Непрерывная и фактически неограниченная глубина обороны противника в условиях большого города с развитыми наземными и подземными коммуникациями и туннелями обеспечивала большую подвижность боевых действий и требовала особого внимания к прикрытию фланговых и тыловых позиций.
      Укрепившись в любом здании, противник круглосуточно вел активную оборону, используя большое количество танков и самоходных установок. Таким образом, он блокировал каждый квартал и каждое строение подвижными и неподвижными огневыми средствами, а это основательно затрудняло их захват. Выбитый из очередного здания, противник сразу же предпринимал контратаки, чтобы вновь захватить его. Для борьбы против таких действий противника в каждом батальоне создавались группы заграждения. Успех боя в этих случаях зависел от быстроты создания минных и других заграждений, которые мешали противнику вклиниться в боевые порядки наступающей части. В таких условиях боя очень часто приходилось снимать установленные минные поля и создавать их на новых рубежах. Например, только 60-й штурмовой батальон за 7 дней боевых действий, с 26 января по 1 февраля 1945 года, установил 3030 и снял 2655 мин.
      Резко менявшаяся в течение суток температура, часто выпадавший снег или дождь создавали большие трудности при работе с минами. Если выпадал снег, приходилось извлекать уже установленные мины, так как они не срабатывали. В случае таяния снега мины, поставленные в снегу, оказывались демаскированными и их нужно было зарывать в землю. Эта трудоемкая и ответственная работа под постоянным огнем противника требовала огромного напряжения сил и была связана с большим риском. В ходе всей операции части бригады установили 289 минных полей, на которых была размещена 8771 мина.
      В боях за Будапешт пришлось в достаточно широких масштабах вести борьбу с минами-сюрпризами. С такими минами мы часто сталкивались с самого начала операции, поэтому решили сформировать специальные группы для борьбы с ними. Эти группы проводили тщательное и детальное обследование всех элементов построек и их внутренней обстановки, в большинстве случаев специально оборудованной. Очень часто ручки дверей в комнаты, ящики шкафов и другие домашние принадлежности оказывались заминированными. Так, за один день группа разграждения рядового Краменского обезвредила 12 мин-сюрпризов.
      Своевременная, кропотливая, интенсивная партийно-политическая работа в бригаде под непосредственным руководством политотдела и его начальника подполковника Д. С. Степанидина имела огромное значение для успешного штурма Будапешта. Она охватывала всех офицеров, членов партии и комсомольцев. Живые разъяснительные беседы помогали своевременно знакомить весь личный состав с подвигами героев бригады, вести постоянную учебу партийного и комсомольского актива батальонов. Таким образом, партийно-политическая работа стала делом всех политработников, членов партии и комсомольских организаторов, всех командиров.
      В наиболее напряженные моменты боя партийные и комсомольские группы накоротке обсуждали результаты и опыт удачных боевых действий, рассказывали о героических поступках, призывая тем самым к массовому и личному героизму, к образцовому выполнению боевых задач с минимальными потерями.
      Эффективной формой популяризации подвигов красноармейцев в годы Великой Отечественной войны стали боевые листки. В боевом листке о подвиге Владимира Ситника говорилось: "Когда началась Великая Отечественная война, шестнадцатилетний юноша Владимир Ситник из города Луганска Донбасской области готовился стать сознательным гражданином своей великой Родины. И он стал им!
      Штурмовая часть, в которой служил Ситник, прошла славный боевой путь. Ее слава родилась у Кавказских гор, окрепла в Мелитопольском, Сивашском и Севастопольском сражениях.
      Ситник нашел свое место в великой борьбе и с честью выполнил свой долг.
      Шесть раз ходил он на штурмы кварталов Будапешта, дважды был ранен, но не покинул своего боевого поста.
      Сегодня мы шли на штурм вместе. Немцы засели в заводских корпусах и вели бешеный перекрестный пулеметный огонь. Владимир Ситник шел в атаку в первых рядах. Когда до здания осталось несколько шагов, слева по атакующим внезапно ударил пулемет. Атака могла сорваться. Ситник понял это и одним прыжком оказался возле пулемета. Кинув гранату, он бросился вперед и своим телом закрыл амбразуру пулемета. Атака продолжалась.
      Будь вечно живым, Владимир Ситник!"
