Огненные дороги

      Он встретил нас вопросом:
      - Вы кончали среднюю школу?..
      Я объяснил ему, что в Болгарии окончил учительский институт, а в Советском Союзе - военное училище и военную академию. Михайлов сказал, что окончил юридический факультет и является офицером запаса. Все это Велчев слушал без особого внимания. С явным неодобрением он отнесся к тому, что я участвовал в Великой Отечественной войне Советского Союза.
      Назначение Дамяна Велчева военным министром в первом правительстве Отечественного фронта явилось вынужденным политическим компромиссом партии. Его кандидатура была навязана в силу особенностей внутреннего и международного положения страны в то время. Неприязнь Велчева к новой власти особенно наглядно проявилась в его отрицательном отношении к преданным партии кадрам и в симпатиях и поддержке офицеров старой армии. Впоследствии выяснилось, что нити некоторых заговоров в армии тянулись из его кабинета...
      Я не могу точно сказать, какого мнения был Велчев по поводу назначения меня командиром 1-й дивизии, но, как показала наша последующая совместная работа, оно не было положительным.
      Старое офицерство, возглавляемое Дамяном Велчевым, с предубеждением и даже враждебно относилось к нашим усилиям строить обучение и воспитание войск в соответствии с требованиями современной войны. Воспитанное в духе безоговорочного подчинения и покорности, старое офицерство слепо придерживалось буквы наставлений и уставов, не допускало творческого подхода к их применению.
      На одном из совещаний в министерстве обсуждалось положение старого боевого устава об организации наступления в условиях непосредственного соприкосновения с противником. Устав предписывал начинать его с расстояния двух - четырех километров от переднего края обороны противника. Присутствовавшие высшие офицеры и генералы явно с одобрения Дамяна Велчева отстаивали правильность этого положения, хотя оно давно устарело. Оставалось только недоумевать, как могли его отстаивать подготовленные офицеры.
      Опыт Советской Армии показывал, что это расстояние должно быть не два четыре километра, а как можно короче, чтобы пехота могла преодолеть его, пока артиллерия переносит огонь в глубину. Иногда это расстояние составляло меньше ста метров, в зависимости от местности. Я категорически возразил против давно устаревшего положения устава, ставя в пример богатейший опыт Советской Армии в только что закончившейся войне, и стал доказывать, что при современной насыщенности поля боя большим количеством автоматического огня атаку с расстояния двух - четырех километров вообще невозможно провести.
      Раздраженный, Дамян Велчев резко возразил:
      - Но это уставное положение! - Он явно намекал на мою недисциплинированность. На такую реплику я не мог не ответить.
      - Уставы пишут после того, как люди извлекут необходимые уроки из практики, если, конечно, они способны на это, - сказал я.
      Эта перепалка Велчеву не понравилась. Не видя смысла продолжать спор, Велчев стиснул зубы и замолчал.
      Один или два раза Велчев присутствовал на учениях в моей дивизии. Запомнились его холодное выражение лица и недружелюбное молчание. Сразу же после учений министр быстро уехал.
      Не знаю, с ведома ли военного министра, но мне, как командиру дивизии, дали старую, потрепанную автомашину, которая постоянно требовала ремонта и часто останавливалась в пути. Зимой 1946 года внезапно умер мой отец. Нужно было срочно выехать в село. Мы отправились на этой машине, но на первых же подъемах Петроханского перевала едва не свалились в пропасть. Оказались неисправными тормоза. Пришлось вернуться и попросить у командующего, армией генерала Тошева его машину, но он отказал. Так и не удалось мне присутствовать на похоронах отца. Позже я узнал, что, когда зашел разговор об этом случае в министерстве, Дамян Велчев сказал:
      - Пусть лучшую машину ему даст Сталин.
      Как командир 1-й дивизии, я иногда сталкивался с курьезами. Однажды в штаб дивизии пришел приказ, предписывающий 19 января, в день крещения (по церковному календарю), провести церемонию. В соответствии с уставом я, как начальник гарнизона, должен был командовать этим спектаклем на центральной площади в Софии.
