Когда я увидела, как у Рагнера буквально выворачиваются суставы, а носом идет кровь, я сама вырвала у рыцаря меч. Он не должен был умирать только потому, что оказался верным Тьме.
      – Сдавайтесь, у вас нет никаких шансов! – воззвал к нам Таштен. Однако мне больше всего хотелось не сдаваться, а добраться до гнусной физиономии Властителя и расцарапать ее в кровь. Сволочь! Неужели у нас действительно нет никаких шансов его победить?
      – Развлекаешься? – внезапно раздался чей-то довольно громкий голос. Я обернулась.
      Похоже, Таштен оказался не единственным Властителем, решившимся посетить поле боя. Во всяком случае, обладатель низкого, хрипловатого, но довольно уверенного голоса тоже спустился прямо с небес. Высокий, поджарый мужчина, облаченный в длинный балахон коричневого цвета, встал напротив Таштена и упер руки в боки.
      – Ну? И как ты это объяснишь? – поинтересовался незнакомец у Властителя.
      – Панек, это не то, что ты подумал! – тут же начал лихорадочно оправдываться Таштен.
      – Ты знаешь, что бывает за нарушение правил Игры? – холодно поинтересовался вновь прибывший. – Я на многое закрывал глаза. Даже когда ты откровенно мухлевал.
      Но когда ты лично появился на поле боя…
      – Пойми, я вынужден был вмешаться, это была критическая ситуация! – продолжил оправдываться Таштен. – Я спасал свой мир!
      – Этот мир больше не твой, – спокойно оповестил Таштена Панек. – За неоднократные нарушения правил Игры ты лишаешься титула Властителя. И отправляешься в рядовой мир рядовым магом. Кстати, тут кое-кто горит желанием с тобой пообщаться.
      – Куда ты дел моего сына? – рявкнул появившийся из активированного Панеком портала мужчина. – Убью!
      Хм… ну, если глаза меня не обманывают (что вряд ли) это норлок. И, судя по фамильному сходству, отец Корина. Н-да… не советовала бы я кому бы то ни было связываться с подобным родителем… уж на что Корин был крупный парень, но рядом со своим батей он вполне мог сойти за норлока средней комплекции. Разъяренная физиономия, наглые синие глаза, меч в крепкой руке… не завидую я Таштену.
      Впрочем, кажется, бывший Властитель и сам себе не завидовал. Он подхватил полы своего длинного шелкового халата и попытался удрать от преследователя. Вряд ли, конечно, Таштену бы это удалось, но в процесс вмешался Корин.
      – Я здесь, – отвлек он норлока от Таштеноубийства.
      – Цел? Собирайся, мы возвращаемся домой. Мать уже с ума сходит.
      – Я не вернусь, – вздохнул Корин. – Я остаюсь здесь.
      – Что? – казалось, старший норлок просто выпал в осадок. Наверное, до сих пор ему еще никто и ни в чем не отказывал.
      – Я останусь здесь, – решительно повторил Корин, не испугавшись ни грозного взгляда, ни заходивших ходуном желваков. – Я стал королем Темных земель. Я нашел свою женщину. Я никуда отсюда не уйду. Ристи, иди сюда, – Корин подцепил меня за руку и буквально силком подтащил к своему родителю. Вблизи тот оказался еще огромнее. И опаснее. – Ристи, это мой отец, Шерман. Отец, это Ристи.
      Нет, мне, конечно, было приятно, что Корин обозвал меня своей женщиной, но под суровым синим взглядом его отца я невольно сжалась. Спорить с этим типом, у которого на лбу написано, что он бандит и наемник, я не имела никакого желание.
      И вставать у него на пути тоже. Однако, похоже, Шерман вовсе не собирался тащить своего сына домой силком.
      – И что я матери скажу? – сердито поинтересовался он у Корина. – Она мне прямым текстом заявила, чтобы я без тебя не возвращался.