      Проходят годы, но не изгладятся из памяти те тяжелые дни, полные огромного напряжения человеческих сил, полные героизма и самоотверженности обыкновенных советских людей, боровшихся за освобождение человечества от гитлеровских захватчиков. Могучая Советская страна воспитала в нас мужество и беззаветную любовь к своему народу, смертельную ненависть и непримиримость к врагу. Если бы современных западных историков хоть на несколько дней окунуть в тот кипящий котел в Будапеште, у них бы пропала охота нагло принижать роль Советской Армии во второй мировой войне.
      Героизм, подвиги и боевая слава Советской Армии навсегда останутся в мыслях и чувствах потомков, ибо слишком огромен и велик вклад советских людей в разгром фашизма!
      На трудных и опасных дорогах войны рядом с мужчинами были и женщины. Личный состав 12-й штурмовой бригады навсегда запомнит подвиг трех медицинских сестер из 57-го батальона в Мелитополе. Одна из них, по имени Катя, притащила на себе в сарай двух тяжелораненых бойцов и начала их перевязывать. Неожиданно их окружили немецкие автоматчики. Катя взялась за автомат и уничтожила добрую половину гитлеровцев, а с остальными справился раненый боец. Катя была ранена в грудь и в живот. До штаба ее донесли еще живой, но вскоре она скончалась. Погибли и две ее подруги, которые бросились к раненым под огнем врага. Похоронены они вместе, как сестры-близнецы, на высоком холме около Мелитополя.
      ...Потеряв всякую надежду на помощь извне, окруженные в Будапеште гитлеровцы делали отчаянные попытки вырваться. Пользуясь тем, что окружение не было плотным, они находили разрывы в наших боевых порядках и пытались незаметно уйти в северо-западном направлении. Запомнилась одна страшная ночь. Около двух часов ночи дежурный по штабу сообщил:
      - Товарищ комбриг, немцы! Вон они, целая колонна идет по дороге.
      - Объявите тревогу! - приказал я дежурному и начал обдумывать положение. Было ясно, что раз немцы оказались на линии расположения наших штабов, значит, они скрытно пробрались через передний край и сейчас торопятся выйти из города.
      Нас собралось около 15 человек.
      - Всем занять круговую оборону! Беречь Знамя бригады! - распорядился я и приказал начальнику оперативного отдела майору Иванову снять Знамя с древка и обмотать его вокруг пояса.
      Пока мы выбирали и занимали позицию для обороны, колонна немцев свернула в одну из извилистых улиц, но она не ушла далеко. Утром ее встретили части внешнего кольца окружения. Преследуемая советскими бойцами колонна немцев была окружена и разбита. Остатки ее сдались в плен.
      13 февраля окруженная будапештская группировка гитлеровцев была ликвидирована. Потери гитлеровцев в Будапеште с 27 декабря 1944 года по 14 февраля 1945 года составили 50 тысяч убитыми и ранеными; 138 тысяч немцев были взяты в плен.
      После пятидесятидневных напряженных боев в Буде бригада получила приказ отойти на юго-западную окраину города и расположиться на отдых в районе Будаерш. Мы еще не успели расположиться, как получили приказ командующего бригаде на автотранспорте фронта срочно выдвинуться в район Дунафельвард, Цеце, находившийся примерно в 100 километрах южнее Будапешта, на правом берегу Дуная. В этом районе бригада при поддержке самоходно-артиллерийских установок (САУ-100) вела в течение нескольких дней бои с механизированными частями противника, прорвавшимися сквозь нашу оборону севернее озера Балатон и стремившимися выйти к Дунаю.
      С 14 февраля по 15 марта войска 3-го Украинского фронта, в состав которого входила и 1-я болгарская армия, вели непрерывные тяжелые бои по отражению следовавших один за другим контрударов противника, наносимых крупными силами механизированных войск. Контрнаступление большой вражеской группировки, наступавшей в районе озера Балатон, было отбито войсками 3-го Украинского фронта.
      Отражая контрнаступление противника, войска фронта одновременно готовили наступательную операцию, направленную на полное освобождение Венгрии и овладение Веной.
      После сильной артиллерийской подготовки войска фронта 16 марта перешли в наступление. Наша бригада обеспечивала наступление 4-й гвардейской армии, которая вместе с 9-й гвардейской армией наносила главный удар на участке Гант, озеро Веленце. Противник оказывал упорное сопротивление и из района Секешфехервара, проводя контратаки по флангам наших наступающих войск. В первый день части и соединения фронта продвигались медленно и на направлении главного удара 9-й и 4-й гвардейских армий вклинились в оборону противника на 3-7 километров.
