Посланники Великого Альмы (Книга 1)

      - Нормально. - Потом, после небольшой паузы, голос повторил: Нормально, если не считать того, что я - это не я.
      - Узнаю стройные философские мысли Сары Кантарник. Ведь это ты? спросила девушка, назвавшаяся Лори Кертис.
      - Я же сказала, что нет. А вот насчет мыслей ты права, они действительно принадлежат мне.
      - Да, это - Сара, - определилась Джулия, - потому что я ничего не поняла. Но раз уж ты ходишь, может, заодно и скажешь, что, черт возьми, происходит?
      - Тсс! - Лори приставила палец к губам. - В раю не поминают черта.
      - Ага! Я не одинока в своих мыслях. Значит, нас все-таки убили?
      - Вряд ли. Душа невесома, а мы обладаем плотью.
      - Да ещё какой! - сказала Лори, с неподдающимся объяснению чувством оглядывая свое тело.
      - Мне кажется, - продолжила Сара, - произошла реинкарнация, наши души вселились в чужие тела.
      - Так убили нас или нет?! - Джулия потеряла терпение.
      - А тебе будет от этого легче?
      - Сара, я убью тебя, как только встану.
      - Это сделать не так уж трудно, я имею в виду - встать.
      Джулия набрала в легкие побольше воздуха, подтянула колени к подбородку и, получая инерцию от сильного рывка ногами вперед, оторвала свое тело от земли и очутилась на ногах. Но голова закружилась, и она чуть было не свалилась обратно. Оглядевшись вокруг, капитан "Нью-Эй" увидела необычную картину: красивый луг, ослепительное солнце, десять полуобнаженных девушек на бархатистой траве. Не хватало разве что стрекота кинокамер, нахального взгляда режиссера и массовки. "Почему массовки?" подумала Джулия, но тут же забыла о ней, почувствовав странное ощущение, будто стоит на табурете или на какой-то подставке, отчего трава кажется слишком удаленной для её обычного восприятия. Да ещё баланс был нарушен: она руками искала опору.
      Рядом с ней улыбалась молодая, лет восемнадцати девушка.
      - Это быстро пройдет, - сказала она. - Сделай несколько шагов, походи немного и будешь чувствовать себя, как я.
      - Наверное, ты чувствуешь себя паршиво. Кстати, это ты теперь Сара Кантарник?
      Девушка кивнула.
      - Мамочка! - донесся до них голос, и Джулия, обернувшись, увидела свою соседку стоящей. - Сколько же во мне роста?
      - Роста мы все одинакового - может, шесть футов или чуточку меньше, сообщила Сара.
      - Похоже, что мы близнецы.
      - Если так, то нашей мамочке было несладко. Как она, бедная, носила в утробе десять детей...
      - Почему десять? - Джулия посчитала всех и себя. - Нас же одиннадцать.
      - Ты не в счет. Очевидно, ты старшая сестра.
      - Так, шутки в сторону. Нас было семь человек, а сейчас одиннадцать. Четыре лишних.
      - Очевидно, это вон та четверка, - Сара указала рукой на группу девушек, сидящих на коленях в стороне.
      Было заметно, что они краем глаза наблюдают за происходящими событиями, хотя все их внимание было уделено небольшому серебристому идолу.
      - Ба! Старый знакомый! - Джулия приблизилась к семипалому Богу и внимательно рассмотрела его. - Сомнений быть не может, это та самая скульптура, которую мы видели в пещере, а затем - в палатке у профессора Харлана.
      - И видели его, заметь, последним, - добавила Лори.
      - Волосы ни у кого не шевелятся? - спросила Джулия, передергивая плечами.
      - У меня. - К Джулии подошла ещё одна девушка и повторила: - У меня. Я - Фей Грант.
      - Еще у кого?
      - У Паолы Бенсон - я здесь.
      - Я - Дороти Джордан. Подняться пока не могу.
      - А где Бесси Нильсен?
      - Она осталась на посту, у палатки, - ответила Сара.
      Джулия попыталась что-то сообразить, но в итоге махнула рукой.