      Мне довелось присутствовать на многих парадах Советской Армии, приходилось самому организовывать и проводить парады, а теперь предстояло встать на колени перед владыкой и целовать ему руку. Этого я представить себе не мог.
      Позвонил Георгию Дамянову (он заведовал военным отделом ЦК) и попросил принять меня. При встрече я подробно рассказал о предстоящей церемонии и заявил, что ни в коем случае не желаю участвовать в ней. Дамянов сразу ничего не ответил, но на следующий день он позвонил мне и сообщил, что "крещенский парад" не состоится.
      Ежедневно приходилось сталкиваться с порядками, сохранившимися еще с царских времен. Иногда у меня возникало такое чувство, будто я живу на острове среди не известного и враждебного мне окружения. На фронте, казалось, было легче, потому что там противник находился перед тобой, а тут жди любую неожиданность...
      В Советской Армии выполнение приказа командира есть высший долг, вопрос чести каждого военнослужащего. Боец и командир знают, что приказ командира это приказ народа, Родины, и потому готов даже ценой жизни выполнить его. Начальнику или командиру, отдающему приказ, вменяется в обязанность всесторонне обдумывать реальность его исполнения. Приказ в Советской Армии олицетворяет полное политическое и классовое единство и сплоченность армии от рядового до маршала. Ответственность за выполнение приказа одинаково ложится как на того, кто его отдает, так и на того, кто его исполняет.
      Классовый антагонизм между рядовым и командным составом в старой болгарской армии явно преуменьшал силу и святость военного приказа. Не раз солдатам царской армии приходилось выполнять антинародные приказы, направленные против их же интересов. Наиболее красноречивым подтверждением этого было использование войск против партизан и других борцов за народные интересы. Сознавая характер этих приказов, солдаты или организованно, или в одиночку не выполняли их или симулировали их выполнение.
      Из-за отсутствия классового и политического единства между командирами и солдатами в старой болгарской армии к исполнению приказов начальников командиры и рядовой состав относились с предубеждением, воспринимая их как насилие.
      Со своей стороны, офицеры, чувствуя отсутствие опоры среди солдат, рассчитывали главным образом на административную силу приказа, часто прикрывая его антинародную сущность "патриотическими" внушениями. Таким было мое первое впечатление по приходе в старую болгарскую армию.
      По мере установления классового и политического единства между командирами и бойцами, роста полного доверия между ними отношение к приказу постепенно менялось. Этому способствовало пополнение армии командирами, преданными народу и партии.
      Командиром 1-й дивизии я пробыл около двух лет. В конце 1947 года меня направили в город Казанлык командиром первого танкового соединения нашей армии. По этому случаю мне вновь представилась возможность разговаривать с Георгием Димитровым.
      Он к тому времени стал Председателем Совета Министров и выполнял функции министра народной обороны в его отсутствие. Димитров принял меня в кабинете министра народной обороны, где высказал соображения правительства о необходимости создать танковое соединение в нашей армии и дал некоторые конкретные указания. Димитров отметил, что в силу международной обстановки необходимо ускоренными темпами повышать боеспособность армии, так как наши враги еще не отказались от своих агрессивных планов; необходимо с величайшей настойчивостью и последовательностью внедрять советскую военную науку и советский боевой опыт. Говоря о размещении дивизии в Казанлыке, Димитров подчеркнул, что это наиболее удобный район для обучения личного состава и выполнения вероятных боевых задач. От внимания Георгия Димитрова не ускользнуло и то, что мне еще не присвоили очередное воинское звание, хотя все товарищи, прибывшие из Советской Армии, уже получили повышение. В ближайшие дни мне тоже было присвоено очередное звание - генерал-лейтенант.
      В Казанлык для осмотра района мы поехали вместе с Захарием Захариевым командующим ВВС.
