Геликония (№1) - Весна Геликонии

— Мне не часто приходится видеть тебя таким озабоченным и неподготовленным, отец.

Он бросил на нее угрюмый взгляд. Ойра ощутила, насколько состарился он.

Возле башни Ври он жестом приказал дочери остаться, а сам бегом бросился наверх. Шей Тал вышла из своей комнаты, но он прошел мимо, лишь кивком поздоровавшись с нею. Она последовала за ним по лестнице, вдыхая его запах.

Аоз Рун встал возле парапета, обозревая погружающиеся в темноту окрестности. Фреир уже садился, свет его отражался от облаков в западной стороне неба. Птица все еще кружила в воздухе. Однако в той стороне не было видно никакого движения.

Шей Тал, стоя сзади, сказала:

— Пока видна только одна птица.

Он не ответил.

— И возможно фагоров нет за нею.

Не повернувшись, и не изменив своего положения, он заметил:

— Как все изменилось с того времени, как мы были детьми.

— Да. Иногда мне кажется, что это колдовство.

Когда он повернулся, на его лице явственно виднелась печаль. Он старался из всех сил скрыть ее.

— Видимо все же есть опасность. Идем и посмотрим, если хочешь.

Он решительно пошел вниз, как бы уже сожалея о своем приглашении. Курд, его собака, жалась к его ногам. Они спустились вниз, где их ждали остальные.

Вызванный криками, появился Лэйнтал Эй с копьем в руке.

Он и Аоз Рун посмотрели друг на друга. Оба не проговорили ни слова. Затем Аоз Рун вытащил меч и пошел туда, где в небе кружила белая птица.

Им пришлось пробираться сквозь густые кусты, которые сбрасывали на них накопленную воду. Женщинам пришлось хуже всего, так как они шли за мужчинами и вся вода доставалась им.

Они свернули в рощу молодых деревьев, стволы у которых были еще тоньше человеческой руки. Здесь стояла старая башня, два верхних этажа которой уже обрушились. Ее вплотную обступили заросли. А за ней, на камне, они увидели фагора верхом на кайдаве.

Над их головами кружила птица, издавая хриплые предупреждающие звуки.

Люди остановились. Женщины инстинктивно сбились в кучу, собака с рычанием прижалась к земле.

Фагор сидел на кайдаве, положив руки на луку седла. Его копье было за спиной. Фагор не был готов к встрече с врагом. Глаза фагора расширились, уши встрепенулись. Это было его единственное движение.

Дождь намочил шкуру фагора и она свисала мокрыми клочьями. Капля воды повисла на кончике рога. Кайдав тоже стоял неподвижно и только крутил головой со страшными рогами. Было видно, что он проделал тяжелый путь, так как под его кожей вырисовывались ребра, а из многочисленных царапин сочилась желтая кровь.

И вдруг внезапно все изменилось, пришло в движение. Шей Тал выскочила вперед и встала перед кайдавом. Она подняла правую руку в повелительном жесте. Фагор не шевельнулся. Но он не превратился в лед.

— Отойди, Шей Тал, — крикнула Ври, видя, что магия не сработала.

Но Шей Тал, как зачарованная, двинулась вперед, устремив свой взор на страшного врага. Спускались сумерки, тени сгущались. Это давало преимущество фагору, который прекрасно видел в темноте.

Шей Тал шаг за шагом двигалась вперед, не сводя глаз с фагора. Неподвижность чудовища была коварной. Подойдя еще ближе, Шей Тал поняла, что это самка. Тяжелые отвислые коричневые груди виднелись под свалявшейся шерстью.

— Назад, Шей Тал! — крикнул Аоз Рун. Он бросился вперед, держа наготове меч.

Наконец самка фагора двинулась. Она подняла оружие с кривым лезвием и пришпорила кайдава.

Тот ринулся вперед с необычайной скоростью. Он несся по узкой тропе, выставив острые рога. Женщины с криками нырнули в густой кустарник. Собака с лаем пыталась ухватить кайдава сбоку.

