— Мне надо вернуться, — сказал он, поворачиваясь к двери. Вдруг он ухмыльнулся:

— Там назначено очередное собрание.

Уиллоу подняла очи горе. Ей не требовалось спрашивать, о чем. Все эти собрания всегда были насчет нее.

Чэд бросился к двери, чтобы их опередить.

— Расскажу близнецам, как все было.

Салливэн взглянул на Уиллоу:

— Интересно, на сколько вырастет этот незнакомец, пока Чэд будет всем пересказывать свою историю.

— Без сомнения, он дорастет до небес, — улыбнулась Уиллоу.

— Мне дьявольски хочется знать, кто же он такой.

— Ну, во всяком случае, он не замышлял ничего дурного.

— Нет, — медленно произнес Салливэн, внимательно глядя на Уиллоу.

Она была милая женщина. Не так красива, как Мариса Ньютон, но от нее исходило сияние, обогревавшее всех вокруг.

Пряди каштановых волос обрамляли ее загорелое лицо. Ярко-синие глаза всегда были оживленными и улыбались, отказываясь видеть темную сторону жизни, все дурное, даже безразличие, которое зачастую было одной из сторон зла. Если она и верила в существование зла, то, скорее всего, чувствовала, что его можно одолеть. Такое отношение пугало Салливэна, потому что она понятия не имела ни о решимости Алекса Ньютона, ни о его способности прибегнуть к насилию.

— Будьте осторожнее, Уиллоу, — предупредил он, желая, чтобы на этот раз она его выслушала. — Алекс одержим дьяволом. И подумать не могу, на что он теперь способен. Он считает, что Гэр виноват в смерти Мэри, и эта мысль въелась в него за эти годы. Теперь он считает вас своим врагом, потому что вы разрешили Гэру пользоваться своей землей.

— Но Джейк тоже разрешал.

— Джейк однажды спас Алексу жизнь.

— Это показывает, что у Алекса есть понятие о чести.

— Теперь я в этом не слишком уверен, — с сомнением сказал Салливэн.

Уиллоу нахмурилась, сморщив лицо в стремлении что-то придумать:

— Наверняка должен быть способ выйти из этого положения, снова сделать их друзьями.

Салливэн улыбнулся. Эта уверенность выдавала неиссякаемый оптимизм, а он больше не верил в чудеса, особенно после войны и после смерти членов своей семьи.

— Чтобы решить эту задачу, вам потребуется Одиссей, — промолвил он с грустной улыбкой. Дети пересказывали ему некоторые из историй, которые им читала Уиллоу. Одиссей, хитрый и мудрый, смелый и находчивый воин. Салливэн подумал, что он бы очень пригодился сейчас всему городку. Он опасался, что если Алекс не оставит свои попытки навредить Гэру Морроу, в долине вспыхнет настоящая война.

— Возможно, — ответила Уиллоу с довольной улыбкой, думая о кумире Чэда.

Незнакомец и вправду здорово вырос, пока все сидели за ужином, и совершенно вытеснил из головы Уиллоу все мысли о наемном убийце по имени Лобо.

Процедура ужина нравилась Уиллоу больше всех других, даже когда готовила Эстелла. Именно тогда она в полной мере ощущала обстановку дружеского общения, чувствовала себя в тепле и безопасности. Она никуда не уедет, и она поправит дела на ранчо. И никакая засуха ей не помешает. И никакой профи.

Здесь был ее дом, единственный настоящий дом, который она знала. В Бостоне, где ее отец был директором школы, они жили в двух маленьких комнатах большой квартиры, населенной снимавшими комнаты студентами, все время другими. Теперь у нее было это ранчо, и здесь была ее семья, большая семья, о которой она всегда так мечтала.

Им всем было хорошо вместе. Даже Чэду, который в свои тринадцать лет был самым старшим из детей. Слишком взрослый для своего возраста, Чэд стал ее другом, хранителем секретов и помощником на ранчо, и со временем он даже позволил ей себя обнять. В начале это не дозволялось.

Ласковое прикосновение было естественным жестом для Уиллоу. Ее отец открыто выражал свои чувства, и она выросла такой же. Но она быстро поняла, что для Чэда большую часть его жизни прикосновение другого означало жестокую трепку. Еще долгое время после того, как его отца убили в пьяной драке, Чэд вздрагивал, если кто-то подходил к нему слишком близко.

