– Конечно знаю, – ответила программа, – да только толку от этого никакого. Ты бы понял почему, если б хоть когда-нибудь в жизни открыл простейший учебник по физике.

А ведь точно, подумал Тихомир. Без гравитации нарушается движение потоков воздуха вокруг огня, и ему просто не поступает кислорода. Да, ещё одно неприятное обстоятельство. Поэтому, наверное, и в космонавты курящих не берут.

– Ладно, давай, что ли двигаться, – тяжело вздохнул Тихомир и спрятал зажигалку и сигарету в сумку.

Идти, а точнее плыть, было довольно легко – хватаешься за ближайший ствол или ветку и отталкиваешься от неё, а траекторию корректируешь уже в полёте. Тихомиру даже начал получать от этого плавания удовольствие. Животный и растительный мир поражал своими красками и разнообразием. Всяческих существ было огромное множество, но в основном они были мелкими и неопасными. Наверное, неопасными. Их даже можно было кое-как систематизировать. К примеру, один раз встретился маленький пылесосик. Такая же, только маленькая труба, с которой Тихомир уже сталкивался, посередине, но в отличие от большого пылесоса, по бокам не плоскости, а две трубочки поменьше, которые крепились к телу маленькими отростками. Вероятно, для маленьких размеров выгоднее использовать на резких поворотах такие вот двигатели, нежели большие плоскости. Так и хотелось поймать этого пылесосика и рассмотреть поближе, но Тихомир не рисковал – мало ли что можно ожидать от этих безопасных на вид животных.

Любопытство, в конце концов, взяло верх, когда на глаза попался огромный цветок кроваво-алого цвета. Как только Тихомир решил подлететь поближе, что бы его рассмотреть, цветок плюнул в него железным шипом. Шип попал в ногу и отскочил в сторону, а в следующую секунду бутон распахнулся. В самой середине цветка сидел железнодорожник. Было видно, что он и цветок единое целое. Либо взрослые железнодорожники подпитываются чем-то от этих растений, либо они появляются на свет из таких бутонов. Интересно, а как они потом попадают на железную дорогу? Если дорога, дизель, цветки и железнодорожники единая система, то должен быть ещё один посредник, так сказать, между небом и землёй, который доставляет этих существ вниз. Или же дорога с лесом где-нибудь соединяются. Так или иначе, теперь ясно, что от таких цветов здесь следует держаться подальше.

На второй день Тихомир столкнулся с тем, что меньше всего ожидал увидеть в этом странном месте. С человеком. Вначале он услышал шум схватки. За одним из стволов человек отбивался от трёх существ ранее Тихомиру ни разу не встречавшихся. Размером они были примерно с индюка. С расставленными по бокам ластами, они крутились вокруг человека, пытаясь достать его какими-то жгутами. Жгуты выстреливали и потом втягивались обратно. Оборонявшийся пытался поймать жгуты киркой. Во второй руке он держал нож, вероятно для того, что бы в случае чего эти жгуты перерезать. Вокруг места сражения уже плавало несколько мёртвых тел индюков и круглых капель их оранжевой крови. Тихомир, не слушая протестов Синистры, сразу кинулся на выручку.

Индюки не ждали нападения сзади, в результате чего один из них сразу оказался разрубленным. Человек взглянул на Тихомира и в недоумении застыл. И напрасно. Один из жгутов впился ему в руку, а индюк начал кружиться вокруг него, наматывая жгут на тело. Руки моментально оказались связанными, и тот смотрел на Тихомира уже с мольбой о помощи. За это время второй индюк метнул в Тихомира сразу два жгута. Они прилипли к кольчуге, не причинив вреда, но существо начало раскручиваться по кругу, пытаясь его обездвижить. Меч перерубил жгуты и индюк, по инерции, полетел куда-то в гущу леса. Когда Тихомир подлетел к связанному человеку, существо уже сидело на его голове. Улететь оно не успело. Человек во время того, как меч пролетал над его головой, посмотрел вдаль, за плечи Тихомира. Тихомир развернулся и выставил меч перед собой. Последний из нападавших налетел на лезвие, как хорошо промаринованный кусок мяса на шампур. Схватка была окончена.

