— Ну а я здесь при чем?

— А тебе не кажется, что наша с тобой встреча, да еще в таком огромном городе, как Валдарр, во время праздника, когда улицы полны народу, трудно счесть простой случайностью?

— Жизнь полна самых невероятных случайностей и совпадений.

— Ну, если ты предпочитаешь смотреть на это так, то да. Однако человек, старающийся увидеть знаки судьбы...

— Ты считаешь нашу с тобой встречу своего рода знамением?

— Знаешь, если тебе покажется, что я лезу не в свое дело, просто вели мне замолчать. Но еще с первой нашей встречи мне показалось, будто ты таишь в себе большую печаль. Я почувствовала это до того, как узнала о тебе хоть что-то определенное. А теперь, когда мне стало известно больше, я, как мне думается, могу себе представить, что именно так тебя тяготит.

При обычных обстоятельствах Серра постаралась бы уйти от этого разговора, но в данный момент слова Таналвах упали на благодатную почву. В последнее время она особенно часто вспоминала Этни: дочь занимала почти все ее помыслы и часто являлась ей в снах.

— Пойдем со мной, — предложила Таналвах, указывая на храм.

— Нет, не думаю, чтобы мне... — покачала головой Серра, не посещавшая святилищ с самой смерти Этни.

— Знаешь, это помогает. Если некому облегчить свою душу, попробуй открыть ее перед богами. Возможно, они даруют тебе хотя бы временное утешение.

Женщина сама не поняла, как это вышло, но неожиданно поймала себя на том, что отвечает собеседнице:

— Хорошо.

Бок о бок они вступили в просторное помещение. Внутри храм был поделен на приделы, в каждом из которых находился алтарь, посвященный богу или богине. Некоторые из алтарей представляли собой подлинные произведения искусства, другие же были не более чем непритязательными подиумами, на которых стояли магические изображения тех или иных божеств. В воздухе витал ароматный дым от множества курильниц.

— Я почитательница Ипарратер, ибо она сострадательна, — сообщила Таналвах. — А у тебя есть любимое божество?

Серра покачала головой.

— Моя богиня привечает всех обделенных судьбой и страждущих. Советую тебе обратиться к ней и снять тяжесть с души. Хуже не будет.

Воительница безразлично пожала плечами. Она не видела разницы между всеми этими богами и сомневалась, что хоть кто-то из них в действительности заслуживает поклонения. Однако в следующий миг ей стало неловко оттого, что столь неподобающая мысль посетила ее в святом месте. Это показалось Серре странным, она как будто вернулась в детство, когда ей прививали почтение к священным кумирам.

Перед изображением Ипарратер Таналвах осенила себя святым знамением и преклонила колени, чтобы помолиться.

И вновь Серра испытала неловкость: кругом молятся, а она просто стоит перед алтарем, таращась на скрытое вуалью изображение богини.

Закончив молитву, Таналвах поднялась и направилась к находившемуся сбоку от придела маленькому каменному оракулу. Положив монетку на блюдо для подаяния, она вложила руку в выемку. В отличие от джеселламского здешний оракул выдавал пророчества на маленьких карточках с золотой каймой по краям. Когда такая карточка выскочила из другой щели, Таналвах взяла ее, внимательно прочитала и положила в карман.

— Почему бы и тебе не спросить совета? — обратилась она к Серре.

— Денег нет.

— Возьми. — Улыбаясь, женщина вручила ей монетку. — Это помогает, если ты обращаешься с тем самым вопросом, который действительно волнует тебя и занимает твои мысли.

— Спасибо.

— Ну, давай. Я подожду тебя здесь.

И снова, уже в который раз, Серра ощутила неловкость. До конца не осознавая, зачем она это делает, женщина тем не менее положила монетку на блюдо. Заготовленного вопроса у нее, разумеется, не было, и она даже прикрыла глаза, задумавшись, о чем же спросить оракула. Однако долго размышлять не пришлось, вопрос: «Избавлюсь ли я когда-нибудь от своего отчаяния?» — родился в ее голове сам собой.

