Как только «Нырок» прошел верхние шлюзовые ворота, Майкл опустился на колени в носовой части катера и стал аккуратно укладывать швартовы в плоский спиральный коврик. Мальчик с головой погрузился в это занятие и, только закончив работу, поднялся и посмотрел вперед.
      Его внимание сразу же привлекли призрачные очертания белого судна, показавшегося за рядами деревьев, несколько правее курса катера. Майкл обернулся и окликнул брата, стоявшего у штурвала.
      — Питер! — крикнул он громко, чтобы голос его донесся до рулевой рубки. — Пароход! — И он ткнул пальцем в горизонт.
      Питер успокоительно помахал рукой:
      — Все в порядке. Мы успеем выйти из канала раньше, чем пароход подойдет к нему.
      Но все же он из предосторожности немного увеличил скорость катера. Канал был узок, а дно около берегов очищалось не особенно тщательно. Пароходы же иногда упорно держались середины канала и прижимали другие суда к берегам, где они, ныряя в возникшем прибое с волны на волну, бились килем о дно.
      Закончив свои дела на носу катера, Майкл побежал на корму и спустился вниз, но вскоре снова появился на палубе, уселся неподалеку от кормы, раскрыл принесенную с собой книгу и, поглядывая на рисунки, принялся изучать приемы сращивания веревок. Майкл распустил конец веревки и попытался сплести из отдельных прядей петлю. На рисунках все выглядело просто, но пряди, как нарочно, распускались в самый неподходящий момент.
      Зной летнего дня подействовал на Питера, и он зевнул. В рулевой рубке было жарко, и он совсем уже было решил присоединиться к девочкам, лежавшим на палубе. Они, собственно, не спали, а нежились на солнце. Он мог бы передать управление Майклу, который, несмотря на свои двенадцать лет, был не хуже многих шкиперов на реке, но тут же подумал, что скоро все равно придется пришвартоваться на ночь. Взглянув на карту, Питер убедился, что до Абингдона оставалось совсем немного. За деревьями, справа по борту, уже можно было различить высокий шпиль.
      "Нырок" вышел наконец из длинного прямого канала и поплыл дальше по реке.
      Сестра Питера Джилл и ее подруга Керол слышали, как Майкл крикнул о приближении парохода, но они так уютно лежали; что даже приподняться им было лень. И только когда пароход, глухо ворча старой машиной и шипя паром, уже скользил мимо катера, они приоткрыли глаза и посмотрели на него с полным безразличием; точно с такой же невозмутимостью следили с берега коровы за движением "Нырка".
      Керол тут же снова закрыла глаза. Возбуждение первых дней каникул улеглось, и ее клонило ко сну. Она чувствовала себя более счастливой, чем когда бы то ни было раньше. Каникулы не всегда радовали ее, и в конце семестра она ожидала их наступления с каким-то двойственным чувством. Конечно, не нужно будет ходить в школу. Но, с другой стороны, ей нравилось заниматься, и она очень любила общество подруг. Другим девочкам каникулы приносили радость возвращения домой, сулили всякие увлекательные забавы в семейном кругу, но у Керол все получалось иначе.
      Родители девочки жили в Новой Зеландии, слишком далеко, чтобы побывать у них хотя бы с коротким визитом во время летних каникул. Еще целых четыре года, пока ей не исполнится восемнадцать лет, Керол придется довольствоваться приглашениями друзей ее родителей проводить отдых у них в Англии. Да, они были добры, пытались сделать все, чтобы она чувствовала себя как дома. Но все же иногда у них бывало ужасно скучно. Свои пасхальные каникулы, например, Керол провела в семье, которая жила в районе Сент Джонс Вуд в Лондоне, в квартире на седьмом этаже. Сада у них не было, снизу непрерывно доносились приглушенный шум уличного движения и скрежет автобусных тормозов. Весь день Керол проводила в обществе восьмилетнего мальчика, которого она терпеть не могла. Ежедневно ей приходилось гулять с ним по одному и тому же маршруту: один круг вдоль берега озера в Риджент-парке. Среди шумных улиц и приглаженных скверов Лондона Керол иногда отчаянно тосковала по дому и всеми силами рвалась в чудесную, дикую страну — на свою родину.
