2. Планета дождей

Я с трудом уснул на жестком лежаке, но уже через полтора часа меня разбудили грубыми толчками и повели в сторону кормы. По дороге мне удалось выглянуть в иллюминатор, на котором почему-то была открыта внешняя заслонка.

– Шевелись, подонок, – лениво скомандовал конвоир, ткнув мне в плечо электрошоке вой дубинкой.

Я послушно зашагал по коридору. Хватило единственного взгляда, чтобы узнать Улье – суверенный слабозаселенный мир в системе Ориона-47. Нигде больше ЧД не расположены так близко к обитаемой планете – всего миллион километров. Улье и его ЧД вращаются вокруг общего центра масс, который, в свою очередь, летит по сильно вытянутой эллиптической орбите вокруг голубого субгиганта – около часа пути при стандартном десятикратном ускорении.

И еще – нигде нет таких мрачно-зеленых туч. Дождливый сезон продолжается здесь две трети местного года, который длится около шестисот земных суток. А какие тут сутки? Не помню. Кажется, чуть длиннее, чем на Земле.

Эта планетка – пристанище всякого эмигрантского сброда. Я слышал, что на Улье перебралось около миллиона беженцев с Монтеплато. В основном члены кланов, поддерживавших режим наци. И еще примерно такое же количество отребья прибыло с Авалона, Зиянды и других мест, где происходили кровавые эксцессы. Короче говоря, эмигранты составляют едва ли не большинство местной популяции.

Идеальный плацдарм для организации тайной базы. С другой стороны, такие планеты не могут не привлечь внимание спецслужб. Наверняка за Ульсом присматривают разведки Империи, Ориона и прочих уважающих себя государств. Если здесь есть лагеря мятежников, возле них обязательно должны расположиться резиденты соответствующих земных ведомств: Комитета оборонной информации, Департамента зарубежной политики и Службы внешней безопасности. Значит, есть шанс связаться с кем-нибудь из этой компании.

Такие мысли опасны. Они убаюкивают надеждой, будто меня спасет кто-то посторонний. Однако в реальности все выглядит иначе: я должен спасти себя сам. Знать бы только, как это сделать.

Меня приводят в отсек-накопитель, расположенный перед шлюзом. Наверное, скоро пересадка на паром, который спустит нас на планету. Из этого помещения не сбежать: кроме Хаджи Альфонса и Розетты, я вижу десятка два неприятных физиономий. Половина пассажиров одета в тюремные робы и украшена наручниками, другая половина носит униформу и вооружена. Проще говоря – конвоиры и конвоируемые.

Судя по вибрациям корпуса и колебаниям силы тяжести, «Гипербола» завершает торможение. Меня не трогают, что дает возможность время от времени поглядывать в ближайший иллюминатор. На орбите Ульса не должно быть серьезной инфраструктуры, но однажды я заметил мелькнувший неподалеку корабль. По-моему, это был старый корвет земной постройки типа «Коршун». Таким машинкам здесь вообще нечего делать – считается, что они давно отправлены на слом.

Несколько охраняемых громил уголовного облика, собравшись кучкой, разглядывают меня и шепотом переговариваются. Потом один из них затевает странную жестикуляцию: шевелит пальцами, дергает щекой, хватает себя за нос и ухо. Судя по всему, это знаменитый тюремный семафор, столь часто упоминаемый в боевиках и детективах. Увы, я этой азбуке не обучен.

– Прекратиты – рявкает стоящий поодаль охранник с офицерскими погонами. – Попадете в казарму – болтайте сколько влезет.

Тюремные ветераны не обращают на этот окрик ни малейшего внимания. Последовала новая серия условных сигналов, после чего лысый рыжебородый детина делает шаг в мою сторону и громко спрашивает:

– Браток, закурить не найдется?

– На корабле курят только в специально отведенном помещении, – машинально брякаю я.

Воспользовавшись очередным толчком корабля, бородач очень натурально делает вид, будто потерял равновесие, и оказывается рядом со мной. Следивший за ним охранник тоже делает шаг, но вплотную к нам подойти не решается. Рыжебородый тихо продолжает:

– На чем попался?

– На глупости, – бурчу я. – Забыл об осторожности Он сочувственно хмыкает, на его свирепом лице появляется устрашающая улыбка.

– Все мы без вины за решетку попали… На тебе какие статьи висят?

