И лишь очень немногие чувствовали, что за этой внешней веселостью скрывается безысходная тоска.
      Губы Кызыл-Арслана без конца шептали: "Приди, мой смертный час, жизнь извела меня!"
      На скатерти перед ним стояла хрустальная ваза с алыми розами.
      Взяв одну из них, он произнес рубай:
      О роза, развлечение царей,
      Тобою обнадежен соловей.
      Растоптанная пьяною пятою,
      Себя ты сгубишь красотой своей.
      Затем, глядя из окна в сад и ни к кому не обращаясь, тихо заговорил:
      - Ничто меня не веселит. Сейчас я вижу, что ни вино, ни беседы о прекрасном, ни эти розы не могут сами по себе доставить человеку радости, ибо прелесть всего этого человеческое сердце может ощущать лишь тогда, когда оно счастливо. Сердце, в котором живут жизнелюбие и радость, не знает печали, а печальное сердце, увы, никогда не познает радости. Эти красные розы, превратившись в раскаленные угли, обжигают меня своим
      пламенем! Вон фиалки... Но они будто закутались в траурную чадру. А голос соловья звучит тоскливо и печально, словно стон осиротевшего младенца... Ветви плакучей ивы кажутся мне косами печальной Лейли, потерявшей своего возлюбленного Меджнуна. Нарцисс напоминает мне смертельно больного человека. Трепет крыльев бабочки - это дрожь угасающей души. Распустившаяся лилия кажется мне пастью дракона, готовой поглотить свою жертву. Вечерняя заря напоминает мне закат человеческой жизни. А листочки, гонимые вечерним ветром, кажутся мне людскими душами, покидающими жизнь, мчащимися в небытие. Струя фонтана - это кровь, которая вырывается из обезглавленного тела. Утки, плавающие в бассейне, тревожно кричат: "Смерть, смерть!" А эти кусты красных роз страшнее всего: они
      напоминают мне ложе, залитое кровью!
      Пир закончился поздно ночью. Гости удалились. Рабыни проводили падишаха в опочивальню.
      На сердце Кызыл-Арслана по-прежнему лежал камень. Ни вино, ни пение рабынь, ни веселые танцы, ни шутливые разговоры не могли развеять его печаль.
      Подойдя к своему ложу, он со вздохом сказал:
      - Почему так тяжело на душе? Какая ужасная ночь!
      Он лег, но тревожные мысли не давали ему заснуть.
      "Один, совсем один! -думал он.- Вокруг враги, обманщики, лицемеры. С границ приходят тревожные вести. Столица превратилась в гнездо интриганов и заговорщиков!"
      - Приди, мой смертный час, жизнь извела меня... - прошептал он снова, уже в который раз за вечер.
      И вдруг чей-то мрачный голос ответил:
      - Хекмдар, ваш смертный час пришел. Позвольте ему приступить к своим обязанностям!
      Кызыл-Арслан вздрогнул и открыл глаза: перед ним стоял Хюсамеддин. Поняв, почему он здесь, падишах устало смежил веки и спокойно сказал:
      - Приступай, палач.
      Хюсамеддин несколько раз поднял и опустил свой меч.
      Дворец Гатибы и дворец Кызыл-Арслапа облачились в траур.
      Гатиба рыдала, разметав волосы по крышке черного гроба, в котором покоилось тело убитого падишаха.
      На площади Атабека Мухаммеда сооружались в ряд сорок виселиц.
      По городу ходили слухи, будто Кызыл-Арслан был убит по наущению Фахреддина и Алаэддина азербайджанцами, проживающими в Хамадане.
      Когда тридцать девять безвинных азербайджанцев и дряхлый, восьмидесятилетний слуга Кызыл-Арслана были казнены, Гатиба, призвав к себе Хюсамеддина, приказала:
      - Возьми сто всадников и, не теряя времени, скачи в крепость Кахран!
      - Зачем? - удивился Хюсамеддин. - Сообщить Тогрулу о смерти брата?
      - Да, во-первых, сообщить о смерти брата, а во-вторых, освободить его из-под стражи и с почестями доставить в столицу.
      Хюсамеддин иронически усмехнулся:
      - По-моему, это еще не все. Надо также сделать приготовления к вашей свадьбе. Верно?