      - А вы, девушки, кто такие - если не секрет, конечно? - спросила она и встала перед четверкой, облокотясь рукой о голову Альмы.
      Жрицы даже не пошевелились.
      - Понятно, - констатировала Джулия. Хотя ровным счетом ничего не понимала.
      - Мне тоже все понятно, - сказала Лори Кертис, осторожно подходя к Джулии. - Мы вселились в баскетбольную команду. Интересно, у них высшая лига?
      - Перестань, Лори.
      - А что, мысль неплохая, - поддержала её Фей. - Я давно мечтала сыграть на Кубке США. Представляете - центровая Фей Грант!
      - А вот и тренер, - Лори кивнула головой в сторону реки. - Похоже, наш клуб не очень-то богат, у нашего наставника нет даже спортивного костюма.
      2
      Тепосо ещё издали заметил оживление в стане жриц и облегченно вздохнул. А Олла от удивления приоткрыла рот, глядя на вольность - да нет, это была дерзость старшей жрицы, которая держала свою руку на голове Бога. Тепосо этого не оценил, он был искренне рад за девушек, которые в короткий срок восстановились после удара молнии и, как видно, пришли в норму. Поэтому такая мелочь прошла мимо его внимания.
      - Эй! - крикнула ему Лори и, махнув рукой, пошла навстречу. - Нам сказали, что ты тренер. Играющий? - Она невинно осмотрела его крепкую фигуру.
      - Лори! Прекрати этот цирк! - Джулия тоже подошла и отстранила плечом подругу. Дружелюбно улыбнувшись индейцу, она отрекомендовалась: - Меня зовут Джулия Мичиган, я - офицер ВМС. А как ваше имя?
      Тепосо недовольно сощурился и сказал:
      - Ничего не пойму... Что это у тебя во рту - орехи?
      - Послушай, Джулия, - заголосила Лори, - мы так не выиграем ни одного матча! Он же ни черта не смыслит в английском!
      - Лори, перестань паясничать. Если кто и не понимает, так это ты. Отойди, пожалуйста.
      - Пожалуйста, - Лори одарила Тепосо улыбкой и, качнув бедрами, отошла.
      Тепосо внимательно вгляделся в глаза старшей жрице, быстро подошел к невысоким кустам и вернулся, держа на открытой ладони десяток ярко-красных ягод.
      - Вы случайно вот это не пробовали? - в его голосе чувствовалась озабоченность.
      - Спасибо, - Джулия решила не отказываться от угощения и взяла несколько ягод. Она сделала первую ошибку, не признав в них разновидность "волчьих ягод".
      Но отправить в рот не успела. Тепосо ударил её по руке, и красные шарики скрылись в траве.
      - Они наелись моурадо! - закричал он вновь онемевшей Олле. - А я думаю, что это они - "уа" да "уа"!
      - Капитан, дай я с ним поговорю, - снова подала голос Лори. - Парень явно нервничает.
      - Я сама поговорю.
      - Давай, пробуй, только начни с хинди. По-моему, это его родной язык.
      - Только не хинди, - Сара Кантарник, владеющая этим языком, протестующим движением вскинула руку.
      - Do you speak English? - начала Джулия.
      Тепосо не реагировал, глядя на объевшихся волчьими ягодами жриц.
      - Sprechen Sie deutsch?.. Parles vous Franse? - спросила она в нос, демонстрируя отличное произношение. - Тоже нет?.. По-итальянски?.. А может, вы уроженец Испании?
      Тепосо вмиг сделался белее бумаги. Он дико взглянул на жрицу, чувствуя на спине холод горячих лучей солнца.
      - Ну, слава Богу, - Джулия вздохнула, продолжая говорить по-испански. - Он испанец.
      "Я - испанец?!" - оглушительно рявкнул внутри Тепосо незнакомый голос.
      - Послушайте, сеньор... Не знаю вашего имени. Вот я - Джулия Мичиган, - начала все сначала Джулия. - А вас как зовут?
      Тепосо тяжело сглотнул, но нашел в себе силы, чтобы не убежать. Он даже робко спросил - по-испански:
      - Откуда ты знаешь испанский язык?
      - О, я знаю несколько языков. Это часть моей работы.
