Геликония (№1) - Весна Геликонии

По лицу Усилка скользнула улыбка.

— Это не мужчина, а женщина. Моя женщина, монах. Ее имя Искадор. Она — королева стрельбы из лука. Она живет в Боу, Боттом Эли…

— Искадор… Да, я знаю ее. Видел ее один раз.

— Приведи ее. И ей и Скоро мужества не занимать. Ну, а на что способен ты, увидим позже.

Сифанс потянул Юлия за рукав и тихо сказал на ухо:

— Извини меня, но я передумал. Я не хочу оставаться один на один с этим угрюмым и тупым типом. Бери его с собой. Уверяю тебя, я не покину эту комнату.

Юлий хлопнул в ладоши.

— Ну что ж, Усилк, мы уходим вместе. Я покажу, где ты можешь достать монашескую рясу. Надень ее и иди за своим Скоро. Я пойду в Вакк и найду твою девушку Искадор. Встретимся на углу Твинка, там, откуда ведут два прохода, так что в случае чего мы сможем убежать. Если ты и Скоро не придете, я уйду без вас. Я буду знать, что вас поймали. Ясно?

Они покинули тесную комнату отца Сифанса и погрузились в темноту коридора. Скользя пальцами по стене, Юлий шел впереди. В своем волнении он даже не попрощался со своим наставником.

Люди Панновала в то время были практичными людьми. Их не одолевали великие мысли. Главной их заботой было набить желудок.

Перед входом на Рынок возле караульных помещений росли деревья. Их было немного и они были невысокие, но тем не менее это были настоящие деревья.

В Панновале их ценили за редкость и за то, что они иногда плодоносили и давали урожай сморщенных орехов. Ни одно из деревьев не плодоносило каждый год, но каждый год то с одного, то другого дерева свисали орехи. Во многих из них были личинки. Матроны и дети Вакка, Гройна и Прейна съедали мякоть ореха вместе с личинками.

Иногда личинки издыхали, когда раскалывали орех. Согласно поверью личинки умирали от шока. Они думали, что внутренность ореха была целым миром, а сморщенная скорлупа, в которой находился орех, была небосводом. И вот однажды их мир раскалывался. Они с ужасом обнаруживали, что за пределами их мира находился другой, гигантский мир, яркий и интересный. Этого личинки не могли вынести и они испускали дух.

Мысль о личинках пришла в голову Юлия, когда он покинул тени и тьму Святилища. Он уже больше года не видел этого ослепительного мира, полного людей. Сначала шум и свет и беготня людей вызвали у него подобие шока. И в центре этого великолепного мира, полного соблазнов, была Искадор. Прекрасная Искадор. Ее облик был свеж в памяти, как будто он видел ее только вчера. Оказавшись с нею лицом к лицу, он понял, что она еще более прекрасна, чем он думал. Под ее взглядом Юлий стал заикаться.

Жилище ее отца состояло из нескольких отделений. Оно было частью небольшой фабрики по изготовлению луков. Он был великим мастером в своей гильдии.

С довольно надменным видом Искадор разрешила священнику войти. Он сел на пол, выпил чашку воды и, запинаясь, поведал ей о том, что привело его сюда.

Искадор была атлетически сложенной девушкой и весь ее вид говорил о том, что с нею шутки плохи. Тело ее отливало молочной белизной, резко выделяясь на фоне черных волос и карих глаз. Широкое лицо с высокими скулами и большим чувственным ртом было бледно. Все ее движения были полны энергией. Сложив руки на груди, она с деловым видом выслушала Юлия.

— А почему Усилк не пришел сам и не рассказал мне весь этот вздор? — спросила она.

— Он ищет своего друга. К тому же ему небезопасно появляться в Вакке, так как его лицо покрыто синяками. Это может привлечь внимание.

Темные волосы волнами спадали на плечи. Тряхнув головой, Искадор проговорила:

— Как бы там ни было, через шесть дней состоятся состязания по стрельбе из лука. Я хочу выиграть их. Я не хочу уезжать из Панновала. Я счастлива здесь. Это Усилк всегда был недоволен. Кроме того, я не видела его целую вечность. У меня сейчас уже другой парень.

