Меч и перо

      Спустя неделю после этого происшествия, возле Хамадана людьми Фахреддина был задержан гонец Гатибы с письмом к султану Тогрулу.
      Гатиба писала:
      "Элахазрет!
      На второй день после моего прибытия в Багдад я удостоилась чести быть принятой халифом Насирульидиниллахом. Повелителю правоверных стало известно о нашей предстоящей свадьбе, поэтому он принял меня со всеми почестями, каких достойна жена великого хекмдара. Иными словами, меня приняли так, как принимают только самого падишаха.
      Я передала халифу письмо элахазрета султана. Повелитель правоверных остался им доволен и сказал, что будет молить всевышнего и всемилостивейшего Аллаха и святого пророка Мухаммеда о ниспослании Вам помощи и удачи.
      Повелитель правоверных милостиво одобрил все Ваши мысли и планы, о которых Вы написали ему. Он не выдвинул никаких условий, лишь настаивает на том, чтобы в государстве атабеков было возрождено былое влияние халифата.
      Я надеюсь, элахазрет султан не станет возражать против этого справедливого требования повелителя правоверных. Если я не ошибаюсь, элахазрет сам обещал в своем письме халифу позаботиться о его престиже.
      Повелитель правоверных не возражает против посылки хорезмшахом Текишем войск в государство атабеков. Он также не имеет ничего против, если Рейское государство после провозглашения моего сына Гютлюг-Инанча велиахдом отойдет к Хорезму. Повелитель правоверных дал также согласие на присоединение к Ширвану Арана и всего Северного Азербайджана.
      Дело остается лишь за убийством Кызыл-Арслана.
      Халиф обещает признать власть элахазрета Тогрула над Южным Азербайджаном, Персией и частью Ирака.
      Повелитель правоверных выразил согласие признать моего сына Гютлюг-Инанча наследником падишахского престола, так что в этом отношении элахазрет Тогрул может быть спокоен.
      Светлейший халиф обещает прислать на помощь Хамадану свое войско в случае, если Кызыл-Арслан попытается вновь захватить Вашу столицу.
      Повелитель правоверных одобрил наш план, согласно которому Хюсамеддин должен создать в Рейском государстве большое войско и при первом удобном случае отрезать Тебриз от Хамадана, захватив город Казвин.
      За все эти уступки повелитель правоверных требует уничтожения договора, к подписанию которого его принудил Кызыл-Арслан.
      Я полагаю, элахазрет Тогрул не станет возражать против этого, ибо мы обязаны думать о выгодах обеих сторон.
      Повелитель правоверных подарил Вашей мелеке дорогое ожерелье. Спешу поздравить Вас по этому поводу.
      Наконец, я вынуждена сообщить элахазрету печальное известие.
      Я решила воспользоваться моим пребыванием в Багдаде, чюбы приобрести здесь некоторые ценные вещи, достойные дворца элахазрета. Я собиралась также купить у сыновей Фенхаса несколько красивых рабынь и служанок для элахазрета султана. Для себя я хотела приобрести немного жемчуга, кораллов и других драгоценных камней.
      Я поручила сделать все эти покупки моей бывшей рабыне Себе-ханум, изъявлявшей страстное желание помочь мне в этом деле. Но, очевидно, я не познала до конца нрава этой ловкой особы, которая оправдывала мое доверие в течение многих лет. Она служила мне со времен моего девичества и, естественно, я привязалась к ней. Себа-ханум была алчна и падка на деньги, но она не была воровкой.
      Короче говоря, Себа-ханум скрылась, прихватив с собой сто тысяч золотых динаров, которые я дала ей на приобретение драгоценностей и прочего.
      Прошу Вас, примите меры для ее поимки. Прошу элахазрета также немедленно прислать мне триста тысяч золотых динаров, так как его мелеке осталась совсем без денег. Ваш посыльный, который доставит мне эти деньги, должен привезти также подлинник договора о мире, подписанный по принуждению Кызыл-Арслана халифом и Вами. Этот документ будет предан сожжению во дворце повелителя правоверных.
