Геликония (№1) - Весна Геликонии

Человек задумался. Если бы убить эту птицу… это была бы победа, да и еды хватило бы на некоторое время.

Но сейчас перед Аоз Руном стояла более важная проблема, чем голод. Во-первых, нужно победить фагора. Через густую листву он мог видеть из своего убежища берег реки. Там стояли четыре фагора. Их белые птицы либо сидели на плечах хозяев, либо медленно и лениво парили в воздухе над ними. Один из фагоров держал поводья кайдава. Они стояли уже несколько часов без движения, глядя на остров.

Держась в отдалении от них, сидел Курд, его собака. Иногда она жалобно подвывала, иногда заливалась злобным лаем.

Прикусив губу от боли, Аоз Рун попытался продвинуться по своей ветке так, чтобы увидеть уходящего врага. Тот шел медленно. Так как остров был мал, то Аоз Рун предположил, что фагор сделает круг и вернется обратно. Если бы Аоз Рун был в хорошей форме, он непременно устроил бы фагору неприятный сюрприз — западню.

Он посмотрел на небо. Фреир как бы продирался сквозь переплетения сучьев. Он, после вчерашнего, был снова цел и полон сил. Беталикс затерялся где-то в облаках. Аоз Рун хотел поспать немного, но не осмеливался. Вероятно, фагор ощущал то же самое.

Скорее всего, фагор сейчас устраивает ему западню. Аоз Рун едва удержался от искушения спрыгнуть с дерева и разведать обстановку. Но искушение было сильнее его. Он некоторое время собирался с силами.

Двигаться было трудно. Его черная шуба намокла и была очень тяжелой. Но главная проблема — это его левая нога. Она сильно распухла и ужасно болела. Колено не сгибалось совершенно. Тем не менее он с трудом скользнул вниз по дереву и тяжело упал на землю. Он лежал со стонами, будучи не в силах подняться, ожидая, что в любое мгновение на него может кинуться фагор и убьет его.

Фагоры на противоположном берегу увидели его движение и теперь кричали что-то своему товарищу, но их голоса заглушались ревом бегущей воды. Курд тоже завывал, добавляя свою долю в этот шум.

Аоз Рун поднялся на ноги. У края воды он нашел сук, опершись на который, он мог двигаться. Страх, боль, холод бурлили в нем и он чуть не терял сознание. Он чувствовал, что его плоть тяжело обвисла на нем, однако жизнь еще теплилась в его некогда могучем теле. Он осмотрелся вокруг в отчаянии, ожидая нападения фагора. Однако врага не было видно.

— Я убью тебя, монстр, чего бы мне это не стоило… Ведь я лорд Эмбруддока…

Он двигался вперед шаг за шагом, прячась за грудами камней, чтобы фагоры с другого берега не видели его. Над рекой, по которой неслись сучья, стволы деревьев, трупы животных, клубился туман. Весь остров был не более двенадцати метров шириной. Он был похож на спину огромного затонувшего чудовища.

Как раненый медведь, Аоз Рун брел вперед, прижимаясь к воде, чтобы оставить как можно большее пространство между собою и местом возможного нападения.

Из густых зарослей внезапно выскочил стаг и бросился в воду. Вскоре из-под воды показалась его красно-коричневая голова с тремя рогами. Могучее животное, преодолевая мощь реки, описывающей вокруг острова широкую дугу, поплыло на другую сторону. Однако течение относило его все дальше и дальше и вскоре Аоз Рун потерял его из виду.

Немного погодя, перебираясь через сваленное дерево, Аоз Рун снова увидел белую птицу.

Она наблюдала за ним, сидя на крыше грубой каменной хижины. Стены хижины, сложенные из камня, заросли лишайником и это строение казалось творением природы, а не разума. Аоз Рун стал обходить хижину, предполагая, что фагор находится внутри.

Сразу за хижиной остров обрывался. Здесь бурлила вода и через несколько метров водного пространства остров начинался снова, как корабль, несущий на своей спине бесполезный груз камней и плывущий неизвестно куда. Разделяющий два острова поток был не более, чем полуметровой глубины. Там Аоз Рун смог бы найти безопасное убежище. Ведь фагоры ненавидели воду и вряд ли его противник смог бы перебраться туда.

