______________
      * Велиахд - наследник,
      В Северном Азербайджане Абубекру оказали теплый прием.
      Известие об этом было встречено в Хамадане с негодованием. Гатиба, знавшая, что Азербайджану принадлежит первый голос в решении важнейших государственных вопросов, не сомневалась, что азербайджанское войско будет мечами отстаивать право Абубекра на султанский престол.
      Таким образом, ее замысел сделать наследником престола своего сына Гютлюг-Инанча оказывался под угрозой срыва. Гатиба понимала: чтобы добиться своего, она должна сама продаться иноземным врагам и продать им часть империи.
      Провозглашение Кызыл-Арсланом своего племянника Абубекра велиахдом серьезно беспокоило и султана Тогрула, который начал опасаться за судьбу своего сына Мелик-шаха.
      Между Хамаданом и Багдадом, а также между Хамаданом и правителями Ирака, Хорезма, Рея и Персии начались поспешные переговоры и торги.
      Тогрул шел на любые уступки, лишь бы за его сыном было признано право на падишахский престол.
      Гатиба, в свою очередь, добиваясь осуществления своих замыслов, также сулила соседним хекмдарам всевозможные выгоды. Она несколько раз ездила в Багдад. Халиф обещал ей не признать Абубекра наследником султанского престола.
      Повелитель правоверных, опираясь на помощь султана Тогрула и Гатибы, опять начал подумывать о расширении своего влияния и укреплении пошатнувшегося авторитета в странах Востока. Он вынашивал план разжечь в государстве атабеков междоусобную войну.
      Кызыл-Арслан понимал: надо решительно действовать. Ему нужна была военная сила. Этой силой обладал Азербайджан. Поэтому он с нетерпением ждал известий из Арана от Абубекра и поэта Низами, которому он написал письмо.
      По приезде в Гянджу на второй день Абубекр отправился навестить поэта Низами.
      Войдя в глинобитный дом и увидев небогатое убранство комнат, в которых создавались бесценные жемчужины поэзии, он вспомнил слова поэта: "Сокровища живут в развалинах!".
      Низко поклонившись поэту, он поцеловал его руку.
      Низами поцеловал Абубекра в лоб и усадил рядом с собой.
      Впоследствии Абубекр так описал свою встречу с Низами:
      "Когда я пришел, поэт пригласил меня к скатерти, попросив разделить с ним его трапезу. Я был поражен, увидев на ней весьма скромный обед.
      Признаюсь, я специально не известил поэта заранее о своем приходе, мне хотелось застать его врасплох, чтобы получить представление о его настоящей жизни.
      Поэт познакомил меня со своим сыном Мухаммедом.
      Во время трапезы Низами сказал: "Сегодня у меня счастливый день. У моей бедной скатерти сидят два наследника: один - наследник престола большого государства, второй - наследник бедного поэта!"
      Хлеб, который мы ели, был наполовину ячменный, но испечен он был довольно искусно. Мне до сих пор кажется, что я никогда в жизни не ел такого вкусного хлеба.
      Нам подали вареную курицу. Поэт своими руками разделил ее на части. Одну ножку он положил передо мною, вторую - передал сыну Мухаммеду. Мы пили холодный шербет, приправленный семенами рейхана"*.
      ______________
      * Рейхан - базилик (душистый василек).
      После еды Лбубекр передал Низами письмо Кызыл-Арслана. Атабек Азербайджана писал:
      "Уважаемый поэт!
      С границ нашей империи поступают тревожные вести, и я вспоминаю Ваши слова, сказанные мне в Тебризе: "Договоры о мире существуют до сих пор, пока точатся мечи". Еще не просохли чернила подписей, поставленных под нашими договорами с халифом багдадским и хорезмшахом Текишем, как они опять начали заноситься и угрожать нам. Очевидно, как сказал уважаемый поэт, они уже кончили точить свои мечи.
      Враги рвутся еще раз испытать свою судьбу и пойти на нас силой.
      Наглость врагов не удивляет меня, на то они и враги. У них есть право нарушать договоры, которые они подписали не по своему желанию, а по нашему принуждению. Было ясно всегда: они нарушат их при первом удобном случае. Что в этом удивительного?
