— Почему весь в пыли? — спросил Селигран.

Я пожал плечами, поднялся и начала отряхиваться.

— Кровать низкая, а у меня голова кружится. Когда вставал, не рассчитал…

— Упали, что ли?

Я кивнул.

— Ну вот. Или три сотни золотых, или помощь, — произнес Голова.

Я уставился на него:

— Чего? Вы, наверное, не знаете мою ситуацию. Денег у меня мало, а помощь… чем я сейчас могу вам помочь?

Теперь он уставился на меня. Дверь приоткрылась, но гномыш не успел и рта раскрыть, как второй гном выпихнул его наружу, опять закрыл дверь и привалился к ней спиной. Из коридора донеслось возмущенное блеянье.

— Это мой внук, — пояснил Селигран извиняющимся тоном. — Все хочет отблагодарить вас…

— Отблагодарить?

Еще мгновение — и я понял, что к чему. И поэтому следующие слова Головы уже не стали для меня неожиданностью:

— Про что вы толкуете, не пойму, Джанки Дэви. В общем так, от имени… — Он сделал широкий жест, взмахом руки окидывая весь кондоминиум — … От имени гномов Кадиллиц… Скажу более, от всей расы гномов я благодарю вас за тот подвиг, который вы совершили, за спасенные жизни и… — Селигран замялся, подыскивая слова. — И прочее и прочее. Весьма скромная плата, три сотни золотом, обусловлена, э… финансовым кризисом, который разразился сегодня утром. Гномы понесли огромные убытки из-за бедствия во время празднования Большого Прилива, а еще большие из-за… гм… из-за катастрофы, разразившейся этой ночью в пустыне. Впрочем, мы можем компенсировать невозможность выплатить вам более крупное вознаграждение другим способом — оказать любую единовременную помощь… Почти любую, какую только вы пожелаете.

Он важно задрал бороду и почесал шею под ней. Голос его внука из-за двери смолк, второй гном шагнул вперед и встал рядом с Селиграном, позволяя наконец хорошо себя рассмотреть. Кажется, я его знал. Жаргалай, Голова «внешней администрации» анклава — так, кажется, называлась контора, которой он заведовал. По сути, эта была гномья разведка.

То, что сейчас предложил мне Селигран, означало лишь одно: никого из охранявших Базу в живых не осталось, никто не описал меня, гномы пока не знали, что я нанял отряд и вместе с ним вчера утром вышел из Кадиллиц в сторону пустыни. Они — пока что — считали меня своим спасителем, а не врагом.

— Какого рода помощь? — спросил я.

Селигран покосился на Жаргалая, тот кивнул и заговорил тихим голосом:

— Это распространяется не только на территорию города, но и на все побережье. Любой встреченный вами гном после вашей просьбы окажет помощь — такую, какая будет в его силах.

— Серьезно? И как все гномы побережья узнают, что именно мне эту помощь нужно оказывать?

— Узнают. — То, что разведчик говорил тихо и вкрадчиво, только добавляло веса его словам. — Пусть вас не волнует, как мы распространим это между своими.

— Через «гномье пространство», что ли? — спросил я с улыбкой.

Они настороженно переглянулись.

— Что за «гномье пространство»? — уточнил разведчик.

— Бросьте, многие эту сказку слышали. Мол, есть такие маленькие пространства, у каждой расы — свои… По выражению Шимки-Дудочника, «складки на кафтане действительности».

Жаргалай покачал головой. Они смотрели на меня, ожидая решения. Если бы я не знал так хорошо гномьего нрава, то попытался бы сейчас вытянуть из них и деньги, и помощь. Но с гномами такие штучки не проходят.

— Перерыв, — сказал я и, повернувшись к ним спиной, встал возле окна.

Было над чем призадуматься. Помощь любого гнома побережья… ну, это серьезно. С такой «крышей» я бы мог не бояться даже Ван Берг Дерена. С другой стороны, три сотни — это тоже серьезно. Зачем мне помощь, зачем вообще искать макгаффин, если с этими деньгами — да еще пятьдесят монет гоблина — я сейчас смогу вообще уйти из Кадиллиц? Правда, Маркелыч, скорее всего, уже доложил Ван Бергу о моем исчезновении, и подручные гоблина дежурят на всех городских воротах… Но есть еще один путь, который они вряд ли смогут перекрыть полностью.