Юлий встал, слегка покраснев.

— Ну что же, раз ты так настроена… Но я прошу тебя, чтобы ты помалкивала о нашем разговоре. Я ухожу и все передам Усилку. — Юлий говорил более грубо, чем ему хотелось бы, и причиной этому была робость перед Искадор.

— Послушай, — сказала она, делая шаг вперед и протянув к нему красивую руку. — Я не сказала, что ты можешь идти, монах. То, что ты мне рассказал, очень интересно, но ты же должен от имени Усилка уговорить меня пойти с тобой.

— Минуту, Искадор. Во-первых, мое имя Юлий, а не монах. Во-вторых, с какой стати я должен уговаривать тебя от имени Усилка? Он не друг мне, а кроме того…

Он замолк. Щеки его покрылись багровым румянцем. Он сердито взглянул на нее.

— Что кроме того?.. — в ее вопросе ему почудилась насмешка.

— О, Искадор! Ты так прекрасна! Я сам восхищаюсь тобой.

В настроении Искадор сразу же произошла перемена.

— Ну что же, Юлий, это совсем другое дело. Да и ты, как я вижу, далеко не урод. Как тебя угораздило стать священником?

Чувствуя, что лед тронулся, Юлий, немного поколебавшись, решительно сказал:

— Я убил двух мужчин.

Она долго всматривалась в него из-под густых ресниц.

— Подожди здесь. Я только уложу самое необходимое и захвачу лук.

Когда кровля рухнула, возбуждение овладело всем Панновалом. Произошло самое страшное, что могло произойти. Чувства людей были довольно противоречивы. Ужас сменился облегчением, что заживо похороненными оказались только заключенные, надзиратели и несколько фагоров. Их, вероятно, постигла заслуженная кара бога Акха.

Задняя часть Рынка была оцеплена милицией. На месте катастрофы суетились спасательные отряды и люди, относящиеся к гильдии врачей. Толпы людей, движимых любопытством, напирали на ряды милиции. Юлий проталкивался через толпу, ведя за собою девушку. Люди по давнему обычаю уступали дорогу священнику.

Твинк было трудно узнать после катастрофы. Всех посторонних удалили. Вокруг места происшествия были установлены яркие факелы, при свете которых работали спасатели.

Суета была довольно мрачной. В то время как одни заключенные разрывали гору обломков, другие стояли сзади, ожидая своей очереди. Фагоров заставили откатывать тележки с породой. То и дело раздавались крики, и тогда люди начинали лихорадочно копать, пока из под земли не появлялось тело, которое тут же передавали врачам.

Размеры бедствия были внушительны. Когда обрушилась новая штольня, то кровля главной пещеры также обвалилась. Фермы по выращиванию рыбы и грибов были почти полностью разрушены. Причиной обвала был подземный ручей, подтачивавший горную породу в течение веков. Вырвавшись из каменного плена, вода еще больше усугубила трудность положения.

В результате обвала проходы были завалены. Юлию и Искадор приходилось карабкаться по грудам обломков. По счастью, именно из-за этого их передвижение было незаметно для любопытных глаз. Они не останавливались ни на минуту. Усилк и его товарищ Скоро ожидали их в темноте.

— Черно-белое тебе к лицу, — ядовито заметил Юлий, увидев одеяние, в которое облачились оба заключенных. Усилк ринулся навстречу Искадор, намереваясь заключить ее в объятия, но та отстранилась, возможно, испугавшись его побитого лица.

Даже в сутане Скоро имел вид настоящего заключенного. Высокий и худой, он сильно сутулился, как человек, который долгие годы провел в камере с низким потолком. Его большие руки были в ссадинах. Он все время смотрел куда-то в сторону, избегая встретиться взглядом с Юлием. Но стоило Юлию отвести взор, как Скоро сразу начинал исподтишка рассматривать его, наблюдая за ним. Когда Юлий спросил, готов ли он к дороге, тот лишь кивнул и что-то пробормотал, а затем движением плеч поправил мешок на спине.