Тогда ему было десять лет. Он никогда не ходил в школу и едва зарабатывал себе на пропитание, прибираясь в салуне, если отцу не удавалось отобрать у него деньги.

Когда отец Чэда умер, шериф хотел послать мальчика в Денвер в сиротский приют, но Уиллоу знала достаточно о приютах, она с отцом были патронами одного приюта в Бостоне, и она понимала, что там могли погибнуть и те остатки живости, которые еще были у Чэда. Она предложила взять мальчика к себе.

Чэд оказался первым из нескольких сирот. Небольшой дом Уиллоу, выделенный городскими властями для учительницы, вдруг стал заполняться обитателями. Двоих мальчиков-близнецов оставил у шерифа старший проходившего каравана. Их родители умерли от холеры по пути на запад.

Потом появилась Салли Сью, совсем еще малышка. Ее мать умерла при родах мертворожденного ребенка, а отец исчез.

Уиллоу чувствовала себя ответственной и за Эстеллу. Она не была ребенком, но точно так же нуждалась в заботе. Она работала в салуне, занимаясь проституцией, пока однажды клиент не избил ее до полусмерти, ослепив на один глаз. После этого она не могла выносить прикосновение мужчины, а ничего другого она не умела делать.

Уиллоу и ее взяла к себе, вызвав всеобщее осуждение.

Брэди был последним. Он был одним из городских пьянчуг. Бывший шериф, он однажды взялся за непосильное дело, после чего стал искать забвение в бутылке. Уиллоу наткнулась на него, полумертвого от пневмонии, на окраинной улочке, и позвала Салливэна. Брэди, одинокому и бездомному, надо было где-то восстановить силы после болезни. К тому моменту Уиллоу уже стала владелицей ранчо, и Брэди на время поселился в сарае, отрабатывая пропитание работой по хозяйству.

Сейчас Уиллоу с улыбкой слушала россказни Чэда о незнакомце, который с каждой минутой становился все загадочнее. Они хотя бы отвлекали всех от готовки Эстеллы.

Эстелла, бывшая отверженной почти всю свою жизнь, так старалась стать полноценным членом семьи, что взяла на себя приготовление еды. Ни у кого не хватило жестокости сообщить ей, насколько плохо ей это удается, и все старательно пытались есть.

С тем озорным чувством юмора, которое так нравилось ее ученикам, если и не их родителям, Уиллоу подумала, что ей надо бы угостить этого наемника Ньютона едой, приготовленной Эстеллой.

Потом, взглянув на обеспокоенное лицо Эстеллы, она сразу же ощутила чувство вины.

— И вправду вкусно? — спросила Эстелла, как спрашивала весь последний месяц каждый раз, когда она готовила.

Все кивнули. Лгать было проще молча. Чэд поперхнулся, один из близнецов закашлялся.

После того как Чэд кончил четвертый раз описывать случившееся, Салли Сью спросила:

— А сказка будет?

Уиллоу с трудом проглотила очередной кусок горелого мяса и кивнула, поблескивая глазами. Обычно сказки рассказывались вечером в пятницу и субботу, так что она на неделе могла заниматься с Чэдом. Но против выражения покрытого ссадинами личика Салли Сью устоять было невозможно.

— После ужина, — согласилась она. — Кто-нибудь помнит, на чем мы закончили?

— Деревянный конь, — быстро сказал Джереми, один из близнецов. Он был совершенно захвачен войной и выдумками Одиссея.

Будучи дочерью директора школы, Уиллоу выросла в атмосфере историй о путешествиях Одиссея и даже преподавала их в престижной бостонской школе, где учил и ее отец. Мифология была уходом от действительности, когда она была ребенком, предметом изучения, когда стала преподавать и теперь стала даром — даром ее приемным детям.

После ужина Салли Сью, как обычно, устроилась на коленях Уиллоу, остальные дети развалились на полу. Уиллоу глянула в тот угол, где часто в тени сиживал Брэди с незажженной трубкой в зубах, что заменяло ему выпивку. Она беспокоилась о нем, и без него ей чего-то недоставало.

— Давным-давно, — начала Уиллоу, как обычно. Всякое другое начало немедленно вызывало протесты Салли Сью.

— В далекой древнейшей стране, — негромко продолжала она, — жил юный принц, которого звали Одиссей. Он был смелым, и мудрым, и добрым, и…

— Там был плохой город Троя, — нетерпеливо прервал Джимми.

