На соревнованиях я рассчитывал на первое место, и это было реально. После прыжков на задержку в раскрытии парашюта и выполнение фигур,. был впереди, но на комбинированном прыжке со мной случился непредвиденный случай. При комбинированном прыжке надо было пропадать 20 секунд, а потом выполнять точность приземления.
      Пропадал я без штрафных очков, но в момент раскрытия моя нога попала в стропы раскрывающегося парашюта, две стропы обожгли и сорвали кожу на левой ноге и порвались. Купол к тому же вывернулся. Мне уже было не до первого мест, а как бы не занять последнее. Купол стал вращаться, и сидел я задом наперёд по отношению к куполу.
      Представьте себе ситуацию, при которой вы сидите за рулём мотоцикла задом наперёд, причём когда поворачиваете руль вправо, он едет влево и наоборот. Примерно в таком положении очутился и я. О высоком результате нечего было и думать. Но немного зачётных очков я заработал и после прыжков на точность приземления, по сумме всех прыжков занял 3 место, а это не давало права выступать на чемпионате
      Союза. Нужно было только первое место, которое неожиданно для меня и его самого занял член нашей команды Лёва Красильников. Лёва был из тех спортсменов, которые умеют собраться, и максимальный результат показать на соревнованиях. Он был полупрофессионалом и в хоккее. Это очень хорошее качество не только для спортсмена.
      После соревнований я решил съездить к своему отцу в
      Анжеро-Судженск. Проехав ночью станцию Тайга, на которой мне нужно было делать пересадку, я через сотню километров был в Анжерке. В этом городе я был в детстве, и думал, что сам найду дорогу. Но поезд пришёл ночью и мне пришлось спрашивать людей, как добраться до улицы
      Ключевской, где жил отец. Взялись мне показать этот адрес две женщины, которым было по пути со мной. Ещё тогда, перед утром я увидел, как изменился город. Я его не узнавал. Пришёл я к отцу на рассвете. Постучал тихонько в окно. На крыльцо вышел отец, которого я не видел 5 лет с тех пор, когда он приезжал в!954 году в
      Кировоград, использовав свою командировку в Харьков, для получения трактора. Отец не удивился, увидев меня, как будто бы мы и не расставались. Завёл меня в дом.
      Участок под этот дом отец получил ещё тогда, когда я с сестрой жили у него один год, двенадцать лет тому назад, и мы с ним здесь вскопали огород и сажали картошку. Дом был небольшим, но в нём проживало шесть человек. Отец, его жена, её сын Анатолий, на год младше меня, и трое их общих детей: старший мальчик Владимир, лет девяти, средний Гриша, лет семи, и девочка Наташа лет трёх. Дети были славные. Старший был похож на отца, средний на мать, а девочка на них обоих и очень хорошенькая. Мать их была тихой скромной женщиной, безропотно слушавшей отца, а дети были тихими настолько, что я не помню, чтоб они разговаривали. Правда они не понимали, что я их брат, а большинство детей стесняется первое время чужих людей.
      Мария, жена отца (я недавно узнал, что они не были в официальном браке) прекрасно готовила и я с удовольствием ел домашнюю пищу, по которой соскучился. Но была в этой семье одна удивившая меня странность. Отец садился за стол с маленькой Наташей на коленях и сажал рядом с собой старшего сына. Я спросил его почему не садится за стол жена и Гриша? (Анатолий куда-то ушёл). Он мне ответил, что такой у него заведен порядок, за столом с ним сидит его наследник и дочь, как младшая. Остальные едят после них. "Крепостник, да и только" – подумал я, но не стал ничего говорить. Какое моё, приехавшему на один день, дело, вмешиваться в их семью? Да и отец не тот человек, чтобы дать вмешиваться, тем более мне. Я сейчас не буду останавливаться на этом. Свои воспоминания об отце я расскажу в первой части своей биографии, которую начал уже писать Скажу только, что хотел бы съездить на его могилу, но есть много тому препятствий.
      Побыл я у отца один день, а на следующий мы пошли на аэродром, он купил мне билет на самолёт. Самолёт был ПО-2. В нём было всего два места: пилота и пассажира. Через час я был в Томске, а через два в части.
