Черный ангел (№1) - Тепловой барьер

Как только снизу появился ствол, Тихомир выставил на встречу раскрывающейся трещинке острие меча, и выстеленный бутон налетел прямо на него. В течение нескольких минут таких выстрелов было ещё как минимум восемь, но Тихомир уже уловил суть тактики этих существ и каждый раз успевал повернуть меч в нужную сторону. Основная трудность заключалась в том, что приходилось бешено крутить головой по сторонам, чтобы вовремя заметить приближающийся ствол. С одно стороны было хорошо, что лес уделил всё своё внимание Тихомиру – остальных членов группы пока не трогали. С другой стороны Тихомир, который одновременно работал в качестве буксира, тянул весь отряд, и передвижение по лесу существенно замедлилось.

– Долго нам ещё, – спросил Тихомир Ярославу, не переставая оглядываться по сторонам.

– Не знаю, – ответила та, – в прошлый раз мы плыли другим путём. Но мне кажется, что эта полоса шириной около двух-трёх километров.

Внезапно из тумана выплыло что-то монолитное. Абсолютно белая поверхность. Границ её, из-за плохой видимости видно не было. Тихомир в нерешительности остановился, и люди сзади, налетая друг на друга, сбились в кучу.

– Сгруппироваться в шар и выставить мечи наружу, – скомандовал Тихомир, удивляясь, почему раньше ему в голову не пришла такая мысль.

– Перестань командовать моими людьми, – зашипела Ярослава, – что случилось? Почему мы остановились?

– Как выглядела та стена, к которой вас отнесло в прошлый раз? – не обращая внимания на шипенье, спросил он.

– Обычная каменная стена, скала. Что, мы на неё натолкнулись?

– Нет, мы натолкнулись на что-то другое. Эта стена абсолютно белая и гладкая. Оставайтесь здесь, а я подлечу и проверю.

– Если что, кричи. Я использую свою перчатку и выстрелю в нескольких метрах от твоего голоса.

– Только аккуратнее. И, что б я был в курсе, в каком направлении последует выстрел, стреляй в пару метрах слева от моего голоса.

Тихомир начал осторожно подплывать к белой стенке. Когда до неё осталось несколько метров, её поверхность вздыбилась, и по поверхности побежали какие-то нитеобразные утолщения. Ещё через мгновение на поверхности стены, прямо напротив Тихомира, появилось чёрное отверстие. Из отверстия стремительно вылетел пучок белых нитей. Обогнув Тихомира по широкой дуге, они соединились за его спиной, заключая Тихомира в некое подобие сетчатой сферы.

– Как дурни попались, – заорала Синистра, – всё твоё любопытство. Хорошо, что я успела включить защиту.

– Это поэтому нити нас обогнули по дуге, – вслух начал размышлять Тихомир.

– Потому, но они невероятно крепкие. Долго я так не выдержу.

Отверстие, тем временем, увеличилось до трехметрового диаметра и начало втягивать сетчатую сферу со всем её содержимым внутрь.

– Давай попробуем эту сеть порубить, – предложила Синистра.

Тихомир подлетел к краю сферы и на наотмашь рубанул мечём по её границе. Перерубленные ниточки обвисли, но их место заняли новые, которые мгновенно выросли из уцелевших. За время этих экспериментов сфера перестала быть сферой. Почти вся она втянулась внутрь белой стены и сейчас Тихомир находился внутри трёхметрового тоннеля, отгороженный от свободы белой сетью сейчас более напоминавшей тюремную решётку. Окружность стремительно уменьшалась.

– Ярослава, – закричал Тихомир, – стреляй.

Выстрел последовал незамедлительно. Всё вокруг заискрилось ярким синим цветом и стена превратилась в какой-то жёлто-серый минерал. Выход представлял собой тридцатисантиметровое отверстие. Пока Тихомир раздумывал, как через это отверстие выбраться появилась Ярослава, которая сразу ухватилась за решётку.