      Против советских войск, наступавших южнее Секешфехервара, действовала 6-я танковая армия гитлеровцев.
      19 марта в прорыв была введена 6-я гвардейская армия, а 20 марта в наступление перешли 26-я и 27-я армии, наносившие свои удары в направлении Польгарди. В результате этих действий к концу дня 22 марта 6-я танковая армия СС была почти полностью окружена южнее Секешфехервара.
      Опасаясь полного разгрома, противник начал отводить свою танковую армию и ценой больших потерь в живой силе и технике сумел выбраться из окружения. 23 марта войска 4-й гвардейской армии и саперы нашей 12-й штурмовой инженерно-саперной бригады вторично освободили город Секешфехервар от немецко-фашистских оккупантов.
      После овладения Секешфехерваром войска фронта начали преследование противника, отходившего на запад, к Вене.
      В боях за Вену
      В начале апреля войска 2-го и 3-го Украинских фронтов окончательно изгнали немецко-фашистских оккупантов с территории Венгрии. Теперь предстояло освободить столицу Австрии Вену. В период подготовки войск к штурму Вены 6 или 7 апреля меня вызвал начальник инженерных войск фронта генерал-полковник Котляр.
      - Товарищ Павлов, - сказал он, - тебя разыскивают твои соотечественники. Москва ждет ответа. Согласен ли ты вернуться в Болгарию?
      - Товарищ генерал, - ответил я, - в Болгарии теперь к власти пришла наша партия. Там создается новая народная армия. Я коммунист, военный специалист, и, если партия меня ищет, значит, я ей нужен. Не имею права не вернуться.
      - Значит, ты согласен? - спросил Котляр.
      - Да, согласен, - ответил я.
      - Ну, раз согласен, подпиши, - сказал Леонтий Захарович и подал мне подготовленную шифрограмму. - А сейчас иди, готовь бригаду к штурму Вены. В этом большом городе будет много работы для саперов.
      Вену обороняли 8 танковых дивизий, 1 пехотная дивизия и 15 отдельных батальонов, подготовленных для ведения боев в условиях крупного города.
      Перед столицей Австрии гитлеровцы заранее создали многочисленные оборонительные позиции. На танкоопасных направлениях были отрыты противотанковые рвы, установлены противотанковые и противопехотные минные поля. На улицах и площадях города строились баррикады, а в домах оборудовались огневые точки.
      6 апреля советские войска вышли на подступы к Вене. Части 6-й гвардейской танковой армии, в составе которой действовала и наша 12-я штурмовая инженерно-саперная бригада, вступили в южные кварталы города и начали уличные бои.
      8 апреля наши войска прорвали оборону противника в юго-западной части Вены и стали успешно продвигаться. Чтобы закрыть брешь, противник начал на грузовиках подвозить подкрепления.
      ...Впереди одного из наступавших стрелковых подразделений двигалась группа разграждения. Сержант Кириллов, рядовые Федчик и Васковский вели разведку и проделывали проходы в заграждениях, для того чтобы могли пройти наши танки. Неожиданно из-за поворота улицы показались два грузовика с автоматчиками. Бойцы Кириллова укрылись в здании, а когда машины приблизились, открыли огонь из автоматов и бросили несколько ручных гранат. Шоферы были убиты, а гитлеровцы, соскочив с машин, панически ринулись к одному из входов в здание, но он оказался закрытым. Прижатые огнем саперов, гитлеровцы подняли руки. Сержант Кириллов вышел из подъезда противоположного дома и приказал немецкому унтер-офицеру сложить оружие. Каково же было удивление гитлеровцев, когда они, обезоруженные, увидели только двух советских бойцов! Смелые саперы сержанта Кириллова в перестрелке убили 5, ранили 7 и пленили 41 солдата противника. В качестве трофеев взяли 35 автоматов, 9 карабинов и 2 почти исправных грузовика.