Начало их предприятия не сулило ничего хорошего. Юлий уже сожалел о своем минутном порыве. Он рисковал слишком многим, связав свою судьбу с такими личностями, как Усилк и Скоро. Он решил, что ему следует сразу утвердить свою власть, а то ничего, кроме беды, из их затеи не выйдет.

По-видимому, Усилк думал о том же.

Он шагнул вперед, поправляя мешок за спиной.

— Ты опоздал, монах. Мы думали, ты пошел на попятный. Мы думали, что это еще одна из твоих хитростей.

— Ты и твой друг готовы к трудному пути? У вас обоих неважный вид.

— Лучше давай отправляться. Нечего тратить время на пустые разговоры, — проговорил Усилк и шагнул вперед между Юлием и Искадор.

— Командование группой я беру на себя. А вам придется подчиняться моим указаниям. Ясно?

— А с чего ты взял, что будешь нами командовать, монах? — спросил Усилк, насмешливо подмигнув другу. Его лицо с прищуренным заплывшим глазом казалось одновременно и хитрым и угрожающим. Сейчас, когда появилась надежда на спасение, он был полон боевого задора.

— А вот с чего, — бросил Юлий и коротко размахнувшись, ударил кулаком в живот Усилка.

— Ах ты сволочь, — едва смог тот проговорить.

— Выпрямись, Усилк, и пошли.

Охота противоречить сразу пропала. Все покорно двинулись за Юлием, который, скользя рукой по стене, повел их в безмолвие горных недр.

Другие не обладали его умением читать стены и ориентировались только при свете. Но слабые огни Твинка уже давно скрылись вдали и все стали просить Юлия идти помедленнее или зажечь лампу. Но Юлий не пожелал сделать ни того, ни другого. Улучив момент, он взял за руку Искадор, которая с радостью дала ее. Юлий зашагал, испытывая наслаждение от прикосновения ее тела. Остальным двоим ничего не оставалось, как тащиться сзади, ухватившись за одежду девушки.

Вскоре рисунки на стене исчезли: значит они достигли границ Панновала. Юлий объявил небольшой привал. Пока другие разговаривали, он мысленно перебирал в голове план, который составил отец Сифанс. Снова он пожалел, что не попрощался со старым отцом-наставником.

— Подъем, — прокричал Юлий, поднимаясь на ноги. Он помог встать Искадор. Девушка молча переносила все тяготы пути, в то время как Усилк и Скоро начали ныть.

Наконец, выбившись из сил, они заснули, сбившись в кучу на склоне, покрытом гравием. Девушка лежала между Усилком и Юлием. Их начали мучить ночные страхи. В темноте им чудилось зловонное дыхание червя Вутры, скользившего к ним с раскрытой пастью, из которой тянулась мерзкая слизь.

— Нужно зажечь свет, — наконец решил Юлий. Было холодно, и он тесно прижался к девушке, уткнув лицо в ее одежду.

Когда они проснулись, то поели из скудных запасов, которые захватили с собой. Дорога становилась все более трудной. Иногда в течение нескольких часов им приходилось ползти на животе. Отбросив всякое чувство стыда, они постоянно окликали друг друга, боясь потеряться в этом всепоглощающем мраке земли. Иногда по щели, через которую они ползли, дул холодный пронизывающий ветер, от которого к голове примерзали волосы.

— Давайте вернемся, — заныл Скоро, когда они наконец встали во весь рост. — Лучше уж жить в неволе, чем переносить такое.

Никто ему не ответил, а он не осмелился снова заговорить об этом. Дороги назад для них уже не было. Они молча двигались вперед, подавленные окружающим их безмолвием.

Юлий вдруг почувствовал, что заблудился. Наверное, он взял не то направление, когда им пришлось ползти на животе. Он уже точно не помнил карту, которую начертил старый священник. Не имея под рукой наскального рисунка, он был также беспомощен, как и его спутники. Перед его расширенными глазами мелькали полосы неподдающегося описанию цвета. Ему казалось, что он продирается через цельную породу. Изо рта вырывалось прерывистое дыхание. По общему согласию они решили отдохнуть.