      В этом году ее впервые пригласила на каникулы близкая школьная подруга — Джилл Бренксом. Родители Керол не были знакомы с семьей Бренксомов. Джилл пригласила ее, и Керол необычайно обрадовалась возможности провести хотя бы три каникулярные недели в обществе приятельницы. Керол готова была примириться и с лондонской квартирой, лишь бы им двоим быть вместе, но, когда Джилл сказала, что в городе они только переночуют, а затем предпримут поездку на катере, Керол даже разволновалась.
      — На нашем «Нырке» всегда бывает очень интересно, — сказала Джилл. — Куда бы мы ни поехали, с нами то и дело происходят разные приключения. Тебе понравится.
      Единственным судном, на котором до сих пор плавала Керол, был огромный пароход водоизмещением в двадцать девять тысяч тонн. Керол объехала на нем полмира, чтобы добраться до своей школы в Англии. «Нырок» не был, конечно, таким судном, но он принадлежал семье Бренксом. Они держали его на Темзе около Хенли и во время весенних и летних каникул путешествовали на нем по реке.
      — На первый взгляд в этом мало привлекательного, — говорила Джилл, — но, честное слово, на самом деле очень интересно!
      Но Керол и не нужно было уговаривать. По сравнению с тем, как она обычно проводила каникулы, предстоящая поездка казалась ей каким-то волшебным сном.
      Они вот уже второй день находились в пути, и Керол наслаждалась путешествием. Все были на палубе, за исключением матери Джилл, — она составляла в каюте список продуктов, которые нужно было купить в ближайшем селении, где имеются лавки. Отец Джилл сидел позади девочек и покуривал трубку. Вначале Керол побаивалась его, и вовсе не потому, что это был крупный мужчина с густыми усами, а потому, что в ее представлении главный инспектор Скотленд-Ярда обязательно должен отличаться какой-то особой свирепостью. Но вскоре она убедилась в своей ошибке, и отец Джилл очень понравился ей.
      — Какой красивый плес, — сказал он, прерывая размышления Керол.
      Она приподнялась и посмотрела вокруг себя.
      Река, по которой они плыли, извивалась среди лугов, покрытых золотом лютиков. Впереди группа маленьких парусных шлюпок устроила гонки вокруг буя, видневшегося на середине реки.
      — Очень красиво! — воскликнула Керол. — Вот уж не думала, что можно так чудесно путешествовать на катере и что «Нырок» — такое замечательное судно!
      — Я рад, что тебе «Нырок» понравился, — сказал мистер Бренксом. Если эта поездка доставляет тебе удовольствие, значит, все прекрасно.
      Питер уменьшил ход «Нырка» и поочередно пропускал вперед шлюпки, оставляя им достаточно места, чтобы развернуться вокруг буя.
      — Вот и Абингдон! — воскликнул Питер. — Может быть, нам где-нибудь здесь причалить, папа, для закупки продуктов?
      — Пожалуйста, где угодно. — Мистер Бренксом вынул изо рта трубку. Но лучше всего, пожалуй, около моста.
      Джилл поднялась и вместе с Керол приготовилась соскочить на берег со швартовами. Слева от них, почти на самом берегу, стояла церковь, увенчанная высоким шпилем. Мимо церкви пробегала пешеходная тропинка. Она пересекла маленький, заросший травой дворик, окруженный группой небольших коттеджей с крытыми аркадами на старых дубовых столбах.
      — Какое своеобразное место, — заметила Керол. — Интересно, кто здесь живет?
      — О, я почти забыл! — воскликнул отец Джилл. — Да, это то самое место. Я как-то побывал здесь по одному делу. Очень загадочное дело… Оно так и не было расследовано до конца.
      — А что это было, папа? — спросила Джилл. — Убийство или что-нибудь другое? Мистер Бренксом засмеялся:
      — Нет, это было совсем не такое обычное дело, как убийство. Это было нечто вроде охоты за сокровищем.