      - А она, - снова встряла Лори, - капитан ВМС.
      Джулия показала ей за спиной кулак.
      - Так как же все-таки вас зовут?
      - Тепосо, - мертвым голосом сообщил индеец и посмотрел на оставшиеся на ладони ягоды, которые чудесным образом повлияли на жриц, дав способность говорить на незнакомом им языке. Хотя бедняги после непродолжительного возбуждения, вызванного ядом этого растения, давно должны были бы лежать и корчиться от нестерпимых болей в желудке.
      - Очень приятно, Тепосо. А скажи, ведь это не Испания? Это, судя по растительности, Америка, скорее всего Южная. Я права? Да и акцент у тебя ужасный. Так что это за страна?
      - Это страна альмаеков.
      - Очень хорошо, - похвалила Джулия. - А мы кто такие, нас ведь ты должен знать?
      Тепосо решил во всем потакать отравленным женщинам и потому ответил:
      - Вы жрицы. Ты - старшая.
      - И служим мы вот этому Богу, да? - Она отступила на несколько шагов и вновь положила ладонь на голову идола.
      - Да, вы молитесь Альме.
      - Извини, Тепосо, я вынуждена взять тайм-аут.
      Джулия подошла к остальным.
      - По-моему, мы ухнули лет эдак на пятьсот назад, - сказала Сара.
      - Все сходится, если принять на веру пылкие речи профессора Харлана, поддержала её Паола Бенсон.
      - Это нонсенс! Такого не может быть!
      - Ты ещё закричи, что хочешь домой к маме, - осадила Джулия подошедшую последней Дороти Джордан. - Подведем итоги. Итак, мы - жрицы, это несомненно. Индеец, а он точно индеец, знает нас, вернее, знает наш облик.
      - Ничего, скоро он узнает, что кроется внутри.
      - Знаешь, Лори, твой отец был прав, когда категорически выступал против твоего участия в операции.
      Лори вздохнула.
      - Это от любви. У старика жутко большое сердце.
      - Послушайте, вы! - Тепосо потерял терпение и даже озлился на дурачившихся жриц. - Вы можете говорить по-испански, а если хотите, толкуйте на языке барикутов. Но учтите, Литуан недолго продержится, он и так одной ногой в могиле. Да будет вам известно, что мы нашли его в трех километрах отсюда. Вот вы стоите здоровые и улыбаетесь, а ему отрубили руку и он очень плох. И ещё мы видели с Оллой детей. Испанцы отпустили их, чтобы проследить за ними и узнать, где золото. Дети снова в плену.
      Тепосо негодующе посмотрел в глаза старшей жрице. Сейчас он ненавидел её за ветреное поведение и пытался найти причину её легкомысленных действий: "Может, молния виновата? Ударила в голову и перевернула мозги!"
      - Кажется, дело серьезное, - сказала Лори.
      - Наконец-то до тебя дошло. - Джулия подошла к Тепосо. - Я вижу, ты сердишься на нас, но ты не знаешь причину. Давай оставим выяснения до следующего раза, а сейчас мы отправимся к Литуану - так, кажется, ты произнес? - и дорогой ты все нам расскажешь. Расскажешь все, будто видишь нас впервые и мы ничего не знаем. И - никаких вопросов, понятно? - Она строго взглянула в хмурые глаза индейца.
      Тепосо открыл было рот, но решил не возобновлять перепалки. Махнув рукой, он позвал Оллу, и они с помощью остальных жриц стали осторожно снимать Альму с носилок.
      - Дороти и Паола остаются здесь, - распорядилась Джулия, - осмотрите местность. Остальные - со мной. Показывай дорогу, Тепосо, мы готовы.
      3
      Тепосо чувствовал себя болваном, идя рядом со жрицами и рассказывая им о том, что они и сами прекрасно знали. Но внутренний голос подсказывал, что так надо, и он слепо повиновался ему. Впрочем, не это шокировало бедного индейца, а то, что он вел повествование на испанском языке. Вот это буквально убивало его. Плюс ко всему - поведение жриц. Их будто подменили, в повадках стало что-то от хищного зверя. Старшая спокойно шла рядом и слушала, изредка задавая короткие вопросы, зато другие, вооружившись взятыми из лагеря топориками, шастали по кустам, забегали вперед или вообще надолго исчезали из виду.