Ответ, начертанный на выскочившей из щели карточке, оказался коротким и, по существу, однозначным. Серра долго смотрела на картонку. Таналвах подошла к ней и, увидев выражение ее лица, сказала:

— Я не знаю, о чем ты спрашивала, но ответы оракулов непросты и зачастую означают вовсе не то, что думаешь поначалу. Мой собственный вопрос касался Кинзела, и ответ я получила довольно замысловатый. Порой, чтобы понять смысл предреченного, требуется время.

— Наверное, — тихо ответила Серра, убирая карточку.

После этого она по большей части молчала или, когда Таналвах пыталась ее разговорить, отделывалась односложными ответами. Столь же задумчивый вид Серра сохранила и после того, как прибывший в храм Кинзел усадил обеих женщин в карету и повез их в дом Карра. Путь был неблизкий, но она не проронила ни слова.

Рит добрался до убежища Карра несколько позднее Серры, а когда спросил о ней, ему сказали, что она удалилась в свою комнату и просила ее не беспокоить. Зато он с радостью встретил Куча, от которого узнал, что парнишка и все остальные без приключений добрались до убежища. Карру квалочианец рассказал обо всем, что произошло в хранилище документов.

— Ясно, что они каким-то образом узнали о нашей операции, — сказал, выслушав его, патриций. — Мы, конечно, догадываемся, что власти имеют информаторов в нашей среде, но, судя по всему случившемуся, на сей раз они воспользовались весьма осведомленным источником. В связи с этим будет проведено самое тщательное расследование.

— Информаторы информаторами, но это никак не объясняет исчезновение содержимого папки с моим досье, — резонно указал Кэлдасон. — В конце концов, знай они заранее о моем намерении забраться в архив, с их стороны было бы логичнее не потрошить папки, а...

— ... а устроить на тебя засаду, — закончил за него Карр.

— Вот именно. Патриций нахмурился.

— Не знаю, Рит, что и сказать, — промолвил он после недолгого размышления. — Чтобы разобраться в этом, потребуется время.

— А ты рассказал Риту про Девлора Басторрана? — спросил Карра Куч.

— Про кого? — не понял Кэлдасон.

— Он имеет в виду того паладина, с которым ты сражался в фургоне, — пояснил патриций. — — Это младший Басторран, которого прочат в преемники нынешнему вождю кланов.

— Весьма польщен. Надо отдать ему должное: он не только знатный малый, но и превосходный боец.

— Можешь мне поверить, теперь у тебя будет на одного опасного и непримиримого врага больше. Басторран чертовски злопамятен. При падении он пострадал гораздо больше, чем ты, но, уверен, его вылечат довольно быстро. И тогда тебе придется держаться настороже. Однако, — тут лицо Карра просветлело, — операцию можно считать успешной. Во многом, должен отметить, благодаря незаменимой помощи Куча.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. А сейчас, прошу прощения, меня призывают срочные дела. Попозже встретимся в столовой и отметим наш успех.

Уже у самых дверей патриций задержался.

— У меня есть интересные новости. Это касается каждого, так что приходите обязательно.

— Он прав, — сказал квалочианец юноше, когда Карр вышел. — Ты действительно молодец. Я горжусь тобой.

— Спасибо, Рит.

Почему ты хмуришься? Тебе бы радоваться да радоваться.

— Я и радуюсь. Просто... есть кое-что, о чем мне нужно тебе рассказать. Скорее даже спросить у тебя совета. Вообще-то мне хотелось поговорить с тобой уже несколько дней, да как-то не складывалось. То мы не одни, то ты по горло занят.

— Ну, я слушаю. В чем дело?

— Это имеет некоторое отношение к искательству.

— Куч, ты же знаешь о моем отношении к магии. И дело даже не в этом, я ведь еще и ничего в ней не смыслю. Может, тебе лучше потолковать с Фениксом?

— С ним я тоже поговорю. Хотя, признаюсь, уже несколько раз откладывал разговор на потом. Боюсь, как бы он не решил покончить с моей учебой.

— Ну ладно. Выкладывай, что там у тебя?

— Это трудно объяснить. Дело в том, что пару раз, практикуясь в искательстве, я... кое-что видел.

— А разве не этому тебя учат?

— Не о том речь. Меня учат распознавать магию, а это было нечто... за ее пределами. Какие-то видения или мимолетные образы... но создавалось впечатление, будто они откуда-то... не из нашего мира.