      Я не уеду из Багдада до тех пор, пока не будут решены все каши вопросы, требующие личного участия халифа.
      Гатиба. Багдад".
      Перехватив это письмо, Фахреддин начал советоваться со своими людьми, как поступить.
      Некоторые высказали пожелания, чтобы письмо было немедленно отправлено в Тебриз Кызыл-Арслану.
      Однако Фахреддин решил сделать иначе.
      - Мы перепишем и пошлем Кызыл-Арслану текст этого письма, а само письмо должно попасть по назначению к султану Тогрулу, - сказал он - Пслучив это письмо, Тогрул обязательно напишет на него ответ. Но всей вероятности, он отправит в Багдад и подлинник мирного договора, подписанный халифом и им самим. Мы перехватим в дороге его гонца, и тогда нам станет известно, что думает султан Тогрул. Кроме того, к нам в руки попадут его деньги.
      Все одобрили план Фахреддина.
      Надежный человек, переодетый в одежду гонца Гатибы, отвез письмо во дворец султана Тогрула. Гонца же Гатибы пока продолжали держать под стражей.
      Тогрул потерял покой.
      Мало того, что Себа-ханум скрылась из Багдада, прихватив с собой сто тысяч золотых динаров, - ко всему этому был ограблен и его личный гонец, везший Гатибе вместе с его письмом триста тысяч золотых динаров и подлинник мирного договора с Багдадом.
      Меньше всего Тогрула тревожила потеря денег. Однако исчезновение подлинника мирного договора нарушило многие его планы, ибо халиф, не получив требуемого документа, мог отказаться участвовать на их стороне в борьбе, которую они с Гатибой начали против Кызыл-Арслана.
      Но и это было не самое страшное. Тогрул холодел при мысли, что подлинник мирного договора попадет в руки Кызыл-Арслана.
      Едва стало известно о том, что его гонец перехвачен в пути, он срочно вызвал Гатибу из Багдада в Хамадан.
      Султан Тогрул, Гатиба, Захир Балхи и Камаледдин в течение нескольких дней обсуждали создавшееся положение.
      Наконец было решено, что Гатиба опять вернется в Багдад и отвезет халифу копию фирмана, в котором султан Тогрул объявит об упразднении мирного договора с Багдадом.
      Идея была предложена Захиром Балхи, и султан Тогрул сейчас же за нее ухватился. Он велел немедленно позвать катиба и начал диктовать ему текст фирмана.
      Но не успел катиб обмакнуть свой калям* в чернила, как в комнату вошел гонец и вручил султану Тогрулу письмо от Кызыл-Арслана.
      ______________
      * Калям - перо.
      Распечатав его и быстро пробежав по строчкам глазами, Тогрул побледнел. В заглавии не было обычного обращения: "Элахазрет!"
      Кызыл-Арслан писал:
      "Тогрул! Мне все равно, ответишь ли ты на мое письмо, или нет, ибо я не собираюсь вести с тобой переписку. Я пишу тебе эти строчки лишь затем, чтобы напомнить тебе некоторые истины.
      Неужели ты забыл, что народ Азербайджана, утверждая тебя хекмдаром, не давал тебе права продавать наше государство всяким проходимцам?!
      Твой долг - охранять салтанат от внешних врагов и заботиться о счастье и благополучии твоих подданных.
      Но ты ведешь себя, как изменник родины, - об этом свидетельствуют твои действия. Ты хочешь предать все завоевания нашего народа, добытые ценой крови его сыновей. Ты замышляешь отдать судьбу своих подданных во власть иноземных поработителей: Ты опять хочешь навязать нашему народу ярмо духовной власти арабского халифа.
      Неужели ты забыл, сколько горя и слез принесли арабы народам Востока?
      Ты хочешь управлять азербайджанским народом не как независимый хекмдар, а как холуй иноземных владык. Возможно, это нравится тебе, но азербайджанскому народу это не по душе. Азербайджанцам не нужен продажный, подлый падишах!
      От имени народа Северного и Южного Азербайджана заявляю тебе: отныне подданные не признают тебя своим законным падишахом и не считают действительными договоры, заключенные тобой с соседним государством.