      Создание танковой дивизии было нелегким делом. Прежде всего почти весь командный состав удалось подобрать из молодых офицеров, преданных партии и народной власти. Многие из них были активными участниками борьбы с фашизмом, партизанами, политзаключенными и с готовностью откликнулись на призыв партии - отдать свою молодость и энергию делу создания новых вооруженных сил социалистической Болгарии. Теперь я везде и во всем ощущал, что меня окружают верные, надежные помощники. Все, не жалея сил, осваивали новое дело. Допоздна работали в кабинетах, бывали на полигонах, внимательно изучали наставления, уставы, пособия. А ведь это были люди уже не курсантского возраста. Отсутствие регулярной двух-трехлетвей подготовки в военных училищах и академиях они наверстывали каждодневным 16-18-часовым трудом, хорошо понимая, что партия оказала им огромное доверие.
      Все офицеры дивизии обучались на краткосрочных курсах в Сливене в специальной школе под руководством советских офицеров и специалистов. С большим старанием они осваивали танковое дело, изучали новую материальную часть. Получив необходимый минимум специальных знаний на курсах, они систематически расширяли их на практике.
      Руководя этим напряженным учебно-воспитательным процессом, я невольно вспоминал первый год своей офицерской службы в Советской Армии. Окончив военно-инженерное училище, я начал службу в качестве командира автомобильного взвода во 2-м отдельном автотранспортном батальоне. Там вместе с подчиненными я усиленно изучал двигатели внутреннего сгорания и устройство автомобиля. И теперь я с благодарностью вспоминал наставления и практические советы старого мастера ремонтных мастерских батальона Лазаревича, который до поздней ночи объяснял и показывал принципы работы отдельных деталей, узлов двигателя и автомобиля в целом.
      Такую же жажду знаний и настойчивость я видел теперь здесь, в Казанлыке.
      Сейчас трудно сказать, кто и в чем добивался лучших успехов, однако не могу не вспомнить одного молодого капитана. Замкнутый, молчаливый и всегда сосредоточенный, он за короткий срок стал известен всей дивизии. Это был заместитель по технической части одного из полков, а позже и всей дивизии капитан Тодоров. Очень скоро его в известной степени стали побаиваться как строевые командиры, так и техники. Во время проверок он был неизменно требовательным, но всегда помогал советами и учил поддерживать технику в хорошем состоянии. А ее он знал отлично. Не было более подготовленного в этом отношении офицера, чем он. Его прозвали "Царь Тодор", и произносили Это прозвище с уважением к умному, отлично знавшему свое дело товарищу и командиру.
      Теперь, много лет спустя, те энергичные и самоотверженные молодые командиры трудятся на самых ответственных постах в войсках. Из их среды вышло более 15 генералов, а бывший капитан, теперь известный всей армии генерал-полковник Тодоров, стал заместителем министра народной обороны.
      Создание танковой дивизии имело большое значение для обороноспособности нашей страны. Правда, на первых порах при формировании дивизии мы располагали всего несколькими учебными танками Т-34, которых не хватало, чтобы полностью обеспечить учебный процесс. В этой связи мне вспоминается один любопытный эпизод. В дивизии служил солдат из моего родного села Бутан. Под строжайшим секретом он так расписал своим близким положение в дивизии, что те с восхищением расспрашивали меня: "Говорят, что у вас там огромная сила? Техника - просто чудо! Все русское - и танки, и "катюши", и всякое другое!.." А у нас было всего несколько потрепанных на войне Т-34, однако и их оказалось достаточно для того, чтобы с гордостью говорить о первых танкистах в Казанлыке.
      Спустя некоторое время дивизия получила новые танки Т-34, и, когда их могучие моторы нарушили тишину в городе, а гусеницы загремели по дороге, жители с любопытством высыпали на улицы. Водители нажимали на педаль газа, демонстрируя мощь своих машин. Нешуточное дело! Ведь они управляли грозными Т-34, которые сломали хребет гитлеровским "тиграм" и "пантерам" и в руинах Берлина похоронили фашистскую чуму.
      О нашей дивизии стало известно и врагам. Мрачный голос радио "Свободная Европа" поспешил уведомить своих друзей о новой "черной дивизии" в Казанлыке. Наши танкисты действительно носили черные комбинезоны, но враги не это имели в виду: они олицетворяли новую дивизию с темнотой, на которую якобы коммунисты обрекали народы. Конечно, создание сильной танковой дивизии в Болгарии внушало страх нашим врагам, но болгарский народ видел в ней свою надежную защиту. Все честные люди в Болгарии радовались появлению этой дивизии и от всего сердца благодарили за помощь своего старшего брата и защитника - великий советский народ.
