Принцы Двадцати королевств (№1) - Принц быстрого реагирования

– Моя мачеха добилась приема? – поинтересовалась Энн.

– Не-а. Она даже не появлялась у исполнительного секретаря.

– Наверное, это положительный момент. Если нам удастся увидеться с Королем первыми, возможно, у меня получится смягчить взрывоопасную обстановку, которую она неминуемо создаст.

– Слушай, – предложила Аврора Принцу. – Садись рядом со мной и поешь. А тем временем можешь рассказать мне все об Иллирии.

Энн кровожадно проткнула огурец вилкой.

– Между прочим, – сообщила она, – тебя граф Норвиль ищет.

– Знаю. Только его мне сейчас и не хватало. Если он появится, скажите, что меня здесь нет.

– Он упоминал какую-то туфельку.

Принц вскочил на ноги.

– Что? Где он? Я должен увидеться с ним немедленно!

– Расслабься. Он обещал вернуться через полчаса.

Прекрасный неуверенно поднялся, но Аврора положила ему руку на плечо и усадила обратно.

– Послушай, ты с ним скорее всего пересечешься, если спокойно подождешь здесь. А теперь расскажи мне об Иллирии. Есть ли здесь библиотека, где я могла бы найти договоры об аннексии Аласии?

– А что это за история с туфелькой?

– По-моему, Аласию не аннексировали. Скорее всего, она находится под чем-то вроде протектората. А дело о туфельке… М-м, девушка потеряла туфельку на балу, а я пытался разыскать ее и вернуть обувь хозяйке.

Энн поглядела на него с сомнением.

– И все? И это вся история? Девушка потеряла туфлю?

– Э-э, да. Это все.

– Почему же она просто не обратилась к слугам?

– Не знаю.

– Она не беспокоится о пропаже туфельки, так с какой стати это должно волновать тебя?

– Просто хочу вернуть ее хозяйке, вот и все. Если мы не станем прилагать усилий и разбираться со всей позабытой у нас обувью, замок вскоре окажется забит ею по самую крышу.

– Понимаю.

– Что ж, если он хочет вернуть туфельку, – высказалась Аврора, – думаю, это очень мило. Бедная девушка, вероятно, недоумевает, что же с ней случилось.

На лице Энн отразилось еще большее сомнение.

В зал впорхнула Руби. Снова в черном, но вместо сапог на шпильках и красной помады на ней красовались сандалии на плоской подошве и розовая помада. Волосы на затылке стягивала розовая лента. Энн вытаращилась на нее, замерев и не донеся до рта ложку.

– Энн, дорогая, как ты себя чувствуешь? Ты хорошо спала? Выглядишь чудесно.

– А?

– Знаешь, раз уж мы оказались в Иллирии, надо капитально обновить тебе гардероб. Здесь самые восхитительные магазины. Тебе действительно следует больше заботиться о своем имидже, дорогая.

Она чмокнула Энн в щеку.

– А?

– И, коли на то пошло, мы можем сделать прически. И, наверное, выпьем чаю в одном из этих очаровательных маленьких уличных кафе. Но, боюсь, не сегодня. Мандельбаум везет меня на пикник. А пока мы будем за городом, он собирается показать мне, как искать эти поганки, у которых изумительнейшие целебные свойства. Уверена, мы сможем использовать их дома. А это, должно быть, твоя подружка Аврора. Дорогая, мне было так жаль услышать о постигшем вас несчастье. Если я могу сделать что-нибудь, дабы облегчить вам переходный период, пожалуйста, не колеблясь обращайтесь ко мне за помощью. Ваше высочество, пожалуйста, передайте отцу мои самые теплые пожелания. Ну, мне пора. Не хочу заставлять дорогого Мандельбаума ждать.

И она упорхнула обратно.

– Ну и ну, – восхитилась Аврора. – Твоя мачеха – просто прелесть.

– А?

– Да-а, – протянул Прекрасный. – Недооценил я старика Мандельбаума.