      — Это ж очень интересно, папа. Расскажи, пожалуйста!
      — Приготовить швартовы! — громко скомандовал Питер в эту минуту. Я причалю катер вот здесь.
      Джилл и Керол мигом вскочили на ноги, и Керол побежала вдоль борта на корму. Как только Питер осторожно подвел «Нырок» к берегу, девочки одновременно выскочили со швартовами в руках и натянули их. Мистер Бренксом спустился в носовую каюту и вернулся с деревянным молотком и двумя кольцеобразными костылями. Ребята вбили их в землю и привязали к ним швартовы. Мистер Бренксом остался доволен тем, как быстро и ловко причален катер.
      — Ну вот! — удовлетворенно воскликнул он, еще чуть-чуть подтянув носовой швартов. — А теперь, если хотите, можете все отправляться за покупками.
      — Я хочу послушать о деле, — сказала Джилл. — Ты ведь собирался рассказать о нем.
      — О каком деле? — вмешался Майкл, спрыгивая с катера на берег. Что это за дело?
      — Папа хотел рассказать о поисках сокровища в Абингдоне, объяснила Джилл. — Ну, папа! Расскажи, пожалуйста. — Она взобралась обратно на катер и, протянув руку, помогла вскарабкаться Керол. Сначала расскажи, а потом мы отправимся в город за покупками.
      — Эта история не предавалась гласности, — нерешительно ответил отец Джилл. — Я, собственно, и не должен был упоминать о ней.
      — Но мы же никому не скажем, — заверил Майкл.
      — Конечно, не скажем, — подтвердила Джилл. — Керол тоже умеет хранить секреты, ведь правда, Керол?
      — Я обещаю никому не говорить, мистер Бренксом, — твердо сказала Керол.
      — И все же мне не следовало бы рассказывать об этом никому, даже вам, — повторил отец Джилл. — Однако, — добавил он, подмигивая ребятам, — вреда, по-моему, не будет, если я и расскажу. Но, справедливости ради, надо позвать сюда и Питера.
      — И маму, — добавил Майкл, вскарабкиваясь на катер.
      Главный инспектор подошел к каюте, заглянул в люк и покачал головой.
      — Она задремала, да и нет необходимости беспокоить ее только для того, чтобы заставить выслушать эту историю. Кстати, многие факты ей известны еще с того времени, когда все это произошло. Питер!
      — Да, папа? — Питер выглянул из рулевой рубки, где он рассматривал карту реки.
      — Иди к нам. Я хочу вам кое-что рассказать. Все кружком расселись на палубе, и мистер Бренксом приступил к своему рассказу.
      — Это будет не совсем обычная история, — начал он. — Я даже не знаю, с какого конца повести рассказ. Он состоит из нескольких отрывков. Каждый в отдельности ничего особенного не представляет, но если их объединить, то получится правдивая история об одной странной тайне. Пожалуй, лучше начать с того, как нашли Яна…
      Мистер Бренксом молча принялся набивать трубку, и, пока совершался этот важный процесс, его слушатели изо всех сил старались скрыть свое нетерпение.
      — Это случилось во время войны, — возобновил наконец Бренксом свой рассказ. — Однажды утром, едва забрезжил рассвет, береговая охрана обнаружила в море, примерно в четверти мили от берега, небольшую лодку. Волны то и дело подбрасывали ее вверх и вниз. Дело было где-то в Эссексе, по-моему, в 1942 году. Впрочем, когда это происходило и где, — не так уж важно. Это была маленькая парусная лодка, и, хотя парус был поднят, пограничники не были уверены в том, что в лодке ктонибудь есть, и поэтому для осмотра ее направили рыбачий бот. Рыбаки обнаружили на дне лодки совершенно истощенного старого матроса. Мокрый, полузамерзший, он лежал без сознания. Рыбаки перенесли его в свой бот, взяли лодку на буксир и доставили ее к берегу.
      — Он пришел в себя? — спросила Джилл.