– Как ты умудрилась сюда приплыть? – удивился Тихомир, – От чего ты смогла оттолкнуться?

– От моих людей, – зло ответила Ярослава, демонстрируя верёвку в руке. Она, держась одной рукой за решётку, второй потянула верёвку на себя, и вскоре из тумана появилась вся группа.

– Ну и как ты теперь собираешься отсюда выбираться? – Ярослава с интересом рассматривала решётку.

Тихомир молча поднял меч, приставил к решётке и навалился всем телом на рукоять, отталкиваясь при этом от стенки тоннеля. Решётка не поддавалась. Он активировал силу кольчуги, и одна из перемычек решётки с хрустом лопнула.

– Этот минерал очень прочный, я специально взяла такой в дорогу, – холодно произнесла Ярослава, наблюдая за его бесполезными стараниями, – так что не трать зря энергию меча. Ну перерубишь ты решётку. Всё равно в такое узкое отверстие не протиснешься. А о том, что бы стенку прорубать, можешь забыть вообще. Что делать будем? Через четыре часа камень опять превратиться в то, что было до выстрела, но, как я поняла, это существо очень опасное. Да и мы столько здесь не продержимся. Я, пока мы тебя ждали, потеряла двоих людей.

– Буду искать другой выход, – упрямо проговорил Тихомир.

– Буду тебя ждать, – Ярославу явно беспокоила судьба Тихомира, и это наводило на мысли, что он ей нужен. Очень нужен.

Тихомир развернулся и полетел вглубь тоннеля. Тоннель через пять метров резко уходил вверх, тянулся ещё метра три и выходил двадцатиметровую полость.

Внутри полости, в самом её центре, висел небольшой светящийся шарик, переливающийся разными цветами. Почувствовав каким-то образом Тихомира, шарик молниеносно к нему метнулся. Тихомир, укрываясь от удара, выставил перед собой меч. Шарик ударил в меч с такой силой, что Тихомира начало раскручивать вокруг своей оси. Сделав один такой оборот, он увидел застывший шарик, активировал кольчугу и с размаху ударил по нему острой гранью лезвия меча. Удивительно, но тот от такого мощного удара даже царапины не получил, просто полетел к противоположной стенке, ударился об неё и с ужасающей скоростью полетел обратно. Тихомир еле успел увернуться. Шар резко остановился, замигал синим, вперемешку с красным, цветом и снова атаковал. На этот раз в схватку вмешался зверь. Вымолвив, как обычно, своё любимое слово, он пустил навстречу шарику синюю молнию. Сияние сразу погасло, а шар, пробив защиту Синистры, ударил Тихомира в бедро и разлетелся на тысячи мелких осколков. В каменном состоянии он, а точнее субстанция, из которой он был сделан, вероятно, была намного более хрупкой. Тем не менее, от такого удара Тихомира отбросило к стене, но когда он, не в силах остановиться, ударился в неё, он рассыпалась в белую густую пыль, которая сразу же забилась в лёгкие.

Ребра, которые не так давно срослись и так болели, а после очередной попытки вздохнуть, заныли невыносимо. От недостатка кислорода закружилась голова, и Тихомир включил пояс. Он находился в тумане. До того густом, что даже при помощи Синистры ничего кругом не было видно. Лёгкие не работали, но сработал какой-то рефлекс, рёбра, награждая тело невыносимой болью, начали сокращаться, и изо рта повалили белые, склеенные слюной и мокротой, комья. Не меньше пяти минут Тихомир отплёвывался от этой мерзости, и только после осмотрелся. Он по-прежнему находился в густом мутном тумане. Надо было как-то выбираться отсюда и Тихомир, немного подумав, он двинулся в произвольно выбранную им сторону. Через некоторое время туман начал понемногу рассеиваться и видимость улучшилась. Вскоре показались ветки этого ненормального леса. Хотя, как подумал Тихомир, лес это был скорее нененормальный, если сравнивать его с просто ненормальным, с которым он встречался в этом плазмоидном мире.