      Мой совет - не спеши растаскивать государственную казну,- ты будешь нести ответ за каждый недостающий динар!"
      От страха с Тогрулом случился обморок. Прибежал лекарь, начал приводить его в чувство.
      Открыв глаза и увидев перед собой Захира Балхи, султан Тогрул закричал на него в гневе:
      - Да накажет вас Аллах! Да сделает он вас навеки несчастными! Это вы сбили меня с пути!.. Говорите, что теперь будет со мной?! Что мне делать?!
      - Я считаю, у элахазрета нет причин отчаиваться, - ответил как ни в чем не бывало Захир Балхи.- Мне кажется, прежде всего надо отправить письмо Кызыл-Арслана халифу багдадскому. Пусть повелитель правоверных поскорей присылает нам в подмогу свое войско. Поверьте, хекмдар, у вас нет оснований волноваться. Что произошло особенного? Мы и без этого письма знали, что Кызыл-Арслан ваш кровный враг. Я сегодня же отправлю гонца к султану Текишу и поставлю его в известность обо всем. В Рей тоже надо послать гонца,- пусть Хюсамеддин ведет рейское войско на Казвин. Все проблемы будут решены очень скоро в нашу пользу. Мы помешаем Кызыл-Арслану осуществить его замысел.
      Тогрул немного успокоился.
      В тот же день в Рей и Хорезм поскакали гонцы. Султан приказал своему катибу переписать письмо Кызыл-Арслана и отправить копию в Багдад.
      Гагиба, чувствуя, что настал момент подумать о спасения своей жизни, поспешила покинуть дворец султана Тогрула.
      "Нет, мой дорогой падишах, теперь нам с вами не по пути! - размышляла она. - Наша игра проиграна, и результаты будут плачевные. Пора седлать коней. Куда я поскачу?! Разумеется, к моему дорогому деверю Кызыл-Арслану. Пока еще не поздно, надо помириться с ним и стать его другом. Для начала я напишу ему письмо".
      Всю ночь Гатиба сочиняла письмо Кызыл-Арслану. Утром оно было готово:
      "Великий, могущественный хекмдар!
      Сейчас вся надежда только на Вас. Вы единственный, кто может спасти династию Эльдегезов от смертельной опасности.
      Султан Тогрул доказал, что он не способен к государственным делам. Теперь мы все видим: от этого ничтожного, беззольного хекмдара нельзя ждать ничего хорошего.
      Меня не волнует судьба этого человека, ибо я думаю о судьбе великой династии Эльдегезов. Меня тревожит опасность, нависшая над нашей великой империей.
      Да, я вернулась из Рея в Хамадан, не спросив на это разрешения у Вас. Две причины вынудили меня приехать в столицу.
      Во-первых, таково было распоряжение султана Тогрула, который потребовал, чтобы я немедленно приехала к нему, ибо он сильно запутал государственные дела и хотел воспользоваться моими советами. Вы понимаете, я не могла ослушаться приказа главы государства.
      Вторая причина, вынудившая меня покинуть Рей, - это безрассудные, самовольные действия моего сына. Я не хотела быть соучастницей его неразумной политики. Хоть я и женщина, но в делах государства разбираюсь не хуже многих умных мужчин. Наблюдать ошибки родного сына - это было свыше моих сил.
      До сего времени я была вынуждена скрывать от элахазрета Кызыл-Арслана очень многое, но больше я не могу молчать. Таиться далее - это преступление по отношению к нашей родине.
      Я до конца раскусила султана Тогрула. Он убил своего брата атабека Мухаммеда и теперь принуждает меня к браку с ним. Я долго сопротивлялась его желанию. Но ведь я его пленница. Он не желает оставлять меня в покое.
      Как мне избавиться от его гнусных домогании? Что мне делать? Моя жизнь в его руках!..
      Умоляю Вас, хекмдар, придите мне на помощь. Вырвите меня из лап этого гнусного человека! Ах, если бы я могла оставить дворец моего покойного мужа атабека Мухаммеда в Хама-дане и поселиться в какой-нибудь глухой деревне у себя на родине в Азербайджане! Только это могло бы спасти меня от грязных посягательств султана Тогрула на мою честь.