Уиллоу надеялась, что Гомер простит ее за вольность, с которой она обращалась с его поэмами.

— И Одиссей знал, что его солдатам ни за что не перелезть через высокие стены Трои, так что он с другими воинами принялся за постройку большого деревянного коня. Видите ли, это должен был быть подарок…

Преподобный Сесил Муни открыл городское собрание молитвой. Потом бразды правления взял мэр Огэст Стиллуотер. Почти восемьдесят человек, собравшихся в церкви, нервно поерзывали на грубых деревянных скамьях.

Пока в городке не появилась Уиллоу Джордж Тэйлор, собрания были не частым явлением.

А это было самым многолюдным.

Первое городское собрание было созвано четырьмя годами раньше, чтобы обсудить вопрос о школе. Население долины выросло. К Ньютону подступала цивилизация, и школа стала необходима.

Были собраны деньги на строительство школы и оплату объявления в газете на востоке о том, что требуется учитель.

Все вздохнули с облегчением, когда на объявление откликнулся некто Абнер Гудбоди. Отличная, солидно звучавшая фамилия. Имя, вызывающее доверие. Городок послал ему пятьдесят долларов на дорожные расходы. Абнер Гудбоди приехал, и тремя месяцами позже отправился на поиски золотых россыпей.

Фамилия второго претендента тоже звучала неплохо, а рекомендации он привез такие, что впору было устроить ему чествование. Самюэль Т. Морган. Выпускник Гарварда. Никто не догадался спросить, почему бы это выпускник Гарварда выбрал захолустный городишко с населением примерно триста человек. Но недели через две у них появились кое-какие сомнения. Он не знал даже алфавита, не говоря уж о неспособности сосчитать, сколько можно выручить за сотню голов скота. Месяцем позже и он убыл — искать серебро.

После этого пришло заявление, подписанное У. Джордж Тэйлор, с трехлетним опытом преподавания в престижной школе для мальчиков, что свидетельствовало об устойчивом характере и высокой квалификации. Деньги были высланы. Школьный фонд почти опустел.

Почти весь город собрался встречать дилижанс с новым учителем. Надежды сменились ужасом, когда сошедшая с дилижанса молодая женщина представилась как Уиллоу Джордж Тэйлор. После этого разразился скандал. В объявлении, полагал мэр, совершенно ясно говорилось о мужчине. Кто еще мог управиться с полудикими мальчишками? Город был введен в заблуждение, и деньги придется вернуть.

— Вовсе нет, — возразила мисс Тэйлор.

Она сообщила им свою фамилию и прислала рекомендации. Она была квалифицированным преподавателем. Если они будут настаивать, она уедет, но о возврате денег и речи быть не могло. Или они могут дать ей испытательный срок.

Они решили попробовать — после долгой дискуссии со взаимными обвинениями. Это решение не было вызвано доброжелательностью или терпимостью. Просто больше не осталось денег, чтобы посылать за другим учителем.

К всеобщему удивлению, новая хозяйка школы могла сосчитать цену ста голов скота. Что более важно, ученики почти сразу полюбили ее, и ее рассказы, и ее способность совмещать учение с развлечением. Ребята, которые до этого всячески увиливали от школы, теперь старались и дня не пропустить. Когда срок ее контракта кончился, то, хотя и не без ворчания, он был продлен. В городке еще были такие, кто считал, что их надули.

Потом было другое городское собрание, когда она решила взять себе Чэда. Определенно, одинокая женщина не должна брать себе мальчика, хотя бы и маленького. Это просто было бы неприлично.

Салливэн Баркли встал и осведомился, не хочет ли кто-нибудь другой взять парнишку. Ответом было молчание, и он просто переводил взгляд с одной женщины на другую, пока они все не потупили глаза и не опустили головы.

Собрание продолжалось еще дольше, когда Уиллоу взяла Эстеллу. Что это за пример детям. Брать к себе потрепанную голубку — и это было самое мягкое определение для Эстеллы из сказанного в тот вечер.

— Не бросай камня, коли сам грешен, — сказал доктор, глядя на побагровевшие лица мужчин.

А потом старый Джейк завещал ей ранчо, и состоялось еще одно собрание. Что она такого сделала, чтобы заслужить этот подарок? Алекс Ньютон пришел в ярость, когда она отказалась продать ему землю, и требовал ее уволить.

