничную, тут же отпустил ее и без промедления вытащил из кармана штанов нож.
      – Мы хотим женщин, – громко заявил он и бросился на шотландца.
      Поскольку Маклейн в отличие от насильников не пил, он успел отскочить в сторону, и атакующий вылетел в разбитую дверь, после чего по коридору разлетелись пьяные ругательства, заглушённые гулом других голосов.
      Пока один из оставшихся в каюте негодяев пытался натянуть штаны, второй отшвырнул Джулиану в сторону и двинулся на Патрика с абордажной саблей.
      Маклейн едва успел уклониться от клинка, как тут же краем глаза увидел, что с другой стороны его обходит второй бандит.
      В тот же миг, к его величайшему изумлению, сеньорита Мендоса подняла металлический кувшин и обрушила его на голову человека с саблей.
      Не тратя больше времени на размышления, Патрик метнул во второго кинжал, и напарник поверженного кувшином упал. Кинжал торчал в его груди, словно знак свершившейся справедливости.
      Патрик повернулся. Человек, не сумевший одолеть Джулиану, попытался подняться, и Патрик выхватил саблю, приставив ее к его горлу. Ему отчаянно хотелось оборвать жизнь негодяя простым движением руки, но он опасался за последствия.
      Пока он колебался, бандит вскинул ногу, рассчитывая выбить оружие из рук Патрика, и тут же клинок вонзился ему в грудь.
      Через мгновение в каюту ворвался Макдоналд с саблей в руке.
      – Похоже, приятель, на этот раз ты чуть-чуть опоздал, – усмехнулся Патрик, тяжело дыша.
      Еще двое подоспевших членов команды схватили насильника, вылетевшего через, дверь; тот невнятно бормотал что-то, молил о пощаде, затравленно переводя глаза с одного своего мертвого компаньона на другого.
      – А я говорю, у нас есть право, – настойчиво твердил он дрожащим голосом.
      Патрик повернулся к женщинам. Кармита пыталась прикрыться лохмотьями сорочки, из ее глаз ручьем текли слезы. Лицо Джулианы Мендосы покрывала бледность, но слез не было, и теперь она. больше походила на застывшую статую.
      – Отведите этого мерзавца в клетку, – приказал Пат рик, имея в виду маленькое замкнутое помещение под палубой для гребцов, закрывавшееся сверху железной решеткой: там содержали больных узников и тех, кто был не в состоянии работать.
      – Нет! – заволновался насильник. – Я тоже сражался. Не имеете права!
      – Еще как имеем! – Макдоналд потащил хнычущего пленника в клетку.
      Выйдя на палубу, Патрик с сочувствием взглянул па Мануэля.
      Мальчик уже пришел в себя; он с трудом приподнялся:
      – Сеньор, я…
      Патрик положил руку на его плечо:
      – Знаю. С этого момента у тебя будет помощник…
      – Но они и были помощниками.
      Патрик обернулся и, заметив, как дрожит Кармита, подошел к ней.
      – Этого больше не повторится. Скажи, он успел тебя изнасиловать?
      Кармита покачала головой, и тут Джулиана Мендоса заслонила ее собой.
      – Вы сказали, что мы будем в безопасности, – с упреком сказала она.
      – Да, и я сожалею о случившемся.
      – Вашего сожаления недостаточно. Кармита еще ребенок…
      – Теперь вы обе перейдете в капитанскую каюту. Каюта запирается изнутри и имеет крепкую дверь. Никто, кроме меня, Макдоналда или Мануэля, не будет иметь права войти к вам.
      – А вы уверены, что вам можно доверять? Кстати, вы до сих пор не сказали, куда мы следуем.
      – В Шотландию.
      – Но ведь другие…
      – Они получат достаточно золота, чтобы отправиться куда пожелают.
      Джулиана выпрямилась:
      – Вот как? А что же мы с Кармитой?
      Патрик молчал.