      Через несколько дней в часть приехал Примин и спросил меня, как я выступил на соревнованиях. После я попросил дать мне отпуск домой, у меня, мол, сын болеет и я хотел бы его увидеть Примин стоял на крыльце казармы для артистов ансамбля, и был окружён ими. Мне он ответил:
      – У мальчиков всегда болят животы. А за третье место я отпусков не даю.
      Я увидел, как подобострастно заулыбалось его окружение, всем своим видом показывая мне и товарищу полковнику, как правы товарищ полковник. Они всегда правы, когда дело касается других. Я отошёл, как оплёванный и думал о людях нехорошее, и в какой-то мере я был прав. В большинстве случаев люди не то чтобы радовались вашему горю, а первая мысль у них: "хорошо, что это случилось не со мной". А придти на выручку с ущербом для себя могут только единицы.
      Чуть позже я обратился к командиру части подполковнику Черненко
      (Дубинина перевели на повышение) с просьбой о предоставлении мне отпуска для поездки домой в связи с рождением сына.. Это был славный, хороший человек, фронтовик, всегда с иголочки одет и подтянут, как выпускник кадетского корпуса. Он мне сказал: "У меня такого права, по этому поводу давать отпуск нет.. Но ты, Толя, (он наедине меня называл по имени) не дурак. И когда приедет Примин, проиграй ему в шашки или бильярд и попроси отпуск. Может у тебя получится".
      Я так и сделал. С "большим трудом" он у меня выиграл по две партии в обе игры, и на мою просьбу об отпуске удовлетворил её и под общий хохот добавил, что бы я дома потренировался, играя с тёщей.
      Так я поехал в конце июня в отпуск на десять дней, а вернулся в часть четвёртого октября, так как был на сборах и участвовал в соревнованиях на Украине, но это уже другая история, которую вам я расскажу.
      Справка:
      Сибирский химический комбинат:
      Федеральное государственное унитарное предприятие "Сибирский химический комбинат" создано в соответствии с постановлением Совета
      Министров СССР N 1252443 от
      26 марта 1949 года. Изначально СХК задумывался и создавался как единый комплекс ядерно-технологического цикла с целью создания компонентов ядерного оружия для обеспечения обороноспособности страны. Позже, перековав "мечи на орала" в результате конверсии, предприятие стало ведущим производителем ядерного топлива для атомной энергетики. Сегодня СХК остается крупнейшим в мире предприятием атомной промышленности. Уникальный комплекс производств, входящих в состав комбината, не имеет аналогов в мировой практике.
      Страницы истории
      55 лет назад в тайге под Томском высадился первый десант строителей. Когда-то в стародавние времена здесь, в устье реки
      Киргизки, был мужской монастырь, основанный в начале 17-го века, а позже – архимандритская заимка Алексеевского монастыря, просуществовавшая до тридцатых годов прошлого столетия. Издавна были в этих местах и другие поселения: к примеру, деревня Белобородово известна по архивным документам с 1728 года. Чуть ниже по Томи располагалась деревня Иглаково, которая сохранилась до наших дней, но скорее не как село, а как дачный поселок северчан. В конце прошлого века на территории нынешнего ЗАТО были основаны деревни
      Песочки, Кижирово, Орловка, Виленка, Бросовка, Семиозерки и поселок речников Самусь. Во всех селениях наряду с новыми переселенцами проживали потомки старожилов Сибири, чьи фамилии носят и сегодня наши современники, жители Северска, Томска и области: это Губины,
      Нелюбины, Иглаковы, Верхотуровы, Шадрины, Попадейкины и другие.
      Многие из старожилов влились в отряд первостроителей будущего комбината.
      Строительство Сибирского химического комбината началось в апреле
      1949 года, когда сюда приехала первая группа специалистов. В поселке
      "Чекист" разместилось управление строительства N 601, получившего наименование "Почтовый ящик N 5". В распоряжение стройки по разнарядкам Главпромстроя направлялись выпускники вузов и техникумов со всех концов страны. Главной задачей стало создание производственной базы, способной обеспечить стройку необходимыми материалами и создать многотысячному коллективу строителей элементарные жилищно-бытовые условия. Поэтому строительство заводов и будущего города велось параллельно, и комбинат с первых дней существования стал градообразующим предприятием. Люди, возводившие комбинат, стали и строителями города, и его первыми жителями.
