Колдун смел свиток на край стола, водрузил перед собой подставку - три скрепленных друг с другом павлиньих лапы и осторожно положил сверху Шар. Огонь в маленькой жаровне затрепетал, словно пучок петушиных перьев на ветру. Колдун бросил в пламя несколько щепоток зеленоватого порошка. Попав в огонь, порошинки серебристо взблеснули и превратились в пурпурный дым, потянувшийся к хрусталю. Когда дым коснулся Шара, тот вспыхнул, но огонь за стеклом быстро распался на световые точки, закружившиеся словно светлячки. Нетерпеливо постукивая ногой по полу, колдун ждал, ждал, жал. Нетерпение дышало в затылок, но ничего поделать было нельзя.
      - Слушаю тебя, Митридан.
      Голос, донесшийся из Шара, звучал отчетливо, но тихо.
      - Это я тебя слушаю, - стараясь говорить спокойно, отозвался колдун. - Птица принесла весть.
      Из шара донесся смешок.
      - Так ведь тогда мне и сказать тебе нечего. Раз птица у тебя, то ты и так все знаешь.
      Колдун молчал, ожидая прямых слов, а не намеков на истину. Голос в Шаре не выдержал первым.
      - Ну ладно, ладно… Взяли мы, что ты просил.
      Шар позеленел и колдун вздохнул. Нет. Жизнь не была виденьем. Все тут было взаправду.
      - С кровью взяли?
      - Не без этого… Хорошие воины у князя Черного. Двоих моих подранили.
      - Сочувствую, - бесстрастно отозвался колдун, сдерживая бушевавшую в груди радость, в которой не было места чужим неприятностям. Его собеседник, словно почувствовав его настроение, отозвался:
      - Брось… Не стоит. Не так уж они, выходит, хороши были, если позволили себя ранить. Кстати, спасибо за колдовство. Если б не оно, еще не ясно чем бы там все кончилось… Когда ты собираешься заплатить нам остальное?
      Теперь шар был похож на стеклянный кубок, заполненный мутной зеленой водой. Голос разбойника стал деловым.
      - Как и договаривались - при первой же встрече… - мгновенно ответил колдун. Радость, что плясала в нем, просилась наружу, и он не сдержался. - Я рад, что у тебя все вышло!
      - Верю тебе, - отозвался собеседник. - Похоже, что не только я, но и ты на этой вещи кое-что заработаешь.
      Колдун не позволил своему смеху вырваться наружу. Что он знал, что понимал, этот разбойник?
      - Не знаю как я, а ты - точно… Дорогу, что ведет из Чернигова в Журавлевское княжество, знаешь?
      Невидимый собеседник засмеялся.
      - Хаживал…
      Шар вместо зелени вспыхнул желтым светом.
      Колдун понял, что спросил не то. Тот, другой, не столько хаживал по дороге, сколько сиживал где-нибудь за кустами, в удобном месте, поджидая купцов. Ну, да ничего. Не страшно.
      - Если ты в Чернигове еще, то выйдешь через южные ворота, и по дороге, никуда не сворачивая. Понятно?
      - Понятно.
      Шар снова стал мутнозеленым. Митридан довольно кивнул. Теперь разбойник не врал - все понял. Да и как тут не понять?
      - Через три дня встретимся на ней у брода через Кузяву. Найдешь?
      - А что "у брода"? Давай я его к тебе принесу.
      Колдун замолчал. Соблазн был велик. День, ну, может быть два дня, и талисман будет у него в руках…
      Он встряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Нет нельзя. Тут был свой волхв, немалой силы, а талисман следовало бы держать подальше от такого сильного волхва. По крайней мере, пока. Пока он сам не понял, что это такое.
      Что-то этот талисман мог. Что-то такое, о чем он, Митридан, пока не знал, но о чем следовало бы побольше разузнать. Не зря им заинтересовался один из самых сильных магов Империи. Он постучал пальцами по столешнице, мечтательно прикрыл глаза. Кто знает? Может быть, в нем скрывается сила, которая поставит его, Митридана, вровень с самыми сильными? Соблазн завладеть таким сокровищем мог возникнуть у любого колдуна. Поэтому не стоило искушать ни их, ни Судьбу и он твердо сказал:
      - Не стоит. Мне так удобнее.
      Разбойник молчал, словно не верил в окончательность ответа.