      Но о действиях султана Тогрула я не могутоворить без гнева. У этого человека странное представление о независимости. На словах он стремится к независимости, а на деле отдает себя и свое государство во власть иноземных покровителей. Есть ли разница между рабством и подобной независимостью?
      Главное заблуждение Тогрула заключается в том, что он не верит в силы народа, который охраняет его.
      Клянусь головой поэта, козни султана Тогрула не пугают меня. Спрятав в карман договоры о мире, подписанные нами с соседними государствами, я не спрятал в ножны своего меча! Не думайте, будто я стремлюсь к войне. Войны несут большое зло народу и разруху стране. Я боюсь этого.
      В Тебризе мы с поэтом много говорила о путях развития культуры Азербайджана. Действия султана Тогрула грозят бедствиями и для культуры и для хозяйственной жизни нашего государства. Поэт сам говорил: "Высокая культура зависит от высокого жизненного уровня народа".
      Нашему государству грозит опасность расчленения. Мы обязаны защищать его целостность. Поэтому нам опять придется оторвать крестьян от земли, ремесленников - от их дел. Но ни Тогрул, ни его сообщница Гатиба-хатун ничего не выиграют в этой опасной игре.
      Очищая нашу столицу от врагов и изменников родины, я отправил Гатибу в Рей к ее сыну. Хюсамеддину удалось избежать кары и найти приют у хорезмшаха. Тогрул вызвал его в Хамадан и отправил в Рей, приказав доставить Гатибу-хатун в столицу с большими почестями. Сейчас она уже в Хамадане, а Хюсамеддин по приказу Тогрула сколачивает в Рейском государстве большое войско. Они хотят в первую очередь захватить город Казвин и отрезать Азербайджан от Хамадана.
      Тогрул дважды посылал Гатибу в Багдад, где она должна была заручиться поддержкой халифа. Не сомневаюсь, халиф одобрил планы Тогрула и Гатибы, ибо он хочет с их помощью избавиться от навязанного ему мной договора. Повелитель правоверных мечтает о возрождении былого величия халифата.
      Уважаемый поэт, военный союз, созданный против нас, силен. Сейчас все мои помыслы направлены на то, как ему противостоять.
      Посылая велиахда в Азербайджан, я наказал ему непременно встретиться с Вами. Абубекр молод, однако он умен и справедлив. Я возлагаю на него большие надежды. Мне кажется, он достоин чести называться велиахдом и не посрамит этого высокого титула. Юноша знаком с государственным управлением, и в голове у него много разумных мыслей.
      Я хочу, чтобы народ Азербайджана поддержал престиж этого молодого человека. Согласитесь, ни сын Тогрула Мелик-шах, ни сын Гатибы Гютлюг-Инанч не достойны высокого титула наследника престола.
      Я уверен, уважаемый поэт понял меня. Надо спасать наше государство от приближающейся беды.
      Прошу Вас, не лишайте молодого велиахда своей любви и своих мудрых наставлений. Замечу кстати, Абубекр большой поклонник Вашего творчества.
      И наконец, хочу передать Вам мою последнюю просьбу: объясните народу Азербайджана цель моей борьбы с султаном Тогрулом. Пусть райят не думает, будто я стремлюсь отнять у Тогрула власть в своих личных интересах. Я делал все, чтобы предотвратить вооруженное столкновение. Когда Гатиба находилась в Рее, я отправил ей письмо, предупреждая о пагубных последствиях их действий. Она не сочла нужным ответить мне. Гатиба, как и султан Тогрул, убеждена, что победа будет на их стороне.
      Сегодня я написал Тогрулу предостерегающее письмо, однако, уверен, это тоже не даст никаких результатов.
      Кызыл-Арслан. Тебриз".
      Прочитав письмо, Низами задумался.
      Абубекр наблюдал за ним, стараясь предугадать, что поэт скажет ему.