– Вроде ничего особенного… – Внезапно соображаю, что криминальные попутчики приняли меня за своего. Мигом вспоминаю, чем занимался на нескольких (в том числе необъявленных) войнах, и с чистой совестью говорю: – Если брать по-крупному, то многочисленные убийства, мародерство, заговор с целью насильственного свержения законно избранного правительства, угон транспортных средств и еще кое-что по мелочам вроде злостного уклонения от уплаты налогов.

– Солидно, если не врешь, – уважительно басит лысый, – Я – Нико Патлатый, взломщик.

Рейдер снова покачнулся – верный признак стыковки. Моего собеседника этот толчок едва не свалил с ног. Придержав его за робу, я тоже представляюсь:

– Агасфер, пилот и дыролаз. А ты чего ломаешь – сейфы или головы?

– Всякое бывало, – хмыкает Нико. – В основном взламывал системы безопасности банков и ювелирных магазинов. Может, помнишь, как вся Инфосеть вопила, когда мы с братвой ломанули «Паразмат-банк» на Аквилоне?.. Во, гляди, какие телки.

Слова эти относятся к новым пассажирам. Это две пары. Мужчины в штатском, но выправка и походка выдают кадровых военных. Высокие, широкоплечие, с надменными ледяными взглядами и тонкими усиками-подковками. Впрочем, меня и Патлатого куда сильнее заинтересовали их обвешанные бижутерией спутницы. Девицы действительно очень даже ничего. Я мысленно облизнулся, прикидывая, с которой начал бы.

Предыдущая фраза Нико прозвучала слишком громко, и красотки, естественно, услышали. Одна из них, тряхнув роскошной рыжей гривой, возмущенно говорит с сильным авалонским акцентом:

– Что за странная идея – перевозить одним рейсом уголовников и приличную публику!

Криминалитет отзывается дружным гоготом. Тут приводят следующую партию заключенных, и становится совсем шумно. Старые друзья галдят, радуясь нежданной встрече, а охрана старательно машет дубинками, оттесняя буйный контингент от прохода.

Я подталкиваю Нико к переборке, чем избавляю нас обоих от болезненного удара. Потом наклоняюсь к уху взломщика:

– Каким образом такая орава лихих людей собралась на одном корыте?

– А ты не в курсе? – удивляется тот, – Нам предложили освобождение, если подпишем контракт на годичную службу в частной армии. Я согласился, и они прислали запрос в тюрьму, где меня держали: мол, просим этапировать Никласа Сагопьяна на Улье для расследования преступления, которое я будто бы там совершил.

Мужичок со злобным взглядом, незаметно подобравшись поближе, с подозрением спрашивает:

– А тебя что, разве не так же привезли?

– Агасфер – пилот, белый воротничок, – посмеиваясь, объясняет Нико Патлатый. – Он, по-моему, даже семафора не знает, то есть ни разу не отдыхал на настоящем курорте… Агасфер, это Ласло Хаосат, самый крутой рэкетир Миллениума.

Мы обмениваемся рукопожатиями, после чего Ласло покровительственно изрекает:

– Тут не так-то много людей серьезных специальностей. В основном воры, убийцы и бандиты. Пушечное мясо… – Внезапно на его небритом лице отражается живейший интерес. – Ого, брательники, вы только поглядите…

Обернувшись к входу, вижу величественного деятеля в очень дорогом костюме-трансформере от хорошо знакомой мне фирмы «Франсуа Гоблы». Рядом с ним стоят две потрясащие телохранительницы – таких секс-бомб с замашками маниакальных убийц могут позволить себе только самые богатые воротилы нелегального бизнеса.

– Неужели сам Зевс? – на выдохе произносит Нико.

– Он самый, – подтверждает Ласло. – Не иначе как сам Зевс спонсирует наших нанимателей.

В накопителе между тем разыгрывается невообразимая сценка. Надменный повстанец Хаджи Альфонс Аль-Зумруд приветствует таинственного, как жюльверновский остров, Зевса подобострастными поклонами. Одетые в штатское офицеры вытягиваются в струнку, а их девки сияют призывными улыбками.

Аль-Зумруд под ручку провожает спонсора к шлюзу, затем возвращается обратно и разрешает садиться на паром остальным пассажирам, как он выразился, «первого класса».

Офицеры и еще три десятка незнакомых мне персон торопливо бросаются к шлюзу. Розетта, пропустив их, подходит ко мне и, не слишком любезно схватив за лацкан, тащит к выходу. Очевидно, меня тоже отнесли к первому классу.

– Везет же некоторым, – басит за спиной Нико. – Полетит с комфортом, как белый человек. Ласло добавляет тоном знатока:

– А бабца из крутых. Пилот с ней намучается. Ухмыльнувшись, Рози бросает:

– Твои новые приятели оказались проницательней тебя.