В столовую вошел граф Норвиль, преследуемый Венделлом. Паж стремительно обогнул министра и направился прямо к блюду с бутербродами, схватил по штуке в каждую руку, запихнув третий прямо в рот, торопливо проглотил и вежливо поздоровался:

– Добрый день, сир. Добрый день, принцесса Аврора. Добрый день, принцесса Энн.

Покончив с формальностями, он вернулся к поглощению добычи.

Принц не отрывал глаз от Норвиля, но усиленно демонстрировал спокойное безразличие.

– Здравствуйте, Норвиль. Вы хотели меня видеть?

Норвиль торжественно извлек из-под плаща стеклянную туфельку.

– Ваше высочество, – провозгласил он, – я ее нашел!

– Потрясающе! Здорово! А вы уверены, что это она?

– Абсолютно. Она соответствует описанию, и туфелька ей идеально подходит.

– Тогда, должно быть, она. У нее изящные ножки.

– Извините, – перебила Аврора. – Вы пытаетесь найти девушку, подходящую туфельке? Туфелька не такая уж маленькая. Думаю, немало девушек могли бы носить такую.

– Мы тоже так думали, – усмехнулся Норвиль. – Мы перемерили ее на большинство молодых женщин в городе, и ни одна не смогла в нее влезть.

– Это действительно стекло? – поинтересовалась Энн.

– Очень качественный искусственный хрусталь. Вот, послушайте. – Туфелька имела тонкий трехдюймовый каблук. Граф тюкнул по нему чайной ложечкой, и высокий, как у колокольчика, звон разнесся по комнате. – Я удивлен, что каблук не ломается, он очень тонкий.

– Можно примерить?

– Не вижу причины отказать, только, боюсь, вы зря потеряете время.

Граф протянул туфельку Энн. Та выскользнула из босоножек и попыталась надеть стеклянную лодочку. Она несколько минут продолжала свои попытки, а Аврора наблюдала за ней со все более снисходительным видом. Прекрасный воспользовался возможностью тихонько переговорить с Норвилем.

Наконец Энн заявила:

– Туфелька не то чтобы маленькая, она просто узкая. Ну, не то чтобы узкая, а как-то странно тесна в пальцах.

– Полагаю, изящная – именно то слово, которое ты ищешь, – пропела Аврора. – Очевидно, туфельку делали для девушки со стройными ногами. Естественно, с толстыми ногами в нее не влезешь.

– С толстыми ногами!

– Боже, какая бестактность с моей стороны, правда? Я просто хотела сказать, что у хозяйки туфельки фигура скорее миниатюрная, нежели статная.

Энн стиснула зубы:

– Хорошо, мисс Записная Острячка, попробуй ты.

Аврора взяла туфельку и начала втискивать в нее пальцы. Последовало несколько минут напряженной борьбы.

– Туфелька меньше, чем кажется. Думаю, стекло имеет увеличивающий эффект.

– Ага, точно.

Аврора бросила на Энн враждебный взгляд и взяла со стола суповую ложку. Используя ее как рожок, она умудрилась с огромными усилиями втиснуть ступню в лодочку.

– Есть! – воскликнула она.

– Она не вся влезла!

– Нет, вся!

– Нет, не вся. Пятка снаружи. Ты не сможешь стоять.

– Разумеется, смогу. А-ах-хх. – Аврора попыталась встать и плюхнулась обратно на стул. – Это самая неудобная туфля, какую я когда-либо мерила. Должно быть, она очень дорогая.

– Я тебя понимаю. У нас в королевстве есть сапожник, который шьет дамам превосходные бальные туфли. Ноги после них ужасно болят.

– А мне сшили туфли на первый бал, так вот носить их было совершеннейшим мучением. За них отдали целое состояние, но затраты себя оправдали – я потом два дня ходить не могла. Сапожник впоследствии уволился и теперь служит главным палачом при короле Бруно в Омнии.

Венделл фыркнул.

Тем временем Прекрасный вполголоса наседал на Норвиля.

– Вы ее видели?

