Минуту он стоял неподвижно и изо всех сил прислушивался, пытаясь уловить звуки ударов или драки, лязг мечей или иного развлечения, способного обозначить присутствие Прекрасного. Нет. Каменные стены пещеры и тяжелые дубовые двери эффективно гасили любой звук. Паж мысленно пожал плечами. Прекрасный явно выполнял свою работу по отвлечению внимания от Грааля, и Венделлу оставалось только забрать чашу. Правой рукой он сжимал меч северной ковки, с односторонней заточкой и слегка изогнутый на дальневосточный манер – один из любимых мечей Прекрасного. Отдавая его пажу, Принц покрыл клинок тонким слоем масла и присыпал сажей.

– Так он не будет отражать свет. А то глаза в темноте слепит.

В левой руке паж нес затемненный фонарь. Ему очень хотелось отодвинуть крышку и осветить коридор, но он удержался. Яркий огонь выдал бы его присутствие, а падавшего из открытой двери света факелов хватало, чтобы различать дорогу.

Он крадучись двинулся вдоль туннеля, держа меч перед собой в высоко поднятой руке и направив кончик чуть вниз. Тоже совет Прекрасного. Принц дал его Венделлу еще днем, когда они прорабатывали план.

– Упирай на технику. Это какая-то разновидность призрака. Бесплотная рука с мечом, как гласит легенда. Возможно, меч будет пылать, или рука, или и то и другое. Суть в том, что она уже мертвая. Не пытайся попасть по ней. Тебе надо ее разоружить.

Проиграв в уме этот разговор, Венделл кивнул и продолжил исследовать путь перед собой. Стены отстояли друг от друга фута на четыре, а потолок поднимался футов на шесть – масса места для маневра, хотя пространство может показаться очень маленьким, если придется здесь биться. Скальные стены были довольно гладкими, хотя ощущались отметины, оставленные зубилами и молотками. Возможно, на обустройство этого места ушло несколько столетий, а самому месту, без сомнения, исполнилось не меньше тысячи. Пол, гладкий, как и стены, покрывал толстый слой пыли. Никаких препятствий, об которые можно споткнуться, на нем не обнаружилось. Венделл свернул за угол в полную темноту и открыл фонарь. Свет заиграл на стенах и потолке, осветил резные и нарисованные рунические символы. Паж опустился на колени и принялся выискивать ловушки. Поиски не дали ничего, кроме гладкого голого камня.

По мере продвижения вперед пол вдруг сделался наклонным, а проход сузился на несколько дюймов. Через несколько футов он снова расширился, и Венделл вошел в часовню Грааля.

Пещера, видимо, была обширная. Паж направил фонарь в пространство, и свет рассеялся, не достигнув стен и потолка. При следующем шаге нога что-то задела. Мальчик присел и поднес к предмету лампу.

Человеческий череп.

Венделл медленно провел фонарем вокруг себя. По его прикидкам, здесь валялось около дюжины скелетов. Некоторые в доспехах. У большинства имелось оружие, которое теперь тускнело среди костей. Скелеты лежали очень давно, и мальчику почему-то сделалось легче, когда он не увидел на них ни следа плоти.

Алтарь помещался в центре зала. На его верхушке стоял маленький невзрачный предмет.

Алтарь поначалу смутил пажа. Он являлся средоточием часовни и целью его поиска. Почему же Венделл не заметил его сразу? Затем он сообразил, что свет его фонаря просто не дотягивался туда. Мальчик смог увидеть сооружение лишь теперь, когда оно осветилось сзади. Алтарь очертил призрачный зеленый свет. Когда паж только вошел в пещеру, сияние отсутствовало, но теперь постепенно становилось ярче. Пока Венделл зачарованно наблюдал за ним, из-за алтаря поднялся и завис над ним сгусток зеленого огня – словно шаровая молния на мачте парусного корабля. Пламя закрутилось, зарябило и начало обретать форму. Спустя несколько секунд оно внезапно затвердело, приняв отчетливую форму руки. Светящейся зеленой руки. Руки с мечом.

