Молот Люцифера

Это было странное ощущение.

На веранде стояли ожидающие их люди. Безмолвно, с помощью жестов они пригласили Дана Форрестера пройти в Дом. Джордж Кристофер ткнул пальцем в направлении Гарри:

— Вас ждут в доме, — сказал он.

— Одну минуту, — Гарри помог Хьюго Беку выбраться из машины. Затем вытащил из кузова рюкзак Форрестера. А когда он обернулся, ружье Джорджа уже было нацелено прямо в живот Хьюго.

— Это я привел его, — сказал Гарри. — Вам должны были сообщить об этом по телеграфу.

— Нам сообщили о докторе Форрестере. Об этой мрази не сообщили. Бек, ты был изгнан. Я собственноручно выставил тебя отсюда. Разве я забыл сказать: «Сюда не возвращайся?» Наверняка не забыл.

— Он со мной, — повторил Гарри.

— Гарри, вы что совсем лишились разума? Этот подонок, этот мелкий воришка не стоит того, чтобы…

— Джордж, сенатор безусловно будет рассказывать вам все новости, которые по его мнению вам интересно узнать. Это если я начну обходить вашу ферму стороной.

— Не надо давить на меня, — сказал Джордж. Но дуло его ружья чуть ушло в сторону. Теперь оно не было нацелено ни на кого. — Зачем вы привели его?

— Вы сможете снова, если вам того хочется прогнать его, — ответил Гарри. — Но мне кажется, что сперва его следовало бы выслушать.

Кристофер несколько секунд обдумывал сказанное. Затем пожал плечами:

— Вас ждут в доме. Проходите.

Хьюго Бек стоял перед теми, кто будет решать его судьбу.

— Я пришел, чтобы сообщить вам сведения, — сказал он. Сказал это слишком тихо.

Их, его судей, было не так много. Точнее совсем мало. Дик Вильсон, Эл Харди, Джордж Кристофер. И остальные. Гарри поразило (как это поражало и прочих): астронавты походили на богов. Гарри узнал Бейкера: он видел его фотографию на обложке «Таймс». Нетрудно было понять и кем являются остальные. Красивая, все время молчащая женщина, — это советский космонавт. Гарри сразу воспламенился желанием поговорить с ней. Но пока что придется ему говорить с другими людьми и о других вещах.

— Вы понимаете, что вы делаете, Гарри? — спросил Эл Харди. Его тон не оставлял сомнений, что это действительно вопрос — как будто он был не совсем уверен, что Гарри продолжает находиться в здравом уме. — Это ваша обязанность сообщать сведения. А вовсе не Бека.

— Я это знаю, — ответил Гарри. — Но я подумал, что вам это следует услышать из первых рук. В это несколько трудно поверить.

— В это я могу поверить, — сказал Джордж Кристофер.

— Можно я сяду? — спросил Гарри.

Харди показал ему рукой на стул, и Гарри подвинулся вместе со стулом на задний план, подальше. Ему очень хотелось, чтобы Хьюго выказал чуть побольше мужества. То, как он себя вел, рикошетом било и по Гарри. Принимали сейчас не так как обычно: ни кофе, налитого в чашки китайского фарфора, ни порции виски.

Правильный учет сил является для Твердыни вопросом жизни и смерти. Действуй, причем действуй наилучшим образом — или постой в стороне. Гарри пытался как раз постоять в стороне, ему доставляло удовольствие сознание собственной необходимости, причем без того, чтобы самому быть вовлеченным в хитросплетения местной политики. Но на этот раз он не в стороне. Серьезно ли обиделся на него Кристофер? И действительно ли наплевать ему, обиделся ли Джордж или нет? Довольно странно, как после Падения Молота понизился уровень мужества Гарри.

— Мы изгнали его, — сказал Джордж Кристофер. — По моему приказу — его и того самого Джерри Оуэна. Черт возьми, их выкинуло даже Братство, и тогда эти подонки попытались прожить, обкрадывая нас, они крали у нас последнее. А еще Оуэн пытался обучать коммунизму моих рабочих! Бек вернется сюда только через мой труп. Лишь через мой труп… Бек!