– Да уж, видел! – Оттенок неприязни почти не угадывался в голосе министра разведки.

– На редкость страстная, а?

Норвиль вздохнул.

– Прекрасный Принц, пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что предпринял серьезные усилия, дабы понять вашу озабоченность плотскими удовольствиями. Однако я не в силах постичь, как вас могла привлечь подобная… неряха, особенно при наличии в наших собственных пределах множества чистых и добродетельных молодых женщин. Даже если вы ограничитесь представительницами своего класса, вроде двух юных дам, которых привезли с собой…

– Да черт с ними, Норвиль. Это поразительная девушка. Как только мы начали танцевать, она сразу прижалась ко мне грудью снизу вверх. И все время, пока мы танцевали, она не упускала возможности потереться об меня бедром. И все время, пока я с ней разговаривал, она смотрела мне прямо в глаза и смачивала губы кончиком языка. Я думал, что лопну. Однако о себе она говорила немного.

– Очевидно, полагается на язык тела.

– Да! Должно быть, так! Я должен увидеть эту девушку снова. Я имею в виду, эта девушка меня хочет. Если я только смогу остаться с ней наедине, уверен, она только и ждет, когда я начну приставать к ней. Говорите, пригласили ее сегодня на обед?

– Я счел за лучшее позволить этому неприглядному эпизоду как можно скорее перейти в решающую стадию. В том случае, если девица действительно согласится на предвкушаемые вами низменные действия, я приведу в боевую готовность штат пиарщиков, дабы предотвратить катастрофические последствия. Да, кстати, не хотелось бы вас разочаровывать, но Синтия придет не одна. С ней явится ее крестная.

– Крестная?

– Вряд ли можно ожидать, чтобы юная дама выезжала без компаньонки.

– Почему крестная? Ой, нет! Только не говорите, что ее родная мать умерла.

– Отец тоже. Н-н-да. Вероятно, недостаток крепких внутрисемейных связей отчасти объясняет ее беспорядочное поведение. По крайней мере, у меня создалось впечатление, что они с крестной довольно близки. Крестная имеет сильное руководящее влияние в ее жизни.

– Надо поинтересоваться у Мандельбаума, не отслеживал ли он корреляции между приятной внешностью и мертвыми родителями.

– Очевидно, между ней, ее мачехой и сводными сестрами имеются некоторые трения. Собственно, остальная часть семьи пыталась спрятать от нас девушку. Не то чтобы я выгораживаю своих людей, но, собственно, этим и вызвана задержка в ее обнаружении.

– Хорошо. Я присмотрюсь к этой крестной и прикину, удастся ли мне ее отвлечь. Вероятно, надо просто дождаться подходящего случая.

Венделл поднялся из-за стола и присоединился к Принцу и Норвилю.

– Сир, это та девушка, которую ты встретил на балу и которая тебе понравилась?

– Та самая.

– Блин. Как бы то ни было, сегодня вечером тебе придется обойтись без меня. Мандельбаум собирается показать мне, где искать травяные грибы.

– Хорошо. Нет, погоди! Черт, ты не можешь уйти сегодня вечером. Я, э-э, собираюсь потренироваться в работе палицей, и мне понадобится твоя помощь.

– Но ты никогда не сражаешься палицей. Мы ее даже с собой не возим.

– Потому-то мне и недостает практики. Так что, пожалуйста, останься в замке.

– Но Мандельбаум…

– Прости, Венделл. С Мандельбаумом я все улажу.

– Да, сир.

– Я видел Мандельбаума утром, – заметил Норвиль. – Наш чародей выглядел совершенно измотанным.

– Думаю, он всю ночь не спал. Увидимся позже. Мне надо проводить Аврору к папе.

– Ах, да. Какое несчастье, потерять мужа сразу после свадьбы, да еще таким образом.

– Хм. Увидимся позже.

Прекрасный вернулся к столу, где девушки все еще продолжали грызню.

– Сейчас мы пройдем к папиному секретарю. Расписание очень плотное, и не повредит явиться пораньше.