      - Мне кажется, человек, который смог убить двух хекмдаров, должен быть дальновидным и прозорливым политиком. Ведь тебе известно, что Тогрул не обладает умом настолько, чтобы руководить государством. Однако во главе каждого госутарства должен кто-то находиться, будь он умный или дурак. Народ не пожелает, чтобы у власти стал ты или мой сын Гютлюг. А Тогрул законный султан... При нем мы сможем делать все, что угодно, даже поженимся. Клянусь тебе, Хюсамеддин, я не стану его женой! Ты знаешь, я никогда не собиралась принадлежать ему, я лишь вела игру с ним. Я обманывала его, а он обманывал меня, желая выиграть время. Неужели ты не понижаешь, прежде, чем сойти в могилу, Тогрул должен взойти на престол! Сначала надо провозгласить его падишахом, а все остальное я беру на себя. Тогрул умрет, здесь, а Абубекр -в Тебризе!
      Сколько душ я погубил на своем веку! - подумал Хюсамеддин. - Мои руки обагрены кровью двух великих хекмдаров. Из-за меня казнено столько безвинных людей, А сколько мне еще суждено погубить человеческих душ! Нет, не будет мне прощения на том свете. А какова была мне плата от Гатибы? Десяток поцелуев!"
      В глазах Хюсамеддина была такая усталость, а на лице такая безнадежность, что Гатиба невольно ощутила в сердце страх и внутренне содрогнулась: "Убийца двух хекмдаров может стать и моим убийцей! Может, лучше обвинить его в убийстве Кызыл-Арслана и предать казни?! Нет, нет, Хюсамеддин еще пригодится мне. Этот человек потерял остатки совести. Он будет совершать преступления и дальше, я приучила его к преступлениям. Второго такого сообщника мне не иметь, молодость уже прошла, а мою красоту можно уподобить солнцу, которое вот-вот скроется за горизонтом. Какой глупец согласится обагрить свои руки
      кровью ради увядающей женщины?"
      - Дорогой друг, - сказала Гатиба, кладя руку на плечо Хюсамеддина. - Ты должен знать, чего я добиваюсь. Во-первых, я хочу, чтобы мой Сын Гютлюг-Инанч был провозглашен велиахадом. Во-вторых, я мечтаю о семейном счастье с тобой. Самые большие трудности и преграды на пути к нашему счастью уже устранены. Власть Тогрула недолговечна, как мыльный пузырь,но пока он нам нужен. Лишь посадив его на трон, нам удастся избежать нападения иноземцев. Или ты не видишь? Не успели мы похоронить Кызыл-Арслана, а иракцы уже кричат о разделе нашего государства. Если салтанат будет захвачен нашими недругами, чего будет стоить наше счастье с тобой? Мы оба будем наказаны как предатели и убийцы и опозорены навеки. Мечтай о нашем счастье, мы должны строить его не как просте смертные, а как владыки судеб народов! Именно поэтому надо как можно скорее доставить Тогрула в Хамадан. Его судьба и наши судьбы связаны. Нам только с его помощью удастся завтадеть
      властью в этом государстве. Пойми, сейчас не время думать о личных интересах. Так мы можем потерять все! Прежде всего необходимо прочно взять власть в свои руки, а затем уже думать о свадьбе. Не забывай, Хюсамеддин, ты самый обыкновенный аскер. Таких, как ты, много. Ты можешь прославиться и стать знаменитым, лишь женившись на мелеке великой империи!
      "Гатиба права,- решил Хюсамеддин. -- Мы используем Тогрула в своих интересах, а затем он умрет. И тогда уже ничто не помешает нашему счастью! Глупо бежать с полдороги. Да и мне ли бояться пачкать руки в крови?"
      - Хорошо, будет так, как того желает мелеке, - ответил он. Но всякому терпению наступает конец! Пусть мелеке не забывает, я в любой момент могу все изменить.
      - Я ничего не забываю, Хюсамеддин, однако и ты не забывай, что тобой совершены чудовищные преступления, История может заклеймить тебя! Только заслужив мою благодарность и осуществив мои планы, ты сможешь заслужить прощение потомков. Помни, на твоей совести кровь великих хекмдаров!