Лес изменился. В разных его местах появились пятна более плотного тумана, а сами стволы стали какими-то неживыми. Тихомир осторожно подлетел к одной из веток. Та никак не отреагировала на его приближение. Он ткнул неё мечом. Тот же результат.

– А они и вправду очень хрупкие, – в голове появилась Синистра, – разрубающую силу меча я не активировала, а он пронзил ствол как бумагу.

– Меня не это интересует, – задумчиво произнёс Тихомир, отключив пояс, – лес что, умер?

– Слишком похоже на организацию гриба, – ответила Синистра, – когда ты уничтожил кристалл, он умер. Возможно, у этого существа таким кристаллом был этот шарик.

– … и-и-р, – послышалось где-то в тумане.

Похоже, его разыскивает Ярослава. Тихомир направился в сторону, откуда ему послышался голос и вскоре наткнулся на каменную глыбу. Вероятно, это была та часть неизвестного существа, которая попала под выстрел Ярославы. Он обогнул глыбу и увидел всю группу в месте с Ярославой, всё ещё держащейся за решётку.

– Что ты натворил? – сразу закричала она.

– А что случилось? – невозмутимо, вопросом на вопрос ответил Тихомир.

– Не знаю. Но что-то изменилось. В один момент из стволов вылетело больше сотни бутонов, которые сами по себе взорвались белой пылью. И лес стал какой-то другой. Вот уже минут двадцать мы не видели никакого движения.

– Не знаю, что я сделал, но похоже нападать на нас больше никто не будет.

– Это я и сама поняла, – холодно заговорила Ярослава, – я спрашиваю, что ты там сделал, что весь лес умер.

– Не знаю, – с издёвкой повторил он её слова, – убил какое-то маленькое круглое существо размером с кулак.

Ярослава задумалась. Как видно, женщиной она была не глупой, и все теории могла выстроить сама.

– Полетели, – она протянула руку.

Тихомир взял её, они, вместе с группой, обогнули глыбу и двинулись в указанном Ярославой направлении. Несколько раз воины цепляли собой стволы, но те рвались, будто были сделаны из бумаги. Никто не нападал, но со временем Тихомир заметил, что группу постоянно сносит по отношению к направлению движения под каким-то углом. Кроме того, туман стал редеть. Но ведь когда они входили в Навь, та начиналась сплошной белой стеной. Что-то здесь было не так.

– В прошлый раз в этих местах туман тоже редел постепенно, или оборвался резко? – спросил он Ярославу.

– Ты уничтожил Навь и ещё удивляешься, что происходит что-то странное, зло ответила она.

– Ясно, поредение тумана ещё можно хоть как-то объяснить. Ну мало ли, может, тает, без живого леса, может что-то ещё. Но как объяснить, что группу начинает тянуть куда-то в сторону? Ты не заметила?

– Заметила. Слушай, сосредоточься лучше на передвижении. Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем лучше.

Тихомиру аж язык ей захотелось показать. Ой, какие мы умные! Сотрудница хренова. Лучше с Синистрой пошепчусь, хотя та тоже стерва ещё та. Жаль, что у зверя мозгов так мало. Он, как стало ясно с самого начала, доброе и забавное существо. Туман, тем не менее поредел ещё сильнее – вся группа уже могла достаточно сносно видеть. Тихомир по-прежнему служил в качестве буксира, так как от хрупких стволов оттолкнуться было невозможно. В той стороне, куда сносило группу, сначала тихо, а потом всё громче и громче начали доноситься какие-то хрустящие звуки. А потом появился запах гари. Туман сам по себе имел запах дыма, но он уже почти весь исчез, да и запах в корне отличался.

– Что происходит? – недоумённо спросила Ярослава.

Внезапно из зарослей леса появился длиннющий пылесос. Он летел по прямой, прогрызая себе дорогу в зарослях. Пролетел по прямой в десятке метров от людей, и помчался куда-то дальше.

– Ты заметила, – обратился Тихомир к Ярославе, – что он оставил после себя шлейф пыли?