Это известие послужило сигналом для Энн и Авроры немедленно достать щетки и провести следующие двадцать минут за укладкой волос. Принц вздохнул и съел несколько бутербродов.

Когда наконец обе принцессы достигли состояния, близкого к готовности, они, сопровождаемые Прекрасным, прошли по длинным коридорам и поднялись по широкой парадной лестнице. Компания миновала лабиринт приемных, заполненных ожидающими придворными, юристами, дипломатами и купцами, приняла смотр фаланги секретарей и их заместителей, и вот наконец через боковую дверь их впустили в тронный зал. На дальнем конце тронного зала Король совещался с несколькими лордами. Прекрасный и девушки встали в сторонке, дожидаясь своей очереди.

– Добрый день, ваше высочество, – приветствовал их герольдмейстер. Он сверился со списком. – Принцесса Энн и принцесса Аврора?

– Давай не будем сегодня придерживаться протокола, Эдди. Я сам их представлю.

– Очень хорошо, сир.

Внезапно Аврора протолкалась мимо него. Она приподнялась на цыпочки и вытянула шею, стараясь получше разглядеть Короля. Его величество сидел вполоборота к ним, и они могли видеть только пегие волосы и бороду. Аврора вся напряглась и трепетала, словно борзая на поводке. Король вдруг поднял голову и посмотрел на них.

– Извини, Аврора, – шепнул Прекрасный, – все-таки тебе придется подождать!

Но принцессы Аласии рядом с ним уже не было. К изумлению двора, юная девица протолкалась сквозь очередь. Промчалась мимо опешивших телохранителей и плюхнулась Королю на колени.

– Гупи! – воскликнула она.

– Гупи? – повторил Принц.

К чести Короля Гаррисона, вне зависимости от степени занятости (а король Иллирии всегда очень занят) он всегда находил время, чтобы побыть наедине с сыном, если Прекрасный настоятельно изъявлял такое желание. В тот вечер его величеству следовало радоваться, что стены у замка каменные, а двери дубовые и толстые, поскольку его высочество пребывал в страшном гневе и голос его метался по залу, отдаваясь гулким эхом.

– Поверить не могу! Ты потчевал меня всей этой чушью относительно необходимости оставаться чистым и целомудренным, о морали и добродетели, о защите моей репутации и уважении к девичьей чести, а теперь я выясняю, что двадцать лет назад ты тискал по кустам блондинок!

– Все родители делали то, чего говорят своим детям не делать, – спокойно произнес Король. – Так они и узнали, что этого делать не надо.

– И теперь ты хочешь жениться…

– Ну, в конце концов, мы все еще помолвлены.

– … на девушке, которая на двадцать пять лет моложе тебя.

– Авроре тридцать семь.

– Но она двадцать лет спала!

– Ты спишь каждые сутки по восемь часов, но не делаешься от этого двенадцатилетним.

– Хорошо, хорошо! – прорычал Принц. – Будь по-твоему! Но у меня сегодня интимное свидание, и если ко мне кто-нибудь сунется с нравоучениями… Так что лучше не лезь!

И Прекрасный вылетел вон.

Однако сейчас до вышеупомянутого столкновения остается еще несколько часов. В данный момент Принц просто замер с отвисшей челюстью, как, впрочем, и остальной двор.

Итак, Аврора запрыгнула на колени к Королю и принялась обцеловывать его лицо.

– Аврора? – выпучил глаза Король.

– Гупи!

– Я думал, ты умерла!

– Я думала, ты умер!

– В тот вечер парни утащили меня в город на прощальную вечеринку. Мы приковыляли только на следующий день. Мы пытались пробиться через изгородь, честно, пытались. Там погибли двое моих лучших людей. Но нам пришлось сдаться.

– И тогда ты захватил мои земли.

– Ну-у. Я берег их для тебя.

– Но ты же думал, что я умерла.

– Только после того, как ваши владения захва… э-э, взяли под протекторат. На самом деле решение принадлежало моему отцу.