Кто-то тихо рассмеялся — то ли Леонилла Малик, то ли Петр Яков. Более никто не обратил на оговорку внимания. Ничего смешного в том, что сейчас происходило, не было. И тут-то Гарри подумалось, не перегнул ли он палку.

— Пока вы занимаетесь Хьюго Беком, доктор Форрестер умирает от усталости, — сказал Гарри. — Можете ли вы что-нибудь для него сделать, или это зависит от того, как вы сперва порешите с Хьюго Беком?

Эл Харди даже не отвел взгляда от центра комнаты, где Кристофер испепелял Бека.

— Эйлин! — позвал он. — Отведите доктора Форрестера на кухню и позаботьтесь о нем.

— Хорошо, — вышла Эйлин. Должно быть она все время находилась в прихожей. И увела Дана Форрестера. Астрофизик двигался, идя за ней, словно деревянный. Очевидно было, что он чуть не теряет сознание от изнеможения.

Хьюго Бек облизнул свои толстые губы.

— То, что я расскажу стоит пищи, — сказал он, потея. — Ч-черт, стоит хотя бы черствого содового крекера. Я ведь не просто так хотел узнать, здесь ли вы еще.

Его заявление вызвало недоумевающие взгляды.

— Мы здесь, — сказал Эл Харди. — У вас есть для нас информация или нет? Я еще не будил сенатора, а он хочет поговорить с Гарри.

Хьюго сглотнул слюну:

— Я был с бандитами. С Армией Нового Братства.

— Сукин сын, — сказал Дик Вильсон.

— Как долго? — спросил тут же насторожившийся Эл Харди. — Вам удалось что-нибудь узнать?

— Или, — добавил Кристофер, — ты сбежал, воспользовавшись первым удобным случаем?

— Я узнал достаточно, чтобы, черт побери, мечтать, чтобы это навсегда исчезло из моей памяти, — ответил Хьюго. И Гарри кивнул: это была чистейшая правда.

— Может быть, будет лучше, если вы нам все расскажете по порядку, — сказал Харди. Обернулся в сторону кухни: — Алис, принеси нам стакан воды.

Он завладел их вниманием, подумал Гарри. Теперь, черт побери, говори так, как полагается говорить мужчине!

— Их больше тысячи, — сказал Хьюго. И заметил как вздрогнул при этих словах Дик Вильсон. — Женщины — наверное процентов десять, а может и больше. Это большого значения не имеет. Подавляющее большинство женщин вооружено. Не могу сказать кто действительно стоит во главе их. Похоже какой-то комитет. Потом: они очень хорошо организованы, вымуштрованы… но, о Господи, они полностью сумасшедшие! Этот сумасшедший проповедник, который является одним из их лидеров…

— Проповедник? — прервал его Дик Вильсон. — Значит, они покончили с людоедством?

Хьюго глотнул и покачал головой:

— Нет, Ангелы Бога не покончили с людоедством.

— Я лучше позову сенатора, — и Эл Харди вышел из комнаты. Вошла, неся стакан воды, Алис Кокс — и огляделась вокруг непонимающе.

— Просто поставь стакан на стол, — сказал Джордж Кристофер. — Хьюго, ты пока можешь подождать рассказывать свою историю.

— Тогда я скажу вам, почему я покинул Графство, — сказал Хьюго. — Мою собственную землю. Мою собственную, черт побери! Мне все время приходилось вдвое больше работать, чем кому-либо из них. После Падения молота они заявили, что их права на землю не меньше, чем у кого угодно другого. Так, а? Мы все равны, именно это я и сам утверждал. Ладно, каждый из них, черт бы их побрал, должен доказать как-то, что мы с ним равны — у всех были шансы. Справедливо?

Все промолчали.

— Все, что я хотел — это работать и чтобы было место для спанья, — продолжал Хьюго. Огляделся вокруг. То, что он увидел, добра не сулило. Кристофер не скрывал своего презрения к человеку, не знающему, как справиться со своими собственными руками. Дик Вильсон боялся слушать и боялся не слушать. Эйлин стояла у двери, возле стула, где сидела женщина-космонавт. Обе они внимательно слушали, никак ее выдавая своих эмоций. У Гарри был кислый вид. Он явно сомневался, стоило ли приводить сюда Хьюго. Мэр Зейц…

Мэр внезапно встал и толкнул незанятый стул по направлению к Хьюго. Хьюго тяжело упал на сиденье.