– Заметила. Эти стволы для него не съедобны. Он просто прогрызает себе дорогу. Он испуган! Чего же он мог испугаться?

– Может быть, учитывая появившийся запах гари, где-то в лесу пожар? – предположил Тихомир.

– Какой может быть пожар в невесомости!? Ты что, совсем дебил.

Со временем угол, под которым отклонялась группа от основного направления, увеличился ещё больше, а Тихомир почувствовал, что рука, держащая Ярослава, заныла. Его осенило.

– Ты говорила, что эффект невесомости создаёт лес?

– Да… – Ярослава задумалась, – ты хочешь сказать, что со смертью леса исчезает эффект невесомости?

– Именно. Сначала взвесь начала постепенно исчезать. Гравитация её тянула вниз, она же и с группой такое делает. Потом гравитация добралась до нижнего леса – вот откуда слышен хруст. Ветки ломаются и летят вниз. Небольшие количества вещества белые камни сжигают мгновенно и без дыма. А тут неизвестно какой толщины слой взвеси плюс ветки. Вот дым и повалил.

– Надо лететь быстрее, – быстро сказала Ярослава.

– Как могу, – ответил он, – и думаю, что надо подняться выше, где гравитация, по логике, меньше.

Действительно, поднявшись выше, Тихомир почувствовал, что нести группу стало легче. Но мешали стволы, которые стали попадаться чаще. Кроме этого они стали на порядок прочнее. Вероятно, с высотой их крепость возрастала. Тихомир уже начал менять руки, а после и вообще попросил на ходу накинуть на тело петлю. Притяжение всё нарастало. Синистра начала жаловаться, что скоро от её энергии не останется ничего, а едкий дым лез в глаза и лёгкие. Люди в отряде откашливались от этого дыма, от чего вибрация, которая передавалась по всему звену, доставляла Тихомиру не самые приятные ощущения.

Внезапно Тихомира дёрнуло так, что сознание помутилось, и глаза он открыл только под воздействием вибрации колечка. Осмотревшись, он обнаружил, что его передают из рук в руки воины, опирающиеся на ветки. Температура воздуха была очень высокой, а глаза по-прежнему разъедал дым.

– Ты влетел в полосу леса с твёрдыми стволами. Ничего не подозревая, летел между ветками, пока один из воинов случайно за одну из них не зацепился, – объяснила происходящее Синистра.

Стало ясно, почему так болела поясница. Каждый раз, когда его передавали из рук в руки, в области позвоночника появлялась острая боль. Надо было привязывать верёвку к штанам, а не к пояснице, штаны в случае чего затвердели бы. Но теперь поздно было говорить об этом. Проанализировав своё состояние, Тихомир понял, что передвигаться самостоятельно пока не сможет и, изобразив, что снова потерял сознание, закрыл глаза. Ни о чём думать почему-то не хотелось, и сознание погрузилось в какое-то небытие. Тихомир попытался войти в состояние транса, что бы избавиться от резкой боли, которая периодически появлялась в пояснице. Он представил, как затихают все биохимические процессы в мышцах ног и рук. Появилось знакомое чувство покалывания, будто ноги и руки стали чужими и какими-то ватными. Удивительно, что в такой неблагоприятной обстановке тело так легко слушалось сознание. Тихомир начал гнать волны расслабления по всему организму, пока он не превратился в пульсирующую огненную поясницу, но постепенно расслабление начало захлёстывать и её. Перед сознанием начали появляться мутные бесформенные пятна, а где-то вдалеке появился чей-то голос. Сейчас главное не всматриваться и не вслушиваться. Всё нужно ловить сознанием. Как только пытаешься что-то услышать – голос исчезает, его забивают слуховые рецепторы. То же самое и с видениями, мутные пятна которых пытались принять какую-то форму. По организму промчалась сильная волна, и Тихомира выгнуло. Образно говоря. Никогда ещё раньше ему не удавалось так быстро войти в состояние транса. Он начал осматриваться. Два красных пятна. Одно поменьше в области рёбер. Они срослись, но при этом немного сместились. Тихомир согнал всю энергию в руку, чтоб легче было управлять, отделил часть и направил к красному пятну. На момент он задумался, что лучше, разделить поломанные части рёбер и сращивать их заново, или заставить костную ткань сместиться до нормального положения. Поразмыслив, он пришёл к выводу, что, учитывая, что его тела сейчас мнут и перегибают воины, передавая из рук в руки, лучше будет кости не разъединять. Второе пятно в области поясницы. Такое большое, что рассмотреть что-либо внутри него не возможно. Ну и ладно. Оставшуюся часть энергии Тихомир перегнал в эту точку. А теперь посмотрим, что на улице твориться. Обычно Тихомир кого-то звал. Не важно кого. Кого угодно. Понятно, что образы лишь игра подсознания, но и оно, подсознание, слишком интересная и неизученная вещь. Вот он. Цветок, наверное. Весь какой-то шипастый и извивающийся. Прозрачно-чёрный, с белыми, чуть светящимися прожилками.