      Исключительную находчивость проявил рядовой Пивоваров. 9 апреля дорогу наступавшей пехоте и танкам 30-й механизированной бригады преградила баррикада на улице Линденштрассе. Противник, укрывшись за баррикадой, вел огонь из пулеметов, автоматов и фаустпатронами. Группе инженерной разведки под командой рядового Пивоварова в составе четырех человек было приказано разведать, не заминированы ли подступы к баррикаде. Группе придавались два ручных пулемета и четыре автоматчика, которым предстояло прикрывать действия разведчиков.
      Противник обнаружил группу и усилил огонь по ней. Группа вернулась назад, но через некоторое время разведчики скрылись за зданием и дали знак прикрывавшей группе открыть огонь. Старший группы Пивоваров оставил двух разведчиков и ручной пулемет, чтобы отвлекать внимание противника, а сам вместе с пулеметчиком второго ручного пулемета забрался на крышу здания. Отсюда они увидели немцев, сидевших за баррикадой. Их было около двадцати.
      Пивоваров открыл сильный огонь, бросил две ручные и две противотанковые гранаты. Были убиты 12 фашистов, остальные в панике бежали.
      Оставшиеся внизу саперы и пехотинцы быстро приблизились к баррикаде и проделали проход для танков. Почти восемь дней саперы по всему городу вели бои в тесном взаимодействии с пехотинцами, артиллеристами и танкистами. Они штурмовали опорные узлы и пункты противника, постепенно овладевая зданиями и кварталами большого города.
      13 апреля советские войска полностью овладели Веной - важным стратегическим узлом обороны противника, преграждавшим путь в южные районы Германии.
      Соединения левого крыла фронта уже приближались к городу Грац, а к 15 апреля вышли к Восточным Альпам.
      В Вене произошло радостное для меня событие. В апреле мне было присвоено звание генерал-майора инженерных войск.
      Между тем фронт продолжал наступление на запад. 12-я штурмовая инженерно-саперная бригада, действовавшая в составе 3-го Украинского фронта, продвигалась по долине реки Мур. В этой последней операции бригада выполняла задачу главным образом по разграждению и очистке дорог от мин противника.
      День Победы мы отпраздновали в городе Леобен. Освободив страны Западной Европы от фашистов, мы возвращались на Родину. Наш путь снова проходил через венгерскую территорию. Когда приближались к Дунаю, однажды утром ко мне явился незнакомый полковник и доложил:
      - Товарищ генерал, полковник Аржба! Прибыл, чтобы принять от вас командование бригадой.
      - Хорошо, - ответил я и сразу же задал вопрос: - А мне что делать?
      - Приказано ехать в Москву, - сказал полковник и добавил: - Слышал, будто вы поедете в Болгарию.
      Трудно было расставаться с 12-й штурмовой инженерно-саперной Мелитопольской бригадой, с ее бойцами и командирами, с которыми мы два года воевали вместе. Мои боевые товарищи стали для меня как родные.
      В конце июня по прибытии в Москву я явился к начальнику инженерных войск Советской Армии маршалу М. П. Воробьеву.
      - Садись, - сказал Воробьев. - Ну, Петр Павлович, поедешь на свою первую родину, в Болгарию. Знаю, Советский Союз - твоя вторая родина, и ты хорошо ей послужил. Завтра тебе нужно явиться в ЦК партии к Георгию Михайловичу Димитрову. Он давно тебя разыскивает. Сначала пойдешь к начальнику отдела кадров полковнику Пожарову, который организует пропуск в ЦК и уточнит время встречи с Георгием Михайловичем.
      Всю ночь я думал о жизни этого великого болгарина. Впервые я увидел товарища Димитрова 7 июня 1922 года на IV съезде БКП. Тогда партия провела грандиозный митинг в Софии на площади Львов Мост.
      Было полно народу. Ораторы выступали одновременно на шести трибунах. Пробираясь сквозь массу людей, мы, делегаты комсомольского съезда от Ломской организации, направились к трибуне, на которой выступал молодой мужчина с буйной черной шевелюрой и черной бородой. Он говорил громко, увлеченно. "Это товарищ Димитров", - объяснил нам Никола Аврамов.
      Георгий Димитров и другие ораторы выступали против войны, против политики правительства Балканских стран и их попыток использовать белогвардейскую армию Врангеля для войны против Советской России. "Не война, а мир и братский союз с Советской республикой и русскими рабочими и крестьянами!" - слышали мы голос Георгия Димитрова. Все это было 23 года назад.