– Ты подонок! Отпусти меня! – Сладострастный голос Синтии становился отвратительно визгливым, когда она злилась.

– Что? – удивился Принц. – А я думал, у нас свидание.

– Это не считается! – Синтия извивалась и вырывалась, но Принц крепко держал ее за талию, откинувшись на кровати. – Ты лжец! Ты заключил сделку с Эсмеральдой. Ты получишь меня, только если откажешься от Грааля.

– Я Грааль не трогаю.

– Твой паж трогает. Это то же самое!

– Не то же.

– То же!

– Не… Ой-й!

Синтия полоснула его по груди ногтями обеих рук. Прекрасный невольно ослабил хватку, и она в секунду вывернулась на свободу и выпрыгнула из кровати. Однако девушка еще не успела снять туфли на высоких каблуках и, потеряв равновесие, растянулась на каменном полу во весь рост. Принц тут же сгреб ее за плечи и придавил. Синтия выскользнула из-под него и снова метнулась к двери. В этот момент Принцу удалось схватить ее за подол, и он сорвал юбку, оставив красавицу в одних чулках. Она ударилась о дверь и отскочила от нее, молотя кулачком по дереву, а другой рукой лихорадочно поворачивая ключ в замке.

– Эсмеральда! – вопила Синтия изо всей мочи. – Они забирают грааль!

– Брось, – посоветовал Принц. Он подошел сзади и сжал ее кисть своей. Без малейшего усилия он повернул запястье девушки, снова заперев замок, отвел ее руку и извлек ключ из пальцев. – Здесь четыре дюйма мореного дуба, а стены из сплошного камня. Она тебя не слышит.

Прекрасный положил ключ в карман.

– Ты крыса. Ты соврал. Тебе не полагалось приводить запасного девственника.

– Такова жизнь.

– Эсмеральда собиралась сделать нас обоих великими. А теперь ты отнимаешь у нее источник силы.

– Видимо, теперь ты не станешь со мной спать.

Синтия вперила в него злобный взгляд. Принц философски пожал плечами.

– Я начинаю привыкать к этому. Что ж, в таком случае, думаю, я дам Венделлу еще немного времени, и затем мы слиняем отсюда. Пришли мне счет за платье.

Девушка прекратила испепелять его взглядом и посмотрела задумчиво. Он их перехитрил, но до сих пор не знает всей истории. Если ей удастся задержать Прекрасного достаточно долго, Эсмеральда успеет перехватить Грааль. А у Синтии оставался еще один трюк.

Она заплакала.

– Ладно, – сказала Энн. – Я хочу с тобой поторговаться.

Эсмеральда выглядела удивленной.

– Это новый поворот. Обычно юные девицы в твоем положении рыдают или визжат так, что их чертовы головки чуть не отрываются. Или молят о пощаде. Ненавижу, когда умоляют. То есть на самом деле мне это нравится, но все же, по-моему, им не следует этого делать. Это так унизительно. У них должно быть больше достоинства.

– О да, – съязвила Принцесса. – Возьмем, к примеру, Синтию. Вот для кого достоинство по-настоящему важно, скажу я вам.

– Однако боюсь, ты едва ли в том положении, чтобы торговаться. Твоя жизнь в моих руках, и тебе нечего предложить взамен.

– Я очень богата. Я могу предложить сокровища, какие тебе и в самых смелых мечтах не являлись. Богатство целого народа в твоем распоряжении.

– Твоя страна доведена до нищеты.

– Тогда секреты волшебства. Моя мачеха – могущественная колдунья, способная сплести могучие чары, какими даже ты, при всех твоих знаниях, с радостью овладеешь.

– У Королевы Руби навыки хорошего подмастерья, не более того.

– Как насчет пары абонементов на рыцарские турниры?

– Забудь, – сказала Эсмеральда. – Я не торгуюсь со своими жертвами.

– С Прекрасным торговалась.

– Это другое дело. Прекрасный – порочный сукин сын. И он нужен мне на моей стороне. Он прикончил Магеллана, одного из самых сильных магов в Двадцати королевствах, не заработав ни царапины. Несмотря на двух телохранителей. Ты слышала эту историю?