– Ладно, не важно. – Аврора снова начала его целовать. – Они станут нашими общими, когда мы поженимся.

Король колебался всего секунду, достаточно долгую, чтобы оценить стройную фигурку созревшей юной девицы, оказавшейся у него в объятиях.

– Конечно, – ответил он чуть хрипловато. – Милая, все эти годы я не переставал любить тебя.

Аврора отстранилась и, прищурившись, посмотрела на его величество.

– Но ты ведь женился?

– Политический ход, – серьезно произнес Король. – Мне пришлось это сделать. Я никогда не любил ее.

– Как? – пробормотал Принц.

– Аврора, ты свет моей жизни. Когда я потерял тебя – словно туча закрыла солнце, и с тех пор я всегда жил в тени. Сегодня облака впервые разошлись, и сияние твоей…

– Хорошо, хорошо. – Принцесса приложила палец к его губам. – Не ударяйся в красноречие, Гупи, это не самое сильное твое место. Я тебе верю.

– Пожалуйста, дорогая, не зови меня на людях Гупи.

– Извини, Гаррисон. Ты действительно по-прежнему хочешь жениться на мне?

– Разумеется, милая.

– И иметь детей?

– Как можно скорее.

– Возможно, даже раньше. – Аврора снова его поцеловала. – Мы еще вернемся к этому.

Для большинства придворных, не знакомых с историей спящей принцессы и наложенных на нее странных чар, наступил весьма сложный момент. Тем не менее они сообразили, что произошло нечто исключительно важное и дело пахнет свадьбой. Все тут же кинулись поздравлять Короля, представляться его невесте и всеми прочими способами изъявлять преданность королевской семье. Только Прекрасный и Энн стояли в стороне от общей давки. Принц все еще не мог разобраться с кучей противоречивых эмоций, вызванных открытиями последних минут, а Энн прислонилась к стене и задумчиво наблюдала за Авророй.

– Та-а-ак, – произнесла она.

– По-моему, с Мандельбаумом что-то не так, – сообщил Венделл. – Я ему: «Ну, как грибы?», а он мне: «Какие грибы?», – будто не понял, о чем речь. Что эти двое делали целый день, если не собирали грибы?

Принц с отсутствующим видом пожал плечами и закинул руки за голову. Он сидел на скамье в кабинете отцовского секретаря, вытянув перед собой скрещенные ноги в высоких сапогах. Прекрасный уставился в потолок и, казалось, погрузился в раздумья. Энн присела на край стола, молчаливая, но настороженно-бдительная.

– Я приготовил твою палицу и набивные манекены, – продолжал Венделл. – Думаю, ты начнешь с полного, поскольку давно не работал палицей.

– Палицей? – переспросил Принц.

– Чего? Ты шутишь? Или тут все страдают потерей памяти?

– Полагаю, его высочеству надо о многом поразмыслить, – пояснила Энн. – Как и Мандельбауму. И его величеству Королю.

– Ха, – сказал паж. – Здесь слишком много девчонок, вот в чем беда. – Он сердито посмотрел на Принцессу. – Парни начинают вести себя по-дурацки, когда вокруг слишком много девчонок.

– Возможно, ты прав.

В кабинет вошел секретарь его величества Прюдомм. Принцесса спрыгнула с его стола, и он поспешно предложил ей кресло.

– Нет-нет, ваше высочество, не вставайте. Умоляю, чувствуйте себя как дома. Ну и ну, совершенно восхитительный сюрприз, не правда ли? Подумать только, спустя так много лет у нас снова будет королева! Как замечательно! Ваше высочество, – обратился он к Принцу, – вы, должно быть, очень рады за своего отца.

Прекрасный поглядел на него долгим взглядом.

– Ага.

– И опять-таки, я уверен, вы чувствуете потребность остаться верным памяти вашей ушедшей матери, – гладко вывернулся Прюдомм. – Я не могу выразить словами, насколько все мы чтили ее, пока она была среди нас, да упокоится душа ее с миром. Уверен также, что она бы очень гордилась своим сыном и…

– Прюдомм.