Я стоял, глядя на площадь перед кондоминиумом. Там был фонтан и гуляющие гномы. По другую сторону высились дома соседнего квартала, за которым была Жижа. Мы, в общем, совсем недалеко от нее… я прищурился, глядя в узкий просвет между домами. В нем маячила фигура.

— Почему вы так… грубо меня взяли? — спросил я, разглядывая фигуру. — Ударили по голове, запихнули в карету? Почему просто не пригласили в гости?

Селигран отмалчивался, а Жаргалай произнес:

— Сначала мы так и хотели сделать, но рядом с вами постоянно маячил какой-то человек. Было заметно, что вы не просто ходите вместе. Он приглядывал за вами. Кроме того, мы обнаружили, что кто-то пытается выйти на вас через Патину…

Я резко повернулся:

— Что? За мной следили?

— Нет, не следили. Скорее, вас искали. Вот если бы нашли, тогда началась бы слежка.

— Кто?

Жаргалай неопределенно повел плечами:

— Трудный вопрос. Нам показалось, кто-то из Большого Дома.

Я не спеша прошелся по комнате, размышляя, что теперь делать со спрятанной под плинтусом шкатулкой. Возможно, стоит пока оставить ее здесь.

— Что вы решили? — подал голос Селигран.

— Ваша помощь. Есть какие-то подробности, которые мне надо знать?

Выражение лица разведчика не изменилось, а Голова заметно повеселел. Расставаться с тремя сотнями ему явно не улыбалось…

— «Крыжовник», — произнес разведчик.

— А? — Я вопросительно посмотрел на него.

— Последний пароль. Любой гном, которому вы произнесете его, поможет вам.

Вообще, это было довольно неожиданно. Никогда не подозревал, что у гномов есть подобное…

— Но имейте в виду, — добавил разведчик. — Вы сейчас узнали одну из самых строго охраняемых тайн гномов. Мы благодарны вам, но, если кто-то узнает ее от вас, мы вас убьем.

Вот так. Коротко и ясно. Я сказал:

— Очень простой пароль. Вы не боитесь случайностей?

— И как вы себе представляете подобную случайность? Кто-то подходит к гному, наклоняется к нему, многозначительно говорит «крыжовник» и потом долго выжидающе смотрит?

Стало еще жарче. Спиной чувствуя, что Селигран с разведчиком смотрят на меня из окна, я подошел к фонтану, нагнулся и опустил голову в воду. Пригладив мокрые волосы, обошел фонтан и углубился в проулок, куда солнечные лучи не проникали, и где было прохладнее. Тот, кто стоял возле глухой стены дома, пошел следом за мной и, когда нас уже не могли увидеть из кондоминиума, весело окликнул:

— Погодь!

Я сделал еще несколько шагов и обернулся. Сэмка Маркелыч, подняв седые брови, окинул меня внимательным взглядом.

— Рука и раньше была замотана. А больше, гляжу, никаких повреждений. Все нормаль, Джанки?

— Нормально. А у тебя как?

— В поряде. Токо жарко очень… — Он вытер рукавом лоб и улыбнулся почти жалобно. — Мучаюсь я от жары. Ночью, думаю, гроза будет. Чего гномы-то от тебя хотели?

— Поблагодарить хотели.

— За то, что на пристани эльфа зашиб? Так чего ж прям на месте и не поблагодарили? С кем ты там вообще разговаривал?

— С их Головой, Селиграном. Он сказал, их ты насторожил — не знали, кто ты и почему за мной ходишь. Ну и еще… — Я запнулся, решив пока не рассказывать ему про то, что меня кто-то ищет через Патину. — И еще анклав все равно неподалеку от Жижи, вот они и решили, легче будет меня сюда доставить. А у тебя что?

Маркелыч обливался потом и ухмылялся. Кажется, он вообще не слишком тревожился за меня все это время — такой нрав у человека, беззаботный.

— Да я сверху заприметил, хто тебя прихватил. Ну и еще видно было, в какую сторону карета, куда тебя затолкали, поехала. И я тех робят в черном проследил до дома, куда они скрылись, а после к хозяину побег. Наши уже возле того дома дежурят, а другие щас сюда подойдут… Да вот и они.