      Прошу Вас, хекмдар, сжальтесь надо мной! Я не могу видеть убийцу отца моего сына.
      Если Вы не защитите меня и султан будет продолжать настаивать на браке с ним, мне останется лишь одно: покончить с собой.
      Я надеюсь, великий хекмдар в память о своем покойном старшем брате атабека Мухаммеда защитит честь матери своего племянника и даст мне возможность приехать на родину.
      Но буду откровенна с Вами до конца: сейчас у меня совсем нет средств, чтобы выехать из Хамадана. Моя бывшая рабыня Себа-ханум похитила все мои деньги и скрылась.
      Хамадан превратился в царство смут и заговоров. Обстановка здесь с каждым днём все больше накаляется. Гарнизон, оставленный в городе хекмдаром, бездействует.
      Гатиба-хатун. Хамадан".
      РАЗМЫШЛЕНИЯ
      Велиахд Абубекр уже несколько месяцев жил в Гяндже. За это время им были заключены два договора о дружбе, один - с Ширванским государством, второй - с Грузией. Оба эти государства обещали не ввязываться в войну, которая начиналась в Передней Азии.
      Нейтральная политика ширваншаха Абульмузаффера давала возможность Кызыл-Арслану направить все свои военные силы на отражение угрозы с юга, юго-востока и юго-запада.
      С границ приходили тревожные вести. Враги готовы были со дня на день напасть на империю атабеков.
      Кызыл-Арслан отправил в Гянджу фирман, в котором приказывал войску Северного Азербайджана немедленно выступить б поход на юг.
      Пятидесятитысячная армия, возглавляемая Абубекром, покидала Аран. Жители Гянджи с цветами провожали воинов.
      На берегу Гянджачая уважаемые люди Арана во главе с Низами вручили Абубекру байрак Азербайджана, на котором был изображен меч.
      Принимая его, Абубекр сказал:
      - Клянусь защищать честь этого байрака и быть до конца жизни верным народу, который доверил его мне. Клянусь защищать Азербайджанское государство от врагов, которые посягают на его целостность. Мы ляжем на поле боя, но не покажем врагам наших спин!
      Прощаясь, Низами поцеловал Абубекра в лоб.
      - Велиахд может не сомневаться в победе. Воины, которые едут за ним, обладают львиными сердцами и верят, что защищают правое дело!
      Войско Абубекра поспешно двигалось на юг. День и ночь по дороге к Тебризу шагали мулы, ослы и верблюды, груженные военным снаряжением и продовольствием. Там, где лошади, впряженные в тяжелые камнеметы, останавливались, не в силах подняться по крутым склонам Карадага, на помощь им приходили азербайджанские воины, которые чуть ли не на плечах выносили к перевалам неповоротливые орудия.
      Прибыв к Тебризу, войско Абубекра разбило лагерь на берегу реки Аджичай, который занял площадь во много раз большую, чем сам город, ибо войско Южного Азербайджана также разбило шатры на берегу Аджичая.
      Известия были невеселые. Пятидесятитысячное войско хорезмшаха Текиша, перейдя границу салтаната, двигалось на север. Войско халифа наступало на Хамадан. Сын Гатибы Гютлюг-Инанч вел на Казвин двадцатитысячное войско рейцев, угрожая перерезать дорогу, связывающую Тебриз с Хамаданом.
      Первым делом Кызыл-Арслан отправил тайком военачальникам азербайджанского войска в Хамадане Фахреддину и Алаэддину письмо, в котором приказывал:
      "Внезапно окружите казармы, в которых живут аскеры султана Тогрула и разоружьте их. Арестуйте всех сторонников Тогрула, внесенных в составленный нами ранее список. Все это надо проделать в течение одной ночи.
      Освободив столицу от врагов, вы разобьете свое войско на три части. Один отряд должен стать на границе Курдистана в районе Асадабада и горы Алванд и остановить продвижение багдадского войска к Хамадану. Второй отряд должен расположиться в районе Абэра, отрезав рейскому войску пути отступления из Казвина. Третий отряд должен оставаться в Хамадане, чтобы предотвратить возможность бунта сторонников Тогрула.