В этот раз терпение доктора Салливэна лопнуло. Если уедет Уиллоу Тэйлор, то он уедет тоже. Оказавшись перед возможностью потерять единственного доктора на сто миль в округе, горожане не без колебаний согласились ее оставить.

Теперь назревал новый кризис. Как сообщил телеграфист, в их края направлялся очень хорошо известный с плохой стороны профессионал по имени Лобо. И все из-за упрямства Уиллоу Тэйлор.

— Среди нас скоро будет этот убийца, — объявил мэр Стиллуотер. В мерцающем свете масляных ламп его лицо было здорово красным. — Вы все знаете, что это значит. Никто не будет в безопасности. Наши женщины не смогут из дома выйти.

Салливэн поднялся с места:

— Мы все этого ждали с того дня, как умер Джейк. Только он мог встать между Ньютоном и Морроу, и он сделал единственно возможную вещь, чтобы не дать им сцепиться.

— Но не женщина же! — донесся голос из глубины комнаты. — Это не ее дело заниматься ранчо. Пускай учит детей.

Салливэн прислонился к стене.

— Кто-нибудь недоволен, как она учит?

Поднялась жена хозяина лавки:

— Благодаря мисс Уиллоу мой Роберт получил стипендию, чтобы учиться на востоке. Лучше ее у нас в городке еще не было.

— И опаснее, — проворчал бездетный мужчина. Встал другой мужчина:

— Никто не спорит, она хорошая учительница. Но зачем она цепляется за это чертово, простите, ранчо, особенно раз Алексу оно нужно? Я говорю, надо сказать ей, пусть она его ему продаст.

Раздался еще голос:

— Думаете, она послушает? Она в жизни никого не слушала.

Салливэн опять вмешался:

— А как вы думаете, что будет, если она продаст ранчо Алексу и Гэр Морроу останется без воды? Тогда мы увидим в городе больше чем одного стрелка. Весь чертов округ вспыхнет. В городе будет больше бандитов, чем горожан.

Мэр повернулся к шерифу, спокойному мужчине, чьи обязанности в основном сводились к препровождению в тюрьму какого-нибудь пьянчуги да к прекращению драки между ковбоями Ньютона и Морроу.

— Что-нибудь можно сделать насчет этого бандита?

— Я не знаю, чтобы его где-то искали за убийство, — ответил шериф. — Я проверил. Вроде он очень заботится, чтобы другой парень первым вытащил револьвер. Или он не оставляет свидетелей.

— Скажите ему, чтобы он убрался из города, — предложил мэр.

Шериф поглядел на свою звезду.

— Чем мне спорить с этим ренегатом, можете забрать значок обратно. Говорят, он жил с апачами и он коварнее любого из них.

Воцарилось молчание. Все знали, что при теперешней обстановке никто не захочет быть шерифом. Городок всегда был спокойным местом, если не считать ограбления банка четыре года назад, когда Брэди Томас еще был шерифом. И теперь эта чертова свара между Алексом и Гэром.

Все знали эту историю. Когда они приехали сюда двадцать лет тому назад, Алекс, Гэр и Джейк были лучшими друзьями. Алекс и Джейк взяли земли вдоль реки, но Гэр выбрал живописный холмистый участок западнее. На этой земле протекал ручей, и Гэр полагал, что воды будет достаточно. Но оказалось, что в жару ручей пересыхал, и Гэр стал целиком зависеть от реки. В этом не было проблемы, пока они оставались друзьями. Но потом погибла Мэри Ньютон…

Мэр прокашлялся:

— Может, стоит просто переждать. Может, этот стрелок и не приедет. Может, удастся уговорить Алекса.

— А если нет? — осведомился Салливэн.

— Она всегда сможет продать ранчо, — сказал мэр.

— Вы знаете, что она этого не сделает, — возразил Салливэн. — Она влюблена в это ранчо. И ей надо место, где жить.

— Никто не просил ее брать к себе всех этих…

Другой голос прервал:

— Да все уговаривали ее не делать этого.

Салливэн в упор оглядел собравшихся:

— Если с ней что-то случится, вина падет на вас.

На этой мрачной ноте собрание завершилось.

