Багдад - крупнейший город мира того времени - невозможно было обойти пешком, поэтому для ознакомления с его достопримечательностями азербайджанцы выехали верхом.
      Прежде всего Асэф повез гостей в район города, носящий имя халифа Мансура. По приказу этого халифа здесь некогда была построена крепость, обнесенная по кругу стеной, а в самом центре ее был воздвигнут большой дворец для повелителя правоверных, названный им Золотым дворцом.
      - Обратите внимание,- сказал Асэф, - мы находимся как раз перед знаменитым Золотым дворцом Мансура. Вы можете сойти с коней и осмотреть его.
      Азербайджанцы, спешившись, поднялись по ступенькам в покои дворца, строительство которого обошлось халифу Мансуру в миллионы золотых динаров.
      Фахреддин был потрясен искусством зодчих и мастеров, создавших своими руками удивительный памятник роскоши и красоты. Разглядывая мазанки из драгоценных камчей, золота и серебра, резные мраморные колонны, прекрасные ковры, - он думал: "Теперь мне ясно, что арабы взяли от нас взамен ислама, который был навязан нам силой!"
      Очарованные и изумленные покидали азербайджанцы Золотой дворец. Опять, сев на лошадей, они выехали за пределы крепости Мансура.
      Немного погодя Асэф остановил коня перед другим дворцом и обратился к гостям:
      - Укрепив свою власть, халиф Мансур не пожелал жить в Золотом дворце, который мы только что осмотрели. Он захотел выбраться из крепостных стен на простор и поэтому велел построить вот этот дворец. Он самый большой и богатый из всех дворцов Багдада. Халиф Мансур назвал его Райским дворцом. В нем жили все халифы-аббасиды. Квартал Расафэ, где мы находимся, - самый знаменитый в Багдаде. Мечеть, которую вы видите, также была построена халифом Мансуром. Она считается одной из самых величественных и богатых мечетей мира. В Райском дворце жил наш покойный Халиф, повелитель правоверных, Мустаршидбиллах. Здесь он умер. Сейчас в Райском дворце живет его семья. Очень жаль, что мы не можем осмотреть дворец изнутри, но и внешний вид уже дает представление о его пышности и богатстве.
      Увидев Райский дворец, в котором жила семья покойного халифа Мустаршидбиллаха, Фахреддин обрадовался так, будто встретил самою Дильшад. Да, здесь он может увидеть свою возлюбленную. Вечером он во что бы то ни стало вернется сюда и будет следить за всеми, кто входит во дворец и выходит из него.
      Асэф повез азербайджанцев дальше, однако вскоре опять придержал лошадь.
      - Сейчас вы увидите три знаменитых дворца. Вот этот, дворец Гарун ар-Гашид построил для своей жены Зюбейды-хатун он так и называется дворцом Зюбейды. Размеры его невелики,
      но по красоте и богатству он не уступает другим дворцам.
      Пришпорив лошадь, Асэф подъехал ко второму дворцу.
      - А этот дворец принадлежал Джзфару, визирю Гаруна ар-Рашида, одному из самых уважаемых, богатых и красивых людей своего времени. В этом дворце мы совершим трапезу, и
      вы познакомитесь с историческими надписями и историческими ценностями, а заодно отдохнете.
      Всадники спешились и вошли во дворце Джафара. Устланная коврами лестница, протянувшаяся вдоль зеркальной стены, привела их в огромный зал, с потолка которой свисали причудливые золотые люстры. Пол был выложен желтым янтарем.
      Миновав этот зал, азербайджанцы вслед за Асэфом вошли в небольшую комнату с двумя окнами в изящных рамках, выложенных крупными изумрудами.
      Асэф приблизился к одному из окон.
      - Видите на том берегу Тигра нарядный дворец? - спросил он. - Его построил Гарун ар-Рашид для своей сестры знаменитой красавицы Аббасы. Если хотите, я поведаю вам одну грустную любовную историю.
      Гости в один голос изъявили желание послушать.
