- Послушайте, дон Иларио, время сейчас для нас обоих очень ценно, так что давайте отбросим те вопросы, на которые я хоть и отвечу, но вы все равно не поймете. Согласны?
      - Согласен. - Он протянул Джулии золотой кубок с вином.
      - Превосходный вкус, - похвалила она, пригубив напиток. - Вы, я вижу, не расстаетесь со своим ларчиком даже в походе.
      Лицо дона Иларио приобрело самодовольное выражение.
      - Это одно из моих правил. Оно незначительно, конечно, но у меня под рукой должно быть все необходимое. Даже такая мелочь, как вино.
      - Вы так привязаны к этой мелочи?
      - Я люблю вино, хотя могу обходиться и без оного. Но тогда это будет единственный комар в комнате. Его не видно - но он есть, и он противно пищит, не давая спокойно заснуть.
      - Вы очень своеобразно и просто умеете объясняться, дон Иларио. Теперь настала моя очередь. Начну с главного. У вас находится то, что вам не принадлежит по праву; вы держите в плену тех, кто рожден быть вольными людьми.
      - Ах вон оно что! - Командор отставил кубок в сторону. - Так вы только за этим пожаловали? Но я-то тут при чем? Вы всесильная, вы и освобождайте их. Если получится.
      Дон Иларио начал приходить в себя, и раздражение стало наполнять его грудь.
      - Я практически сделала это, но мне хотелось, чтобы вы лично поучаствовали в этом.
      - Не имею ни малейшего желания.
      Джулия слегка подалась вперед.
      - Тогда разрешите официально объявить вам свои требования. Первое: по истечении этой ночи все пленные должны быть освобождены. Второе: все золото - включая и божественные фигуры, и другие драгоценные изделия, которые я вижу здесь, вы здесь и оставите. После чего уберетесь с этой земли.
      - Все?
      - Все.
      - Вы забыли добавить "если". Если, мол, вы не выполните мои требования, то... Так что там, уважаемая сеньора?
      Джулия приняла прежнюю позу, положив руки на подлокотники трона и касаясь лопатками жесткой спинки.
      - Вы останетесь здесь навсегда, - пояснила она.
      Дон Иларио разыграл небольшую сцену, закатив глаза.
      - О, Господи! Какой ужас! Навсегда, сказали вы? Это как вас понять убьете, что ли? Сколько вас осталось - пятнадцать? Или шестнадцать, если священник остался жив?
      - Вы хорошо оперируете цифрами, дон Иларио. Вероятно, в детстве вы дружили с арифметикой, иначе бы вы не смогли осуществить тот коварный план захвата города альмаеков, где погибли все, исключая нас и девяноста шести детей. Чтобы наш с вами разговор все-таки состоялся, давайте забудем на время о божественном.
      - Богу богово? Что ж, разумно. Чисто по-человечески я вас понимаю это я о жертвах. И с той же человеческой логикой никак не пойму, что вы можете мне противопоставить? На чем основываются ваши требования? На том, что я, услыхав вашу испано-итальянскую речь, грохнусь оземь? Буду ползать у вас в ногах, целовать божественные руки и ловить каждый взгляд посланницы Божьей? Вы что, и в самом деле хотели взять меня этим?
      Он хрипло рассмеялся и опустошил свой бокал.
      - Нет, уважаемая сеньора, я человек здравомыслящий, меня на подобные штуки не возьмешь. Кстати, вы ведь должны знать, сколько вам подобных было сожжено на кострах Великой Инквизиции.
      - Да уж, наслышана.
      - Вот-вот. Но дон Иларио не такой человек, он не зажжет здесь ещё один костер. Я отпускаю вас, идите. Никто не посмеет преследовать вас.
      Джулия усмехнулась.
      - Вы первый заговорили о кострах, и теперь самое время и мне опуститься на землю и конкретизировать это "если", которое вас так волнует. Вернее, вы относитесь к нему слишком уж легкомысленно.
      - У вас действительно есть что мне предложить?
      - Да. Это три прекрасных галиона. Они называются - "Санта Мария", "Тринидад" и "Мария Глориоса". Они действительно прекрасны, я лично побывала на каждом.