      – Спокойно, – охладил пыл норлока Панек. – Данный мир больше не принадлежит Таштену. И в нем больше не действуют прежние законы. Корин вполне может, как и раньше, путешествовать по мирам. В том числе, возвращаться время от времени в свое родное измерение. Ристи, как мне ни жаль, я такой свободы дать не могу. Она действительно была неосторожна, заключив с Таштеном сделку. И ее связь с данным измерением оборвать, к сожалению, никто не сможет.
      – Если прежние законы не действуют, то что будет со Светом и Тьмой? – задался вопросом Корин, прижимая меня к себе покрепче, словно боясь, что я куда-нибудь сбегу.
      – Ничего. Все останется на своих местах. Только теперь никто не будет вмешиваться в ход событий. Так что все зависит от вас самих, – объяснил Панек. – При желании, Тьма может завоевать весь мир. Сил у нее для этого вполне достаточно.
      – А Тьме это надо? – хором поинтересовались мы с Корином.
      Нам бы на своих землях порядок навести. Какие войны? И так дел невпроворот.
      Теперь, когда Таштен повержен, наверняка найдется масса желающих перейти на сторону Тьмы. Надо будет осваивать новые территории, создавать монстров, управлять растущей страной. Так что если Дандромеда не полезет к нам первая, мы и не подумаем воевать.
      – Не полезет, она будет занята устройством своей личной жизни, – оповестил меня Панек. – Светлая Владычица решила вернуть себе графа Олмума.
      – Передайте Байрону, что я желаю ему счастья в семейной жизни, – попросила я с нескрываемым ехидством. – Надеюсь, он приложит все усилия к тому, чтобы его наследник как можно быстрее появился на свет.
      – Надеюсь теперь, Корин, когда ты, наконец, короновался, ты тоже подумаешь о наследнике, – заметил Шерман, ехидно хмыкнул и вернулся домой, исчезнув в портале. А Корин после этого наглого заявления даже потерял дар речи.
      Думаю, о том, какое глобальное празднование мы закатили по поводу освобождения от Таштена и прекращения войны со Светлыми, даже и говорить не надо. Пир был горой. Причем, что самое забавное, Светлые отмечали свое избавление от Властителя с не меньшим пылом, чем мы. Хотя… я же не знаю подробностей. Может, это они так свадьбу Байрона с Дандромедой праздновали? Или очередную великую победу над силами Тьмы? От Светлой Владычицы можно было ожидать еще и не такого.
      В любом случае, праздновали все. Бурно, с размахом и весело. И настроение у меня было соответствующее – просто великолепное. Казалось бы, лучше уже и некуда. Во всяком случае, я так думала до тех пор, пока в самый разгар пира Дубняк не передал мне какую-то записку. Я развернула послание и не поверила своим глазам.
      Записка была от Ролума!!! Неужели Лилина нашла-таки способ со мной связаться?
      Здорово! Оборотень писал, что они вполне удачно устроились в постороннем мире, и даже предлагал к ним присоединиться. Если, конечно, я найду способ развязаться с Таштеном. Лилина, в свою очередь, выражала надежду, что мы сможем переписываться и дальше. И даже давала мне инструкцию, как это можно сделать. Я тут же взялась за перо и начала лихорадочно сочинять ответ.
      – От кого была эта записка? – спокойным, но каким-то напряженным голосом поинтересовался Корин.
      – От Ролума, – не подумав, брякнула я.
      – И кто такой… этот Ролум? – зловеще поинтересовался Корин.
      Все-таки странные создания эти мужики! Когда Корин вел безнадежную войну против Светлых, он волновался не больше, чем табурет. А теперь из-за какой-то записки впал в невразумительную ревность. Нет, мне, конечно, приятно, что норлок меня ревнует, но не до такой же степени! И не к Ролуму. Однако, как известно, у мужчин ревность сопровождается резким снижением умственных способностей. А потому на мои попытки объясниться Корин никак не реагировал. Только пыхтел возмущенно, как паровоз. Дескать, покажи мне этого типа, хочу на него посмотреть.