Тихомир посмотрел на связанного. Не совсем он и человек. Формы, конечно, полностью совпадают, но вот цвет кожи… Как у мертвеца. Мертвенно-синий, с резко выделяющимися по тону, тёмными линиями вен.

– Чёрный ангел? – неожиданно спросил он.

– А мы с тобой популярны, – прошептала в голове Синистра.

– Может быть в каком-то смысле и он, но лучше называй меня Тихомиром. Кто ты и откуда знаешь байки про ангела?

– Я? – человек (мертвец?) смутился, – меня зовут Ясень. Я… Я…

Судя по виду, ему больше подойдёт имя Ясинь, усмехнувшись, подумал Тихомир.

– Как и все в деревне, – продолжал он, – меня привёз червь.

– Стоп, – остановил его Тихомир, – какая, к чертям, деревня, какой, на фиг, червь. Начнём с начала. Ты где родился?

– В Минске.

– Тогда ясно, откуда ты про ангела знаешь. Как попал сюда?

– Тучники меня поймали, занесли в тело червя, а он сюда приехал.

Так, подумал Тихомир, что-то явно не сходиться. После того, как он уничтожил гриб, прошло несколько недель. Без воды этот человек бы вряд ли выжил. Выходит он попал сюда значительно раньше.

– Как давно тебя сюда привёз этот червь?

– Не помню. Очень давно. Может лет девятьсот, может больше.

– Девятьсот!? Что-то мне кажется, что ты мне чего-то не договариваешь. Да без воды здесь человек и недели не проживёт.

– Человек – да, но я посвящённый.

– И чем же люди отличаются от посвящённых?

– Посвященные способны усваивать пищу из этого мира.

– А как ты стал посвящённым.

– Этот обряд выполняет исключительно Ярослава, и никто не помнит его самого.

– И что, жил девятьсот лет?

– Посвящённые не умирают от старости.

– В то время, когда меня разрабатывали, таких технологий даже близко не существовало. Может эта Ярослава сама изобрела какое-то средство, – предположила программа.

– Далеко до твоей деревни? – спросил Тихомир.

– Несколько дней пути.

– А здесь ты что делаешь?

– Собираю алмазы.

– Зачем?

– Мы их используем, что бы пробурить тоннель. Ярослава приказывает нам собирать алмазы. Не меньше десяти штук в месяц. Не собравшего ждёт суровое наказание, – Ясинь, связанные в предплечьях руки которого, доставали до сумки, достал из неё несколько необработанных алмазов и продемонстрировал их Тихомиру.

– И где здесь они могут встречаться, я почвы пока под ногами, точнее, над головой, не видел, – поинтересовался Тихомир.

– В лесу часто встречаются выходы на поверхность горных пород.

Значит, Люмбрик похудеть не успеет.

– И много в деревне проживает людей?

– Около пятисот человек. Но большинство людей заняты бурением тоннеля или сбором алмазов. В самой деревне находятся обычно несколько десятков.

– Пятисот? Что-то мало. Тучники унесли за все эти годы намного большее количество.

– Далеко не все проходят отбор, который устраивает Ярослава.

– Отбор? А это, интересно, зачем? И что, потом вы всей деревней смотрите, как человек умирает от жажды?

– Нет. Не прошедших отбор скидывают вниз. Мгновенная смерть. Они сгорают на белых камнях, – равнодушно ответил Ясинь.

– Видать весьма жестокая у них правительница, – шепнула в голове Синистра.

– Жестокость есть в каждом человеке, – отметил Тихомир, отходя от связанного Ясеня, – нужно лишь хорошо подобрать инструмент, при помощи которого эту жестокость из человека вытянуть. Скорее всего, раньше, это чувство было глубоко спрятано.