      - Что? - внутри дона Иларио внезапно стало холодно.
      - Ничего. Там почти все в норме. И порох вроде бы не отсырел, и пушки в отличном состоянии. Только вот беда, паруса куда-то исчезли - и запасные, и те, которые стояли. Но я нашла их. Они лежат тремя большими кучами, обложенные сухим хворостом. Не дай Бог, кто подожжет.
      - Вы блефуете.
      Джулия махнула рукой на его замечание.
      - А вообще, на кораблях был полный бардак. Но я привела все в порядок. Пушки теперь на месте, смотрят в борта на уровне ватерлинии изнутри трюмов, фитили хорошо просушены. И все пушки соединены таким мудреным образом, что стреляют одновременно, посредством пущенной с берега зажженной стрелы. После бортового залпа - взрываются крюйт-камеры. Если вы дадите мне лист бумаги и ручку... прошу прощения, перо, я берусь набросать эту хитрую комбинацию. Фейерверк будет потрясающий. Хотите посмотреть?
      Дон Иларио потребовал доказательств; его лицо побледнело, мозг напряженно работал.
      Джулия развязала ленту на манжете рубашки и извлекла из широкого рукава свиток.
      - Вот записка от шкипера "Санта Марии" Диего Санчеса. Это ведь ваш корабль? Кстати, шкипер тоже куда-то пропал, равно как и остальные девяносто пять человек. Так что я предлагаю равный обмен.
      Командор взял протянутый ему листок бумаги, посмотрев на другие листки в руках Джулии.
      - А это что у вас?
      - Это послания от других капитанов и несколько страниц - последних судовых журналов всех трех кораблей. Я читала, получился увлекательный роман. Узнаете знакомые почерки?
      Дон Иларио узнал руку Диего Санчеса и тяжело опустился на стул. Тренированный мозг отказывался служить хозяину, не выдавая ни единой полезной мысли. И он дерзко пошел напролом.
      - Неужели вы думаете, что я соглашусь на ваши условия? Конечно, вы можете сжечь корабли, потопить их. Но рано или поздно сюда доберутся другие испанские экспедиции и заберут нас. Вместе с золотом, которого вы не получите, вместе с детьми, которые станут рабами в моем поместье.
      - Хотите немного истории?.. Нет-нет, этот разговор должен состояться, тем более что он изобилует цифрами, которые вы так любите. Пропустим год 1492, когда Колумб открыл новый материк, забудем и год 1502, когда Винсент Пинсон впервые побывал в устье Амазонки, - это не интересно. Но вот год 1542 наверняка заинтересует вас. Потому что именно в этот год и ни годом раньше здесь появится ваш соотечественник Франциско де Орельяно, который пройдет от истоков до самого устья Амазонки. И больше никто. Сколько лет будет вам, уважаемый? Девяносто три? К тому же я не слышала, чтобы Орельяно подобрал на берегах этой реки своих земляков.
      - Вы не можете этого знать.
      Джулия оставила замечание командора без комментариев.
      Дон Иларио нервно прошелся по залу. Прошло больше часа, а он по-прежнему как в тумане.
      - Ну хорошо, допустим все же, что вы были в Бель-Прадо, захватили корабли. Но где гарантия того, что вы не сожгли их?
      - Вы забываете о ста измученных детях, томящихся в подвале храма.
      "Какого черта я психую? - подумал командор. - Она совершенно права дети-то у меня!"
      - Значит, я вам пленных, вы мне - корабли, так?
      - Не совсем. Вы забыли о золоте.
      - Ну ладно, пусть будет и золото. Я нахожу корабли в порядке и передаю вам пленников и золото.
      - Нет, только пленников.
      - Но вы же только что сказали о золоте!
      - Золото останется здесь, вы его не тронете с места. Иначе сделка не состоится.
      - И погибнут дети, - многозначительно добавил командор.
      - А мало их погибло до этого? - грозно спросила Джулия. - Вы уничтожили больше десяти тысяч человек. Я здесь для того, чтобы спасти оставшихся, но, обладая неограниченной властью и авторитетом, могу пожертвовать ими, ради того чтобы уничтожить вас. Это будет возмездие, и меня простят.
