Пираты Мексиканского залива

Несчастье сближает людей, ломая все сословные перегородки. Дон Диего и нищая старуха чувствовали себя родными в этом водовороте бедствий.

– Сеньора, – обратился к ней дон Диего, – есть ли на свете человек несчастнее меня? Я потерял дочь и жену!

– А я потеряла своего единственного сына, его убили эти звери. Ваша супруга тоже погибла?

– Лучше ей было бы погибнуть! Я нигде не найду ее и схожу с ума при мысли, что она попала в лапы этих варваров.

– В замке искали?

– Да, сеньора.

– Так, может, ей удалось бежать. Меня ранило в самом начале осады, вот почему я здесь застряла. Когда крепость сдалась, множество женщин с детьми убежали в лес; никто не бросился за ними вдогонку, и они спаслись; может, и ваша супруга с дочерью оказались среди этих счастливиц.

– А кроме этих женщин, никто не вышел из крепости?

– Никто. Будьте уверены, ваша семья либо осталась в крепости, либо бежала с остальными в лес.

– В крепости их нет.

– Так ищите в лесу.

– В какую сторону они бежали?

– Вот сюда, направо, – сказала старуха, указывая на темневший невдалеке лес.

– Попытаюсь найти их.

– Да поможет вам бог.

– Хотите, пойдем вместе?

– О нет, благодарю вас! Я ищу труп моего сына, чтобы умереть рядом с ним; мне уж недолго осталось жить.

– Так прощайте, и да ниспошлет вам господь утешение.

– Храни вас бог.

Дон Диего быстро зашагал в ту сторону, куда указала ему старуха.

Поднимаясь в гору, он услышал частый огонь в крепости, которую защищал губернатор.

Он оглянулся: среди густых клубов дыма над зубчатой башней реял испанский флаг, а внизу, у подножия крепостных стен, с дьявольской смелостью шли на приступ пираты.

Дон Диего подумал о губернаторе, о солдатах гарнизона, об их семьях, укрывшихся в крепости, и с тяжким вздохом прошептал:

– Им нет спасения!

Продолжая путь, он углубился в лес; позади все глуше грохотали пушки, и наконец все смолкло. В чаще леса не было ни дорог, ни тропинок. Дон Диего то и дело останавливался, оглядываясь по сторонам, и приходил в отчаяние при мысли, что, может быть, сбился с верного пути; меж тем беспомощным беглянкам грозит голодная смерть в этом безлюдье.

Задумчиво шагал он по лесным холмам и пригоркам. День угасал, когда дон Диего вдруг услышал, что его зовут по имени. Он остановился, увидел женщину и поспешил к ней навстречу.

То была одна из самых именитых дам города; одежда висела на ней лохмотьями, лицо было в ссадинах от колючек и веток, волосы всклокочены.

– Слава богу, вам удалось спастись, сеньор, – сказала она, – а где же донья Марина?

– Не знаю, сеньора, – ответил дон Диего, – я повсюду разыскиваю жену и дочь, но пока мне еще не удалось набрести на их след.

– Боже мой! Что же с ней случилось?

– Вы, может, видели их, сеньора?

– Как же. Когда пираты осадили замок, нам удалось открыть ворота, выходившие в поле, и бежать. Донья Марина и малютка Леонора были с нами; когда мы достигли леса, ваша жена передала на мое попечение дочь, а сама, несмотря на все мои уговоры, вернулась в крепость, чтобы найти вас.

– Так моя дочь здесь?

– Да, вместе со мной; мы кое-как добрались до этого места, оно показалось нам надежным убежищем, да у нас и не было сил идти дальше, мы вконец измучились от усталости и голода.

– И вы ничего с тех пор не ели?

– Ничего. Мы здесь одни. Ну, могут ли женщины раздобыть себе в лесу пищу? Мы видели здесь быков, но как справиться с ними?

Дон Диего не знал, на что решиться.