      "Чем вооружены испанцы?" - Тепосо мысленно повторял вопросы жрицы и отвечал. "Сколько их?" - "Приблизительно две сотни... На трех кораблях... В живых не осталось никого, только я и жрицы... Пленные - только дети... Наверное, около ста..." - "Кто он?.. Вождь!.. А Литуан - священник". "Скорее бы уж дойти и сдать их ему", - жестоко подумал Тепосо, пропустив очередной вопрос настырной жрицы.
      - Тепосо, ты не слышишь меня?.. Я спросила - какое расстояние отсюда до города?
      И он снова включился в работу.
      А Олла шла рядом и пылающим взором благодарила небеса. За что - она не знала, но, глядя на изменившихся подруг, угадывала, что произошло что-то большое и торжественное, случилось то, для чего они молились и днем, и ночью. Ее чувство было радостным и печальным одновременно, как все её песни.
      Через три четверти часа они наконец подошли к тому месту, где Тепосо оставил Литуана под присмотром трех жриц.
      Все было по-прежнему, как три часа назад. Может, Тепосо показалось, но мертвенную бледность священника слегка скрасили жизненные цвета. Он мысленно порадовался за старика и скосил глаза на старшую: та даже не вздрогнула при виде искалеченного священника.
      - Лори, - позвала подругу Джулия, когда бегло осмотрела рану Литуана. - У него сильное воспаление. Поищи-ка шалфей или что-то в этом роде. Сара и Фей идут берегом реки дальше. Фей - старшая. Проявлять осторожность; впереди, насколько я поняла этого парня, каменоломня, где сейчас пребывают испанцы. Восточнее находится поселок, куда они увели детей. Снимите местность и возвращайтесь лесом.
      - Есть, капитан, - Фей козырнула, и они с Сарой растворились в кустах.
      - Так, девушки, - Джулия обратилась к жрицам, находившимся с Литуаном, - помогите-ка мне раздеть его. Чувствую, что у него есть ещё травмы. Тепосо, быстренько переведи - и за водой.
      Он выполнил первый приказ и понуро побрел к речке.
      Вскоре на грудь Литуана, где Джулия насчитала множество ушибов и как минимум три сломанных ребра, был наложен компресс из смоченных в холодной воде пальмовых листьев. Рану на руке снова промыли и наложили повязку с листьями шалфея. Литуан во время этой процедуры лишь однажды слегка приоткрыл глаза и снова впал в глубокий сон.
      Через полтора часа явились Фей и Сара с коротким докладом: пятьдесят испанцев снуют возле входа в пещеру и пятеро - с ними столько же бульдогов тигровой окраски - сторожат семерых мальчиков и восьмерых девочек в одном из домов поселка.
      - Почему ты не сказал мне, что у испанцев есть собаки? - спросила Джулия у Тепосо.
      - Потому что ты не спрашивала, - огрызнулся индеец.
      - В следующий раз будь предусмотрительнее, - строго сказала она. - А теперь, будь любезен, возьми носилки и возвращайся в лагерь. С тобой пойдет Лори и эти четыре девушки. Заберите Альму и все, что сможете унести.
      - Это ещё зачем? - возмутился Тепосо, который днем раньше тащил все это на себе в противоположную сторону.
      - Затем, что мы перебираемся ближе к городу.
      - А это зачем?
      - Могу назвать две главные причины, - терпеливо ответила Джулия, хотя их гораздо больше. Первая: если нас будут искать, то только не у себя под носом. Вторая: нам нужно ознакомиться с окрестностями и собственно с городом, чтобы узнать, где держат детей. Понятно?
      Тепосо почесал в затылке, соображая, но Джулия жестом руки уже торопила его.
      Литуан, проснувшись, последние две-три минуты силился понять, о чем говорят его старшая жрица и Тепосо, но ничего не понял. Лишь когда он нашел её глаза и всмотрелся в них, то истина внезапным ударом полоснула мозг. Он собрал все силы и, протянув к ней руку, встал на колени. Но не посмел коснуться, только произнес:
      - Прости меня, Дила...