– Да, – кивнула Энн. – В смысле нет. Нет, я не слышала эту историю. Почему бы тебе не рассказать мне ее сейчас, не упуская ни единой детали, какой бы банальной и незначительной она ни казалась? Не торопись.

– Ну вот, ты опять пытаешься канителить. Почему бы тебе просто не принять неизбежность своей судьбы молча, со спокойным смирением и прочими добродетелями? Потом можешь и поплакать, и повизжать тоже.

– Я не собираюсь визжать, – заявила Энн. Без особой уверенности.

– Сказано истинной принцессой.

Эсмеральда взяла полоску кожи, намотала ее на руку и принялась править на ней лезвие.

Как ни странно, но Венделл ни капельки не боялся. Прекрасный нисколько не сомневался в его успехе, и паж разделял уверенность Принца. Что он испытывал сейчас, так это возбуждение, странный подъем духа, проистекавший не от перспективы опасной битвы, а от смутного осознания того, что он подвергается ритуалу перехода, вступительному экзамену в исключительный мир героев и искателей приключений. После сегодняшнего он может не просто слушать у камина истории о выигранных великих битвах и поверженных страшных чудовищах, но и сам получит полное право рассказать о своей схватке с мистическим противником. Венделл стиснул меч и уверенно шагнул вперед. Об осторожности он также не забывал.

Рука поднялась чуть выше и теперь висела в воздухе над алтарем, исходя холодным зеленым сиянием, почти не дававшим света вокруг. Она была нормального размера и мускулистая, как у здорового мужика. Честно говоря, Венделл не смог как следует разглядеть подробности. Объемистое плечо да толстое запястье. Меч оказался короткий, с широким плоским лезвием. Венделл приблизился, подняв фонарь, и попытался получше разглядеть алтарь. В тусклом свете он увидел плоский коричневый предмет наверху. Ничего похожего на Грааль.

Паж сосредоточил внимание на руке. Та все еще висела неподвижно, и мальчик гадал, не следует ли ему начать первому. Может, рука ждет, пока незваный гость свалится в ловушку? Он повел фонарем вокруг, выискивая яму или западню, но по-прежнему обнаружил только гладкий плоский камень. По крайней мере, свободного пространства для битвы оставалось предостаточно.

От алтаря его отделяло меньше двух длин меча, когда рука стронулась с места.

Она пришла в движение внезапно и без ухищрений. Кончик широкого клинка просто нацелился Венделлу в сердце и очень быстро полетел в цель. Несмотря на скорость и внезапность, удар оказалось легко парировать. Мальчика лишь удивила сила удара – его едва не сбило с ног.

Рука пронеслась мимо во вспышке зеленого света. Древний меч исчез в темноте, но рука описала широкую дугу, сияя, будто зеленая комета. Она вернулась на огромной скорости, и паж снова отбил удар своим клинком. На сей раз его бросило на колени. Рука унеслась прочь, описала новый круг и вернулась еще быстрее. Венделл спешно предпринял стратегический маневр.

Он подхватил фонарь и побежал.

«Помни, – говорил Прекрасный, – что бы это ни было, оно старое. Ему сотни, может, тысячи лет. Фехтовальная техника тогда была очень грубой. Они еще не придумали обманных движений и хитрых приемов, которые известны нам. Не теряй головы, и ты сможешь порешить любого, кого бы там ни встретил».

Венделл помчался туда, где туннель выходил в пещеру, остановился в четырех футах от стены и развернулся. Со стеной позади он почувствовал себя гораздо лучше. Меч уже настиг его, но в этот раз мальчик просто шагнул в сторону. Призрачная рука по инерции пролетела мимо и впечаталась в стену, наполнив пещеру звоном стали о камень. Она отскочила от стены и на секунду зависла неподвижно. Венделл сделал длинный выпад и рубанул. Его меч без малейшего усилия прошел сквозь мерцающее запястье, и призрак унесся прочь. Венделл не слишком удивился и решил игнорировать руку, сосредоточившись на мече.