      — О, да. Его положили в госпиталь, и он поправился, хотя полностью здоровье к нему не вернулось. В конце концов, это был семидесятилетний старик и он несколько суток провел без пищи в море, в обыкновенной лодке. С собой у него был только небольшой узелок с вещами. Вскоре выяснилось, что по национальности он голландец. Он умел немного говорить по-английски и сообщил, что зовут его Яном, просто Яном. Когда его попросили назвать свою фамилию, он ответил: "Зовите меня старым Яном из Дордрехта". Он, по-видимому, жил раньше в этом городе. Я не знаю всего, что случилось с Яном, но несколько месяцев спустя он перебрался сюда и поселился вместе с другими стариками в одном из домиков этой богадельни. Мистер Бренксом указал своей трубкой в сторону расположенных на берегу коттеджей.
      — Он жил, кажется, вот здесь, в третьем домике, — добавил он.
      Его слушатели повернулись к берегу и посмотрели на группу уютных коттеджей.
      — Мы в Скотленд-Ярде понятия не имели о Яне, пока однажды, три года спустя, с нами не связались представители военной разведки и не попросили разыскать его. По-видимому, когда Голландия была освобождена от оккупантов, кто-то из голландцев сообщил нашей военной разведке, что во время войны участники движения Сопротивления укрыли от немцев в безопасном месте много золота, бриллиантов и других ценностей. Гитлеровцы случайно обнаружили это сказочное богатство в стоге, сена и попытались вывезти его, но мужественные голландские патриоты устроили засаду и отбили сокровища. Конечно, история эта наделала много шума, и кончилось тем, что старому Яну доверили спрятать ценности. Стало известно, что однажды ночью, в непроглядной темноте, старый Ян отправился куда-то на своей маленькой лодке, и с тех пор его больше не видели. Голландцы надеялись на то, что он, может быть, рискнул доставить сокровища в Англию. Вот почему представители военной разведки и запросили Скотленд-Ярд, не известно ли нам что-нибудь о Яне. Мы, конечно, стали повсюду наводить справки и в конце концов выяснили, что старик, приметы которого нам сообщили, в самом деле был подобран в лодке и что его действительно звали Яном. Затем удалось установить, что он поселился вот в этой богадельне. Я хорошо помню, как мы все бросились сюда, чтобы переговорить с ним. Кроме нас четверых из Скотленд-Ярда, приехали несколько офицеров военной разведки в двух штабных автомобилях, голландский генерал с переводчиком и один из участников движения Сопротивления, который лично знал Яна. Его доставили из Голландии специальным самолетом. В общем, мы явились сюда, на этот маленький двор целой кавалькадой.
      — И сокровища оказались у Яна? — возбужденно спросил Майкл.
      — К сожалению, Ян к тому времени умер. Он умер во сне, за три недели до нашего приезда. Мы перевернули здесь все вверх дном, тщательно осмотрели маленький узелок с вещами Яна, допросили всех стариков, которые знали его, но никаких следов сокровища мы не нашли. Видимо, Ян ни с кем не разговаривал о спрятанных драгоценностях, и если он и знал тайник, где спрятаны бриллианты и золото, то унес этот секрет в могилу.
      — Значит, вы не только не нашли сокровищ, но даже не напали на их след? — разочарованно спросила Джилл.
      — Мы не нашли и намека на них.
      — Конечно, Ян мог просто потерять ценности в море, раз он прибыл без них, — заметил Питер.
      — Вполне возможно, — согласился отец. — Но мне почему-то кажется, что это не так. Судя по всему, Ян был типичным старым моряком, закаленным и находчивым. Мне кажется, что, если бы Ян в самом деле не смог уберечь ценности, он не дожил бы до того дня, когда его прибило волнами к берегу.
      — Ты думаешь, что Ян спрятал ценности в Голландии, да? — спросил Майкл. — Почему же тогда голландцы не разыщут их?
      — Они искали повсюду, но безрезультатно, и в конце концов бросили это дело.
      — Минуточку, папа, — снова вступил разговор Питер. — Но ведь голландцам известие, откуда Ян отправился в свое путешествие?