      - Или ты боишься брод не найти? - усмехнулся колдун.
      - Отчего не найти? Найду. За хорошие деньги я много чего найти могу - и брод и человека.
      Шар по-прежнему светился зеленым, разбойник был искренен. Колдун ощутил скрытую угрозу, исходящую от него, но не обиделся. Слишком хорошо было на душе.
      - Не бойся. Не обману. Что обещал - все получишь.
      - Добавить бы надо… - предложил разбойник, угадав случай.- За кровь. А то вдруг заблужусь?
      - Добавить?
      - Да. Самую малость…
      Не любил Митридан таких разговоров, ну так и не он его начал…
      - Жемчугу бы шапку. Шапочку. Или золота…
      Ох, некстати этот разговор. Митридан посмотрел на свечу, на пергамент ждущий его.
      - Ладно. Поговорим позже. Не бойся… Можешь надеяться…
      Разбойник вздохнул с облегчением, но словами постарался не показать этого.
      - А что мне бояться? Я свое дело сделал, половину денег получил. Это тебе бояться надо, чтоб ничего с твоей вещичкой не случилось. Красивая… Где такие только делают? Золота одного, сколько пошло… Ну и камешек, конечно… Хоть и невзрачный…
      Митридан представил, как разбойник рассматривает то, что должно принадлежать только ему и сжал кулаки.
      - Убери, - спокойно сказал он. - Спрячь так, чтоб на глаза никому не попалось, а твое от тебя не уйдет.
      - Конечно.
      Разбойник даже не попытался скрыть усмешки.
      - Спрячу так, что даже ты не найдешь.
      Шар затих, будто он отвлекся, и впрямь засовывал свою добычу в какое-то тайное место.
      - Ты имей ввиду, колдун, что получишь его, не раньше, чем твое золото в моих руках зазвенит, - напомнил он уговор.
      - Зазвенит, зазвенит, - довольно сказал Митридан. - Значит через три дня. Ты сам, главное, не опоздай.
      - Не опоздаю. Я за деньгами еще никогда не опаздывал. Ты сам дорогой не потеряйся. Может все же занести тебе его? Тут ведь рядом…
      Колдун оглянулся. Дом, только что тихий и уютный, показался ему маленьким и грязным.
      - Так-то оно так, только… Да считай, нет меня тут уже. Нечего мне больше тут высиживать. Одного барана я сам обстриг, другого ты… Теперь надо и другими делами заняться.
      - Ну, как знаешь… Тогда через три дня! - напомнил голос из шара. Свет там последний раз вспыхнул и пропал. Колдун еще несколько мгновений сидел перед шаром неподвижно, а потом дал волю чувствам. Со счастливой улыбкой он несколько раз ударил кулаком по столу, при каждом ударе приговаривая:
      - Получилось! Получилось!! Получилось!!!
      Умел бы плясать - в пляс бы пустился. Не обманула птица…
      Пододвинув ближе кувшин, налил вина, выпил. Жизнь становилась ясной. Если утром она была похожа на затопленную туманом лесную поляну, то теперь можно было сравнить ее с чистым полем или дорогой, что вела путника туда, куда ему нужно.
      Он представил степь и дорогу прямо до Мараканды, где через месяц-другой соберутся маги и колдуны, волхвы и волшебники и где он будет равным среди равных. Представил, как пойдет, загребая теплую пыль босыми ногами, а на груди у него…
      Дверь от удара распахнулась, вырывая колдуна из будущего в прошлое. "О, Боги! - мелькнуло в голове. - Ну почему именно сейчас?" Еще находясь во власти добрых вестей, он улыбнулся входящему князю и поклонился.
      Князь, не ответив на поклон колдуна, бухнулся на лавку. Лицо его было похоже на миску с кислой капустой. "Как обычно, - подумал колдун. - Не меняется князь". И разговор Круторог начал, так же как и всегда.
      - Ну?
      К такому началу разговора Митридан уже привык, как, наверное, и князь привык к его ответу.
      - Тружусь, князь. - Он показал на пустой стол. - Видишь, даже ночей не сплю. Кусок в рот положить некогда.