      Джулия вздрогнула. Ее слух вырвал из незнакомой речи до боли знакомое слово, которое из уст седовласого старика прозвучало явно как обращение к ней. Она оторопело глядела в лицо индейского священника, от которого её отделяла половина тысячелетия.
      - Значит, тебя зовут Дила? - спросил Тепосо.
      Он был раздосадован таким простым именем старшей жрицы, напрочь забыв, что оно принадлежит богине альмаеков.
      - Да, - хрипло ответила Джулия. - Меня в детстве так называла мама.
      Глава II
      1
      Лэнгли, ЦРУ, 17 ноября 2003 года, 11.00
      Уже почти два часа Артур Шислер перечитывал старинный манускрипт, осторожно перекладывая тонкие листы пергамента с красной печатью испанской короны и листы с инициалами "Х.И" под простеньким гербом со щитом и парой скрещенных мечей, перекрытых снизу оливковой ветвью. Директор ЦРУ в который раз брал в руки первый лист и с чувством легкого помешательства читал: "Здравствуйте, уважаемый профессор Харлан! Амфоре, которую вы только что распечатали, ровно 500 лет. Тот же возраст имеет и послание, которое вы сейчас читаете. Простой анализ легко подтвердит это. Вы - здравомыслящий человек, оттого ваша голова недолго будет кружиться. Отбросьте все - и смотрите только на факты. 10 ноября 2003 года вы должны дать интервью бразильской корреспондентке Елене Карера следующего содержания... Затем напишите записку... Операция по вашему "освобождению" будет проводиться силами ЦРУ и военно-морской разведки США. Ваше "спасение" явится к вам в образе семи привлекательных женщин-американок..."
      Профессор Харлан сидел напротив Шислера и делал какие-то пометки у себя в блокноте; он никогда не терял ни минуты времени. Вот и сейчас ему неинтересно было созерцать чересчур сосредоточенную мину директора разведки. Впрочем, изредка он бросал на Шислера короткие взгляды.
      А сам Шислер, когда в 9 часов утра адъютант доложил о том, что некто Ричард Харлан настаивает на личной встрече с ним, нимало удивился. Он ждал от резидента в Итаитубе радиограмму, которая должна прийти в 14.30 по вашингтонскому времени. Второй сеанс связи планировался на девять часов вечера в том случае, если командир спецгруппы на встречу с резидентом не явится. Этот сеанс одновременно был и тревожным звонком - значит, операция носит более сложный характер; Джулии Мичиган даны были соответствующие инструкции - действовать сообразно сложившейся обстановке.
      Шислер не стал делать умозаключений по поводу неожиданного сообщения адъютанта, не счел также нужным вызвать к себе Челси Филда; он отдал короткое распоряжение и подошел к окну, рассеянно глядя на поросшую деревьями долину Потомак.
      - Ричард Харлан, сэр, - доложил секретарь.
      - Пусть войдет, - ответил Шислер и повернул голову к двери.
      Вскоре они стояли друг против друга: один, предложивший увлекательную задачу, другой - часть этой задачи решивший. Итак, каков же окончательный ответ?
      Выслушав профессора и стараясь не показать своего удивления, Шислер погрузился в чтение. И вот время 11 часов дня.
      - Вы сами что об этом думаете? - нарушил молчание директор, отложив, наконец, листы в сторону.
      - Я? - переспросил Харлан и пожал плечами. - Мне трудно ответить на ваш вопрос. Я был очевидцем этих событий, непосредственным участником. Мой мозг и чувства впитали все это, теперь предстоит анализ.
      - Трудно поверить, - протянул Шислер и вызвал секретаря. Вручив ему два листа пергамента, он велел срочно сделать экспертизу. Затем связался с военно-морской базой "Атолл".
      - Полковник Кертис? Добрый день. Шислер. Мне необходимы образцы почерков Джулии Мичиган, Сары Кантарник и Глории Кертис. Это срочно. Пока дайте их по факсу, но распорядитесь, чтобы оригиналы прибыли в Вашингтон как можно быстрее.