      Хе… да я бы и сама не отказалась посмотреть на Ролума. Все-таки я здорово по нему соскучилась. Однако сообщать Корину еще и это было бы просто верхом неблагоразумия. А потому я прервала его возмущенную тираду (типа "с соперником мне тесно на этом свете") утешительным поцелуем. Хм… ну, может, не шибко утешительным. Но нужного эффекта я добилась моментально. Корин тут же благополучно забыл и про Ролума, и про свою ревность. Впрочем… я тоже много чего позабыла. Например, дописать письмо. Да ладно, что оно, до завтра не подождет? Отрываться от Корина мне совершенно не хотелось. Похоже, норлоку от меня тоже. Ибо не обращая внимания на окружающих, он подхватил меня на руки и куда-то потащил. А! В супружескую спальню! Интересный поворот.
      Честно говоря, к настоящему моменту, я благополучно забыла о том, что доверила оформлять супружескую спальню Августу. Мне просто надо было пристроить куда-то авангардного художника, и я отдала под его "искусство" то, что не жалко. Я же не думала, что в скором времени мне самой придется воспользоваться этой комнатой!
      Иначе я бы ни за что не допустила до нее Августа. Даже на требушетный выстрел.
      Собственная спальня произвела на меня такое сильное впечатление, что я даже про Корина на какое-то время забыла. Вот это был авангард!!! Дикий, яркий, безбрежный и абсолютно ничем не сдерживаемый. От такого зрелища и удар недолго получить. (Валокордин, мой друг сердешный, где ты?). Да… похоже, по оформившему мою спальню Августу давно и горько тосковала смирительная рубашка.
      Корин опомнился первым. Уделив авангарду несколько минут своего драгоценного времени, он вернулся к прерванному поцелую, и я тут же позабыла про художества Августа. Норлок настолько потрясающе целовался, что мне было абсолютно все равно, где я сейчас нахожусь.
      – Если хочешь, я сменю ипостась, – предложил Корин, явно против своего желания.
      Хм… а хочу ли я, чтобы он ее менял? Конечно, в обличии человека Корин мне очень нравился. Но он и в своей истинной ипостаси не хуже смотрится. Даже экзотичнее. Ну и потом, если сравнивать норлока с созданными мною монстрами, то он выглядел почти обыкновенно. И лично меня не смущала ни его чешуйчатая кожа, ни подергивающийся гребень на голове, ни даже хвост, который продолжал ласкать кисточкой мою шею.
      – Нет, я не хочу, чтобы ты менял ипостась, – решила я. – Ты мне и таким нравишься.
      – Ты мне тоже нравишься. Очень, – прошептал Корин, заключая меня в объятия. – По-моему, даже гораздо больше, чем просто нравишься, – добавил он, и меня обожгло расплавленное огнем желания золото его глаз.
      Мне тоже нравился Корин. И гораздо больше, чем просто нравился, иначе я не оказалась бы с ним в этой дурацкой авангардной семейной спальне. Теплые, бархатные глаза норлока, отливающие жидким золотом, горели столь недвусмысленным желанием, что мне даже стало немного не по себе. Но это продолжалось недолго.
      Поскольку от очередного сногсшибательного поцелуя норлока я снова потеряла голову. И все происходящее воспринимала чисто на уровне ощущений. Теплое прикосновение губ к обнаженной коже, дыхание-шепот в ухо, в самую сердцевину, электрический разряд, когда Корин касался пальцами моего тела… мне даже казалось, что на коже от этих прикосновений остаются ожоги. Поцелуи становились все жарче, но мы словно боялись переступить заветную черту. С осмотрительной деликатностью, с величайшей осторожностью, боясь взять неверную ноту, мы раскрывались навстречу друг другу. Медленно, нить за нитью, сплетали ткань обоюдного желания. Руки Корина были настолько ласковыми и умелыми, что я просто выпала из реальности. От безумных, откровенных ласк по моему телу пробежала дрожь, а легкие захлебнулись воздухом. Ночь делала нас бесплотными, сотканными из темноты, воздуха и жажды. Мы сгорали в костре, падали в пропасть, окунались в омут, и я чувствовала, что превращаюсь в клубок обнаженных нервов, каждый из которых мог в любой момент закричать. Мне даже показалось, что где-то звучит музыка. Мощная, торжественная и тревожная.
      Интересно, и какая сволочь придумала рассветы?
 

P.S.