      Пару последних недель князь зачастил к нему и разговорах стал несдержан. Митридан понимал, что даже его колдовство, что на время утихомиривало князя, не сможет спасать его вечно. Есть конец у любой веревочки. Рано или поздно кто-нибудь да догадается о его хитрости, либо князь перестанет ходить к нему сам, а начнет присылать кого-нибудь вместо себя. Того же волхва, например, что с самого появления его в княжеском тереме косо смотрел на него. "Ну, ничего. Сегодня обойдется. А завтра… Завтра будет все по-другому. Недолго уже…" Он коснулся амулета. "День, ну два и все… Да нет! За день управлюсь! А потом ищи ветра в поле".
      Князь между тем поднял со стола свиток, всмотрелся в непонятные строчки, отбросил в сторону.
      - Вижу, чем ты тут занимаешься… Свечи переводишь.
      Переполненный тайнами свиток откатился на угол стола и остановился там не нужный грозному властителю.
      - Когда?
      Митридан привычно сложил пальцы и готовясь в случае нужды произнести заклинание.
      - Скоро уже.
      Он покосился на клетку, где, нахохлившись, сидел сокол. Хотелось показать князю язык, а потом лишить памяти, но он благоразумно сдержался.
      - Скоро!
      - Я это уже слышал. Каждый день одно и тоже.
      Князь откинулся, ноздри его раздраженно зашевелились.
      - Совсем ты совесть потерял. Все вокруг удивляются, и сам я не понимаю, как это я тебя до сих пор на кол не посадил? Он нахмурился, наклонился и спросил у колдуна.
      - Старею что ли?
      "Да, - подумал колдун. - Засиделся я у варваров… Пора и честь знать. Когда еще до Мараканды доберешься…" Князь теперь смотрел зло и весело, словно уже видел колдуна на колу. Страшно колдуну не стало, но холодок по спине пробежал. Уж больно глаза у князя были нехорошие.
      "Вот зверь, - подумал колдун. - Изругал и радуется…А может у него еще под это дело как раз шапку жемчуга выпросить? Все одно пропьет или на дурацкое железо истратит… Дурак ведь… Ну ничего ведь в настоящей жизни не понимает." - Потерпи, князь. Недолго уже осталось. Жемчугу бы вот еще только…
      Брови князя поползли вверх.
      "Не ждал он такого нахальства. Чего угодно, наверное, ждал, а только не этого, - сообразил Митридан. - Ну ведь не убьет же сразу? Успею оборониться!" - Сколько?
      - Да шапки, думаю, хватит.
      Князь снова дернул бровями, только теперь они сползли вниз к переносице.
      - Я о времени спрашиваю. Сколько мне еще твои выкрутасы терпеть?
      Митридан подумал, посчитал что-то на пальцах.
      - Не знаю, князь… Ты от меня чуда просишь, а оно созреть должно. Не знаю, по чести говорю… Не могу же я вот так за Богов… Может дней десять…
      - "Может"… "Может"… Может тебя на кол посадить? Может оттуда виднее? А?
      Колдун молчал, улыбался…
      - Это ты не знаешь, это - не можешь… - раздраженно сказал князь. Рука его потянулась к кувшину, но с полпути, словно вспомнив что-то, вернулась назад.
      - Ты можешь хоть сказать, на что мое золото идет? Что это будет?
      Колея была наезженной. Из раза в раз повторялось одно и тоже. Разговор, словно слепая лошадь ходил по кругу. Митридан закатил глаза.
      - Это будет оружие, которого никто еще не видел. Такое, что еще ни у кого нет, такое, каким еще никто не обладал…
      Колдун тряхнул поднятой рукой, словно призывал Богов в свидетели. Князь расслабился. Слова колдуна подействовали на него, как бочка масла на волнующуюся воду.
      "Пообещать ему что-нибудь? - подумал Митридан. Внутри ключом била радость. - Пусть хоть напоследок, дурень, порадуется".
      - Не меч? - немного успокоившись, спросил князь.
      - Нет.
      - Не обливной лук?
      Колдун головой покачал так, словно князю в чем-то позавидовал.
      - Нет, князь… Нет. Такого ты еще не видел. Никто еще такого не видел. Неведомое и невидимое оружие.
      Княжеское раздражение пропал куда-то, рот открылся, как у ребенка.
      - Невидимое?
      - Да.
      - И всегда со мной будет?
      - Всегда… И ты один сможешь противостоять целому войску.