      – Я не стану свидетельствовать против вас, поверьте…
      – Это и не потребуется. – Глаза Патрика превратились в щелки. – Я убил вашего дядю, похитил корабль и груз. Неужели вы полагаете, что ваш будущий супруг не заподозрит худшее? Как вы объясните ему свое внезапное появление без корабля?
      Джулиана молчала – ей просто нечего было сказать. Патрик сделал глубокий вдох.
      – Возьмите с собой все, что нужно, когда будете перебираться в каюту дяди, – угрюмо сказал он и направился к двери.
      В коридоре он наткнулся на Мануэля.
      – Ступай к Килилу, пусть осмотрит твою голову…
      – Сеньорита тоже может это сделать, – возразил мальчик. – Килил говорит, что она лучше разбирается в медицине, чем он.
      Патрик приподнял бровь.
      – Да-да, и еще она добрая. – Мануэль неловко улыбнулся.
      Задумчиво посмотрев на паренька, Патрик повернулся к Макдоналду:
      – Скажи Денни, чтобы дежурил вместе с Мануэлем. И найди еще кого-нибудь.
      Макдоналд с сомнением покачал головой:
      – Денни?
      – Он спас меня, пусть теперь защищает женщин.
      – Что ж, пожалуй.
      – Попроси женщину осмотреть Мануэля.
      Макдоналд кивнул:
      – Я позабочусь о них, но сначала мне хотелось бы знать о дальнейших планах.
      Патрик пожал плечами, затем выразительно взглянул на Макдоналда, однако вопросов больше не последовало.
      Теперь, когда до Шотландии было рукой подать, ему предстояло решить, что делать в Инверлейте с тремя десятками мавров, не говоря уже об остальной пестрой компании, состоявшей из военнопленных, воров, а возможно, и убийц. И что делать с. испанским галеоном в заливе Малла?
      Любопытно также, что подумает его отец о похищении двух испанок, одна из которых является невестой наследника одного из наиболее влиятельных семейств Англии?
      С чувством глубокой неудовлетворенности Патрик вошел в капитанскую каюту, собираясь перенести к Диего те немногие пожитки, которые позаимствовал у капитана.
      Пожалуй, он предпочел бы выдержать несколько битв на море или на суше, лишь бы не оказаться в столь безнадежной ситуации, в которую ввергла его изменчивая судьба.
 
      Из-за разбитой двери Джулиана слышала часть разговора и знала, что обсуждалось их будущее – ее и Кармиты. К тому же до нее дошли слухи о планах затопить судно, а утонуть с ним ей ничуть не хотелось.
      Хорошо еще, что Маклейн явился вовремя и не позволил бывшим рабам изнасиловать Кармиту. Джулиана не совсем понимала, почему он оберегал их, и боялась, что это явление временное, а на самом деле он замышляет для них нечто ужасное.
      Правда, он все же защитил их от негодяев, вломившихся в каюту, и в тот миг был действительно великолепен. Что-то в ней дрогнуло, когда он нежно прикоснулся к Кармите, но при виде ее страха немедленно отдернул руку. Впервые в его глазах Джулиана разглядела нечто вроде сожаления или даже чего-то более глубокого.
      Но тут же в ее душу вкрался леденящий холод.
      Однако это не отменяло тот факт, что ее свидетельство может стать для него смертным приговором, и для юного Мануэля тоже.
      Джулиана подошла к мальчику и, откинув с его лба полосы, заметила сочившуюся из обширной раны кровь.
      Ей придется наложить ему швы, для чего потребуется помощь Кармиты, так что переезд в другую каюту подождет, как и ее страхи…

      Патрик окинул затуманившимся взглядом холмы прибрежной Шотландии, зеленые горы и возблагодарил Бога: никогда еще они не казались ему такими притягательными.
      На рассвете он увидел знакомую береговую линию пролива Джура, который вел в Инверлейт, и в этот момент к нему подошел Килил: с аккуратно подстриженной бородой мавр уже ничем не напоминал измученного человека на скамье.