Самка фагора пригнулась в седле и попыталась поразить Аоз Руна. Тот отпрянул и почувствовал, как смертоносное оружие просвистело возле его носа. Лэйнтал Эй упер свою копье в землю, направив его в грудь кайдава, и присел, готовясь к отражению атаки.

Однако Аоз Рун ухватился за кожаный ремень поводьев и вспрыгнул на кайдава позади седока.

Сначала казалось, что он упадет с животного. Однако он перехватил левой рукой горло самки и удержался за ней, оставаясь вне досягаемости ее рогов.

Самка попыталась ударить его головой, тяжелой, как дубина. Одного удара было бы достаточно, чтобы оглушить человека. Но Аоз Рун крепко держал ее за горло.

Кайдав остановился так же мгновенно, как ринулся вперед. Он остановился всего в нескольких дюймах от копья Лэйнтала Эй. Он бешено крутил головой, стараясь достать неугомонного пса рогами. И тут Аоз Рун нанес удар мечом изо всех сил. Меч вонзился между ребрами самки.

Она резко выпрямилась и пронзительно вскрикнула. Ее кривой меч упал в кусты. Кайдав внезапно сел на задние ноги и самка вместе с Аоз Руном упали на землю. Аоз Рун чудом сумел откатиться в сторону, а самка всей тяжестью упала на топкую землю.

В небе появилась белая птица. Она пронзительно кричала, видимо намереваясь защищать свою госпожу. Она спикировала на Аоз Руна. Пес высоко прыгнул и вцепился в ее ногу. Птица била его кривым клювом, крыльями, но собака держала крепко и вскоре птица оказалась на земле. Пес переменил хватку и схватил за горло. Через мгновение мертвая птица распласталась на земле.

Самка тоже была мертва. Аоз Рун со стоном поднялся с земли.

— Клянусь первородным камнем, я слишком разжирел для такой работы, — пробормотал он. Шей Тал стояла в отдалении и плакала. Ври и Ойра осмотрели мертвую самку, заглянули в ее открытый рот, откуда сочилась желтая жидкость.

Они услышали вдали крики Тант Эйна и ответили ему. Аоз Рун пнул ногой самку, и она перекатилась на спину. Люди с любопытством рассматривали мертвого врага, его свалявшуюся шерсть, которая местами вылезала, обнажая нездоровую серую морщинистую кожу.

— Она чем-то больна, — сказала Ойра. — Поэтому она так ослабела. Держитесь от нее подальше. Пусть рабы зароют ее труп.

Но Лэйнтал Эй нагнулся над нею и смотал веревку, обмотанную вокруг талии самки. Он взглянул на Ойру:

— Ты хотела, чтобы я совершил что-то. Может, я смогу это сделать.

Веревка оказалась очень хорошей; крепкая, легкая. Гораздо лучше, чем веревки из жил стунжебага. Лэйнтал Эй намотал ее на руку.

Собака уже утомила кайдава. Громадное животное стояло, закатив глаза и не делало попыток к бегству. Лэйнтал Эй сделал петлю и набросил на шею кайдава. Затем он осторожно подошел к животному.

Аоз Рун уже оправился, вытер меч и сунул его в ножны. В это время прибыл и Тант Эйн.

— Нужно следить, но эта самка была одна. Она уже была близка к смерти. Пожалуй, можно продолжить наше празднество.

Он похлопал Тант Эйна по плечу и, не обращая внимания на Лэйнтала Эй, взглянул на Шей Тал и Ври.

— Я считаю, что мы не ссорились, что бы вы не думали, — сказал он им. — Вы хорошо сделали, что подняли тревогу. Пойдемте с нами на празднество — мои лейтенанты будут рады вам.

Шей Тал покачала головой:

— У нас с Ври другие дела.

Но Ври вспомнила запах жареного гуся. Он все еще стоял у нее в носу. Ради него она была готова даже оказаться в той гнусной грязной комнате. Она мучительно посмотрела на Шей Тал, но желудок победил. Искушение было слишком сильным.

— Я пойду, — сказал она, вспыхнув.

Лэйнтал Эй положил руку на дрожащую спину кайдава. Ойра стояла рядом. Она повернулась к отцу и холодно сказала:

— Я не пойду, останусь с Лэйнталом Эй.