      - Действительно, положение серьезное, - начал Низами.- Беседуя в Тебризе с хекмдаром, я высказал ему свое мнение о событиях, происходящих в нашем государстве, где живут различные народы. В салтанате атабеков, кроме тюрков, много других наций, которые не так давно считали себя здесь хозяевами и до сих пор не могут примириться с тем, что тюрки сейчас обрели равные с ними права. В отношении этих наций надо проводить очень мудрую политику, стараясь не ущемлять их права и свободу и уважать их национальные обычаи и традиции.
      Нельзя забывать, что все недовольные в стране являются союзниками наших внешних врагов. Мы обязаны разрушить этот союз. Перед нами стоят три задачи: первая - разгромить внешних врагов; вторая - ликвидировать недовольство внутри страны и помирить народы; третья - наказать и выслать за пределы государства наиболее непокорных. Итак, прежде всего надо разбить внешних недругов! Здесь мы, азербайджанцы, придем на помощь правительству. Азербайджанский народ еще никогда не показывал спины иноземным врагам, идущим на нас с мечами. Если понадобится, на коней сядут все, кто способен держать в руках оружие, - улыбнувшись, Низами прочел двустишие;
      Когда приспеет время, в сраженье, иль на страже
      Кази вручит оружье своим хагибам даже.
      - Да, дремать нельзя, - продолжал он. - Если ты находишься у власти, если на твоих плечах лежит забота о твоих подданных, надо быть деятельным и энергичным. Если враг притаился в засаде, дремать - преступление. Пусть спят лежебоки да пьяницы. Уснуть на посту - непростительная вина. Запомни, мудрость и прозорливость - украшение хекмдара. Никогда не считай себя самым сильным, ибо ты не знаешь сил противника. Честь и достоинство человека не в его положении,- народ уважает хекмдара не за титул, а за мудрость и милосердие. Есть немало хекмдаров, которые ведут борьбу с врагами государства, но дружат с врагом ума. Враг ума - это вино. Оно дает возможность человеку на время забыть о горе, о жизненных невзгодах, но в то же время оно способно отнять у человека самое жизнь. Этого не забывай никогда. Разумный человек должен знать: пятна позора и бесчестия ничем не смываются. Помни, юноша, лучшее украшение мужчины - правдивое слово. Человек обязан быть честен, и не только на словах, у него должно быть честное сердце. Руби головы тех, кто замышляет недоброе против твоего государства и народа. Если не срубишь старое дерево, оно не даст расти молодым деревцам, задавит их своей тенью. Знай, поленишься очистить колодец - не напьешься свежей воды. Искореняй старые, косные мысли, мешающие новому в государстве. Твой меч должен быть острым, но блеск дирхемов, раздаваемых тобой беднякам и неимущим, должен быть ярче блеска твоего меча. Совесть твоя перед народом должна быть чиста, как небо после дождя. Не зазнавайся, не считай своих врагов бессильными, но и не забывай: трусость - это уже не осторожность. Хекмдару подобает быть смелым, а кто смел -тот непобедим. Лень и немощь плохие спутники хекмдара. Мудрый хекмдар стремится возвеличивать не себя, а свой народ. Падишах призван печься о благе своих подданных, тогда и подданные будут верны ему...
      Катиб велиахда слово в слово записывал наставления Низами.
      Когда поэт умолк, Абубекр поцеловал его руку и сказал:
      - Спасибо, устад, за мудрые слова. Я хочу обратиться к вам с большой просьбой. Пусть поэт напишет для меня дастан, посвященный Искендеру. В нем он сможет рассказать о жизни и героизме народов Востока и на мудрых примерах поучить владык мира. Когда мы в Тебризе услышали о том, что уважаемый поэт, заканчивает дастан "Хосров и Ширин", мы искренне обрадовались. Как нашему народу нужны сейчас такие произведения! Они способны отвлечь его от религиозных диспутов. Ваша поэзия может сделать очень многое для этого. Ваши стихи должны читать простые люди, тогда они не будут тратить все свое свободное время на религию и догматические споры. Читая ваши дастаны, человек получает ни с чем несравнимое наслаждение и в то же время знакомится с героической историей народов Востока.