      – Похоже, мы почти прибыли? – поинтересовался Килил.
      – Да. Считай, что так.
      Темные глаза мавра сузились.
      – До сих пор мы доверяли тебе.
      Патрик кивнул.
      – Нам нужен корабль, – без дальнейших предисловий заявил Килил. – Не только маврам, но и многим другим. Мы направимся в Марокко.
      – Советую всем сначала хорошенько подумать, – предупредил Патрик. – Представь, что случится, если вы поплывете на «Софии». Вы можете дать ей другое имя, но никак не скроете, что это испанский галеон. Моря вблизи Марокко кишат сторожевыми судами, а у вас всего две небольшие пушки. Да и моряков в команде маловато, что бы справиться с таким штормом, какой потрепал нас не сколько дней назад, не говоря уже о том, чтобы сразиться с военным кораблем.
      – Все, о чем ты говоришь, правда, – признал Килил, – но ведь никто из нас не верил, что мы доберемся до твоей страны. Свобода и надежда – мощное оружие.
      Патрик не мог с этим не согласиться, как не мог отказать другим в том, что получил сам.
      – А навигационных знаний вам хватит?
      – Мы многому научились у тебя. – Мавр сделал паузу. – Я надеюсь уговорить испанца отправиться с нами.
      – Он волен поступать так, как захочет, – решительно сказал Патрик. – Но для безопасности всех нас мы должны снять груз и затопить галеон. И никто из нас не должен больше упоминать о нем.
      – Но мои собратья – они хотят вернуться домой, – повторил Килил настойчиво. – Это не наша земля. Мы будем здесь чужими, даже если никто не узнает о «Софии». Здесь нам грозит опасность снова попасть в рабство, потому что мы слишком отличаемся от вас. Мы благодарны тебе, но все равно мы возьмем этот корабль.
      – Вы не выдержите плавания, – мягко возразил Патрик, – и я сомневаюсь, что испанец пойдет с вами – для этого он слишком практичен.
      – Мы можем заставить его силой.
      – Не думаю. Зато я могу предложить вам лучший способ вернуться на родину.
      – И какой же?
      – А вот какой. Мой отец купит груз и доставит всех желающих в Марокко или к берегам Испании. При этом каждый получит равную долю от суммы, вырученной за груз «Софии».
      – И ты можешь поклясться в этом?
      – Я не был дома более восьми лет; между моей страной и Англией произошла великая битва, но если уцелел хоть один корабль, если хоть что-то осталось, клянусь, вы это получите.
      – А если теперь у тебя ничего нет? – усомнился Килил.
      – Тогда я сам поведу «Софию», – медленно произнес Патрик. – Я доставлю вас домой, обещаю.
      – А груз?
      – За груз можно взять хорошую цену. Надеюсь, что Маклейны смогут выкупить весь груз или хотя бы большую часть его и поровну поделить вырученные средства между гребцами.
      После долгого раздумья Килил кивнул:
      – Мы и дальше будем доверять тебе. Ты не такой, как другие неверные.
      Патрик усмехнулся:
      – Раньше я считал, что не бывает хороших мавров, но теперь изменил свое мнение.
      – Хороший урок для нас обоих, – обронил Килил, уходя.
 
      Заметив вход в Ферт-оф-Лорн, Патрик отдал приказ развернуть паруса. Им предстояло пройти мимо земли Кэмпбеллов, хотя Данстаффнейдж, их родовое поместье, располагался дальше, на острове Лорн. Кэмпбеллы обязательно распустят слух, что в заливе появился испанский галеон.
      От одной мысли о Кэмпбеллах в душе Патрика проснулся гнев. Им почти удалось уничтожить клан Маклейнов. Продолжают ли они до сих пор свои набеги и владеют ли еще Маклейны Инверлейтом? Жив ли его отец? А братья?