Рука следовала очень простой схеме. Она отводила меч назад и наносила прямой удар. Раз за разом призрак атаковал, а паж парировал удар и отступал назад, заманивая противника глубже в туннель. Теперь ему приходилось оборонять только узкий фронт. Игра становилась на редкость однообразной, но рука не знала усталости, а предел тому, как долго одиннадцатилетний мальчик способен отбивать сильнейшие удары, все же существовал. Венделл начал выдыхаться, и ему пришлось сделать свой ход.

Все оказалось просто. Паж как-то раз видел, как его сюзерен использовал тот же прием против людоеда.

Рука сделала очередной бросок, но мальчик не парировал удар во всю силу. Вместо этого он позволил собственному клинку скользнуть по лезвию вражеского меча, пока они не сцепились гардами, и всем своим весом надавил в сторону, плечом толкая меч вверх по стене туннеля. Левой рукой Венделл отшвырнул фонарь и потянулся к рукояти меча. Ему пришлось просунуть пальцы прямо сквозь зеленую кисть. Не обращая внимания на холодное пламя, заметавшееся вокруг руки, паж ухватил рукоять и изо всей силы дернул. Все произошло меньше чем за секунду. Древний клинок обломился у самой гарды.

Призрак растаял в зеленом тумане. Венделл выпрямился и услышал, как сломанное лезвие со звоном упало на каменный пол. Рукоять он отбросил в сторону.

– Ну, – тяжело дыша, произнес паж, – дело оказалось действительно не такое уж трудное.

Он огляделся, втайне надеясь, чтобы поблизости нашелся хоть один зритель, видевший совершенный им подвиг. Пусть даже девушка. Но в пещере никого не оказалось. Быть героем – одинокое занятие.

Венделл снова приблизился к алтарю, на сей раз без приключений. На алтаре лежала грубо вырезанная деревянная чаша. Очень старая, очень потертая, очень неглубокая. Мальчик недоверчиво поднял ее.

– И это он? Кусок дерева?

В темноте раздался рокочущий шум внезапно хлынувшей отовсюду воды.

Венделл сунул чашу в карман и понесся к выходу.

– Эй, послушай, давай не будем!

Принц испытывал неловкость. Он ненавидел наблюдать, как женщина плачет. Конечно, как плачет мужчина, ему тоже было противно видеть, но это другое дело. Если мужчина по какой-то причине начинает плакать, надо просто похлопать его по плечу, поставить ему кружку-другую пива и постараться избегать его в будущем. Когда плачет женщина, предполагается, что ты должен предоставить ей помощь и утешение, а это ужасно сложно, если основной причиной ее слез являешься ты сам.

– Ладно, все не так плохо.

Прекрасный охлопал карманы в поисках носового платка и ничего не нашел. Синтия продолжала всхлипывать.

– У тебя тушь потечет.

Всхлипывания сделались громче.

– Я не сделал тебе больно? Если сделал, прости.

Он шагнул ближе и попытался взять ее за руки.

Синтия вместо этого обняла Принца и уткнулась лицом в шею, позволив горючим слезам намочить ему кожу.

– Ты не понимаешь, – всхлипывала она. – Надо мной всю жизнь смеялись и оскорбляли. Моя мачеха и сводные сестры ненавидят меня. До Эсмеральды я была ничтожеством. И вот теперь, когда мы наконец получили шанс стать чем-то, ты отбираешь его у нас.

Она потерлась об него и позволила руке непринужденно скользнуть в чужой карман.

– Не переживай так. – Принц не совсем отеческим образом гладил ее по спине. – Мы не собираемся уничтожать этот Грааль. Никуда он не денется. Если вам двоим надо что-то наколдовать, уверен, мы что-нибудь придумаем.

– Но Эсмеральда…

– Забудь об Эсмеральде. Она дурно на тебя влияет. Послушай, я знаю множество волшебников, которые колдуют гораздо лучше Эсмеральды. У них тоже есть свои источники силы. Если хочешь стать ученицей, я могу познакомить тебя с парой таких. А если тебе понадобится грааль, я дам тебе его попользоваться на некоторое время.