      - Ты разумно рассуждаешь, сын мой,- сказал Низами,- у тебя светлая голова. Религиозные диспуты и сектантская борьба уводят людей от жизни и затуманивают их сознание. Пользуясь случаем, я упрекну историков и ученых, которые немало повинны в том, что народы плохо знают свою историю. Я питаю большое уважение к великому поэту Фирдоуси, который так мастерски написал свою знаменитую поэму "Шах-намэ". Но он допустил в ней много ошибок, исказив подлинные факты и события. Как можно подменять историю пустячными легендами и недостоверными преданиями?! Тот, кто в будущем будет писать исторические поэмы, не должен идти по пути Фирдоуси. Поэт, сочиняющий дастан, посвященный истории народов, не имеет права увлекаться бессмысленными легендами. Очень многие поэты пишут стихи, посвященные вознесению пророка Мухаммеда на небо, но чем отличаются эти поэты от хатибов и ваизов, рассказывающих мусульманам о жизни пророка с минберов мечетей? Поэт - это не хатиб, он идет к истине своим путем, у него своя цель. Я повторяю, историю народов нельзя подменять преданиями, мифами и легендами. Однако мне жаль, что ни один поэт до сих пор не смог интересно и красиво пересказать легенду о том, как великий Искендер добирался до царства тьмы, разыскивая источник жизни. Я напишу для молодого велиахда Абубекра дастан об Искендере. Но я расскажу о его жизни по-своему, так, чтобы это пошло на пользу тем, кто будет читать мой дастан. Что касается письма вашего уважаемого ами*, я сегодня же напишу на него ответ. А вам скажу так: азербайджанский народ готов идти на любое самопожертвование, когда речь идет о защите его отечества. Кызыл-Арслан может положиться на нас.
      ______________
      * Ами - дядя по отцу.
      ПИСЬМА
      Проказник ветерок, дующий со склона горы Фаривер, пользуясь покровом ночи, жадно целовал лепестки уснувших полевых цветов.
      Аисты на макушках высоких чинар что-то бормотали, будто баюкали колыбельной песней дремлющих на ветках птиц.
      Река Машанруд, с шумом вырываясь из ущелья, замедляла на равнине бег и разливалась плёсами, в которых купались звезды короткой летней ночи.
      Фахреддин сидел на веранде своего дома и предавался невеселым размышлениям, поглядывая на тусклый свет фонаря на вершине минарета гробницы Абу-Даджаны.
      На днях Кызыл-Арслан прислал письмо, в котором писал: "Ты не должен уезжать из столицы. Если Тогрул не даст средств на содержание твоего войска, ты получишь деньги из Тебриза. Не считай временную бездеятельность позором! Твое пребывание в Хамадане необходимо мне..."
      В последнее время Фахреддину приходилось особенно трудно. Султан Тогрул совсем перестал с ним считаться. Он пользовался любым поводом, чтобы оскорбить Фахреддина и его подчиненных. А после приезда Гатибы в Хамадан отношение султана к нему сделалось открыто враждебным. Фахреддину стало известно, что Тогрул, уступив настояниям Гатибы, пообещал при удобном случае выдать ей убийцу ее отца.
      Гатиба отложила сведение счетов до того времени, когда иракское войско вступит в Хамадан и разоружит азербайджанские отряды.
      Фахреддин пребывал в постоянной тревоге, так как численность войска, созданного в Хамадане султаном Тогрулом из иракцев и персов, уже превысила число находящихся в его распоряжении азербайджанских аскеров.
      "Тогрул и Гатиба держат меня в Хамадане как заложника,- размышлял он. Они смотрят на меня как на жертвенную овцу, которую берегут к определенному дню. Я - воин, и враги не страшат меня, но разве не глупо бездействовать, уподобляясь бычку, который стоит и хлопает глазами в ожидании, когда над ним занесут нож?! Это не по мне! Мерзкая женщина мечтает отомстить мне. Не страшно умереть в борьбе за прекрасную цель, но та смерть, которую мне готовит она: - смерть бесславная и оскорбительная! Завтра же напишу письмо Кызыл-Арслану и попрошу его снять меня с поста раиса Хамадана. Я не желаю умирать от рук безвольного пьяницы Тогрула и его безнравственной сообщницы Гатибы. Не хочу быть обесчещенным!"