Дорога уже в течение нескольких часов вела вниз. Путники, пошатываясь, шли вперед. Одной рукой Юлий держался за стену, а другую поднял над головой, чтобы не удариться о потолок, что уже неоднократно с ним случалось. Искадор держалась за его одежду. В том состоянии усталости, в котором пребывал Юлий, ее прикосновение лишь раздражало его.

Хотя мысли у него стали путаться, он сообразил, что контролируя дыхание, он сможет избавиться от болезненных видений, стоящих у него перед глазами. И все же слабый свет продолжал мелькать перед глазами. Он ринулся вперед, все время вниз по склону. Крепко зажмурив глаза, он открыл их. И на него обрушилась слепота.

А потом он увидел слабо-молочный свет.

Повернувшись, он увидел лицо Искадор как в каком-то сне или, вернее, в каком-то кошмаре. Ее глаза, казалось, выступали из орбит, нижняя челюсть отвисла, а лицо ее было бледно, как у жуткого привидения.

Под его взглядов Искадор встряхнулась. Она остановилась, ухватившись за Юлия, чтобы не упасть. Усилк и Скоро наткнулись на них.

— Впереди свет… — только и смог вымолвить Юлий.

— Свет! Я вижу свет! — Усилк схватил Юлия за плечи. — Черт возьми, ты все-таки вывел нас! Мы спасены! Мы свободны!

Он захохотал и бросился вперед, вытянув руки, как бы собираясь обнять источник света. Другие радостно последовали за ним, спотыкаясь о неровности почвы.

Дорога вскоре выровнялась. Потолок поднялся кверху. У их ног появились лужи воды. Дорога снова пошла круто вверх и им пришлось перейти на шаг. Свет не усиливался, но послышался какой-то шум.

И вдруг они очутились на краю расщелины. Здесь было совсем светло, а шум почти оглушил их.

— Глаза Акхи! — выдохнул Скоро и стиснул кулак зубами.

Расщелина была подобна горлу, ведущему вглубь земли. Через край горловины с шумом перекатывалась река, устремляясь вниз. Как раз под ними вода с грохотом обрушивалась на выступ скалы и этот неумолчный шум слышали они издалека. Затем вода каскадом низвергалась вниз, исчезая из поля зрения. Вода имела белый цвет даже в тех местах, где она не пенилась, отливая зелено-голубым оттенком. От водяных брызг исходили лучи мутного света, но скалы по ту сторону потока были темными.

Люди промокли от мельчайших брызг, стоящих в воздухе. Они с ужасом смотрели на открывшуюся им картину. Самим себе они казались привидениями.

— Но здесь нет выхода, — проговорила Искадор. — Это тупик. Куда же теперь, Юлий?

Он спокойно указал на каменный выступ.

— Мы пойдем по тому мосту.

И они осторожно направились туда. Земля, покрытая водорослями, была скользкой. Серый замшелый мост был сооружен из каменных глыб, высеченных из скалы. Он круто шел вверх, затем обрывался. В молочном свете на другом конце пропасти виднелся другой осколок моста. Дороги через пропасть не было…

Некоторое время они стояли, устремив взоры в разверзшуюся перед ними бездну и не глядя друг на друга. Первой шевельнулась Искадор. Она вынула из мешка свой лук. Привязав нитку к стреле, она, не говоря ни слова, подошла к краю пропасти и подняла лук. Сильно натянув его, она выпустила стрелу.

Просвистев в воздухе, наполненном мельчайшими брызгами, стрела стукнулась о скалу на другом берегу и отскочила от него к ногам Искадор. Нить при этом обогнула выступ, возвышающийся на той стороне пропасти.

Усилк хлопнул ее по плечу.

— Великолепно! А что дальше?