Холодная как лед вода стиснула ноги Аоз Руна, как зубы аллигатора. С трудом он перебрался на другой остров и тут же упал на землю. Затем, преодолевая боль, он повернулся, чтобы посмотреть на хижину. Его враг был наверняка там, такой же большой и измученный, как и он сам.

Аоз Рун потащился по острову, осматривая его. По дороге он срезал ножом две толстые палки. Затем, держа их в руке, он снова переправился на первый остров. При этом он не спускал глаз с двери хижины.

Когда он приближался к хижине, он почувствовал, как птица фагора пикирует на него, стараясь ударить клювом в висок. Аоз Рун отбивался от птицы палками и ножом. Ему удалось ударить птицу ножом, и она отлетела в сторону, уселась на сук. Перья ее окрасились кровью.

Аоз Рун подошел к хижине и быстро запер дверь хижины, подперев ее палками. Дверь сразу же начала сотрясаться от ударов изнутри. Фагор старался вырваться наружу. Но палки держали хорошо.

Аоз Рун хотел отправиться обратно, но тут взгляд его упал на птицу. Она переступала с ноги на ногу. Кровь лилась из раны на груди. Аоз Рун высоко поднял над головой свой импровизированный костыль и с силой опустил его на голову птицы. Та была мертва.

Взяв ее подмышку, Аоз Рун снова переправился через поток.

Там он лег на землю и попытался с помощью растираний вернуть жизнь своей ноге. Боль изнуряла его. Фагор все еще рвался из хижины. Рано или поздно одна из палок не выдержит, но пока фагор был выключен из игры, и лорд Эмбруддока был доволен собой.

Волоча за собой птицу, Аоз Рун забрался в щель между двумя лежащими деревьями, чтобы обезопасить себя. Слабость накатывала на него волнами. Он уснул, спрятав лицо в еще теплые перья птицы.

Холод и онемение всего тела разбудили его, вырвали из тяжелого сна. Фреир висел в нижней части западного неба, утопая в золотистом тумане. Повернувшись в своем укрытии, он смог увидеть берег реки. Фагоры все еще ждали там. А за ними, на склоне холма, было место, где погиб Элин Тал. А над этим холмом висел траурный Беталикс. Признаков Курда нигде не было. Собака либо убежала, либо ее убили фагоры.

Нога болела уже меньше. Он выбрался из своей щели, встал.

На другом берегу потока в нескольких метрах от Аоз Руна стоял фагор. За ним была хижина, дверь которой была все еще заперта. Он выбрался из хижины, разобрав камни на крыше.

Фыркнув, фагор повернул голову сначала в одну сторону, затем в другую. Кончики его рогов сверкнули на солнце, когда он сделал это загадочное движение. Вид у него был довольно жалкий, шерсть слиплась от недавнего пребывания в реке.

Как только Аоз Рун поднялся во весь рост, он стал представлять собой хорошую мишень. Фагор швырнул грубое копье. Аоз Рун был слишком удивлен, слишком скован, чтобы увернуться, но импровизированное копье пролетело мимо. Это была одна из палок, которой Аоз Рун подпер дверь хижины. Видимо, у фагора болела рука, иначе бы он не промахнулся.

Аоз Рун сжал кулак. Скоро стемнеет. Инстинкт подсказывал ему, что необходимо разжечь костер. Он занялся сбором топлива, благодаря Вутру, что он почувствовал себя лучше, сильнее, но тем не менее он понимал, что болен. Может быть, это голод, сказал он себе. Но пища была рядом, только нужно разжечь костер.

Собрав сухие сучья, он нашел укромное место среди камней, начал быстро вращать сухую палочку между ладонями. Дерево обуглилось. Чудо свершилось, появились язычки пламени. Морщины на грубом лице Аоз Руна разгладились, когда он смотрел на разгорающийся огонек. Фагор стоял неподвижно и смотрел, ждал.

— Сын Фреира, ты сотворил тепло! — крикнул он.