      Вспомнил я и жестокий 1923 год. Потом перед глазами встали военные парады на Красной площади, когда мы, слушатели военных академий, стройными рядами и твердой поступью маршировали перед Мавзолеем Ленина, с трибуны которого вместе с руководителями ВКП(б) и Советского правительства нас приветствовал и Георгий Михайлович Димитров.
      Воспоминания о далеких днях захватили меня. Стук адъютанта в дверь напомнил мне о предстоящей встрече:
      - Товарищ генерал, вопрос с пропуском в ЦК улажен. Машина ждет возле гостиницы. Пора!
      В десять часов утра я постучал в дверь кабинета Г. М. Димитрова. В скромно обставленном кабинете за столом сидел Г. М. Димитров и что-то писал. Увидев меня, он встал и пошел мне навстречу. Я приготовился было рапортовать, но Г. М. Димитров подал мне руку и с широкой, доброй улыбкой сказал:
      - Где пропадаешь? Не можем тебя найти. - И сразу же спросил: - Сможешь завтра выехать в Софию? Самолет летит завтра, и товарищи тебя ждут.
      - Хотелось бы сначала повидаться с семьей, - ответил я.
      - А где твоя семья?
      - В Костроме.
      - Знаю Кострому. Жители этого города избрали меня депутатом Верховного Совета СССР. Ездил туда на встречи с избирателями, - оказал Г. М. Димитров. - Ну что ж, езжай, встречайся с семьей. Большая она у тебя?
      - Жена и двое ребят.
      - Это хорошо. Обязательно поезжай. Наверное, возьмешь их с собой?
      - Каким временем я могу располагать?
      - Сколько времени тебе надо, голубчик? - проговорил по-русски Г. М. Димитров и добавил: - Запиши мой телефон и, когда будешь готов, позвони. Поезжай, поезжай, а когда вернешься, поговорим о положении в Болгарии и о той работе, которая тебя там ждет.
      На другой день я был в Костроме. Сообщил жене, что меня направляют в Болгарию.
      - И я... И мы поедем, - сказала Мария Тимофеевна. Собрали вещи, и я по телефону доложил Г. М. Димитрову, что готов.
      - Приезжайте! - сказал он. - Я распоряжусь, чтобы вас встретили на вокзале и устроили в гостинице.
      В Москве мы с семьей разместились в гостинице "Люкс" на улице Горького. На следующий день в одиннадцать часов утра я вновь был в кабинете Г. М. Димитрова.
      Он расспросил меня о самочувствии, о настроении членов моей семьи. Не забыл поинтересоваться настроением костромичей после победоносного завершения Великой Отечественной войны.
      - Ты прошел с войсками маршала Толбухина через всю Болгарию, - начал Георгий Михайлович, - и знаешь, что в нашем правительстве, правительстве Отечественного фронта, Болгарская коммунистическая партия играет доминирующую роль.
      Многие товарищи, кто сейчас находится в руководстве партии, прошли суровую школу борьбы против фашизма и капитализма. Одни из них участвовали в этой борьбе с оружием в руках как партизаны, другие томились в тюрьмах и концлагерях. По всем вопросам товарищи проинформируют тебя на месте.
      Наша задача сейчас состоит в том, чтобы укреплять правительство Отечественного фронта, в которое вошли прогрессивные силы нашей страны. Нельзя забывать, что отдельные деятели из различных партий, вошедшие в Отечественный фронт, составляют оппозицию. Они хотели бы, чтобы Болгария находилась под англо-американским влиянием. Они надеялись и делали все для того, чтобы в Болгарию вошли не советские, а англо-американские войска. Стремительное наступление Советской Армии, особенно после Ясско-Кишиневской операции, позволило широко развернуть партизанское движение и 9 сентября 1944 года свергнуть монархофашистскую диктатуру.
      Оппозиция своими маневрами рассчитывала пристегнуть Болгарию к англо-американской колеснице. Своих приверженцев (хотя и скрытых) она имела и в армии.
      Партия и правительство Отечественного фронта, несмотря ни на что, сумели мобилизовать силы народа. 1-я болгарская армия в составе 3-го Украинского фронта принимала участие в окончательном разгроме немецко-фашистских войск на территории Югославии, Венгрии и Австрии.
      По свидетельству товарищей из Софии, а также советских товарищей, особенно командования 3-го Украинского фронта, 1-я болгарская армия хорошо сражалась на фронте.