– Боже мой! – воскликнул он. – Что делать? Моя дочь здесь, умирает с голоду вместе с бедными беглянками. Марина бесследно исчезла. Боже, научи меня!.. Бросить дочь на произвол судьбы? Невозможно. Бросить жену? Ни за что!.. Взять дочь с собой и снова подвергнуть ее смертельной опасности? Да и чем ее кормить по дороге? А что, если мы заблудимся в лесу. Боже мой, боже мой!

Индиано поник головой, руки его безжизненно повисли.

– Послушайте, – сказала женщина, – есть у вас с собой оружие?

– Никакого, – ответил дон Диего, – а что вы задумали?

– Мы слышали поблизости рев быков; убейте одного, и мы обеспечены пищей. Я позабочусь о вашей дочери, а вы вернетесь на поиски доньи Марины.

XI. ОХОТА НА БЫКА

Дон Диего, не отвечая, молча последовал за женщиной. Пройдя немного, они очутились в своего рода лагере амазонок. Спасаясь от пиратов, здесь нашли себе убежище женщины всевозможных сословий; лица их выражали муки голода и безнадежности.

Дон Диего был встречен как неожиданный спаситель, все обступили его и принялись наперебой расспрашивать об оставшихся детях, братьях, мужьях. Но оказалось, что дон Диего не может ответить ни на один из вопросов. Беглянки пришли в отчаяние и умолкли.

– Сеньоры, – сказала молодая женщина, которая привела дона Диего, – кабальеро разыскивает свою супругу донью Марину; к счастью, он смог обнять здесь свою дочь. Я обещала ему позаботиться о девочке, пока он будет искать донью Марину; но я умолила его прежде помочь нам в горе и убить быка, ведь иначе мы все умрем с голоду.

– Да, да! – хором подхватили женщины.

– Но вот беда; у дона Диего нет никакого оружия, а без оружия…

– У меня есть кинжал! – воскликнула одна из женщин. – Я берегла его для себя, предпочитая умереть, чем попасть в руки пиратов.

– А теперь этот кинжал принесет нам не смерть, а жизнь. Отдайте же его дону Диего.

Женщина протянула Индиано кинжал, отделанный серебром.

– Достаточно ли вам этого оружия?

– Вполне достаточно, чтобы справиться с быком или погибнуть.

– Уже вечереет, – сказала проводница дона Диего, – надо поторопиться: скажите, можем ли мы помочь вам?

– Еще бы! – ответил Индиано. – Постарайтесь выследить быка и дайте мне знать, как только его заметите. В остальном положитесь на меня. Но помните, держитесь поближе друг к другу, иначе в лесу можно заблудиться.

– Отлично.

– Так в путь.

– Идемте, – ответили женщины хором и двинулись вперед; дон Диего с кинжалом в руке шел в сопровождении той сеньоры, которая вызвалась заменить маленькой Леоноре мать; она несла малютку на руках.

Некоторое время все шли молча; вокруг царила тишина, только трава шуршала под их ногами. Индиано обдумывал план охоты на тот случай, если им в самом деле попадется бык.

Хорошо, если зверь пойдет прямо на охотника, но как настичь его, если он испугается и обратится в бегство? Так размышлял дон Диего и вдруг почувствовал, что его тронули за плечо.

– Мы видели быка, – сказала одна из женщин.

– Где?

– Неподалеку отсюда; мы следили за каждым его движением.

– Ведите меня к нему, – сказал дон Диего.

Вскоре они очутились на маленькой лужайке, окруженной деревьями, где в сгущавшихся сумерках увидели могучего быка, мирно щипавшего траву.

Дон Диего обошел животное и стал осторожно к нему подкрадываться, стараясь не привлечь его внимания. Бык не почувствовал приближения врага, здесь, в лесу, еще никто не дерзал помериться с ним силами.

Индиано был уже совсем близко, когда бык поднял голову и увидел противника. Не собираясь отступать, он приготовился к защите.