— Спасибо, — прошептал он.

Мэр молча протянул ему стакан с водой и снова сел.

Леонилла полушепотом заговорила с Петром. В комнате было тихо, и все слышали ее певучую речь. Все глядели на нее, и Леонилла перевела:

— Совещание президиума, — сказала она. — По крайней мере, так по моим представлениям должно проходить подобное совещание. Прошу прощения.

Джордж Кристофер нахмурился. Сел на стул. Подождал еще недолго, и наконец, вошел Эл, сопровождающий сенатора. Харди остановился в дверях и сказал поджидающей в прихожей Алис: — Алис, ты не сможешь съездить за Рэнделлом? И, пожалуй, за мистером Хамнером. Возьми с собой лошадей для них.

На сенаторе Джеллисоне были ковровые шлепанцы и халат поверх брюк и белой рубашки. Его седые волосы остались почти непричесанными. Он вошел в комнату, кивнул, здороваясь, всем, затем посмотрел на Гарри.

— Рад, что вы вернулись к нам, — сказал он. — Добро пожаловать. Мы о вас уже начали беспокоиться. Эл, почему никто не предложил Гарри чашку чая?

— Я сейчас распоряжусь, — ответил Харди.

— Благодарю, — сенатор прошел к своему — с высокой спинкой — креслу, сел. — Извините, что заставил вас ждать. Мне советуют днем чуть подремать. Мистер Бек, вам кто-нибудь что-либо обещал?

— Только Гарри, — то, что ему предложили стул, вернуло Хьюго некоторую долю самообладания. — Мне здесь позволят жить. Это все.

— Прекрасно. Рассказывайте вашу историю.

Хьюго кивнул:

— Помните вы выгнали меня и Джерри Оуэна. Джерри тогда просто обезумел. Готов был убить. Он говорил о… ну, о мести. О том, что взойдут семена бунта, которые он насадил в души ваших людей, мистер Кристофер.

Джордж широко улыбнулся:

— Они избили его почти до смерти.

— Точно. Джерри не мог идти слишком быстро. А мне не хотелось идти одному. Очень уж страшно все было. Однажды кто-то выстрелил в нас, без всякого предупреждения, просто «бах!», ну мы удрали, сломя голову. Мы направились к югу, потому что туда вела дорога; а у Джерри не было сил лазить по горам, если бы мы двинулись в Сьерру. И у меня на это тоже сил не хватило. Мы шли весь день и большую часть ночи, и я не знаю, как далеко мы зашли, потому что у нас была старая карта, изданная нефтяным профсоюзом, а все вокруг изменилось. Джерри разыскал какое-то растение с зернами, такие растения росли вдоль дороги по обочинам. Они, эти растения выглядели, как сорняки, но он сказал, что их зерна можно есть, а на следующий день нам удалось разжечь огонь, и мы их сварили. Они оказались вкусными.

— Ладно, мы не нуждаемся в том, чтобы выслушивать рассказ о каждой еде, которую вам удалось украсть или у кого-нибудь выклянчить, — проворчал Кристофер.

— Извините. Но следующая часть рассказа важная. Вы знали, что его разыскивало ФБР? Он был генералом… — Хьюго сделал паузу, — Освободительной Армии Нового братства, — Хьюго опять замолчал, чтобы дать слушателям осознать сказанное.

— Новое братство, — задумчиво протянул Харди. — Мне кажется — сходится.

— Я тоже так думаю, — сказал Хьюго. — Во всяком случае, Графство служило для него убежищем. Он держал рот на замке, и мы до самого Падения Молота ничего не знали. Мы с ним, вероятно, находились на земле мистера Вильсона, и я начал подумывать, а не бросить ли мне Джерри. То, что мы шли медленно, меня не беспокоило, но как бы мне удалось войти в число людей мистера Вильсона, если Джерри хотел начать народную революцию? Если б я увидел, скажем, светящееся окно, я бы тут же бросил его, и Джерри никогда бы не узнал, куда я делся.