– Поможешь? – спросил Тихомир, – у меня слишком мало энергии для моих травм.

– Конечно, – ответил цветок, – ты же идёшь за ключом-шестерёнкой.

В состоянии транса разговоры происходили не на каком-либо языке. Все слова воспринимались образно. Проходили через линзу собственного подсознания. Поэтому было всегда трудно перевести полученную информацию в приемлемый для хранения вид. Чаще всего это же и являлось причиной того, что в памяти после сеансов медитации оставалось очень мало. Наверное мозг человека не способен хранить в себе вещи из ряда вон выходящие из основных принципов мироздания. Сейчас Тихомир увидел звёздное небо. Но оно какое-то серое. Мутное. И только в одно месте какая-то дыра. В ней сверкают звёзды. Настоящие, живые. И чернота космоса совсем другая. Красивая. Тихомир направился к этой дыре. Она становиться всё больше. Звёзды сверкают всё ярче. В какой-то момент происходит как бы вспышка, и серой вселенной больше не существует. Он где-то в космосе. Кругом звёзды и глубокая чернота космоса. Энергия хлещет со всех сторон. С ним поделились. Интересно, как бы такую подачку видел другой человек со своим подсознанием. Наверное, не выход в другую вселенную, а что-то совершенно другое.

– Ты не злой? – спросил Тихомир.

– Нет, – ответил цветок, – а почему ты так спрашиваешь?

– Не знаю. Чаще всего ко мне приходили злые.

– Они не злые. Они другие.

– У тебя есть имя?

– Нет. Хотя раньше меня называли.

– Кто?

– Такое же существо, как и ты.

– А ты кто?

Цветок на минуту замолчал.

– В каком смысле? – наконец заговорил он.

Теперь замолчал Тихомир.

– Хорошо. А кто я?

– Ты сам знаешь ответ на этот вопрос. Ты – форма существования белковых тел.

Из курса школьной биологии, подумал Тихомир. Ещё одно доказательство, что разговор с цветком переламывается через подсознание.

– Хорошо. Кто ты относительно меня, если я форма существования белковых тел.

– Я тебе не смогу ответить. В твоей памяти нет подходящих ассоциаций.

– А что ты мне можешь сказать такого, что бы я понял.

– Мне надо выбраться отсюда.

– Откуда?

– С этой планеты.

– Я могу как-то помочь?

– Ты уже это делаешь.

– Как?

– Идёшь за ключом-шестерёнкой.

– Ты мне будешь помогать?

– Когда смогу.

– Как мне тебя называть?

– Как хочешь. Синистра называла меня Создателем.

– Ты что-то создал?

– Да. Но не то, что хотел.

– А что хотел?

– Разумную форму жизни. Такую, как ты. Извини, мне нужно уходить. Пребывать в тонком мире мне намного сложнее, чем тебе. Я не могу здесь находиться так долго.