– Нет, не смогу, – всхлипнула Синтия. – Твоя маленькая подружка-принцесса хочет Грааль для себя. Ей надо восстановить свое королевство. Ты отдашь его ей, и как только она его получит, то уже не отдаст никому и никогда.

– Не глупи. Энн не говорила мне, что делать, и у меня нет ни малейшего намерения передавать Грааль…

Принц осекся на середине фразы, и Синтия почувствовала, как он застыл. Ее пальцы скользнули в карман и нащупали ключ.

– Энн, – медленно произнес Прекрасный. – Она, должно быть, последовала за мной сюда. Это ее лошадь паслась на той стороне изгороди.

Он грубо схватил Синтию за плечи и заглянул ей в лицо.

– Она здесь. Где она?

Синтия заехала ему коленом в пах.

Прекрасный увидел небо в алмазах. Когда они рассеялись, девушка, хохоча как безумная, стояла на дальнем конце комнаты, демонстративно выставив руку с ключом.

– Энн, – прохрипел юноша, – где она?

– У Эсмеральды. Ее уже разделывают. Добыв кровь принцессы, Эсмеральда получит всю силу, какая ей нужна. – Она глумливо ухмыльнулась. – С Граалем или без.

Прекрасный бросился к ней. Ученица феи подбросила ключ и проглотила.

– Будь ты проклята!

– Пожелай своей подружке удачи, Прекрасный.

Принц оценивающе посмотрел на массивные доски.

Он выставил вперед плечо и, разбежавшись, всем своим весом врезался в дверь. Та не шелохнулась.

Синтия снова захохотала:

– Здесь четыре дюйма мореного дуба, мой принц, а стены сплошной камень – сам говорил. Мы останемся здесь, пока Эсмеральда не выпустит нас.

Прекрасный не ответил. Он потер плечо и захромал к кровати.

– Я рада, что все так получилось, – продолжила девушка. – Так долго изображать распутницу – выше моих сил.

Откинув простыни, Принц нащупал ножны с Устремлением.

Когда он медленно повернулся, Синтия перестала смеяться и глаза у нее сделались большими-большими.

– Ты не посмеешь, – прошептала она.

Прекрасный смотрел на нее печально.

– Ужасно не люблю этим заниматься, – вздохнул он и потянул меч из ножен.

Эсмеральда большими ножницами срезала с Энн всю одежду и теперь куском зеленого мела рисовала на ее теле каббалистические символы. Время от времени красным мелом она отмечала некоторые места маленькими крестиками. Это явно означало точки, где предполагалось перерезать артерии, поскольку, закончив разметку на всех конечностях, фея поставила в изножье стола большую бадью. Все мероприятие было самым унизительным, отвратительным и вместе с тем жутким, что когда-либо происходили с Энн, и какая-то фальшивая мелодия, которую злодейка немузыкально мурлыкала себе под нос, ничуть не облегчала ситуации.

– В столе вырезаны кровостоки, – пояснила Эсмеральда. – Кровь побежит по желобкам вдоль столешницы и соберется в эту бадью.

– Техника на грани фантастики. Что может быть совершеннее?

– О, да мы дерзим. Неплохо, неплохо. Обожаю дерзких девчонок. Такие желают плюнуть в лицо убийцам.

На лице Энн отразилась заинтересованность. Фея поспешно зажала ей рот рукой.

– Я не предлагаю тебе плеваться, милочка. Если ты это сделаешь, мне придется просто заткнуть тебе рот кляпом на последние несколько минут перед началом операции.

Принцесса кивнула, и Эсмеральда убрала руку.

– Тебе понадобится еще одно ведро для собственной крови, когда Прекрасный отрубит тебе голову.

– Твой Прекрасный Принц в данный момент разменивает свои скудные мозги на член и не хочет, чтобы его беспокоили.

– Все равно он вскоре все узнает и отомстит. Тебе лучше отпустить меня.

