ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Марта, полная, добродушная женщина, улыбалась, наслаждаясь золотистыми лучами полуденного солнца. Сегодня выдался на удивление теплый день, совсем не свойственный поре окончания сезона Жатвы, и она позволила девочкам поиграть возле Замка. Те носились по усыпанному желтыми и красными листьями двору, и радостный детский смех звенел в напоенном ароматами воздухе.

Марта жила здесь со времен своей юности. Сейчас ее волосы поседели, фигура расплылась, но память женщины навсегда запечатлела лица всех ее воспитанниц, как будто с каждой она рассталась только вчера. Некоторые из тех, кого она вырастила, возвращались к ней уже взрослыми, приводя своих дочерей.

Марта и ее муж Дункан, направленные сюда Синклитом много лет назад, своих детей не имели, и, возможно, именно это побуждало их без остатка отдавать себя воспитанницам. Женщина вопросительно заглянула в глаза своего спутника жизни, лицо которого, обрамленное длинными, спадающими на серо-голубое одеяние «мага резерва» седыми волосами, выражало тревогу.

— По-прежнему никаких известий?

— Никаких, — ответил Дункан. — Как будто все они сквозь землю провалились. Боюсь, нам будет все труднее отвечать на вопросы девочек о необъяснимом исчезновении их отцов. — Пожилой маг сделал паузу, а потом заговорил снова, более решительным тоном: — Не хочется огорчать тебя, дорогая, но мне, наверное, следует отправиться в Редут. Необходимо выяснить, что все-таки происходит.

— Припасов в преддверие сезона Кристаллов осталось совсем немного, — заметила Марта, глядя на Сип-пору, лениво катящую неподалеку свои воды. — Опасаюсь, что река в этом году встанет раньше обычного, и суда с припасами до нас не доберутся. Помнишь, несколько лет назад выпало столько снега, что даже на санях невозможно было пробраться через Фарплейн? Что, если и нынче так будет?

— Я тоже думал об этом, — отозвался Дункан. — Однако забирать детей отсюда, по-моему, не стоит. Только в Тенглвуде можно надеяться найти хоть какую-то помощь, но до него нам с пятью десятками воспитанниц придется добираться пешком. Шутка ли? По слухам, во многих местах бесчинствуют охотники за кровью и гарпии… Наша основная задача — защищать девочек, а риск такого перехода слишком велик.

Маг бросил взгляд на уходящие ввысь заснеженные горные пики.

— Дорогая, ты не хуже меня знаешь, что это убежище недаром было устроено в уголке, затерянном между Сиппорой и горами Толенка, — продолжал он. — То, чего мы добились здесь за последние тридцать лет, чрезвычайно важно для развития магии. У нас есть все основания гордиться тем, что мы делали и продолжаем делать. Но для этого необходимо сохранение полной тайны. Теперь, когда посвященные в нее «маги резерва», возможно, уже и не появятся здесь, нам придется каким-то образом самим вести борьбу за выживание. Мы занимаемся воспитанием и обучением девочек и должны действовать исключительно в их интересах. Я отправлюсь в путь немедленно, причем не верхом, а по реке. Так будет значительно быстрее, да и в случае чего моя лошадь может пригодиться вам… Ты ведь понимаешь, что я имею в виду… Только постарайся, чтобы дети не догадались, что едят конину.

Отказываясь верить в то, что может дойти и до такого, Марта перевела взгляд на берег Сиппоры и стоящий на приколе ялик. Дункан любил рыбалку, причем ловил всегда на удочку, не прибегая к помощи магии. Женщина улыбнулась, вспомнив, как недавно, просто чтобы позабавить ее, он использовал свой дар, заставив нескольких пестрых форелей запрыгнуть в лодку. После чего, заметив, что так поступать не следует и это противоречит принципам Закона, он сразу же выпустил их в воду. Марта обожала своего мужа, а за такие слова любила его еще сильнее.