– Да, сир?

– Довольно.

– Да, сир. Кстати, ваше высочество, там к вам посетитель. Я предупредил его, что ему надо записаться у вашего секретаря, но он настаивал на ожидании. Этот человек показался мне очень настырным и, если мне позволено будет так выразиться, крайне агрессивным.

– Да? И где он сейчас?

– Когда я последний раз выглядывал, он ждал во дворе внизу.

– Я его вижу, – сообщил Венделл. – Это тот здоровый волосатый мужик, который вызывал тебя на бой в трактире.

– И он все еще жив? – изумился секретарь.

Прекрасный подошел к окну и посмотрел вниз.

Так и есть, булыжную мостовую мерил шагами Медведь Макалистер, а за ним настороженно следили несколько стражников. Арбалет хлопал его по спине, а под мышкой торчал сверток, длинный предмет, завернутый в промасленную ткань. Прекрасный пожал плечами:

– Можно поглядеть, чего ему надо.

Он распрощался с Прюдоммом и двинулся вниз по лестнице. Рядом топал Венделл, а Энн неслышно скользила в нескольких шагах позади. Во дворе здоровяк почтительно его приветствовал, и Прекрасный ответил со всем возможным дружелюбием:

– Привет. Что привело тебя в Иллирию?

– Да, вот. Просто оказался неподалеку, – ответил Медведь. – И решил заскочить, чтобы вернуть тебе вот это.

Он протянул сверток.

– Я знаю, это Устремление! – Венделл бросился вперед, опередив Принца, выхватил предмет из рук Макалистера и сорвал промасленную ткань. – Так и знал! Здорово! Это такой классный меч. Из всех твоих мечей я его больше всех люблю.

– Пара мальчишек нашли его в лесу торчащим из драконьего черепа, – пояснил Медведь. – Они выставили его в трактире на всеобщее обозрение и брали по два пенса за погляд. Я как бы реквизировал его, чтобы вернуть тебе.

– Весьма признателен за возврат. Благодарю тебя.

– Ага, спасибо, – вспомнил Венделл.

– За возвращение меча, разумеется, положена награда. Это здорово, что твои друзья сумели отыскать его.

Медведь переступил с ноги на ногу.

– Ну, это, на самом деле я об этом и пришел с тобой потолковать. Не о награде, в смысле, а о замке. Мы его, видишь ли, весь обшарили.

– Вы проломились сквозь изгородь?

– Ну, да. Не знаю, как тебе это удалось, но, думаю, спалив замок, ты тем самым разрушил заклятие. Через пару дней колючая изгородь начала сохнуть и отмирать. Мы попробовали рубить ее, так она не отрастала. Ну и пробрались без проблем. Ребята вот нашли дракона, а я с друзьями отправился в замок. Поискать там, знаешь, всякого такого.

– Помародерствовать, – подсказал Принц.

– Ну да, можно и так. Вообще-то правильно мы туда пошли, потому что там оказалось двое выживших. Внизу, в винном погребе. Двое слуг отправились принести еще вина, ну их там и накрыло. Провалялись в подвале двадцать лет, ни дракон, ни пожар до них не добрались. Они как проснулись, так и обалдели. Мы забрали их в деревню. Все равно от замка мало чего осталось. Ты спалил его до основания.

– Термиты. Единственный способ избавиться от них.

– Вон оно что. Ну да ладно, слушай дальше: потом мы спустились в пещеру над источником.

– Какую пещеру?

– Видишь ли, вода во рву – родниковая, и в том месте, где ключ бьет из земли, имеются старинные пещеры. Фундамент замка как бы с них и начинается.

– Насколько старые? – резко спросила Энн.

– Старые-престарые, барышня. По-настоящему старые. Древние.

– Продолжай.