— Делай, что хочешь, — ответил отец и зашагал с Тант Эйном по тропинке, и Ври, чтобы не отстать, пришлось почти бежать за ними.

Кайдав стоял, покачивая головой и искоса поглядывая на Лэйнтала Эй.

— Я приручу тебя, — сказал юноша. — Мы, я и Ойра, будем ездить на тебе по горам и долинам.

И они пошли обратно, протискиваясь через толпу соплеменников, собравшихся посмотреть на поверженного врага. Вместе они пришли в Эмбруддок, чьи башни, как изъеденные зубы, торчали вверх, освещаемые последними лучами Фреира. Они шли рука об руку, таща упирающееся животное за собой. Они шли, чтобы начать новый этап истории.

10. ДОСТИЖЕНИЯ ЛЭЙНТАЛА ЭЙ

Весь вельдт был усеян цветами, насколько мог видеть глаз человека. И дальше, дальше, куда не мог добраться человек на двух ногах. Белые, желтые, голубые, оранжевые — все они, как цветной океан, окружали необозримые пространства вокруг Олдорандо, бились волнами о его стены.

Дожди вызвали к жизни это бурное цветение. Но теперь дожди кончились, а цветы остались, простираясь до самого горизонта. И на этой цветущей равнине один участок был огорожен забором.

Лэйнтал Эй и Датка закончили работу. И теперь они смотрели на то, что им удалось сделать.

Забор получился грубый — строители были неумелые, — но зато крепкий и высокий — без единой щели. Он окружал участок площадью в один гектар.

И в середине этого загона стоял кайдав, не предпринимая никаких попыток вырваться отсюда.

Убитую самку фагора, хозяйку кайдава, по обычаю бросили там, где убили. И только через три дня Мик и еще двое рабов пришли туда, чтобы закопать труп, уже начавший разлагаться.

Кайдав меланхолично жевал траву вместе с роскошными цветами. Они свисали из его рта. Казалось, животное совершенно не ощущает вкуса пищи. Иногда кайдав поднимал высоко голову и смотрел через забор на окружающие долины, забыв о еде. Иногда он передвигался на несколько ярдов, а затем снова останавливался, приняв то же положение.

Когда его рога запутывались в густой траве или кустарнике, он одним движением головы освобождался. Кайдав был достаточно силен, чтобы прорваться сквозь забор и умчаться галопом на свободу. Но воля покинула его. Он только смотрел на свободу, раздувая ноздри.

— Если фагоры ездили на кайдаве, я тоже поеду. Ездил же я на стунжебаге, — сказал Лэйнтал Эй. Он принес таз с бителем и предложил его кайдаву. Но животное только понюхало его и отвернулось.

— Я пойду спать, — сказал Датка. Это были его первые слова за несколько часов. Он растянулся возле забора, подтянул колени к животу и закрыл глаза. Мухи кружились над ним. В попытках приручить животное и он и Лэйнтал Эй заработали только ушибы и царапины.

Лэйнтал Эй вытер лоб и сделал попытку снова приблизиться к пленнику.

Кайдав вытянул голову, направив свои рога к Лэйнталу Эй. Он издал хриплый рев и отпрыгнул в сторону. Затем кайдав прижал свои уши к основаниям рогов и пошел прочь.

Лэйнтал Эй перевел дыхание и снова двинулся вперед. С тех пор как Ойра отдалась ему в траве возле бассейна, юноша больше не мог думать ни о чем. Ее обнаженное тело постоянно стояло у него перед глазами, а обещание еще большей любви действовало на него возбуждающе. Он должен утвердить себя в ее глазах каким-либо великим поступком. Каждое утро он просыпался с мыслями об Ойре, о ее молодых крепких грудях, о том наслаждении, которое она подарила ему. Если он сумеет оседлать кайдава, Ойра будет навечно принадлежать ему.

Но кайдав продолжал сопротивляться всем его попыткам. Он стоял неподвижно, пока Лэйнтал Эй приближался к нему, но в самый последний момент прыгал в сторону и уходил, показывая через плечо острые рога.