      Темпы строительства были ошеломляющими: в 1951 году началось строительство завода разделения изотопов, сублиматного завода и завода "Гидроэнергоснаб", а уже в августе 1953 года на ЗРИ получили первую продукцию – обогащенный уран-235. Прошло еще девять месяцев
      – и выдал первую продукцию сублиматный завод. В ноябре 1955 года запущен первый атомный реактор И-1, а спустя три года – второй реактор ЭИ-2 и пущена первая промышленная Сибирская атомная электростанция. В 1961 году было завершено строительство завода разделения изотопов и введены в эксплуатацию первые очереди химико-металлургического и радиохимического заводов, а также введен в эксплуатацию реактор АДЭ-3. В 1964-65 годах вошли в строй реакторы
      АДЭ-4 и АДЭ-5. В 1965-м начал работу ремонтно-механический завод. С
      декабря 1973 года тепло от АЭС-2 стало поступать в жилые дома и на предприятия Томска. К середине 80-х годов его общая выработка достигла на Сибирской АЭС более 3 млн Гкал. в год.
      С 20 августа 1990 года начался отсчет нового времени в истории
      СХК. В этот день был остановлен первый реактор И-1. В декабре того же года был остановлен реактор ЭИ-2, а в 1992 году – третий реактор
      АДЭ-3. В январе 1994 года Правительством РФ принято решение о прекращении выработки оружейного плутония и замещении мощностей останавливаемых реакторов для теплоснабжения Томска. По прогнозам, реакторы будут остановлены в 2008 году, все зависит от темпов реконструкции ТЭЦ, призванной взять на себя основную нагрузку в обеспечении Северска теплом и электроэнергией.
      В середине 80-х годов доля государственного оборонного заказа в структуре товарного выпуска комбината составляла более 50 процентов.
      Начиная с 1987 года, из-за снижения оборонного заказа, объемы производства стали сокращаться. За одиннадцать лет объем заказа снизился почти в 20 раз, достигнув в 1998 году цифры 2,7 процента.
      В настоящее время оборонный заказ на СХК сведен к нулю. Однако предприятие сумело в конце 90-х годов выйти на прежний уровень выпуска товарной продукции за счет новых направлений в своей деятельности комбината. В результате конверсии комбинат стал одним из крупнейших производителей топлива для атомной энергетики, одновременно налаживая выпуск других видов продукции.
 

НА УКРАИНЕ

 
      Домой я приехал в конце июля. Я никогда не давал предупредительных телеграмм о своём приезде. Добирался сам. Не люблю никого беспокоить. Поезда и самолёты у нас часто опаздывали, и люди иногда часами ожидали поезд, а тем более самолёт. Приехал я ночью.
      Эмма с родителями жила на частной квартире. Она вышла мне открыть дверь. Мы обнялись, поцеловались. Она была такая мягкая и нежная и я почувствовал, что от неё исходит новый запах. Запах женщины, кормящей грудью ребёнка. Ребёнок, Серёжа, был прелестный мальчик. Он тоже был полненький и пухленький. И был спокойным ребёнком. Мне сейчас кажется, что он всё время улыбался. А это у меня всё улыбалось внутри. Утром я был у мамы. Мы жили недалеко от неё.
      На следующий день я пошёл в баню.
      В1957 году я работал прорабом в Облремстройтресте, который потом возглавлял. В городе была тогда только одна баня, которая находилась там, где сейчас стоит АТС на площади Богдана Хмельницкого.
      Канализации тогда ещё не было, и все стоки из этой бани по оврагу сбрасывались в Ингул, который в этом месте имел спец-цифиц-цеский, как говорил Райкин, запах.
      И вот, где-то в апреле м-це, мне поручают строить новую баню, напротив "Еврейской", а сейчас Областной детской больницы по ул.