Лобо придержал лошадь, заставляя себя расслабиться, когда на рассвете он направился к ранчо Ньютона. За ночь он принял решение. Он затолкает эту работу Ньютону в… глотку, а деньги оставит себе — за беспокойство.

Добравшись до ранчо, он решительно вошел в дом без стука, сжав челюсти и холодно поблескивая глазами. Он почти ожидал застать Ньютона еще в постели, но тот уже встал и сидел за завтраком.

Когда Лобо буквально ворвался в дом, Алекс был ошарашен. Он уставился на него, уверенный, что цель достигнута и что Лобо действительно удалось заставить эту женщину продать ранчо.

— Какого черта вы не сказали мне, что у нее есть дети? Целых четверо. Что еще вы забыли сообщить?

Алекс, сбитый с толку, удивленно глядел на него. Он не упомянул об этом, потому что счел это неважным.

— Я… я не думал, что это имеет значение, — пролепетал Алекс. — Мне сказали…

— Что я воюю с детишками? — с холодной яростью спросил Лобо.

— Вам надо было заняться только женщиной. Вы ее видели?

— Нет, — с удовлетворением ответил Лобо. — Но я вытащил девчушку из колодца, куда она упала.

— Что?

Лобо ухмыльнулся.

«Как волк, — подумал Алекс. — Или дьявол перед тем, как утащить чью-то душу».

— Вам придется найти себе другого страшилу, — сказал Лобо. — Я теперь стал благородным героем.

— Кто еще там был?

— Мальчишка лет тринадцати. Тощая бабенка, которая вроде здорово меня испугалась.

— Это, наверное, Эстелла.

— И кто же она такая?

— Раньше работала в салуне «Золотая Туфелька». Салунная девица.

— Шлюха, что ли? — Вспомнив выражение ужаса на лице женщины, ее худобу, уложенные как попало волосы, он с трудом мог этому поверить.

Алекс кивнул. Его позабавила реакция Лобо.

— Что там еще есть, черт возьми? — вопросил Лобо. «Салунная девица. Выводок ребятишек»

— Я говорил вам, что она не в состоянии управляться с этим местом. Заставить ее увидеть, что лучше его продать — значит сделать доброе дело.

— Я не занимаюсь добрыми делами.

На этот раз Алекс не удержался от улыбки:

— Нет, конечно, нет. А вы им сказали, какими делами вы занимаетесь, кто вы такой?

— Нет. Это что-нибудь меняет?

— Возможно, — задумчиво сказал Алекс, — из этого еще что-то выйдет.

— Вы не расслышали, Ньютон. С этим покончено.

— Мне говорили, что вы всегда выполняете работу.

— Только если мне говорят все без утайки. Все! Вы, приятель, много чего не сказали.

От того, каким тоном Лобо произнес «приятель», Алекс поежился.

— Она обвела Джейка вокруг пальца. Ранчо должно было отойти мне!

— Ничего не могу поделать, Ньютон.

— Это не ее дети, — в отчаянии сказал Алекс. Вся его надежда была на этого человека. Не говоря о двух тысячах, которые он уже отдал.

Лобо был почти у двери. Он резко обернулся:

— Не ее? Что вы хотите сказать?

— Они помогают ей там хозяйничать.

— И малышка тоже?

Лобо был совсем сбит с толку с этой Уиллоу Тэйлор. Мать с неродными детьми. Учительница, которая заставляла детей батрачить и приютила шлюху. Соблазнительница и обманщица — практически во всем этом Ньютон обвинил ее. Но все это не вязалось, определенно не вязалось с искренностью мальчишки, пригласившего его на печенье, и с очень приличной упитанностью маленькой девочки по имени Салли Сью.

Вдруг он все понял. Ньютон не сказал ему, что женщины днем не будет дома, потому что хотел, чтобы он перепугал детишек. Наверное, он считал это наилучшей стратегией.

В Лобо забурлила ярость. Он сделал много такого, чем не стал бы хвастать, но он никогда не причинял вреда ребенку.

— Вы хотели, чтобы я напугал детей, — сказал он негромко обманчиво мягким тоном. — Это работа не для мужчины, а для труса.

У Алекса дернулась щека. Двадцать лет назад он мог убить того, кто сказал бы ему такое. Теперь он был беспомощен. И он ненавидел себя так же, как он ненавидел Лобо, но не мог без него обойтись.