      Хотя ее командные кадры в своем большинстве были представлены офицерами старой армии, они с помощью заместителей командиров по политчасти успешно справились с поставленными задачами.
      Безусловно, огромное, исключительно благотворное влияние на боевые успехи 1-й болгарской армии оказали командиры и политработники 3-го Украинского фронта, вместе с которыми сражались наши воины против фашистских оккупантов.
      Командирам, которые буквально до вчерашнего дня были офицерами царской армии, нелегко было перестроиться, но они смогли в короткий срок сделать это. Партия сумела убедить офицеров, что защищать родину  - это прежде всего активно бороться вместе с Советской Армией против немецко-фашистских захватчиков. Для старых офицеров это означало встать в ряды новой болгарской Народной армии и принять решения партии и правительства Отечественного фронта о ведении войны до полного и окончательного разгрома немецко-фашистской Германии.
      Вам, как командиру Советской Армии и, насколько мне известно, единственному из болгар, удостоенному генеральского звания, предстоит по возвращении в страну заняться вместе с партийным руководством и коммунистами армии строительством нашей новой, народной армии.
      При этом необходимо иметь в виду, что большинство офицеров - это офицеры старой армии. Те из них, кто участвовал в боях в составе 1-й болгарской армии, воевали хорошо. Однако по своим политическим убеждениям и настроениям офицерский корпус весьма разнороден. Те офицеры, которые и до 9 сентября работали с нами, сейчас твердо стоят на позициях Отечественного фронта и партии. Офицеры этой группы вместе с помощниками командиров по политчасти и командирами из партизан представляют здоровое ядро офицерского состава армии. Это опора партии.
      Вторую группу составляют колеблющиеся офицеры, которые выжидают, какая сторона возьмет верх, чтобы примкнуть к ней. В эту группу входит большинство офицерского корпуса. С ними нам предстоит много и упорно работать.
      И в третью группу, хотя и небольшую, но скрытую, входят офицеры, настроенные против Отечественного фронта.
      Задача партийного руководства и коммунистов армии состоит в том, чтобы, опираясь на первую группу, нейтрализовать колебания офицеров второй группы, бороться против скрытых реакционеров третьей группы и вести строительство Народной армии так, как строилась Советская Армия, обучать и воспитывать Народную армию так, как обучалась и воспитывалась Советская Армия.
      Эти высказывания Георгия Димитрова о положении в стране и задачах партии стали программой моей предстоящей работы на родине.
      На родине
      Из множества вопросов, которые встали передо мной, важнейшим был: "Смогу ли справиться с новыми и столь ответственными задачами?" Я всегда с чувством ответственности и долга выполнял поручения партии. Был участником трех вооруженных битв: борьбы с ненавистным болгарским фашизмом в 1923 году, гражданской войны в Испании и самого страшного испытания - Великой Отечественной войны. Имел высшее военное образование, опыт командной работы.
      В 1944 году прошел через всю Болгарию как командир советского соединения. Однако тогда, вступая в контакт с населением, я должен был скрывать, что я болгарин, и говорил по-русски. Конечно, не всегда такое удавалось. Вспоминается первая встреча с офицером старой болгарской армии, видимо пограничником, на румыно-болгарской границе. Я спросил его по-русски, какое это шоссе. Он так испугался, что только повторял: "Не понимай, не понимай". Я спешил выполнить боевой приказ и потому повторил свой вопрос уже по-болгарски: "А по-болгарски понимаешь, как это шоссе называется?" Он немного успокоился и объяснил мне все, о чем я его спрашивал.
      Первые болгарские слова, которые мне довелось услышать на той же пограничной заставе от другого болгарского офицера, обрадовали меня. "Болгарская армия не будет воевать против Советской Армии!" - эти слова, произнесенные на моем родном языке, согрели мою душу и рассеяли многие тревоги. И действительно, оказалось достаточно всего нескольких часов, чтобы убедиться в искренности этих слов.
      Самые обыкновенные, будничные события на родине радовали меня тогда. И теперь, когда я возвращался в Болгарию, возвращался навсегда, невольно вспоминал все до мельчайших подробностей.