      Он замолчал, пытаясь представить, что же такое делает колдун, но куда там… Колдун почти въявь ощутил, как трещат мозги у князя. Наверное, эта невозможность представить чудо и усмирила его. Он опустил голову и колдун подумал, что все обошлось.
      - Когда будет готово? - уже мягче спросил Круторог.
      - Не знаю, - плечами пожал колдун. - Я ж говорю - не знаю. Не я чудо делаю - Боги дают…
      Зря он упомянул Богов, зря… Едва Митридан сделал это, как князь вздернул голову и нахмурился. Уж он-то отлично знал, что любой Бог был хорошей дверью, закрывшись за которой, колдун мог бы сколь угодно долго сидеть и ждать, выклянчивая их имением шапки золота и жемчуга. Но у князя был ключик от этой двери.
      - Я золото и жемчуг не Богам давал - тебе. Тебе и ответ держать.
      Колдун улыбнулся, развел руки в стороны, поворачивая разговор в нужную сторону - мол ничего не поделаешь, Боги… Только князь не стал ни слушать его, ни смотреть, ни привораживаться.
      - Значит так, - сказал Круторог, кладя руки на стол. - Времени я тебе даю до завра. С Богами сам как хочешь, так и договаривайся, а чтоб завтра…
      Митридан попытался возразить, но князь посмотрел на него так, что у колдуна стало холодно в животе. Никогда еще князь не смотрел на него так.
      "Проклятый Хайкин! - прозорливо подумал колдун. - Вот уж истинно, кто не в свое дело…" - Завтра, - повторил князь, хотя видел, что повторять это не нужно. Колдун и так все запомнил.
      "Надо же до двух уже считать научился!" - разгораясь злобой подумал Митридан. - " А как был дураком, так дураком и остался…" Он набрал воздуху в грудь и произнес слово Послушания.
      Едва оно прозвучало, как грозный князь съежился, словно рыбий пузырь из которого выпустили воздух.
      - Вот и кончилась твоя власть, - в голос сказал колдун. - Тебе хорошо… Ты доволен… Сейчас ты встанешь и пойдешь к себе…
      Князь кивал, глядя перед собой пустыми глазами.
      - Ты получил ответы на все вопросы… Ты узнал все, что хотел… А теперь пошел вон!
      Круторог так же молча поднялся и пошел куда послали.
      Около двери он недоуменно оглянулся. Митридан поклонился ему в пояс и князь ногой распахнул дверь. С каждым шагом походка его делалась легче, увереннее, плечи распрямлялись. Он уже стал самим собой.
      Дверь захлопнулась. За стеной сразу затопали чьи-то ноги, но спокойнее на душе у Митридана не стало.
      "А ведь и впрямь при его характере он на меня облаву устроит…" - подумал колдун, глядя на закрывшуюся дверь. Сосновые плахи толщиной с две ладони загородили его от непогоды, но не от княжеской злобы. - "Придется, видно, помереть.
      Он постучал пальцами по столу, прикидывая, что и как.
      - Да. Покойник. А с покойника, какой спрос? Да никакого спроса…" Он встал, заведя руки за спину, прошелся по комнате, превращая мысль в план. Пол под ногами поскрипывал, словно соглашался.
      "Тогда, конечно, пожар… Так. И кто же меня на глазах у всех убьет? Кто тело белое изуродует? И кто, наконец, дорогие сердцу вещички из огня вынесет?" Он поскреб подбородок.
      "Суматоха нужна. Большая суматоха!" Он постоял у стола. Свеча за спиной затрещала, вспыхнула, и его тень упала на беленую печь. Он хлопнул себя ладонью по лбу, словно вколачивал туда мысль простую мысль - всякая мысль от Бога… Даже хитрая и коварная.
 

 
      Кусок воска, что ему сейчас понадобился, он принес сюда еще месяц назад, как будто бы знал, что тот пойдет в дело.
      Прошлогодний воск был желтым, пах медом. Он разминал его сильными пальцами и думал о том, как связанно все в этом мире. Тень на стене, заготовленный загодя воск, заклинание, первое, выученное еще в юности, и при всей своей бесполезности так и не забытое за эти годы…
      Колдун покачал головой, удивляясь одновременно простоте и сложности мира, тем невидимым связям, что, словно струны, пронизывали его, связывая то, что, по мнению дураков, закованных в железо, никогда не было соединено между собой.
      Как из ниток ткался холст, так и из таких вот случайностей ткалась жизнь.