Цветок распался на десяток бесформенных пятен, которые начали стремительно таять. Тихомира подхватил какой-то ветер и стремительно понёс к серому пятну с мёртвыми звёздами. Так не хотелось покидать эту красочную вселенную, но сопротивляться ветру было совершенно бесполезно. Вспышка, и Тихомир открыл глаза. Зелёные стволы и невесомость. И довольно темно.

– Очнулся? – хмуро спросила Ярослава, подлетая к нему.

– Ага, – Тихомир с силой оттолкнулся от ближайшего ствола и сделал кульбит в воздухе. Самочувствие было просто прекрасным, какая-то дикая энергия рвалась наружу. Хотелось схватки с каким-нибудь злобным монстром, или головокружительного полёта по лесу.

– Ничего не понимаю, – задумчиво произнесла Ярослава, рассматривая его, – ещё пол часа назад я думала, что ты не выживешь. Как ты это сделал?

– Особое заклятие, – важным тоном ответил Тихомир, – а что здесь произошло, пока меня э… не было?

– Ничего особого. Сложнее всего было цацкаться с тобой, когда была гравитация. Чем дальше мы удалялись от Белой Нави, тем она становилась меньше. Потом исчезла вовсе. Вместе с ней исчез дым. Пол часа назад с тобой стало происходить что-то непонятное. Вначале я подумала, что у тебя остановилось сердце. Потом обнаружила, что сердцебиение всё-таки есть, но очень замедленное. Пока я осматривала тебя, воздух вокруг сгустился. Никогда раньше с таким явлением я не сталкивалась. Не то что передвигаться, вздохнуть было тяжело. А ты, не двигаясь, вырвался из рук и поплыл куда-то, как будто тебя эта плотная среда абсолютно не касается. Минут через пятнадцать странное явление окончилось, а мы догнали тебя в километре от того места, откуда ты уплыл.

– Почему темно?

– Внизу по-прежнему всё в дыму, но сюда он не подымается. Видимо, из-за невесомости.

– Далеко нам ещё?

– Мы почти на месте.

– Тогда поплыли.

Через некоторое время отряд упёрся в скалу и начал двигаться параллельно ей. Сутки спустя лес закончился. Взгляду открылось огромное пространство, залитое светом белых камней.

– Там, – Ярослава указала на потолок в километре над ними.

– Где именно? – спросил Тихомир.

Ярослава молча сняла с головы свою, как её прозвал Тихомир, колючую проволоку, и протянула ему.

– Одевай.

– Зачем?

– Одень и увидишь.

Тихомир снял свой обруч и спрятал его в сумку. Как только вместо него на голове появилась проволока, в поле зрения сразу же появилась какая-то искорка. Он повернул голову, но искорка своего положения не меняла. Он находилась где-то на потолке, куда указывала Ярослава. Так вот, как она ориентировалась в Нави! Это проволока и есть её путеводитель.

– Мне что-либо объяснять, или сам всё понял, – холодно спросила она.

Тихомир решил не отвечать. Он расправил крылья и начал медленно подниматься. На половине пути температура начала подниматься. Под потолком, в том месте, куда указывала искорка, обнаружился вход в пещеру. Тихомир остановился, чтобы собраться духом.

– Что ты остановился? – зло зашептала программа, – ты что, не заметил, что я уже включила защиту? Неизвестно, сколько ещё понадобиться энергии на неё, а ты здесь висишь и мечтаешь о чём-то.

Ну вот, подумал Тихомир, все вокруг какие-то ужасно злые. Или, как сказал Создатель, ужасно другие. Опять потянуло на размышления. Виной всему очевидно страх. Сознание защищается от страха, толкая к размышлениям на всякие, совершенно неуместные в данной обстановке, темы.

Пещера оказалась обыкновенной, самой, что ни на есть, заурядной пещерой. Если не считать температуру за бортом. Узнать бы интересно, сколько там. Жалко градусника нет. С высотой появился тусклый красный свет. Светились камни, накалённые до красна. До стен Тихомир решил не дотрагиваться. Потихоньку стало душно.