      Кызыл-Арслан. Тебриз".
      Кызыл-Арслан направил к городам Бэстаму, Джаджурму и Нишабуру пятидесятитысячное войско, которое должно было противостоять армии хорезмшаха, а сам с большим войском двинулся на Хамадан. Абубекру он приказал остаться в Тебризе.
      К этому времени Фахреддин во главе пятитысячного конного отряда разгромил двадцатитысячное войско Гютлюг-Инанча и Хюсамеддина и освободил Казвин.
      Едва об этом стало известно в Хамадане, султан Тогрул с несколькими приближенными, среди которых был и Захир Балхи, бежал в город Савэ.
      В тот же день Гатиба в тахтреване выехала навстречу войску Кызыл-Арслана.
      Правитель Азербайджана торжественно вступил в Хамадан и остановился во дворце покойного брата атабека Мухаммеда.
      Все имущество и владения султана Тогрула были конфискованы. Государственная казна была перевезена в Тебриз.
      На третий день по прибытии в Хамадан Кызыл-Арслан получил известие о том, что хорезмское войско разбито под Джарджурмом и отступило. Стало известно также, что отряды халифа, встретившись у Гарунабада с азербайджанской конницей, начали поспешно отступать к Багдаду.
      Получив зти приятные вести, Кызыл-Арслан приказал привести к нему изменников, предателей и казнокрадов, занимавших в правительстве Тогрула большие посты и взятых под арест Фахредднном согласно списку, составленному еще во время первого похода Кызыл-Арслана на Хамадан.
      Сорок пять заключенных предстали перед разгневанным хекмдаром.
      - Из-за вас, джанабы предатели, мне опять пришлось двинуть войска на Хамадан! Но на этот раз вы не отделаетесь так легко. Из-за ваших предательских действий тысячу аскеров пролили свою кровь под Багдадом, Казвином и Джаджурмом. Вы несете ответственность за эту кровь. Вы стремились продать наше государство хорезмшаху. Я вижу среди вас много духовных лиц, которые смеют называть себя честными мусульманами. А я говорю вам: вы вероотступники, вы запятнали честь ислама! Кто дал вам право спорить с падишахом о том, как следует управлять государством? Воры! Убийцы! Казнокрады! Льстецы! Избавившись от вас, мир станет чище. Пощадить вас значит быть жестоким по отношению к народу, который столько выстрадал из-за вас, - обернувшись к служителям, он приказал: - Постройте для них сорок пять виселиц!
      Заключенных увели.
      Вечером, ка городской площади состоялась казнь.
      Из Багдада прибыло посольство от халифа Насирульидиниллаха, но Кызыл-Арслан не принял его, велев послам немедленно возвратиться в Багдад.
      А через несколько дней, наведя в Хамадане порядок, Кызыл-Арслан сам двинулся с войском на столицу халифата.
      Багдадское войско не посмело оказать ему сопротивление. Опять отряды халифа были разоружены.
      Халиф, уплатив большую контрибуцию в счет издержек и ущерба войска и государства атабеков, поклялся на коране никогда больше не предавать интересов салтаната.
      На обратном пути из Багдада в Хамадан Кызыл-Арслан заболел, поэтому, прибыв в столицу, он несколько дней никого не принимал.
      Гатиба, чувствуя, что в ближайшие дни ее, возможно, тоже ожидает суровый приговор, решила воспользоваться этим, навестить больного хекмдара и расположить его к себе.
      В последние дни она совсем лишилась сна, а когда забывалась на несколько часов, ее начинали преследовать кошмарные видения. К ней во сне являлся ее покойный муж атабек Мухаммед; его перекошенные предсмертной судорогой почерневшие губы беззвучно шевелились; он швырял ей в лицо пачки писем и говорил хриплым голосом: "Это твои письма, ты писала их изменникам родины и врагам нашего государства... Ты обещала им нашу землю... Ты продала им свою душу... Скажи, кому ты сделала добро в своей жизни? Отвечай!"