Я оглянулся. Те пятеро, с которыми Сэмка появился на пристани сегодня утром, шли к нам по проулку.

— Ты черных проследил? — переспросил я. — Так что ты молчишь? Идем туда, быстро. Где они?

В «Неблагом Дворе» были закрыты все окна и двери. Конечно, как и в «Облаке» мамаши Лапуты, основной наплыв здесь начинался ближе к вечеру, но все равно заведение выглядело чересчур тихим. Напротив «Двора» стоял пустующий дом, в нем на первом этаже мы и расположились. Вместе с Маркелычем и мною набралось одиннадцать человек. Шестеро были вооружены эплейскими самострелами и короткими мечами, остальные — мечами и арбалетами.

— Черных всего четверо, — сказал Маркелыч. — Но неизвестно, скоко их поджидало внутри, когда те вошли. Так что, может, теперь их целый отряд. Джанки, ты там бывал?

— Редко… — Я стоял возле окна и осторожно выглядывал наружу. — Не люблю азартные игры. Лакеями у них несколько орков, все здоровые лбы. И еще, Сэмка… у них «крышей» — Пен Галат. Если там внутри кто-то из ребят Галата, то будет хуже.

— Ну, это мы еще посмотрим. Мои пацаны тоже небось не тролльские выкормыши, — хмыкнул он.

— Хорошо, но там задний ход есть. Они уже давно могли через него…

— Не могли. Там тоже трое пацанов стоят. В случае чего они б свистнули.

— А отсюда мы их свист услышим? Если…

Меня перебил один из бойцов, тощий мужик с большой круглой серьгой в носу. Серьга была очень уж желтая и блестящая, скорее всего, из поддельного золота.

— Идет кто-то.

Я выглянул и увидел коротышку, который показался в конце улицы.

— Быстро, возьмите его! — приказал я. — Не прибейте только. Притащите сюда.

Мужик с серьгой покосился на Сэмку, тот кивнул:

— Давай, Золотце.

Тощий что-то сказал еще одному бойцу, и вдвоем они выскользнули из помещения.

— Это кто ж такой? — спросил Маркелыч.

— Большак. Его настоящее имя Дитен Графопыл. Он вроде сторожа и привратника. А еще держит лавчонку в Торговом Лабиринте. Ну, это в Патине…

— Маг?

— Нет, что ты. Мелкий барыга просто. И мой должник…

Большак, затылка которого касался кончик меча, вошел в помещение очень медленно и осторожно. Увидев меня, он вскинулся, но быстро потух, когда обнаружил рядом нескольких вооруженных мужиков.

— Часто я тебя вижу в последнее время, — пробормотал он.

— И ты мне что-то постоянно попадаешься. Ладно, не кисни. Ты на работу шел? Да не тычьте ему мечом в башку…

Тощий убрал оружие и толкнул Графопыла в спину. Тот шагнул в мою сторону.

— На работу. Что тебе от меня опять надо, Джа?

— Для начала, чтоб ты ответил на вопросы. Кто сейчас внутри находится?

Он выглянул в окно.

— Да как обычно. Тремор, уборщики, пара лакеев.

— И все?

— Ну… да. А кто тебя интересует?

— Кто-то от Пена Галата во «Дворе» сейчас может быть?

Большак пожал плечами:

— Что им там сейчас делать?

— Ты отвечай, а не спрашивай, Дитен.

— Джа, ну нет там больше никого. С чего ты взял?

— Ладно, подожди пока… — Я кивнул Сэмке, отошел с ним в сторону и зашептал: — Эти четверо черных, они кто вообще?

Сэмка рукавом вытер лоб. В комнате было очень жарко, жарче, чем на улице.

— Я ж их со спины тока… — произнес он. — И сверху. Не гоблины и не тролли. И не каменные, кажись. Слишком мелковаты.

— Значит, либо люди, либо эльфы?

— Вроде да.

— А полузвери?

Он нахмурился:

— Не думал об этом. Гоминиды? Не-ка, вряд ли. Двигались они, понимаешь, не так… Те по-другому бегают совсем. А с чего ты гоминид припомнил-то?