      Вошла служанка и разостлала перед ним на козре скатерть, собираясь подать еду.
      Фахреддин не испытывал никакого желания есть. Но пришел Сеид Алаэддин, и на душе у него стало веселее.
      Они вдвоем приступили к вечерней трапезе.
      На веранду опять вошла служанка и сообщила:
      - Джанаб, у ворот стоит нищенка...
      - Дайте ей все, что она просит, - распорядился Фахреддин.
      - Мы предложили ей деньги и еду, но она от всего отказалась. Говорит, ей надо видеть вас.
      - Видеть меня? Нищенка?!
      - Да, хазрет. Она упорно добивается встречи с вами.
      Алаэддин покачал головой.
      - Как бы эта нищенка не оказалась проклятой Себой-ханум, - высказал он предположение.
      - Это было бы чудесно! Я бы не задумываясь отправил ее на тот свет, он приказал служанке: - Приведи ее сюда!
      Нищенка, войдя на веранду, поклонилась, откинула с лица чаршаф и молча уставилась глазами на Фахреддина.
      У нее было бледное, утомленное лицо, однако приятное и привлекательное.
      "Какое знакомое лицо! - подумал Фахреддин. - Где я ее встречал? Уверен, мы где-то виделись..."
      Нищенка, видя, что Фахреддии никак не может припомнить ее, отбросила чаршаф на плечи и обнажила голову.
      - Мой уважаемый ага, - сказала она, - перед вами стоит ваша смиренная рабыня Афифа. Неужели вы меня не узнаете?
      Услышав приятный гортанный голос, Фахреддин перенесся мыслями в Багдад во дворец Дгоррэ, жены его покойного брата. Ему вспомнилась приветливая рабыня в белом шелковом халате, которая обмахивала его опахалом во время обеда.
      - Афифа?! - воскликнул Фахреддин. - Что за странное одеяние?! Или с Дюррэ случилось что-нибудь?.. Говори скорей!..
      - Успокойся, мой уважаемый ага, - тихо ответила Афифа, прикладывая палец к губам. - Моя госпожа жива и здорова. С ней ничего не произошло. Я привезла вам письмо от нее. В это тряпье я облачилась по ее приказанию.
      Афифа протянула Фахреддину письмо.
      Вызвав служанку, он приказал:
      - Отведи гостью в хамам, пусть искупается. Сделайте так, чтобы она ни в чем не нуждалась.
      Служанка увела Афифу.
      Фахреддин, нетерпеливо распечатав письмо, начал читать,
      Дюррэ писала:
      "Мой дорогой бесстрашный Фахреддин!
      Сегодня дочь покойного халифа Мустаршидбиллаха Алиейи-Уля-ханум передала мне известие, которое лишило меня покоя.
      Я решила послать к тебе в Хамадан Афифу с письмом, так как все другие способы сочла ненадежными. Я не могу доверить эту тайну никому другому.
      Гатиба-хатун уже несколько дней находится в Багдаде. Она остановилась во дворце, где живет семья ее покойного деда Мустаршидбиллаха. Халиф Насирульидиниллах дважды принимал ее в своем дворце.
      Мне было известно, что Гатиба-хатун твой недруг. Но она, кроме того, является злейшим врагом твоей родины, Азербайджана, и замышляет предательство, а это равносильно покушению на твою жизнь.
      Я всеми средствами старалась узнать, зачем Гатиба приехала в Багдад. Цель ее приезда тщательно скрывалась.
      Наконец Алиейи-Уля-ханум по секрету рассказала мне, почему она здесь, и просила меня непременно найти возможность сообщить обо всем тебе.
      У Алиейи-Уля-ханум доброе, честное сердце. Она одна из почитательниц твоей доблести. Она на твоей стороне и не желает твоей гибели.
      В Багдаде замышляют убить тебя. Гатиба вызвала в Багдад Себу-ханум. Твое убийство должно быть совершено ее руками.