      Гатиба в страхе просыпалась и уже не могла заснуть до самого утра. В голову лезли, мрачные мысли: "Нет, Кызыл-Арслан не простит меня, - казнилась она. - С какой стати он должен простить убийцу своего брата?! Конечно, он велит повесить меня. Или стражники задушат меня в тюрьме по его приказу. И он будет прав. Ведь я убийца его брата. Я добивалась гибели династии Зльдегезов. Я принесла столько бед своей родине. Моим преступлениям нет оправданий. Но я так несчастна! Несчас-ья не покидают меня уже много лет. Имела ли я право преследовать поэта Низами? Нет. Что он сделал мне плохого? А ведь я хотела погубить всю его семью. Кем я была прежде и кем стала! Моим мужем был великий хекмдар, мой сын был наследником престола. Я убила своего мужа, а сын мой по моему же наущению перекинулся на сторону врагов государства. Ах, как низко я пала! Сколько зла я сделала людям в своей жизни! Нет, Кызыл-Арслан не простит меня. Что же делать? Как избежать наказания? У меня не осталось ничего, кроме моей красоты. Но разве меня можно назвать честной, порядочной женщиной?! Честная женщина, имея мужа, не станет целоваться с посторонними мужчинами. А я?! Ночью я обнимала атабека, утром целовалась с Хюсамеддином, а вечером предлагала себя султану Тогрулу! Зачем мне был нужен Хюсамедднн? Я и его сбила с честного пути. Из-за меня он переметнулся на сторону врагов и стал изменником родины. Он тоже виновен в смерти атабека. А что он получил? Десяток поцелуев женщины, имя которой не "мелеке", а "убийца-фахиша!" Кто виновен в позоре жалкого, безвольного пьяницы султана Тогрула? Опять же я. Я обманывала его, я водила его за нос, я принудила его стать убийцей родного брата! И я еще рассчитываю на прощение Кызыл-Арслана?! Как он может оставить меня в живых?!"
      Слезы отчаяния заливали лицо Гатибы. Затем, придя в себя, она начинала думать о путях спасения.
      "Я не так уж стара! - убеждала она себя. - Женщина в сорок два года все еще женщина. Красота моя не увяла. Надо еще раз попробовать воспользоваться ею. Кызыл-Арслан такой же мужчина, как Хюсамеддин и Тогрул. Может, мне удастся и его поймать в любовные сети? Может, глядя в мои глаза, забудет про гнев в своем сердце? Может, увидев перед собой красивую женщину, он откажется от мысли погубить воплощенное во мне чудо природы? Может, взглянув на мои черные волосы, он с отвращением подумает о намыленной веревке, приготовленной для моей головы? Может, эта пышная грудь заставит смягчиться его грозный взор?.. Может, эти нежные губы принудят его суровый рот сказать: "Прощаю!"? Ах, что делать?.. Что делать?"
      Узнав о болезни Кызыл-Арслана, Гатиба сказала себе: "Вот удобный момент увидеться с хекмдаром с глазу на глаз. Я должна пойти к нему и постараться очаровать его!"
      Хлопнув в ладоши, Гатиба вызвала служанок.
      - Принесите сундучок с моими драгоценностями и украшениями!- приказала она.
      Машшата вымыла волосы Гатибы в дорогой благовонной воде, привезенной из Гейдарабада, и красиво причесала ее; втерла в кожу ее лица особую мазь, приготовленную в Хорасане, от которой лицо приобрело матовый оттенок; подрумянила ее щеки румянами, сделанными из лепестков исфаганской розы; облачила Гатибу в красивое платье, сшитое из китайского шелка, отороченное внизу туркестанским атласом; надела на нее редкой работы драгоценности; пристегнула к лодыжкам ног браслеты, усеянные изумрудами и алмазами.