      Сердце Ричарда Кертиса ухнуло куда-то вниз. Он на секунду-другую прикрыл глаза и еле слышно сказал: "Да, сэр".
      - Я лично доставлю вам образцы, - добавил он громче.
      - Хорошо, - после непродолжительной паузы сказал Шислер. - О самолете я побеспокоюсь, ждите приказа. - Он положил трубку и обратился к Харлану. Маленькие дети - маленькие проблемы, большие дети - большие проблемы. Мне нелегко будет говорить с ним.
      - Что делать, - развел руками профессор.
      Шислер прикурил сигару.
      - Вы говорите, что... м-м... с женщинами остались ваши археологи?
      - Да. Сьюзи Форман и трое рабочих. И Бесси Нильсен.
      - Хорошо. Профессор, я на некоторое время поручу вас одному из своих офицеров, он проводит вас в наше кафе, вы позавтракаете. А сейчас короткий разговор.
      Шислер снял трубку секретной линии связи с Белым домом.
      - Блез? Надеюсь, вы узнали меня по голосу? - глаза директора смеялись.
      Первый помощник Президента Блез Курно вздохнул. Сегодня, когда он ехал на работу, водитель включил приемник. Звучала знаменитая песня Элвиса Пресли "Love Me Tender", а ему казалось, что из динамиков доносится заунывный голос директора ЦРУ; он попросил водителя выключить приемник. Водитель голосом Артура Шислера сказал "хорошо".
      - Да, - ответил Блез, - я узнал вас.
      - Отлично. Президент по-прежнему не в курсе наших с вами дел?
      - Босс в полном неведении. А... как наши дела?
      - Одну секунду. - Шислер прикрыл трубку ладонью, глядя на Харлана. Вы часто встречались с первым помощником Блезом Курно?
      - Не так часто, как хотелось бы. Блез очень приятный человек.
      - Поговорите с ним.
      Харлан принял трубку.
      - Алло, Блез? Это Ричард Харлан. Что я должен сказать вам?
      "О Господи, - прошептал первый помощник. - Слава тебе".
      2
      Через сорок минут Шислер получил данные предварительного анализа: манускрипт написан приблизительно 450-500 лет назад; характерные для той эпохи чернила; микроскопические трещины на пергаменте рассекают элементы букв, подтеков чернил в микроизломах нет, это указывает на то, что текст не был нанесен на древний пергамент в сравнительно недавнее время.
      Шислер тяжело вздохнул. Настало время, когда он должен предложить Ричарду Харлану на выбор два варианта объяснений (а их не избежать) с первым помощником. Блез примет любую заведомую ложь; Харлан жив и невредим, и помощник, не вдаваясь в детали операции, должен сам предложить Шислеру не распространяться о их невольном союзе. То есть и директор ЦРУ, и первый помощник как зависели друг от друга, так одновременно и боялись одного человека, Президента. Посвящать в курс дела третьих лиц ни тот ни другой не рискнули бы.
      Итак, профессор Харлан никогда не писал никаких записок, его не похищали и он сам не инсценировал своего похищения. Правда, оставались исполнители и немногочисленные свидетели. Шислер пока о них не беспокоился, особенно о первых - до Бога высоко, до царя далеко. Тем более что письменно не был отдан ни один приказ.
      Сейчас основное ядро "Нью-Эй" было парализовано. Шислер как бы хотел в это верить, но в то же время гнал эту мысль прочь. Пока он лично не увидит последствия контакта спецгруппы с таинственным идолом, поверить он не сможет.
      Эвакуировать отряд казалось делом простым. С минуты на минуту в Бразилию должен был вылететь специальный агент Шислера, который возьмет ситуацию на месте захоронения сокровищ в свои руки. Бесси Нильсен получит от него приказ - официально обратиться за помощью в медицинское учреждение Итаитубы и сообщить о случившемся в посольство США. Группу американских туристок - бразильские медики могут поставить им любой диагноз, вплоть до отравления, - срочно переправят на родину. Самолет приземлится на небольшом аэродроме близ города Гейсвилл, штат Флорида, где в секретных лабораториях ЦРУ девушек будут наблюдать опытнейшие врачи и ученые. Туда же вскоре доставят и идола, нелегально вывезти его из Бразилии труда тоже не составит.