Однако Дункан никогда не пытался добраться на лодке до Таммерланда. Женщину охватило беспокойство — путь предстоял дальний и далеко не безопасный. В глубине души предполагая, что день их расставания может быть близок, она гнала мрачные мысли прочь. И до сих пор ей это удавалось, чему помогала сосредоточенность на любви к мужу и вверенным их заботам детям.

— Есть и еще одна причина, почему мне следует отправиться как можно скорее, — заметил маг.

В его голосе женщина уловила тревожные нотки.

— Видишь ли, последнее время я начал ощущать, что мои магические способности слабеют.

Марта в ужасе посмотрела на мужа. Ей никогда даже в голову не приходило, что он способен утратить свой дар.

— Как такое может быть?!

— Понятия не имею. Поэтому мне следует добраться до Редута прежде, чем окончательно утрачу свой дар, иначе я не смогу рассчитывать на него во время пути.

— Завтра утром? — спросила женщина, заранее зная ответ.

— Да. — Дункан испустил тяжкий вздох. — Но прежде я должен заготовить для вас побольше рыбы, дичи и наложить заклинание, чтобы все эти припасы не испортились. — На его губах заиграла улыбка. — Интересно, скольких форелей я смогу заставить прыгнуть в ялик на этот раз?

Внезапно небо как-то странно потемнело. Дункан перевел взгляд на Марту с выражением такого ужаса, какого она никогда не видела на лице мужа.

— Уводи девочек в Замок! Немедленно!

С неба опускались сотни ужасных, не виданных ими прежде созданий с черными кожистыми крыльями.

Подобрав юбки, женщина бросилась к оцепеневшим от страха воспитанницам, отчаянно крича, чтобы они бежали к Замку. Увы, было уже поздно…

Одна из жутких тварей сильным ударом когтистых лап свалила Марту на землю, Падая, наставница успела заметить, как другая Птица снесла голову Дункана с плеч.

Вскочив на ноги, Марта попыталась броситься к мужу, но напавшая на женщину Птица удерживала ее, не давая двинуться с места.

Вопли, плач и хлопанье огромных крыльев слились в единый хор, звучание которого заставило наставницу девочек оцепенеть от ужаса и прекратить бессмысленные попытки вырваться из железной хватки крылатой твари. Птицы хватали пытающихся спастись бегством воспитанниц длинными черными когтями и, поднимаясь ввысь, быстро удалялись куда-то на юг.

Буквально в считанные мгновения во дворе остались лишь несколько крылатых тварей, молчаливо прохаживающихся среди разбросанных детских игрушек и обрывков одежды. Словно гигантские курицы, слегка наклоняя головы, Птицы пронизывали Марту злобными взглядами сверкающих красным огнем глаз. Сквозь застилавшие глаза слезы она разглядела черную точку, возникшую в небе низко над горизонтом. Точка быстро увеличивалась в размерах, и вскоре стало ясно, что это еще одна Птица, на спине которой восседал человек.

Птица тяжело приземлилась. В отличие от прочих, ее шею стягивал широкий кожаный воротник; за прикрепленные к нему ремни, служившие, видимо, поводьями, держался наездник. Птица вытянула шею, чуть не коснувшись клювом пожухлой листвы, и сидевший на ней человек соскользнул на землю.

У него было узкое лицо с орлиным носом и впалыми щеками и длинные черные волосы, в беспорядке падавшие на плечи. Одежда из коричневой кожи плотно обхватывала его сухопарое тело. Чем ближе человек подходил к наставнице, тем более настойчиво впивалось в ее уши позвякивание его шпор. Наконец прибывший остановился рядом с женщиной и уставился на нее с таким видом, словно та была диковинным животным, выставленным для обозрения на провинциальной ярмарке.

— Марта, я не ошибаюсь? — с улыбкой спросил он почти вежливым тоном. — Хозяйка этого известного лишь немногим Замка. Жена «мага резерва» Дункана из дома Джанааров… Можно считать, что свою задачу вы выполнили полностью… Девочки — это именно то, что нам нужно. Так что я должен тебя поблагодарить. Вы ведь прожили здесь много лет, не правда ли, любезная? Увы, все рано или поздно кончается. Грядут великие перемены.