      Он размышлял, а руки словно бы сами собой делали работу.
      Воск под пальцами сминался, обретал форму, постепенно превращаясь в человеческое лицо. Он уже почти долепил голову, когда Шар снова вспыхнул. Не отрываясь от работы, Митридан недовольно скосил глаза. В стекле разбегались цветные огни. Вот это и в самом деле называется "не кстати". Осталось сделать самую тонкую работу - довести черты лица, а тут опять наверняка этот разбойник.
      - Ну, что еще, Мазя? Неужто соскучился? - спросил он, ожидая услышать разбойника, но вместо этого услышал чужой голос.
      - Представь себе… Сколько времени прошло, а от тебя ни вестей, ни подарков… Соскучился, конечно.
      Руки у колдуна дрогнули, и нос у восковой головы получился какой-то уродливый, шишковатый. Отставив работу, Митридан нехотя повернулся к Шару. Тот уже не светился, но изнутри на колдуна смотрело знакомое лицо. Колдун невозмутимо поклонился новому гостю.
      - А! Игнациус! Рад тебя видеть!
      - Не знаю, не знаю… Рад или нет, а посмотреть тебе на меня придется. Как наши дела?
      Митридан протянул руки к шару и поставил его так, чтоб его собеседник увидел клетку с соколом.
      - Все колдуешь? - спросил Игнациус, увидев рукоделье Митридана. - Все по мелочам силу тратишь?
      В голосе его было не неодобрение, а скорее пренебрежение к собрату по ремеслу, пошедшему явно не той дорогой, да еще и упорствующему в своих заблуждениях. Митридан не стал вступать в спор - не до того было.
      - У меня цели другие, помельче, не то, что у тебя, - уклончиво ответил колдун. - Но и я своего добиваюсь, как и ты. Наверное…
      Человек в шаре пропустил колкость мимо ушей, прищурился, вглядываясь в восковое лицо.
      - Князь, что ли тамошний?
      Игнациус не стал вдаваться в подробности.
      - Князь…
      Он отодвинул в сторону светильник, подхватил какую-то тряпку и бросил ее на полузаконченную работу.
      С презрением человека знающего цену себе, и от этого считающего в праве оценивать других, Игнациус произнес.
      - Человек не стрела - сам выбирает себе цель. Что ж ты себе за цель выбрал? Князьям угождать?
      - У меня свой путь, - уклончиво ответил колдун. - У тебя свой. Я князьям служу, ты - императорам.
      Гость из Шара поднял руки ладонями вверх, показывая, что не собирается дальше спорить, и перешел к делу.
      - Пусть так. Ты сделал, что обещал?
      - Видишь птицу?
      - Вижу. И что?
      - Сегодня она принесла мне весть. Мои люди справились.
      Митридан почувствовал, как эта весть взволновала Игнациуса, но тот молчал, как недавно в разговоре с разбойником молчал и он сам.
      - Через пять дней талисман будет у меня, - закончил колдун. - Это все мои новости…
      - А когда он будет у меня? - С тем же легким презрением спросил Игнациус. Шар окрасился красным. В словах Игнациуса Митридан не слышал радости, но Шар нельзя было обмануть. Густота красного цвета была такова, что Игнациусу впору было подпрыгнуть, да заорать что-нибудь радостное, но маг молчал.
      - Как только я получу Ломейский ключ.
      Игнациус, словно слышал об этом в первый раз, недоуменно задрал брови.
      - У тебя губа не дура…
      - Мы ведь договорились… - напомнил колдун несколько озадачено. Маг медленно кивнул, словно тот напомнил ему о чем-то неважном…
      - Да помню, я помню… Получишь ты ключ, получишь. Когда мы встретимся?
      Шар только что наполненный ярко-алым светом мгновенно, без перехода, вспыхнул ослепительной желтизной. Этот свет словно оглушил колдуна. Он остался стоять, так и не ответив на вопрос мага.
      - Что ты молчишь?
      - Ты где сейчас?
      Игнациус отдалился от своего Шара и Митридан увидел уже знакомую комнату, стол у стены, на котором стоял бронзовый конус, покрытый причудливыми вырезами и выдавленными в металле фигурами змей - тот самый Ломейский ключ.