— Но мы ничего не видели. Один раз видели грузовик, но он не остановился. Еще видели забаррикадированные дома фермеров. Если мы пытались подойти ближе, фермеры спускали на нас собак. Мы продолжали идти к югу, нам все больше хотелось есть, а примерно на третий — четвертый день мы повстречали толпу, все они как один — кожа да кости. Каждый из них выглядел так, будто он утерял последнюю надежду. Но были среди них и еще — по меньшей мере, пятьдесят — у которых вид был не такой, будто они умирают с голода.

— Я хотел было убежать от них, но Джерри пошел прямо к ним. Он сказал мне, чтобы я шел вместе с ним, но они никак не походили на людей, к которым мне бы хотелось присоединиться. Я подумал, что, может быть, это людоеды, о которых рассказывал нам Гарри, но они не казались опасными, они просто выглядели, как люди, у которых все кончено.

— На них была солдатская форма? У них было оружие? — спросил Дик Вильсон. — Ружья?

— Я не подходил настолько близко, чтобы увидеть какое у них оружие, но наверняка солдатской формы на них не было, — ответил Хьюго Бек.

— Тогда это была не Армия Нового братства.

— Вы просто слушайте, — вмешался Гарри. — Он еще не закончил.

Вышла, неся поднос, Эйлин:

— Пожалуйста, ваш чай, Гарри. — Она налили чай в чашку, поставила ее на стол, стоящий рядом с почтальоном. — Ваш чай, сенатор.

Бек глянул на чашку Гарри, затем сделал маленький глоток из своего стакана с водой.

— Итак, Джерри присоединился к этим людям, а я нет. Я думал, что больше его не увижу. Теперь я мог снова вернуться на землю мистера Вильсона. Но вместо этого я наткнулся на одну старую леди и ее дочь. Они жили в маленьком домике посреди миндальной рощи, у них не было никакого оружия. Никто до тех пор не доставлял им беспокойства, потому что они жили вдалеке от дороги, а из дому они не выходили с самого Падения Молота. Девушке было семнадцать, она была нездорова. У нее была сильная лихорадка — вероятно от воды. Я стал им готовить еду, — с вызовом сказал Хьюго Бек. — Свою собственную еду я отрабатывал.

— Чем же вы питались? — спросил мэр Зейц.

— В основном миндалем. Еще у старой леди был некоторый запас консервов. И примерно два бушеля картофеля.

— Что потом произошло с ними? — спросил Джордж Кристофер.

— Я как раз перехожу к этому, — Хьюго Бек содрогнулся. — Я оставался там три недели. Черил была очень больна, но я все время кипятил для нее и ее матери воду. И она стала выздоравливать. Ей уже стало намного лучше, когда… — Бек замолчал. Было видно, как он пытается овладеть собой. В его глазах стояли слезы. — Я действительно любил ее, — и Бек замолчал снова. Все ждали.

— Мы никуда не могли уйти из-за миссис Хоурн, матери Черил. Миссис Хоурн все уговаривала нас уйти, прежде чем, кто-нибудь разыщет нас, но мы не могли этого сделать, — Бек пожал плечами. — И нас разыскали. Сперва мимо проехал джип. Он не остановился, но вид людей, едущих в нем был угрожающий. Мы решили, что надо бежать, но не успели пройти и мили, когда к дому подъехал грузовик и те, кто приехал в нем, кинулись нас искать. Я думаю, они нашли нас по следам, потому что очень скоро нас остановили. Их было примерно человек десять. Они все были вооружены, и они захватили нас. Они нам не сказали ни слова. Они просто кинули Черил и меня в грузовик и повезли. Я думаю, что остальные захватили дом, где оставалась миссис Хоурн. Что произошло дальше я знаю точно… Они не разрушали такие дома. И я уверен, что они убили ее, но как именно убили, этого я не знаю.