Дон Диего бесстрашно бросился на быка, но тот, пригнув голову, встретил нападающего длинными и острыми, как клинок, рогами и вмиг сам перешел в наступление. Индиано ловко увернулся от удара и, ухватившись одной рукой за рог животного, принялся наносить ему раны кинжалом.

Бой был неравен: бык обладает огромной силой по сравнению с человеком. И все же отважный охотник, увертываясь от ударов быка, продолжал колоть его кинжалом. Израненный бык попытался спастись бегством; но дон Диего решил во что бы то ни стало удержать его. Воткнув ему кинжал в бок, он обеими руками ухватился за грозные рога.

Бык сделал попытку стряхнуть с себя человека, но тот всей своей тяжестью повис на животном, твердо решив овладеть добычей. Однако на стороне быка была сила, и он потащил человека в глубь леса сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее.

Вконец измученный дон Диего уже собирался разжать руки, как вдруг почувствовал, что бык зашатался.

Как осиный рой, накинулись на него женщины; одни силились связать кушаком его ноги и свалить наземь, другие били его камнями и дубинами. Индиано вытащил кинжал, все еще торчавший в ребрах быка, и нанес животному смертельный удар.

Женщины, среди которых многие еще накануне пренебрегли бы самыми изысканными блюдами, закричали от радости при виде упавшего быка: наконец-то у них будет мясо!

Тушу вмиг разделали. Словно по волшебству загорелись вокруг костры, и изголодавшиеся беглянки с жадностью набросились на полусырое, кое-как сваренное мясо!

– Сеньоры, – сказал дон Диего, – я исполнил обещанное и ухожу разыскивать жену. Позаботьтесь же о моей дочурке.

Нежно поцеловав малютку Леонору, отец исчез среди деревьев. Стояла темная, безлунная ночь. Не зная верной дороги, дон Диего шел наугад. На его пути возникали неожиданные препятствия: то многоводный поток, то глубокий овраг, то каменистая гряда холмов.

А дон Диего все шел и шел, со страхом замечая, что силы покидают его. Часы летели с ужасающей быстротой; каждая потерянная минута могла оказаться гибельной для доньи Марины, которая – он был уверен – находилась во власти пиратов. По временам им овладевали тягостные предчувствия, он был близок к тому, чтобы в припадке, мрачного отчаяния покончить с собой.

Всю ночь напролет пробирался дон Диего сквозь лесные дебри без малейшей уверенности, что идет по верному пути и приближается к своей цели.

Когда занялась заря, последние силы покинули его: сбитые в кровь ноги подкашивались, во рту пересохло. Задыхаясь от усталости и отчаяния, он замертво упал у подножия дерева. Здесь он дождется своего конца.

Флотилия Моргана стояла в порту Наос на попечении надежных людей, получивших приказ сняться с якоря и идти в Портобело на следующий же день после выступления пиратов в поход.

Приказ был выполнен в точности, и когда суда вошли в бухту Портобело, в городе еще гремели пушечные выстрелы из крепости, которую защищал испанский губернатор.

В ночь одержанной победы большинство матросов сошло на берег, и донья Ана де Кастрехон, пленница на борту флагманского судна, осталась под охраной всего лишь нескольких человек, стоявших на вахте.

Морган и Хуан Дарьен встретили Антонио, как пираты звали дона Энрике, со знаками глубокого уважения и ни словом не обмолвились о злых наветах доньи Аны.

Решено было той же ночью устроить облаву в ближайшем лесу, чтобы захватить беглецов; Железная Рука был назначен губернатором взятой крепости.

На другой день ранним утром Морган еще спал, когда с улицы до него донесся шум, дверь его дома распахнулась, и на пороге показались пираты с носилками, на которых сидела донья Марина, одетая с царской роскошью.

– Что это значит? – спросил адмирал.

– Сеньор, – ответил пират, взявший на себя роль старшего, – вот первая красавица в городе, примите этот дар в знак нашей любви и уважения.