А может быть, задумался Тихомир, всё намного сложнее. Жестокость ведь тоже разной бывает. Жестокость не спрятана в сознании, зачем организму держать в бездействии столь энергетически активную эмоцию. Жестокость сложна по структуре. Легче разрезать её на кусочки и употребить. Подмешивая в другие эмоции и комбинируя их. Потом, когда сознание сталкивается с опасностью, которую перебороть можно только лишь при помощи жестокости, оно выдирает кусочки из всех необходимых мест и складывает необходимую, на данный момент, мозаику. Вот почему при этом меняются и остальные эмоции человека. Из них повыдирали составляющие их части. Они изменились. А что, может оно и есть такое, сознание. Тысячи маленьких кусочков, каждый с разными свойствами. Комбинируя их можно добиться какого угодно состояния, от доброго ангелочка до жестокого тирана.

– Что будем делать с этим человеком? – прервала его мысли Синистра, – я думаю, что его следовало бы зарубить.

– Не знаю. Сам по себе он кажется безопасным. Запуганный какой-то, зомбированный что ли. Но он всё равно рано или поздно попадёт в деревню. А там, судя по всему, нам придётся несладко. Видно эта Ярослава устроила там свои, довольно жёсткие, порядки.

– Но мы можем скрыться. Лес, как я поняла, большой, – предложила Синистра.

– Согласен, но думаю, что его нужно получше расспросить.

Тихомир подошёл к Ясеню.

– Зачем Ярослава организовала рытьё этого тоннеля?

– Никто не знает. Она не делиться своими планами с жителями деревни.

– И что, все довольны?

– Мало кто, но у неё есть перчатка. Она сожжёт любого, кто ей хоть в чём-нибудь возразит.

– А какова последняя остановка… червя?

– Около деревни.

– Зачем он таскает людей и что возит к грибу?

– Никто не знает. Там где он останавливается и выпускает людей, в земле есть глубокий колодец с непонятной жидкостью. Обычно он набирает жидкость и уходит. Теперь, правда, все поняли, что с грибом что-то случилось – червь не уходит уже слишком долго и жидкость не набирает. Ярослава очень недовольна. В прошлый раз, когда гриб, по рассказам прибывших позже, был почти уничтожен, приток людей извне прекратился, а те, что были в деревне, начали постепенно заканчиваться.

– Что значит заканчиваться!? – удивился Тихомир.

– Я же говорил, что под перчаткой рука у Ярославы слишком горячая. От неё люди гибнут довольно часто.

– Хорошо. С этим всё ясно. На поверхность вы, как я понял, не попадали. Что за деревней.

– За деревней, километров через пятьдесят, начинается Мгла. Что находиться за ней, никто не знает.

– Хорошо, ты нас поведёшь почти до деревни, а там мы тебя отпустим и пойдём дальше.

– Нас? – удивился Ясень, – с тобой что, ещё кто-то идёт? Я пока никого не видел.

– Меня и моего ручного зверя, – Тихомир показал руку.

– Люмбрик, – незамедлительно отозвался тот.

– Хорошо, – согласился Ясень, с интересом рассматривая зверя – но другого пути, кроме как через деревню, здесь нет. Да и дальше Мгла. Хотя чёрному ангелу… А что ты там ищешь?

– В Москву иду. Что ещё чёрному ангелу делать? Так ты говоришь, что пройти можно только через деревню. А что слева и справа от неё? В конце концов, что сзади нас и есть ли отсюда выход?

– Это просто огромный каменный мешок, и единственный выход, за деревней, захвачен Мглой.

– Нам ничего не остаётся делать, как следовать за ним в деревню, – зашептала в голове программа, – конечная остановка дизеля ясна, и нет там никакого вокзала. Не торчать же нам всю жизнь в этом каменном мешке, будем идти дальше, за Мглу. Может куда и придём.

Тихомир молча перерубил связывающие человека путы и задумался.

– Птицы позовут своего хозяина, нам надо спешить, – нарушил молчание Ясень.