      Гатиба долго разглядывала себя перед зеркалом, затем направилась к двери, но тут ею опять овладели сомнения: "Что если хекмдар прогонит меня? Что если моя красота не тронет его сердца? Кызыл-Арслан хитер, - он тотчас разгадает мой замысел и с позором прогонит из своих покоев, - но она сейчас же поспешила успокоить себя: - Чего я боюсь? Мужчины привыкли за короткие минуты наслаждения продавать долгие годы своей будущности. Пусть Кызыл-Арслан обладает железной волей, но ведь он многие месяцы был лишен женской близости... Сейчас он должен испытывать тягу к женщине, особенно к красивой. А это чувство не заглушит никакая воля, никакой разум. Я красивая женщина, к тому же уже ночь... Умные женщины должны встречаться с мужчинами только ночью. Ночью женские украшения выглядят особенно эффектно! Я уже не говорю о том, что ночью в мужчине пробуждается особое желание остаться с женщиной наедине. Кроме того, солнечный, дневной свет - предатель женской красоты! Свет же свечей омолаживает женщину, стирает с ее лица морщинки. Свет свечей - незаменимый друг женской красоты!"
      Гатиба опять приблизилась к зеркалу, в последний раз внимательно оглядела себя с головы до ног и вышла из комнаты.
      С замирающим сердцем переступила она порог маленькой прихожей и застыла, как статуя, перед тяжелым занавесом на двери опочивальни Кызыл-Арслана.
      "Кто бы мог еще, кроме меня, пойти на такое?..- думала она.- Кто посмел бы ночью прийти к мужчине? Но бесстыдство ли это? И это делаю я, знатная женщина, женщина, владеющая титулом мелеке! В самом деле, как можно назвать сорокадвухлетнюю ханум, которая, нарядившись и накрасившись, идет в комнату мужчины в столь поздний час? Что подумает Кызыл-Арслан? Захочет ли он в пятиминутном наслаждении забыть все мои преступления, которые я совершала в течение многих лет? Сомневаюсь. Кызыл-Арслан не развращен женщинами. Он не привык к дурману женских ласк. Но, как всегда, трудно лишь начало. Ловкая женщина может отравить ядом любви даже самого холодного мужчину. Нужно лишь подобрать ключ к его сердцу. Яд любви - самый стойкий яд. Отравленные им могут снести все: оскорбления, позор, даже бесчестие. Ради ночи с желанной женщиной мужчина способен принести в жертву тысячи светлых дней своего будущего!"
      Подняв занавес, Гатиба вошла в опочивальню Кызыл-Арслана и, легко ступая, направилась к тахте, на которой он лежал с книгой в руке.
      Почувствовав присутствие постороннего, Кызыл-Арслан положил книгу на одеяло и повернул голову. Перед ним стояла Гатиба.
      Он сразу догадался о цели ее прихода.
      - Я вижу, хекмдар, занят чтением, - заговорила Гатиба. - Я не помешала? Что за книга у вас в руках?
      - Это повесть о Ровшан-духт, дочери одного хекмдара, которая влюбилась в сардара неприятельского войска, осаждавшего столицу ее отца; открыв ночью ворота врагам, Говшян-духт принесла в жертву своей любви голову отца. Подобное часто встречается и в жизни. Вы согласны?
      Гатиба смутилась, поняв, что слова Кызыл-Арслана направлены против нее.
      - Я вижу у вас на тахте еще одну книгу, - сказала она, желая переменить тему разговора.
      - О чем она?
      - Это сочинение одного персидского автора под названием "Четыре дервиша". Книга написана живо и читается с интересом, но она вся состоит из непристойностей. Я хочу запретить чтение и распространение этой книги по стране. У нас и без этого много безнравственных женщин, да и мужчин тоже!
      Сказав это со злостью, Кызыл-Арслан хотел подняться и сесть, но Гатиба, положив руку на его плечо, удержала его.
      - Не беспокойтесь, хекмдар! Ведь вы больны... Мне не хотелось тревожить вас, но сердце мое было неспокойно. Согласитесь, болезнь нашего хекмдара не могла не огорчить меня.
      - Благодарю мелеке за беспокойство, - ответил Кызыл-Арслан, подавляя в себе неприязнь к непрошенной гостье.
      - Увы, титул мелеке не принес мне счастья, - вздохнула Гатиба. - Да, хекмдар, я очень несчастна, но вам я желаю только успехов и удач.