Аоз Рун видел только силуэт своего противника на фоне золота западного неба.

— Да, я сотворил тепло и теперь намереваюсь поджарить и съесть твою птицу!

— Дай и мне немного!

— Через день или два наводнение кончится. Тогда мы оба сможем пойти по домам. А пока ты останешься там, где ты есть.

Фагор говорил с сильным акцентом и Аоз Рун сначала ничего не понял из его слов. Он присел возле костра и изредка поглядывал туда, где темный силуэт его противника постепенно размывался во тьме опускающегося вечера.

— Ты, Сын Фреира, болен и умрешь этой ночью.

— Болен? Да, я болен, но я все же лорд Эмбруддока.

Аоз Рун позвал Курда, но ответа не было. В наступившей темноте уже невозможно было разглядеть группу фагоров на том берегу. Весь мир погружался в ночь, все предметы превращались в свои тени.

Ему вдруг показалось, что фагор пригнулся, готовясь перепрыгнуть через водную преграду, разделявшую их.

Он погрозил кулаком:

— Ты живи в своем мире, я буду жить в своем.

Даже такая короткая фраза изнурила его. Он поднес руки к глазам и застонал от слабости.

Фагор долго не отвечал, как бы собираясь с мыслями. Наконец он произнес:

— Мы живем в одном и том же мире, и поэтому мы должны сражаться.

Эти слова достигли ушей Аоз Руна, но он не мог понять их смысл. Он помнил только что он кричал Шей Тал о том, что выжить они смогут только в том случае, если будут едины. Он поискал ее глазами и не нашел. Это типично для нее: отсутствовать в тот момент, когда она больше всего нужна ему.

Повернувшись к костру, он подбросил в него сучьев и занялся кровавым делом — начал разделывать птицу. Он отрезал одну ногу и насадил ее на острый сук. Затем он протянул сук к огню и тут же почувствовал, как огонь, сжигающий его кожу, отозвался жгучей болью в костях. Весь его скелет, казалось, был охвачен огнем. Страшная боль пронизывала все его тело. От одной мысли о еде его начинало тошнить.

Он вскочил на ноги, побежал к воде, бросился в нее и начал бегать по мелководью, разбрасывая брызги. Он кричал от боли. Ему казалось, что река застыла, а остров превратился в лодку, плывущую по водной глади. Лодка плыла, и он не мог управлять ею. Лодка плыла, погружаясь в огромную пещеру тьмы.

Но вот жерло пещеры сомкнулось, поглотив его.

— У тебя костная лихорадка, — сказал фагор. Его звали Ямм-Бхрмар. Он не был воином. Он и его друзья были мирными лесными жителями. Их кайдавов похитили. Когда среди них появились два сына Фреира, они просто подчинились древнему долгу — и в результате этого Ямм-Бхрмар оказался в таком затруднительном положении.

Лесные жители мигрировали на запад, повинуясь своим воздушным октавам. На пути они встретили соплеменников, которые сообщили им, что надвигается великая армия, которая уничтожает все и всех на своем пути. Встревоженные лесные жители продолжали свою миграцию в поисках более холодных мест, и, в конце концов, воздушные октавы привели их в эту долину, где их и застигло наводнение. Они были вынуждены повернуть обратно. Страх и смятение овладели ими.

Фагор стоял неподвижно у края воды, ожидая смерти своего смертельного врага Фреира. Его исчезновение во тьму принесло фагору облегчение. Он замерз и стал массировать раненую руку. С благодарностью он встречал ночь.

В отдалении лежал в камнях его враг. Теперь от него можно не ждать неприятностей. Все-таки ему было жаль этих Сынов Фреира. Все они обязательно заболевали в присутствии фагоров. Но это была справедливость, высшая справедливость. Ямм-Бхрмар ждал, сидя неподвижно, физически ощущая текущее время.

— Ты болен и умрешь! — снова крикнул он. Однако он и сам был болен. Он поднялся, почесал голову здоровой рукой, осмотрелся. Наступила полная темнота. Где-то на востоке Беталикс, верный солдат Беталикс, отец расы фагоров, уже пробивался в мир. Ямм-Бхрмар пошел в хижину без крыши и лег, закрыв глаза. Он спал без снов и движения.