— Ладно, забудь, — сказал я. — Просто я пытаюсь сообразить, что к чему. И они прямиком в «Неблагой Двор» забежали?

— Да вот, понимаешь, какое тут дело. Теперь, когда ты спросил, я начал кумекать… Когда они бежали, то, скорее всего, видели, что я за ними топаю. И на этой улице они вдруг резко так во Двор свернули. Мне почудилось, я в другом конце какую-то фигуру заприметил. Тогда я об этом не думал особо, потому што тут и эти черные, и гномы тебя схватили — каша, короче, в башке была. А теперь вот я и соображаю… што, если они той фигуры испужались?

— Гм, фигура… Ты ее разглядел?

Сэмка развел руками.

— Не. Он, кажись, в красное был одет. Не знаю, кто это был.

Я повернулся к Большаку, угрюмо жавшемуся под стеной.

— Дитен, ты ж хвастался, у тебя ключи от всех дверей «Двора» есть?

Графопыл присел на корточки и сжал голову руками.

— Может, и не от всех, — глухо произнес он.

— Да что ты скуксился?

— А чего вы тут торчите… с самострелами? Просто так, что ли? У меня из-за тебя, Джанки, и так неприятности. Лавку-то мою в Лабиринте прикрыли. Патент отобрали сегодня утром.

— Наверное, просекли, откуда я в Лезия Олни тогда нырнул. — Я присел рядом с ним на корточки и положил руку на его плечо. — Не расстраивайся, Большак. Радуйся, что только патент отобрали, и все. Могли бы и убить. Ты ж видел, кто меня искал?

Он исподлобья покосился на меня:

— Видел. Ищейки неклонские.

— Ну вот. Тут вообще очень важное дело, а патент — тьфу и растереть, я тебе другой куплю. Во всем плохом надо видеть хорошее, так?

— Да уж слишком плохое начинается — и просвета нет для хорошего. Они ж еще меня заставили… эх! — Опять покосившись на меня, Графопыл горестно махнул рукой.

— Джанки, торопись, — подал сзади голос Маркелыч. — Время уходит.

Подтолкнув Большака, я заставил его выпрямиться.

— Значит так, впустишь нас туда через задний ход. — Я повернулся к Сэмке. — Пусть четверо остаются здесь и через пару минут подойдут к дверям. Мы войдем сзади и сразу же попробуем открыть эти двери. Или, если там на кого-то напоремся, поднимется шум, и эти черные попытаются через парадный вход выскочить, вы их тормознете.

— Золотце, ты здесь за главного, — сказал Маркелыч бойцу с серьгой. — Ты, ты и ты — тоже остаетесь. Остальные, пошли…

Во внутреннем дворе, через который сутки назад Большак выводил меня и эплейцев из игорного дома, было тихо и пусто. Воздух застыл, листья на кустах не шевелились. Я глянул вверх — на небе ни облачка, хотя темное пятно в той стороне, где был океан, разрасталось.

— Если щас махаловка пойдет, так командую уже я, а не ты, — предупредил Сэмка с извиняющейся улыбкой. — И вообще, ты особо не трепыхайся.

— Да я и не собираюсь.

Дитен побренчал связкой ключей, выбрал один и склонился над замком. Как только в двери щелкнуло, один из бойцов оттолкнул Большака, распахнул дверь — но так, чтобы она не ударилась о стену, — и впрыгнул в полутемный коридор. Оттуда донесся его шепот:

— Никого.

Один за другим остальные вошли вовнутрь, а Большак опять присел на корточки под стеной.

— Туда не суйся, — посоветовал я ему, входя вместе с Сэмкой в «Неблагой Двор».

В конце коридора была еще одна дверь, приоткрытая. Тот, кто вошел первым, оглянулся, Маркелыч молча показал ему вперед. Боец кивнул и вместе с еще двумя скрылся за дверью. Спустя непродолжительное время до нас донесся приглушенный звук открывшейся парадной двери, затем — тихие шаги четверки бойцов Золотца.

— Слева здесь большой игорный зал, — прошептал я Сэмке на ухо. — Справа кухня, кажется, кладовые и лестница наверх.