— Что? — Кэлдасон явно заинтересовался. — Ну-ка, давай поподробнее. Рассказывай все, что можешь вспомнить.

Куч рассказал.

До сих пор ему не доводилось видеть квалочианца потерявшим самообладание. Но сейчас он казался именно таким.

— Что это было, Рит? — умоляюще спросил парнишка. — И что с тобой? Тебя напугал мой рассказ?

— Ты все мне сообщил?

— Ну, да... А в чем дело?

— Да в том, Куч, — Кэлдасон сурово посмотрел в глаза юноши, — что мне эти картины хорошо знакомы. Ты видишь мои сны.

Откуда-то из глубины дома донесся крик. Вскочив на ноги, они устремились к двери. Распахнув ее, Кэлдасон увидел испуганную Таналвах.

— Скорее! — воскликнула она. — Серра! В своей комнате! Она...

Едва не оттолкнув женщину, Кэлдасон помчался по коридору. Куч поспешил за ним. Свернув за угол, они оказались перед открытой дверью в комнату и замерли на пороге.

На прочно привязанной к потолочной балке бельевой веревке висела Серра. Под ее ногами валялся перевернутый стул.

— Ноги! — заорал Рит. — За ноги ее и вверх! Чтоб не давила на петлю!

Повторять не пришлось, Куч мигом выполнил его приказ. Кэлдасон поставил стул на ножки, прыгнул на него и перерезал веревку ножом. Обмякшее тело Серры упало на пол. Куч попытался поднять женщину, но его сил не хватило, и вдвоем с Ритом они положили ее на кровать.

— Серра, — окликнул ее Кэлдасон и, не дождавшись ответа, похлопал женщину по щекам. — Серра!

В комнату вбежали другие люди. Таналвах рыдала навзрыд.

— Я только хотела ей помочь, — стонала она, тогда как Кинзел пытался утешить ее, уговаривая не винить себя.

Рит тряс Серру за плечи, хлопал по щекам и продолжал снова и снова звать по имени.

Наконец ее веки затрепетали. Она хрипло вздохнула, открыла глаза и, увидев Рита, прошептала:

— Ублюдок!

Заметив на полу бумажный квадратик — маленькую карточку с золотой каемкой, — Куч наклонился, поднял ее и прочел: «Не в этой жизни».

Вечером того же дня они, как и намечалось, собрались на плоской крыше особняка. Правда, собрание оказалось куда более серьезным, чем предполагалось.

Валдарр отмечал День свободы магическими фейерверками. Небо расцвечивали звездные вспышки, парящие золотые ленты, гигантские многоцветные колеса, которые, вращаясь, разбрасывали серебристые искры.

Ко всему этому великолепию добавлялось зарево пожара: с продолжавшего гореть здания секретного архива пламя перекинулось на несколько соседних строений.

— Я надеялся, что мы с вами сегодня отпразднуем наш успех, — обратился к собравшимся Карр. — И прошу помнить: при всех наших бедах и горестях, — он взглянул в сторону сидевшей у окна Серры, — повод порадоваться у нас все-таки есть. Сегодня мы нанесли нашим врагам удар. Пусть может показаться, что для толстой шкуры наших угнетателей это не более чем комариный укус, но укус болезненный, а значит, мы одержали хоть маленькую, но победу.

Он окинул взглядом собравшуюся за столом компанию.

—У меня есть для вас новость.

Чтобы усугубить впечатление, патриций, как опытный, склонный к театральным эффектам политик, выдержал паузу, после чего заявил:

— Наши поиски подошли к концу. Мы наконец-то сумели найти идеальное место для нашего государства, и теперь нам предстоит сделать первый шаг, с которого начнется далекий и долгий путь. Путь, признаюсь, нелегкий, на котором нас, наверное, поджидают и горести, и утраты. Но я молюсь и всем сердцем надеюсь на то, что в конце он приведет к спасению.

Слова его были встречены без аплодисментов, восклицаний и вообще без каких-либо ярко выраженных эмоций. Присутствующие просто приняли их к сведению, молчаливо согласившись с услышанным.

Кинзел и Таналвах искали утешения друг у друга в глазах. Куч вновь и вновь вспоминал свои диковинные видения. Серра молча боролась с угнездившимися в ее душе демонами.

А Рит Кэлдасон смотрел на север.