      Карла Либкнехта
      Основание здесь очень лёгкое для разработки и очень хорошее, песок, (…ничего не бывает так прочно, чем дом, построенный на песке), что для Кировограда является редкостью. Видимо, когда-то здесь была пойма Ингула. Конструктивно стены возводить было интересно. Много арочных проёмов и на входах: две ниши, заканчивающиеся полусферами. Стены мы возвели очень быстро, буквально за пару месяцев, а потом я перешёл работать в другую контору – строил дом рядом с обкомом (сейчас Горсовет), и кое – что делал в самом обкоме
      Итак, я приехал домой, а так как дома ни у меня, где я жил раньше, ни у жены на частной квартире, где она жила, ни душа ни ванной не было, я пошёл мыться в баню. Причём не в ту, что была в центре, а в ту, что мне довелось строить. Я подошёл к бане, оглядел её снаружи, остался доволен и был горд, что и мой труд вложен в это неплохое и значительное по тем временам для
      Кировограда, который я любил, сооружение. На первом этаже находились индивидуальные душевые кабины, куда я и пошёл. Я с наслаждением стал мыться под душем, который открыл на полную мощность. Я мурлыкал себе под нос десантную песню "…нам, парашютистам, привольно на небе чистом…" Я люблю петь, вообще, а под душем особенно, чем раздражаю всегда свою дражайшую супругу. Хотя и не понимаю, что ей не нравится в моём душевом – душевном или душном пении.
      В общем, я ловил, как сейчас говорят, полный кайф, мне казалось, что я один в этом счастливом мире. Я дома, в родном Кировограде.
      Здесь мои жена, сын, мама, аэроклуб, в который я обязательно пойду, а моюсь я в бане, которую сам строил. Мир прекрасен. И вдруг раздался грохот. Я не сразу понял, откуда он исходит. Потом очнулся от грёз, понял, что стучат ко мне в дверь и услыхал женский крик: "А ну закрый воду, мудыло. Залыв увесь корыдор". Я сказал что я не виноват, а как же можно без воды мыться? Я был возмущён, выступал, как на собрании. И услышал:
      – Щоб тому хто строив цю баню, рукы повидсыхалы!
      Я мигом замолчал, притих. Тихо, без песни домылся под маленькой струйкой воды, оделся, и, с опущенной головой и поджатым хвостом, который я у себя тогда обнаружил, как побитая собака побрёл домой. И хотя моей вины в том браке не было (я не делал ни полы, ни сантехнику), настроение моё было испорчено. И сколько сотен, а может тысяч раз, проезжая мимо этой бани, я вспоминал этот случай.
      А мораль? Всё что делаешь, делай хорошо. Хотя, зачастую, при нашей системе таких возможностей и не было, я всегда старался соблюдать во всём это правило.
      Побыв пару дней дома, пошёл в аэроклуб. Мне там предложили поехать с ними на республиканские соревнования в Днепропетровск. Я сказал, что не могу, потому что у меня всего 10 дней, но мне ответили, что это не проблема и продлили мне отпуск в военкомате сразу на 20 суток. Через несколько дней мы выехали в Днепропетровск.
      Эмма и мама обижались на меня, что я, побыв всего несколько дней и уезжаю. Мне им пришлось долго объяснять, что это моя единственная возможность во-первых, подольше не возвращаться в ненавистную зону, а во-вторых, вырваться из неё вообще. В итоге так и получилось, но до этого было ещё далеко.
      В команде у нас было четыре человека. Капитаном команды был командир парашютного звена Банников Павел Алексеевич, лётчик Курылёв
      Георгий Николаевич, старшина Гриша Ходыкин из лётной воинской части и я.
      На Украине всегда были традиционно сильные парашютисты. В сборной
      Союза всегда было половина, а то и больше украинских спортсменов.
      Достаточно сказать, что на Втором чемпионате мира, проходившем во
      Франции, чемпионом мира стал И.А.Федчишин из Днепропетровска. Он был главным судьёй этих соревнований. Забегая наперёд скажу, что он меня сразу невзлюбил. Не знаю почему, но он относился ко мне не то что бы плохо, а с какой-то неприязнью. Наверное за то, что я не относился к нему с достаточной почтительностью. Я вообще отношусь к всевозможным титулам достаточно критически. Для меня важно, что ты за человек.