      Асэф начал свой рассказ:
      - У халифа Гарун ар-Рашида было два любимых человека: визирь Джафар и его сестра Аббаса, о красоте которой слагали песни по всему Востоку. Халиф Гарун ар-Рашид ревновал сестру к мужчинам и слышать не хотел о ее замужестве. Однажды, призвав к себе визиря Джафара, он сказал ему: "Вот мое желание: я хочу, чтобы любимые мною люди всегда жили рядом со мной. Поэтому ты женишься на моей сестре, но ты должен поклясться моей головой, что никогда не посмеешь прикоснуться к ней". Джафар принял условие халифа и женился на красавице Аббасе. Он построил дворец, в котором мы находимся, и по вечерам, стоя вот у этого окна, знаками переговаривался с сестрой халифа, уславливаясь о встрече. Но вот однажды до Гаруна ар-Рашида дошел слух о том, что его любимая сестра Аббаса родила от Джафара близнецов, двух мальчиков. Разгневавшись, он послал своего слугу Масрура в этот дворец, велел отрубить Джафару голову в момент, когда он будет совершать намаз, а труп его сжечь. Взгляните сюда и прочтите эту надпись.
      Гости обернулись к стене и увидели на ней кусок сафьяна, на котором было что-то написано. Так как надпись была сделана куфическими* буквами, Асэфу пришлось самому огласить ее:
      ______________
      * Куфическая письменность - древнее арабское пиеьмо.
      "В тетради прибылей и убытков, найденной в дэфтэрхане* Гарун ар-Рашида, обнаружена следующая запись: "По приказу халифа Гарун ар-Рашида четвертого числа месяца Раджаба** великому визирю Джафару была выдана награда четыреста тысяч золотых динаров; для сожжения же тела визиря Джафара были куплены дрова на один динар".
      ______________
      * Дэфтэрхана - канцелярия.
      ** Раджаб - седьмой месяц арабского лунного года,
      Асэф провел гостей в другую комнату. Все увидели на полу ковер, запятнанный кровью; на нем лежал молитвенный коврик - джанамаз.
      Асэф показал азербайджанцам на ковер, затем прочел надпись на стене:
      "Когда Джафар совершал вечерний намаз, слуга Гаруна ар-Рашида Масрур, выполняя приказание своего повелителя, отсек на этом самом ковре голову визиря".
      После дневной трапезы члены азербайджанской делегации вернулись во дворец Эмина, и каждый удалился в свою комнату на отдых. Один лишь Фахреддин не мог сомкнуть глаз. Ему не терпелось поскорее отправиться к Райскому дворцу, в котором жила семья покойного халифа Мустаршидбиллаха, и узнать что-нибудь о судьбе своей возлюбленной.
      ДЮРРЭТЮЛЬБАГДАД
      Фахреддин вышел из дворца Эмина, обдумывая, как быстрее добраться до Райского дворца.
      На город опустились сумерки. Куда идти? Фахреддин не представлял этого, ведь за два дня Багдад не узнаешь.
      Недалеко от дворца Эмина на маленькой площади он увидел много белых мулов; при каждом был чернокожий погонщик. За плату можно было нанять мула и поехать куда угодно.
      Подойдя к одному из погонщиков, Фахреддин спросил:
      - Парень, довезешь меня до Райского дворца?
      Чернокожий погонщик выпалил в ответ что-то по-арабски. Фахреддин ничего не понял. По его выражению лица владелец мула догадался, что он не говорит по-арабски, и заговорил по-фарсидски:
      - Если господин желает осмотреть улицы Багдада, он может воспользоваться моим мулом. Чтобы добраться отсюда до Райского дворца, надо проехать кварталы Расафэ, Махрем и Шемсийе. Путь долог, и это дорого обойдется господину. Господину надо попасть к Райскому дворцу?.. Поверните на восток и ступайте мощенной камнем улицей к Тигру. У пристани будут стоять парусные лодки для прогулок. Садитесь в одну из них, и она довезет вас до Райского дворца. Вы увидите его слева на берегу. Вечерняя прогулка по Тигру доставит господину большое удовольствие.
      Поблагодарив чернокожего владельца мула, Фахреддин направился к берегу реки. Вот наконец и Тигр. Фахреддин залюбовался: на воде качались сотни парусников.
      Ближайший из них подплыл к причалу, лодочник протянул на берег доску, по которой Фахреддин сошел в лодку.