      — Известно. Он отправился из погреба своего дома в одном из переулков Дордрехта. Сам я не был там, но видел столько фотоснимков этого дома, сделанных голландской полицией, что знаю его, как наш собственный дом. Дверь из погреба открывается прямо в узкий сточный канал шириной около шести футов.
      — А куда он ведет?
      — Куда угодно. Он соединяется с другими каналами, а часть из них впадает в реку, которая течет в море. На берегах этих каналов рядами стоят старые склады с подвалами, так что Ян мог спрятать сокровища где ему вздумается.
      — Но ведь кто-нибудь должен был знать, куда Ян отправляется с ними? — спросила Керол.
      — Как видно, никто не знал. Несколько патриотов охраняли дом Яна, чтобы обеспечить ему безопасный отъезд. Но они не знают даже, в каком направлении он отправился по каналу. Позднее голландцы перерыли весь город, не оставили ни одного подвала, не обыскав его от пола до потолка.
      — А почему бы им не пройтись по каналам землечерпалкой? — спросил Питер.
      — В этом, очевидно, не было необходимости. Каналы наполняются только в часы прилива, а в остальное время в них нет ни капли воды. Дно и стенки выложены кирпичом, спрятать или закопать здесь чтонибудь, не говоря уже о довольно — громоздком тюке с драгоценностями, невозможно.
      — В общем, голландцы ничего не нашли, — с сожалением заметил Майкл.
      — Ничего. И прекратили поиски несколько лет назад… Вот и вся история.
      Джилл задумчиво посмотрела на маленькие мирные домики богадельни, хранившие тайну старого Яна.
      — Скажи, папа, — полюбопытствовала она, — все эти вещи, которые якобы спрятал Ян, оцениваются в большую сумму?
      — Да, да, — ответил мистер Бренксом, выбивая свою трубку о борт катера. — Это были главным образом бриллианты и другие драгоценные камни из Амстердама общей стоимостью около трех миллионов фунтов.
      Возгласы удивления разбудили мать Джилл, дремавшую внизу в каюте. Из люка показалась ее голова.
      — Что случилось? — испуганно спросила она и быстро обежала всех глазами, торопясь убедиться, что никто не свалился в воду.
      — Ничего не случилось, дорогая, — ответил, поднимаясь, мистер Бренксом. — Мы просто разговаривали. Выходи на солнышко. Захвати с собой список продуктов, и ребята отправятся на берег за покупками. Мы останемся на катере.
      — Чудесные каникулы! — воскликнула Керол, спрыгивая вместе с другими на берег. — А какую странную историю о старом Яне рассказал ваш отец!
      — Что касается меня, — заметил Питер, — то я думаю, что старик потерял драгоценности на пути в Англию, а сознаться в этом у него не хватило мужества… Ты взял корзинку для покупок, Майкл?
      — Да, сейчас я догоню вас.
      — Ян мог спрятать сокровища, а потом присвоить их и обмануть своих друзей, — высказала предположение Джилл.
      — Возможно, — согласился Питер, направляясь по тропинке вдоль берега.
      — А мне не верится, — задумчиво отозвалась Керол. — Ян мог быть простым, бесхитростным человеком, но не хочется даже думать, что он оказался нечестным.
      Питер рассмеялся:
      — Вот, вот. Это как раз то, о чем говорит папа: люди не верят, что на свете водятся мошенники — потому-то плутам и удается так легко обделывать свои делишки.
      — Как бы то ни было, — продолжала настаивать Керол, — а я считаю, что Ян был честным человеком, и это подтвердится в тот день, когда найдутся драгоценности.
      — Не беспокойся, — ответил Питер, их никогда не найдут, это участь всех потерянных сокровищ… Пойдемте скорей, покончим с покупками, а потом будем купаться.
      "Нырок" остановился около Абингдона на всю ночь. Спешить было некуда — трехнедельные каникулы только начались. Кроме того, на свежем воздухе клонило ко сну, и все рано улеглись спать.