      - Вечный город потому еще вечный, что ты тут вечно занят… - пошутил маг, выпуская самую малость бушевавшей в нем радости во внешний мир. - Сижу своем доме, о тебе вот думаю. Как ты там? Сыт ли? В тепле ли? Не обижает ли кто?
      От этих слов желтизна в Шаре исчезла, затопленная зеленой мутью. Митридан смотрел на нее и чувствовал, как откатывает от сердца ощущение нежданной беды.
      - Уснул что ли?
      - Думаю, - медленно произнес Митридан. - Соображаю, как лучше.
      Он помолчал еще какое-то время, потом предложил.
      - Я собираюсь в Мараканду. Давай встретимся прямо там, на ярмарке? Встретимся и обменяемся. Ты мне- ключ. Я тебе - талисман.
      - Хорошо, - легко согласился маг. - Мне не к спеху. Когда ты там будешь?
      Колдун склонился над Шаром, начал рассуждать вслух.
      - Так. Тут у меня дел еще дней на пять-десять, ну и добираться недели три. Через месяц.
      - Хорошо, - легко согласился Игнациус. - Значит через месяц в Мараканде.
      И Шар вновь полыхнул желтизной.
      Колдун смотрел в шар до тех пор, пока не убедился, что свет в нем исчез и теперь отражает только его улыбающееся лицо. Тогда колдун словно маску стащил с себя простоватую улыбку и, опустившись на лавку, погладил стеклянный бок. Если б не Шар!
      Игнациус врал. Шар показал это, изменив цвет. Не хотел он ни отдавать Ломейский ключ, не было у него и желания встречаться с ним в Мараканде. Вообще весь этот разговор стоял на лжи, разве что радость мага была не поддельной.
      Митридан мрачно хмыкнул. "Правда, и ложь у него также была самой настоящей, без подделки".
      Он и самого начала не особенно доверял этому магу из Вечного города, но очень уж нужен был Ломейский ключ.
      Еще тогда, когда они встретились в первый раз, Митридан удивился, что за неизвестную вообщем-то вещь тот готов отдать Ломейский ключ. Теперь становилось понятно, откуда шла такая щедрость.
      "Обманет, - решил колдун. Потом поправился. - Попробует обмануть… А где и как?" Сейчас Игнациус твердо знал только две вещи: во-первых, что Митридан сидит в тереме Журавлевского князя, а во-вторых, то, что через месяц он будет в Мараканде. Где-то в одном из этих мест он должен будет напасть на него, чтобы отобрать талисман, либо искать его на всех дорогах, что ведут в Мараканду. Прямо сейчас он это вряд ли сделает. Шар не обманешь. Он действительно сейчас сидит в Вечном городе, и, что бы там не говорили про таких как он, добраться сюда за один миг никак не сможет. Да и не зачем ему делать это - нужного ему талисмана у Митридана пока еще не было.
      Колдун поднялся, прошелся по комнате, заложив руки за спину, вернулся к столу. В задумчивости он сдернул тряпку с полузаконченной фигуры и стал доделывать отложенную работу.
      Мысли текли сами собой.
      Игнациус, сомнений в этом не было, был сильным магом, и его следовало опасаться всерьез. Не прятаться, конечно, по крысиным норам, но быть готовым к нападению - обязательно.
      " Я сказал ему, что через пять дней талисман будет у меня - подумал колдун.- Значит, и ждать его в гости нужно вряд ли раньше, чем через пять дней. Огромную радость так же сложно вытерпеть, как и огромное горе. Да. Пять дней. А потом он придет прямо сюда, чтоб отнять".
      Руки работали сами собой, и вскоре восковая голова обрела цвет и форму плоти. Вынырнув из задумчивости Митридан осмотрел ее, остался доволен и начал готовиться к колдовству. Вокруг фигуры он начертил круг и расставил пять светильников.
      "Значит через пять дней меня тут быть уже не должно… " Голова перед ним стояла как живая. Он чуть-чуть подправил брови, доводя образ до полного сходства. "Нет, ну как же все хорошо сложилось!" - подумал он. - "Одно к одному!" Взяв в руки клетку с соколом, открыл дверь. "Ничего мерзавцу не оставлю!" На дворе уже была ночь, звезды протянулись от края до края неба. Ночная мошкара блестела крылышками в лунном свете, добавляя блеска ночному небу. Не утруждая себя открытием дверцы, колдун разломал прутья ненужной уже клетки и подбросил сокола в небо. Птица, не понимая что случилось с хозяином, сделала два круга над его головой, недоверчиво ожидая, когда ее поманят назад, но колдун взмахнул рукой.