Ноги Марты подкашивались от ужаса, а губы дрожали так сильно, что она не могла произнести ни слова. Единственный мужчина, которого она любила, лежал обезглавленным в луже собственной крови…

— Зачем? — наконец хрипло прошептала она. — Зачем вы убили моего мужа и забрали детей? Когда маги Синклита узнают об этом гнусном деянии…

— Опомнись, женщина, никакого Синклита больше нет! — прервал ее незнакомец. — Разве ты не слышала? Уцелел один лишь Верховный маг, который ныне скрывается в Редуте с еще одним магом-калекой по имени Феган и принцем, вероломно убившим своего отца — нашего бывшего короля. Мерзкая компания, должен заметить. И совсем скоро ты увидишь их собственными глазами.

Человек, подойдя к телу Дункана, вытащил из-под жилета пергамент, достал птичье перо и, окунув его в кровь «мага резерва», начал что-то писать. Горло Марты перехватило.

Заметив, что женщина вот-вот лишится чувств, незнакомец произнес:

— Тебе, наверное, не слишком приятно наблюдать это, любезная, но, видишь ли, писать «одаренной» кровью очень удобно. Смотри — она удивительно ровно ложится на пергамент. Правда, следует дождаться, пока кровь свернется, иначе она может исказить написанное по собственному разумению.

Закончив, человек скатал пергамент, перевязал его красной лентой и вручил Марте. Взглянув в его бездонные мрачные глаза, она не посмела отказаться и дрожащими руками взяла свиток.

— Тебя доставят в Редут, — продолжал незнакомец, — где скрываются маги и предатель-принц. Моя Птица опустит тебя около большого валуна, рядом с королевским дворцом. Прикоснись к камню, и он откатится, открыв вход в туннель. Отдай этот свиток принцу Тристану, да не забудь передать ему привет от меня. — Он снова злобно осклабился. — Мы с ним старые знакомые.

Марта глядела на этого человека и Птиц, словно те были созданиями из другого мира. Незнакомец сделал знак одной из них, имеющей на себе приспособление, напоминающее кожаное седло.

— Если женщина упадет или потеряет свиток, это будет стоит тебе жизни.

— Я сделаю все, как ты сказал, господин, — покорно ответила Птица.

Человек в коричневой коже усадил Марту на спину оседланной Птицы, после чего взгромоздился на ту, на которой прилетел.

— Смотри не вздумай самовольничать, — крикнул он, сверля наставницу взглядом пронзительных темных глаз. — Или девочки дорого заплатят за твое неповиновение.

Птица с обхватившей ее за шею Мартой взлетела и устремилась на юг, в сторону Таммерланда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Путники еще только тронулись в сторону Редута, когда Шайлиха, прибежав к Фегану, возбужденно поведала магу, что получила известие от Причуды: та со своими спутницами нашла Верховного мага и принца. Однако вскоре от бабочки пришло еще одно сообщение о том, что Виг ранен и к Редуту вместе с принцем и старым магом направляется какая-то женщина.

Это сообщение весьма обеспокоило Фегана. Что это за женщина? Он уже подумывал, не перекрыть ли наглухо все входы в катакомбы, пока не станет ясно, что произошло. Однако по некотором размышлении принял решение не делать этого и впустить в Редут всех троих: Виг ранен, и ему, возможно, потребуется немедленная помощь.

Не прошло и нескольких часов, как трое путников предстали перед встревоженными Шайлихой и увечным магом.

Феган сразу же уединился с Вигом в своей комнате. Маги провели там довольно много времени, а когда, наконец, вышли, то, не объясняя причин, объявили остальным, что приняли решение о необходимости перебраться в другие помещения Редута.

Когда их указания были выполнены, Феган предложил собраться в зале, вдоль стен которого были расположены ряды полок из красного дерева с выдвижными ящичками, имеющими золотые пластинки с выгравированными на них символами. Вся атмосфера этого помещения была пронизана таинственностью.