      Скоро ему предстояло это узнать, и очень многое зависело от ближайших часов.
      «София» миновала скалу, с которой один из его предков пытался сбросить в море свою жену из рода Кэмпбеллов, после чего в течение столетий на головы Маклейнов сыпались несчастья.
      Теперь они плыли мимо Инверлейта. Высокая сторожевая башня старинного замка по-прежнему мрачно смотрела на залив: несмотря на его длительное отсутствие, она ничуть не изменилась. Впрочем, чего еще он мог ожидать?
      К удивлению Патрика, при виде массивных стен и двух башен у него дрогнуло сердце.
      В естественной гавани, в нескольких сотнях ярдов от Инверлейта, он велел бросить якорь. Маклейны должны были его увидеть и теперь скорее всего уже собрались, чтобы решить, как лучше встретить испанского врага.
      С «Софии» немедленно спустили на воду баркас, который мог вместить два десятка человек, но Патрик взял с собой лишь десять гребцов и испанца, а Макдоналда оставил для поддержания спокойствия на борту.
      Он не сомневался, что за ним наблюдают: Маклейны всегда следили за берегом. Скорее всего, его вид вызывал у них подозрение: на нем была одежда испанского моряка, к тому же все последнее время у него не было ни времени, ни желания бриться, так что вряд ли кто-нибудь узнает в нем Патрика Маклейна.
      Внезапно мысли Патрика вернулись к женщинам. Он попытался думать о них как о чем-то абстрактном, а не о конкретной крошке по имени Кармита и хрупкой, но отважной девушке по имени Джулиана.
      Заметив скачущих навстречу всадников, Патрик был вынужден прервать свои размышления. На всадниках были пледы цветов Маклейнов, и их вид вызвал в нем прилив гордого волнения. Вероятно, шотландское сердце Патрика Маклейна все еще было живо.
      Внезапно всадники остановились, и лишь один из них, отделившись от группы, подъехал ближе. Грозный облик сразу выдавал в нем лидера.
      – Вы на земле Маклейнов. Что вам угодно?
      Патрик едва помнил своего младшего брата. Когда-то Лахлан был мечтательным юношей-подростком и думал только о книгах. Боже, как он вырос! Судя по жесткому выражению лица, он больше не витал в облаках и выглядел жилистым и сильным: его голубые глаза спокойно взирали на представшую перед ним сцену.
      Неожиданно глаза его брата сощурились: он словно пытался что-то вспомнить…
      Сколько лет прошло с тех пор, как они последний раз виделись? Восемь? Девять?
      – Так-то ты встречаешь старшего брата! – Патрик усмехнулся.
      Молодой всадник вздрогнул в седле; его глаза расширились.
      – Патрик? – Он спрыгнул с лошади и уставился на гостя с недоверием и надеждой. – Не может быть!
      – Дьявол бережет своих.
      – Ну уж нет, скорее ангел. – Губы Лахлана Маклейна расплылись в улыбке.
      – Если так, тогда его звали Люцифер. – Патрик снова усмехнулся.
      Лахлан продолжал еще мгновение изучать его с выражением сомнения на лице, затем положил руку на плечо Патрика.
      – Клянусь кровью Христовой, мы считали тебя мертвым. – Он устремил взгляд вдаль, задержав его на маврах, сидевших на веслах в баркасе, затем взглянул на галеон. – Испанский?
      – Да.
      – Значит, тебе будет о чем рассказать. – Лахлан отступил, и его глаза снова принялись внимательно изучать брата. – А ты очень изменился, Патрик…
      – Как и ты, – ответил Патрик, про себя отмечая тонкий шрам на щеке брата. – Когда я уезжал, ты был мальчишкой, ненавидевшим муштру, и вот вижу – теперь ты тоже имеешь шрамы.
      – Флодденское сражение.
      – Я слышал о нем. А остальные? Отец? Рори?
      Лахлан опустил голову.
      – Отца не стало через два года после твоего отъезда.