На восточном краю неба появились проблески, предвещающие восход Беталикса. Беталикс взойдет еще много раз до того, как спадет вода. Ведь это наводнение было вызвано интенсивным таянием гигантских ледников Никтрихка. Пройдет много времени, пока реки вернутся в свои естественные русла. А еще через много времени, когда Фреир достигнет вершины своего величия, вода рек испарится и эти районы планеты превратятся в гигантские пустыни — Пустыни Мадура… Но это будет еще не скоро.

Сейчас, когда человек и фагор спали, они оба не понимали, что пройдет очень много времени, пока спадет вода. Это было временное явление — но оно будет длиться почти две сотни годов Беталикса.

13. ВИД С ПОЛ РУНА

На Земной Станции Наблюдения прекрасно поняли, что такое «костная лихорадка». Это была часть сложного комплекса воздействий, вызываемых вирусом, который земные ученые назвали гелико-вирус, и воздействие этого вируса люди на Станции Наблюдения поняли лучше, чем те, кто страдал от этого вируса.

Исследования геликонианской микробиологии показали, что этот вирус активизируется дважды в большой геликонианский год. Это происходило во время двадцати затмений, происходящих в пору весны, и позже, во время шести или семи осенних затмений. Климатические изменения просто совпали по времени со вспышками активности, и, казалось, что они являются их первопричиной.

Для жителей Геликонии эти два явления были совершенно разными. Стремительное распространение вируса и болезни влияло на историю тех стран, где он распространился. Сам же вирус был пренебрежительно мал. Чтобы глаз человека мог увидеть вирус, его нужно было увеличить в десять тысяч раз, ведь он был размером всего девяносто семь миллимикрон.

Ученые Авернуса поняли функцию этого вируса. Подобно древнему богу индусов Шиве, он осуществлял функции разрушения и сохранения. Он убивал, но за этим следовало возрождение. Без этого вируса на планете не могла бы существовать ни человеческая жизнь, ни фагорианская.

Именно потому, что он был на планете, ни один землянин не мог ступить на планету и остаться живым. На Геликонии правил вирус Геллико. Он установил санитарный кордон вокруг планеты.

А пока костная лихорадка еще не вошла в Эмбруддок. Она приближалась к нему так же неуклонно, как приближалась армия великого кзана Хрл-Брахл Ипрта. Сейчас ученые Авернуса гадали, кто же ударит первым…

Умы жителей Эмбруддока были заняты совсем другими мыслями. Главный вопрос, волновавший тех, кто был близок к власти, заключался в том, как эту власть захватить, а потом, как удержать ее.

К счастью для человечества, ответа на этот вопрос не существует. Но Тант Эйн и Фаралин Ферд, жизнерадостные и обеспеченные люди, не особенно интересовались абстрактными проблемами. Уже прошло более полугода со дня исчезновения Аоз Руна и два лейтенанта вели прежнюю жизнь.

Это им вполне подходило. Но мало удовлетворяло Райнила Лайана. Он уже приобрел большой авторитет в Совете и хотел ввести совершенно новую систему жизни в Олдорандо. Она позволяла ему бескровным способом сосредоточить в своих руках власть.

Он решил ввести денежную систему и отменить древний обычай натурального обмена.

С этого времени в Олдорандо ничего нельзя было взять просто так. За все, даже за хлеб, нужно было платить деньги.

Довольные тем, что они получат свою долю, Тант Эйн и Фаралин Ферд согласились с планом Райнил Лайана. Город расширялся ежедневно. Торговцев уже нельзя было держать в предместьях. Торговля стала центром жизни. И теперь торговля должна была приносить доходы по замыслу Райнил Лайана.

— Покупать хлеб неправильно. Пища должна быть свободна, как воздух.

— Но мы же будем давать деньги, чтобы люди могли покупать пищу.

— Мне это не нравится. Райнил Лайан хочет стать слишком жирным, — сказал Датка.