— Виг, будь любезен, подай мне Манускрипт, — попросил Феган.

Верховный маг достал книгу из-под своего одеяния и положил ее на стол. Феган закрыл глаза. Над небольшой книгой в кожаном переплете замерцало лазурное сияние, Манускрипт на глазах стал увеличиваться и вскоре принял первоначальные размеры.

— Я считаю большой удачей, что вам удалось принести Манускрипт в Редут, — обратился он к Вигу и принцу. — Каждый из вас дорого заплатил за это… Однако Верховный маг полагает, что сперва следует разрешить иные задачи, и я с ним согласен.

— Помещение, в котором мы сейчас находимся, одно из самых священных и почитаемых в Редуте, — сказал Виг. — Здесь хранится информация о людях «одаренной» крови, живших в Евтракии с момента нахождения Манускрипта и Парагона, и называется оно Архивом Крови.

— Виг объяснял вам, что «одаренная» кровь обученного магии человека живая и отчасти обладает собственной волей? — спросил Феган у Тристана и Шайлихи. Те кивнули. — Капля крови такого человека, если предоставить ей свободу, всегда движется одинаково, создавая один и тот же остающийся неизменным узор. Такие узоры совершенно уникальны. Не существует двух абсолютно одинаковых, разве что у близнецов, хотя и у них можно заметить определенные различия. Эти узоры носят название «кровных имен». Сейчас я покажу вам, о чем идет речь.

Повинуясь движению руки увечного мага, один из ящичков выдвинулся, и на стол плавно опустился лист чистого пергамента.

Используя магию, Феган сделал крошечный надрез на указательном пальце Вига, и на чистый пергамент упала капля крови.

Она сразу же пришла в движение, след от которого создал на пергаменте красный узор. Словно зачарованный, Тристан смотрел, как кровавая капля выводила этот узор и, возвращаясь в начальную точку, тут же начинала повторять его заново, до тех пор, пока не потеряла способность двигаться.

— Ты хочешь сказать, что у каждого человека этот узор всегда будет один и тот же? — изумился принц.

Феган улыбнулся.

— Именно. Убедись сам. — Развернув кресло в сторону полок, он произнес: — Виг, Верховный маг Синклита.

Один из ящичков медленно выдвинулся, из него выплыл лист пергамента и опустился на стол рядом с первым. Склонившись над ним, Тристан и Шайлиха прочли:

«Виг, Верховный маг Синклита

Кровное имя

Дата: сорок пятый день сезона Жатвы, 002 ПТ».

Ниже был слегка поблекший от времени узор, который в точности совпадал с тем, что несколькими мгновениями ранее создала капля крови из пальца Вига. Все трое непосвященных — Тристан, Шайлиха и Селеста — были потрясены увиденным.

— Что это значит — «002 ПТ»? — спросила Селеста.

— Отметка, соответствующая принятой системе отсчета для документов Редута, — ответил Феган, поглаживая по спине Никодемуса. — Началом отсчета или нулем считается дата обнаружения Манускрипта и Парагона. Все события, случившиеся после, помечаются символом ПТ, все, что случились прежде — ДТ. К примеру, дата моего рождения — семьдесят третий день сезона Кристалла, 032 ДТ, то есть, за тридцать два года до обнаружения Манускрипта.

— Мы с Тристаном не обучены магии, — вмешалась в разговор Шайлиха. — Означает ли это, что сейчас невозможно получить наши кровные имена?

— Рассуждение основано на логике и все же не совсем верное. — При виде выражения непонимания на лице принцессы глаза Фегана довольно вспыхнули. — Обучение магии не создает кровные имена, а лишь позволяет сделать их видимыми нашими глазами. В этом архиве хранятся кровные имена всех людей «одаренной» крови, о которых нам когда-либо стало известно, независимо от того, прошли они обучение или нет. Одной из основных задач «магов резерва» было находить всех новорожденных «одаренной» крови и получать их кровные имена.