      Прошу тебя, Фахреддин, уезжай из Хамадана в Азербайджан. Пожалей свою бедную мать. Ведь она до сих пор убивается по Садреддину. Не дай Аллах, с тобой что-нибудь случится, тогда бедная женщина сойдет с ума.
      Пожалей также меня. Несчастной Дюррэ, кроме тебя, не на кого больше опереться. Если с тобой произойдет несчастье, ни я, ни твоя мать не переживем этого.
      Ты должен знать, что в Багдаде, этом городе, где многим так весело, неудачнице Дюррэ очень грустно. Жизнь в этой столице роскоши и распутства гнетет меня. Пойми, я держу в руках
      чашу сладкого шербета, который отравлен ядом. Живя в раю, я испытываю муки ада.
      Судьба сурово обошлась со мной. Повторяю еще раз, если с тобой что-нибудь случится, я умру от горя. Умоляю тебя, Фахреддин, как только получишь это письмо, немедленно уезжай в Азербайджан!
      Дюррэ. Багдад".
      Вскоре на веранду вошла Афифа, уже переодетая в другое платье. Фахреддин велел служанкам вкусно накормить ее.
      Афифа начала рассказывать о жизни Дюррэ.
      Поздно ночью из Хамадана в Тебриз поскакал гонец, увозя письмо Дюррэтюльбагдад Кызыл-Арслану.
      Афифа уже вторую неделю жила в Хамадане. Фахреддин ждал возвращения из Тебриза своего гонца. Наконец тот прибыл с письмом от Кызыл-Арслана.
      Атабек Азербайджана писал:
      "Уважаемый Фахреддин!
      Теперь-то мы точно знаем, что Гатиба и Тогрул замышляют новое преступление.
      Довольно дремать, пора действовать!
      Расставь на дорогах, ведущих из Хамадана в Багдад, Рей и Мерв, своих людей, которые будут перехватывать гонцов, скачущих к Тогрулу и от Тогрула. Мы должны знать замыслы наших врагов. Очень важно раздобыть сведения о переговорах между Хамаданом и Хорезмом. Перехватывай всех гонцов Тогрула к хорезмшаху и хорезмшаха к Тогрулу.
      Кроме того, мы должны хорошо знать все, что делается в столице. От этого зависит наша победа в будущей войне. Пойми, ты и твои люди не должны терять времени даром.
      Кызыл-Арслан. Тебриз",
      Фахреддин решил отправить в Багдад своих самых ловких и надежных людей во главе с Сеидом Алаэддином.
      Напутствуя друга, он сказал:
      "Разбейтесь на маленькие группы по два-три человека и только таким образом пробирайтесь в Багдад. Гатибы я не так боюсь, но Себа-ханум - особа хитрая и коварная. Если она узнает, что ты и наши люди в Багдаде, она погубит вас всех. Поэтому прежде всего вы должны любой ценой отправить ее на тот свет! Каждый удар, который она наносит, очень дорого обходится нам. Более низкого существа я не встречал на свете. Себа дьявольски красива и обладает даром очаровывать людей. Никто не умеет так лгать, как она. Если ей удастся опутать сетями своих чар кого-нибудь из твоих людей - тогда всем вам конец. С вами поедет мой слуга Асад, который хорошо знает все ее повадки. Пока не уберете Себу-ханум, не начинайте действовать в Багдаде. Себа - не женщина, это шайтан!"
      В течение недели люди Алаэддина тайно наблюдали за всеми, кто проходил через ворота Райского дворца, в котором жила семья покойного халифа Мустаршидбиллаха.
      На восьмой день из ворот вышла женщина, закутанная в черный чаршаф. Прощаясь с рабынями, которые провожали ее, она приподняла край чаршафа, и слуга Фахреддина Асад узнал Себу-ханум.
      - Это она, Себа, - шепнул он стоящей с ним рядом Афифе.
      Афифа, пропустив Себу-ханум вперед, двинулась за ней следом.
      Спустившись к берегу Тигра, Себа начала высматривать лодку. Когда один из лодочников причалил к берегу, она громко спросила у него:
      - Не свезешь ли меня на базар, где торгуют иноземные купцы?