      - Вы зря грозите, потому что уже ничего не сможете сделать. Я сейчас же прикажу поместить вас в подземелье. Чтоб не было скучно ни им, ни вам.
      Джулия, разделяя каждое слово, веско проговорила:
      - Когда меня не будет на определенном месте с первыми лучами солнца, легкая пирога пустится в быстрое плавание. Меньше чем за сутки она покроет расстояние до Бель-Прадо, и в ту же секунду запылают корабли.
      - Вы смелая, сеньора.
      - Вот этого не отнять.
      Дон Иларио уселся на лавку.
      - Если честно, сеньора, то ваша позиция не кажется такой уж сильной. Вы здорово рискуете, толком не зная меня, идя на такой шаг. Во мне живут два человека - рассудительный, трезвый и жестокий, не подверженный эмоциям. В первом вы не ошиблись, он сейчас перед вами. Но я не могу долго находиться в одной шкуре и, подобно змее, порой сбрасываю тот или иной наряд. И происходит это довольно часто, чаще, чем если бы вам повезло. Вам не повезло, сударыня, вы напоролись сразу на двух человек вместо одного. Когда я становлюсь неудержимым, во мне гаснет трезвый рассудок. Потом, конечно, я жалею об этом, но плоды моего перевоплощения гораздо слаще, чем если бы я оставался только одним человеком.
      - Почему, в таком случае, вы жалеете об этом?
      - Потому, сеньора, что я не хочу походить на остальных. Наше время крестовых походов очень жестоко, тупо, я бы даже сказал - напроломно. Понимаете, о чем я говорю?
      Джулия кивнула. Дон Иларио продолжил.
      - Все, куда ни глянь, бьют головой о стену, вместо того чтобы войти в дверь.
      - Очень часто потом бывает, что они вылетают обратно через окно.
      - Бывает, но надо под окнами постелить соломки, чтоб не ушибиться. А ещё лучше - заделать окна снаружи, предотвратить это малоприятное действие. Я делаю и то и другое. Мало ли что. Вот в этом я весь.
      - А как же другой человек? Не хотите ли вы сказать, что он иногда ломает себе шею.
      - И такое случается, сударыня, - посетовал он, - но очень редко. Поэтому я и жалею.
      - Жалеете, но кушаете свои сладкие плоды. По меньшей мере - это нелепо.
      - Понимаете, виновато в этом наше неспокойное время. Я - солдат и получаю удовольствие от войны. Потому что война - это работа. Работа, которая не нравится и от которой ты не получаешь удовольствия, - это уже обуза. Наше закостенелое время не приемлет, что ли, работу мозгов, предпочитая обходиться инстинктами, и это стало нормой. Так вот, чтобы подвести вас к тому самому сладкому плоду, о котором вы пока не имеете ни малейшего представления, скажу, что сад, который мы постоянно трясем, сплошь засеян плодовыми деревьями, на них и растут те дивные плоды. Но за забором растут другие - на вид более аппетитные и висят почти у земли - не надо подставлять лестницу и бить колотушкой по стволу. Трудов меньше пораскинь мозгами, открой калитку, нарви сколько надо и грызи. Но они кислые, сеньора, очень кислые. Объясню на примере. Я мог бы взять штурмом ваш город, не прибегая к помощи союзников. Тогда бы от моих рук погибло больше воинов, которые пали от рук барикутов, и как солдат я бы получил большее удовольствие. Но я сделал по-другому, пошел в обход и наелся кислятины.
      - Ваша философия дурно пахнет открытым цинизмом. Но опустим её до уровня вашего понимания этого вопроса.
      - А не надо опускать, она со мной на одном уровне.
      Джулия дивилась изощренности его ума.
      - Согласна. Но вот вопрос: что, золото, которое вам досталось, оказалось другой пробы?
      - Нет, качество то же.
      - Тогда я вообще ничего не пойму. Вы разработали план, делающий честь вашему искусству полководца, и в то же время разочарованы. Это первое. Золото как было золотом, так и осталось. Вас что, не радует ни первое, ни второе?