Лэйнтал Эй предыдущую ночь проспал в загоне, вернее, не спал, а постоянно прислушивался, боясь попасть под копыта. Нет, пока кайдав не примет пищу из его рук, все будет бессмысленно. Можно будет пытаться хоть сотни раз.

Наконец Лэйнтал Эй сдался. Он оставил Датку возле загона, а сам вернулся в Олдорандо. У него созрел новый план.

Через три часа к загону приблизилась любопытная фигура — нечто, похожее на фагора. Фигура неуклюже перелезла через забор, причем клочья желтой шерсти остались на колючках и повисли на ней, как мертвые птицы.

Затем этот квази-фагор пошел к кайдаву.

Внутри шкуры было жарко и ужасно воняло. Лэйнтал Эй обмотал тряпкой лицо и закрыл нос. Он заставил двух рабов снять шкуру с трупа, уже пролежавшего три дня. Райнил Лайан и его кожевники вымочили шкуру и слегка обработали ее, чтобы снять отвратительные остатки плоти фагора. Ойра пришла вместе с ним к забору и сейчас смотрела, что же будет дальше.

Кайдав низко опустил голову и шумно вдохнул воздух. На нем все еще находилось седло погибшей самки фагора вместе со стременами. Как только Лэйнтал Эй приблизился к кайдаву, он одним прыжком вскочил в седло и обеими руками ухватился за шерсть, ожидая дальнейшего движения кайдава. Фагоры ездят без поводьев, поэтому Лэйнтал Эй из всех сил вцепился в шерсть. Уголком глаза он видел стоящих у забора Датку, Ойру и других жителей Олдорандо. Всем было любопытно посмотреть, как будут развиваться события.

Кайдав стоял неподвижно, низко опустив голову, как бы оценивая тяжесть ноши. Затем медленно выгнул шею, запрокинул голову, так что его круглые выкатившиеся глаза смогли увидеть седока. Их взгляды встретились.

Животное долго оставалось в таком положении, затем его стала бить дрожь.

Эта дрожь как будто начиналась где-то внутри, у сердца, заполняла всего кайдава и выходила наружу. Это напоминало землетрясение. Землетрясение на маленькой планете. И он все время смотрел на Лэйнтала Эй, сидевшего на нем. Лэйнтал Эй сидел неподвижно, трясясь вместе с кайдавом. Он смотрел на искаженную морду кайдава, на которой, он мог бы поклясться в этом, он видел выражение мучительной боли.

И затем он наконец пришел в движение. Он прыгнул, как распрямленная пружина. Спина его выгнулась, ноги поджались к животу. Это был тот самый легендарный прыжок кайдава, о котором люди только слышали, а некоторые и видели. Кайдав перенесся через высокий забор, даже не задев его.

Опускаясь на землю, кайдав наклонил голову, чтобы она опустилась между его ног. Удар о землю пришелся на шею кайдава, а один из его острых рогов пронзил сердце животного. Он тяжело упал на бок и дважды лягнул ногами. Лэйнтал Эй освободил ноги из стремян и растянулся в траве. И еще не поднявшись на дрожащие ноги, он уже знал, что кайдав мертв.

Юноша стянул с себя вонючую шкуру. Он раскрутил ее над головой и зашвырнул подальше. А затем он выругался и бросился в колючие кусты. Он бешено царапал себя. Все тело его нестерпимо жгло, голова горела. Еще никогда человек не понимал так ясно и неотвратимо всю несовместимость человека и фагора. И самоубийство кайдава делало этот факт неоспоримым.

Лэйнтал Эй пошел к Ойре, которая уже бежала к нему. Он видел за нею жителей Олдорандо, цветущие долины. И все это росло в его глазах, расширялось, превращалось в небо. Он поплыл к ним, поплыл к небу.

Шесть дней Лэйнтал Эй лежал в лихорадке. Тело его превратилось в раскаленный уголь. Старая Рол Сакиль втирала в него гусиный жир. Аоз Рун пришел и молча посмотрел на него. С ним была Дол, уже беременная, и он не позволил ей остаться у больного. Он вышел, задумчиво поглаживая бороду, как будто вызывая в памяти что-то.