«А дальше давай-ка рассуждай сама, Избранная, и посмотрим, куда это тебя заведет», — с улыбкой подумал увечный маг.

— Но если кровь спит, как можно получить кровное имя? — спросила Шайлиха. — Ведь, если я правильно поняла, в вашем архиве есть и мое?

— Разумеется, — ответил Феган. — Кстати, ваши с Тристаном кровные имена весьма схожи.

— Но как такое возможно? — продолжала недоумевать принцесса.

— Дам тебе маленькую подсказку, — подмигнул ей Феган. — Вспомни, каким образом мы с Вигом окончательно излечили тебя от последствий заклинания волшебниц.

— Вода Пещеры! — воскликнула Шайлиха.

— Ну, а теперь сообрази, какое это имеет отношение к тому, о чем мы сейчас говорим.

Глядя на спящую Моргану, принцесса задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Выпитая вода воздействует на «одаренную» кровь, — заговорила она. — Может быть… Может быть, вода производит тот же эффект, находясь и снаружи , но только рядом с телом. И при получении кровного имени это воздействие может быть даже сильнее, поскольку капля крови тоже находится вне тела. Вот так и получается кровное имя необученного человека. — Шайлиха вопросительно посмотрела на магов. — Ну, в общем, что-то в этом роде…

— Отлично, отлично, — похвалил ее увечный маг. Виг тоже довольно улыбнулся.

— А можно нам с Тристаном взглянуть на наши кровные имена? — спросила принцесса.

— Конечно, — ответил Феган. — Я уж думал, ты так никогда и не попросишь об этом. Дай твою руку, сделай милость.

Шайлиха протянула руку, и он сделал на ее указательном пальце маленький надрез. Капля крови упала на пергамент рядом с подписью Вига.

— А теперь, Виг, дай мне, будь любезен, воду.

Виг достал из складок одеяния маленький оловянный сосуд и протянул его своему собрату. Увечный маг плеснул немного драгоценной жидкости на каплю крови принцессы, и та, словно проснувшись, пришла в движение, оставляя узор на пергаменте.

Феган не сводил с нее пристального взгляда. Он мог, конечно, извлечь кровное имя Шайлихи из архива уже в готовом виде, но для доказательства своего предположения ему нужно было собственными глазами увидеть, как возникает кровное имя принцессы.

И он заметил то, что ожидал: согласно трактату Эглофа, аномалия узора подтверждала его теоретические предположения.

«Все верно! — мысленно возликовал он. — „Отсроченные заклинания“ существуют! И это многое меняет».

Увечный маг посмотрел на Вига.

— Дорогой друг, — с сочувствием сказал он, — знаю, твоя проблема тоже не терпит отлагательства, но я должен снова попросить тебя об одолжении. Подожди еще немного, потому что есть кое-что, что нам следует обсудить немедленно.

— Ну, если ты настаиваешь… О чем идет речь?

— Я хочу сообщить тебе, что имею бесспорные доказательства существования «отсроченных заклинаний», — ответил Феган.

Верховный маг распахнул затянутые белесой пленкой глаза.

— Это невозможно! — воскликнул он. — «Отсроченные заклинания» — не более чем миф! Все практикующие Закон знают, что они требуют таких расчетов, которые выходят далеко за рамки наших возможностей! На этот раз, Феган, воображение завело тебя слишком далеко.

— О чем вы толкуете? — настороженно спросил Тристан.

— Коротко говоря, в основе «отсроченных заклинаний» лежит принцип относительности времени, — ответил увечный маг, поглаживая Никодемуса. — У меня не вызывает сомнения, что магия и материя времени связаны между собой множеством нитей, о которых мы пока можем только догадываться. «Отсроченные заклинания» — лишь одна из них. Однако, отвечая на твой вопрос, скажу, что «отсроченные заклинания» внедряются в «одаренную» кровь человека. Причем подвергшийся им может как знать, так и не знать об этом. Особенность «отсроченных заклинаний» заключается в том, что они проявляются не сразу. Если уж на то пошло, их присутствие может оставаться незамеченным годами, десятилетиями и даже столетиями. Они таятся в крови, дожидаясь пробуждения. Их проявления отсрочены, отложены до заранее определенного времени.