Вместо ответа Искадор привязала к нити толстый шнур и стала сматывать нить. Скоро конец шнура показался из-за выступа и оказался у нее в руках. После этого она таким же способом перекинула через пропасть веревку.

— Не хочешь ли ты рискнуть первым? — спросила она у Юлия, передавая ему конец веревки. — Ты ведь наш вожак.

Он взглянул в ее глубоко посаженные глаза, удивляясь ее хитрости. Своим вопросом она не только дала понять, что не Усилк здесь вожак. Она подталкивала его к тому, чтобы он доказал, что он, Юлий, настоящий вожак.

Юлий немного подумал, затем взялся за веревку.

На его взгляд особой опасности в переправе не было. Держась за конец веревки, он перемахнет через ущелье, а затем, шагая по вертикальной стене и перебирая в руках веревку, достигнет выступа, через который падает вода. Насколько он мог видеть, там было место, где можно взобраться и не оказаться смытым водой. А дальше будет видно. В любом случае он не хотел показаться трусом в глазах этих двоих, а тем более в глазах Искадор. он поскользнулся на зеленой слизи. Его несколько раз ударило о стену, затем он завис над пропастью и веревка выскользнула у него из рук. В следующую секунду он полетел вниз, в пропасть.

Среди грохота воды раздался крик, вырвавшийся одновременно из трех глоток.

Юлий упал на валун, выступавший из скалы, и вцепился в него всем телом, всем существом. Он поджал под себя колени, уперся пальцами ног, сжался в комок.

Он пролетел всего два метра и теперь его тело била дрожь. Нервная дрожь. Скорчившись в неудобной позе, он тяжело дышал, боясь шевельнуться.

В поле его зрения лежал голубой камень. Он впился в него взглядом. Неужели он умрет? Он уже чувствовал, как острый угол камня впивается в его тело. Ему казалось, что стоит ему протянуть руку и он достанет этот камень. Вдруг его восприятие мира приняло правильные формы. Он смотрел не на камень, лежащий неподалеку, а на какой-то голубой предмет, далеко внизу. Привыкший к равнинам, он не смог противиться тошнотворной боязни высоты.

Закрыв глаза, он приник к валуну. Крики Усилка, доносившиеся до него издалека, заставили его открыть глаза вновь.

Далеко внизу лежал иной мир. Он освещался каким-то странным образом. То, что он принял за камень, оказалось озером. А может это было море. Он видел только кусок водного пространства и не мог судить о его размерах. На берегу озера было несколько песчинок, которые Юлию показались зданиями необычной формы. Юлий лежал в полубессознательном состоянии, устремив взгляд вниз.

Что-то дотронулось до него. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Кто-то говорил с ним, схватив его за руки. Безвольно подчинившись, он принял сидячее положение, упершись спиной в скалу, а руки он сцепил за плечами спасителя. Перед ним было покрытое кровоподтеками лицо с разбитым носом и порезанной щекой. Новая волна тошноты подкатила к горлу Юлия, и все поплыло у него перед глазами.

— Держись, мы поднимаемся!

Юлий сумел удержаться. Усилк медленно поднимался вверх по склону и наконец перевалился через край выступа вместе с повисшим на нем Юлием. Затем Усилк рухнул без сил, тяжело, со стонами, дыша. На другой стороне ущелья Юлий увидел Искадор и Скоро, которые смотрели на него. Юлий посмотрел в пропасть, но тот мир, который он, как в подзорную трубу, увидел между стен ущелья, был скрыт брызгами воды. Его ноги дрожали, но он нашел в себе силы, чтобы помочь перебраться на эту сторону Искадор и Скоро.

Все молча обнялись.

В молчании они осторожно пробирались среди нагромождения острых камней.

Юлий ни словом не обмолвился о том мире, который он нечаянно увидел. Он снова вспомнил о старом отце Сифансе: неужели среди дикого нагромождения скал ему открылся таинственный мир Берущих? Но как бы там ни было, он предпочел об этом умолчать.