      - Счастье мелеке, то есть счастье женщины, может зависеть всего лишь от одного человека. А для того, чтобы дать счастье огромной стране требуются долгие годы и усилия очень многих людей!
      Гатиба опять вздохнула:
      - Верно, хекмдар! Мое счастье зависит всего лишь от одного человека. Но счастье не придет, пока требования сердца не будут удовлетворены...
      Кызыл-Арслан, закрыв веки, задумался над словами Гатибы. Она же, истолковав его молчание по-своему, набралась смелости и приблизила свои губы к его губам.
      - Мне кажется, у элахазрета сильный жар, - прошептала она, тоже закрыв глаза и наклоняясь все ниже и ниже.
      Кызыл-Арслан успел прикрыть рукой лицо - и Гатиба вместо губ поцеловала его ладонь.
      От стыда она готова была провалиться сквозь землю, "Господи, какой позор!" - шептали ее губы.
      - Вы не ошиблись, мелеке, у меня сильный жар, - презрительно сказал Кызыл-Арслан. - Однако заботиться в первую очередь нужно о нашем государстве, оно тоже не совсем здорово.
      - Я пришла поговорить с первым больным, дабы мне позволили принять участие в излечении второго больного.
      Кызыл-Арслан подумал: "Я не ошибся. Гатиба пришла не затем, чтобы справиться о моем здоровье. Хочет испытать на мне силу своих чар!"
      Все эти дни он ломал голову, как ему поступить с этой женщиной.
      Мрачно глядя на сконфуженную Гатибу, он опять, уже в который раз, спросил себя: "Так, что же с ней делать? Что?! Что?! Бросить в тюрьму? предать казни? Она достойна и того и другого. Но политика - вещь сложная: ее сын - правитель Рея; кроме того, она жена моего покойного брата. Выслать за пределы государства? Тоже нежелательно: страсть Гатибы к авантюрам известна всем; враги сейчас же попытаются использовать ее в своих интересах против нас. Остается одно: держать Гатибу постоянно, на виду у себя, а это значит, ее надо перевезти в Тебриз. Да, пожалуй, это будет самое верное решение вопроса...".
      Гатиба тоже предавалась размышлениям: "Он не прогнал меня и даже не закричал на меня. Мне кажется, он не собирается казнить меня или бросить в тюрьму. В ссылке я уже была, - не думаю, чтобы он сослал меня вторично. Раз все это отпадает, ему остается лишь одно: увезти меня с собой в Тебриз. Если он это сделает, я найду возможность прибрать его к рукам. Сегодня он успел прикрыть ладонью свои губы - завтра это ему не удастся. Мужчин перехитрить очень просто, надо лишь улучить момент, когда они испытывают потребность в женской ласке. В такие минуты они настолько глупеют, что не думают о том, кто рядом с ними, старуха ли, дурнушка или безнравственная женщина".
      - Уважаемая мелеке! - холодно сказал Кызыл-Арслан, прерывая ее мысли. Буду говорить с вами откровенно. В течение многих лет я имел возможность наблюдать ваш образ
      жизни и пришел к выводу, что и султан Тогрул, и я - мы оба допустили большую оплошность, предоставляя вам свободу действий и не вмешиваясь в вашу жизнь. Это привело к тому, что
      враги сумели использовать мелеке в своих интересах. Султан Тогрул тоже пытался использовать в своих интересах ошибки, допущенные мелеке невольно или в результате принуждения. Вы согласны с тем, что я говорю вам, уважаемая, мелеке?..
      - Согласна, элахазрет! - со слезами на глазах воскликнула Гатиба, прижимаясь к груди Кызыл-Арслана и смыкая руки на его шее.
      Но и эта попытка мелеке распалить Кызыл-Арслана не увенчалась успехом: хекмдар разжал руки Гатибы и оттолкнул ее от себя.
      - Я советую мелеке вести себя достойно, - жестко сказал он. - Вот мое решение: я перевезу вас в Тебриз. Там мы поговорим обо всем.
      - Поговорим обо всем?! - многозначительно переспросила Гатиба. - Могу ли я верить этому обещанию элахазрета?