– Птицы? А, эти индюки. Что значит, позовут хозяев? – спросил Тихомир, следуя за, уже оттолкнувшимся от ветки, Ясенем.

– Они только выискивают и обездвиживают жертв. Потом приходит хозяин и их ест. Что-то похожее на большую змею. Только очень большую и очень длинную, – на ходу ответил тот.

– А чем вы здесь питаетесь? – поинтересовался Тихомир.

– Всем. Еды здесь навалом. И растительная, так сказать, пища – фрукты. Они часто встречаются на местных деревьях. А животная… Любое животное, которое можно убить. Но мясо нужно обрабатывать на огне.

– Огонь? – возмутился Тихомир, вспоминая свою неудачную попытку потабачить, – Какой огонь может быть в невесомости?

– В деревне мы сделали механизм для спуска вниз. Белые камни там встречаются значительно реже. Есть несколько маленьких. На них и жарим. Осторожно, слева червовик, из него может вылезти червяк.

Тихомир осмотрелся. Слева, на одном из стволов, красовался большой цветок, с которым он уже имел опыт знакомства.

– Будь мы ближе к деревне, я бы его срезал. Червовик сам по себе несъедобен, но жареные червяки это что-то.

Жареные железнодорожники, подумал Тихомир, звучит интересно.

– Так бы и срезал? – спросил он, – Они ж шипами метаются. У меня остались не самые тёплые впечатления после встречи с ними.

– У них максимум, может быть пять штук этих шипов. Увернуться от них не составляет никаких проблем. А потом подходи и срезай. Если, конечно, червяк недозревший. Если почти созрел, то может вырваться и довольно серьёзно атаковать. Хотя и в этом случае я научился с ними бороться.

– Слушай, а невесомость там, вверху, пропадает? То, что её нет внизу, я уже понял, даже проверил.

– В каком вверху? – спросил Ясень.

– Ну, как я понял, вы бурите тоннель вверх? Что бы через него потом попасть на поверхность.

– Нет, мы бурим тоннель над Мглой, параллельно дороге. Той, которая уже тянется по территории Мглы.

– Ты ж говорил, что дорога заканчивается где-то здесь. Что червь вас выпускал, а потом чем-то заправлялся.

Ясень вдруг резко остановился, схватившись за одну из веток руками, и приложил лоб к ближайшему стволу. На лице его появилась тень беспокойства.

– Ты чего? – спросил Тихомир, безуспешно пытаясь схватиться за ту же самую ветку.

– Я так и знал. Хозяин птиц за нами гонится. Насколько я знаю, он редко отпускает своих жертв, особенно тех, которые смогли перебить его птиц. Придётся спускаться вниз, – Ясень оттолкнулся от ствола, но уже по направлению вниз.

– Почему вниз? И как ты определил, что он приближается, я ничего необычного не почувствовал? – Тихомир, наконец, остановился в метрах десяти от Ясеня, налетев всем телом на какой-то ствол.

– При движении он отталкивается от стволов и веток. Вибрация передается на очень далёкие расстояния, – объяснил Ясень не останавливаясь, – внизу стволов меньше, и от него можно оторваться.

Они летели несколько минут и лес начал редеть. К этому времени даже Тихомир, когда ему приходилось оттолкнуться от какой либо ветки или ствола, начал ощущать вибрацию.

– А может давай примем бой, – предложил Тихомир, – вдвоём мы, вероятно, сможем с ним справиться.

– Нет. Во-первых, около хозяина птицы. Много, несколько десятков. Для таких случаев он созывает их всех. Во-вторых, даже твой меч, как я думаю, против него будет бессилен. На самом деле он сделан будто бы из чего-то желеобразного. Руби его, не руби. Толку никакого. Те редкие счастливчики, которые после встречи с ним остались в живых, спасались от него бегством, – Ясень достал откуда-то кошку с тремя изогнутыми металлическими штырями и повесил её на пояс. Когда летишь в невесомости неизвестно куда, это приспособление может оказаться очень полезной, особенно, если попадаешь в поле действия гравитации.