      Это была вместительная плоскодонка с бортами из листьев финиковой пальмы, скрепленных смолой. На четырех палках, привязанных к бортам, висели зажженные фонари. Посредине - невысокий круглый столик, за которым сидело несколько молодых людей (это были пассажиры) и три девушки с музыкальными инструментами в руках. На столике стояли кувшины с вином и блюда с различными закусками.
      Фахреддин, взглянув на проплывающие мимо парусники, Увидел, что на каждом из них есть все, чтобы сделать прогулку по вечерней реке еще более приятной.
      Молодые люди в лодке говорили по-арабски и по-фарсидски. Один из них, подняв бокал, обратился к Фахреддину на арабском языке:
      - Будем друзьями, дорогой брат!
      - Наполнив еще один бокал, он поставил его перед Фахреддином.
      Девушки-музыкантши осушили бокалы, Фахреддин пригубил свой.
      Один из молодых людей сказал по-фарсидски, обращаясь к сидевшей у борта девушке:
      - Хаят-ханум!.. Где вино - там музыка и песня. Какой-то поэт сказал:
      Породистый скакун не станет воду пить, не ублажаем пеньем.
      Так что же - человек покладистей коня, вода ценней вина, иль мы вина не ценим?
      Хаят-ханум запела. Она пела долго, и по-фарсидски и по-арабски.
      Лодка медленно продвигалась вверх по Тигру, - наполняющий парус легкий ветерок-спутник багдадской ночи - с трудом побеждал течение реки.
      На берегу по обеим сторонам возвышались высокие дома, роскошные особняки, величественные дворцы. Казалось, парусник движется по своеобразной аллее.
      Свет из окон особняков и дворцов не мог разорвать агатовую рубашку восточной ночи.
      Тигр под покровом ночного сумрака являл собой волшебную картину. Река с отраженным в ней звездным небом казалась огромным ковром, на котором искусные мастерицы выткали миллионы золотисто-желтых цветов. Парусник плыл и плыл вверх по Тигру.
      - Где мы сейчас? - спросил Фахреддин у своих новых знакомых.- Скоро ли будет Райский дворец?
      Один из молодых людей ответил ему:
      - Нет, дорогой брат, еще не скоро. До Райского дворца плыть самое меньшее час, а то и все два.
      Сидевший рядом с Фахреддином юноша обратился к девушке-певице:
      - Жизнь моя, Хаят!* Я очарован твоим искусством - исполнять арабские песни. Прошу, порадуй меня, спой про Дильшад, сводящую с ума весь Багдад!
      ______________
      * Здесь игра слов - имя Хаят в переводе означает - жизнь.
      "Что он говорит?! Уж не ослышался ли я?.. - подумал Фахреддин. - Может, мне снится сон?.. Или Дильшад сбилась с пути?.. Может быть, порочный Багдад сделал мою возлюбленную безнравственной женщиной, и теперь имя ее упоминается на пирушках?.. Или, может, этим молодым людям стало извсстно, что я приехал из Азербайджана ради Дильшад, и они насмехаются надо мной?! Кто знает, возможно, это джасусы халифа, которые следят за мной от самого дворца Эмина?.."
      Девушка запела газель:
      В небесах из-за тучи месяц выглянуть может,
      Из-под выреза платья солнце выглянуть может.
      Я гляжу на Дильшад. Как же мне наглядеться?
      В окна глаз ненасытных сердце выглянуть может!
      Снова наполнились бокалы. Фахреддин первый поднял свой и, обращаясь к присутствующим, сказал:
      - Я пью за ваше здоровье! - и осушил бокал до дна.
      Остальные тоже выпили.
      Завязалась беседа. Фахреддин спросил у девушки, которую звали Хаят:
      - Кто такая Дильшад, о которой вы сейчас пели?
      - Она самая красивая из всех сорока девушек-азербайджанок, присланных в подарок покойному халифу Мустаршидбиллаху. Когда они прибыли, халиф был уже тяжело болен, поэтому он подарил всех девушек своему сыну.
      - Жива ли Дильшад сейчас?
      - Можно ли приписывать смерть божественному ангелу? - сказал один из молодых людей.