– Не отпущу. Я знаю, за какие ниточки дергать, и могу без труда манипулировать Прекрасным. После сегодняшнего я сделаюсь самой могущественной волшебницей в Двадцати королевствах.

– А ты никогда не думала использовать свой дар на благо людям, а не во вред?

– Нет, никогда. – Эсмеральда снова взяла серебряный нож. – Сделай глубокий вдох, дорогая.

Энн сжала губы и задержала дыхание. Глаза она плотно зажмурила. Принцесса ждала первого прикосновения ножа, твердо намереваясь не визжать. Она ждала леденящего прикосновения, давления лезвия на кожу и мучительного ощущения погружающегося в плоть холодного металла. Она ждала… господи, да что же эта идиотка так долго тянет?

Энн открыла глаза. Прекрасный ухмылялся, как нашкодивший ученик. Он поднял перед собой меч.

– Привет, Энн. Я ведь наконец сообразил, что за маленькая закорючка в рукоятке меча. Прикинь – это, оказывается, отмычка.

– Я очень рада тебя видеть.

– Догадываюсь.

Принц ногой перевернул труп Эсмеральды. На лице женщины застыло выражение удивления от внезапного ощущения меча, пронзающего ей сердце со спины.

– Так и не узнала, кто ее ударил, – пробормотал он. – Какая дрянь. Почему мистически одаренная женщина посвятила свою жизнь злу? Что она с этого имела?

– Она упоминала что-то о низкопроцентных займах.

– М-м-м. Недостаточно веско. Эти феи – странный народ. Да, кстати, а ты что здесь делаешь? Я думал, ты осталась в замке праздновать со счастливыми молодоженами.

– Скажи, э-э, ты случайно не видишь тут где-нибудь одеяла? Я начинаю несколько подмерзать в таком виде.

Принц огляделся.

– Не вижу. Я сниму плащ с Эсмеральды.

– Не смей!

– Хорошо, хорошо. – Прекрасный стянул рубашку, накинул на Принцессу и принялся шарить по карманам убитой. – Ты случайно не видела, куда она положила ключ от этих штук?

– Нет. А ты не можешь открыть их отмычкой? Я не спец по наручникам. Основным препятствием в нашем деле обычно являются дверные замки. – Принц быстро обследовал полки. – Вот что я тебе скажу. Я возьму у Венделла кой-какой инструмент, и мы собьем твои оковы. Подожди тут минутку. – Он подошел к двери. – Никуда не уходи.

Энн подняла голову и посмотрела на цепи.

– Хорошо.

– Шучу. – Принц потянул дверную ручку. – Что это?

Поток воды в два фута глубиной распахнул дверь и хлынул в помещение.

– Вода? – спросила Энн. – Видимо, что-то случилось с Граалем.

– Он его таки спер.

Прекрасный вытащил Устремление из ножен и развернул отмычку. Сжав губы в мрачную линию, он приложил отмычку к браслету на левом запястье Энн.

– По крайней мере мы знаем, что Венделл благополучно выбрался.

– Угу. Ты можешь снять эти железки?

– А? Да, конечно. Не волнуйся. Мигом снимем. Не проблема. Расслабься. И говорить не о чем. – Отмычка в его пальцах издала скрежещущий звук. – Черт.

Вода поднималась ужасно быстро. Она закручивалась воронками вокруг коленей Прекрасного и заливала ему в сапоги. Брюки у него намокли, и к тому моменту, когда он снял первый наручник, уровень потока достиг его бедер. Со вторым браслетом Принц управился несколько быстрее, поскольку теперь знал, что делать, но Энн в это время пришлось опираться на свободную руку – вода плескалась уже в нескольких дюймах над столом. Прекрасный помог девушке подняться на ноги, и она стояла на столе, пока ей заливало ступни. Принц сражался с ножными кандалами. Сквозь мутную воду он ничего не видел, и ему приходилось работать на ощупь. Поток поднялся до его груди, потом до шеи.

– Прекрасный, – произнесла Энн дрогнувшим голосом, – по-моему, у нас не получится. Лучше оставь меня.