Он и лорд Западного Вельдта направились к башне Ойры. Везде они видели новые лица. Ученые члены совета каким-то образом подсчитали, что всего лишь четверть нынешнего населения родилась здесь. Остальные были чужаки, из других земель. Многие были тут лишь проездом. Олдорандо стал центром большого торгового пути.

То, что некогда было полем, стало площадкой для установки шатров, палаточных поселков. Появились и более глубокие перемены. Например, обычай ходить на охоту постепенно исчезал. Зверей стало совсем мало, стунжебаги пропали полностью. А купцы пригоняли целые стада животных, что делало охотничий промысел по меньшей мере ненужным. Жизнь стала более оседлой.

Базарная торговля изменила психологию людей, уничтожило само понятие содружества охотников, товарищей по трудному ремеслу. Те, кто некогда славился силой броска копья, меткостью, лихостью в скачке на хоксни, теперь находили удовольствие в том, что лениво слонялись по улицам, торговали в палатках, служили сторожами при складах.

Лорды Западного Вельдта теперь отвечали за порядок в тех кварталах города, которые находились за рекой Вораль. У них были и помощники. Рабы с юга, искусные в строительстве, возводили башни — жилые помещения. Они имитировали систему старых башен и были высотой в три этажа.

Оценив результаты дневной работы и перекинувшись шутками с надсмотрщиками, Лэйнтал Эй и Датка направились к своей башне, протискиваясь сквозь толпу пилигримов. Невдалеке стояли шатры, готовые принять этих временных постояльцев. Каждый из этих шатров имел свой номер, который можно было прочесть на круге, закрепленном на шатре.

Внезапно толпа пилигримов рванулась вперед. Лэйнтал Эй отошел в сторону, чтобы уступить им дорогу, но оступился и оперся спиной об один из шатров. Но тут же он упал в какую-то яму. Он выхватил меч. Три бледных молодых человека в ужасе смотрели на него, когда он внезапно появился перед ними.

Яма была глубиной до пояса и размером с маленькую комнату.

У людей, которые стояли перед ним, на лбу был третий глаз, правда нарисованный.

В яму заглянул Датка, ухмыляясь при виде замешательства своего приятеля.

— Что вы здесь делаете? — спросил Лэйнтал Эй эту троицу.

Оправившись от неожиданности, эти трое выпрямились. Один из них сказал:

— Здесь будет святилище в честь великого Акха Нааба, и значит здесь святая земля. Мы требуем, чтобы ты немедленно удалился отсюда.

— Эта земля принадлежит мне. Покажите мне свою лицензию на аренду этой земли.

Пока молодые люди удивленно переглядывались, вокруг собралась толпа пилигримов. Они заглядывали в яму и перешептывались. Все они были в черно-белых одеждах.

— У нас нет лицензии. Мы не собираемся ничего продавать.

— Откуда вы?

Огромный человек с головой, обмотанной черной тканью, встал на краю ямы. Возле него стояли две старухи, держащие в руках какой-то предмет. Человек напыщенно произнес:

— Мы последователи великого Акхи Нааба, и мы идем на юг, распространяя его учение. Мы хотим здесь воздвигнуть часовню и требуем, чтобы ты, недостойный, удалился отсюда.

— Это моя земля, каждая пядь ее. Почему вы копаете землю, делаете яму, если хотите воздвигнуть часовню? Вы не можете отличить землю от воздуха?

Один из землекопов сказал:

— Акха — бог земли и ее глубин. Мы живем в его жилах. Мы будем распространять его учение по всему миру. Мы — Тэйкеры из Панновала.

— Здесь вы ничего копать не будете без моего разрешения. Прочь отсюда!

Все возмущенно закричали, но Датка выхватил меч. Он резко ударил и поддел острием меча ткань, которой был закрыт предмет, находящийся в руках у женщин.

Ткань упала на землю и взорам открылась уродливая скрюченная фигура, в которой не было ничего человеческого. Слепые глаза лягушки выделялись на сморщенном лице. Фигурка была высечена из черного камня.

— Ну и красотка! — рассмеялся Датка. — Такую уродину действительно нужно прятать под землю.