      Парусник причалил к небольшому помосту.
      - Наш господин должен сойти здесь,- сказал лодочник.- Поднимитесь по этим ступенькам и вы увидите Райский дворец. - Сколько я вам должен? - спросил Фахреддин. - Сорок динаров.
      - А за вино? - Вино, музыка и песни - все входит сюда. - А не могли бы вы подождать меня?
      - Пожалуйста. Буду ждать вас два часа, вот только переправлю на тот берег этих молодых людей.
      - Я долго не задержусь. Не берите никого другого.
      Фахреддин вышел из лодки, поднялся по каменной лестнице на набережную и осмотрелся. Это была площадь перед Райским дворцом. У ворот стояли два вооруженных чернокожих стражника.
      "Подойти бы к ним и узнать, здесь ли Дильшад, - подумал Фахреддин. Нет, это неосторожно... Ведь здесь дворец покойного халифа. Мои распросы о Дильшад покажутся чернокожим стражникам подозрительными".
      Он стоял, не спуская глаз с ворот, приглядываясь к тем, кто оттуда выходил.
      Времени прошло немало. Фахреддин начал бояться, что парусник уйдет, не дождавшись его. Как он тогда вернется во дворец Эмина? В случае его задержки товарищи могут поднять тревогу и обратиться к властям. Это было бы нежелательно!
      Фахреддин не отрывал взгляда от освещенных фонарями ворот дворца. Затем он начал ходить вокруг площади, стараясь держаться в тени, чтобы чернокожие стражники не увидели его и не заподозрили в чем-либо.
      "Может, Дильшад случайно выйдет из дворца? - думал он. - Или вернется во дворец из города?.. Или же, глядя из широких дворцовых окон на площадь, увидит меня?.."
      Однако ночь была темная, и если бы Дильшад даже выглянула из окна, она, разумеется, не узнала бы своего возлюбленного.
      После долгих размышлений Фахреддин принял решение: кто бы сейчас ни вышел из дворца - он пойдет следом и расспросит о Дильшад.
      Ждать пришлось долго. Наконец калитка ворот отворилась, из нее вышла женщина, за ней - еще две,которые,простившись с первой женщиной, вернулись во дворец. Калитка захлопнулась.
      Сердце Фахреддина взволнованно забилось.
      - Вдруг это моя дорогая Дильшад?! - прошептал он, но сейчас же отверг эту мысль: - Увы нет, это не она. Моя возлюбленная выше ростом, стройнее и грациознее.
      Женщина пересекла дворцовую площадь, мощенную плитками красного камня, и Фахреддин услышал звон золотых колокольчиков, подвешенных к браслетам на лодыжках ее ног.
      Он последовал за ней.
      Неожиданно женщина изменила направление и начала спускаться к берегу Тигра. Фахреддин несказанно обрадовался.
      Женщина шла быстро, не оглядываясь и не замечая своего преследователя. Спустившись к реке, она увидела у помоста парусник.
      - Не свезешь ли меня в квартал Харбийе? - спросила она лодочника.
      - Я занят, жду человека, - ответил хозяин парусника.
      - Я щедро заплачу.
      - Тот, кого я жду, заплатит щедрее. Я не возьму другого пассажира, не могу, я дал слово.
      В этот момент у помоста появился Фахреддин. Лодочник, увидев его, воскликнул:
      - Вот и сам ага*!
      ______________
      * А г а - господин,
      Женщина обратилась к Фахреддину:
      - Уважаемый джанаб, позвольте мне доехать вместе с вами до квартала Харбийе.
      - Я не возражаю,- ответил Фахреддин.
      Но тут вмешался лодочник:
      - Как видно, мой любезный ага недавно в Багдаде. Мы ничем не можем помочь уважаемой ханум. От квартала Харбийе, в котором она живет, до дворца Эмина, куда нужно вам, плыть
      несколько часов. Дворец Эмина - в восточной части Багдада, южнее квартала Махрем, а квартал Харбийе, где живет ханум, находится между западной частью города и Невольничьим рынком. Нам не по пути с уважаемой ханум.
      Женщина призадумалась. Поблизости не было других парусников.
      "Я не должен потерять ее, - подумал Фахреддин. - Она может многое рассказать мне. Надо уговорить лодочника". Он обратился к нему.