— Нас провезли в грузовике несколько миль. Когда мы приехали, было уже темно. Они разожгли костры. Костра три-четыре, по крайней мере. Я все спрашивал, что они собираются делать с нами, а они все отвечали мне, чтобы я заткнулся. Наконец, один из них мне все объяснил кулаками, и больше я никого не спрашивал. Когда мы приехали в лагерь, нас присоединили к другим захваченным ими людям, таких было, примерно, дюжины две. И нас окружили часовые с ружьями.

— Некоторые из людей, к которым нас поместили, были ранены. Покрыты кровью. Пулевые ранения, раны от ножа, переломанные кости… — Хьюго опять содрогнулся. — Мы радовались, что не стали им сопротивляться. Пока мы так ждали, двое раненных умерли. Нас огородили колючей проволокой, и караулили нас трое с автоматами. И все время поблизости были еще кто-нибудь — с ружьями.

— В форме? — спросил Дик Вильсон.

— Некоторые в форме. Например один из тех, что были с автоматами. Чернокожий с нашивками капрала, — Хьюго, похоже, продолжал свою историю с неохотой. Слова текли медленно, для каждого требовалось какое-то усилие.

Эл Харди глянул вопросительно на сенатора. Сенатор кивнул, и Эл обернулся к стоящей в дверях Эйлин. Кивнул в направлении своего кабинета. Эйлин ушла быстрым шагом: ей не хотелось, чтобы рассказ прошел мимо ее.

— Черил и я поговорили с другими пленниками, — сказал Хьюго Бек. — Произошло сражение и они его проиграли. Они были фермерами, они организовались вместе — наверное так, как это сделано у мистера Вильсона: объединение соседей, пытающихся совместно выжить без посторонней помощи.

— Где это было? — спросил Дик Вильсон.

— Не знаю. Но это уже ее имеет значения. Их там больше нет, — ответил Хьюго.

Вошла Эйлин, в руке — наполовину наполненный стакан. Передала его Хьюго Беку:

— Пожалуйста.

Хьюго отпил, огляделся испуганно, выпил снова, сразу осушив половину содержимого стакана. — «Спасибо. О, Господи, спасибо тебе!», — виски в какой-то степени помогло, голос его зазвучал тверже, но взгляд, бегавший по лицам присутствующих, по-прежнему оставался затравленным. — Потом пришел проповедник, — сказал Хьюго. — Он вошел к нам за ограду из колючей проволоки. Понимаете, я был так запуган, что не запомнил всего, что он нам говорил. Его звали Генри Армитаж, а мы были захвачены Ангелами Бога. Он много говорил, иногда по-прежнему, а иногда таким особым церковным тоном, часто повторяя: «братия мои»и «люди Божии, слушайте и уверуйте». Все мы спаслись не случайно, сказал он. Мы пережили конец света, и теперь у нас в этой жизни есть цель. Мы обязаны закончить дело Бога. Обрушился молот Господень, и люди Бога допущены довести до конца святое дело. Но всерьез я начал его слушать, когда он сказал, что у нас есть выбор: либо присоединиться к ним, либо умереть. Если мы решим присоединиться, то тогда мы будем обязаны убить тех, кто откажется присоединиться, а потом…

— Подождите-ка минутку, — в голосе Джорджа Кристофера смешались неподдельный интерес и недоверие. — Генри Армитаж — это был проповедник, выступавший по радио. Я не один раз слушал его. Это был хороший и умный человек. А теперь ты утверждаешь, что он сумасшедший?

Хьюго было трудно глядеть прямо в глаза Кристофера, но голос его был вполне тверд:

— Мистер Кристофер, то, что изменило его произошло задолго до нашей встречи, поэтому даже не понять, когда именно это было. Послушайте, вы же сами знаете, сколько человек повредилось в уме, когда произошло Падение Молота. У Армитажа было больше причин свихнуться, чем у подавляющего большинства остальных.

— Он был умным. Все, что он говорил было умно. Ладно, продолжим. Так на чем он свихнулся, на каком пункте, и зачем ему понадобилось беседовать с вами?

— Да ведь как раз об этом он нам прямо сказал! Он рассказал нам, как он понял, что Молот Божий приведет к концу света. Он предупреждал, как только мог — с помощью радио, телевидения, газет…

— Тут все правильно, — сказал Джордж.