      Керол проснулась первой. Взглянув на часы, она обнаружила, что еще не было и половины седьмого, хотя через иллюминатор в каюту уже вливались широким потоком солнечные лучи. Спать больше не хотелось. Керол тихонько оделась и на цыпочках, стараясь не разбудить крепко спавших Питера, Джилл и Майкла, вышла из каюты.
      На палубе она с наслаждением вдохнула свежий, чистый воздух. Речную гладь ничто не нарушало; лишь изредка на поверхность выпрыгивала мелкая рыбешка. В камышах, ниже по течению, несколько уток, плескаясь, пощипывали молодые побеги. Город за рекой спал в полной тишине.
      Стоя на кормовом подзоре, Керол с восхищением осмотрела катер. «Нырок» был не велик — его длина не превышала тридцати футов, но это было очень удобное судно. Своей простотой и какой-то деловитой внешностью оно выгодно отличалось от других, пестро раскрашенных судов, которые встречались им на пути. По словам Джилл, «Нырок» в свое время был военно-морским портовым катером. И хотя мистер Бренксом переделал его по-своему и даже выкрасил в синюю и серую краску, мощный катер сохранил все изящество очертаний своего корпуса.
      На носу катера что-то зашевелилось, и из люка показалась голова мистера Бренксома. Он помахал Керол рукой и, зевая, выбрался на палубу. На нем все еще была пижама.
      — Ну, Керол, ты довольна?
      — Еще бы! Мне никогда не проходилось так замечательно, проводить время… На реке все как-то по-другому.
      Мистер Бренксом улыбнулся:
      — Рад слышать это. Некоторые люди считают, что на реке скучно, а я вот не согласен с таким мнением.
      — И я не согласна. Здесь очень интересно.
      — "Нырок" — хорошее судно, — продолжал мистер Бренксом, потягиваясь. — На нем можно безопасно плавать и по морю, но после долгой, напряженной работы мне больше нравится вот такой тихий отдых на реке. Для меня плавание по морю было бы той же самой тяжелой работой.
      — По-моему, на море было бы скучно, — заметила Керол.
      — Правильно. У нас все впереди — целые три недели мы будем загорать, купаться и вообще делать все, что захотим. Так я себе и представляю настоящий отдых. Это то, что…
      Мистер Бренксом внезапно умолк и стал пристально всматриваться в какую-то точку на берегу, там, где в отдалении виднелся мост.
      — Проклятье! — пробормотал он. — Я так и знал.
      — Что случилось? — удивленно спросила Керол.
      Главный инспектор показал рукой на берег. Подпрыгивая на неровностях прибрежной тропинки, к ним медленно приближался коричневый мотоцикл. За его рулем сидел человек в синем макинтоше и' в кожаном шлеме с наушниками.
      — Даже если бы мы плавали в море, за мной все равно послали бы вдогонку вертолет или что-нибудь другое. А я-то надеялся, что меня хоть на этот раз оставят в покое.
      Мотоциклист, приблизившись, пробежал глазами названия катеров, которые стояли по соседству с «Нырком», затем прибавил скорость и остановился около него:
      — Сэр, вы главный инспектор Бренксом? Прошу прощения, что мне приходится так рано беспокоить вас, но я должен передать вам срочный пакет от начальника Скотленд-Ярда.
      Он сошел с мотоцикла, расстегнул кожаную сумку, висевшую у него на поясе, и вынул конверт.
      Главный инспектор печально покачал головой:
      — Извини меня, Керол.
      Мистер Бренксом спрыгнул на берег и распечатал конверт.
      — Ответ будет, сэр?
      — Да.
      Мотоциклист протянул ему карандаш и блокнот. Мистер Бренксом быстро набросал несколько слов.
      — Вручите это местному инспектору полиции, — сказал он, — и попросите немедленно передать по телефону в Уайтхолл. И скажите ему, чтобы точно через час машина ждала меня у моста.
      — Слушаюсь, сэр.
      Посыльный завел мотоцикл, повернул его и, все так же подпрыгивая на тропинке, отправился в обратный путь.
      Мистер Бренксом прыгнул на катер.