      - Если вам не трудно, давайте возьмем ханум. Мы доставим ее к кварталу Харбийе, затем вернемся, и вы довезете меня до дворца Эмина. Я щедро заплачу вам.
      - Раз ага так хочет, я не смею возражать, - ответил лодочник, протягивая на берег доску.
      Фахреддин сказал:
      - Прошу вас, ханум.
      Он взял женщину под руку и помог ей подняться на парусник.
      Девушки-музыкантши потеснились за столом, на котором опять появились вино и всевозможные закуски.
      Парусник поплыл к западной части города. На реке было пустынно, так как любители вечерних прогулок по Тигру старались не заплывать на окраину Багдада.
      Раздались звуки кеманчи и уда. Зазвучали арабские песни.
      Но это не могло развеять грустные мысли Фахреддина. Он думал о Дильшад.
      - Когда мы плыли сюда, - сказал он, обращаясь к Хаят-ханум, - вы спели прекрасную газель. Мне трудно передать свой восторг!.. Всегда, когда я буду вспоминать эту багдадскую
      ночь и прогулку по Тигру, я буду вспоминать и вас, девушку, обладающую чудным голосом.
      Радуясь похвале, Хаят-ханум бросила на Фахреддина признательный взгляд.
      - Ваши любезные слова ласкают мой слух! Однако я не могу припомнить, какая газель пришлась вам по сердцу, -Вы пели о девушке... - О Гаранфиль?
      - Нет.
      - О Тахире?
      - Нет, не о ней. В разговор вмешался лодочник.
      - Мне кажется, нашему аге понравилась газель о Дильшад, - сказал он.
      - Да, да, я имел в виду именно эту газелб.
      Опять зазвучали уд и кеманча. Хаят-ханум запела газель о Дильшад.
      Спутница Фахреддина отбросила с лица чаршаф и спросила:
      - А знает ли уважаемый ага, кто такая Дильшад? Фахреддин недоуменно пожал плечами.
      - Откуда же мне знать?! Два часа назад я услышал это имя, заинтересовался, поверил, что Дильшад прекрасна и благородна, - ведь поэты лучше других понимают женскую красоту. Если бы Дильшад не была столь необыкновенной, ее имя не было бы на устах жителей Багдада.
      Женщина улыбнулась:
      - Нельзя судить о вещах только по вкусам поэтов. Голодному и ячменный хлеб покажется медовой халвой.
      Фахреддин промолчал.
      Женщина пристально вглядывалась в его лицо, словно он не был для нее чужим человеком. Можно было подумать, он кого-то напоминает ей.
      Фахреддин не очень удивлялся. "Видно, таковы багдадские женщины, решил он. - Слишком бесцеремонные. Привыкли к веселой, легкой жизни. Судя по всему, эта женщина богата: у нее красивое благородное лицо, она изысканно одета. Я видел своими глазами, как она вышла из Райского дворца. Разве туда могут иметь доступ люди неблагородного происхождения?"
      Наполнив кубки вином, он обратился к незнакомке:
      - Не соизволит ли уважаемая и дорогая ханум осчастливить чужеземца и сделать эту вечернюю прогулку вдвойне приятной для него?
      Женщина ласково улыбнулась: - Вот как?! Вы чужеземец? - Да.
      - Откуда же вы?
      - Я приехал из Ферганы.
      - Надолго?
      - Пока трудно сказать. Все зависит от судьбы. Возможно, если мне посчастливится, я останусь здесь навсегда.
      - Я питаю теплые чувства ко всем чужеземцам. Встречая их, я бываю искренне рада. Мне хорошо знакомо, что такое тоска по родине. Мне понятны ваши чувства, уважаемый ага. Особенно тягостны на чужбине ночи, не правда ли? Горечь чужбины более всего ощущается по ночам. Я постараюсь сделать все, чтобы наше короткое путешествие прошло как можно приятнее.
      С этими словами женщина пригубила бокал с вином, но сейчас же поставила его на место. Чувствовалось, она испытывает некоторое смущение и неловкость.