— По крайней мере, такова теория, — скептически заметил Виг. — У тебя есть доказательства?

— Разумеется, и совсем скоро я изложу их тебе, — с улыбкой отозвался Феган, — только сначала завершу ответ на вопрос принца. «Отсроченное заклинание» может быть приведено в действие или в обусловленный момент времени, или после того, как произойдет какое-то определенное событие. Вдобавок оно может сохраняться сколь угодно долго, а может перестать действовать либо по прошествии определенного, также заранее заданного промежутка времени, либо после того, как произойдет другое обусловленное событие. Нетрудно представить себе, каким многообещающим и в то же время опасным может оказаться подобное заклинание.

— А к нам-то все это какое имеет отношение? — полюбопытствовал Тристан.

— Вот именно! — воскликнул Верховный маг. — То, что ты сейчас изложил, давно известная теория. А теперь рассказывай то, чего я еще не знаю.

— Именно к этому я и подхожу, — произнес Феган и сделал глубокий вдох. — Ты не знаешь, что принцесса Шайлиха, не прошедшая обучения магии, может мысленно общаться с «полевыми красавицами». Она занималась этим все последние дни и с каждым разом становится все искуснее. Ее дар позволяет принцессе делать то, на что не способен даже я, более трехсот лет совершенствующийся в искусстве магии. Напрашивается объяснение, что без ее ведома на нее было наложено «отсроченное заклинание». Причем такое, которое пробуждается под воздействием определенного события. В данном случае, этим моментом стал ее первый контакт с бабочками.

Тристан с удивлением посмотрел на сестру.

— Это правда?

Нежно укачивая Моргану, Шайлиха зарделась от смущения и подняла на него взгляд.

— Да. Я «слышу» бабочек и могу мысленно отвечать им, хотя не имею ни малейшего понятия, как это у меня получается. Это мы с Феганом послали бабочек на ваши поиски, и Причуда сообщила мне, что Виг ранен и что к вам присоединилась какая-то женщина. Все это стало нам известно еще до того, как вы вернулись в Редут.

Принц недоуменно покачал головой.

— Причуда?

— Да, такое имя я дала желто-фиолетовой бабочке, которая обычно разговаривает со мной от имени остальных. Она у них что-то вроде предводительницы. — Шайлиха озорно улыбнулась. — Именно Причуда пролетела прямо над твоей головой, помнишь? Должна признаться, она сделала это по моему указанию.

Тристан посмотрел на Фегана с выражением благоговейного ужаса.

— Так это действительно правда?

— Ну да, — рассмеялся увечный маг. — Все никак не можешь поверить? Правдивее не бывает.

— Но это еще ничего не доказывает! — запальчиво воскликнул Виг. — Мне нужны неопровержимые доказательства!

Феган с улыбкой положил на стол свиток.

— Это — копия трактата, созданного Эглофом. О его существовании, по-видимому, не знал никто из магов Синклита. Он занимался исследованиями «отсроченных заклинаний» незадолго до своей гибели. И окончательно вывело его на правильный путь неожиданное появление охотников за кровью и вопящих гарпий. После того как ты доставил в Редут топор бедняги Филлиуса, а принц с твоей помощью уничтожил напавшую на гвардейцев гарпию, Эглоф получил то, чего ему недоставало для доказательства своей теории. Кровь этих созданий, за все триста лет существования этих существ ни разу не попадавшая вам в руки. Все это описано в его труде.

Увечный маг смолк, давая остальным возможность вникнуть в смысл сказанного. Тристан устало потер лоб.

— Все равно я пока что не понимаю, какая связь между охотниками за кровью, вопящими гарпиями и Шайлихой с ее бабочками?

— После того как человек подвергнется воздействию «отсроченного заклинания», его кровное имя изменяется, — ответил Феган. — Правда, весьма незначительно. Взгляните на эти узоры.