      Международное положение нашей страны в то время было очень сложным. США и Англия всеми силами стремились не допустить того, чтобы Болгария пошла по пути строительства социализма, и всевозможными средствами поддерживали не ликвидированных еще внутри страны классовых врагов в их саботаже демократических преобразований. Противники новой власти пытались помешать и строительству Народной армии. Для этого имелась благоприятная почва. Восстание 9 сентября очистило армию от тех офицеров, кто запачкал свои руки в крови народа, однако подавляющую часть командных кадров все еще составляли офицеры старой армии.
      Нашей партии приходилось закладывать основы нового общественного строя в нелегкой борьбе. В Отечественный фронт входили и такие партии, которые или с большими оговорками принимали, или вообще отрицали социалистический путь развития Болгарии. Вскоре выяснилось, что в Отечественный фронт проникли англо-американские агенты, такие, как Гемето и Никола Петков. Они имели свою агентуру в различных звеньях государственного аппарата, включая и армию.
      Я довольно быстро вошел в курс дела и узнал об особенностях политической жизни страны.
      В Софии на аэродроме и в военном министерстве первым меня встретил мой старый боевой товарищ Благой Иванов. Он отвечал за кадры военного ведомства. Иванов хорошо знал меня и уже обдумывал, на какой работе я буду наиболее полезен. Из короткого разговора я понял, что начальником инженерной службы военного министерства был назначен полковник Старибратов - офицер старой армии, честно служивший новой власти. Он имел хорошую специальную подготовку, и было бы нецелесообразно освобождать его от этой должности.
      Меня назначили командиром 1-й гвардейской дивизии в Софии. До этого времени ее командиром был прославленный партизан Славчо Трынский, но теперь он находился на учебе в Советском Союзе и обязанности командира исполнял его заместитель генерал-майор Димитр Попов.
      Я тогда еще не знал всех перипетий жизни этого молодого генерала, но мне было известно, что он принимал активное участие в восстании 9 сентября как капитан старой армии. В Народной армии он быстро вырос до генерала...
      За время нашей краткой совместной службы с генералом Поповым у меня сложилось впечатление, будто он был недоволен моим назначением на должность командира дивизии.
      Было бы несправедливо говорить, что генерал Попов не справлялся с возложенными на него задачами. И все же быть полноценным командиром Народной армии ему серьезно мешала "старая" подготовка. Это было очевидно.
      Однако кроме таких, как генерал Попов, в армии, по определению Георгия Димитрова, служили еще две группы офицеров старой армии. Наиболее многочисленной из них была группа колеблющихся, не веривших в прочное будущее нового строя. Они легко поддавались различным влияниям, склонны были в моменты острых политических кризисов без особых усилий переходить из одного лагеря в другой. Без нужды и порой навязчиво они демонстрировали свою приверженность к народной власти. Эта группа офицеров старательно исполняла свои служебные обязанности, но с ней предстояло вести большую политическую работу.
      Третья группа офицеров не разделяла ни идей, ни мероприятий народной власти, направленных на утверждение нового общественного строя. Эти офицеры - выходцы главным образом из буржуазно-монархической верхушки, были сыновьями торговцев, высших чиновников и генералов. Умело маскируясь, они скрытно вели заговорщическую деятельность, создавали различные подпольные организации в армии, такие, как "Царь Крум" или "Нейтральный офицер". Эти организации планировалось сделать основной силой при осуществлении контрреволюционного переворота в будущем.
      Процесс революционной перестройки в армии проходил сложно и трудно. Предстояло в короткий срок подготовить преданные народной власти командные и политические кадры, внедрить советскую науку и ее опыт в обучение и воспитание личного состава. Для большинства командиров, вышедших из старой армии, все это казалось чуждым. Положение усугублялось тем, что военным министром был Дамян Велчев, а, как стало известно позже, он не желал участвовать в строительстве нового социалистического общества.
      По решению партии в армию в качестве командиров и политработников был направлен большой отряд активных участников антифашистской борьбы, партизан, политзаключенных, бывших узников концлагерей. Однако многие из них не имели военной подготовки, и им приходилось ее приобретать в процессе работы, на различных курсах, в наших и советских военных училищах и академиях.
      Прибывших из Советского Союза военных специалистов было мало. Большинство из них заняли ответственные посты в Министерстве народной обороны, стали командирами соединений или начальниками родов войск.
      У Дамяна Велчева я был вместе с Иваном Михайловым. Эта первая встреча с военным министром произвела на нас странное впечатление.