– Включай пояс, – заговорила Синистра, – воздух, который находился в защитной сфере, перенасыщен углекислым газом. Окружающий нас кислород слишком горячий, если я его пущу внутрь защитной сферы, ты сразу же сожжёшь себе лёгкие.

Правдивость слов Синистры Тихомиру почему-то проверять не захотелось, и он активировал дыхательную функцию пояса. Пещеры оказались не безжизненны. Неужели ещё одна форма жизни? И опять агрессивная. От защиты отвалилось алое красное пятнышко. Скорее всего, это какая-то субстанция в расплавленном виде. Плевался камень, торчавший из стенки пещеры. От остальных камней он отличался неестественно синим цветом.

– Не знаю, как у него это получилось, но он пропалил мне защиту. Я, конечно, дырку сразу затянула, но с такими успехами на долго меня не хватит, – пожаловалась Синистра.

Тихомир увеличил скорость. Это было опасно – никогда не знаешь, что может ожидать тебя за очередным поворотом, но всё же лучше, чем быть поджаренным заживо. Синих камней Тихомир больше не видел, он летел так быстро, что просто их не замечал. Да и не смотрел на них. Сознание трансформировало полёт в подобие компьютерной игры. Экран. На экране точка – это местоположение шестерёнки. Тормозов нет. И бесконечные тоннели, маневрируя по которым, необходимо выполнить задание.

Внезапно, точка на экране исчезла. Тихомир резко затормозил и остановился.

– Что случилось? – спросила программа.

Тихомир выключил пояс, и в лёгкие грянул горячий воздух.

– Что, не видишь? – она должна была видеть его глазами, – указатель с экрана исчез.

– С какого экрана!? – возмутилась программа, на момент она умолкла. – Точно! Твоё зрение охватывает около ста восьмидесяти градусов. А как же на счёт остальных ста восьмидесяти? Если б у тебя были глаза на затылке, то указатель был бы сейчас там. Вывод – мы пролетели шестерёнку, и сейчас он находиться где-то за твоей спиной.

Тихомир развернулся, и искорка сразу появилась.

– Летим обратно, но не так быстро.

Долго лететь не пришлось. Метров через пятьдесят искорка поползла куда-то в бок. Тихомир направил свой взгляд вслед за ней и рассмотрел на полу пещеры шестерёнку. Он протянул к ней руку.

– Стоять! – заорала Синистра. – Её температура градусов под триста.

– По Цельсию или по Фаренгейту? – издевнулся Тихомир.

– Чего? – не поняла программа, – как нам её взять?

– Люмбрик, – внезапно подал голос зверь.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Тихомир, рассматривая зверя, – ты ведь не хочешь её съесть.

– Люмбрик, – повторил зверь.

– Если бы он хотел её съесть, то, я думаю, сказал бы слово «камень», – вслух предположил Тихомир.

– Люмбрик, – подтвердил его предположения тот.

Раздался плевок, и с защиты сползло алое пятнышко.

– Сделай хоть что-нибудь, – взмолилась Синистра, – мы изжаримся в этой духовке.

Скорее по наитию, чем по логике, Тихомир взял зверя за хвост и протянул к шестерёнке. Люмбрик схватил её передней парой лапок.

– Ищи, – сразу же скомандовал зверь.

Сапоги подсказывали обратный путь, и Тихомир полетел на максимально высокой скорости. Руку, несущую зверя, приходилось периодически менять, так как от шестерёнки исходил сильный жар. К тому времени, когда Тихомир вылетел из пещеры, левая рука начала покрываться волдырями. Надо было быстрей добраться до невесомости, где можно было отпустить Люмбрика и дать время шестерёнке остыть.