В салоне астробуса она усаживает меня у иллюминатора, а сама садится у прохода. Я делаю удивленные глаза:

– Боишься, что попытаюсь бежать?.. Кстати, где мои чемоданы?

– Получишь свое барахло на месте, – сообщает она. – А бежать тебе действительно некуда.

Астробус отстыковался, медленно отрабатывая задним ходом. В иллюминатор вижу, как к освободившемуся шлюзу приближается грузовой паром. Что ж, это справедливо: наемники из числа уголовного элемента полетят не в мягких креслах, а плацкартным рейсом.

Удалившись от космолета примерно на километр, пилоты астробуса направляют наш кораблик вниз. Зеленая сфера планеты быстро увеличивается, заслонив, вскоре все поле обзора Замечаю зависший над атмосферой корвет Значит, возле Ульса на самом деле имеются старенькие «Коршуны».

«Интересно, чем занимается местная резидентура земной разведки?» – возмущенно подумал я. Не заметить боевые корабли невозможно. Не знать о существовании базы мятежников – тем более Либо здесь нет имперских разведчиков, что невозможно в принципе, либо на заштатный Улье направили самых неопытных новичков, во что также трудно поверить, либо наша тайная сеть нейтрализована. Такое случается: разведчиков можно склонить к предательству, арестовать, прикончить или взять под колпачок, подбрасывая ложную информацию. Наконец, не редки случаи, когда контрразведка перехватывает канал связи и начинает перекачивать во вражеский разведцентр фальшивые сводки.

При любом раскладе мне, наверное, не стоит особо рассчитывать на помощь со стороны.

Я уныло гляжу сквозь толстый диск органического свекла. Астробус пробил облачный слой, и внизу потянулось обширное плоскогорье – поля, дороги, леса, фермы. Астробус тормозит возле города, построенного у подножия не особо высоких гор.

Космодром расстилается между городом и горами Навигационным оборудованием насыщен недостаточно, но для глухой провинции даже этого много. Напротив вокзального здания стоят готовые к взлету корабли малого радиуса – большой и малый астробусы, три парома разных типов, а также несколько шаттлов.

Ближе к горам видны хорошо укрепленные ангары с эмиттерами вихревого поля на крышах. Знакомые сооружения – в таких обычно укрывают истребители планетарного класса вроде моего Г7.

А вот и сами истребители – несколько машин стоят "а стеклокерамической полосе. Их конструкция кажется мне совершенно незнакомой. Хотя, кажется, я видел нечто похожее в «Галактическом военном обозрении» года два-три назад. Если не ошибаюсь, такие машины выпускает на экспорт Малая Галактика.

– Пошли, дорогая, – говорю я Розетте. – В каком отеле нас разместят?

Она, не глядя, толкает меня локтем и цедит сквозь зубы:

– Сидеть! Сначала выйдут порядочные люди… – Потом искоса смотрит в мою сторону и переспрашивает: – Что значит «нас»?

Отвечаю с невинным видом:

– Я думал, нам не суждено расстаться. Ведь ты так страстно доказывала, что состоишь в браке с самым сексуальным в мире самцом.

– Не прикидывайся придурком, – фыркает она, – Самец из тебя не ахти. Если бы не задание, я бы в твою сторону даже не плюнула.

– Ну, спасибо!

Ее слова ни капли меня не трогают. Рози предала меня, и больше я такой женщины не знаю. Она превратилась в очередное препятствие на пути к свободе. Препятствие, которое необходимо уничтожить либо обойти. Лучше уничтожить – так надежнее…

Наконец мне разрешают покинуть салон. Снаружи льет дождь – обычная погода для средних широт этой планеты. У трапа стоит колесная машина с большими окнами и рядами удобных сидений. Нас везут к зданию космопорта, где на балконе под козырьком маячит многоглавая толпа встречающих. Лиц не разобрать, но я почему-то подозреваю, что вид их будет не слишком приятен. Так и выходит.

Нас встречают местные сподвижники моих похитителей. Среди них нетрудно узнать Мириам Джабиеву, бывшего полковника жандармерии с Монтеплато. Возглавляя следственную службу в нагорной части нашего континента, она собственноручно пытала и казнила заподозренных в инакомыслии. И еще много всякого за Мириам числится – не зря же ангмарцы прозвали полковника Шлюхой.

Полковник Джабиева жизнерадостно приветствует Розетту, и две потаскушки принимаются болтать как старые подруги.