— Я повышаю ставку. Десять тысяч, если она продаст. Никакого насилия. Только дайте ей знать, что вы будете лишь один из многих, которых я найму, если она не продаст.

— Я с этим покончил, — повторил Лобо. Алекс решил пойти с туза:

— Если вы отказываетесь, я пошлю за Кантоном. Говорят, он сейчас свободен.

Лобо смерил его холодным угрожающим взглядом. Он точно знал, о чем думает Ньютон, и Ньютон был прав. Он и Кантон действительно были соперниками, но они также были профессионалами. Лобо уважал Кантона, потому что тот, как и он, никогда не позволял эмоциям, особенно личным приязням и неприязням, помешать делу. Когда они встречались, между ними ощущалась напряженность, потому что каждый опасался другого, и оба еще больше опасались тех толп, которые всегда собирались, чтобы не упустить шанс увидеть перестрелку между этими двумя, толп, с нетерпением ждущих чьей-нибудь смерти. Но никогда до сих пор он и Кантон не бывали противниками.

— Я подумаю, — презрительно сказал Лобо.

— Как долго?

Лобо прищурился:

— Я дам вам знать, Ньютон.

Он повернулся и вышел из комнаты широким неторопливым шагом как раз в тот момент, когда по лестнице сбежала прелестная девушка. Краем глаза он увидел, что она резко остановилась и уставилась на него, но он, не обращая внимания, прошел к наружной двери и вышел из дома. С него было достаточно Ньютонов.

Мариса зашла в кабинет отца. I

— Кто это был?

Алекс поморщился:

— Просто бродяга. Держись от него подальше. Но Мариса подбежала к двери и открыла ее в тот момент, когда незнакомец садился на великолепную караковую лошадь. Он не вставлял ногу в стремя, как другие: положив руку на луку, он одним плавным движением без усилия взлетел в седло.

Из кабинета Алекс видел спину дочери, стоявшей у двери. И у него было ужасное ощущение, что он ухватил росомаху за хвост.

Лобо поехал обратно к своей стоянке, затем посмотрел на небо. Было еще очень рано. Может, ему взглянуть на эту Тэйлор, когда она отправится в школу.

Он не отличался любопытством относительно вещей, которые его не касались, а он уже почти решил бросить это дело. Ничто из того, что говорил Алекс, не поколебало его намерения. Но он ощущал какую-то неудовлетворенность, коловшую его внутренности подобно иглам дикобраза, которые апачи применяли для пыток.

Уиллоу Тэйлор была учительницей, которая пыталась управлять ранчо. Женщина, из-за которой такой властный человек, каким был Ньютон, вынужден нанять такого, как он, Лобо. «Добродетельная» женщина, у которой нашли убежище шлюха, пьяница и осиротевшие дети. Что это могла быть за женщина?

Что-то неодолимое внутри толкало его вперед. Остановись, шептало что-то не менее убедительное. Он увидел, что направляется к холмам, с которых можно было наблюдать дорогу, соединяющую ранчо Тэйлор с городом. Он только взглянет и поедет дальше. Пропади он пропадом, этот Ньютон.

Он нашел подходящее место. Вряд ли его можно было заметить с такого расстояния, особенно в этой высокой траве.

Лобо не пришлось долго ждать. Вскоре он увидел приближающуюся тележку со стройной женщиной в голубом платье, державшей вожжи. На сиденье с ней были два мальчика.

К его удивлению, женщина была без шляпки, лицо ее, покрытое легким загаром, обрамляли пряди каштановых волос, схваченных синей лентой. Она улыбнулась ближайшему мальчику и, рассмеявшись, откинула голову. Горячий порыв ветра подхватил теплый звук веселья и донес его до Лобо. Такого смеха он никогда не слышал. Нежный, как весенний дождик. Его руки потянули узду, и он коленями побудил лошадь попятиться, пока совсем не слился с высокой травой на склоне холма. Он не разглядел ее глаза и думал, какого бы они могли быть цвета. Скорее всего синие, при таком оттенке волос. Она уверенно правила упряжкой и держалась прямо и свободно.

Тележка исчезла за облаком пыли, а он все оставался на том же месте. Нежный женский смех еще звенел в его ушах, а на душе осталось впечатление чего-то прекрасного. На сердце была сумятица, смешанная с удивлением, что его сумело затронуть что-то такое, чего, он понимал, он никогда не сможет иметь.