Маркелыч подозвал Золотце и что-то скомандовал ему. Четверка заняла позиции возле массивных дверей, ведущих в игорный зал, но открывать их пока не стала.

— Пусть караулят, — прошептал Сэмка. — А мы на кухню прошвырнёмся…

К моему удивлению, оказалось, что на кухне никого нет. В плите еще тлели угли, на разделочной доске, оплывая кровью, лежала небольшая туша. Бойцы разошлись, проверяя все углы, а мы с Сэмкой остановились в центре, рядом с длинным столом. Все его ящики были выдвинуты, я увидел кучу ложек и вилок, какие-то половники, горшочки и ковшики, но почему-то всего один нож. Я взял его и сунул за ремень. Маркелыч с недоумением воззрился на меня.

— У тебя что, совсем ничего? — спросил он, и я покачал головой. — Что ж ты не сказал? Подкинули б тебе клинок какой-нибудь еще у хозяина.

Мы покинули кухню. Четверо вместе с Золотцем все еще стояли у дверей игорного зала, а мы начали подниматься по лестнице.

— Это нормально, что тут никого? — шепотом спросил Сэмка.

— Не знаю. Нет, вряд ли нормально. Скорее, как-то странно…

Наверху был просторный коридор с рядом дверей. Все закрыты, кроме одной, широко распахнутой. Тот, что двигался первым, заглянул туда, отпрянул и тихо шикнул. Все остановились, Сэмка быстро прошел вперед и заглянул. Некоторое время он смотрел, потом повернулся ко мне, достал железную фляжку, отвинтил колпачок и отхлебнул.

— Будешь?

— Дай попробую.

Я приложил горлышко к губам, поперхнулся и вернул фляжку Сэмке.

— Ну и гадость.

— Зато крепкое.

Маркелыч спрятал фляжку, постоял в задумчивости, пожал плечами и шагнул в дверь. Я зашел следом.

Это был кабинет — то ли всех владельцев «Неблагого Двора» разом, то ли одного из них. Вполне возможно, что это кабинет именно Тремора, который сидел в кресле. Не сполз он из кресла только потому, что был пригвожден к спинке стрелой, древко которой торчало из его груди.

Сэмка как-то вяло улыбнулся, вытер рукавом лоб и склонился над трупом.

— Платок тебе нужен, — произнес я, окидывая взглядом кабинет.

— Не-ка… — прошептал он и рывком выдернул стрелу. Тело Тремора резко подалось вперед, словно на мгновение ожило, и повалилось на ковер. Маркелыч мельком глянул на стрелу.

— Лук это, — сказал он. — Не самострел, лук.

— Откуда знаешь?

— Что, я не различу… — Он бросил стрелу в кресло и подошел ко мне. — Это кто?

— Тремор. Один из владельцев.

Веки Маркелыча опустились, рот он приоткрыл. На лбу блестели бисеринки пота.

— Щас начнется, — промямлил он.

— Что начнется?

— Вот увидишь, что-то щас будет. У меня завсегда… — он хлопнул себя ладонью по копчику, — … в заднице щекотно перед этим.

Мы вышли из кабинета и увидели, как по лестнице поднимается один из оставшихся внизу бойцов. Он приложил палец к губам, потом показал вниз и исчез.

— Возвращаемся тихо, — скомандовал Маркелыч.

Внизу перед все еще закрытой дверью Золотце к чему-то прислушивался. Когда мы спустились, он прошептал нам с Маркелычем:

— Звуки внутри какие-то. Вроде что-то стукнуло, а потом стоны…

Отстранив его, Сэмка приник ухом к двери и долго слушал, хмурясь, а затем попятился, потянув меня за рукав.

— Есть оттуда другие выходы? — спросил он.

— Справа возле стойки дверь. Она ведет в тот коридор от заднего хода, через который мы сюда вошли. И еще там куча таких небольших комнат…

— Для чего?

— Для игры. Но они тупиковые и даже без окон.

— А?.. — Он показал пальцем нам под ноги.

— Да, — сказал я. — Наверняка. Иногда стража может устроить проверку. А у них тут бывают такие клиенты, которым неохота попадаться на глаза властям. Наверняка есть ходы, но я не знаю, где именно.