На седьмой день Лэйнтал Эй накинул на себя шкуру хоксни и вернулся в вельдт, полный новых планов.

Забор, который он построил, уже принял вполне натуральный вид — зеленые побеги обвили его, а на пастбищах кормились стада хоксни. Незабываемое зрелище!

— Я не хочу терпеть поражение, — сказал Лэйнтал Эй Датке. — Если мы не можем ездить на кайдавах, будем ездить на хоксни. Они родственные нам души. У них ведь тоже красная кровь. Попробуем захватить хотя бы одного.

Они оба были в шкурах хоксни. Облюбовав животное, он стал подбираться к нему, продвигаясь на четвереньках. Хоксни отдыхал, но увидев людей, он поднялся и пошел не спеша прочь.

Юноши попытались накинуть лассо на него. Они бегали за ним несколько часов. Они залезали на деревья и часами сидели на ветках, держа наготове лассо. Хоксни подходили близко, однако ни один из них не приблизился настолько, чтобы его можно было поймать.

К вечеру и Лэйнтал Эй и Датка устали и потеряли терпение. Тушу кайдава, лежащую поблизости, облепили мелкие хищники — мыши и крысы. Их серая невзрачная шерсть находилась в странном контрасте с мясом золотистого цвета, которое они пожирали. Здесь же были и стервятники, рвущие мясо своими изогнутыми клювами. Затем на место пиршества прибыли и сабр-тонги, которые разогнали всех и перессорились между собой из-за лакомых кусков.

Лэйнтал Эй и Датка вошли в свой загон, обеспечивающий им относительную безопасность, немного поели и легли спать.

Датка первым проснулся утром. Он приподнялся и не поверил своим глазам.

В холодном утреннем свете — все краски только, только вернулись в мир — в сером тумане, плотным покровом висящим над землей, даже эти хоксни казались безлико-серыми. Хоксни, которые паслись внутри загона!

Он разбудил Лэйнтала Эй легким пинком. Они оба поползли к изгороди и осторожно выбрались наружу. Тут они с радостью посмотрели друг на друга, похлопали друг друга по плечам, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Видимо, хоксни решили укрыться здесь от сабр-тонгов. Но они не знали, что попали в еще большую опасность.

Оба юноши торопливо нарезали колючих веток, не обращая внимания на уколы, и переплели то место, сквозь которое хоксни проникли внутрь загона. Теперь в плену оказались четыре животных.

И тут Лэйнтал Эй и Датка заспорили. Датка хотел морить их голодом и не давать им воды, пока животные не ослабеют, и не будут готовы к подчинению. Лэйнтал Эй уверял, что животных, напротив, нужно кормить и задабривать, приучать к себе. И он победил в споре, все-таки его метод был позитивным.

Но перед ними еще лежал долгий путь, прежде чем им удалось оседлать животных.

Десять дней они находились круглосуточно возле загона. Посмотреть на плененных хоксни приходили все. Аоз Рун со своими лейтенантами приходил почти каждый день. Ойра сначала смотрела, но затем потеряла интерес, увидев, что хоксни решительно отвергают все попытки оседлать их. Ври приходила часто, иногда в компании с Амин Лим, которая уже держала на руках новорожденного.

Битва за одомашнивание была выиграна, когда охотники поняли, что загон нужно разделить заборами на четыре части, чтобы разделить животных. И сразу хоксни погрустнели, опустили головы, стали отказываться от пищи.

Лэйнтал Эй кормил животных хлебом, добавляя в него ратель. Сейчас рателя скопилось очень много, так как люди предпочитали рателю сладкий битель. Традиционная выпивка Эмбруддока вышла из моды. И результатом этого было то, что многие женщины выбрались из туннелей брассимпсов чтобы работать на новых хлебных полях. Так что рателя для этих четырех хоксни было предостаточно.

Даже небольшого количества, примешанного к хлебу, было достаточно, чтобы животные начинали сначала бегать, как безумные, а затем у них начиналась депрессия. И в момент депрессии Лэйнтал Эй накинул узду на шею хоксни, которого он назвал Голд. Лэйнтал Эй сел на него верхом. На минутку. При второй попытке он просидел больше. Это была победа.