      - Вы правильно сказали, мелеке, я -обыкновенный аскер. Но что касается крови, которая пятнает мою совесть, ее можно смыть лишь новой кровью, а не добиваясь благодарности женщины!
      Гатиба почувствовала в словах Хюсамеддина скрытую угрозу.
      - Женщина, сумевшая воздать по заслугам двум хекмдарам, сумеет воздать должное и простому смертному, -сказала она.
      - Иногда и простые смертные могут совершать бессмертные поступки...
      - Не отрицаю этого. Половина вины за совершенное тобой лежит на мне. На одной чаше весов - твоя жизнь, на другой - моя. Стоит одному из нас нарушить равновесие - и мы погибли оба! Мысли об убийстве близких людей или самоубийстве свидетельствуют о безысходности положения человека. Я же указала тебе верный путь к нашему счастью, - поэтому не глупо ли рассуждать сейчас так, как ты? Пойми, нельзя считать все содеянное тобой результатом твоего безволия или недомыслия. Раз ты в своих действиях руководствовался какой-то идеей, значит ты прав, и должен довести начатое дело до конца, отбрасывая от себя всякие другие мысли! Я готова хоть сейчас удовлетворить твои необузданные желания, - на это уйдет всего несколько минут, но мне не хочется делать этого, чтобы не запятнать еще больше твоей совести и чести! Я хочу достаться тебе не как фахиша, а как честная, благородная женщина, верная своему мужу. Уступив некоторым твоим любовным порывам, я доказала тебе свою любовь. Ты знаешь, я не любила атабека Мухаммеда. Я была его женой много лет, но родила от него только одного ребенка. Да, я не могла любить его, потому что он разлучил меня с моим любимым, отнял у меня тебя. Расставшись с поэтом, я избрала тебя в спутники жизни, но атабек помешал моим мечтам. Я отомстила ему. Однако этого мало, за зло, совершенное атабеком Мухаммедом, должна заплатить жизнью Вся династия Эльдегезов! Отвечай, будешь ли ты со мной до конца? - Буду, мелеке.
      Гатиба прижалась к Хюсамеддину, прильнула губами к его губам и прошептала:
      - Остальное потом... Потерпи еще немного, жизнь моя!
      Прибыв в Хамадан, Тогрул не призвал к себе Гатибу и не стал добиваться встречи с ней. Он понимал: сблизиться с Гатибой - значит отдалить от себя азербайджанцев, на которых он рассчитывал опереться.
      У Гатибы же был план: выйти замуж за Тогрула, стать полновластной мелеке салтаната и добиться провозглашения Гют-люг-Инанча наследником престола. После этого она рассчитывала с помощью сестры Талии отравить Абубекра в Тебризе, а Тогрула погубить в Хамадане руками Хюсамеддина и провозгласить своего сына падишахом.
      Гатиба знала, осуществить этот план будет нелегко. Во-первых, Тогрул уже давно водил ее за нос, не желая жениться на ней и не помышляя о том, чтобы сделать Гютлюг-Инанча наследником престола в ущерб своему сыну Мелик-шаху. Во-вторых, из переписки своей сестры Талии с Абубекром она поняла, что молодые люди по-настоящему любят друг друга и ей будет стоить больших трудов заставить Талиу отравить велиахда. И, наконец, в-третьих, ей было известно настроение азербайджанцев, которые не желали признавать иного наследника, кроме Абубекра.
      Но Тогрулу волей-неволей пришлось встретиться с Гатибой, к тому его принудил этикет.
      Под вечер, на четвертый день по возвращении в столицу, он послал во дворец покойного атабека свою любимую рабыню Джаду, приказав ей сказать Гатибе-хатун, что он собирается навестить ее и выразить ей свое соболезнование.
      Гатиба, с ног до головы облаченная в траур, встретила Тогрула на пороге своей комнаты.
      - Ах, элахазрет! - воскликнула она, заливаясь слезами. - Какое ужасное несчастье! Да благословит Аллах память вашего бедного покойного брата! Враги сделали свое дело! Теперь его уже не воскресить! Ах, видно такова судьба нашей династии!
      - Прошу вас, мелеке, успокойтесь, - начал утешать Тогрул Гатибу. - Да, мы понесли невозвратимую утрату. Скажите, удалось схватить убийц?