Глаза Маркелыча совсем закрылись — казалось, что он уже почти спит на ходу.

— Стой здесь, Джанки, — сказал он, еле ворочая языком, и потер копчик. — Не суйся.

Он обернулся, поманил к себе Золотце и еще одного бойца. Они обменялись несколькими словами, потом разошлись. Все бойцы встали под стеной по обеим сторонам от двери, а Маркелыч сунул меч в ножны и внимательно осмотрел дверь. Он чуть ли не обнюхал большую золоченую ручку, провел пальцем по петлям и косяку, после чего замер вполоборота к двери, опустив руки и свесив голову так, что подбородок прижался к груди. Воцарилась гробовая тишина, все замерли.

Сэмка Маркелыч громко выдохнул — «хэ!» — развернулся на каблуке и вмазал ногой в дверь.

Секунду, пока верхняя петля с хрустом выворачивалась из дерева, все было неподвижно, потом дверь стала падать, и двое ближайших к ней бойцов прыгнули. Изнутри донесся какой-то звук, я успел только положить ладонь на рукоять ножа, и тут же два тела в вихре красных капель вылетели обратно, с глухим стуком влипли в стену напротив двери и сползли на пол. Золотце, взревев, ринулся внутрь, остальные за ним. Я увидел, как изменились движения Сэмки Маркелыча — увалень пронесся по коридору, обогнав других бойцов, и впрыгнул в зал вторым. Спустя несколько секунд в коридоре не осталось никого, кроме меня, но и я решил там не задерживаться и шагнул в вывороченную дверь.

Плотные портьеры скрывали окна, хотя в двух местах их задернули не до конца, и свет проникал в зал. Все равно здесь было полутемно, между серыми столами сновали фигуры, поблескивали клинки. Что-то взвизгнуло, одна из фигур отлетела назад и упала у моих ног. Я отбежал, когда заметил быстрое движение, пригнулся и услышал крик — кажется, это был Золотце. Лязг и стук, короткий вопль, мягкий топот ног. Опять визг — но не человеческий — и звук упавшего тела. Я быстро двигался наискось, в сторону стойки и двери, ведущей в коридор. Путь преградил длинный стол, поставленный вертикально, упирающийся в пол краем столешницы и двумя ножками. На столе висел человек, и теперь я понял, куда подевались все кухонные ножи — они торчали из запястий, щиколоток, плеч и из лакированного красного дерева вокруг его головы. Такое впечатление, что сначала кто-то пригвоздил человека к столу, а потом стал метать в него ножи, иногда попадая в цель, а иногда промахиваясь.

Раздался очень громкий звон, стекло в одном окне осыпалось, взметнулась портьера, и яркий солнечный свет прорвался в зал вместе с фигурами, которые полезли через окно. Мелькнули знакомые лица, а потом непонятно откуда выскочивший Сэмка Маркелыч чуть не сбил меня с ног. Я отлетел, ударился о стойку и не упал только потому, что вцепился в нее обеими руками.

— Это хто? — прохрипел Сэмка, но я не успел ответить — из глубины зала на нас набежали эльфы.

Только сейчас я понял, что это именно эльфы. Все четверо были в черной коже, трое — наголо бритые, а четвертый с короткой седой косичкой. Я перелез через стойку, а Маркелыч закружился, и солнечные зайчики запрыгали по клинкам вокруг него. Те, кто проник в зал через окно, уже наскочили на бойцов Ван Берг Дерена, но я лишь мимолетным взглядом заметил это: по другую сторону стойки, возле шкафа с бутылками, часть паркета была сорвана, а небольшой люк под ним приоткрыт. Сэмка вдруг откинулся, спиной упав на стойку, перекувырнулся через нее и оказался на ногах рядом со мной.

— Сюда! — проорал он громовым голосом.

Из свалки посередине зала выбралось несколько человек во главе с Золотцем и бросились к нам.

За их спинами вся парадная стена «Неблагого Двора» обрушилась в вихре пыли и крошева. Поток горячего воздуха ударил внутрь, нас всех швырнуло на шкаф. Посыпались бутылки. Мы упали, над нами раздался дробный стук барабанящих в стену каменных осколков. Я привстал и увидел красную фигуру, которая возникла в широком светлом проеме, образовавшемся на месте стены.