Пилигримы рассвирепели. Акху оскорбили. Его коснулся свет солнца, хотя это было строго запрещено. Несколько человек бросились на Датку, и Лэйнтал Эй выскочил из ямы и стал раздавать удары мечом плашмя. На шум прибежали помощники Лэйнтала Эй. Прошло немного времени, и пилигримов хорошенько проучили, преподав им основы хорошего поведения.

Лэйнтал Эй и Датка продолжили свой путь в комнату Ойры, которая находилась в башне Ври. Ойра переселилась туда потому, что большая площадь возле ее башни стала слишком шумной, там было поставлено много палаток и торговых ларьков. Вместе с Ойрой переехали Дол и ее малолетний сын Растил Рун Ден, а также ее старуха мать Рол Сакиль.

Возле входа в башню Шей Тал, как ее все еще называли, Лэйнтал Эй распорядился поставить часовых — четырех дюжих рабов-борлиенцев. Они отсалютовали, когда два лорда прошли в двери башни.

— Как Ойра? — спросил на ходу Лэйнтал Эй.

— Выздоравливает.

Он нашел свою возлюбленную в постели. Рядом с нею находились Ври, Дол и Рол Сакиль. Лэйнтал Эй подошел к Ойре и девушка обняла его.

— О, Лэйнтал Эй, это было так жутко. Я так боялась. — Она глядела прямо ему в глаза. Лэйнтал Эй тоже смотрел на нее и видел в ее лице страшную усталость. Глубокие тени залегли у нее под глазами. Все, кто уходил в мир призраков, чтобы повидаться с ними, старел сразу же на несколько лет.

— Я думала, что мне уже не вернуться к тебе, моя любовь, — сказала Ойра. — Мир призраков становится все ужаснее и ужаснее.

Годы согнули Рол Сакиль пополам. Ее длинные седые волосы спадали на сморщенное лицо и поэтому можно было видеть только ее нос. Она сидела над колыбелью внука, качая ее.

— Только старики не возвращаются оттуда, — заметила она.

Ойра села в постели и крепче обхватила Лэйнтала Эй. Он чувствовал, как дрожит все ее тело.

— Это было так жутко… Мир без солнца. Мир призраков подобен нашему, только вместо солнца у них первородный камень, к которому они все стремятся. Этот камень черный, и там вместо света чернота. Там нет воздуха — там один камень… Все понемногу всасывается в черную дыру первородного камня. Они такие злобные… они ненавидят все живое.

— Да, это так, — сказала Дол. — Они ненавидят нас и пожрали бы все живое, если бы могли.

— Они ругаются…

— Глаза их полны дьявольской злобы…

— Их челюсти…

— Но твой отец? — прервал ее Лэйнтал Эй, возвращая ее к цели путешествия в нижний мир.

— Я встретила там свою мать… — Ойра замолчала, будучи не в силах продолжать. Хотя она прижималась к Лэйнталу Эй, она все еще не могла поверить в реальность этого мира, все еще была там, внизу, дрожа от ужаса. Она все еще физически ощущала ту ненависть, которая обрушилась на нее там, внизу.

— Она сказала, что я обесчестила ее имя, заставила сгорать от стыда, что я убила ее, я ответственна за ее смерть. Она сказала, что возненавидела меня с того момента, как я шевельнулась в ее утробе… Она наговорила мне еще много такого, что…

Она снова задрожала, всхлипывая.

Ври подошла к Лэйнталу Эй и подхватила девушку.

— Все это ложь, Ойра. Это только игра воображения. — Однако всхлипывающая девушка оттолкнула свою подругу.

Все в то или иное время совершили путешествие к призракам. И теперь все смотрели на девушку с сочувствием. Каждый вспоминал те тяжкие чувства, которые испытывал сам.

— Но твой отец, — наконец сказал Лэйнтал Эй. — Ты встретилась с ним?

Она выпрямилась, отстранилась, глядя на него в упор своими воспаленными, покрасневшими от слез глазами. Лицо ее блестело от влаги.

— Его там не было, благодарение Вутре. Его не было там. Еще не пришло время, чтобы он смог погрузиться в нижний мир.