      — Я очень сожалею, Керол, что так произошло, — сказал он. — Но мы постараемся не испортить поездку всей компании. А сейчас ты, может быть, спустишься вниз и разбудишь остальных? У нас осталось меньше часа, а нам еще надо многое сделать.
      Совсем обескураженная, Керол по трапу спустилась в кормовую часть. Майкл, разбуженный шумом мотоцикла, уже проснулся, но остальные еще спали. Керол решила разбудить в первую очередь Джилл, которая спала на верхней койке,
      — Вставай, вставай, — зашептала она, тихонько стягивая с нее простыню. Джилл зашевелилась.
      — Что, что такое? — сонно пробормотала она.
      — Случилось что-то серьезное. Твой отец хочет, чтобы все быстро встали и оделись.
      Джилл села на койке так поспешно, что стукнулась головой о потолок каюты и громко вскрикнула от боли, разбудив своим восклицанием Питера.
      — Что тут происходит? — проворчал он: Керол ему все рассказала.
      — Я мог бы все это предсказать. Нет отпуска, чтобы к отцу не приставали с каким-нибудь несчастным делом об убийстве. А он-то думал, что на этот раз его оставят в покое… Ну что ж, возможно, он через день-два с ним разделается.
      Питер, а вслед за ним и Майкл соскочили со своих коек. Все быстро оделись и, не умываясь, через пять минут были уже на палубе. Здесь к ним присоединился отец Джилл. Миссис Бренксом осталась внизу, чтобы разжечь примус и приготовить завтрак.
      — Жаль, что так произошло, — начал мистер Бренксом. — Сейчас я разговаривал с посыльным. Он, наверно, половину ночи разыскивал меня. В общем, лучше сразу сказать вам и покончить с этим. Мне нужно немедленно выехать в США, в Вашингтон. Я должен отправиться в полдень на самолете…
      — На самолете? Какой ты счастливец! — прервал его Майкл.
      — Речь идет об одном важном деле. Я не могу сказать вам, в чем оно состоит, но меня не будет здесь по крайней мере три недели.
      — Почти весь отпуск, папа! — огорчилась Джилл. — Ну, это уж совсем никуда не годится.
      — А разве тебя никто не может заменить? — спросил Питер.
      — Жаль, но ехать нужно мне. Тут уж ничего не поделаешь. — Мистер Бренксом был расстроен не меньше, чем все остальные. — Я вот еще что хотел сказать: поскольку я должен ехать во время своего отпуска, мне разрешено взять с собой маму. Поездку, конечно, они оплачивают. Я уже говорил с мамой. Она считает, что вы нуждаетесь в ней и потому должна остаться с вами.
      — Нет, нет! — воскликнула Джилл. — Пусть едет. Она должна обязательно поехать. Для нее это будет чудесным отдыхом.
      — Мы сумеем справиться с катером, папа, — добавил Питер. — Я ведь хорошо знаю мотор, ну и все остальное.
      — Мы-с Джилл можем готовить пищу, — сказала Керол. — Я надеюсь, вы не допустите, чтобы миссис Бренксом осталась здесь из-за нас.
      — Спасибо, Керол. Это очень мило с твоей стороны.
      — А мне бы хотелось, чтобы мама осталась с нами, — нерешительно заметил Майкл. — В конце концов, она — наша мама, и мы не хотим, чтобы она уезжала. И чтоб ты тоже не уезжал, папочка.
      — Правильно, — заявила Джилл. — Мы хотим, чтобы она осталась с нами. Но еще больше мы хотим, чтобы она поехала в Вашингтон. Она замечательно проведет время.
      — Да, да, мистер Бренксом, возьмите ее с собой, — уговаривала Керол. — И не беспокойтесь о том, что скажут мои родители. Они привыкли, что я всегда далеко от них, и, наверное, вообще не думают обо мне. — Голос Керол звучал чуточку грустно.
      — Что ты! Они думают о тебе, я уверен в этом, — сказал отец Джилл, мягко положив руку на плечо Керол. — А теперь посмотри на Джилл, Питера и Майкла и скажи мне, будешь ли ты довольна, если проведешь три недели только в их обществе?