Здесь же генерал Рикардо Джекобсон по кличке Горилла. В кабинете Упыря он был военным министром По приказу Гориллы в Драконовы горы были введены войска и заработали военно-полевые трибуналы. Когда к Монтепдато приблизились имперские корабли, он отдал приказ сопротивляться до последнего солдата, а сам сбежал, оставив без командования свою марионеточную армию. Рядом с ним генерал Чезаре Кассандре, он же Жирный Педик. Чезаре возглавлял полицию Ангмара, и на его руках крови не меньше, чем на Шлюхе, которой он доводился непосредственным начальником.

А вот и тучный, как бегемот, Молла Асим по кличке Дохтур-Похтур. Когда-то он был видным хирургом, образование получил на Земле. Но при нацистах Молла Асим возглавил клинику, в которой палачи вырезали органы у политических узников. Потом регенерация – и новое удаление. По слухам, редко кому удавалось пережить третью операцию. Получаемые таким образом органы стоили на порядок дешевле клонированных, и правители неплохо наживались, поставляя дешевые им-плантанты на соседние миры. Особенно в Астрофедерацию и Малую Галактику.

Любопытная здесь подобралась компания. Глядишь, и сам Упырь где-нибудь поблизости случится Сюда бы сейчас того киллера, который замочил Кровавого Паука на Сапфире…

Особые почести достаются Зевсу. Дохтур-Похтур, Горилла и Жирный Педик, почтительно кланяясь, говорят ему что-то интимным шепотом. Я не слышу слов, но догадываюсь: там, в дюжине шагов от меня, звучат самые изысканные комплименты.

Потом сквозь шум десятков голосов пробивается пронзительный фальцет Аль-Зумруда Мой бывший однокурсник рапортует начальству:

– Отличный улов. Девять бывших киллеров, за каждым числится множество успешно выполненных заказов. Из них получатся отличные снайперы. Прочая шушера – тоже сплошные душегубы, пригодятся в спецназе.

Внезапно я чувствую колебания гравитации. Для обычных людей они незаметны, но мои дополнительные органы сигнализируют, что поблизости сворачивается пространство. Я верчу головой, пытаясь определить, где это происходит, однако флуктуации силы тяжести быстро прекращаются.

А затем я слышу свист, который ни с чем не перепутаешь. Звуков выстрелов нет, но я точно знаю – совсем рядом пролетают пули, выпущенные из оружия, оборудованного глушителем. Именно пролетают, а не летят, потому что пули обгоняют свой звук. Свист, потревоживший мои барабанные перепонки, оставлен кусками металла, которые, промчавшись мимо меня, уже достигли цели.

Первая очередь вонзается в тесную группу главарей. Сила ударов буквально разрывает на части Зевса и Гориллу. Молла Асим, с его комплекцией, должен быть идеальной мишенью, но Дохтура-Похтура спасает чудо – пуля проходит рядом с его головой, лишь оцарапав ухо.

Толпа на балконе стоит неподвижно, словно застыв в оцепенении, как стая кроликов под взглядом удава. Я наслаждаюсь зрелищем истребления давних врагов, но вдруг память выплескивает образы недавнего сна – покушение на Латине и сожаление, охватившее стрелка, слишком поздно понявшего свой просчет. Я догадываюсь: на этот раз он не упустит такого шанса и попытается выкосить максимум мишеней.

Падаю, укрывшись за каменным бруствером балкона, и, как выясняется, вовремя. Невидимый стрелок перемещает линию огня, и следующие очереди хлещут по толпе, убивая всех подряд.

Пули кромсают тела, так что не будет возможности применить ни одну известную методику регенерации Поток металла неумолимо движется в мою сторону Оглушительно звенят разбитые стекла, летят во все стороны осколки. В двух шагах от меня валится Шлюха, забрызгав кровью блузку Розетты. Пуля, угодив полковнику точно в лоб, сносит полголовы.

Из космопорта выбегают на балкон несколько солдат в броне. Вскинув автоматы, они в кого-то палят, но тут же падают – снайпер убивает их одного за другим, всаживая пули в прозрачные щитки шлемов.

Лежу, распластавшись среди крошева битого стекла и камня. Ко мне медлительно приближается струйка растекающейся крови. Вокруг в обнимку валяются трупы и те пока живые, кто успел, подобно мне, принять горизонтальное положение. Неподалеку вижу Рози – вроде бы она пока жива. Чуть в стороне скрючились Аль-Зумруд и похожий на недорезанного кабана Молла Асим Окровавленным носовым платком хирург зажимает разодранное ухо.