Запутанный лабиринт проходов в горе казался бесконечным. Четверо двигались вперед осторожно, боясь каждую минуту провалиться в какую-нибудь расщелину. Когда им показалось, что наступила ночь, они ощупью нашли укромный уголок и улеглись спать, прижавшись друг к другу.

Однажды, после того как они карабкались в течение нескольких часов вдоль естественного прохода, усеянного валунами, оставленными давно исчезнувшим потоком, они наткнулись на нишу в стене высотой в полтора метра. В эту щель они забрались все, чтобы укрыться от пронизывающего ветра, дувшего им в лицо целый день.

Юлий тотчас заснул.

Его разбудила Искадор. Двое мужчин сидели, тревожно перешептываясь.

— Ты слышишь? — спросила она.

Он прислушался к ветру, свистящему в каменном проходе, к шуму водопада… И затем он услышал то, что так встревожило их. Непрерывный скрежещущий звук, как если бы что-то двигалось по проходу и терлось о стены боками.

— Это червь Вутры! — прошептала Искадор.

Он крепко схватил ее за руку.

— Все это сказки, — однако он внутренне похолодел и схватился за свой кинжал.

— Здесь, в нише, мы в безопасности, — прошептал Скоро. — Только тихо.

Им оставалось только надеяться, что Скоро прав. Без сомнения что-то приближалось. Они прижались к полу, с ужасом вглядываясь в тьму ущелья. Скоро и Усилк были вооружены дубинками, которые они украли у надзирателей, Искадор приготовила лук.

Шум усилился. Акустика была обманчива, но они полагали, что шум доносится с той стороны, откуда дует ветер. Скрежещущий звук усилился, сопровождаемый грохотом откатывающихся в стороны валунов. Ветер затих. Вероятно, что-то плотно заткнуло проход. В нос ударил тошнотворный запах.

Он представлял собой зловонное сочетание запахов гниющей рыбы, экскрементов и гнилого сыра. Проход заволокло зеленоватым туманом. Согласно легенде, червь Вутры двигался бесшумно, но то, что приближалось, двигалось со страшным грохотом.

Движимый больше страхом, чем отвагой, Юлий выглянул из своей берлоги. ОНО стремительно приближалось. ЕГО облик было трудно рассмотреть из-за зеленого свечения, которое двигалось впереди ЕГО. Были видны лишь две пары глаз, усы и гигантские клыки. Юлий в ужасе отпрянул. ОНО неумолимо приближалось.

В следующую минуту все четверо увидели ЕГО голову в профиль. ОНО пронеслось мимо с бесшумно горящими глазами. Жесткие усы коснулись их меховых одеяний. Мимо повергнутых в ужас людей заскользили голубоватые чешуйки тела страшилища, осыпая их пылью. Все четверо чуть не задохнулись от зловония, наполнившего нишу.

Чешуйчатое тело было длиной в несколько миль! Наконец последние ЕГО кольца промчались мимо.

Держась друг за друга, они выглянули из убежища. Где-то в начале прохода была пещера, через которую они недавно прошли. Эта пещера заметно уменьшалась в размерах. Там происходило какое-то сотрясение. Все еще видимое зеленое свечение продолжало струиться.

Червь учуял их! Он поворачивал и возвращался назад! Назад, к ним! В этом не было никакого сомнения. Искадор едва подавила крик ужаса, когда осознала, что происходит.

— Камни! Быстро! — скомандовал Юлий. Вокруг лежали обломки горной породы. Юлий вступил вглубь ниши. Его рука нащупала что-то пушистое. Он отпрянул назад, чиркнул колесиком зажигалки. В свете вспыхнувшей на мгновение искры он увидел останки человека, от которого остались только кости да покрывавшая их одежда из меха. Рядом лежало какое-то оружие.

Юлий выбил вторую искру.

— Это мертвый косматый! — воскликнул Усилк, имея в виду фагора, ибо так называли фагоров заключенные на своем жаргоне.

Усилк был прав. Длинный череп и рога не оставляли никаких сомнений. Рядом с телом лежало древко с острым наконечником и искривленным лезвием. Акха пришел на помощь тем, кому угрожал Вутра. Усилк и Юлий одновременно схватились за древко.