Как завороженный, остановился Морган перед доньей Мариной; привыкнув к облику северных женщин, он был покорен волшебным обаянием южной красоты. Мягкий блеск черных глаз, смуглый оттенок атласной кожи, темные кольца волос, – все пленяло его и влекло к себе с неотразимой силой.

– О, это поистине царский подарок! – воскликнул он. – Эта женщина не создана для минутной забавы. Принимаю ее как супругу из рук моих отважных и преданных соратников. Отнесите же сеньору с почетом на борт корабля, здесь ей невозможно оставаться; мы вот-вот выходим в море. Проводив красавицу, возвращайтесь, чтобы скорее закончить сборы в путь.

– Да здравствует наш адмирал! – крикнул один из пиратов.

– Да здравствует! – подхватили остальные.

Покинув дом Моргана, шествие с носилками направилось в порт.

Донья Марина не проронила ни слова, казалось, она потеряла рассудок.

Матросы отвязали шлюпку, и четыре пирата вместе с носилками вошли в нее.

– На флагман, – сказал один из них, обращаясь к гребцам.

– Постой-ка, – остановил его матрос, – тут надо подумать.

– О чем!

– Да ведь я как раз с флагмана, там адмирала уже дожидается одна красотка, он отправил ее на бот корабля как раз в ту ночь, когда повел наших на Портобело.

– Ну, и что же? Разве это помеха?

– А вдруг он рассердится?

– Да ведь он ничего не говорил нам о той, другой.

– Может, просто забыл… и наконец, он велел нам проводить вторую красотку, а на какой корабль – не сказал.

– Так давайте отправим ее на «Венеру», где капитаном тот, другой, родом из Кампече.

– Вот это дело.

Гребцы налегли на весла, и шлюпка понеслась к «Венере». Носилки с драгоценным грузом бережно подняли на борт, теперь оставалось только ждать адмирала.

Шлюпка снова вернулась на берег. Началась погрузка на суда людей вместе с добычей. К этому времени из леса вернулись пираты, ходившие на облаву.

XII. ДВОЕ ОСИРОТЕВШИХ

Пираты, которые после облавы вернулись в крепость и предстали перед доном Энрике, нашли в лесу только двух беглецов: бедную женщину из поселка – ее дон Энрике велел тотчас отпустить на волю – и одного испанца, на которого дон Энрике пожелал взглянуть.

– Как, это вы, дон Диего? – удивился дон Энрике при виде пленника, приведенного к нему в дом.

– Да, дон Энрике! – ответил тот. – Несчастья преследуют меня.

– Что же случилось?

– Жены я не нашел; тщетно я ее разыскивал весь день и всю ночь; не знаю, где она и что с ней. Силы покинули меня, и вот я снова в плену! Велите меня убить.

– Дон Диего, – возразил юноша, – я обещал освободить вас и вернуть вам супругу. Свое слово я сдержу.

Дон Энрике встал и крикнул Хосе-рыбака, который повсюду следовал за ним.

– Хосе, – сказал он, – многие из ваших людей живут в Портобело и, возможно, знают супругу дона Диего. Прошу вас, порасспросите их, может, они скажут, где ее найти.

Хосе тотчас вышел.

– Я надеюсь, – сказал дон Энрике, – что Хосе в скором времени принесет нам добрые вести.

– Дай-то бог! – откликнулся Индиано.

В порту продолжалась посадка; сперва погрузили добычу, потом стали переправлять людей.

Близился час выхода в море, Хосе не возвращался, дон Диего ждал его в смертельной тревоге.

Наконец Хосе пришел.

– Ну, что? – спросили его одновременно дон Энрике и Индиано.

– Я узнал, где находится сеньора.

– Где же?

– Вчера ночью ваши ребята нашли ее и, увидев, что она такая красавица, нарядили ее в богатый убор и на носилках отнесли в дар адмиралу Моргану.

– Это ужасно! – воскликнул Индиано.

– А что сделал Морган? – спросил дон Энрике.

– Принял подарок, поблагодарил и велел отнести сеньору на борт своего корабля.