      - Как же, удалось! Я в тот же день велела их казнить!
      Тогрулу все стало ясно. Когда был убит атабек Мухаммед,
      Гатиба так же немедленно велела казнить цирюльника, заботясь о том, чтобы тайна не была разглашена.
      Помолчав немного, он спросил:
      - Кто же убийца моего брата?
      - Азербайджанцы.
      - Почему они пошли на это преступление?
      - Их вынудили Фахреддин и Алаэддин, которые стремятся поставить у власти Абубекра. Убийцы во всем сознались!
      Тогрул решил использовать Гатибу в своих интересах.
      - В таком случае, мы. должны подумать об Абубекре... - сказал он тихо. - Я считаю, надо вызвать его в столицу и умертвить.
      Гатиба покачала головой.
      - Нет, план элахазрета неприемлем. Абубекр не захочет приехать в Хамадан, а если бы даже захотел, азербайджанцы не пустят его. Остается одно: элахазрет Тогрул должен признать Абубекра велиахдом.
      - Вы хотите, чтобы я признал Абубекра наследником моего престола?! удивленно воскликнул Тогрул.
      - Да, вы должны так сделать. Но это будет всего лишь уловка, которая положит конец козням азербайджанцев против нас. Народ успокоится. Издайте фирман, утверждающий Абу
      бекра наследником, а я отвезу его в Азербайджан. В Тебризе я встречусь с авторитетами азербайджанского народа и выясню их настроения. Кроме того, я заберу с собой в азербайджан мою сестру Талиу и использую ее для убийства Абубекра. Это будет
      не так трудно сделать. Когда Абубекр отправится к праотцам,я велю казнить одну из дворцовых рабынь и пущу слух, что велиахда отравила влюбленная в него рабыня, приревновав его к Талиэ. Пусть элахазрет скажет, одобряет ли он мой план?
      - Одобряю всем сердцем! План мелеке мне нравится. Мне известны ее ловкость и опыт в подобных делах. Если нам удастся осуществить этот замысел, все остальное будет очень просто претворить в жизнь. Когда Абубекра не станет, азербайджанцы впадут в отчаяние и смирятся, ибо у них нет больше никого, кого бы они желали видеть наследником падишахского престола. И тогда ваш сын может быть спокойно провозглашен велиахдом. Я сильно утомлен событиями и жизнью. Здоровье мое подорвано. Когда все уладится, мы вместе с мелеке удалимся на покой. Велиахдом будет считаться Гютлюг-Инанч, а управление государством мы поручим моему сыну Мелик-шаху.
      Глаза Гатибы засияли радостью: итак, ее мечты сбывались.
      - Но есть еще один вопрос, - сказала она. - Мой личный вопрос!
      - Вопрос мелеке имеет отношение к нам обоим. Справив в Тебризе поминки по Кызыл-Арслану, вы опять возвратитесь в столицу. Надеюсь, велиахда Абубекра к этому времени уже не будет в живых. Мы провозгласим вашего сына наследником престола, а вас - полноправной мелеке государства!
      Услышав это обещание, Гатиба зарыдала от радости.
      - Ах, элахазрет, я столько лет жду этого! Я назову себя счастливой лишь тогда, когда увижу на себе тень элахазрета!
      Тогрул ласково улыбнулся:
      - Прекрасная и уважаемая мелеке должна верить в искренность моих слов.
      ЛЮБОВЬ И ЯД
      Известие о приезде в Тебриз жены покойного атабека Мухаммеда Гатибы-хатун было с неудовольствием воспринято местным правительством Азербайджана. Тем не менее Абубекр распорядился подготовить и привести в порядок к ее приезду дворец Кызыл-Арслана.
      Вопреки ожиданиям Гатибы ей не была оказана торжествен-ная встреча под Тебризом.
      Добравшись до Васмынча, она решила остаться там На день с тем, чтобы дать знать велиахду о своем приближении к Тебризу.
      Однако, не дождавшись никого, Гатиба к концу второго дня выехала из Васмынча и поздно вечером въехала в Тебриз.