      Подумав немного, лодочник ответил:
      - Все базары находятся в западной части города и на каждом торгуют иноземные купцы. К какому же из них мне отвезти уважаемую ханум?
      Себа пожала плечами.
      В разговор вмешалась Афифа:
      - Если бы уважаемая ханум сказала мне, что она собирается покупать, я могла бы посоветовать, какой базар подойдет ей более, всего.
      - Мне нужен базар, где продаются драгоценности и украшения для женщин. Я слышала, иноземные купцы торгуют здесь красивым жемчугом, кораллами и прочим.
      - В таком случае уважаемой ханум лучше поехать на базар, где торгуют купцы из Адана и Наджда! Я направляюсь как раз в ту сторону. Нам надо попасть в квартал Керх в западной
      части города.
      Себа-ханум, ласково поблагодарив любезную незнакомку подала ей руку и помогла подняться на парусник, который двинулся к западной части города.
      Себа-ханум была рада этому знакомству, так как ее спутница разговаривала не только по-арабски, но также по-фарсидскй и по-тюркски.
      "Она может помочь мне на базаре, - прикинула Себа в уме.- Купцы, торгующие жемчугом и кораллами, дорого запрашивают за свой товар. С ними надо торговаться. А я плохо говорю по-арабски. Но согласится ли эта особа помочь мне? Как сказать ей об этом? Чем выгоднее я сторгуюсь, тем больше заработаю на этом деле. Арабка тоже получит свою долю. А уж я должна заработать порядком! Ведь Гатиба собирается стать женой султана Тогрула. Ей нужны драгоценности, достойные жены падишаха. Она мечтает ослепить своего пьянчугу-султана блеском драгоценных камней. Что ж, посмотрим, что у нее получится..Ах, если бы у меня была хоть сотая часть тех денег, которые мелеке привезла с собой из Хамадана!"
      Едва Себа-ханум по приезде в Багдад узнала о желании Гатибы приобрести драгоценные камни, она решила помочь ей в этом деле,
      "Я получу награду и от купцов, и от самой Гатибы, - смекнула она, Только надо заранее подыскать купцов и обо всем договориться с ними".
      Но чтобы разговаривать и торговаться с купцами, нужно было знать арабский язык. Себа же могла говорить по-арабски всего несколько фраз.
      - Куда держит путь уважаемая ханум? - спросила она свою новую знакомую.
      - В квартал Керх.
      - А вы не согласитесь сопровождать меня до базара, где продают жемчуг и кораллы?
      - Вы собираетесь покупать драгоценности?
      - Да, но сегодня я хочу только узнать цены и сговориться с купцами.
      - Что ж, если уважаемая ханум нуждается в моих услугах, я согласна сопровождать ее и помочь заключить сделки.
      - Я вам очень благодарна. Награда остается за мной.
      - Я готова помочь вам и без награды. Чувствую, речь идет о деле, угодном Аллаху, и каждый сочтет за счастье принять в нем участие. Если я не ошибаюсь, ханум выходит замуж? Я
      верно угадала?
      - Замуж выхожу не я, а моя уважаемая госпожа. Драгоценные камни нужны ей. Если мы постараемся, мы обе неплохо заработаем на этом деле. Но с купцами надо уметь торговаться.
      К ним следует найти подход.
      - Я все поняла, уважаемая ханум, - ответила арабка.- Багдадские купцы щедро награждают посредников. Так уж у них заведено: человек, который приводит к ним покупателей, получает определенный процент от стоимости продаваемого товара. Конечно, лучше заранее договориться с купцами, сколько они дадут вам за посредничество. Уважаемая ханум понимает, что награда зависит от размеров сделки. У меня есть небольшой опыт в подобных делах. Можете положиться на меня, я помогу вам.
      Себе-ханум по душе пришлась покладистость новой знакомой. Иной помощницы она не могла и желать.
      - Какая большая удача, что мы встретились с вами! - сказала она. Женщина, которую я поведу к купцам, сказочно богата. Одного лишь я боюсь: мы не найдем товара, достойного
      ее. Моей госпоже нужны драгоценности редкой красоты. Стоит ей увидеть редкую вещь - она готова заплатить за нее любую цену.