Они долетели до того уровня, где в глаза бил свет белых камней, а расстояния между стволами измерялись десятками метров. Передвигаться стало легче. Оттолкнешься один раз, и летишь, метров тридцать, до следующего ствола. Спустя пятнадцать минут такого планирования сзади появился первый индюк. Не смотря на все старания Тихомира и Ясеня, двигался он в невесомости значительно быстрее. Не долетая Тихомира нескольких метров, птица метнула в него жгут. Тот, не останавливая полёта, обернулся и выставил меч, повернув его плашмя летящему жгуту. Жгут скользнул по лезвию и полетел куда-то в сторону. За это время к атакующему присоединился ещё один индюк. Бок о бок они резко увеличили скорость и стремительно начали приближаться к Тихомиру. Теперь в его сторону полетел уже не один, а два жгута. Первый он отбил мечём, а второй прилип к сапогу. Птица, плюнувшая его, начала стремительно приближаться. Тихомир выждал момент, когда индюк окажется на расстоянии меча, и сделал стремительный выпад. Меч пронзил пустоту, а существо уже делало первый круг около тела, стремясь его окутать жгутом. Это птице не удалось. Как только индюк приблизился на приемлемое расстояние, Тихомир замахнулся мечём, и разрубленная на две части птица полетела в сторону. За это время второй индюк тоже успел подлететь слишком близко, и сейчас пытался атаковать в голову. После взмаха меча Тихомира перевернуло с вниз головой, и он, от души, ударил птицу ногой. Индюк от такого удара стремительно полетел вниз. Он метнул жгут, вероятно, в надежде за что-то зацепиться, но Тихомир его перерубил, и птица, попав под воздействие гравитации, полетела на белые камни.

Ясень во время всей схватки как-то растерянно стоял и смотрел вдаль. Не один я такой припыленный, подумал тогда ещё Тихомир, хотя, прожив на свете столько лет, смотришь, вероятно, на вещи совершенно по другому. Мир ценностей переворачивается. Если считать, что человек рождается в этом мире (и в том тоже) для развития, то этому бедолаге не повезло. Тысячу лет в среде, которая абсолютно не меняется. Не зря, наверное, человеку не дано бессмертие. Это тупик. Рождается человек с определёнными качествами, и, опираясь на них, развивается. Приходит момент, когда исходя, опять таки, из своих личных характеристик, он осознаёт мир и себя. По крайней мере осваивает основные принципы мироздания и взаимодействия с этим мирозданием. Дальше некуда. Любой полученный опыт слишком ничтожен. Только смерть. Если верить в реинкарнацию, то она и есть лучший вариант продолжить развитие. Всё заново, с новыми, так сказать, характеристиками и, возможно, новыми условиями.

– Пошли, – прервал его размышления Ясень и оттолкнулся ногами от ближайшего ствола.

Тихомир еле поспевал за Ясенем, вероятно тот, за сотни лет жизни в этом безумном мире, хорошо приспособился передвигаться по лесу. Пришлось активировать кольчугу и отталкиваться не только ногами, а ещё и руками. Теперь Тихомир не оглядывался, всё внимание и энергию сосредоточил на передвижении вперёд. В какой-то момент он почувствовал толчок в спину, после которого постепенно появилась какая-то сила, тянувшая его назад.

Тихомир обернулся. Сзади летел индюк, тянувший его за жгут. Взмах меча, и нить перерублена.

– Сюда! – закричал Ясень, нырнув в какую-то дыру в стволе.

Вдалеке показалось десятка два птиц и Тихомир, не колеблясь, последовал за Ясенем.

Диаметр тоннеля, в который он попал, был около метра, и птицы, которые попытались туда сунуться, сразу напоролись на выставленный в него меч. Тоннель, а в данном случае это скорее можно было назвать дуплом, имел в длину около пяти метров. Заколов пару птиц Тихомир с Ясенем забились в тупик и напряжённо ждали развития событий. Через четверть часа вибрация стенок увеличилась, и что-то закрыло отверстие в тоннель, отчего в нём сразу стало темно.