– Получается, я так думаю, замок построен на руинах другого, более старого. Когда спускаешься внутрь развалин, в подземелья и дальше, а они уходят вниз на три-четыре разных уровня, там попадаются всевозможные каморки и переходы. В большую их часть нам проникнуть не удалось – там все завалено мусором, выпавшими кирпичами и прочей дрянью. Одно могу сказать с уверенностью: в основном оно все очень старое, гораздо старше остального замка, и думается мне, туда никто не спускался с незапамятных времен.

– Интересно.

– А теперь приятная часть, – продолжил Медведь довольным голосом. – Мы спустились в пещеру в основном потому, что это единственное место, куда можно попасть без проблем. Так вот: на стенах там вырезаны разные эти религиозные символы, кресты и всякое такое. И местах в десяти имеется изображение Грааля!

– Ты уверен?

– Абсолютно. В конце концов, это ведь нечто вроде кубка для питья. Ну, я и припомнил, как ты говорил, что ищешь Грааль, и подумал, не стоит ли передать тебе информацию.

– Что ж, я весьма тебе признателен, но, сказать по правде, поиски как бы свернули.

– А-а. Стало быть, ты нескоро появишься в наших краях?

– Видимо, нет. Почему бы тебе самому не поохотиться за Граалем? Он может чего-то стоить.

– В этом есть смысл, – пробормотала Энн, погрузившись в размышления. – Пещера как часовня. Грааль являлся символом плодородия. Вода символизирует жизнь, рождение, а также крещение, символическое зачатие.

Медведь пожал плечами.

– Я подумывал забрать его. Но там надо своротить камень, да и ребята не особенно интересуются старинными реликвиями. И я тоже, коли на то пошло. Не люблю связываться с волшебными штучками.

– Весьма мудро.

– В честном бою я готов сойтись с любым из живущих. Можно даже в нечестном. Но все это чародейство – не про меня.

– Я тебя очень хорошо понимаю.

– Понимаешь. А деревня, понимаешь, на краю волшебного леса. Пока ты не проник в замок, мы жили себе тихо-мирно… Теперь всем надо знать, что именно там произошло и каковы будут отношения между Иллирией и Аласией.

– Лично я не имею отношения к политике.

– Ну, ты кашу заварил, тебе ее и расхлебывать. – Прекрасный бросил на Макалистера раздраженный взгляд. Медведь развел руками. – Не то чтобы я осмелился советовать тебе, как поступить дальше, твое высочество…

Принц покачал головой.

– Нет, может, ты и прав. Я обсужу этот вопрос с министром разведки, и мы подумаем, что тут можно сделать.

– Вот и славно.

Они поднялись, и Прекрасный хлопнул здоровяка по плечу.

– Для крутого парня ты, Медведь, чертовски дипломатичен. И, похоже, начинаешь испытывать к Собачьей Розе нечто вроде патриотических чувств.

Макалистер поскреб бороду.

– Ну, твое высочество, наверное, я просто допер, что рано или поздно человеку следует обзавестись друзьями.

– Хорошая мысль. Спасибо за новости.

– И за меч спасибо, – встрял Венделл.

– Да на здоровье.

– И не забудь заглянуть к казначею за наградой.

– Не забуду, – ухмыльнулся Медведь.

Когда бородач ушел, Энн заметила:

– Что ж, он явно сменил тон.

– Он умный человек, – вздохнул Прекрасный. – Обнаружил, что запугать нас не получится, и перестал вести себя угрожающе.

– Ты собираешься снова отправиться туда?

– Потом решу. Сегодня у меня другие дела.

– Господи. После всех нынешних событий ты все еще думаешь об этой девушке, потерявшей туфлю!

Почему бы тебе просто не выслать ей потерю? Отправь курьера.

– Э-э, пригласив ее сюда, я делаю себе хорошую рекламу. Связи с общественностью, знаешь, и все такое. Вообще-то это Норвиль придумал. Она же придет со своей крестной. В самый раз – милая добропорядочная семейная сцена.

– Точно, я и забыла. Тебе же надо думать о своем имидже. В конце концов, ты – Прекрасный Принц.