Тихомир ринулся вниз, и заметил, что в лесу кипит бой. На Ярославу и её людей напали два пылесоса. На ходу он достал левой рукой меч и, не снижая скорости, вонзил в бок одному из пылесосов. Упёршись ногами в его тело, он покрутил меч вокруг оси и немного расширил отверстие. Разрубать пылесоса не стоило, а вот нарушить его герметичность вполне резонно. В отверстии зашипел воздух и пылесос, изогнувшись, резким движением ударил Тихомира своим хвостом (или передом?). От такого мощного удара его понесло в сторону. Синистра даже не удосужилась сделать защиту или у неё закончилась энергия. Проломав собой несколько веток, Тихомир ударился об ствол и потерял сознание.

Глава 12

В темноте перед глазами появились какие-то пятна. Пятна поплавали по темноте и сложились в белого кота, точнее котёнка с колокольчиком на шее.

– Ты разговаривал с Создателем? – спросил котёнок.

– Да, – ответил Тихомир, – а кто ты?

– Извини, я не смогу ответить. Ты не должен помогать ему.

– Почему? Он твой враг?

– Нет. Хотя, да. Просто мне необходимо его уничтожить.

– Он знает о тебе?

– Да. Но мы не можем общаться. Сейчас появилась возможность делать это через тебя.

– Почему я должен помогать тебе.

– Потому что должен.

– А если я откажусь?

Внезапно появился какой-то вихрь, а точнее небольшой смерч. В мгновение ока Тихомир оказался в центре этого смерча, который начал вытягивать из него энергию. Появилось чувство испуга, от чего на пальце сразу почувствовалась вибрация и покалывание. Тихомир открыл глаза и увидел лицо Алины.

– Ты тоже ассоциативный образ? – спросил он у неё.

– Тихомир, что с тобой? – спросила Алина.

Тихомир осмотрелся. Ну, конечно. Он у неё в квартире.

– А где Алик, – сразу же спросил он.

– Он в командировке. Ребёнок у матери. Так что не беспокойся.

– Не поверю. Чтоб он так вот всё оставил!? Он ведь знает, что я могу здесь появиться.

– Знает, конечно. Он закрыл дверь и оставил открытым окно. Мол, если появиться, пускай летит ко всем чертям. Он не знал, что у меня есть ключ от комнаты.

– Что со мной? – Тихомир попытался подняться, но понял, что сделать это не может.

– Не знаю. У тебя вся спина в ссадинах.

– Спина? В ссадинах? Ты что, меня раздела? – удивился Тихомир.

– Извини, мне нужно было обработать раны.

– О, Господи, – он закатил глаза, – ткань рубахи и штаны обладают целебными свойствами. Они затягивают даже самые глубокие раны за считанные часы. Неси их сюда.

– Я не знала. Я ж хотела как лучше.

– Да знаю я. Ты и по жизни всё хотела сделать как лучше, а сама чуть до гроба не довела. Ладно, извини. Просто сказывается моё плохое самочувствие.

Алина принесла одежду и помогла Тихомиру её одеть.

– Так что же с тобой произошло? – робко спросила она.

Тихомир вкратце рассказал о случившемся.

– Так что, – протянул он, заканчивая рассказ, – последняя наша надежда на то, что мы будем вместе, оборвана окончательно. Теперь даже если он тебя отпустит.

– Самое печальное то, что если б он знал об этой ситуации, то не то, что отпустил – бросил бы. Ведь основная причина его поведения заключалась в обороне его, мужского авторитета да гордости. Ты не знаешь, с какой лёгкостью он собирался со мной расстаться, когда тебя ещё не было, а у него был какой-то вариант. Ой, извини, что я тебе плакаюсь, тебе сейчас совершенно не до этого.

– Да, нормально. Ты не представляешь как, особенного среди всего этого дурдома, в котором я оказался, мне не хватает общения с тобой. Хотя и раньше не хватало. Но сейчас… создаётся ощущение чего-то потерянного навсегда. Каждая минута наших давних встреч воспринимается как нечто светлое, другое. Потерянное. Ладно. Я не хочу тебе причинять беспокойство. Как только немного оклемаюсь, сразу же уйду.

– Какие беспокойства, – Алина старалась сдержать слёзы, – ты исчез, но мы с ним всё равно живём как два тарантула в банке.