      В рядах болгарской Народной армии я прослужил тринадцать лет, дослужился до самого высшего воинского звания, восемь лет был министром народной обороны, но те два года, проведенные в танковой дивизии в Казанлыке, с особой силой врезались в память. И главное здесь, вероятно, в том, что я видел, как изо дня в день рождалась, росла, набиралась сил армия нового типа, армия, опиравшаяся на советскую военную науку, оснащенная новейшим оружием и техникой и преданная своему народу. Бывая на учениях и занятиях в классах и на полигонах, я вместе со всеми командирами и бойцами испытывал чувство гордости, так как знал, что завтра и командиры, и бойцы будут знать больше, смогут делать все лучше и пойдут дальше...
      Когда пришел день расставания с личным составом дивизии, я с грустью покидал Казанлык. И всегда, когда потом мне приходилось бывать там, меня охватывало чувство радости. Я внимательно присматривался к напряженной жизни танковой дивизии, восторгался ее успехами и достижениями. Теперь ее можно было увидеть и на величественных парадах перед Мавзолеем Георгия Димитрова.
      Высокое доверие
      Шло время. Меня назначили командующим 1-й армией в Софии и заместителем министра народной обороны. В 1950 году я стал министром обороны НРБ. Я понимал, какая это огромная ответственность, понимал свой долг перед партией, помнил напутствие Г. М. Димитрова - превратить болгарскую Народную армию в достойного, верного союзника Советской Армии.
      Я принял министерство от Георгия Дамянова - видного деятеля нашей партии, работавшего вместе с Г. Димитровым в Коминтерне. В 1923 году Г. Дамянов руководил Лопушанской дружиной - одной из наиболее боеспособных повстанческих боевых единиц, осуществившей ряд революционных операций. Как профессиональный революционер-интернационалист, Г. Дамянов пользовался большим авторитетом и влиянием. На посту министра народной обороны он отличался железной принципиальностью и быстро навел порядок в его сложном механизме и в войсках. Став его преемником, я часто в мыслях возвращался к предвоенным годам, когда Дамянов работал под псевдонимом Белов и его указания и советы мы воспринимали как веское и авторитетное слово Коммунистического Интернационала.
      Будучи министром в течение восьми лет, я работал в полном соответствии с внешней и внутренней политикой партии и страны. Крылатые слова Г. Димитрова о том, что "дружба с Советским Союзом нужна нам как солнце, как воздух для каждого живого существа", легли в основу всей общественной, экономической и культурной жизни Болгарии. Этому способствовали и традиции вековой дружбы и взаимопомощи между нашими братскими народами. В своей многовековой истории наш народ не раз находил поддержку и военную защиту у своего старшего брата. Ближайшим доказательством тому стала и победа 9 сентября 1944 года, одержанная при решающей помощи Советской Армии. Партия, ведя страну по пути социалистического развития, всегда опиралась на помощь могучего советского народа. Так было и при создании наших вооруженных сил.
      Мои первые помощники - Иван Кинов (начальник генерального штаба), генерал Асен Греков (заместитель министра), генерал Атанас Атанасов (начальник управления кадров) и генерал Захарий Захариев (командующий ВВС) тоже долгие годы служили в рядах Советской Армии и занимали там различные высокие должности. Многие из них прошли боевую школу гражданской войны в Испании, а генерал Захариев был удостоен звания Героя Советского Союза.
      Хотя и минуло всего несколько лет после социалистической революции 9 сентября 1944 года, но как в армии, так и в жизни всей страны произошли коренные изменения: Болгария решительно шла по пути к социализму. Но решать сложные задачи социалистического строительства приходилось в трудных условиях. Международная обстановка продолжала все еще оставаться напряженной. Неприкрытые агрессивные замыслы империалистов и их агентов заставляли ускоренными темпами повышать боевую мощь армии, чтобы защитить завоевания народа в борьбе за построение нового, социалистического общества.