— И когда настал день, он вместе с пятьюдесятью своими наиболее верными товарищами — не просто членами своего церковного объединения, но именно товарищами — и со своей семьей отправился в горы, чтобы с вершины горы наблюдать за концом света. Они видели три удара — три столкновения обломков кометы с Землей. Потом они пережили это жуткий дождь, который начался как поток воды, перемешанной с комками горячей грязи, а закончился наводнением, походящим на Ноев потоп, и Армитаж все ждал появления ангелов.

— Когда он это сказал, никто из нас не рассмеялся. Кстати, его рассказ слушали не только пленники, но и многие из… Ангелов Бога, как они сами себя называли. Они стояли вокруг и тоже слушали. И они все время кричали: «Аминь!»и наставляли на нас ружья. Мы не смели смеяться.

— Армитаж ждал, когда Ангелы предстанут перед его паствой. Но ангелы так и не появились. И тогда он во своими товарищами в поисках безопасного места начал спускаться с горы, они спускались все ниже и ниже.

— Они шли берегом моря Сан-Иоаквин и повсюду видели трупы. Некоторые из его товарищей заболели, двое были застрелены, когда пытались подойти к полузатопленной водой школе.

— Хватит об этом, — сказал сенатор.

— Хорошо, сэр. Слушаюсь. В следующей части его выступления разобраться было труднее. Все время Армитаж пытался понять, почему, черт побери, нет никаких ангелов. Так он говорил. Где-то во время своих скитаний он это понял. Кроме того, в определенной мере на разгадку его натолкнул Джерри Оуэн.

— Оуэн?

— Да. Это и была группа, к которой он присоединился. Если верить Джерри, то именно он вдохнул новую жизнь в Армитажа. Не знаю, какая доля тут правды, есть ли тут вообще правда. Знаю только, что вскоре после того, как Джерри присоединился к нему Армитаж вместе со своими людьми вошел в состав банды людоедов, и теперь банда называется Армия Нового Братства, а руководят ею Ангелы Бога.

— А Джерри Оуэн их главнокомандующий? — сказал Джордж Кристофер. Похоже, все, что он до сих пор услышал представлялось ему до невозможности странным.

— Нет, сэр. Я не знаю какой пост он занимает. Он что-то вреде лидера, но мне не показалось, что он самый главный. Поверьте, это я говорю с радостью. Мне даже просто нужно было кому-то об этом сказать, — Хьюго приподнял свой стакан с виски и уставился на него. — Вот что нам рассказал Армитаж, нам и каннибалам.

Допивая виски, Хьюго дал себе время подумать. «Правильно делает», — подумал Гарри. — «Он не намерен огорчать меня».

— Дело начатое Падением Молота еще не закончено, — сказал Хьюго. — У Бога вовсе не было намерений положить конец роду человеческому. Бог намеревался уничтожить лишь цивилизацию, чтобы человек мог снова жить согласно Его предначертаниям. В поте лица своего должен он добывать свой хлеб. Не будет больше загрязнений суши, морей, воздуха. Загрязнения отбросами индустриальной цивилизации, уводящей человека все дальше и дальше от предначертанного Богом пути. Мы, безусловно, пощажены, чтобы закончить дело, начало которому положил Молот Бога.

— И те, кто были пощажены, чтобы закончить это дело, являются Ангелами Бога. Они не могут ошибаться. Убийства и каннибализм — то, что они обязаны делать, это не кладет пятно на чистоту души. Армитаж убеждал нас присоединиться к Ангелам.

— Их собралось уже с две сотни, они размахивали автоматами, дробовиками, топорами и ножами. Была одна девушка, которая размахивала вилами. Клянусь в этом, такими вилами с двумя зубьями, с деревянной рукояткой… Все это служило очень убедительным доводом. Но наиболее убеждал сам Армитаж. Мистер Кристофер, вы же слышали его, он умеет очень хорошо убеждать. — Кристофер промолчал.

— А остальные все кричали «аллилуйя»и «аминь», и по воле Божьей среди них был Джерри, он размахивал топором и кричал вместе с остальными! Джерри было по душе происходящее, все, что сейчас происходило, было ему по душе, я видел это по его глазам. Он смотрел на меня так, будто никогда не встречался со мной прежде, будто это не я позволил жить ему в моем доме в течении нескольких месяцев.