Принц и его сестра напряженно всматривались в изображения на пергаментах. Первой заговорила Шайлиха.

— У них разные очертания…

— Разумеется, — отозвался Феган. — Ведь они принадлежат разным людям. Приглядитесь внимательней. Тут есть одна особенность.

И тут Тристана осенило.

— От узора, оставленного каплей крови Шайлихи, отходят какие-то мелкие ответвления, — пробормотал он себе под нос.

— Вот оно! — воскликнул увечный маг.

На лице Вига появилось выражение полного недоумения.

— Что за «мелкие ответвления»? — осведомился он. — Ничего похожего не было в ее кровном имени, полученном сразу же после рождения. Откуда они могли взяться?

Феган наклонился вперед, и на лице его появилось такое выражение, словно он ожидал, что сказанное им причинит Вигу боль, и старался подобрать нужные слова, чтобы смягчить ее.

— Все дело в том, что Шайлиха побывала в руках волшебниц. Я пришел к выводу, что Фейли значительно продвинулась в изучении природы «отсроченных заклинаний» и наложила их на принцессу. И — опять же это только мое предположение — цель состояла в том, чтобы превратить Шайлиху в пятую волшебницу.

— Но зачем? Какая тут связь? — недоуменно спросил Верховный маг.

— Затем, что Фейли собиралась не просто сделать принцессу пятой волшебницей; она хотела, чтобы Шайлиха стала их предводительницей, взяла власть над Шабашем в свои руки. Дело, конечно, в исключительном качестве крови принцессы. С помощью «отсроченных заклинаний» можно было пробудить и значительно усилить ее дар почти сразу же, без утомительного обучения, требующего массу времени. По моему мнению, необъяснимая мысленная связь принцессы с бабочками — проявление одного из таких «отсроченных заклинаний», пробудившегося, когда я привел ее к «полевым красавицам».

— Но какой Фейли толк от того, что Шайлиха обрела власть над бабочками? — продолжал недоумевать Виг. — Кстати, в Пазалоне никто и знать не знает об их существовании. Какая-то бессмыслица…

— Согласен, — отозвался Феган, — и считаю, что это «отсроченное заклинание» первоначально не имело отношения к «полевым красавицам». Это побочный эффект, если можно так выразиться.

— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился Тристан.

— Принцесса должна была стать пятой волшебницей и предводительницей Шабаша, поэтому данное «отсроченное заклинание» предназначалось для того, чтобы дать ей власть над Фаворитами Дня и Ночи.

Все надолго смолкли, пытаясь вникнуть в суть столь удивительного предположения.

— При чем тут, в таком случае, бабочки? — спросила, наконец, Шайлиха.

— Ну, точного ответа мы, наверно, никогда не узнаем, — ответил увечный маг. — Однако, возможно, дело в том, что и Фавориты, и бабочки — крылатые создания, возникшие под воздействием магии. Если я прав, ты сможешь поддерживать мысленную связь с любыми крылатыми созданиями, созданными магическим способом.

— Весьма любопытная гипотеза, — все так же скептически заметил Виг, — но по-прежнему ни одного неопровержимого доказательства.

— Оно содержится в трактате Эглофа, — сказал Феган. — Задавшись вопросом, почему по прошествии трехсот лет внезапно ожили охотники за кровью и вопящие гарпии, и справедливо полагая, что для этого должна существовать логическая причина, Эглоф занялся исследованием их крови. Для чего использовал воду Пещеры точно так же, как мы сегодня. В результате он обнаружил в их кровных именах наличие определенной аномалии, которая отсутствовала в тех образцах, которые мы с тобой брали у вопящих гарпий и охотников за кровью на ранней стадии Войны с волшебницами. Помнишь? Понимая, что Шабаш ждет поражение, Фейли, по моему убеждению, наложила «отсроченные заклинания» на уцелевших монстров. Они должны были впасть в спячку до тех пор, пока не придет момент возвращения в Евтракию самой первой госпожи Шабаша — или кого-либо из ее сестер.