      - Вот именно, донна Дила, не радует. Солдат в моей крови стоит выше полководца.
      - Ах вот в чем дело! Вы, уважаемый дон Иларио, вампир, который любит грызть горло, высасывая кровь, нежели пить её из стакана, пусть даже нацеженную собственной рукой.
      Командор слегка наклонил голову.
      - Рад, что вы поняли меня.
      Джулия устремила на него немигающий взгляд.
      - Если бы не история, в которой нет и упоминания вашего имени - я, во всяком случае, не слышала, - я бы пригласила вас в одно увлекательное путешествие и показала бы психиатру. Эскулапу - понятнее для вас.
      - Н-да... - командор тяжело вздохнул. - Но мы отвлеклись от темы, давайте продолжим. Помнится, я говорил, что вы рискуете, толком меня не зная. Я ведь могу и плюнуть на все ваши приготовления, вздернуть всех детей на виселицу, вас и ваших подруг. Вы говорили о возмездии - я тоже говорю о нем. Коса на камень, донна, и ничего из вашей затеи не получится.
      - Из вашей тоже. Вы готовились дольше меня, аж, наверное, десяток лет. Потом организация: покупка судов, вербовка людей, плавание, наконец. Дальше - короткий бой, и ваше десятилетие заканчивается золотой финишной лентой. А мне понадобилась всего неделя, чтобы повернуть вас и указать другой триумф вашей экспансии - кубок под названием Жизнь. Неужели не стоит подумать о таком важном предложении?
      - Предложение-то дельное, но на фоне моих десяти лет ваша неделя не смотрится. Никак не смотрится. Трудно потерять все и трудно поверить в сам факт ваших предложений. Все ваши угрозы мной не воспринимаются всерьез. Пятнадцать женщин противостоят почти двумстам воинам-мужчинам - ну что это!
      - И сам факт захвата кораблей вами тоже не воспринимается?
      - Я же сказал, что нет. Вернее, я допускаю его. Но вот малочисленность вашей команды делает его просто смехотворным.
      - Значит, возвращение на родину для вас смех?
      Дон Иларио вскочил на ноги.
      - Послушайте, мы так никогда не поймем друг друга! Я не могу принять ваш ультиматум. Вы только представьте, что я сейчас начну торги по поводу золота! Отдайте, мол, хоть его. Но я ни за что не произнесу этих слов, так как мои планы простираются куда дальше, чем бы вы подумали. Не пройдет и недели, как здесь восстановятся работы по добыче золота, и сколько они будут вестись, зависит только от меня.
      - А кто, простите, будет работать на прииске?
      - Индейцы, разумеется, аборигены этих мест.
      - Не те ли, которые покинули эти самые места?
      - А!.. Так это ваша работа?
      - Не скрою, моя. Здесь больше десятка поселений, в каждом из которых до тысячи, а то и более воинов. Сколько получается, десять тысяч? И все они гораздо ближе, чем вы думаете.
      - Вы что же, объявляете мне войну?
      - Да Бог с вами, дон Иларио. Войну вы сами развязали, а я отвечаю на ваши действия. На рассвете вы услышите гром боевых барабанов.
      Дон Иларио небрежно махнул рукой.
      - Я разобью ваше войско.
      - Нет, сеньор, у вас ничего не получится. Вы допустили несколько тактических ошибок. Одна из них, коль вы решили остаться в моем городе, это запасы пороха и пуль, стрел для арбалетов. У вас, правда, хватит их ненадолго.
      - Но ещё останутся мечи.
      - Они увязнут в десятитысячном войске. На каждый меч - шестьдесят индейских воинов. Они голыми руками возьмут вас, задавят количеством. Отвечая жестокостью на жестокость, я разрешила им использовать сок манганилового дерева. Знаете, что это за сок? Это яд, который, попадая в кровь, довольно быстро убивает. Так что раненых в вашем отряде не будет.