Датка смог сесть на Даззлера.

— Черт побери, это приятнее, чем ездить на горящем стунжебаге, — крикнул Лэйнтал Эй, когда они ехали по загону. — Мы сможем проехать куда угодно — в Панновал, на край земли, к самому морю!

Когда они спешились и подошли друг к другу, то оба от радости смеялись, хлопая друг друга по плечам.

— Если мы въедем в Олдорандо, Ойра не сможет сопротивляться мне!

— Удивительно, что женщины могут сопротивляться, — заметил Датка.

Когда они освоили езду на хоксни в совершенстве, они поехали стремя к стремени по мосту и далее, в город. Жители радостными криками приветствовали их, как будто понимали, что в их социальной истории открыта новая страница. С этого дня старое уже не вернется.

Приблизился Аоз Рун с Элин Талом и Фаралин Фердом. Он сказал, что хоксни, по имени Грей, будет его. Лейтенанты стали ссориться из-за четвертого оставшегося животного.

— Простите, друзья, — сказал Лэйнтал Эй, — но это для Ойры.

— Ойра не будет ездить верхом, — ответил Аоз Рун. — Забудь эту мысль. Хоксни для мужчин, а не для женщин. Они предоставят нам невиданные возможности. Верхом на хоксни мы будем равны фагорам и всем остальным, кто живет на этом свете.

Он сидел на Грее, глядя вдаль. Он предвидел время, когда поскачет впереди целой армии — не нескольких воинов, а сотни, двух сотен, тысячи воинов. И все будут верхом на хоксни. Они будут наводить страх на врагов. Каждое завоевание будет делать Олдорандо сильнее, богаче. Знамена Олдорандо будут развеваться над всем миром!

Он взглянул на Лэйнтала Эй и Датку, которые сидели на хоксни, держа поводья в руках. Его лицо искривилось в улыбке.

— Вы неплохо поработали. Как лорд Эмбруддока, я назначаю вас лордами Западного Вельдта.

Он наклонился, чтобы пожать руку Лэйнтала Эй.

— Прими свой новый титул. Ты и твой молчаливый друг теперь будете нести ответственность за хоксни. Они ваши — это мой подарок. Я дам вам помощников. У вас будут не только права, но и привилегии. Я человек справедливый, вы знаете это. Я хочу, чтобы все охотники как можно скорее получили хоксни для езды.

— Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей женщиной, Аоз Рун.

Аоз Рун почесал бороду.

— Ты работай с хоксни. Я поработаю с дочерью.

Что-то в его взгляде говорило о том, что его гнетет забота. Он понимал, что если есть у него соперник, то это не его три новых лейтенанта, а юный Лэйнтал Эй. Отдать ему Ойру значило увеличить потенциальную угрозу его положению. У него было достаточно коварства, чтобы отвлечь интересы дочери от Лэйнтала Эй и в то же время задобрить юношу обещаниями. Сейчас он думал только об одном — о тысячах вооруженных воинов верхом на хоксни.

И хотя мечты его были грандиозны, все же время для них не пришло. Оно было еще впереди, когда другие правители смогут достигнуть того, о чем он мечтал, и намного превзойти его мечты. Эта эпоха только начиналась, когда Лэйнтал Эй, Датка и Аоз Рун впервые сели верхом на хоксни.

Вдохновленный своими мечтами, Аоз Рун сбросил с себя леность, которая была вызвана теплой погодой, обилием пищи, и вновь стал человеком действия. Он заставил своих подданных делать загоны и корали, организовал мастерскую, где изготавливалась конская сбруя, седла. В качестве образца использовалась сбруя мертвой самки фагора.

Прирученные хоксни использовались в качестве приманки при охоте на оленей, и добычи стало еще больше. Несмотря на протесты, все охотники выучились ездить верхом и вскоре у каждого был свой хоксни. Время пешей охоты прошло.