      - Мы забыли об одной непременной формальности, - сказала она. Невежливо и неприлично, когда мужчина и женщина начинают распивать вино, не познакомившись друг с другом. Это недостойно жительницы Багдада. Будем же знакомы! - Она подала Фахреддину руку: - Меня звать Дюррэтюльбагдад,
      - Омархан из Ферганы, - слукавил Фахреддин, пожимая ее руку.
      Они выпили вино. Немного погодя Фахреддин опять наполнил бокалы. Время летело незаметно. По их просьбе девушки-музыкантши исполняли различные песни.
      Фахреддин присматривался к своей спутнице. На вид ей было лет тридцать пять-сорок. Волосы ее были черны, как багдадская ночь, лицо - бело-румяно, как облачко на заре. Она была приятна и красива.
      Дюррэтюльбагдад отбросила свой чаршаф на плечи. Резвый ветерок развевал ее пышные волосы.
      Лодочник, с любопытством наблюдая за необычными пассажирами, правил парусником так, чтобы он продвигался как можно медленнее. Мимо проплывали темные громады багдадских дворцов.
      Когда смолкали музыка и пение, становилось удивительно тихо, слышно было как журчит за бортом вода.
      То ли под действием выпитого вина, то ли от каких-то своих мыслей Дюррэтюльбагдад стала немного грустно. Глядя на темную реку, она убрала с лица прядь волос и тихо сказала:
      -Удивительная ночь, не правда ли? Как хорошо! Звезды купаются в реке, а наша лодка плывет по ним, будто влекомая невидимыми пери*.
      ______________
      * Пери- фея, волшебница;
      - Да, я навсегда запомню эту ночь, - ответил Фахреддин.- Звезды увидели в нашей лодке женщину с луноподобным ликом и пали перед ней ниц, пораженные неземной красотой.
      Дюррэтюльбагдад улыбкой поблагодарила Фахреддина за поэтическое сравнение. Пряди волос снова упали на ее лицо, она откинула их рукой назад.
      - Темень какая! А ветер нагоняет тучи, хочет спрятать за ними этот молодой месяц.
      Опять заиграла музыка. Над Тигром поплыла веселая песня.
      Музыкантши сказали Фахреддину, что им нечасто приходится видеть таких приветливых, благородных пассажиров. Лодочник присоединился к их похвале.
      - Если уважаемый ага желает, мой парусник всегда в его распоряжении, пока он в Багдаде. Я с радостью готов служить ему.
      В этой части города окна домов и дворцов были ярко освещены, поэтому на реке стало светлее.
      Теперь Фахреддин хорошо видел лицо своей спутницы. Она тоже бросала на него украдкой взгляды.
      Впереди показался мост. Сделалось еще светлее. Дома, окруженные кипарисами, были ярко освещены наружными фонарями.
      Наполненные вином бокалы причудливо заискрились.
      Цветущие сады на берегу реки источали нежный аромат.
      Парусник проплыл под мостом, приближаясь к району Багдада, носящему название - Мединэтюль-Мансур.
      Дюррэтюльбагдад привела в порядок волосы и набросила на голову чаршаф.
      Фахреддин не успел воспользоваться этим знакомством и разузнать что-либо о Дильшад. Это удручало его. Однако, с другой стороны, несколько часов, проведенные в обществе красивой воспитанной женщины, доставили ему большую радость.
      "Я должен увидеть ее еще раз, - подумал он. - Но как сказать ей об этом, чтобы она не истолковала мое желание превратно?"
      Набравшись смелости, он спросил:
      - Не согласится ли уважаемая ханум еще раз совершить со мной вечернюю прогулку по Тигру? Могу ли я удостоиться такого счастья?
      Дюррэтюльбагдад приветливо улыбнулась в ответ.
      - Мое общество доставило уважаемому аге удовольствие?
      - Непередаваемое.
      - Тогда я согласна.
      - Что может быть приятнее прогулки вечером по реке с красивой любезной ханум!
      - Ждите меня завтра в полдень у мечети Расафэ.
      Дюррэтюльбагдад попрощалась и сошла на берег.
      НИЩИЕ ХАЛИФЫ
      Приближалось время полуденного намаза.
      Фахреддин ждал перед мечетью Расафэ. Во дворе мечети правоверные совершали омовение, подготавливая себя к молитве.