      - Если принять на веру то, что вы мне сейчас сказали, я сделаю вот что. Я возьму детей в кольцо и буду продвигаться к своим кораблям, при малейшей попытке к атаке убивая по одному пленному.
      - Я же сказала вам, что до кораблей вы не дойдете, а если и окажетесь, то рядом с обугленными остовами.
      Командор взбеленился.
      - Но какие же тогда, к чертовой матери, переговоры?! Это замкнутый круг, который, если не разрубить, постоянно приводит в одну и ту же точку. Чего ради вы пришли? Чтобы я заточил вас вместе с остальными пленниками?
      Джулия равнодушно пожала плечами.
      - Вы можете делать все что угодно.
      - Опять! Не слишком ли вы уверены в себе?
      - Как только я уйду отсюда...
      - Никуда вы не уйдете! - Командор снова оказался на ногах.
      - Я повторяю: как только я уйду отсюда, ваши товарищи потребуют от вас объяснений - кто я такая, почему и зачем приходила. Вам придется дать им объяснения, и вот тут начнется паника. Кроме вас, наверное, золота всем достаточно, и вас просто-напросто задвинут под лавку. Я подозреваю, что золото они ни за что не оставят, но поторопиться убраться отсюда захотят многие. Ваше иррегулярное войско подвергнется дезорганизации, расколется, начнется хаос, и вы будете бессильны что-либо изменить. Созывайте совет, твердо сказала Джулия.
      Она неторопливо развязала парчовую ленту - двусмысленный элемент своей прически и тряхнула головой - волосы красиво легли на плечи. Огни горящих по стенам светильников матово отразились в каждом волоске.
      - Ничего не выйдет, уважаемая донья. Я лично вот сейчас убью вас и никаких объяснений никому давать не буду. Я представляю единовластие, что уже доказывал одному твердолобому вроде вас. Но вы куда упрямее!
      Джулия молчала, глядя на темные окна. Дон Иларио тоже посмотрел в ту сторону.
      Глава XI
      1
      Лори, чертыхаясь, орудовала неудобной лопатой, у которой предварительно укоротила черенок; но все равно это было мучением. Фундамент под стеной был шире самой стены, а грунт изобиловал камнями всевозможной величины. Она углубилась сантиметров на сорок, а основание фундамента ещё не показалось.
      - Все, тайм-аут.
      Она со стоном выпрямилась, протягивая лопату Паоле.
      Та, едва спустившись, тихо подала голос:
      - Есть! Можно копать под стену.
      Лори приблизила губы к уху Тепосо:
      - Она потом скажет, что сама докопалась под фундамент.
      - Нет, это ты. Я видел! - Он стукнул себя кулаком в грудь.
      - Тихо! - зашипела Лори, прищурившись на темную стену.
      Там, на площадке, распластавшись за небольшим уступом в полторы ладони высотой, вела наблюдение Фей. У самого угла городской стены - точно на северо-восток, находился ещё один пост, где устроилась Дороти. Сара взяла под контроль южную сторону.
      Все было тихо, Фей спокойно продолжала наблюдение.
      Тепосо тоже перешел на шепот.
      - Я могу подтвердить это, - сказал он.
      - Хорошо, тренер, ты отличный малый, но это не так уж и важно.
      - Для меня важно. Ты всегда все делаешь лучше всех. И сейчас тоже. Я возьму тебя в жены, - решил он.
      Лори опешила. Она даже забыла улыбнуться.
      - Что ты сделаешь?!
      - Возьму тебя в жены, - настойчиво повторил он. - Ты будешь женой вождя.
      - Спасибо, конечно. Но мне надо подумать.
      Наверное, это было единственное, что могла ответить Лори. Да и место, надо сказать, было подходящее, не говоря о времени.
      В данный момент они вели саперные работы, подводя мину под стену города. А затем, когда грохнет взрыв и в городе начнется переполох и неразбериха, они будут выводить детей из подземелья.
      Но, видимо, Тепосо считал жриц достаточно могущественными. К тому же он знал, точнее, помнил слова предостережения, что дети будут спасены. Свой вопрос он считал тоже немаловажным, поэтому нахмурился.
      - Думай.