– Все кончено! – в отчаянии прошептал Индиано. – Она навсегда потеряна!

– Еще есть надежда, – сказал дон Энрике. – Подождите меня здесь, я пойду поговорю с адмиралом. Я дал вам слово и сдержу его.

Дон Энрике поспешно взял шляпу и вышел, оставив дона Диего, в сердце которого отчаяние сменилось надеждой.

Морган стоял на берегу, наблюдая за посадкой своих людей. Мысль о донье Марине не покидала адмирала. Он справился о ней у матросов, и те с привычной для них грубоватой откровенностью признались, что отнесли сеньору на борт «Венеры», ведь на флагмане адмирала поджидала другая женщина. Морган от души посмеялся столь мудрому решению своих соратников.

Дон Энрике, не найдя Моргана на квартире, где он стоял, отправился на берег.

– Ну что же, друг мой, – спросил его адмирал, – когда вы собираетесь поднять паруса?

– Когда прикажете. Я пришел просить вас об одной милости.

– Могу ли я отказать в чем-либо самому отважному из моих смельчаков? – ответил пират. – Говорите.

– Сеньор, я прошу у вас свободы для той женщины, что находится на вашем корабле.

При этом дон Энрике думал о донье Марине, а Морган, зная, что на борту флагмана находится донья Ана, понял, что именно ее освобождения добивается юноша, которого она оклеветала.

– Вы просите освободить эту женщину?

– Да, сеньор, я очень прошу вас об этом.

– А вам известно, что она знает вас и ваше настоящее имя?

– Да, сеньор, – ответил дон Энрике, не задумываясь над тем, каким образом это дошло до адмирала, – мы встречались прежде в Мексике.

– И вам известно, что она ваш враг?

– Как вы об этом узнали?

– Это уж мое дело. Но вы-то знаете, что она ненавидит вас?

– О да, сеньор! Она еще в Мексике относилась ко мне враждебно, вот потому-то я и хочу оказать ей эту услугу. В этом мое возмездие.

– Значит, вы любите ее или любили прежде?

– Когда-то я в самом деле любил ее.

– А она отплатила вам неблагодарностью?

– Да, черной неблагодарностью.

– Я поражен вашим великодушием и приветствую его. Но скажите, почему бы вам теперь не оставить у себя эту женщину?

– Я хочу отплатить ей добром за причиненное мне зло.

– Отлично. Она свободна.

– Благодарю вас, сеньор, благодарю вас.

– Только подождите, пока не закончится погрузка на суда; потом ступайте вместе с Хуаном Дарьеном на «Венеру» и, когда услышите пушечный выстрел – сигнал к выходу в море, – велите послать шлюпку на флагман за дамой.

– Благодарю вас, сеньор.

Дон Энрике с легким сердцем вернулся к себе, где его ждал Индиано.

– Дон Диего, – сказал он, – приготовьте лодку с четырьмя гребцами и, когда услышите пушечный выстрел, пошлите ее на флагман за вашей супругой.

– Я сам поеду.

– Нет. Вас, пожалуй, узнают, ведь вы защищали малый замок. Останьтесь лучше здесь, на берегу, чтобы наше дело не сорвалось.

– Вы уверены, что адмирал сдержит свое слово?

– Головой ручаюсь. Прощайте. Не забудьте о назначенной встрече.

– Я помню.

Дон Энрике вышел из дома и отправился на берег, где его уже поджидал Хуан Дарьен. Они сели в шлюпку.

– Вы совершили благороднейший поступок, – сказал Хуан Дарьен. – Адмирал все рассказал мне.

– Какой поступок? – удивился дон Энрике; он никак не думал, что эти люди обратят внимание на то, что он сделал для доньи Марины.

– Ну как же! Добиваться свободы для женщины, которая и прежде-то была вашим врагом – не знаю точно, по какой причине, – и теперь продолжает свои козни против вас.

– Что делать. Она попала в беду, надо помочь.

– Может, вы еще не знаете всего.

– А именно?