      Иван Антонович был неплохим человеком, но я не был человеком его круга. Во всяком случае он лишил меня первого места в ночном упражнении, в котором я в первом прыжке показал результат выше мирового рекорда. Мне дали сразу второй прыжок, так как рекорды фиксировались по сумме двух прыжков, но рекорд у меня не получился, хотя результат был довольно высоким. После этого был финал среди лучших результатов, и Федчишин не разрешил мне в нём участвовать, мотивируя тем, что по инструкции ночью можно выполнять только два прыжка, результат рекордной попытки тоже нельзя засчитывать.
      Банников пытался что-то доказать, но Федчишин был упрям и своё явно несправедливое решение не отменил. Он должен был сразу поставить меня перед выбором, прыгать на рекорд или в зачёт соревнований или просто разрешить мне третий прыжок.. Не знаю, что ним двигало, но он лишил меня очень важной победы.
      В абсолютном зачёте чемпионом стал П.А.Банников, я занял опять четвёртое место, что для Украины было очень неплохо. Интересно, что чемпионка среди женщин, Люба Мазниченко, по сумме набранных очков опередила мужчин, чем очень гордилась. Об этом она мне сказала через
      25 лет при встрече в Киеве. На этих соревнованиях в одном из прыжков мне в глаза посмотрела дама с косой, но о самих соревнованиях и моих прыжках я, если смогу, расскажу в другой книге.
      Так или иначе, но участвовать в дальнейших сборах меня взяли включив в сборную Украины. Включили по недосмотру, который обнаружили перед самой поездкой на чемпионат СССР в Краснодар. Но, чтобы мне остаться на сборах, я из Днепропетровска отправил телеграмму в Управление В телеграмме я написал, что включён в сборную команду республики, но не указал какой, понимая, что если напишу Украины, мне не разрешат. На следующее утро я получил ответ, телеграмму, за подписью начальника штаба, заместителя Примина, с разрешением остаться на сборах, и участвовать в соревнованиях .Радости моей не было конца.
      Сборы и тренировки наши продолжались до средины сентября, и, когда уже должны были ехать на соревнования, а я по всем параметрам подходил в команду, досмотрели, что я военнослужащий, но главное, участвовал в соревнованиях в Сибири и поэтому мандатная комиссия может меня не допустить к соревнованиям. Киевлянин. Володя Бутов дразнил меня тем, что говорил что я служу в штукатурных войсках. Я тоже смеялся. Какие это войска?
      Мне нужна была справка подтверждающая моё участие в сборах, я её составил сам таким образом что я был на сборах до конца соревнований в Краснодаре. Дал её на подпись начальнику авиационного отдела генералу Кутихину и он не глядя подписал. Таким образом, у меня было ещё две недели, которые я провёл дома, где отсутствовал два месяца.
      За это время Серёжа подрос и был уже большим парнем.
      Пробыв две недели дома поехал на вокзал уезжать. Провожали меня все Эмма, мама, Сестра Валя, её муж Анатолий.
      Мы прибыли на вокзал примерно на час раньше. Мне нужен был билет на поезд Одесса-Новосибирск. Когда подошло время брать билеты оказалось, что у меня неправильно выписаны проездные документы.
      Кировоград в тридцатых годах несколько месяцев назывался Кирово -
      Украинский. И когда его переименовали в Кировоград, станция осталась
      Кирово Украинская. (Переименовали в Кировоград только в девяностые годы). Дикий бюрократизм железнодорожников не позволял мне выписать воинский билет, хотя в Томске мне его дали. Платить самому за билет было дорого, а исправить проездные документы могли только в областном военкомате, который находился примерно в полутора километрах от вокзала. Здесь мне пригодилась ненавистная подготовка в беге, который включили в программу всех рангов соревнований парашютистов. Я еле успел вернуться с исправленными документами к приходу поезда, и тут мы только успели наспех распрощаться. Я запыхавшись сел вагон. Со мной в одном купе ехал из Одессы дирижёр
      Кемеровского театра музыкальной комедии с женой и артистка того же театра Эльза. Путь у нас был долгий. Я смотрел на своих соседей по купе и не мог вспомнить, где я видел эту красивую женщину. Я спросил её, не снималась ли она в кино? И получил отрицательный ответ. На второй день мы пошли с ней в вагон-ресторан обедать. Она, как-то странно улыбаясь, сказала мне.