Сидящий в своем похожем на трон кресле сенатор все время слушал, полуприкрыв глаза. Теперь он уставил взгляд на Бека и сказал:

— Подождите минутку, Хьюго. Вы не находите, что все это очень походит на цели, которые ставило перед собой Графство? Жизнь среди природы, пища — лишь естественного происхождения, взращенная самостоятельно, никакой политики, никакого загрязнения окружающей среды. Разве это не то самое, чего вы добивались? Похоже, что Армитаж хотел того же, что и вы.

Предположение сенатора привело Хьюго Бека в ужас:

— О, нет, сэр! Нет. Я еще до Падения Молота начал понимать, что вовсе не все в наших целях правильно, а уж после… сенатор, мы просто не понимали, что нас окружает, что нам необходимы вещи, произведенные современной цивилизацией. Ого, да у нас были две микроволновые кухонные плиты! А эти проклятые ветряки так и не давали достаточно электричества, чтобы можно было зарядить батареи. Микроволновые плиты почти не могли работать, а когда ударил Молот, ураган прямо сдул наши ветряки! Мы пытались выращивать посевы, не применяя искусственное орошение, с помощью одних лишь органических удобрений, без инсектицидов — и большая часть урожая досталась не людям, а жукам и прочим насекомым! После этого я предложил ввести в обиход опрыскиватели, но этого делать не стали, а вместо этого, черт побери, кому-то приходилось каждый день ползать по земле и собирать насекомых с листьев салата! И потом, у нас был грузовик и мотороллер и силовой двигатель. У нас была звуковоспроизводящая аппаратура высокой точности и набор записей Галадриля. Еще у нас были аппаратура для киносъемок, в том числе стробоскопический источник света и были электрогитары. У нас была электрическая посудомойка, и сушилка для одежды, но мы, чтобы сберечь горючее, вовсе ничего обычно не стирали, а если стирали, то высушивали прямо на солнце. О, конечно, иногда мы собирались и занимались стиркой, и стирали вручную, но обычно нам не хотелось этим утруждать себя, и для каждой стирки требовался какой-то особый повод.

— А аспирин, а иголки, булавки, а швейная машинка, а большая, спасибо за нее Господу, чугунная кухонная плита, та, которую сделали в Майне…

— Значит, я могу расценить вами сказанное, как то, что вы не были согласны с Армитажем? — спросил сенатор Джеллисон.

— Нет, я не был согласен. Но я держал свой рот на замке и наблюдал за Джерри. Он казался важной персоной, и я понимал, что если он смог войти в их ряды, что если ему настолько доверяют, что дали ему топор, то тоже самое по силам и мне. Черил и я переговорили об этом, переговорили шепотом, потому что нам было запрещено прерывать Армитажа, и мы согласились, что нам следует присоединиться к ним. Я хочу сказать: а разве у нас был выбор? Вот мы и присоединились. В тот раз. Двое потом передумали — под конец…

Казалось, язык отказывается повиноваться Хьюго. Он обвел комнату молящим, ищущим взглядом, и ни на одном лице не увидел сочувствия. И он сказал торопливо:

— Сперва мы должны были убить тех, кто откажется присоединиться. Наверное нам дали бы для этого ножи, но точно не знаю, потому что все сказали, что хотят присоединиться к ним. Потом мы должны были приготовить мясо. Это мы сделали, потому что четыре пленника умерли от пулевых ранений. Похожий на кролика маленького роста тип сказал нам, что двоих умерших пускать на мясо не следует, потому что они чем-то там болели. Мясо приготавливается только из здоровых! Я позднее говорил с ним и… — Хьюго замигал.

— Впрочем, это пустяки. У них было два больших котла для мяса. Мы должны были нарезать мясо. Черил становилось все хуже. Мне пришлось помогать ей. Нам дали ножи и мы разрезали те трупы на куски, а этот похожий на кролика доктор проверил каждый кусок прежде чем тот был заложен в котел. Я видел, как одна женщина взяла мясницкий нож и все стояла, глядя на… это… на нижнюю половину умершего мужчины, а потом ее вырвало, и она кинулась на охранника, и ее застрелили, а потом этот похожий на кролика доктор осмотрел ее, и тогда мы тоже разрезали ее на куски.