      Одной из наших первостепенных забот была забота об улучшении кадрового состава армии. В рядах БНА большую часть командных кадров, и прежде всего в штабах, все еще составляли офицеры старой армии. Конечно, армия давно освободилась от реакционного офицерства и на узловых командных должностях находились новые люди, проверенные в борьбе против фашизма. Многие из них окончили военные училища, курсы и академии как у нас, так и в СССР, однако остальные офицеры, хотя и принимали новую власть, но не могли быть полноценными участниками процесса формирования и укрепления болгарской Народной армии - армии нового типа, способной стать вооруженным защитником нашей социалистической родины.
      В начале 50-х годов партия много внимания уделяла военному строительству. Это наиболее ярко проявилось и осуществлении кадровой политики. Военные вопросы решались под руководством и прежде всего с помощью ЦК, окружных и городских комитетов партии. Предстояло подобрать молодых людей, происходивших из революционных антифашистских семей, из рабочих и крестьян, имевших среднее образование, активных и сознательных членов ДКСМ, готовых служить в рядах БНА. Это была высокопатриотическая задача. Большая часть наиболее сознательной болгарской молодежи с готовностью отозвалась на призыв партии. Во вновь созданные военные училища ежегодно поступали сотни сыновей рабочих и крестьян, представителей народной интеллигенции. Через несколько лет из этих училищ вышли молодые, подготовленные командиры.
      В этом еще раз проявилась дальновидность партии. Ее авторитет и влияние в народе росли. Новый общественный строй постепенно охватывал все сферы жизни. Преданные партии люди нужны были и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и в культуре, и в общественной жизни. Повсюду ощущался "голод" в кадрах. Двери университетов широко распахнулись перед сыновьями и дочерьми из народа. В таких условиях те, кто выбирал ответственную и трудную профессию командира Народной армии, заслуживали особого уважения.
      Я часто посещал военные училища и академии. Меня радовали настойчивость и упорство молодых людей, с величайшей старательностью усваивавших военные знания, точно соблюдавших воинский порядок, закалявших свою волю, приобретавших навыки и знания, необходимые для будущих командиров. В первые годы сроки обучения в военных училищах были небольшими - один-два года, но кратковременность обучения компенсировалась максимальным уплотнением учебного дня за счет сна и отдыха.
      При подготовке кадров для армии мы вновь в полной мере ощутили бескорыстную помощь и всестороннее содействие советских товарищей. В советских военных учебных заведениях обучались десятки и сотни болгарских офицеров.
      Что касается подготовки военных кадров в Болгарии, то в учебную программу академий и училищ включалось изучение боевого опыта, вооружения и техники Советской Армии. Таким образом, самые прогрессивные в мире советская военная наука и военное искусство предоставляли нам все необходимое в деле целостной подготовки болгарской Народной армии.
      Серьезные затруднения мы испытывали при подготовке кадров для специальных родов войск - ВВС, ВМФ и войск связи. Эти специальности требовали более продолжительных сроков обучения и всесторонней подготовки людей.
      Под руководством ЦК БКП мы учились правильно применять ленинские принципы использования специалистов старой армии. В этом отношении почти все проходило гладко. Однако одно дело заменить устаревшую боевую технику новой, и совсем другое - подготовить новые кадры и заменить старые. Нужно признать, что иногда имело место преклонение перед старыми специалистами, в известной степени замедлявшее процесс обновления армии. Разумеется, это постепенно было изжито, и к середине 50-х годов болгарская Народная армия уже имела преданные партии, хорошо подготовленные в военном и политическом отношении командные кадры.
      В сложном, всестороннем процессе строительства и утверждения БНА как армии нового типа, особое место занимал вопрос формирования мировоззрения командного и рядового состава. Для успешного решения этой исключительно ответственной задачи имелись необходимые благоприятные предпосылки в нашей стране, но были и объективные трудности: идейные противники, окопавшиеся в свергнутых буржуазных партиях, продолжали свою подрывную деятельность. БКП к тому времени стала основной политической организацией, и марксистско-ленинская идеология утверждалась как национальная государственная идеология. Этому в максимальной степени благоприятствовали успехи в социалистическом строительстве в Советской стране и кровные, тесные связи между великой партией большевиков и партией Благоева и Димитрова.