      От городских ворот до дворца Кызыл-Арслана ее тахтреван сопровождали уличные попрошайки, мальчишки и базарные стражники. Азербайджанский народ как бы демонстрировал свое презрение к Гатибе.
      Под свист и улюлюканье ребятни она подъехала к дворцу Кызыл-Арслана, ни разу не выглянув из окна тахтреваиа. Ее душила ярость. Она раскаивалась в том, что приехала в Тебриз. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой униженной и оскорбленной.
      У ворот дворца тахтреван Гатибы встретили веЛиахд Абубекр и несколько дворцовых слуг, которые помогли ей и ее сестре Талиэ сойти на землю и проводили их в дворцовые покои.
      Гатиба была одета во все черное. Едва переступив порог, отведенной для них комнаты, она с плачем обняла и поцеловала Абубекра.
      - Дорогой сын мой! Враги убили твоего дядю! Да успокоит Аллах его душу! Сердцу нашей династии нанесли вторую рану. Такие раны не заживают... Стремясь погубить династию Эльде-гезов, враги идут на всякие подлости! Сын мой, ты должен беречь свою жизнь!
      Велиахд усомнился в искренности слов Гатибы, однако, увидев рядом с ней Талиу, по которой сильно истосковался, решил не омрачать радость встречи.
      На следующий день в городе был Объявлен траур по Кызыл-Арслану.
      Семь дней и семь ночей в мечетях Тебриза беднякам и нищим раздавали еду. Хатибы, сеиды, мучтехиды [Мучтехид - богослов, законовед] и другие духовные лица получили дорогие подарки. Гатиба не жалела золота стремясь задобрить городскую знать и духовенство. На десятый день ей удалось собрать во дворце Кызыл-Арслана большой меджлис.
      Катиб велиахда огласил привезенный Гатибой фирман султана Тогрула:
      "Владыка Азербайджана, Ирака, Рея и Персии падишах Тогрул утверждает Абубекра ибн-Мухаммеда ибн-Эльдегеза наследником султанского престола и шлет ему в подарок дорогой халат".
      Прочитав фирман, катиб набросил на плечи Абубекра расшитый золотом парчовый халат.
      Хитрая и в то же время простая уловка Гатибы удалась, фирман Тогрула, утверждающий Абубекра наследником падишахского престола, пришелся по душе азербайджанцам, и они даже направили в Хамадан посольство с письмом, в котором поздравляли султана Тогрула по случаю возвращения в столицу и восшествия на престол.
      Радуясь тому, что первая часть ее плана удалась, Гатиба принялась за осуществление главного, зачем она приехала в Тебриз.
      Любовь между Абубекром и Талиой должна была помочь ей погубить пасынка. Однако она все еще не решалась посвятить сестру в свой замысел, хотя ни днем, ни ночью не переставала думать, каким образом могла бы сделать ее своей союзницей,
      Однажды утром Талиа, войдя в комнату сестры, увидела, что та рыдает, прижимая к груди какую-то мужскую одежду. Девушка изумилась, не поняв сразу, в чем дело, однако, узнав халат покойного отца эмира Инанча, догадалась, что сестра скорбит, вспомнив дорогого ее сердцу родителя.
      Прижавшись лицом к нетронутой временем дорогой ткани халата, она тоже заплакала.
      Когда сестры немного успокоились, Гатиба, погрузив свою руку в мягкие, пышные волосы Талии, заговорила:
      - Моя бедная сестренка, знала бы ты, каким добрым и дущевным был наш отец! Увы, ты не можешь помнить этого, так как была совсем крошечная, когда он погиб. Твоего отца повесили недобрые люди. Наша мать едва не сошла с ума от горя. Гибель отца подорвала ее силы, и она умерла совсем еще молодой женщиной!
      Из глаз Талии опять хлынули слезы.
      - Почему ты не отомстила убийцам нашего отца? - спросила она. - Ведь ты много лет была женой великого хекмдара атабека Мухаммеда!
      - Я мстила, мщу и буду мстить! Но для этого надо, чтобы власть в салтанате находилась в наших руках. Ты, Талиа, тоже должна думать о мести убийцам нашего отца, Для этого нам
      надо, чтобы твой племянник Гютлюг-Инанч стал хекмдаром салтаната. Или, может, ты не хочешь отомстить злодеям! Отвечай мне, хочешь ли ты, чтобы твой племянник стал падишахом нашего государства?!