      У входа в мечеть стояла большая толпа нищих. Отталкивая друг друга локтями, они пробивались вперед, ближе к двери. Борьба шла за лучшие места. В ход пускались кулаки и палки,
      Фахреддин с интересом наблюдал за этой свалкой.
      Вдруг один из нищих ударом кулака свалил на землю худого, изможденного слепца. Возмущенный Фахреддин подоспел на помощь и спас беднягу от побоев. После этого он сунул ему в руку несколько серебряных монет.
      Слепец ощупал деньги пальцами и принялся благодарить:
      - Спасибо, о щедрый правоверный, ты пожалел своего бывшего халифа Муттаки-биллаха! Да сохранит тебя аллах от слепоты и страданий!..
      Фахреддин пришел в недоумение: "Что это значит?! Что я слышу?! Он назвался бывшим халифом Муттакибиллахом?!
      Может, этот слепец насмехается над халифами? Или, может, халиф Муттакибиллах был нелюбим народом за жестокость, и теперь в насмешку этого нищего прозвали его именем?"
      Мечеть постепенно заполнялась народом. Из всех нищих только три слепца получали щедрое подаяние. Каждый из них, принимая деньги, бормотал:
      - Да не оставит тебя Аллах, правоверный, на земле и в загробном мире за то, что ты вспомнил своего бывшего халифа!..
      Фахреддин, забыв обо всем на свете, наблюдал за нищими слепцами. Получив монету, они ощупывали ее пальцами, определяя, серебро это или медь, затем опускали ее в соответствующий мешочек.
      Вдруг Фахреддин услышал сзади знакомый певучий голос.
      - Не удивляйтесь, мой дорогой ага, некогда эти несчастные сами раздавали милостыню тысячам таких же нищих. Тогда они были всесильными халифами, свято чтимыми во всех восточных странах, а, сейчас, как видите, они попрошайничают у двери мечети Расафэ.
      Фахреддин обернулся. Рядом стояла Дюррэтюльбагдад, та самая женщина, с которой он познакомился вчера вечером на паруснике. Он радостно улыбнулся и приветливо поклонилсяа
      - Салам-алейкюм, уважаемая ханум!
      - Алейкюм-салам, мой ага. Вы давно ждете?
      - Я был здесь уже до полуденного азана.
      - Вижу, вас озадачило жалкое положение этих несчастных, некогда правивших халифатом.
      - Вы угадали, уважаемая ханум! Трудно поверить, что некогда всемогущие халифы сейчас просят милостыню у входа в мечеть! Багдад - город, куда стекаются богатства изо всех исламских стран. Неужели этот город не может взять на свое содержание трех ослепленных халифов? Нынешний халиф владеет сказочным богатством!.. Неужели он не понимает, что подобное положение позорит его и пятнает его честь?! Почему он не принимает мер?
      Дюррэтюльбагдад тяжело вздохнула:
      - Такова, к сожалению, жизнь, мой ага! Вон справа от вас на камне сидит слепец, - это халиф Кахирюбиллах. Чуть подальше от него - несчастный халиф Мустакфибиллах. А вон тот тощий старик у двери мечети - халиф Муттакибиллах, некогда любимый всеми на Востоке. Жители Багдада довольно вероломны, мой ага. Сейчас им нет дела до судеб этих: трех несчастных, которые были ослеплены по воле своих сыновей, братьев и других родственников и выброшены из своих-дворцов на улицу. Вы видели Райский дворец, видели Золотой дворец!.. В них раньше жили эти самые слепцы и вершили делами-мира, а сейчас они попрошайничают у багдадских мечетей.
      По щекам Дюррэтюльбагдад текли слезы.
      "Чуткое сердце. Благородная женщина!" - подумал Фахреддин.
      Она подошла к сидящему у двери мечети слепому халифу Муттакибйллаху, опустилась перед ним на колени, поцеловала его руку, затем положила ему на ладонь деньги.
      Слепец забормотал слова благодарности.
      - Дюррэ, да минуют тебя горе и болезни! Ты не забываешь своего бывшего благодетеля, так пусть же и Аллах не забудет тебя на этом и на том свете!