      Арабка улыбнулась.
      - Я вижу, вы плохо знаете Багдад. Ведь это столица халифов! Несколько столетий сюда со всех концов земли свозились самые дорогие, самые редкие вещи. Умирая, халифы оставляли
      своим наследникам несметные богатства. В Багдаде можно достать все. Сейчас мы отправимся на базар и посмотрим, чем торгуют купцы. Узнаем цены, поглядим качество товаров. Если цена и товар устроят вас, я мигом сторгуюсь.
      Себа-ханум ликовала в душе. Она мечтала с помощью денег, заработанных на этой афере, довести до конца строительство своего дворца в деревне Касумабад.
      Сойдя с парусника, Себа-ханум и Афифа прошли через Невольничий рынок на базар, где иноземные купцы продавали жемчуг, кораллы и другие драгоценные камни.
      Несколько часов бродили они от лавки к лавке, но так и не увидели ничего, достойного женщины, которая собирается стать женой падишаха.
      Себа-ханум опечалилась, так как нажива уплывала из ее рук. У нее испортилось настроение. Вдобавок ко всему она сильно устала и была голодна.
      Возвращаясь с базара, она причитала в отчаянии:
      - Ах, почему я такая неудачница!
      - Прошу вас, не огорчайтесь, уважаемая ханум,- сказала ей Афифа. - Надо узнать, когда приезжают новые купцы. Ведь караваны купцов прибывают в Багдад не каждый день. Кроме
      того, я уверена, драгоценные камни, достойные вашей госпожи, можно найти у местных купцов. Сегодня вечером я побываю в домах некоторых из них, а завтра мы отправимся к ним вместе.
      Таков обычай торговли: как только заморские купцы приезжают, местные торгаши скупают их товары, чтобы затем перепродать дороже. Случается, сами приезжие купцы прячут до поры
      до времени лучшие товары, чтобы легче сбыть то, что похуже, вверена, если нам посчастливится найти товар на дому, вы заработаете гораздо больше. Одно лишь хочу спросить вас: ваша госпожа сама придет за покупками?
      - О, вы еще не знаете мою госпожу! - усмехнулась Себа-ханум.- Она не снизойдет до того, чтобы переступить порог лавки купца. Или вам неизвестен нрав знатных особ?! К тому
      же, разве нам что перепадет, если она сама примет участие в сделке? Я уверена, она поручит мне совершить покупку. Самое главное, чтобы драгоценности были действительно редки, а цена не очень велика. Только в этом случае нам удастся хорошо заработать. Вы должны понимать, знатная ханум не станет торговаться, если вещь приглянулась ей, - она считает это унизительным для себя.
      - Уверяю вас, мы найдем то, что вам нужно. Багдад - город, где нельзя достать только птичьего молока. Чего-чего, а редких драгоценностей здесь тьма! Они находятся не только у купцов, но и в семьях покойных халифов и прочей багдадской знати. Увидите, мы достанем за весьма умеренную цену очень редкие драгоценности. Я даже убеждена, нам гораздо выгоднее
      купить драгоценные камни в семьях обедневших наследников покойных халифов, чем у купцов. Не сомневайтесь, моя уважаемая ханум, вы заработаете на этом деле столько, сколько вам и
      во сне не снилось!
      Себа-ханум принялась горячо благодарить свою новую знакомую за участие.
      Они договорились, где встретятся завтра.
      Прощаясь, Себа-ханум попросила:
      - Только умоляю вас, пусть эта тайна останется между нами. О нашем деле никто не должен знать!
      Исчезновение Себы-ханум озадачило всех обитателей Райского дворца.
      Минул день, второй, третий - а Себа-ханум не появлялась. Потерявшая покой Гатиба недоумевала. Она не знала, кому верить: тем ли, кто считал, что Себа-ханум сбежала умышленно, прихватив сто тысяч золотых динаров, выданных ей на покупку драгоценностей, или тем, кто утверждал, будто она попала в руки воров, которые, ограбив ее, умертвили, а тело бросили а Тигр.