      - Ах, баджи [ баджи-сестра ], разве я могу что-либо сделать?!сокрушенно вздохнула Талиа. - Я слабая девушка...
      - Можешь! Судьба и случай предоставляют тебе такую возможность.
      Лицо Талии изобразило изумление.
      - Судьба? Мне? Возможность?!
      - Да, да, тебе, моя бедная сиротка! Только не знаю, хватит ли у тебя мужества отомстить убийцам нашего отца!
      - Я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.
      - Какие у тебя отношения с велиахдом Абубекром?
      Талиа стыдливо потупила глаза и зарделась, как мак.
      - Я спрашиваю, какие у тебя отношения с Абубекром? - повторила Гатиба.
      - Он любит меня всем сердцем.
      - И ты тоже любишь его?!
      -Как я могу осмелиться на это без разрешения моей баджи?
      - Я не позволяю тебе любить Абубекра и никогда не позволю! Слышишь?! Эти потомки Эльдегеза неверные, неискренние люди! Они не умеют любить. Их любовь лжива! Убийцы нашего отца помогают им держаться у власти. Запомни, потомки Эльдегеза - наши кровные враги! Когда-то отец велиахда Абубекра ползал у моих ног, бросал к моим ногам корону, клялся украсить мною свой трон. Но его любовь была недолговечной. Не успела я родить ему сына, как он разлюбил меня. Больше того, надругался надо мной, женившись на Гёзель, простой крестьянке, матери велиахда Абубекра. Мы должны искоренить весь род Эльдегеза! Только тогда мы сможем отомстить убийцам нашего отца. Наследником престола по праву должен быть твой родной племянник. Абубекр обездолил его, отнял у него это
      право!
      Талиа, подавленная и огорченная, смотрела на сестру, не зная, что отвечать.
      - Ты почему молчишь? - спросила Гатиба. - Говори, что ты думаешь обо всем этом?
      - А Абубекр не может уступить свое право на престол моему племяннику?
      - Как бы не так! Жди, когда он это сделает. Какой дурак уступит другому свое право на престол?! Власть берут силой! Ты должна помочь твоей сестре и своему племяннику Гютлюг
      Инанчу. Возмешься?
      - Что я должна сделать?
      - Кто-нибудь из рабынь велиахда влюблен в него? - Мне говорили, рабыня Хюсния любит Абубекра. И я сама убедилась в этом.
      - Каким образом?
      - Я заметила: всякий раз, когда я выхожу из комнаты велиахда, она стоит за дверью и плачет.
      - Прежде всего предостерегаю тебя, опасайся ее! Она может погубить тебя из ревности, подсыпав яд в твою еду.
      - Это исключено. Я никогда не ем вместе с велиахдом. Он несколько раз приглашал меня поужинать вместе с ним, но я отказывалась.
      - Отказывалась?! Теперь не будешь отказываться. Отныне ты должна принимать все его приглашения. Этого требует цель, которую мы преследуем!
      - Какая цель?
      - Наша святая цель - отравить велиахда Абубекра и поставить во главе салтаната род Инанчей.
      Услышав это, Талиа смертельно побледнела. От страха у нее задрожали губы.
      Это не укрылось от глаз Гатибы, однако она решила идти напролом.
      -После того, как ты отравишь велиахда, я прикажу схватить рабыню Хюснию, влюбленную в него, и немедленно казнить, обвинив в убийстве Абубекра. Азербайджанцы ничего не заподозрят, так как я уверена, о любви Хюснии к Абубекру известно многим А где любовь - там и ревность. Все сойдет гладко. Теперь скажи, ты одобряешь мой замысел? Гатиба властно посмотрела на сестру.
      Талиа еле слышно выдохнула из себя:
      - Одобряю...
      Девушка опустила голову и задумалась.
      Гатиба извлекла из-за корсажа маленький флакончик.
      - Раз ты одобряешь мои мысли, надо действовать. Не будем терять ни одного дня. Возьми вот это, здесь яд. Если удастся, отрави велиахда завтра же! Дай слово, что ты не подведешь
      меня.