– Хозяин птиц, – затрясся от страха Ясень.

Ему было темно, а вот Тихомир, в силу своего ночного зрения, видел, как нечто желеобразное, зеленоватого цвета, поглотило останки разрубленных птиц и начало потихоньку продвигаться внутрь тоннеля. Он осторожно подполз поближе к этому существу и вонзил в него меч. Никакого эффекта.

– Люмбрик, – позвал он.

– Камень, – извиняющимся тоном произнёс зверь.

Ясно, у зверя закончилась энергия. Видать тогда, во время схватки с пылесосом, он не экономил. В принципе, дупло было в стволе полутораметрового диаметра, а значит, сейчас они находились в своеобразной трубе. Можно пробиться наружу через стенку. Но там птицы. Всё ж лучше принять бой с индюками, чем быть поглощённым этим киселём. Тихомир достал меч и вырезал в стенке метровое отверстие, толкнул его локтём, и вырезанная часть поплыла в сторону. В это же время по ушам ударил противный визг, который Тихомир уже когда-то слышал. Ну конечно! Пылесос. И очень кстати. Он осторожно выглянул в отверстие. Тридцатиметровый пылесос медленно и аккуратно втягивал тело хозяина птиц. С другого конца пылесоса ничего не вылетало, но существо на глазах набирало длину. Неожиданно посередине тела образовалась оранжевая полоска, раздался хруст и второй пылесос начал гоняться за летающими вокруг птицами. Значит, слишком длинные пылесосы действительно размножаются делением. Тихомир додумался, что сейчас произойдёт, и поспешно нырнул обратно в дупло.

– Что-нибудь ещё острое, кроме ножа, кошки и кирки у тебя есть? – спросил он у Ясеня.

– Нет.

– Там, снаружи, хозяина пожирает пылесос, скоро, когда он поглотит его полностью, то попытается отсюда и нас высосать.

Ясень, хоть, видимо, и не знал, что такое пылесос, всё понял. Он воткнул кирку и нож как можно глубже в древесину, и привязался к ним верёвкой. Для пущёй уверенности он ещё и кошку зацепил за какой-то уступчик. Тихомир нашёл место, где стенки дупла подходят друг к другу на расстояние, меньшее, чем длина меча и приладил его там. В принципе, они располагались за отверстием, проделанным Тихомиром, и воздушный поток должен был их минуть. Минут через десять желеобразная масса с хлопком вылетела из дупла, и сразу появился ветер. Наверное, Тихомир слишком сильно перестраховался, поскольку устойчивый поток воздуха шёл в основном через люк в пасть пылесоса, и они с Ясенем относительно легко держались за сделанные ими точки опоры. Но вскоре ситуация изменилась. На помощь первому пылесосу пришёл второй, видимо, уже переловивший всех птиц в округе. Существо сделало очень неожиданный ход. Оно присосалось к свободному отверстию и в ушах у Тихомира сразу зашумело. Синистра мгновенно сделала защиту, а он, преодолевая уплывающую в глазах картинку, проткнул мечём стенку тоннеля. Давление было столь низким, что меч выбросило прямо к потолку, а из узкой дыры, выравнивая давление, устремился поток воздуха. Но его всё равно не хватало – пылесосы работали исправно. Тихомир взял меч и начал проделывать подобные отверстия во всех подходящих местах, делая из ствола что-то похожее на решето. В условиях невесомости, бьющие под высоким давлением потоки воздуха, мотали его по дуплу во все стороны. Несколько раз, он чуть не попался под потоки пылесосов. Вскоре давление более менее выровнялось и Тихомир затаился в самой дальней части дупла. Там он предусмотрительно отверстий не проделывал, ввиду чего в этом месте было относительно спокойно и безветренно. Пылесосы буйствовали около часа, потом, видно понимая, что жертву они никакими способами из её норы достать не смогут, куда-то исчезли.