— Отдай! Я умею пользоваться этим! — проговорил Юлий, вырывая оружие. Воспоминания из прежней жизни нахлынули на него. Он вспомнил, как с копьем в руке шел на разъяренного йелка там, в пустынном безмолвии.

Червь Вутры возвращался. Опять послышался скрежещущий звук. Зеленоватый свет усилился. Юлий и Усилк осторожно выглянули. Но чудовище не двигалось. Они видели, как светится его морда. Она была повернута в их сторону, но оставалась неподвижной.

Чудовище ждало.

С той стороны, откуда пришел червь, стремительно приближался второй. Два червя… в воображении Юлия все подземные проходы вдруг стали кишеть червями.

В ужасе они прильнули друг к другу. Свет и шум усиливались. Но чудовища, казалось, были заняты только друг другом.

За волной зловония мимо них промелькнула голова чудовища, устремившая все свои четыре глаза вперед.

Упершись концом копья в стену ниши, Юлий другой конец высунул наружу.

Лезвие полоснуло по мелькавшему боку червя. Из длинной разверстой раны на его теле хлынуло желеобразное вещество, которое через мгновение затопило все его тело. Чудовище замедлило свое движение еще до того, как мимо ниши промелькнул его хвост.

Собирались ли два червя драться или совокупляться — останется навеки тайной. Второй червь так и не достиг своей цели. Его движение выдохлось. Предсмертная судорога потрясла его тело и оно затихло.

Медленно погасло зеленое свечение. Все было тихо, только шелестел ветер.

Люди боялись пошевельнуться. Первый червь все еще ждал где-то в темноте. О его присутствии свидетельствовал только слабый зеленый свет, едва различимый над телом издохшей твари. Уже потом четверо людей признались друг другу, что это был самый жуткий момент в их жизни, в их хождении по мукам. Каждый думал про себя, что первый червь знает о них, знает, где они скрываются, и теперь только ждет момента, чтобы отомстить за гибель своего друга или подруги.

Наконец первый червь зашевелился. Они услышали скрежещущий звук медленно скользнувшего вдоль стены тела. Он медленно двигался вперед, как бы опасаясь ловушки. Наконец его голова показалась над туловищем погибшего собрата и червь стал его жадно пожирать.

Четверо людей уже не могли больше оставаться в нише. Звуки были слишком красноречивы. Стараясь не ступить в желеобразную массу, они выскочили из ниши и бросились бежать по темному проходу.

Их путешествие через мрак горных лабиринтов продолжалось. Но сейчас они поминутно останавливались и прислушивались к звукам тьмы. А если им нужно было что-то сказать, говорили они дрожащим шепотом.

Иногда они находили питьевую воду. Но запасы пищи у них иссякли. Искадор подстрелила несколько летучих мышей, но они никак не могли заставить себя есть этих тварей. Они блуждали по каменным лабиринтам, с каждым днем теряя силы. Время шло. Никто уже не вспоминал о Панновале с его защитой от всяких невзгод. Все, что у них осталось от жизни — это бесконечная тьма, через которую им было нужно пройти.

Они стали натыкаться на кости животных. Однажды, высекши искру, они увидели два человеческих скелета, распластанных на полу ниши. Один обнимал другого. Время лишило эту позу какой-либо нежности, и сейчас лишь кости терлись о другие кости, а страшный оскал черепа ухмылялся в ответ на другой оскал.

Затем в одном из мест, где воздух был более холодным, они обнаружили двух пушистых зверьков, которых они тут же убили. Неподалеку находился детеныш, издававший жалобные звуки и тыкавшийся тупым носом в их руки. Они разорвали детеныша на куски и стали пожирать его, пока мясо было еще теплым. Запах крови разбудил в них зверский аппетит, и они сожрали также и его родителей.