      - Не заводись, тренер, сначала нужно дело сделать. Потом поговорим, ладно?
      - Ладно.
      Лори покачала головой, как-то по-новому смотря на Тепосо. "Мальчишка еще. Сколько ему - 18? 19?" - подумала она, забывая о том, что выглядит сейчас едва ли не моложе его.
      - Лори, дай кинжал, - попросила Паола, протягивая наверх руку. Булыжник, зараза, попался, никак не выковырну.
      - Успеем? - спросила Лори.
      - Обязаны успеть, - кряхтя, отозвалась Паола. - Все, поддался наконец. - Она встала, разминая спину. - Сейчас сделаю ответвление на полметра и для бочонка чуть-чуть подкопаю. Пока ты ходишь за Дороти, у меня все будет готово.
      - Так мне идти?
      - Да. And take your fiance5.
      - Что она сказала? - спросил Тепосо, подозрительно глядя на улыбающуюся Паолу.
      - Сказала, чтобы мы шли вместе. Ты идешь со мной?
      Тепосо взял её за руку.
      - Я всегда буду с тобой.
      - Глупый, - покачала она головой и чмокнула его в щеку.
      Дороти ещё раз проверила воздушные отводы для направления силы взрывной волны - не скатился ли камень, не осыпался ли сверху грунт. Было два ответвления от основного канала, где установили бочонок с порохом. Засунув руки в оба канала, Дороти встретила свои пальцы: порядок. Утоптав площадку вырытой ямы, она кинжалом сделала на ней спиралевидную нарезку и аккуратно стала сыпать порох в образовавшуюся канавку спирали, упиравшуюся в бочонок.
      - Готово. - Она выбралась наружу и отряхнула руки. - Будет гореть ровно минуту. Спорим, Тепосо, что на воздух взлетит ровно пять метров стены?
      - Не вздумай, - одернула его Лори. - Проспоришь.
      - Внимание! - подала сигнал Фей. - Начали.
      Ей очень хорошо было видно в окне дворца Джулию и Хуана де Иларио. И так же отчетливо она увидела условный сигнал к началу операции.
      - Ты смотри, уложились секунда в секунду! Давай, Тепосо.
      Вождь быстро достал две сухие дощечки, круглую палочку с обугленными концами, мох в пакете из сухого листа и бечевку. Перехлестнув палку бечевкой, он вставил один её конец в углубление одной дощечки и прикрыл сверху второй, прижав её ногой. Лори слегка придавила мох к основанию этого сооружения для добывания огня, помогая Тепосо. Тот сделал несколько быстрых движений руками, держа бечевку в натяг. Своеобразный редуктор заработал, придавая палке довольно большие обороты.
      Дыма видно не было, и мох вспыхнул как-то неожиданно.
      Лори придавила большим пальцем кнопку воображаемого секундомера, останавливая бег невидимой стрелки.
      - Сорок секунд. Режим ошпаренной кошки. Молодец, Тепосо!
      Дороти подожгла сухую ветку, переложила её в левую руку и перекрестилась.
      Порох, шипя, огненной змейкой потянулся по спирали, потихоньку добираясь до бочонка.
      А Лори, Тепосо и Дороти мчались вдоль стены к заваленному камнями ходу подземелья. Их быстро нагнали Фей и Паола.
      2
      ... Дети не теряли надежды. Хотя увели Аницу и не приходит больше тот высокий солдат. Но они стали более беспокойными, даже подчас нетерпеливыми. И когда очередной раз открывалась плита, впуская в подземелье слабый, рассеянный свет, сердца вытворяли в груди что-то непонятное. Здесь было и радостное ожидание посланника Дилы, и страх перед злым воином, отнявшим у них подругу, и то, что они снова увидят Аницу живой и невредимой; а может, сама Дила появится в светлом проходе и укажет им твердой рукой путь на свободу. За всем этим снова пропал аппетит, не хотелось больше видеть старого солдата, который готовил им пищу.
      Когда же явится Дила, когда даст знать о себе, о скором освобождении? Каждый представлял это по-своему.