      Разумеется, возросший интерес к марксистско-ленинской идеологии и политике БКП, стремление большинства народа усвоить эту идеологию вызывали ярость у свергнутого класса буржуазии, который не мог примириться с этим и не принимал новые порядки. Пользуясь активной и всесторонней поддержкой империалистических государств, свергнутый класс буржуазии любыми средствами стремился помешать великому процессу возрождения страны. Враг не выпускал из поля зрения и вооруженную опору народа - его армию.
      Политическая работа партии, направленная на превращение армии в преданную народу и социализму вооруженную силу, после 9 сентября 1944 года проводилась на каждом этапе по-разному. Благодаря сильному влиянию коммунистов в старой армии были созданы все возможности, чтобы 9 сентября быстро нейтрализовать ее и привлечь на свою сторону.
      Не раз перед партией вставал вопрос о роли солдатских комитетов, заместителей и помощников командиров по политчасти, а позже о создании партийных и комсомольских организаций в армии в качестве организаций Отечественного фронта.
      В вопросах обучения и воспитания личного состава партия руководствовалась ленинскими принципами, действуя в соответствии с конкретной исторической обстановкой. В тот период партия сочла нецелесообразным создавать политические организации в армии, потому что в Отечественный фронт входило много партий и каждая из них наряду с коммунистической потребовала бы создания в армии своих организаций. Это, по словам Г. Димитрова, могло бы превратить армию в "дискуссионный клуб", создать затруднения в осознании общенациональных задач и их успешном решении. Партия учила не допускать поспешных решений и действий, которые бы вызвали политические споры, наиболее опасные для армии. Партия учила не торопить события, но, учитывая рост политического сознания народа, постоянно утверждать мысль о необходимости руководящей роли партии в строительстве вооруженных сил.
      Так постепенно партия завоевывала авторитет и влияние в стране, росли и крепли партийные и комсомольские организации, развертывалась и ширилась массово-политическая и идейно-воспитательная работа, которая способствовала формированию и укреплению марксистско-ленинского мировоззрения у командного и рядового состава армии.
      Партийные организации в армии были созданы только в марте 1949 года.
      В начале 50-х годов вместо офицеров старой армии командные и политические должности в армии заняли политически проверенные, получившие необходимую командирскую подготовку кадры. В таких условиях основным принципом строительства и развития болгарской Народной армии стало единоначалие.
      Доклад, с которым выступил Г. Димитров на V съезде БКП, явился программным документом для строительства социализма в нашей стране. Он имел историческое значение и для армии. Съезд наметил главные задачи по повышению обороноспособности страны и подготовке вооруженных сил в соответствии с конкретными историческими условиями.
      В духе требований съезда начали проводиться мероприятия по усилению партийного руководства армией. Развивались и укреплялись политорганы всех степеней. Политическое управление армии позже было преобразовано в Главное политическое управление БНА с правами отдела ЦК партии. Для ускорения подготовки квалифицированных кадров политработников для армии были созданы военно-политическое училище и военно-политическая академия. Впоследствии они влились в политический факультет при Академии общественных наук имени Г. С. Раковского.
      Выпускники этого факультета все более эффективно включались в учебно-образовательный процесс, руководили марксистско-ленинской подготовкой и вели идейно-воспитательную работу в войсках. Используя опыт Советской Армии и советских партийно-политических органов, политработники нашей армии становились основными помощниками командования в решении сложных задач обучения и воспитания.
      В целях усиления партийного руководства армией ЦК БКП принял в 1950 году специальное постановление о состоянии, обучении и воспитании Народной армии. В эт.ом постановлении четко сформулированы характер и сущность болгарской армии как армии нового типа, уточнены задачи политических органов и партийных организаций, задачи по обучению и воспитанию личного состава.