На стенах росли светящиеся организмы. Они даже обнаружили признаки человеческого обитания. Остатки того, что когда-то было лодкой. Полуразрушенный навес, под которым росли грибы. А рядом печь, труба которой уходила в кровлю пещеры. Печь облюбовало для житья семейка притов. Искадор подстрелила нескольких птиц, и они сварили их в горшке, добавив туда грибов и щепотку соли. В эту ночь их мучили кошмары. Они решили, что причиной тому съеденные грибы. Когда на следующее утро они двинулись в путь, то через два часа наткнулись на низкую и широкую пещеру, в которую проникал зеленый свет.

В одном углу пещеры тлел огонь. Рядом был грубо сколоченный загон, внутри которого находились три козы с ярко светящимися в темноте глазами. На шкурах, сваленных неподалеку в кучу, сидели трое женщин: одна старуха и две совсем молодые. Две последние с криком убежали, когда в пещере появились Юлий, Усилк, Скоро и Искадор.

Скоро, не мешкая, вошел в загон с козами, схватил ведро и начал доить коз, не обращая внимания на нечленораздельные вопли старухи. Но молока от коз было мало. Быстро выпив его, все тотчас двинулись дальше, не дожидаясь, когда появятся мужчины племени.

Они свернули в проход, который оказался забаррикадированным. За наваленными глыбами виднелся выход из пещеры, а дальше — открытая местность, склон горы и долина, и яркий свет царства, где правил Вутра, Бог Небес.

Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Они чувствовали, что сейчас их связывают узы дружбы. Оторвавшись от прекрасного видения, они посмотрели друг на друга. Их лица были полны радости и надежды. Они смеялись, кричали, тискали друг друга. Когда их глаза привыкли к яркому свету, они, прикрыв глаза ладонями, взглянули вверх, на Беталикс, который плыл среди облаков.

Поскольку Беталикс стоял высоко в небе, а Фреир клонился к востоку, Юлий заключил, что время года близилось к весеннему равноденствию, а время дня было около полудня. Фреир был в несколько раз ярче. Он разливал свой свет по покрытым снегом холмам. Бледный Беталикс двигался быстрее по небосводу и скоро будет садиться, в то время, как Фреир все еще будет в зените.

Как прекрасен был этот вид часовых неба! Их непрерывное движение по небосводу, знакомое Юлию с детства, всегда заставляло трепетать его сердце. Он оперся на копье, которым сразил чудовище, и подставил свое тело лучам небесных светил.

Но Усилк положил руку на плечо Скоро и видимо не собирался выходить из пещеры. Он с опаской поглядывал на этот бескрайний мир. Он сказал Юлию:

— А может, нам лучше остаться здесь, в пещере? Как мы будем жить там, под этим небом?

Не отрывая глаз от расстилающегося перед ним пространства, Юлий почувствовал нерешительность Искадор. Она тоже боялась выйти из пещеры, как и двое мужчин.

— Ты помнишь сказание о личинках в орехе? Они думали, что их гнилой тесный орех — это весь мир, и когда орех раскалывался, личинки погибали от шока. Ты тоже хочешь быть такой же личинкой, Усилк?

На это Усилк ничего не ответил. Ответила Искадор. Она подошла к Юлию и взяла его за руку. Он улыбнулся. Его сердце запело. Однако он все равно с жадностью смотрел вперед.

Он увидел, что горы, из которых они вышли, будут прикрытием от ветра и дальше к югу. Повсюду росли низкорослые деревья, поднимая свои стволы прямо вверх. Это говорило о том, что холодный западный ветер с Перевала здесь уже не властен. Юлий все еще сохранил прежние навыки, которым давным-давно научил его Алехо. Среди холмов должна водиться дичь, и поэтому они спокойно смогут жить под небом, как это было угодно богам.

Его душу наполняла радость. От избытка чувств он широко раскинул руки, как бы собираясь обнять весь этот необъятный мир.

— Мы будем жить в этом защищенном месте, — сказал Юлий. — Что бы ни случилось, мы должны держаться вместе. — Вдали, среди холмов поднимался вверх дым. — Там живут люди. Мы заставим их признать нашу власть над ними. Мы будем жить по своим законам, а не по законам других людей.