– Она сказала, что, проникнув в город, вы донесли губернатору о нашей высадке на берег.

– А что же вы?..

– Адмирал, зная вас, только посмеялся, а я, признаюсь, лег в дрейф и пошел за этой капитаншей.

– Неужто она рассказывала обо мне такие вещи?

– При этом она уверяла, что ваше настоящее имя…

– Ну, договаривайте.

– Дон Энрике Руис де Мендилуэта.

Дон Энрике побледнел; ему стало не по себе при мысли, что благородное имя его предков будет произноситься в среде пиратов.

– Это правда? – спросил Хуан Дарьен.

– Я никому не даю права копаться в тайнах моей жизни, разве что жизнь мне уж очень прискучит. Для вас и всех остальных я здесь Антонио, охотник, известный под кличкой Железная Рука. Таково мое прозвище, оно дано мне не зря, и никому не советую проверять, заслужил ли я его.

Дон Энрике говорил твердо и решительно; его слова звучали грозным предостережением. Хуан Дарьен это понял.

– Вы правы, – сказал он, – в нашей среде тайны священны, а любопытство непростительно. Малейшая неосторожность – и погибла вся оснастка. Так покинем же эти воды и возьмем другой курс. Готово. Я дорожу вашей дружбой.

– Я тоже. Мне по душе ваша смелость и откровенность.

Дон Энрике протянул руку, и Хуан Дарьен с жаром пожал ее.

Тут шлюпка подошла к «Венере», и оба они легко поднялись по трапу на борт. Немедленно был дан сигнал к отплытию: на флагмане показался белый дымок, грянул пушечный выстрел.

– Пойдем ко мне и выпьем по стакану вина за благополучное путешествие, – предложил Хуан Дарьен.

– Сейчас, но сперва я хочу увидеть то, что меня интересует.

– Ага, освобождение вашей подопечной! Так я жду вас внизу. Золотое у вас сердце.

Хуан Дарьен сошел вниз, а дон Энрике остался на палубе.

Едва прогремел пушечный выстрел, как от берега отделилась шлюпка с шестью могучими гребцами и, словно летя над поверхностью океана, устремилась к флагману. С борта спустили трап, по которому сошла дама, встреченная гребцами с глубокой почтительностью.

Шлюпка с той же стремительностью вернулась в порт, где ее поджидал дон Диего, окруженный женщинами.

Флотилия Моргана при попутном ветре уже легко скользила по океану.

Корабль удалялся, но дон Энрике не отрывал глаз от берега. Там происходило нечто непонятное. Лодка подошла к причалу, дон Диего, открыв объятия, бросился навстречу вышедшей женщине, но вместо того, чтобы нежно прижать ее к груди, как того ожидал дон Энрике, в ужасе попятился, а освобожденная пленница без чувств упала на руки подоспевших женщин.

Дон Диего стремительно бросился к океану, но гребцы удержали его, и между ними завязалась отчаянная борьба. Дону Энрике не удалось увидеть развязки, ибо мачты ближайшего корабля заслонили на время землю. Когда же берег снова открылся перед его глазами, судно было уже далеко в море.

Что произошло? Чем объяснить эту непонятную сцену? Дон Энрике терялся в догадках.

– Антонио, – донесся до него голос пирата из Кампече, – вряд ли вы еще можете различить что-либо на суше. Пойдемте и выпьем за благополучное плавание.

Дон Энрике задумчиво последовал за Хуаном Дарьеном.

– Я вижу, – сказал тот, – все это здорово вас взволновало, пожалуй, зря вы ее отпустили. Черт подери, такой человек, как вы, заслуживает женской любви. Клянусь, на вашем месте я взял бы пример с адмирала.

– А как поступил адмирал?

– Очень просто: подхватил на суше газель, которой цены нет. Что перед ней наша «Венера» со всей своей добычей из Портобело! Красавица, да и только! Глаза как два солнца…

– Впервые слышу.

– Да она ведь здесь, на борту, ее подарили адмиралу наши ребята.