Те, кого взрыв бросил на пол, вскочили с оружием в руках. Появившийся в зале незнакомец был одет в багряный кафтан, а на голове его сверкала огнем алая папаха. Он поднял руки — широкие рукава кафтана сползли, обнажив немощные запястья, — и завыл. Звук был словно чем-то вещественным, он стеганул как бич, с разрывающим уши свистом пронесся по залу, круша еще целую мебель. Стол с пригвожденным к нему человеком опрокинулся, стойка перед нами глухо затрещала, вдруг встала на дыбы и рассыпалась. На некоторое время я почти оглох и ослеп, а потом сквозь звенящую тишину прорвался крик:

— Это Красная Шапка?!

Я помотал головой и огляделся — кричал Сэмка Маркелыч, причем кричал мне в ухо.

Я кивнул ему. Голова последнего эльфа скрылась в люке, Золотце и еще несколько парней Ван Берга пытались подняться на ноги. На четвереньках я пополз к открытому люку.

Отсюда коридор разветвлялся на три рукава, и развилка была озарена светом, проникающим сквозь решетку в потолке. Там, совсем недалеко, была обычная кадиллицкая улица, сияло солнце и шли по своим делам горожане.

Здесь, внизу, капала вода.

— Не-ка, не люблю, когда под землей, — пожаловался Сэмка Маркелыч, щурясь и тяжело пыхтя. — Правильно свернули, Джанки?

Мы быстро шли по одному из коридоров. Освещения пока хватало, но я предполагал, что вскоре станет темнее. Шум шагов доносился сзади.

— Там вроде пару рож знакомых мелькнуло. Кто они такие? — спросил Маркелыч, имея в виду тех, кто проник в зал «Неблагого Двора» через окно, а теперь пытался догнать нас по коридору.

— Это хлопцы Пена Галата, — ответил Золотце. Он шел впереди всех вместе со вторым бойцом, а пара других двигалась позади нас. И всё, остальные остались наверху и вряд ли теперь смогли бы последовать за нами… впрочем, как и многие из подручных Галата.

— Эльфы где-то впереди, — произнес я. — Мы за ними идем, а ребята Галата за нами. Наверное, Большак струхнул и привел их, пока мы в доме были.

— Гнида, — подвел итог Сэмка. — Джанки, этот чмырь в красной одёже… То, что я думаю, это правда?

Золотце замедлил шаг и чуть повернул голову, прислушиваясь к нашему разговору.

— Наверное, — тихо сказал я. — Никогда его в глаза не видывал, но это, кажись, сам Красная Шапка.

— Уф-ф… — Маркелыч ссутулился и опустил голову. Я заметил, что, как только драка закончилась, он опять стал двигаться вяло, сонно. — Значит, сначала вломились ребята Галата, а уже после Красная Шапка подвалил. Токо этого мне не хватало…

Тут я его понимал. Красная Шапка был знаменитым аскетским шаманом, причем известность его была того же порядка, что и, скажем, у гнома-великана Куинбуса Флестрина или орочьего колдуна Плазмоди Песчаного. То, что он проник в город, незамеченный ищейками Неклона… это заставляло призадуматься. Например, о том, для чего он пришел в Кадиллицы?

— Этот, который в зале был к столу пригвожден, это Димкин? — спросил я.

— Ага. Вернее, трупак Димкина.

— Он вроде еще живой был. Чего это они с ним так?

— Пытали, по-моему. Димкин с Баской покойным обкурились, видать. А тогда чувствительность к боли сильно притупляется. Вот его эльфы ножиками и тыкали, хотели, может, узнать, чего Баска с Димкиным в квартире аскетки делали, кто их туда поставил да куда сама аскетка подевалась.

— Но тогда, выходит, Мисга не у эльфов?

— Выходит, што так.

Приглушенный скрип впереди заставил Золотце со вторым бойцом отпрянуть к стенам. Золотце выставил перед собой самострел — это был последний самострел в нашем отряде, — а второй боец поднял меч. Сзади доносились голоса ребят Галата. Я сделал несколько шагов вперед и нагнулся. Под стеной лежала палка, один конец которой был обмотан почерневшими тряпками — остатки факела. Я поднял его и сунул в руки Маркелычу.