Удары пуль грохочут совсем рядом, словно стрелок пытается пробить защищающую меня стенку… Каменное ограждение футовой толщины не выдерживает и разлетается вдребезги. В метре с небольшим от моей головы образуется солидная пробоина.

К счастью, на этом представление заканчивается. Мы лежим еще с четверть часа, не решаясь пошевелиться Потом в кармане Дохтура-Похтура раздается трель телефона. Кое-как вытащив миниатюрный аппарат, врач-садист подносит трубку к здоровому уху. Выслушав невидимого собеседника, говорит с облегчением:

– Отбой. Наши захватили гнездо снайпера.

Появляются новые люди, уносят убитых. Выжившие под обстрелом с трудом поднимаются и бредут на негнущихся ногах в VIP-зал космопорта. Все бледны и ощутимо постукивают зубами. Я, хоть и не впервые под огнем, тоже чувствую себя неважно. Дело даже не в том, что пули проносились в опасной близости.

Мне совсем не нравится фраза, дескать, «захвачено гнездо». Снайпер был неосторожен: выпустил не меньше сотни пуль, то есть без спешки расстрелял четыре обоймы. Он явно не торопился уйти, словно смертник. Вот и попался, придурок… С другой стороны, если его взяли, то почему еще не принялись за… Стало быть, стрелявшего никто не видел – этот вывод приносит немалое успокоение душе издерганной моей.

Подчиненные Гориллы и Жирного Педика докладывают обстановку. Я слышу обрывки фраз, из которых можно понять, что стреляли из технической пристройки, расположенной в 700 – 800 метрах от здания космовокзала. Оказывается, снайпер ушел. В развороченной взрывом комнате остались только трупы двух охранников, застреленных из «Кольта-Анаконды». Однако по балкону велся огонь из крупнокалиберной винтовки, наверняка оборудованной оптическим прицелом и глушителем. Я сразу вспоминаю «Тираннозавр-120» из недавнего вещего сна.

– Они пришли в то здание заранее, – говорит Аль-Зумруд. – Убрали охранников и дождались, когда все соберутся на балконе. Таким образом, можно рассчитать, когда снайпер и его подручные устроили засаду – не позднее последней смены караула.

– Почему ты так думаешь? – недоумевает Жирный Педик.

– Элементарно, милый Ватсон, – Хаджи Альфонс улыбается. – Иначе бы там лежали трупы двух смен, а не одной.

– Умно, – соглашается Дохтур-Похтур, но тут же начинает нервно выкрикивать: – Они хотели убить меня! Их подослали, чтобы покончить со мной!

– Не только с тобой. – Аль-Зумруд вздрагивает.

Я стою в стороне между двумя охранниками и вспоминаю, сколько мерзостей натворили эти подонки на Монтеплато, когда на главных площадях всех городов и больших поселков были построены виселицы. Ежедневно где-нибудь происходили казни, репортажи о которых транслировались на всю планету.

Я вспоминаю, как наци ввели войска в непокорные Драконовы горы, поставив гарнизоны в каждом селении. Как всех мужчин клана Белого Волка бросили в концлагерь. Как восстали Огненные Сердца, когда пьяные солдаты-южане подожгли мемориальную крепость клана…

– Нам нечего здесь делать! – истерично кричит Молла Асим. – Поехали.

Охранники выводят меня из космопорта и заталкивают на заднее сиденье старенького «Ниссана». Рядом стоят другие аэромобили, и они взлетают один за другим Кавалькада направляется в сторону гор.

Орион-47 светит сквозь облака гораздо ближе к зениту, чем в момент, когда я покинул астробус. Очевидно, сутки в этих широтах только начинаются.

Впереди виднеется плато, расположенное на высоте около полукилометра. Вблизи удается разглядеть замок в средневековом стиле, вокруг разбит парк с каналами, прудами, мостами, беседками и гротами. За парком – унылые постройки казарменного типа. Судя по обилию людей в униформе, это и есть казармы.

Лимузины приземляются в парке, а мою машину сажают возле глухого крыла замка. Конвоиры ведут меня по пустым коридорам и лестницам. Путешествие заканчивается в комнате с зарешеченными окнами.

Это жилье не блещет комфортом: тесный санузел, раздвижная мебель, доисторический электронный блок. Хорошо хоть, к Инфосети подключен. Хотя, прямо скажем, какая может быть Инфосеть в таком захолустье Разумеется, блок работает только на прием, то есть переслать весточку Накамуре не удастся. Это нормально, ни на что иное я и не рассчитывал.