ЭПИЛОГ

К тому времени, когда Большаку стало лучше, я уже разобрался с управлением подводного корабля. В процессе обучения я чуть не потопил нас, но все же мы остались живы и плыли дальше.

Дважды я заставлял судно всплывать, отвинчивал люк и выходил наружу. В первый раз у горизонта еще можно было различить узкую полосу берега, а потом вокруг расстилался лишь океан.

Корабль приводился в движение винтами, а те в свою очередь вращал дым — вот почему здесь запирающаяся наглухо печка и уголь.

Я даже сумел понять, для чего предназначена торчащая над судном трубка с изогнутым концом. Она могла вращаться, а в нижней ее части имелся хрустальный круг. Если не опускать корабль чересчур глубоко — а тогда он начинал угрожающе скрипеть, словно вода слишком сильно сдавливала его, — то верхняя часть трубки возвышалась над водой, и через хрустальный круг можно было разглядеть то, что находилось на поверхности.

Впрочем, все это время там виделась лишь океанская даль.

Вяленое мясо, овощи и вода хранились в одном отсеке, а в другом к стенам были прикреплены три узкие койки. В капитанской рубке помимо кресла, штурвала и рычагов, находился столик, где лежали морские карты — но я слишком плохо разбирался в них.

Еще я нашел ящик с длинными лоскутами чистой материи и мазями.

Большак, пристроившийся на полу под одним из круглых хрустальных окон, произнес:

— Не надо, Джа. Не говори, что ты не хотел отомстить. Что ты устроил все это только затем, чтоб получить фиалу.

Я сидел в кресле, бездумно разглядывая темную воду за окном.

— Да, не только. Но фиала была главной причиной.

— Настолько главной, что ты закинул ее куда-то в глухую область Патины? И теперь даже не помнишь дорогу? — Он с любопытством уставился на меня. — Э, Джа, а ты не врешь старине Диту?..

Я покачал головой и закрыл глаза:

— На этот раз не вру. Я же ломился туда, не разбирая дороги. Старался лишь побыстрее добраться до какой-нибудь заброшенной области, где бы на фиалу никто случайно не наткнулся. Оставлять ее тогда у себя, с тобой, раненым, на руках… Посреди города, когда внизу поджидал Плазмоди и еще кто-то… Я думал, что смогу примерно запомнить путь, когда буду возвращаться, но этот новый жгут вернул меня обратно с такой скоростью…

— И что теперь? — спросил Большак. — Раз так, то для чего все это было, Джа? Фиала потеряна.

Я перебил:

— Нет, я знаю примерное направление. И я хорошо разглядел Пирамиду. В реале я смогу найти ту библиотеку.

Я сидел с закрытыми глазами, не ощущая кресла под собой и пола под ногами, в полной пустоте и спокойствии. Прошло уже семь дней. Кадиллицы, Протектор, Большой Дом, лаборатория Неклона, Призрак и кол, все это исчезало, словно медленно вытекая из меня, и теперь уже исчезло окончательно. Я перестал быть сыном барона Дэви, я теперь только Джанки Дэви, бродяга. Призрак и кол перестали донимать меня. Старое кладбище, могила и мальчишка исчезли — я был только здесь и сейчас, в подводном корабле вместе с Дитеном Графопылом по прозвищу Большак. Он сказал:

— Эта куртка… Ни одного живого единорога давным-давно не осталось. Говорят, последние жили в Старых горах, горные эльфы охотились на них. Ты знал, что это за материал?

— Нет, Дит. Я видел, что куртка необычная, но не понимал, из чего она сделана.

— Хорошо, а фиала? Джа, слишком много борьбы за какой-то макгаффин. Ты же видел, держал его в руках. Что это такое, Джа?

Я приоткрыл глаза и быстро покосился на него. Левую руку Дитена перематывала пропитанная мазью материя, а в правой он держал наполовину пустую бутыль с вином — целый ящик их стоял в отсеке с едой.

— Нет. Я не разглядывал, не было времени. Это… это как-то связано с другими Патинами.

— Другими Патинами? — переспросил он. — О чем ты? Она же одна.

— Вернее, с корпоративными областями Патины. Тайными пространствами. Не понимаешь? Ладно…

Он перебил:

— Кровать! Девка спрятала фиалу в кровати!

Я опять закрыл глаза.

— Она ведь была постельничной, понимаешь? Кровать Протектора — ее работа. Следить, чтобы белье было свежим, взбивать подушки, вытирать пыль… Для такой личности, как Агнесса Зара, кровать была очень важным местом. Она проводила на ней полжизни. Может быть, однажды, вытирая пыль, аскетка наткнулась на этот тайник? Не знаю. Перед смертью она успела сказать мне только «голова кабана» — и показала рукой.

Большак отставил бутылку, хлопнул себя по ляжкам и встал.

— Что за жизнь… — пробормотал он задумчиво. — Я родился, рос… Воровал старые заклинания и приторговывал ими в Лабиринте… И что теперь? Я плыву неизвестно куда на каком-то чудном корабле с сыном барона! Кто мог создать такой корабль, Джа? Это же… это… невероятно. Подумать только, корабль, который плавает в воде, а не по воде!

— Когда-то мы разговаривали на эту тему с Лоском, — произнес я. — О том, откуда берутся вот такие новые вещи. Он сказал, что это из-за Патины. Что наш мир выглядел бы совсем по-другому, если бы не она. Через Патину передаются сведения, поэтому все и движется вперед.

— Не понимаю.

— Ну, смотри… Поверхность этого корабля покрыта каким-то хитрым лаком. Допустим, его создали на континенте Полумесяца. А кто-то другой, какой-нибудь изобретатель с Архипелага, давно думал о том, как сделать подводный корабль. Но, допустим, он только механик и не разбирается в алхимии, а для корабля ему нужен подобный лак. Без Патины все так бы и осталось, он бы умер, не сделав задуманного. Но через Патину он узнал, что где-то этот лак есть. И он либо договорился с алхимиками Полумесяца и купил его, либо нанял пирата, и тот украл для него рецепт… Не надо ехать на другой континент, чтобы узнать что-то новое. Знания расходятся через Патину гораздо быстрее, чем в реале. Вот почему подобный корабль мог появиться у нас.

Большак что-то проворчал и ушел. Я сидел, откинув голову на спинку кресла. Желтый подводный корабль не качался, но мне казалось, что все вокруг, весь мир, покачивается из стороны в сторону, медленно, убаюкивающее…

— Джа, иди сюда.

— Я не хочу пить сейчас, — ответил я, не открывая глаз.

— Не пить. Взгляни, что это тут…

Корабль дрогнул — не очень сильно, но ощутимо. Большак стоял возле трубки, через которую можно было увидеть поверхность.

— Острова впереди. И еще кое-что. Ты взгляни, взгляни, — произнес он и облизнул губы.

Я шагнул вперед, оттеснил его плечом и склонился над хрустальным кругом.

Океанская поверхность, ярко озаренная солнцем, небольшие волны, а дальше… Я выпрямился, посмотрел на Дитена, стоявшего с открытым ртом, и опять уставился в хрусталь. То, что происходило совсем неподалеку впереди по курсу, казалось необычным, и мне совсем не понравилось. Переборки подводного корабля дрогнули опять.

Мы приближались к Архипелагу, владению корсаров. И мы были здесь не одни.