Все с изумлением переглянулись, услышав это. И чтобы никто не подумал, что Аоз Рун ушел с Шей Тал, Ойра быстро продолжала:

— Да, он конечно же не стал одним из этих злобных призраков. Он жил слишком полной жизнью, чтобы после своего ухода превратиться в это исчадие зла. Несомненно, он жив и сейчас. Но где он находится все эти долгие недели?

Дол тоже расплакалась, взяла своего сына от матери и стала приговаривать над ним:

— Жив ли он еще? Где он? Он был таким хорошим отцом и мужем… Ты уверена, что его там внизу нет?

— Я же сказала, что нет. Лэйнтал Эй, Датка, он все еще где-то здесь, в этом мире. Только Вутра знает, где он сейчас.

Рол Сакиль снова начала всхлипывать, раскачиваясь с ребенком на руках.

— Мы все будем там рано или поздно. Дол, следующей туда пойдет твоя мать, бедная старая мать. Обещай, что ты придешь навестить меня. А я обещаю, что ничем тебя не буду укорять. Я не буду ругать тебя за то, что ты связала жизнь с этим ужасным человеком, который стал проклятием для всех нас.

Пока Дол успокаивала мать, Лэйнтал Эй пытался успокоить Ойру, но та неожиданно оттолкнула его, вскочила с постели, вытирая слезы и тяжело дыша.

— Не касайся меня. От меня все еще пахнет нижним миром. Мне нужно вымыться.

Все это время Датка стоял возле двери. Лицо его было каменным и не выражало ничего. Теперь он шагнул вперед.

— Успокойтесь, замолчите и попытайтесь подумать. Мы в опасности и теперь должны обратить эти сведения в нашу пользу. Если Аоз Рун жив, мы должны составить план действий до тех пор, пока он вернется, если он вернется. Может, фагоры захватили его. Предупреждаю вас, что Фаралин Ферд и Тант Эйн замышляют заговор, чтобы захватить власть в Олдорандо. Во-первых, они вошли в союз с этим слизняком Райнил Лайаном. — Глаза его скользнули по лицу Ври, затем он отвел взгляд. — Райнил Лайан уже заставил кузнецов печатать монеты. Когда эти трое будут владеть всеми деньгами и платить своим людям, они будут всемогущи. Они, конечно же, убьют Аоз Руна, когда он вернется.

— Откуда тебе это известно? — спросила Ври. — Ведь Фаралин Ферд и Тант Эйн долго были его друзьями.

Датка рассмеялся:

— Лед твердый, пока не начнет таять.

Он стоял, переводя взгляд с одного лица на другое, пока не остановился на лице Лэйнтала Эй.

— Теперь нам нужно сделать вот что. Мы никому не скажем, что Аоз Рун еще жив. Никому. Пусть они лучше пребывают в неуверенности. Если они узнают, что Аоз Рун еще жив, они постараются опередить его, будут действовать немедленно. Они сразу же узурпируют власть.

— Я не думаю… — начал Лэйнтал Эй, но Датка оборвал его жестом.

— Кто будет лучшим правителем, если Аоз Рун погиб? Ты, Лэйнтал Эй. И ты, Ойра. Сын Лойланнун и дочь Аоз Руна. Этот ребенок Дол — серьезный контраргумент, который совет может выставить. Лэйнтал Эй и Ойра, вы должны немедленно объединиться. Хватит болтать. Мы вызовем десять жрецов из Борлиена для церемонии. И вы объявите, что старый лорд умер и вы будете править вместо него. Вас примут люди.

— А Фаралин Ферд и Тант Эйн?

— Мы можем присмотреть за ними, — угрюмо сказал Датка. — И за Райнил Лайаном. У них нет такой поддержки, как у вас.

Все переглянулись. Затем заговорил Лэйнтал Эй.

— Я не хочу брать власть, пока жив Аоз Рун. Я согласен, что надо хитрить, но не хочу участвовать в твоем плане.

Датка упер руки в бедра и усмехнулся:

— Ясно. Значит тебе все равно, что лейтенанты хотят стать во главе Олдорандо? Они ведь сразу убьют тебя. И меня.