— Скоро станет совсем темно. Зажжешь тогда.

Мы прошли еще немного и увидели, что коридор опять разветвляется. Тусклый свет проникал сюда сзади, и в нем вдруг возникло несколько теней. Одновременно впереди, из левого ответвления, донесся скрип.

— Это их одежа скрипит, — прошептал Маркелыч. — Она ж кожаная. Пошли туда. Золотце, будь готов.

Мы свернули в левый коридор. Сэмка на ходу снял с ремня ножны и теперь зачем-то приматывал к ним факел. Еще один поворот, и впереди опять раздался скрип. Стало почти совсем темно, а голоса ребят Галата стихли — возможно, они не разобрались, куда пошли мы, и свернули в другой коридор. Я положил руку на земляную стену и ощутил под ладонью… даже не дрожь, а словно эхо дрожи, отголосок какого-то очень тихого и далекого гула.

Темно-серый силуэт Золотца остановился.

— Ничего там не вижу, — донесся его голос.

— А здесь проход… — Маркелыч показал на противоположную стену.

Я поглядел туда — в ней действительно была узкая прореха.

— Где мы, Джанки?

Я пожал плечами, но он вряд ли смог разглядеть мой жест.

— Не знаю. Это незнакомая мне часть подземелий.

— Не-ка? А хоть примерно? Вверху-то што?

— Думаю, ближе к центру города.

— Главная площадь, выходит?

Золотце приблизился к нам и прошептал:

— Не пойму, что там. Пещера какая-то, что ли? Большое, ни стен не видно, ни потолка. А сзади как, тихо?

Я оглянулся:

— Тихо. Галатские парни заблудились, наверное.

— Это хорошо. — Золотце глянул на Маркелыча. В темноте его лица было почти не видно. — Что теперь делать?

— Здесь постойте.

Сэмка прислушался, затем пошел вперед и тут же скрылся в темноте.

— А там что-то слышно? — спросил я у Золотца.

— Да вроде скрипнуло что-то. А потом — нет, тихо… Как бы нам тут не затеряться совсем.

— Не боись, — сказал я ему. — В случае чего через Патину я разведаю путь и выведу.

— А, так ты меченый… — понял он.

Впереди затрещало, потом вспыхнул огонь на конце палки. Серые тени протянулись от нас по земляному полу, вытянутые сгустки черноты обозначили изгибы и наросты земляной стены.

— Пс-с… — донеслось спереди.

Трое бойцов замерли под стеной, а мы с Золотцем сделали несколько шагов и увидели Маркелыча, сидевшего на корточках с вытянутой вперед рукой. Он держал ножны, к концу которых был примотан факел. Мы присели рядом, осторожно выглядывая. Коридор здесь заканчивался, а дальше было какое-то очень большое помещение — света факела не хватало, чтобы озарить стены и потолок. Гул, который я то ли услышал, то ли почувствовал, когда приложил ладонь к стене, здесь звучал громче, и в него вплетался тихий плеск.

— Странно как-то, — начал я. — Никогда не знал, что в кадиллицких подземельях есть такие места.

С лязгом что-то ударило по ножнам, выбив их из рук Маркелыча. Факел упал, искры разбрызгались по земле, одновременно сзади вскрикнул один из бойцов. Я успел подхватить то, что ударилось в ножны, и оглянулся, вскакивая, — из узкой прорехи в стене лезли ребята Пена Галата.

Сэмка, подхватив факел, рванулся вперед, в темноту. Золотце за ним. Два бойца повалились на землю, замыкающий из нашего отряда пятился, отбиваясь мечом от троих или четверых, еще столько же бросились ко мне. Я побежал вслед за огнем факела, который подпрыгивал и дергался из стороны в сторону. Оружие, которое я схватил, имело странную форму, но сейчас я не мог толком его разглядеть. Скрип кожи, пыхтение Маркелыча, звон и топот. Сзади — короткий придушенный вопль, потом свист стрелы над головой. В темноте я увидел что-то массивное и почти успел остановиться — ткнулся в него вытянутыми перед собой руками так, что чужое оружие лязгнуло о камень.