      - Даю слово, баджи, - пролепетала Талиа, беря из рук Гатибы флакончик с ядом..
      - Я не могу поверить твоим словам, Абубекр. Будь все так, как ты говоришь, многое было бы иначе...
      - Что ты имеешь в виду, Талиа?
      - Ты сам не догадываешься?
      - Ума не приложу.
      - Ты всегда говоришь мне: "Талиа, я день и ночь думаю о тебе, не могу жить без тебя!" Если это действительно так, то почему я не живу в Тебризе, или почему ты не живешь в Хамадане? Ответь мне, разве я не. права?
      - Да, я в Тебризе, но ты живешь не в Хамадане, а в моем сердце!
      - Будешь ли ты любить меня, пока я жива?
      - Моя любовь бессмертна. Она будет вечно юной и никогда не состарится!
      - А говорят, это не так. Говорят, часть жизни человек живет любовью, а вторую часть - воспоминаниями о любви. Может, это правда, что вечно живет не сама любовь, а лишь память о ней? Но я очень не хотела бы, чтобы чувство а сердце велиахда ко мне было не любовью, а лишь воспоминаниями о былой любви,
      Абубекр улыбнулся, нежно глядя на девушку.
      - Моя любовь, Талиа, в самом расцвете, она еще не успела поседеть и увянуть, - шутливо сказал он. - У любви тоже есть двоя жизнь, как и у человека. Она растет, крепнет, набирается сил. Ее ждут превратности и различные испытания. Да, я живу в Тебризе, ты -в Хамадане, но временная разлука не может убить настоящую любовь, наоборот, она лишь укрепит ее.
      - Если бы природа создала человека способным читать сердца других, любовь была бы избавлена от таких мудрых фраз и пространных объяснений,
      - Хорошая мысль! Азе, если бы и вправду люди были наделены способностью читать сердца друг друга! Тогда бы мы стыдились носить в своих сердцах ненависть к себе подобным. Меньше была бы лицемеров. Люди стремились бы к единству. Кроме того, я хотел бы, чтобы прекрасная Талиа прочла все, что в моем сердце, тогда бы она ни в чем не стала сомневаться.
      - В чем же я сомневаюсь?
      - В том, что в моем сердце живет любовь.
      - Я верю, в твоем сердце живет любовь, - в каждом человеческом сердце живет какая-то любовь. Одни любят родину, другие - родных и близких, третьи - науку, четвертые - поэзию, пятые - женскую красоту, шестые - еще что-нибудь. Уверена, у велиахда Абубекра тоже есть какая-то страсть, но она мне неизвестна. Правда, я знаю, что он любит поэзию, так как заставала его за чтением книг знаменитых поэтов.
      - Я вижу, Талие известна моя любовь к красоте.
      - Я сказала о любви к стихам, а не о красоте.
      - Это одно и тоже: поэзия -это красота, красота - поэзия. Наслаждение от разговора с девушкой, прекрасной лицом и умом, мало чем отлично от наслаждения, получаемого от чтения прекрасных стихов. Однако мне известно, что прекрасная Талиа не любит стихов.
      - Из чего ты заключил это? Ты ошибаешься!
      - Сейчас скажу. Ты красива, поэзия тоже красива. Две красавицы вместе не уживутся!
      - Да нет же, я люблю стихи. Велиахд должен верить мае Я люблю стихи и люблю слушать, когда их хорошо читают.
      - А что ты скажешь обо мне? Умею ли я читать стихи?
      - Ты хорошо читаешь. Я люблю слушать тебя.
      - Неужели только слушать? А меня самого разве не любишь?
      - Люблю и буду всегда любить, но у меня есть одно условие...
      - Какое?
      - Ты должен читать лишь те стихи, которые я люблю, и не читать тех, которые мне не по душе.
      - Тебе известно, кто мой любимый поэт, Талиа. Его любит весь Восток. Я говорю о великом Низами. Или тебе не нравятся его стихи?
      - Не нравятся. Тонкий поэт должен быть тонок и изыскан во всем, Я никогда не смогу полюбить Низами!
      - Почему же? За что ты питаешь неприязнь к Низами?
      - Я ненавижу его потому, что он азербайджанец! Он -поэт Гянджи, где живут убийцы моего отца!