– Почти все. Правда.

Прекрасный набрал побольше воздуха и опустил голову под воду. Через несколько секунд Энн почувствовала, как левый ножной браслет отпустил ее. Принц вынырнул и вытряс воду из ушей.

– Вот видишь. У меня еще масса времени, чтобы снять последний.

Он снова ушел под воду. Принцесса ощутила, как его руки что-то делают вокруг лодыжки. Она ждала, следя за уровнем воды, поднимавшимся по каменной стене. Прекрасный снова вынырнул, хватая ртом воздух.

– Тебе придется оставить меня, – сказала ему Энн. – Через минуту зальет факелы, и тогда ты не найдешь пути наружу.

– Сейчас-сейчас, – пообещал Принц. Он сделал глубокий вдох и снова нырнул.

Энн хватала воздух короткими, истерическими глотками. Факелы быстро погасли, задушенные ледяной водой, оставив ее в масляной черноте. Ее залило до плеч, и она стояла на цыпочках, держа голову как можно выше. Мельком Принцесса подумала: правда ли, что тонуть так ужасно, как все говорили? И внезапно порадовалась, что Прекрасный остался с ней. Она не хотела, чтобы он умер, но гибнуть в одиночестве ей было очень страшно. Принц вынырнул рядом, кашляя и отплевываясь в темноте.

– Прекрасный Принц, – крикнула Энн, перекрывая шум потока. – Я должна кое-что тебе сказать. Нечто очень важное. Мне следовало сказать об этом раньше. Не знаю, почему я этого не сделала, но я скажу тебе сейчас.

– Ой, ради бога! Ты же не собираешься признаваться мне в любви, правда?

– Да, черт подери! Именно это я и собиралась сказать!

– Ладно, побереги это до лучших времен!

Раздался всплеск, и Принц снова пропал. Энн попыталась что-то сказать, но ей залило рот, и она закашлялась. Вода уже достигла лица, и девушка попыталась утрамбовать ее, молотя руками и брыкаясь свободной ногой. Она почувствовала, как Принц ухватил ее за свободную лодыжку и поставил ногу себе на плечо. Другая нога до предела натянула цепь. Когда лицо Энн снова показалось на поверхности, она сделала последний глубокий вдох, и ее накрыло окончательно.

Потом вдруг лодыжка освободилась, и Принцесса вынырнула вместе с Прекрасным.

– Вот и славно. – Принц пытался сбросить сапоги. – Теперь дышим глубже. Нам придется плыть.

Они бултыхались в стремительно исчезающем просвете между поверхностью воды и потолком.

– Плыть куда? – спросила Энн из смоляной темноты.

Она почувствовала его руку на своей руке.

– Просто держись. Я помню дорогу.

Он и вправду помнил. Принцесса так и не смогла понять, как Прекрасный нашел выход. Он тянул ее сквозь черную воду, несколько раз шваркал о камень, но всегда находил отдушину именно тогда, когда ее легкие, казалось, вот-вот разорвутся. Наконец они вынырнули у лестницы, той же самой, по которой Энн спустилась несколькими часами раньше. Над головой сияли звезды. Молодые люди полежали в мутной воде, прижавшись друг к другу, и, немного восстановив силы, проползли оставшиеся ступеньки. Снаружи на прогалине весело полыхал костер, а рядом сидел Венделл и чистил меч. Увидев их, он покачал головой.

– Для парня, который постоянно жалуется на личную жизнь, у тебя тут припрятано слишком много женщин. – Он вытащил из седельной сумки одеяло и преподнес его Энн. – Привет, Энн.

– Привет, Венделл. Спасибо.

– Синтия тоже вылезла. Я отдал ей второе одеяло, и тебе придется остаться мокрым, сир. Кстати, она тоже была без одежды.

– Вот хитрюга, – сказал Прекрасный. – Честно говоря, мне ужасно не хотелось ее там бросать.

– По крайней мере, мне теперь известны его предпочтения, – пожаловалась Энн Венделлу. – Его явно тянет на рыженьких. Что с ней сталось?