— И все время, пока… мясо… приготовлялось, Армитаж продолжал проповедовать. Он мог так продолжать без остановки часами. Все ангелы говорили, что это знак, чудесное знамение, что человек его возраста не мог бы без чуда проповедовать, не уставая. Он все кричал, что для Ангелов Бога нет ничего запретного, что наши грехи прощены, а затем все было готово, и мы ели, а один парень… когда резали мясо, у него все шло хорошо, но есть он не смог, и тогда нам приказали, и мы повалили его и перерезали ему глотку.

Хьюго уже не мог дышать. В комнате было тихо.

— И вы ели, — сказал сенатор Джеллисон.

— Я ел.

— Надеюсь, после этого ты не станешь рассчитывать всерьез, что сможешь остаться здесь? — чуть ли не любезным тоном сказал Джордж Кристофер.

Гарри посмотрел на женщин. Эйлин выглядела спокойной, но Гарри заметил, что ее глаза ни разу не встретились с глазами Хьюго. А советская женщина-космонавт смотрела на Хьюго с нескрываемым ужасом. Гарри вспомнил, как его сестра хотела наполнить ванну, и увидела как по стене ванной ползет громадный паук. Сестра смотрела почти так же. Глаза женщины были широко раскрыты. Казалось, она силой принуждала себя остаться на месте, не убежать подальше отсюда. Она не могла отвести в сторону своего взгляда.

«НУЖНО ОТМЕТИТЬ ВОТ ЧТО. ТИПИЧНЫЙ КАПИТАЛИСТ ПОД ДАВЛЕНИЕМ УГРОЖАЮЩИХ ЕМУ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ПРОЯВЛЯЕТ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ НАКЛОННОСТИ, КОТОРЫЕ МОЖНО ПРЕДСКАЗАТЬ ЗАРАНЕЕ: НАКЛОННОСТИ К УБИЙСТВУ И КАННИБАЛИЗМУ…»

Гарри взывал к Богу, чтобы никто не обратил внимание на то, что с ним творилось. Никто, кроме него не напрягал все силы, чтобы не расхохотаться. И если б Гарри сидел у стола на виду у всех, ему просто-напросто пришлось бы под этот стол залезть.

— Нет. Не очень рассчитываю, — ответил Хьюго. — Остаться… ни здесь, ни нигде. В этом их сила. Раз ты ел человеческое мясо, куда же ты сможешь пойти? Ты стал одним из них, ты вместе с этим сумасшедшим проповедником, который говорит тебе, что все идет так, как надо. Ты — Ангел Бога. Ты не можешь ошибаться, не можешь поступать плохо — если только не вздумаешь убежать от них, и тогда ты изменник и вероотступник, — голос Хьюго упал, он забормотал монотонно: — В этом их сила, иного результата быть не может. Черил не осталась бы со мной. Она собиралась выдать меня. Собиралась, она действительно собиралась сделать это. Поэтому я убил ее. Это была единственная возможность убежать от них, и я убил ее… но… но я не хотел этого делать, но что я еще мог бы сделать?

— Сколько времени вы пробыли с ними? — спросил Эл Харди.

— Около трех недель. Было еще одно сражение, и мы захватили еще пленных. А потом произошло то же самое, что и раньше, только теперь я был по ту сторону проволоки, у меня был пистолет и я кричал: «Аллилуйя!» Мы снова двинулись на север, к землям мистера Вильсона, и когда я увидел Гарри, я не осмелился заговорить с ним. Но когда ему позволили уйти…

— Вам позволили уйти? — спросил сенатор Джеллисон.

— Да, сэр. Но они забрали мой грузовик, — ответил Гарри. — У меня есть послание для вас, послание от Ангелов Бога. Вот почему они позволили мне уйти. Когда меня схватили, я сказал им, что я ваш почтальон, что я нахожусь под вашей защитой и показал им написанное вами письмо. Они засмеялись, но потом Джерри Оуэн сказал…