Главной проблемой теперь стало зерно. Его требовалось все больше и больше. Женщины засевали новые поля, на которых работали все, даже старухи. Поля были огорожены заборами от потравы. Вскоре обнаружилось, что хоксни едят и плоды брассимпсов, что немного облегчило заботы об их прокорме. Хоксни вскоре стали использоваться и для приведения в действие мельниц и жерновов, для перевозки грузов.

Хоксни всего за несколько недель коренным образом изменили жизнь людей. Олдорандо внезапно стал совсем другим городом.

Его население вскоре очень быстро удвоилось. И у каждого мужчины был хоксни. Целые стада их паслись на ближайших лугах со спутанными ногами. Река Вораль служила им водопоем. Хоксни теперь были везде: на работе, на охоте, на прогулке, в беседах, во снах…

Прошло немного времени, и Аоз Рун решил превратить своих охотников в кавалерийский отряд. Все были в восторге. Забыты старые обычаи и запреты. Обилие мяса уничтожило страхи, а грабежи и нападения сулили еще больше мяса и еще большее благополучие. Аоз Рун разрабатывал план первого набега.

В качестве мишени он выбрал небольшой городок на юго-востоке под названием Ванлиен. Это уже была провинция Борлиен. Ванлиен стоял на берегу реки Вораль. С востока он был защищен утесами, иссеченными пещерами. Жители города с помощью дамб создали несколько маленьких озер, где они разводили рыбу — свою главную пищу. Иногда торговцы привозили сушеную рыбу в Олдорандо. Ванлиен, в котором было сотни две жителей, конечно, был больше Олдорандо, но его укрепления не шли ни в какое сравнение с каменными башнями Олдорандо.

Этот городок был легкой мишенью для внезапной атаки.

Разбойничий отряд состоял из тридцати одного человека. Они напали на рассвете, когда жители Ванлиена только вышли из своих пещер, чтобы проверить, что попалось в их сети. Хотя город и был окружен рвами, хоксни без труда перепрыгивали эти препятствия. Беззащитные мирные жители падали под ударами копий нападающих.

Через два часа Ванлиена не стало. Мужчины были перебиты, женщины изнасилованы, дома сожжены, дамбы разрушены, искусственные водохранилища пересохли. И здесь же, среди руин, было празднование этого события и Аоз Рун произнес речь, в которой восхвалял своих воинов. Никто из олдорандцев не пострадал, хотя один хоксни получил смертельную рану, напоровшись на меч.

Победа над превосходящим в числе противником была очень легкой, так как защитники города впали в панику, увидев прекрасно вооруженных воинов верхом на невиданных животных. Они стояли раскрыв рты и легко принимали смерть. Были пощажены только молодые люди обоих полов. Их заставили собрать пожитки, скот и погнали по направлению к Олдорандо. Они преодолели этот путь за день, хотя Аоз Рун со своими лейтенантами прискакал в город за один час.

Это было провозглашено великой победой Олдорандо, и уже стали раздаваться призывы к новым нападениям. Аоз Рун усилил свою хватку, и все почувствовали, что завоевания требуют жертв. После очередного удачного набега он обратился к своим подданным с речью:

— Мы сделаем Олдорандо великим городом, каким он был когда-то, как говорят легенды.

Он стоял, широко расставив ноги и раб, стоящий рядом, держал поводья его Грея.

— Сейчас мы подобны фагорам. Все нас боятся и мы становимся богаче. У нас будет все больше земли и все больше рабов, чтобы служить нам. Вскоре мы завоюем и Борлиен. Но нас мало, нам нужны еще люди. Вы, женщины, должны рожать побольше детей, которые скоро сядут в седла, и тогда мы широким потоком ринемся на дальнейшие завоевания.

Он показал на толпу пленников, которых охраняли Гойя Хин, Мик и другие.

— Эти люди будут работать на нас, как сейчас работают хоксни. Но пройдет немного времени и нам придется работать еще больше, есть меньше, но истинные герои не останавливаются перед трудностями, если хотят достигнуть свой цели. А будущее за нами!

Датка почесал ляжку и искоса посмотрел на Лэйнтала Эй, приподняв одну бровь:

— Посмотрим, что будет дальше.