      – Ты так и не можешь вспомнить, где меня видел?
      – Не могу, – ответил я.
      – Ты помнишь площадь в Северске, с которой убирали снег
      "декабристы"?
      – Теперь я вспомнил, где я Вас видел!
      – Прошло уже девять месяцев, а я не могу забыть того ужасного вечера, а потом и десяти суток, которые нам присудили.
      – А за что?
      – Перед самым новым годом мы давали в Северске концерт.
      Под утро первого января мы собирались домой и нас угостили коньяком, шампанским. Было ещё темно, когда мы возвращались в гостиницу. Мы шумели, дурачились, бросались снежками. И тут появилась милиция и потребовала у нас документы. Мы, конечно, документы оставили в номере, в обычной одежде, а на нас была концертная. Нам предложили пройти в отделение, а мы заупрямились.
      Сказали: "Пройдёмте 100 метров к гостинице и мы вам предъявим документы". А один из милиционеров схватил нашего музыканта за рукав, тот оттолкнул легавого, и он упал в сугроб. Мы сдуру стали убегать, а они начали свистеть, подъехал "воронок", и мы оказались за решёткой. Второго января нас судили. Мне присобачили 10 суток, мужчинам по 15, а музыканта судили через неделю и дали год заключения. Так что нам ещё повезло. Правда, в театре нам на полгода уменьшили зарплату. А тебя, Толенька я тоже запомнила.
      Мне Эльза подарила фотографию. Она у меня есть до сих пор.
      В Новосибирске я расстался с этими людьми и четвёртого октября прибыл в часть. Командира части Черненко я увидел на плацу и доложил, что прибыл из краткосрочного отпуска, на что мне он ответил, чтобы я не валял дурака, мною уже интересовался особый отдел, и я должен явиться к майору Силину. У меня засосало под ложечкой. Но всё обошлось благополучно. Майор оказался благосклонно ко мне настроен, посмотрел мои оправдательные бумаги, забрал их и пожелал мне и дальше честно служить Родине
      Мне уже можно было собирать рекомендации в партию, что я и сделал.
      7 ноября в Северске должен был состояться парад наших войск.
      Солдат гоняли перед этим очень долго. Я в параде не участвовал и меня назначили начальником караула, который был только по праздникам. Когда я вечером зашёл доложить командиру, что приступаю к дежурству, он из стола вынул телеграмму и без слов протянул её мне.
      Телеграмма была необычной. Вверху красными буквами было написано
      "ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ" а ниже был текст:
      " Мастера парашютного спорта младшего сержанта Анатолия Отян откомандировать для дальнейшего прохождения службы город Тулу вч
      55599 исполнение доложить тчк Заместитель министра обороны Главком
      Сухопутных войск маршал Советского Союза Гречко
      Моя мечта свершилась!
      Командир попросил меня отдежурить, но поеду я девятого, так как все сейфы уже опечатаны, и целая морока сейчас всё оформлять- праздник.
      Дежурство это было не рядовым, в нём было много интересных происшествий, но я устал писать, а вам, мои дорогие, надоело читать, поэтому сворачиваю свой СТРОЙБАТ и только маленькое
 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 
      На самом деле – стройбат никакая не армия и не войска, а обыкновенная крепостная или рабская повинность, если говорить правду. Я думал, что служба моя армейская, войсковая только сейчас начнётся. Так я думал отправляясь в город Тулу, о котором в детстве слышал и пел песенку:
      "Тула, Тула, Тула я
      Тула родина моя!"
 
      Конец первой части. Январь 2005 г. Frankfurt am Mаin

ЧАСТЬ ВТОРАЯ