      - Ты заблуждаешься, Талиа! Как можно говорить так?! Какой бессовестный человек привил тебе эту вздорную мысль? Поэт Низами достоин глубочайшего уважения и преклонения. Ты должна любить его и преклоняться перед ним, Талиа!
      -Девушка нахмурилась.
      - За что?!
      - Ты обязана ему своей жизнью. Во время восстания в Гяндже, когда погиб твой отец, он приютил твою мать и тебя в своем доме. Он спас вас от смерти и от разъяренной толпы. Вы целый месяц жили у него. Его жена Рена кормила тебя своей грудью. Потом Низами помог вам благополучно добраться до Хамадана. Ты должна быть счастлива, Талиа, ибо жила в доме, гдй создавались и создаются бесценные сокровища поэзии. Подумай только, ты жила в доме великого Низами!
      - Тогда почему моя сестра всякий раз бледнеет от гнева, когда в ее присутствии упоминают это имя?
      - На это есть своя причина, прекрасная Талиа, Придет время, ты узнаешь ее.
      - Прошу тебя, объясни мне все сейчас. Я должна знать, почему моя сестра ненавидит Низами.
      - Стоит ли об этом говорить сегодня?
      - Умоляю тебя, Абубекр, расскажи! Иначе я не успокоюсь, пожалей меня.
      - Мне трудно отказать тебе, милая Талиа. Хорошо, слушай... Человек может заставить себя выпить яд, но он бессилен заставить свое сердце полюбить того, кого оно не любит. Это
      невозможно, пойми, моя прекрасная Талиа. Быть богатой и красивой - еще недостаточно для того, чтобы покорять все сердца. Любовь человека нельзя купить за деньги. Запомни это навсегда и не смей ненавидеть человека только за то, что он не может полюбить тебя. У тебя нет также права обижать и наказывать тех, кто любит тебя вопреки твоему желанию. На свете есть лишь одно чувство, не ведаюшее лицемерия, лжи и хитрости--любовь! Нет чище и искреннее души, чем душа любящего. Я надеюсь, теперь ты поняла, почему твоя сестра несправедливо ненавидит Низами и приходит в ярость при упоминании его имени.
      Талиа слушала Абубекра, широко раскрыв глаза
      - Так значит, Низами любил мою сестру?
      - Наоборот, твоя сестра была влюблена в него.
      Талиа примолкла, думая о чем-то своем,затем спросила:
      - Ты говоришь, поэт отверг любовь моей сестры?
      - Да, отверг.
      - Возможно, поэт имел право сделать это, но и моя сестра имеет право ненавидеть его. Отвергнуть любовь девушки, значит навеки оскорбить ее!
      - Поэт был вынужден отвергнуть любовь твоей сестры, так как он уже задолго до этого отдал свое сердце другой.
      - Кому же?
      Той женщине, которая целый месяц кормила тебя своей грудью. А теперь скажи мне, права ли твоя сестра, ненавидя поэта Низами?
      - Нет, я не считаю ее правой...
      Талиа погрузилась в задумчиврсть. Сердце её было полно смятения. На груди у нее был спрятан флакончик с ядом, полученный от Гатибы, которая настаивала на том, чтобы она умертвила Абубекра.
      "Баджи сказала мне, что мужчины из рода Эльдегеза не могут искренне любить. Неужели Абубекр обманывает меня? Не верю. Я вижу, он любит меня, любит! Я читаю его любовь ко мне в его взоре. Разговаривая со мной, он волнуется, часто меняется в лице. Мне кажется, я слышу, как бьется его сердце. Я не могу ошибаться: конечно Абубекр любит меня! Но Гатиба приказала мне отравить его... Как же я могу отравить человека, который любит меня? Разве это не бесчестие? Как я могла дать сестре согласие?! Нет, нет, на его любовь я отвечу любовью. Можно ли не любить теперь искреннего, храброго и пригожего юношу?!"
      Абубекр видел по лицу Талии, что она чем-то взволнована, но причины не мог понять.
      - Если бы я знал, что именно заставило прекрасную девушку так глубоко задуматься, я постарался бы помочь ей,- сказал он. - Брось свои думы! Наша жизнь и без того слишком коротка.