      — На «Нырке», конечно, — добавил Питер. — У нас хватит времени, чтобы дойти до самого Личлейда.
      — Мы будем часто купаться и найдем много других интересных занятий, — вставила Джилл.
      — А когда папа и мама уедут, мы вдвоем будем занимать целую каюту, — сказал Майкл. Керол рассмеялась.
      — Ну конечно, конечно, я буду довольна, — заявила она. — Мне будет здесь хорошо.
      — А наше мнение разве в счет не идет? — спросил Майкл. — Кто против того, чтобы Керол провела с нами три недели, поднимите руку.
      Ни одна рука не поднялась, и когда на палубе появилась миссис Бренксом, все наперебой заговорили с ней:
      — Все решено! Мы хотим, чтобы ты поехала с отцом. Мы здесь прекрасно управимся одни и очень интересно проведем время.
      Миссис Бренксом поцеловала каждого из них.
      — Как мне приятно это слышать! — воскликнула она. — Но вы не думайте, что меня не расстраивает наша разлука. Я уверена, что вы будете себя хорошо вести и постоянно заботиться друг о друге.
      Во время завтрака спешно обсудили все остальные вопросы; Джилл доверили бумажник с деньгами на покупку провизии и горючего для мотора, — сумму более чем достаточную для трехнедельного путешествия. Кроме того, у Джилл и у Питера имелись для непредвиденных расходов сберегательные книжки. Условились, что при возникновении какой-нибудь серьезной неприятности они обратятся в полицию и из Скотленд-Ярда приедет один из подчиненных отца, чтобы сделать все, что нужно. На Майкла возлагались разные хозяйственные дела и ответственность за снабжение водой. Свой маршрут ребята должны были вырабатывать сообща. Питеру поручили обязанности шкипера и главного ответственного лица.
      — Ничего необдуманного вы не сделаете. Я уверена в этом, — сказала мать и поднялась, чтобы пойти к себе и закончить сборы к отъезду. — А когда мы вернемся, я полагаю, вы подробно расскажете нам о всех своих приключениях.
      Последние минуты прошли в спешке и суете. Майкл дежурил на палубе, поджидая полицейскую машину. Вскоре он сообщил о ее прибытии.
      Со смешанным чувством грусти и какого-то возбуждения все направились по тропинке вдоль берега. Отец и Питер несли чемоданы. Шофер-полисмен открыл багажник и сложил в него вещи. Напоследок родители торопливо поцеловали каждого из детей, и машина умчалась.
      — До свидания! — кричали ребята, стоя на дороге и 'махая руками.
      И вот они остались одни. Несколько минут длилось грустное молчание. Питер первым прервал его.
      — Ну что ж, — заявил он. — Теперь мы можем вернуться на катер и заняться уборкой. Потом мы проверим свои запасы, купим все необходимое и отправимся на «Нырке» в Оксфорд.
      Джилл была рада, что у Питера есть уже определенный план действий. В подобных случаях люди подчас топчутся на месте и не знают что делать, а затем выясняется, что уже вообще поздно что-либо предпринимать.
      — Прекрасно, — согласилась она. — Примемся все за дело. И чем скорее, тем лучше. У нас останется достаточно времени для купания.
      Пока девочки мыли посуду, а Майкл убирал каюты, Питер делал вид, что он страшно занят мотором. Впрочем, Джилл и Керол решили про себя, что он просто-напросто наслаждается возней с масляными тряпками и гаечными ключами, как это любят делать мальчишки. Вскоре повсюду был наведен образцовый порядок и чистота. Так как магазины еще не открывались, девочки решили искупаться. Судя по вздохам и ворчанию, доносившимся из машинного отделения, Питер все еще был ужасно занят своим мотором, и Майкл решил самостоятельно отправиться в экспедицию. Он снял с гички брезент, присоединил крюк шлюпбалки к гичке, приподнял ее над подставками и вывел за борт. Когда гичка повисла над рекой, Майкл, постепенно ослабляя тросы, осторожно спустил ее на воду.