– Как вы сказали? – испуганно переспросил дон Энрике, предчувствуя беду.

– А вы разве не слыхали, что эту женщину притащили сюда на носилках для адмирала?

– Слыхал, но ведь она вернулась на берег.

– Боюсь, дружище, вы потеряли компас. На берег сошла та, что попала к нам в плен, когда мы высадились в бухте близ Портобело. Она нам тут невесть что наплела о вас.

– Кто, донья Ана?

– Не знаю, как ее зовут, только она не адмиральская газель.

– А где же та, другая?

– Та здесь. Идемте, взгляните на нее.

В смятении, ничего не понимая, дон Энрике пошел следом за Хуаном Дарьеном и внезапно очутился перед женщиной, сидевшей неподалеку в кресле; занятый другими мыслями, он не заметил ее раньше.

– Донья Марина! – воскликнул юноша.

– Дон Энрике! – крикнула женщина, узнавшая его.

– Попутного ветра! – пожелал им Хуан Дарьен. – Как видно, нашему молодцу знакомы все знамена противника.

Оставив дона Энрике наедине с дамой, Хуан Дарьен отошел, напевая с детства знакомую песенку.

Дон Диего с лихорадочным нетерпением ждал минуты, когда флотилия пиратов выйдет наконец в море. На его глазах закончились последние сборы, и от берега отошли последние шлюпки с людьми. У причала стояла наготове лодка с гребцами в ожидании сигнала.

Наконец на флагмане грянул долгожданный пушечный выстрел. Нанятая доном Диего лодка устремилась по волнам к пиратскому судну, чтобы вернуть дону Диего честь и счастье его жизни.

Дон Диего стоял, окруженный женщинами, и напряженно следил за каждым взмахом весел на лодке. Он трепетал при мысли, что Морган в последнюю минуту передумает, не сдержит своего слова и велит потопить лодку вместе с доньей Мариной. На благородство пиратов, рассуждал дон Диего, надеяться нечего.

Женщины на берегу разделяли эти муки томительного ожидания, никто не решался произнести ни слова.

– Лодка причалила! – сказал Индиано.

– Спускают трап, – добавила одна из женщин.

– А вот и донья Марина, – подхватили остальные, увидев, что с корабля в лодку сошла женщина.

Лодка повернула назад, дон Диего готов был лететь ей навстречу.

Наконец она причалила, женщина под вуалью прыгнула на песок. Дон Диего, раскрыв объятия, кинулся к ней навстречу и вдруг отпрянул с горестным криком. Он узнал донью Ану.

– Это не моя жена, нет, нет! Меня обманули! Надо мной насмеялись! – кричал он. – Негодяи!

– А донья Марина? – спросили перепуганную донью Ану женщины.

– Кажется, она на другом судне, – ответила та.

– Лучше смерть! – воскликнул дон Диего и бросился к океану.

Гребцы угадали его намерение, и не успел он добежать до берега, как они схватили его.

– Пустите, дайте мне умереть! – кричал Индиано. – Марина, моя жена, наложница пирата! Дайте же мне умереть, если вы не такие же низкие люди, как те!

Но тщетно рвался дон Диего из крепких рук гребцов.

Тем временем донья Ана обратилась к женщинам:

– Вы что-нибудь знаете о доне Кристобале де Эстрада?

– Он погиб в бою, – услышала она в ответ.

Вскрикнув, донья Ана упала без чувств.

Дон Диего утих и в мрачном молчании выслушивал уговоры женщин.

Донья Ана, придя в себя, взглянула на дона Диего, потом склонилась к его ногам и прошептала:

– Я так одинока. Будьте мне отцом, братом, защитником. Сохраните вашу жизнь ради дочери. И ради мщения!

Взглянув на нее, дон Диего воскликнул:

– Да, я буду жить, и мы отомстим!