      - Отпускаю тебя!
      Не ожидая больше гостей, он заложил дверь засовом, прислонился спиной к двери. До утра теперь никто его не должен беспокоить. "А побеспокоит - пусть на себя пеняют!" Вернувшись к столу, осмотрелся, бросил в печь остатки клетки, кинул туда же оставшийся воск, и, придвинув к сотворенной им голове светильники, некоторое время смотрел на слезы, которыми истекала чужая голова и вспоминал нужные слова.
      Теперь все не главные дела были сделаны.
      Оставалось сделать главное дело.
      Он расстелил на столе тонкий шелковый платок и начал читать заклинание, превращая ничто в нечто, что поможет ему решить все его проблемы и уладить все трудности.
      Слова цеплялись одно к другому, словно сплетались в сеть, в которой несколько мгновений спустя начала биться Сила. Ее удары становились все сильнее и сильнее, но колдун не боялся ее. Аккуратно, словно рыбак, что поймал большую рыбу, Митридан освободил Силу и направил туда, куда ему было нужно. Мир вокруг померк и вновь появился. Цвет пламени в светильниках стал синим. Эхо последних слов прокатилось над головой и он понял, что все получилось.
      Несколько мгновений колдун сидел на полу опустошенный.
      Он сделал все, что нужно. Теперь оставалось ждать утра и надеяться, что когда-то вызубренное заклинание не подведет. Сил подняться, и добрести до кровати не было. Последней мыслью, перед тем, как провалиться в сон была:
      "Никуда он не денется. Придет. Не может не прийти. Кроме как ко мне - не к кому!".
 
      …Их разделял стол и кувшин медовухи.
      Хайкин смотрел на князя так, что тот и без слов чувствовал не заданный волхвом вопрос. Почувствовать-то почувствовал, только отвечать не захотел. Волхв не выдержал молчания. Нетерпение точило его словно весенняя вода запруду.
      - Ну, что? Опять душой отдохнул?
      - Отдохнул, - согласился Круторог, всем видом своим показывая, что говорить с волхвом о вчерашнем не намерен.
      - Дело, конечно, твое, князь, - торопливо сказал волхв, понимая, что князь может сам уйти, а может и гридней кликнуть, чтоб вывести зарвавшегося волхва под белые руки. - Только чую я, что нечисто там… Нечисто…
      Не дожидаясь княжеского возражения, он сунул руку в глубину халата и, достал птичье перо. Ничего колдовского. Перо как перо. Белое. Наверное, петух потерял, а княжий волхв тут как тут.
      - Завтра пойдешь к нему?
      Князь не успел кивнуть, Хайкин опередил его ответ.
      - Тогда вот это с собой возьми… Тебе не в тяжесть, а мне спокойнее за тебя будет.
      Когда чувствуешь себя хозяином, как-то в голову не приходит, что кто-то может посмеяться над тобой, испытать твою силу. "А ведь может, наверное, - подумал князь. - Кто его, зайду, знает? А может и правду Хайкин говорит…" Еще не приняв решения, он протянул руку. Волхв положил перо на ладонь.
      Держа его двумя пальцами, словно нежданно выскочившую соплю, князь помахал им, показывая, что ни капли не верит в слова волхва.
      - И что это? Вместо засапожного меча?
      Волхв пожал плечами, сделал вид, что не заметил княжеской насмешки, ответил серьезно.
      - Зачем вместо? Вместе с ним. С ножом-то он на тебя не бросится. Побоится. А вот с колдовством…
      Он провел обеими ладонями по лысине, разгоняя кровь в голове.
      - Может, ты про то и не знаешь, что уже семь раз подряд зарезанный?
      Круторог молчал, показывая, что не получил ответа на свой вопрос. Тогда Хайкин объяснил.
      - Оберег это. Защита твоя. Если он тебе захочет голову заморочить, какой-то морок нашлет, то оно не даст. Защитит.
      Князь повертел перо, соображая, куда его можно сунуть. В нем не было ни надежной тяжести меча, ни остроты кинжала. Не за голенище же, в самом деле.
      - И что мне с ним делать? - раздраженно спросил он.
      Хайкин не смутился.