Но Лэйнтал Эй был вне себя от возбуждения. Как бы он не относился к лорду Эмбруддока, он верил, что все, что говорит он — правда. Разумеется, это было совсем не то возбуждение, какое он испытывал в скачке на хоксни, чувствуя себя слившимся с этим быстроногим животным, когда ветер свистит в его ушах и земля грохочет под ногами хоксни. Ничего более чудесного он еще не испытывал никогда — за исключением одного раза, когда Ойра позволила ему оседлать себя…

Он сказал Ойре, стоящей рядом:

— Ты слышала, что сказал твой отец? Я совершил великое дело, самое великое в нашей истории. Я приручил хоксни. Ты же этого хотела? Теперь ты должна стать моей женщиной.

Но она оттолкнула его.

— От тебя пахнет хоксни, как и от моего отца. Последнее время ты говоришь только об этих глупых животных, которых можно ценить только за их шкуру. Отец говорит только о Грее, ты — только о Голде. Если бы я стала твоей женщиной, я почти не видела бы тебя. Ведь вы, мужчины, совсем чокнулись со своими хоксни — скачете на них дни и ночи. Сделай нашу жизнь лучше, а не хуже.

Женщины Олдорандо испытывали те же чувства, что и Ойра. Они испытали на себе, что несет им хокснимания. Вынужденные работать на полях, они забыли радость легкого дневного сна после обеда и сладостную тяжесть мужчины на себе ночью.

И только Шей Тал проявила живой интерес к животным. Диких хоксни теперь стало гораздо меньше. Осознав опасность, их стада теперь откочевали на новые пастбища на запад чтобы избежать плена или смерти. Первой, кто предложил устроить случку самца и самки хоксни, была Шей Тал. И результатом было появление детенышей хоксни, с детства привыкших к человеку и легко поддающихся тренировке.

Шей Тал ухаживала за детенышами, и одну из полюбившихся ей самочек она назвала Преданность. Она тщательно ухаживала за ней. Теперь она знала, что поможет ей совершить далекое путешествие в Сиборнал.

11. КОГДА УШЛА ШЕЙ ТАЛ

Время шло, солнце светило, дожди выпадали, Олдорандо расширялся. Еще до того, как его ошарашенные жители поняли, что случилось, город шагнул за реку Вораль, протянулся далеко на север, поглотил корали вельдта и плантации брассимпсов на низких холмах.

Было построено много мостов. Но ни один из них не потребовал столько героического энтузиазма при строительстве, как первый.

Образовалась новая гильдия деревообделочников, расширилась гильдия портных. И в них уже входили не только свободные люди, но и рабы, что подняло множество новых проблем.

Обрабатывались и обносились заборами все новые поля, устраивались стойла для свиней и загоны для гусей. Производство пищи катастрофически увеличивалось — ведь нужно было кормить целые стада хоксни, рабов, которые обрабатывали поля. Были построены две новые башни, в которых содержались рабы и их охранники. Башни были выстроены из глиняных блоков, а не из камня, в соответствии с рекомендациями, выработанными академией. Башни были высотой только в два этажа, а не в пять. Проливные дожди размывали глиняные стены. Жители Олдорандо не расстраивались по этому поводу, так как в этих башнях жили только рабы. Но сами рабы были обеспокоены и поэтому старались укрепить стены, подмешивая в глину солому.

За полями и новыми башнями пролегала граница, которую охраняли конные патрули Аоз Руна. Олдорандо теперь был не просто город, а военный лагерь. Никто не мог ни войти в город, ни выйти из него без соответствующего разрешения. Никто, кроме торговцев, живших в предместье под названием Паук на южной оконечности города.

Чтобы обеспечить пищей одного воина и его хоксни, шесть человек должны были трудиться на полях. Правда, урожай был хорошим. Земля родила в изобилии после долгого воздержания. Женщины и рабы много трудились, чтобы собрать урожай, а затем обмолотить его. Это была тяжелая работа. На ней были заняты все — и рабы, и женщины, и дети. Над током стояло густое облако пыли, золотистой на солнце. Было жарко и женщины работали обнаженные до пояса. Пыль ровным слоем ложилась на их тела, лица, окрашивая их в золотистый цвет.