– Она ушла с Медведем. Макалистер сторожил вход, пока я спускался внутрь.

– Грааль добыл? – поинтересовался Прекрасный.

– Разумеется.

– Молодец. Трудности были?

– Рука с мечом. Ничего особенного.

– К тому времени, когда менестрели закончат переписывать историю, что-нибудь особенное обязательно появится. Он?

– Угу.

– Эта деревяшка?!

Энн осмотрела добычу пажа.

– Оливковое дерево. Все в порядке, это чаша плодородия.

Прекрасный уселся на камень.

– Следовало прихватить волшебное зеркало. Оно хотя бы имело некоторую материальную ценность.

– Здесь все, что нам нужно, – заверила Энн. – Венделл, лошади все еще привязаны снаружи?

– Ваши – да. Свою я провел внутрь с поклажей.

– Хорошо. Бери грааль и оставь нас ненадолго одних. Встретимся на рассвете в гостинице.

– Желаю приятно провести время.

Венделл сунул Грааль за пазуху, пристегнул меч и удалился, тщательно выбирая в темноте дорогу между камнями. Энн дождалась, пока он скроется из виду, затем подошла к Прекрасному и уселась к нему на колени.

– Ну, – уставился на нее Прекрасный, – как насчет объяснить, что там делала м-м-м-м-мф-ф-ф-ф…

Энн поцеловала его. Поцелуй получился долгим, теплым и глубоким. Как только Принц оправился от первоначального удивления, он насладился им сполна. Когда Энн наконец оторвалась, чтобы глотнуть воздуха, он произнес, слегка запыхавшись:

– Я думал, тебе полагается быть милой, чистой, добродетельной и невинной.

– А, это. Все в порядке, – заверила Энн после нового поцелуя. – Мы ведь поженимся. Утром я тебе все расскажу.

Стояло теплое солнечное утро пять дней спустя. Они снова находились в замке Иллирии, сидя на одной из многочисленных террас.

– И все? – переспросил Прекрасный. – Нормально? Всего лишь «нормально»?

Энн расстегнула Прекрасному рубашку и покусывала грудь. Она подняла глаза.

– Это было прекрасно. Мне понравилось. Пожалуй, поцелуи – лучшая часть. Я, правда, не понимаю, почему нельзя больше целоваться и отменить все остальное.

– Нельзя. В смысле пропустить остальное. Можно больше целоваться.

– Хорошо. – Энн извернулась у него на коленях и обвила его руками за шею.

– Я не имел в виду прямо сейчас.

Она просунула язык ему в рот. Прекрасный решил не спорить.

Десятью минутами позже она угомонилась и положила голову ему на плечо.

– Аврора говорит, что находит на потолке пятнышко, сосредоточивается на нем и позволяет сознанию отключиться. Она даже не успевает заметить, когда все кончается.

– Ар-р-ргх. – Прекрасный откинулся на спинку кресла и спрятал лицо в ладонях. – Нет! Не делай этого. Будет лучше, обещаю.

Энн уселась на него верхом.

– По-моему, ты и сейчас просто чудо. – Принцесса начала покусывать ему ухо. – Но есть одна вещь, которую ты не можешь сделать, – прошептала она. Теплое дыхание ласкало ему щеку. – Сегодня ты не можешь засунуть мне руку под платье.

– О? – промурлыкал Прекрасный, позволив руке скользнуть вверх по ее бедру. – А почему?

– Потому что я без панталон, – выдохнула Энн. Она взяла мочку его уха губами и нежно потянула. – Так что с твоей стороны будет очень, очень нехорошо, если ты положишь руку… о-о-о-о… туда.

Они обнимались и ласкались еще несколько долгих минут, прежде чем девушка отпрянула и поспешно одернула платье.

– Аврора идет.

Прекрасный застегнул рубашку и подобрал пару книг. Хотя он по-прежнему оставался при мече, выглядел юноша весьма отдохнувшим и беззаботным. Принц еще раз поцеловал Энн в щечку, а затем встал и поклонился Авроре.