      Как ни странно, но серебристый идол стоял сейчас - именно сейчас - на втором месте. Главным вдруг стало золото. Это дополнительные материальные ценности, дефицит которых постоянно испытывают в управлениях разведок; тонны, о которых знают всего несколько человек.
      Артур Шислер даже порадовался за себя, что в последние мгновения изменил планы относительно Сильвио Мелу, сказав, что для пользы дела тому надлежит остаться здесь, пока Ричарда Харлана не освободят. Старый профессор до сих пор жил в гостинице под наблюдением агентов ЦРУ. Впрочем, Мелу даже не противился, в его распоряжении были письменные принадлежности, книги по заказу, телефон. Своим домашним он сообщил, что по работе вынужден провести некоторое время в Соединенных Штатах.
      Предстояло поработать и с самим Харланом. Шислер не сомневался, что сумел бы должным образом "обработать" профессора. Как бы то ни было, но Харлан и словом никому не обмолвится о найденных сокровищах. Что касается броской заметки в бразильской газете, так это и в самом деле была "утка". В крайнем случае, со стороны профессора были сделаны поспешные заключения, что привело к преждевременному заявлению прессе. В конце концов, Шислер мог просто заинтересовать Харлана, предоставив ему возможность изучать таинственную природу индейского идола в лаборатории ЦРУ.
      С рабочими и Сьюзи Форман было ещё проще.
      Поразмышляв ещё немного, Шислер понял, что много мелких факторов против него. И он решил отказаться от значительного объема материальных ценностей, поставить точку в этой эпопее собственно идолом и... небольшой частью золота. Маски, браслеты, их даже не нужно будет переправлять через границу, золото разойдется там же, в Бразилии, через его агентов и перекупщиков.
      И последняя, наверное, точка: пришло подтверждение идентичности почерков в манускрипте из фрагментов рапортов Джулии Мичиган, Сары Кантарник и Лори Кертис, полученных по факсу.
      Шислер хмыкнул, вспоминая слова первого помощника Президента: "Вы большой фантазер, Артур". И мысленно ответил Блезу Курно: "Да нет, господин первый помощник, сейчас я сушеный реалист".
      Глава III
      1
      Южная Америка, 1503 год
      Лори Кертис присела рядом с Джулией и коснулась рукой её плеча.
      - Что-то не так, Джу, клянусь всеми угодниками, здесь что-то не так. Ты слышишь?
      Джулия оторвала, наконец, взгляд от священника и молча уставилась на подругу.
      - Откуда он тебя знает? И что за странное имя - Дила?
      Джулия нашла в себе силы улыбнуться.
      - Это старая история. Мне было четыре года, а я ещё не разговаривала. Никак не называла маму, отца. Они, грешным делом, подумали, что я немая от рождения, а показать врачу не было денег. Это случилось на дне рождения у отца, было много народу, много песен и танцев. Мама приготовила отцу подарок: мы - все семеро его детей - должны были исполнить хором его любимую песню. Там ещё есть припев без слов, просто "дила-лай, дилай-ла", знаешь?
      Лори кивнула: знаю, продолжай.
      - Я, по сценарию, естественно, должна была просто открывать рот, что и делала на протяжении всего выступления. А когда песня закончилась и все дружно зааплодировали, я неожиданно продолжила тоненьким голоском: дила-лай, дилай-ла... Что тут началось! Папа бросился обнимать меня, потом - маму. Он-то подумал, что сюрприз и заключался в моем сольном выступлении. Впрочем, мама не стала его разубеждать. Я после этого начала разговаривать как заводная, а вот имя Дила надолго прилипло ко мне. Лишь когда я пошла в школу, меня снова стали называть Джу.
      - И это все? - спросила Лори.
      - Да.
      - Тогда я вообще ничего не понимаю. Тут должна быть какая-то связь между твоим именем и... хотя бы этим стариком.
      Джулия остановила её и поднялась на ноги.