      – Что с ним случилось?
      – Его убили во время налета.
      – Кэмпбеллы?
      – Да. Все вышло из-за меня.
      Патрик сознавал, что должен испытывать какие-то эмоции. Неужели он так очерствел за все эти годы, что все чувства умерли? Увы, сообщение о смерти отца не затронуло никаких струн в его душе.
      – Я боялся, как бы Кэмпбеллы вас всех не перерезали. И еще вы могли все пасть на Флодденском поле. Испанцы дразнили меня этим. – Патрик помолчал. – Действительно все было так плохо, как я слышал?
      – Да. Полегли лучшие люди Шотландии во главе с королем Яковом, а мы потеряли много отважных Маклейнов.
      – Значит, отец был жив, когда за меня потребовали выкуп?
      – Выкуп? – Лахлан нахмурился. – Не было никакого требования, иначе мы обязательно заплатили бы.
      – Я был ранен и взят в плен во время Гарильянского сражения близ Неаполя. Мой противник сказал, что послал несколько письменных запросов…
      – Но мы ничего не получили. Отец сделал бы что угодно, лишь бы вернуть тебя. Боже, Патрик, ты ведь знаешь, что мы заплатили бы, даже если бы остались ни с чем.
      – А Рори? Где был он?
      – Он был в море, когда умер отец; понадобилось два года, чтобы связаться с ним и вернуть домой. Ему это, конечно, не понравилось, но от меня было мало пользы клану: я не являлся воином и не имел веры. Его возвращение сложилось удачно: он нашел себе жену и теперь имеет от нее двух детишек.
      – А как же проклятие?
      – Это длинная история; думаю, Рори ее лучше расскажет. – Взгляд Лахлана заскользил по грубой матросской рубашке и штанам Патрика. – Нам нужно одеть тебя как положено. – Его глаза задержались на шрамах.
      – Пустяки, – небрежно обронил Патрик.
      Лахлан кивнул и вдруг схватил его за руку:
      – Мы молились об этой минуте.
      – «Мы»?
      – Рори и я. Отец тоже, пока был жив. – Лахлан тронул брата за плечо: – Идем, познакомишься с новыми Маклейнами. Не сомневаюсь, что Рори тоже обрадуется встрече с тобой. – Помолчав, он добавил: – Кстати, у меня теперь тоже есть жена, дочь, и еще один ребенок должен вскоре родиться.
      – Правда? Но ведь ты всегда говорил, что хочешь быть священником!
      – Да, верно. Я не думал, что смогу жениться, быть достойным отца, тебя и Рори. Идем же, пора одеть тебя в настоящую шотландку. Пока ты можешь сесть на лошадь Коллума. – Лахлан оглянулся и указал на судно: – Скажи, кому принадлежит все это?
      – Мне, – пояснил Патрик, чтобы развеять подозрения. Подробности он оставил на потом.
      Когда Патрик подошел к Маклейнам, каждый из них спешился, чтобы поздороваться с ним.
      Затем он повернулся к ожидающим его людям.
      – Плывите назад, – приказал он Диего. – Мои братья живы. Я вернусь на борт вечером и расскажу новости.
      – Ты хочешь, чтобы я возвратился на судно?
      – Да.
      Патрик предпочел бы иметь испанца рядом, но тот был больше нужен на корабле. Странно, но пока он чувствовал себя комфортнее в обществе Диего, чем в обществе брата. Впрочем, Диего прошел с ним через ад, а это кое-что да значило.
      Проводив взглядом лодку, Патрик повернулся к брату, потом перевел глаза на Коллума, одолжившего ему лошадь. Патрик помнил его – этот парень всегда был тугодумом.
      – Твоего отца зовут Джок?
      – Да, – отозвался Коллум, явно довольный тем, что его узнали.
      – Надеюсь, он здоров?
      – Нет. Я потерял его во Флодденском сражении.