      Женщина опять приложилась к руке старца, затем подошла к двум другим слепым халифам и также подала им миластыню. Слезы сострадания продолжали литься из ее глаз.
      - Пусть уважаемый ига извинит меня, - сказала Дюррэтюльбагдад, подойдя к Фахреддину. - Вчера вечером, расставаясь, я не пригласила вас к себе в гости. Сегодня пятница, в этот день я прихожу к мечети Расафэ проведать слепых халифов поэтому я и назначила вам свидание здесь. У меня была мысль пригласить вас к себе сегодня, Прошу вас, пообедайте со мной хлеб-соль скрепят нашу дружбу.
      Фахреддин порадовался в душе этому приглашению, однако для приличия начал отказываться.
      - Я не смею утруждать уважаемую и дорогую ханум!..
      - Надеюсь, вы не решитесь оскорбить меня отказом, - строго сказала женщина. - Вчера вечером я пользовалась вашей любезностью и не отплатить вам добром было бы бесчестно. Ведь вы не считаете меня какой-нибудь безнравственной особои?! Наше знакомство скреплено приятными часами прогулки по вечерней реке и бокалом вина. Это нельзя забывать, Прошу вас, не извиняйтесь и не отказывайтесь, ступайте вперед!
      Они начали спускаться к берегу Тигра.
      Неожиданно Фахреддин ощутил тревогу. "Я поступаю совсем не так, как учил меня Низами, - подумал он. - Поэт предупреждал меня, что Багдад царство хитрости, чудес и приключений. И вот женщина, с. которой я познакомился только вчера, ведет меня неизвестна куда".
      Дюррзтюльбагдад словно почувствовала колебаний спутника.
      - Верьте мне и не берите под сомнение мою искренность, - сказала она. Я люблю разговаривать с чужестранцами и буду вам верным другом. Подлость и ложь несвойственны мне.Не сомневайтесь в моих искренних чувствах!
      Беседуя. Они подошли к берегу реки и сели и парусную лодку.
      - В квартал Харбийе! - приказала Дюррэтюльбагдад.
      Она отбросила с лица чаршаф. Фахреддин, как и вчера, отметил, что женщина обладает приятной, изящной внешностью. Тем больше он был удивлен свободой ее манер и непринужденностью в отношении к почти незнакомому мужчине. Всякий раз, поднимая глаза к ее лицу, он встречался с ее пристальным взглядом. Дюррэтюльбагдад не отрывала от него глаз.
      Опять сомнения овладели Фахреддином. Он еще в Гяндже слышал о том, что в Багдаде богатые молодые вдовы знакомятся на улице с мужчинами и приводят их к себе в дом; так же поступают и некоторые семейные женщины, желая отомстить своим неверным мужьям. Рассказывали, как красивые и безнравственные женщины хитростью завлекают богатых мужчин в притоны, где их грабят, а затем убивают.
      Но что оставалось делать Фахреддину? Не мог же он остановить лодку и сойти на берег. Он испытывал тревогу, Однако самолюбие не позволяло ему поддаваться страху. "Будь что будет, - говорил он сам себе. - В жизни редко встречаются столь обаятельные женщины. Да, Багдад вобрал в себя богатства всех исламских стран; стремясь обогатиться, сюда собрались ловкачи всего мира, и со всего же мира к этому богатству слетелись редкие красавицы. Вот передо мной сидит женщина, на нее приятно смотреть, с ней приятно разговаривать, час в ее обществе дороже целого столетня прозябания. Воспоминания об этой встрече не сотрутся и памяти до конца моей жизни. Женщина скромна и благородна. Этим она еще сильнее притягивает к себе. Правда, ее пристальный взгляд заставляет настораживаться, но лицо искреннее и открытое,.."
      Противоречивые мысли донимали Фахреддина. А спутница продолжала пристально разглядывать его. Можно было подумать, что встречала его где-то раньше и сейчас старается вспомнить, где это было и кто он такой.
      Фахреддин не мог забыть, как Дюррэтюльбагдад, припав на колени, целовала руку слепого халифа Муттакибйллаха, а затем щедро одарила всех троих, в то время как сотни правоверных проходили мимо, не обращая на них никакого внимания.