      - Все, Лори, пора. Не задерживайтесь там. Оставьте на месте стоянки явные следы пребывания, кое-какие вещи, которые указывали бы именно на жриц. Оттуда тронетесь по воде, метров триста-четыреста, дальше - берегом. Все.
      - О'кей. Но мы ещё вернемся к этому разговору?
      - От него никак не уйдешь. И вот ещё что, Лори, не издевайся ты над индейцем, парню и так несладко.
      - Да я и слова ему не скажу! - Она повернулась и отыскала глазами Тепосо. - Так, тренер, сдавай свои полномочия мне. Теперь, когда я скажу тебе "прыгай", ты будешь спрашивать "на сколько метров?". Ну-ну, не дуйся, бери лучше носилки. Нет, нет, тренер, впереди пойду я.
      Джулия покачала головой, глядя на удаляющуюся подругу и Тепосо. Последний, шагая в одной "упряжке" с Лори, просто не мог смотреть вперед.
      - Кто из вас Фей? - Джулия отошла от Литуана и приблизилась к двум девушкам, пытаясь, однако, самостоятельно решить эту задачу: - Ты?
      - Я, капитан, - ответила девушка с озорными глазами.
      - Отлично, - похвалила Джулия себя. - Давай подробнее о результатах разведки.
      - Во-первых, - бойко начала Фей, - все здесь кажется знакомым. Водопад изменил очертания, но все же это он. Местность также претерпела изменения, но... мы уже здесь были. И кажется: спустись мы в пещеру, где сейчас лазают солдаты, там найдем профессора Харлана!
      - А что скажешь ты, Сара?
      - Практически согласна. Это может подтвердиться, когда мы подойдем к городу. Сейчас-то он целый, а тогда... ну, когда мы были здесь впервые, он представлял собой руины, заросшие лесом. В общем, джунгли.
      - Я тоже так думаю. Остатки каменных строений - это и есть город альмаеков. Ну что ж, места знакомые, ориентиров достаточно, будем работать.
      - Вот это командировочка! - возбужденно прошептала Фей. - Только интересно, когда она закончится?
      - Я думаю, лет этак через пятьсот. Давайте, девочки, поменяем компресс у старика и сделаем перевязку. Сара, пожертвуй своей верхней одеждой - не одной же Лори ходить голой.
      Литуан не верил своим глазам: богиня Дила собственноручно промывала ему рану, не гнушаясь прикасаться к образовавшимся на ней страшным гнойникам. Чудо свершилось, дух Великой Пророчицы вселился в старшую жрицу. В этом Литуан не сомневался ни на миг. Все события происходили точно так, как она предсказывала; все свершилось с ужасающей точностью вплоть до последней жертвы. Она не дала умереть ему, чтобы он сумел покаяться и попросить прощения за непослушание её воли и преклониться перед её могуществом. Обильный пот выступил на его теле от внезапного облегчения: Дила здесь, и дети будут спасены. Теперь она сама воплотит свои же слова в жизнь, проявляя свое божественное начало в мощи и власти, спасая плененных и карая пленителей и убийц. И так будет!
      Литуан вслушивался в её голос, когда она разговаривала с Тепосо, - он вещал на языке их врагов. Он не мог ошибиться, поскольку хорошо запомнил, как говорят испанцы: характерная для их речи интонация, присущая им жесткость в словах в отличие от мягкого языка альмаеков. Он даже различал ранее слышанные слова, но не понимал их смысла. Зато Дила прекрасно понимает, и это ещё одно доказательство её величия. Берегитесь, проклятые, остерегайтесь, коварные, и молитесь за ваши ничтожные души - час возмездия близок! Сожмите в мгновение остаток вашей постылой жизни, ибо час возмездия превратится для вас в вечность... Литуан не боялся грешных мыслей о мщении, потому что не об отплате думал последние дни, а только о справедливости. А справедливость - мать равновесия людского общества - требовала только одного. Да и Дила, от прикосновения рук которой уходила боль, не мешала ходу его горячих мыслей, не качала укоризненно головой, не корила уставшими глазами. "Боже, я самый счастливый из смертных и самый несчастный среди них..."