– Чертовски верно.

– Мы решили и дальше придерживаться версии, будто успели повенчаться до того, как сработало заклинание, – рассказывала Аврора Энн. – История просочилась наружу, и народ, кажется, воспринял ее должным образом. Зачем будоражить общественное мнение, меняя ее сейчас? Поэтому мы с Гаррисоном поженимся в ходе скромной церемонии в узком кругу сегодня вечером. Если честно, мне так даже легче. После того фиаско я как-то утратила вкус к большим свадьбам.

– Могу себе представить. Кроме того, зачем без необходимости бросать на ребенка тень незаконности?

– Именно. В любом случае, Энн, я очень надеюсь, что на церемонии ты будешь стоять рядом со мной. Ты всегда была ко мне добра, и мне кажется, ты мой друг, в самом деле единственный друг во всем мире. Я буду так счастлива, если ты возьмешь на себя роль подружки невесты.

Аврора произнесла свою речь совершенно искренне, начисто забыв, как всего несколько часов назад обе принцессы шипели и набрасывались друг на друга, словно взбесившиеся черепахи.

– Ой, Аврора, как исключительно мило с твоей стороны попросить меня об этом. – Энн обо всем позабыла не менее искренне. – Да, разумеется, я буду у тебя подружкой невесты. Ты моя близкая подруга, даже нет, у меня такое чувство, будто мы почти сестры.

Аврора обняла ее.

– Ах, Энн, у меня тоже такое чувство.

Венделл фыркнул.

Приглашенные на ужин собрались в гостиной, ведущей в столовую. Паж покинул принцесс и отправился общаться с Норвилем и Прекрасным. Граф нервно теребил галстук, а Принц вырядился в лучшие шелка и расчесал волосы до алмазного блеска.

– Наша деятельность в Аласии не носила масштабного характера, – рассказывал министр разведки. – Жители платят налоги и не создают проблем, и необходимости отправлять туда агентов не возникало. Разумеется, теперь, когда их территория должным образом перейдет под нашу юрисдикцию, они сделаются частью нашей информационной сети, но, чтобы все это устроить, потребуется время.

– Понимаю, – кивнул Прекрасный.

– Кстати, ваше высочество, если вы ищете новых приключений, у меня на столе лежит дело об очень красивой девушке, похищенной разбойником. Барышня не королевского рода, но происходит из богатой купеческой семьи…

– Ее и вправду похитили, или она сбежала?

– Вероятно, последнее. Но дело в том, что родня девушки уверена в первом, и если ее вернуть, Король получит еще несколько влиятельных сторонников, считающих себя его должниками.

– Не интересует. Проклятие, Норвиль, да где же она? Она случайно не опаздывает?

– Не опаздывает, – заверил министр разведки. – Лишь слегка задерживается.

– Как вы думаете, я ей понравлюсь?

– На балу понравились. Со всей очевидностью.

– И, думаете, я ей по-прежнему буду нравиться?

– Возможно. Я лишь смею надеяться, что она не станет выражать свою привязанность так же демонстративно, как в прошлый раз.

– Смею надеяться, вы ошибаетесь. И представьте, Норвиль, я никогда ни от чего ее не избавлял, не спасал ей жизнь и не помогал выбираться из затруднительного положения. Она ничем мне не обязана. А значит, на балу она начала тереться об меня бедрами чисто из…

– Похоти.

– Ага. Разве не здорово?

– Нет. И я вынужден обратить ваше внимание на то, что ни одна из спасенных вами юных дам также ничем вам не обязана. Ожидать чьей-либо благосклонности лишь за добросовестное исполнение своего долга – недостойное занятие.

– Между прочим, – заметил Венделл, – вы сами только что предлагали его высочеству спасти купеческую дочь ради повышения авторитета его величества.

– Э-э-м-м-м, говорил. Неплохой выпад, молодой человек. Но политическая услуга и личная – две совершенно разные вещи. И если человек является героем, это не освобождает его от обязанности вести себя в рамках приличий.