      – Жаль. Насколько мне помнится, он был хорошим солдатом. Ладно, садись позади меня.
      – Я могу пройтись.
      – Этого не требуется: у тебя крепкая лошадь.
      Патрик сел в седло, потом протянул руку Коллуму, и тот занял место за его спиной.
      Патрик оглядел окружавших его людей: они прибыли сюда, чтобы дать отпор незваным гостям, а теперь будут служить ему охраной.
      «Что-то их слишком мало», – подумал Патрик. Если бы вместо него на берег высадилась банда вооруженных головорезов… или если бы это были Кэмпбеллы… Явно за время его отсутствия клан стал беспечным, но ничего, он вскоре это поправит.
      Глубоко вдохнув воздух родины, Патрик тронул лошадь, и его взгляд невольно устремился к скале, принесшей Маклейнам столько несчастий… В часы прилива она почти полностью скрывалась под водой, но Патрик видел ее мысленным взором.
      Решив освободиться от груза тяжелых мыслей, Патрик подставил лицо свежему ветру, принесшему с холмов знакомый запах вереска.
      И вот за поворотом перед ним открылся Инверлейт.
      К столь внезапной встрече с замком Патрик оказался не готов. Если некоторое время назад ему казалось, что он лишился эмоций, то теперь он испытал их сполна.
      При виде дома, который он одновременно любил и ненавидел, его охватило неподдельное волнение, и он пустил лошадь галопом. Каменные башни поднимались в одиноком великолепии, однако открытые ворота и несколько малышей, возившихся во дворе с большой собакой, похожей на медведя, говорили ему о том, что замок полон жизни.
      Въехав в ворота, Лахлан спрыгнул с лошади, и Патрик услышал, как он несколько раз крикнул:
      – Рори!
      На крыльцо тотчас вышел высокий темноволосый мужчина, а игравшие во дворе дети замерли и теперь с любопытством глазели на вновь прибывшего.
      Лахлан безмолвно застыл в стороне. Рори вопросительно взглянул на младшего брата, затем проследил глазами за его взглядом и повернулся к человеку на лошади.
      Спрыгнув на землю, Патрик внимательно вгляделся в лицо Рори. Брат мало изменился, и когда момент узнавания остался позади, его губы раздвинулись в радостной улыбке, и Рори тут же устремился к Патрику.
      – Брат, это в самом деле ты?
      – Можешь не сомневаться.
      Глаза Рори просияли.
      – Я… мы молились, чтобы этот день когда-нибудь настал.
      – Вот уж не думал, что ты умеешь молиться, Рори.
      – О да, прежде я не одобрял Господа, потому что считал, будто для него проклятия превыше молитв… Я ужасно рад снова видеть тебя, брат, поверь!
      Ответив на пожатие, Патрик окинул взглядом замок. От былой его мрачности не осталось и следа, по двору, громко разговаривая, сновали люди.
      Рори сделал знак детям, и они, смущаясь, подошли ближе.
      – Это Одра, – представил он старшую девочку, – дочь Лахлана и Кимбры. Другие двое – мои, Мэгги и Патрик.
      Маклейн застыл в неподвижности, уставившись на ребенка. Патрик?
      – Сэр? – обратился к нему малыш, которому едва исполнилось пять лет.
      – Это твой дядя, Патрик, – объяснил Рори. – Тебя назвали в его честь.
      Патрик наклонился к мальчику:
      – Рад с тобой познакомиться.
      – Я тоже, сэр, – серьезно ответил малыш.
      – О! – Патрик оглянулся. – Его манеры гораздо лучше, чем те, что были у меня в его годы.
      – Да, только я боюсь, как бы со временем они не переменились, – усмехнулся Рори.
      И тут Патрик задал вопрос, мучивший его все прошлые годы:
      – Теперь ты глава, лэрд?
      – Только до твоего возвращения домой. Я всегда надеялся… – Рори вдруг осекся. – Но что с тобой случилось? Где ты был столько времени?