— Я не верю этому.

— Верь, не верь, а они убьют тебя. И Ойру. И Дол. И ее ребенка. Может, и Ври. Проснись. Они жестокие люди, и будут действовать без промедления. Они будут действовать, пока ты будешь сидеть и ждать неизвестно чего.

— Лучше было бы, если бы вернулся мой отец, — сказала Ойра. — Времена смутные, и нам нужен сильный правитель.

Датка усмехнулся ее замечанию и только посмотрел, как на это отреагировал Лэйнтал Эй.

Тяжелая тишина легла в комнате. Наконец ее нарушил Лэйнтал Эй:

— Что бы не предпринимали лейтенанты, я не буду бороться за власть. Борьба приведет к разделению народа.

— Разделение? — спросил Датка. — Оно уже произошло. Вокруг хаос из-за этих чужеземцев. Ты идиот, если веришь этой болтовне Аоз Руна относительно единства.

Во все время спора Ври стояла возле стены, облокотившись о нее. Теперь и она вышла вперед.

— Вы совершаете ошибку, думая только о земных делах.

Указав на ребенка, она сказала:

— Когда родился Растил Рун, его отец исчез. Это было не так давно. Время двойного заката позади. И время последнего затмения тоже позади. Я должна предупредить вас, что близится новое затмение. Мы с Ойрой сделали расчеты…

Мать Дол испустила вой.

— Раньше с нами никогда такого не было. Что сделали мы, чтобы заслужить такое наказание? Ведь скоро все мы погибнем.

— Я не могу объяснить причину. Я только знаю механизм, как все это происходит, — сказала Ври, с участием посмотрев на старуху. — И если мы не ошиблись, будущее затмение будет самым длинным — Фреир скроется на пять с половиной часов, почти на весь день. Представьте, какая возникнет паника.

Рол и Дол завыли, но Датка прикрикнул на них.

— Тихо. Почему ты так считаешь, Ври?

Она взглянула на него оценивающе и затем ответила в выражениях, которых он, как Ври знала, не воспримет:

— Потому, что Вселенная — не случайность. Это строгая машина. Следовательно, любой может увидеть и понять ее движение.

Такого революционного заявления в Олдорандо не слышали уже целые столетия. Но Датка воспринял это по-своему.

— Если ты так уверена, мы можем защититься жертвами.

Не желая спорить, Ври повернулась к остальным и сказала:

— Затмения не будут продолжаться вечно. Они будут длиться двадцать лет, через одиннадцати лет с каждым годом становясь короче. И после двадцатого затмения они не вернутся.

Хотя слова ее должны были вселить уверенность, они возымели обратное действие.

— Двадцать лет! Кто из нас будет еще жив?

— Откуда ты знаешь о будущем, Ври? Даже Шей Тал не знала этого, — тяжело сказал Лэйнтал Эй.

Она хотела прикоснуться к нему, но это выглядело бы нелепо:

— Все дело в наблюдении, собирании фактов и их взаимосвязи, чтобы возникла цельная картина. Главное понять, что видишь. Фреир и Беталикс далеки от нас, хотя кажутся совсем близкими. И они далеки друг от друга. Каждый из них ходит по краю большого блюда. Блюда наклонены друг относительно друга. Когда наш мир, Беталикс и Фреир окажутся на одной линии — мы видим затмение. Понятно?

Датка зашагал по комнате. Он сказал:

— Послушай, Ври, я запрещаю тебе говорить такие вещи на людях. Народ убьет тебя. Вот к чему ведет твоя академия. Я не хочу больше слушать тебя.

Он угрюмо взглянул на нее. Ври была поражена его внезапной вспышкой. Датка, не сказав ни слова, вышел из комнаты, оставив после себя тишину. Гнетущую, угрюмую.

Прошло совсем немного времени и с улицы послышался шум. Лэйнтал Эй сразу бросился вниз, чтобы узнать, что случилось. Он решил, что это затеял его друг, но Датки не было видно. На земле валялся человек — по одежде чужеземец, — и просил помощи. Вокруг него собралась толпа, но никто не пытался помочь бедняге.