Тихомир осмотрелся. Ясень, привязанный к стенкам тоннеля, безмолвно плавал в воздухе. Глаза вытекли, вены во многих местах порвались, и из них, круглыми шариками, выплывала оранжевая кровь. Одежда мокрая, видно разорвало живот. Он такого низкого давления не пережил.

– Спасибо, Синистра, – произнёс Тихомир, осматривая Ясеня и содрогаясь, что на его месте мог быть и он.

– Надо же, – сразу отозвалась программа, – ты даже спасибо мне удосужился сказать. Такого ещё не было.

А что делать с телом, подумал Тихомир. И вообще, жалко ли мне его? Человек ли он? Как применить в такой ситуации свой дебильный гуманизм, которым его наградила цивилизация, в которой он вырос? Опять столько вопросов и никакого ответа. Гуманизм. Выдуманное понятие или степень развития человеческой личности? Нет, гуманизм продукт общества. Рос бы он с детства один, и не видел бы в жизни ни одного человека, о каком гуманизме может идти речь. Гуманизм по отношению к себе? Смешно. И все-таки, даже если в жизни не видел ни одного человека, а развитие довольно высоко, этот гуманизм должен проявляться. Вот только где добро, а где зло. У каждого общества свои понятия и законы, разные коэффициенты и показатели добра и зла. А значит, не добро и зло могут указывать на присутствие положительных характеристик в человеческой личности. А что? К примеру, они с Алиной. Алина была замужем, когда они полюбили друг друга, и постарались сделать всё возможное, что бы быть вместе. Несомненное зло, с точки зрения общества, в котором они жили. У Алины с Аликом возможно и были когда-то тёплые чувства по отношению друг к другу, но давно прошли, всё, что осталось, просто терпеть друг друга. Из-за чего? Из-за того, что общество должно видеть, что у них крепкая и надёжная семья. А за красивым фасадом здания грязные развалины. Получается это – добро. На хрена общество подчиняется таким тупым законам. Развитие, развитие. Человек, еще слишком глуп, что бы думать и брать ответственность за самого себя. Легче подчиниться установленным законам и соблюсти кем-то выдуманные обряды. Тогда совесть чиста, и можно со спокойной душой жить дальше. Пусть будут похоронены светлые чувства и тёплые эмоции. Подгоним это под какой-нибудь закон, и напрягаться не надо. Добро сделано.

– Помародёрствуем, – сказал Тихомир Синистре, и направился к телу Ясеня.

– Не забудь, кроме сумки, обыскать его карманы, – сразу же поддержала его программа.

– Ясень, – произнёс Тихомир над телом покойника, – ты прожил долгую жизнь и хочется верить, что на том свете тебе будет значительно лучше, чем было в этом плазмоидном мире.

– Щас я заплачу, – всхлипнула в голове Синистра, – даже оркестра не заказали и гроб не купили.

– Заткнись, – зашипел Тихомир.

Да, роскошных похорон не получилось. Кошку и кирку он, на всякий случай забрал себе. В сумке обнаружилось несколько неизвестных плодов и полтора десятка необработанных алмазов. Алмазы очень понравились Люмбрику. Что ж, губа не дура. Минута, и необработанный алмаз превратился в обработанный. Красотища. Как всё-таки меняются приоритеты и ценности в этом дурдоме. Кушай, Люмбрик, кушай. Тело Тихомир вытянул из дупла и толкнул вниз. Не вышло в сырой матушке-земле похоронить, так хоть кремацию устроим.