XIII. НА БОРТУ КОРАБЛЯ

В донье Марине трудно было узнать наивную девушку, с которой мы познакомились в столице Новой Испании в те времена, когда она выражалась поэтическим языком патриархальных обитателей Мексики. Выйдя замуж, она в своем новом положении знатной дамы быстро освоила все тонкости европейской цивилизации.

При виде доньи Марины рой ужасных мыслей закружился в голове дона Энрике. Несомненно, дон Диего сочтет себя умышленно обманутым и припишет дону Энрике этот коварный заговор; таким образом, благородный поступок, которым гордился юноша, превратится в воображении дона Диего в постыдный и низкий обман.

– Итак, вы отомщены, дон Энрике, – прервала наконец тягостное молчание донья Марина.

– Сеньора, – ответил юноша, и голос его дрогнул. – Клянусь богом, я не способен на такой гнусный поступок.

– Но чем же объяснить ваше присутствие среди этих людей, мой плен и те козни, которые – я чувствую – плетутся вокруг меня?

– Сеньора, все говорит против меня. Но бог мне свидетель, что все произошло помимо моей воли, и вы можете рассчитывать на мою помощь.

– На что мне теперь ваша помощь? Дон Диего погиб, дочь потеряна…

– Вы ошибаетесь, сеньора; дон Диего жив и разыскал свою дочь…

– Дон Диего жив? И дочь моя жива?! – воскликнула, поднимаясь, донья Марина. – Ах, прошу вас, повторите еще раз эти слова. Но не надо меня обманывать, не надо.

– Дон Диего жив; я говорил с ним и от него знаю, что ваша дочь тоже жива.

– Так почему же вы были так жестоки и скрыли от него, где я нахожусь?

– Сеньора, судьба нас преследует, она зло насмеялась над нами. Я обещал вашему супругу добиться вашего освобождения, вернуть ему вас. Мне удалось уговорить Моргана отпустить вас; но по какой-то роковой ошибке, которая до сих пор остается для меня загадкой, другая женщина, пленница с флагманского корабля, была освобождена вместо вас.

– Боже мой! Что же теперь будет?

– С борта нашего судна я наблюдал сцену, происшедшую на берегу между этой женщиной и вашим супругом: он бросился к ней навстречу, уверенный, что это вы…

– Несчастный!

– Понимаете ли вы, сеньора, весь ужас происшедшего? Дон Диего, конечно, решил, – и не без оснований: ибо все говорит против меня, – что я обманул его, что я сыграл с ним злую шутку, а я, я готов был своей жизнью заплатить за вашу свободу…

– Разве вы больше не враг дону Диего?

– Нет, нет, не думайте, донья Марина, что я могу забыть нанесенное мне жестокое оскорбление. Помните, какую шутку сыграл со мною ваш супруг в тот злополучный для меня день, когда вы давали бал в честь вице-короля? По милости дона Диего я потерял родину, имя – все в жизни.

– Дон Энрике, как беспощадны ваши упреки в такое невыносимо тягостное для меня время.

– Сеньора, это не упреки, с моей стороны было бы слишком не по-рыцарски упрекать вас. Я только хотел сказать, что еще не рассчитался с вашим супругом; но этот долг чести я взыщу с него в другое время, а теперь, когда над вами и над ним нависла беда, вы можете всецело рассчитывать на мою поддержку и помощь. Слава богу, я оказался в трудную минуту поблизости от вас, и я вас спасу, хотя бы ценой собственной жизни.

– У вас поистине золотое сердце.

– Нет, нет, сеньора, это не так, я просто не могу идти против своей совести.

– Скажите, вам известно, с каким намерением меня привели сюда?

– Да, сеньора.

– Итак, я во власти Моргана. Он надеется превратить меня в свою любовницу, в игрушку своих страстей. О, этот человек готов на все, лишь бы удовлетворить свои низкие желания. Когда меня на носилках принесли в его дом, я поняла, что настал мой последний час. Страха во мне не было, я считала дона Диего погибшим, мою малютку Леонору навсегда для меня потерянной, и я приготовилась умереть. Смотрите.