      Кто-то из мальчиков уже слышал грохот боя на улицах города, громкие вопли испуганных насмерть солдат-чужаков, боевые и радостные окрики бойцов невидимого войска Пророчицы.
      Кто-то видел по-другому: Великая Дила ступает по мостовой, едва касаясь камней ступнями, и простирает руки то влево, то вправо; и от каждого взмаха руки валятся вражьи воины, падают бездыханными с открытыми от ужаса глазами.
      Некоторым видение показывало грозовое небо и широкую лестницу из облаков, ведущую прямо на землю. Дила спускается по ней, держа в руках смертоносные молнии; они в мгновение повергали врагов.
      Представления детей о своем освобождении были сверхъестественными, сказочными, под стать их возрасту. Ни один не вообразил себе что-то земное - пусть и непростое, и почти невозможное.
      И, пожалуй, ни один из них не ошибся.
      Когда страшный грохот сотряс землю, а с потолка пещеры посыпались комки высохшей глины и извести, почти все разом воскликнули:
      - Дила!
      У всех - ни кровинки в лице. Непонятно, куда гонят сердца кровь, отстукивая бешеный ритм долгожданного танца спасения. Глаза прорывались за каменный свод, маня тела к лестнице у входа.
      Скорей!
      Дети ринулись к плите, беззвучно крича: мы здесь! здесь!
      Кто-то уже толкал плиту руками.
      И вдруг голос, зовущий их совсем с другой стороны.
      - Сюда, дети!
      Сара в полной темноте нащупала чью-то голову и прижала к себе.
      Антоньо мог бы упрекнуть её в неискренности - каменная, железная Сара плакала.
      И опять шорох сладкого слова пронесся в мрачной темнице: Дила!..
      И снова не было ошибки, это была одна из посланников Великого Альмы, пришедшая к ним на помощь.
      - Выходите, наверху вас ждут. - Сара касалась каждого тела. Держитесь за руки, не разбегайтесь... Держитесь за руки... Есть среди вас кто не может ходить?
      - Нет, мы все здоровые!
      В подземелье спустилась Дороти, и они вдвоем обшарили каждый закуток.
      А наверху уже командовала Лори.
      - Становитесь вдоль стены, держитесь за руки. Бегать умеем? Сейчас мы быстренько разобьемся на группы по двадцать человек с одним взрослым. Держаться друг друга. Успеваешь, тренер?
      - Успеваю. Поняли? - От волнения во рту у Тепосо пересохло, и вопрос прозвучал как-то сурово. Он постарался смягчить тон: - Поняли... дети?
      - Поняли, - кто-то уже узнал этого индейца, который последнее время жил в их городе.
      Тепосо намеренно не надел диадему. Пусть его сначала представит Литуан. Ему стало как-то неловко. Но все равно он был вождем.
      - Все готовы? - спросил он, обращаясь к жрицам. - Сара?
      - Готова.
      - Лори?
      - Готова. Мог бы назвать меня первой.
      - Фей?.. Паола?.. Дороти?.. За мной!
      Сорок минут неторопливого бега - и их встретил многотысячный отряд ополченцев-индейцев.
      Вместе с грохотом пятидесяти боевых барабанов касики стали подтягивать своих воинов к городским стенам.
      3
      - Что?.. Что это было?
      Командор, обхватив голову руками, пытался найти объяснение этому в смеющихся глазах посетительницы.
      - Это был сигнал к созыву военного совета. Все члены сейчас будут здесь. А вот и первый. Вы познакомите нас?
      Во дворец ввалился Мартин Сармьенто, дико уставившись на командора. Вслед за ним появилось бледное лицо Родриго Горвалана и ещё несколько испуганных физиономий.
      - Что там произошло? - спросил командор у Мартина.
      - Часть стены взлетела на воздух, - он ткнул пальцем в окно. - Вы что-нибудь понимаете?
      - Не стойте в дверях, проходите! - крикнул дон Иларио. - Да не все. Вы-то куда прете?! - заорал он на Хиронимо Бальбоа и ткнул его кулаком в грудь. - Больше никого не пускать!
      И дверь захлопнулась перед носом стражника.