Сутки спустя Тихомир наткнулся на выход горной породы, а ещё через сутки такие выходы стали попадаться всё чаще и чаще. Чувствовалась смена обстановки. Несколько раз он спускался вниз, где стволы ветвились меньше, и можно было более менее осмотреться. Хотелось спуститься на уровень гравитации и спокойно покурить, но после нескольких жарких перепалок с Синистрой, он решил, что лучше всё-таки потерпеть. Во-первых, зачем подвергать себя лишний раз опасности, во-вторых, не хотелось который раз слушать нудные лекции программы, которое добавила своё третье – мол, здоровье побереги. Тут бы жизнь попытаться сберечь, а уж здоровье…

Слева и справа лес сжимали каменные своды. Уже сейчас расстояние между ними составляло всего несколько километров. Значит, Ясень не врал и по любому придётся наведаться в деревню. Может это и к лучшему, вдруг удастся раздобыть какую-нибудь полезную информацию. Пугала только эта непонятная правительница Ярослава. Что за перчатка у неё? Наверняка какое-нибудь оружие. Как с этим оружием справиться Синистра, неизвестно. И почему эта женщина организовала рытьё тоннеля не вверх, к поверхности, а параллельно дороге. Ясень, сказал, что параллельно, и, в то же время, он говорил, что под деревней находиться конечная станция дизеля. Что-то не сходиться. Или дорога раньше проходила дальше? И деревня не конечная станция дизеля. Но сейчас, из-за Мглы, пройти дальше невозможно. Может быть, может быть.

– Синистра, – позвал Тихомир программу, – давай попробуем разобраться с этой Ярославой, нам, скорее всего, предстоит с ней общаться.

– Я считаю, – деловито отозвалась та, – и пока ничего толкового не просчитала. Слишком мало контрольных точек.

– Надо же, ты даже научилась признавать свои минусы. Слушай, это её оружие, про которое говорил Ясень, на момент катастрофы у вас что-либо подобное было.

– Ясень слишком туманно описал это устройство. Всё, что я поняла, что это оружие одевается на руку. А как оно действует, абсолютно неизвестно. У нас, в смысле в цивилизации атлантов, были сотни видов оружия. Это может быть всё что угодно.

– Странно, что у неё славянское имя, а оружием пользуется она вашим. Хотя про то, что оно ваше, тоже сложный вопрос.

– Она могла научиться.

– Или сменить имя.

– Тоже верно. Есть ещё один факт. Она научилась преобразовывать структуру человеческого тела в плазмоидную форму. Не думаю, что это могло произойти случайно, над этим надо подумать. И хорошо. Если бы этот обряд был прост, то в деревне рано или поздно кто-нибудь бы до него додумался. Я, располагающая огромной информацией и умеющая этой информацией толково маневрировать и то в затруднении решить такую сложную биохимическую задачку.

– Ну, додумался бы кто-нибудь из деревни рано или поздно до такого способа, и что дальше? У неё оружие, ей не составляет проблем устранить конкурентов, – предположил Тихомир не обращая внимания на хвастовство программы.

– Так, от нашего разговора нет никакого толка. У нас слишком мало фактов, чтоб строить какие либо жизнеспособные теории. Следующий вопрос – зачем она роет этот тоннель? Может, всё-таки вокзал есть, и она надеется как-то выбраться на поверхность.

– Тогда у нас одинаковые цели.

Ветки внезапно расступились, и взгляду открылось пространство, зажатое каменными стенами, уходящими вниз. Пространство по всей длине было перегорожено толстой металлической решёткой. За решёткой, в воздухе, плавали двое мужчин, мертвенной синюшностью своей кожи, очень напоминавшие Ясеня. Они сразу заметили Тихомира, и в нерешительности застыли, разглядывая его.

– Кто такой? – наконец слишком уж неуверенно спросил один из них, подплывая к решётке.

Тихомир продемонстрировал крылья, достал чёрный меч, и мужчины удивлённо переглянулись.

– Ну, что, так и будете стоять, точнее, висеть, или, может быть впустите меня, – как ни в чём не бывало спросил Тихомир.

– Нам надо сообщить повелительнице, – произнёс второй мужчина, висевший в воздухе чуть дальше.

– Да, пожалуйста. Я подожду.

Ждать Тихомиру пришлось недолго. Минут через пять снизу послышался противный визг пылесоса, и мужчина, оставшийся дежурить у решётки, без всяческих колебаний пропустил его внутрь.

– Он всегда поджидает тех, кто возвращается с леса, – кивнул головой мужчина в сторону пылесоса.