      Решением Политбюро ЦК при министре народной обороны в качестве совещательного органа был создан военный совет. Военные советы стали создаваться в родах войск и объединениях сухопутных сил. В состав военных советов вошли наиболее ответственные партийные руководители. Центральный Комитет потребовал проводить партийно-политическую работу так, чтобы "она воспитывала солдат, офицеров и генералов в духе высокой преданности болгарскому народу, в духе преданности принципам интернационализма и великому делу Ленина... помогала повышению боеспособности и боевой готовности войск".
      Центральный Комитет призвал коммунистов превратить нашу армию "в достойную союзницу Советской Армии и армий демократических стран, способную в любых условиях и в любое время защитить суверенитет и независимость нашей республики".
      В решениях ЦК в качестве первостепенной ставилась задача как можно полнее использовать принципы и опыт строительства Советских Вооруженных Сил и отмечалось, что это решающее условие повышения боеспособности нашей армии. Ценную помощь в реализации этих положений оказали советские советники, которых но просьбе ЦК БКП Советское правительство направило в нашу страну. Это были отлично подготовленные офицеры и генералы, прошедшие сквозь огонь Великой Отечественной войны, обладавшие большими знаниями и высоким идейно-теоретическим уровнем, имевшие богатый опыт в обучении и воспитании личного состава. При непосредственном содействии советников наша армия все полнее и всесторонне, следовала завету Г. Димитрова - обучаться и воспитываться, как Советская Армия.
      В связи с этим позволю от себя лично сказать несколько теплых слов о советниках Советской Армии, присланных помогать нам в строительстве молодой болгарской Народной армии. Читатель простит меня, если я возвращусь к дням 1937 года - дням моего пребывания в республиканской армии Испании, где в течение года я находился в качестве советника и помогал испанским товарищам в борьбе против фашизма. В красочной палитре воспоминаний о том времени в сознании возникают различные образы и встречи, любопытные случаи и героические поступки. И во всем этом я неизменно открываю общие для коммунистов всего мира черты характера, которые определяют их действия в течение всей жизни, независимо от того, в каком месте планеты они находятся. Для коммуниста, воспитанного в духе пролетарской международной солидарности, нет языковых и географических барьеров, способных помешать его работе.
      Находясь в Болгарии, советники Страны Советов во всем проявляли эту великую пролетарскую солидарность. С величайшей самоотверженностью, не жалея времени и сил, они напряженно трудились вместе с нами над тем, чтобы боеспособность нашей армии соответствовала требованиям времени. Каждый из них обладал многолетним опытом обучения и борьбы, огромными знаниями и прекрасными человеческими качествами. Советские братья не только передавали свой опыт и знания, не только учили, но и воспитывали молодых болгарских командиров своим поведением, личным примером, своими советами. Часто они первыми замечали и раскрывали способности и склонности командиров различных звеньев, точно оценивали степень их подготовки и предлагали наиболее целесообразные меры для их дальнейшего развития.
      Еще в Испании мне запомнились слова нашего главного советника Берзина Старика: "Не командуя, поступать так, чтобы наши советы осуществлялись". Мысленно я не раз в своей работе возвращался к тем дням продолжительной совместной работы с советскими советниками, особенно с Бобковым, и каждый раз восхищался их умением подходить к решению различных сложных задач того времени, умением наиболее точно и результативно завершать то или иное дело.
      А может ли кто из наших командиров, непосредственно работавших с советскими товарищами, забыть их сердечность, искренность и дружбу? Их преданность делу служила всем примером, а их человеческие качества вызывали стремление у каждого быть похожими на них.
      Вместе с советниками мы вели повседневную напряженную работу по самому широкому кругу вопросов. Кроме связей с руководством Советской Армии мы имели тесные контакты и с командованием армий братских социалистических стран. Объемы и значение общих задач особенно возросли после заключения Варшавского Договора и создания Объединенного командования. Работая с коллегами из других социалистических стран, я имел возможность убедиться, что и там советники Советской Армии стали любимыми и желанными друзьями, ценными помощниками в работе по строительству их армий.