      - Располагайтесь, сеньоры, сейчас вы услышите страшную сказку. Разрешите представить вам Великую Богиню альмаеков донну Дилу. Она, несомненно, развлечет вас. Итак, сеньора, все сначала?
      Командора мелко трясло, и зубы дробно ударили в край бокала с вином.
      Джулия встала, требуя жестом руки тишины.
      - Слушайте меня, господа, и не задавайте никаких вопросов. Я постараюсь уложиться в более короткий срок, нежели то время, которое я провела с доном Иларио с глазу на глаз. На столе лежат бумаги, с которыми вы можете прямо сейчас и ознакомиться. Я не хочу терять ни одной секунды.
      Джулия хоть и сказала, что не желает тратить время, но разговор повела издалека, напомнив присутствующим их кровавые деяния, неторопливо и тщательно выговаривая слова. Испанцы внимали, открыв рты и склонив головы набок.
      Но вот рассказ стал вливаться в определенное русло, приобретая значимость и никак не подходя под определение дона Иларио, окрестившего его сказкой.
      Под занавес все возбужденно переглядывались, выдавая крайнее волнение: кто-то с явной озабоченностью, а некоторые с чувством погружения в зыбучие пески.
      Джулия достигла своей цели: чего она не смогла сделать с одним человеком, ей удалось с десятком. Десять человек - ещё не толпа, но все её страшные грани необузданности и дезорганизованности, где не бывает единого мнения, уже бесновались в этой кучке людей. Пройдет совсем немного времени, и лавина хаоса накроет все войско, всех солдат. В этом бунте мнение дона Иларио, вне зависимости - прав он или нет, будет резко осуждено, перевернуто и направлено в то русло, которое выгодно Джулии; один человек никто в толпе, но горе ему, если он пойдет толпе наперекор, пойдет против течения - будет раздавлен и уничтожен.
      И Джулия продолжала топить Хуана де Иларио, не боясь, впрочем, оказаться один на один с бушующей толпой. Это была очень умелая работа.
      - ... И вот на мое предложение созвать совет дон Иларио ответил, что не хочет никому давать никаких объяснений и убьет меня, чтобы ни одно слово, предостерегающее вас, не дошло до ваших же ушей.
      - Не слушайте ее! - крикнул командор. - Она поставит капкан и даст вам указание, как в него попасть.
      - Помолчите, пожалуйста! - прикрикнул на него Родриго Горвалан. Достаточно мы вас слушали и благодаря вам попали в эту нелепую ситуацию. Я давно говорил...
      - Золото принадлежит нам! - это уже голос Мартина Сармьенто. - Мы его не отдадим! Детей - пожалуйста.
      - Говорите, сеньора!
      - А я так вообще по найму, мне никакая доля не светит. Домой бы добраться. Принять предложение сеньоры!..
      - Надо подождать до рассвета. А вдруг не будет никаких индейцев?..
      - А может, и про корабли тоже враки...
      Хиронимо Бальбоа больше не мог сдерживать натиск, двери широко распахнулись, и зал наполнился взволнованными солдатами.
      - Тихо! - Джулия подняла руку. - Тихо!
      Голоса постепенно смолкли, и во дворце повисла тишина. Джулия ещё некоторое время подержала ладонь открытой и громко заговорила.
      - Тем, кто сомневается, хочу ещё раз сказать: корабли заминированы столь искусно, что разорвутся в щепки. Пойдите и посмотрите на стену, и вы поймете, что я говорю правду. Да, корабли заминированы, но это сделано мною для вашего командира, лишившегося рассудка, и для тех, кто его поддерживает. Уверена, что таких наберется немного. Остальным же скажу: может быть, вы ещё не потеряли свой шанс, уходите отсюда. Я отпускаю вас несмотря на то, что вы погубили мой народ. Одна из заповедей священной Библии гласит: не отвечай злом на зло. И пусть будет так, Бог вам судья. Но чаша Господня полна; ещё одна капля - и вас уже ничто не спасет. Возвращайтесь домой. Вы - солдаты, вы - подчиненные, и, если Бог вас простит, вас не коснется и королевский суд.